Правовое понимание международной безопасности было сформулировано в процессе создания Устава ООН, в первой статье ее Устава, которая определяет главную цель организации: "Поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира" .
При всей краткости дефиниции в ней учтен смысл, который вкладывали философы Древности и Средневековья в описание функций государства, и современный момент – окончание Второй мировой войны.
Т. Гоббс уподоблял государство "искусственному человеку", более крупному по размеру и более сильному, чем "естественный" человек, чьим единственным "занятием" была "безопасность народа" – salus populi. Тогда как забота о "благосостоянии и богатстве" представлена им как функция "всех частных членов" . Гоббсианские идеи о государстве получили развитие как в теории политического реализма, так и в идеалистической и либеральной парадигмах международных отношений. Реалисты теоретизировали военно-политические аспекты международной безопасности, опираясь на философскую формулу безопасности Т. Гоббса (см. 1.2.3). Либеральные теоретики, обосновывая принцип "невмешательства государства" в экономическую сферу, по сути, поддерживали реалистическую трактовку безопасности с позиций национального интереса, не оспаривая право государства защищать свою территорию.
Определенные новации в понимание безопасности внес И. Бентам в своих попытках норматизировать "общение государей", тем самым введя проблему новых задач безопасности в международной среде. Современные трактовки этой идеи лежат в основе концепции human security , появление которой специалисты связывают с докладом Human Development Report, подготовленном в 1994 г. Программой развития ООН. Доклад представил новый способ интеграции проблемы безопасности и глобальную архитектуру международного порядка в семи измерениях: личностном, экологическом, экономическом, политическом, общественном, здравоохранительном и продовольственном. По мнению профессора Арктического университета Гунхилд Хугенсон (Норвегия), новое восприятие предполагает дифференцированный подход к решению проблем международной безопасности. В новой реальности международное сообщество должно располагать инструментами реагирования на реальные (негативная безопасность) и экзистенциональные угрозы, связанные с поведением и деятельностью человека (позитивная безопасность).
Активная работа но обновлению понимания международной безопасности началась в конце "холодной войны". Ее окончание свело к минимуму "классическую" угрозу миру – опасность ядерной войны. Пытаясь отразить эту новую тенденцию, британский социолог Энтони Гидденс предположил появление "государства без внешних врагов", а основной источник конфликтов ("фундаментализмы разных мастей") поместил внутрь общества, тем самым адресуя его специфическим "малым группам". Однако новые виды угроз и большинство старых интегрировались в сложное явление, для понимания которого разложение на простые и предсказуемые составляющие, как это происходит в системном анализе М. Каплана, может привести к неадекватной оценке поведения конкретного государства (см. 1.4.1). В мирополитической конструкции глобализации любые внутриобщественные явления превращены в объекты межгосударственных политических отношений и внешней политики государств, трансформированы во внешнеполитические цели, открывая тем самым дорогу "мягкому" вмешательству во внутреннюю сферу деятельности государства.
Таким образом, в международном дискурсе развивается тенденция поиска концептуального компромисса между реалистической версией международной безопасности, раскрывающей его содержание в условиях анархического сообщества (Anarchical Society ) и ее соответствия глобальному облику международных отношений (International Society).
Постклассические теории под безопасностью понимают "отсутствие обстоятельств или факторов, способных прервать существование той или иной системы в том или ином значимом качестве, то есть нанести ей ущерб" . Расширенное толкование феномена "безопасность" связывают с именем профессора Принстонского университета Ричарда Уллмана , выделявшего ценностный критерий безопасности. Отталкиваясь от критерия свободы, Р. Уллман предложил уделять внимание превентивным действиям в отношении государств, чей политический режим может создавать угрозы внутри другого государства. В этой концепции впервые дана характеристика невоенных угроз (экологические, нарушение прав человека, социальные аспекты безопасности, информационные и др.), выводящая концепт национальная безопасность за пределы политико-международных отношений. Вместе с тем включение механизма ценностной оценки безопасности не является чем-то принципиально новым.
В свое время британский историк Арнольд Тойнби, один из теоретиков современного цивилизационизма, обратил внимание на перенос культурологических проблем в сферу внешней политики, их вызревание в международный конфликт. Подобную траекторию развития показывает палестино-израильский конфликт, который исторически возник как территориальный. Современные оценки помещают его в область этноконфессионального противостояния, включающего и территориальные притязания. Кроме того, этот конфликт оказал и продолжает оказывать влияние на региональную и международную ситуацию в целом.
В этом отношении показательной является доктрина Большого Ближнего Востока, разработанная в середине 1990-х гг. в США, которая, по сути, является проектом стратегии глобального влияния. Факторы этого конфликта имеют непосредственное отношение к международно-политической парадигме безопасности.
Достаточно быстро деактуализировались невероятно популярные в начале 1990-х гг. концепции "цивилизационного конфликта" и "демократизации", автор которых – гарвардский профессор Самуэль Хантингтон – применил ценностный подход для обобщения причин военных конфликтов, используя в первом случае широкий исторический материал, во втором – события в промежутке 1970–1980 гг.
Вместе с тем, в целом принимая широкое толкование термина "безопасность", мировое сообщество пока не нашло адекватных ответов на новые вызовы безопасности, связанные с военным применением космических технологий, климатическими изменениями и природными катастрофами, девальвацией прежде стабильной международной валюты и пр.
Современное содержание проблемы безопасности характеризуется крупными направлениями: нераспространение оружия массового поражения, контроль над вооружениями; охрана окружающей среды; помощь экономическому развитию; демографическая ситуация; борьба с терроризмом и наркобизнесом; миграционные потоки, предотвращение этнонациональных конфликтов; привитие культуры нрав человека; гуманитарное сотрудничество.
Несмотря на наличие шести концепций, способствующих формированию общих подходов к оценке международной безопасности, не существует фундаментальной теории безопасности. Специфика проблемы и чрезвычайная актуальность входящих в нее вопросов заостряют категорию коллективной безопасности. Возрастает необходимость регулярных стратегических оценок состояния международной среды. Это связано с состоянием всей системы международной безопасности, включая наиболее отрегулированный европейский компонент, с началом фазы практического реформирования.
Международное сообщество признает, что механизмы предотвращения угрозы не выработаны, меры превентивного характера – не эффективны. Отдельное государство и даже военная коалиция, как это видно из ситуации в Афганистане, Ираке и Египте, практически бессильны против вспышек этнического и религиозного экстремизма, международного терроризма. Новым подходом к международной безопасности отмечены дифференцированный подход к военным/ традиционным и невоенным/нетрадиционным угрозам, их распределение на трех уровнях – глобальном, региональном и национальном. Вместе с тем список глобальных угроз, к числу которых относятся бедность, незаконное распространение наркотиков и оружия различной модификации, стихийные и техногенные катастрофы, конфликты на этнической и религиозной почве, финансовые махинации, атаки на интернет-сайты, нелегальная миграция, отмывание "теневых" денег, бактериологическая угроза и пиратство, напрямую затрагивают национальные интересы и безопасность каждого государства как в военном, гак и невоенном аспектах.
По версии сторонников теории образов, причиной международных конфликтов являются неверные представления государств друг о друге . Однако идея германского социолога Георга Зиммеля о позитивном значении конфликта и его управляемости постепенно усложнила представления о вооруженных конфликтах, помогла становлению миротворческого направления, в котором международные конфликты были не только классифицированы, но и получили инструменты правового урегулирования.
Вопрос о коренных причинах возникновения войн и кризисов вновь становится одним из главных в глобальной, региональной и национальной повестках. Несмотря на наличие определенной дистанции между указанными уровнями, они тесно взаимосвязаны. Объяснить эту связь можно через связующие звенья-понятия.
Международная безопасность – это и институты, и категория, отражающая степень обеспеченности фундаментальных интересов всех субъектов мировой политики. Что такое фундаментальные интересы государства? Это и его объективные потребности, и сама суть его существования. Следовательно, это есть область политики, в которой определяются инструменты обеспечения национальных интересов внутри страны, в системе международных отношений и международной среде. Набор инструментов ситуативен, поэтому в широком смысле международная безопасность есть особое состояние международных отношений, которое ни на одном направлении не завершается и не прерывается.
На фоне событий последнего десятилетия, когда геополитические проблемы международных отношений проявились почти в чистом виде, идет выработка общих подходов, определяются действия и инструменты, анализируются основные факторы, влияющие на глобальную безопасность, четче определяется функциональная суть международных организаций. В этот процесс вовлечены все субъекты международных отношений – от ООН до неправительственных организаций, собственно государств и всех других институтов, легитимных и юридически не интегрированных в международную систему.
Теоретическую базу эмпирических исследований международной безопасности составляют шесть концепций безопасности, пять из которых непосредственно обращены к предметному полю международных отношений:
- – национальная безопасность;
- – коллективная оборона (НАТО, СЕНТО, СЕЛТО, ОВД);
- – коллективная безопасность (ООН, НАТО, ОДКБ);
- – кооперативная безопасность (ОБСЕ, ШОС);
- – всеобъемлющая безопасность (ОБСЕ);
- – человеческая безопасность (ООН, ОБСЕ).
Концепция национальной безопасности "строится с учетом как внешних угроз, исходящих извне и связанных с попытками поработить или подчинить себе государство, так и внутренних угроз, связанных с состоянием самого общества". В то же время содержание национальной безопасности зависит от состояния международной безопасности.
Коллективная безопасность – концепция XIX в. – возникла вокруг идеи "европейского концерта" и более известна как Венская система безопасности. Ее организационным продуктом стала Лига Наций, взявшая на себя ответственность за обеспечение международной безопасности в Европе и за ее пределами. В основу концепции коллективной безопасности положен принцип неделимости мира как состояния, согласно которому нападение хотя бы на одну страну является нарушением всеобщего мира и агрессией. В настоящее время является официальной доктриной, поддерживаемой действующей системой международного права.
Термин "коллективная оборона " появился в XX в., засвидетельствовав необходимость межгосударственных организаций в целях защиты от агрессора. Коллективная оборона – древнейшая форма обеспечения безопасности, борьбы с угрозами, исходящими извне. В 1980-е гг. внедрение принципов теории взаимозависимости и нетрадиционных угроз в международную практику минимизировало значение внешних угроз (захват территорий). Это потребовало предусмотренного Варшавским Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи (ст. 11) роспуска ОВД, функции которой были подчинены принципу коллективной обороны. В свою очередь, расформирование ОВД и Западноевропейского союза привело к трансформации пространства европейской безопасности в региональные форматы кооперативной и коллективной безопасности – ОБСЕ, НАТО, ОДКБ, ЕС.
Концепция кооперативной безопасности появилась в рамках теории демократического мира. Она была развернута вокруг тезиса "сотрудничество во имя безопасности" па основе внедрения в международную практику превентивных мероприятий (Иракская кампания 2003 г., вторая Ливанская война 2006 г.). Ее авторы выстроили механизм сдерживания агрессии через создание встречных угроз и поражения того, от кого они исходят . Важнейшим направлением кооперативной безопасности является сокращение вооружений. Данную установку реализует ОБСЕ через механизмы Договора о вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и систему военных инспекций (корпус Венских документов). Важным отличием концепции кооперативной безопасности от концепции коллективной безопасности является необязательность формальных институтов.
Концепции коллективной обороны и безопасности сформированы вокруг "жесткого" аспекта безопасности. В доктринах кооперативной (Брукингский исследовательский институт, США) и всеобъемлющей безопасности (Европейский центр им. Маршалла НАТО) предложено интегрированное применение "жесткого" и "мягкого" инструментария силы. В теории человеческой безопасности упор сделан на "мягкий" аспект обеспечения безопасности. Терминологическое и идейное авторство концепции всеобъемлющей безопасности исследователи приписывают бывшему генеральному секретарю ООН египетскому дипломату Бутросу- Бутросу Гали и шведскому политику Улофу Пальме. Ее базу составляют: отказ от использования военной силы как способа урегулирования международных конфликтов; применение военной силы как способа самообороны; отказ от стратегий преимущества одного государства над другими странами; независимость безопасности от качества военной мощи; сокращение вооружений как принцип общей безопасности.
Основные принципы концепции человеческой безопасности заложили канадские ученые и политики, трактующие безопасность не только как состояние, но и как способы защиты прав личности. Впервые термин был использован в документах Программы развития ООН в 1994 г. В российской академической науке закрепился термин "безопасность человека", или "личностная безопасность".
Концептуальные положения безопасности находят свою реализацию в международных режимах безопасности, в тех или иных структурах обеспечения региональной безопасности. Они также являются проблемой политического анализа. Помимо формальных институтов безопасности – ООН (Совет безопасности, миротворческий компонент), НАТО, ОДКБ – существуют коалиционные объединения временного или ситуационного характера. К числу таковых специалисты относят "Ближневосточный концерт", антитеррористическую коалицию начала 2000-х гг., в историческом удалении к ним относятся Антанта, Венский концерт и др. Однако понятийный аппарат международных режимов безопасности еще не сформировался. В то же время их наличие свидетельствует об институциональном характере развития мировой (глобальной) политики и ее стратегической направленности.
Деление проблематики безопасности на традиционные и новые вызовы и угрозы довольно условно. Традиционные угрозы - такие как трансграничная агрессия - не столько отходят на второй план, сколько меняют форму. Угроза глобальной ядерной войны снизилась, но процесс распространения ядерного оружия привел к тому, что эта угроза возникла в регионах, считавшихся прежде периферийными. Идеологическая борьба между коммунизмом и либеральной демократией уступила место борьбе между демократией и религиозным экстремизмом. Религиозные войны, межэтнические конфликты, вооруженный сепаратизм и ирредентизм охватывают страны и целые регионы. При этом главным источником напряженности становятся внутристрановые проблемы. Угроза терроризма, возникшая еще в XIX веке, с развитием науки и техники поднялась до глобального уровня. Наука и техника открывают новые сферы противоборства, в том числе военного - такие, как киберпространство. Ряд угроз - от эпидемий смертельно опасных болезней до последствий изменения климата - не имеет источника в человеческом обществе, но представляет опасность для человечества в целом. Глобализация проблематики безопасности, тесное переплетение внутренних и внешних факторов ведут к формированию чрезвычайно широкой и разнообразной повестки дня. В этом состоит одна из главных особенностей международной среды начала XXI столетия по сравнению с более простой обстановкой второй половины XX века.
С точки зрения эволюции системы международных отношений, рубеж между современной эпохой и ее непосредственной предшественницей - периодом холодной войны - приходится на конец 1980-х - начало 1990-х гг. Прекращение военно-политического противостояния и идеологического противоборства между Востоком и Западом, Советским Союзом и КНР; начало эпохи реформ в Китае; ускорение экономического роста в Индии; начало формирования единой Европы под флагом Европейского союза; демократизация десятков государств от Латинской Америки и Африки до Восточной Европы и Юго-Восточной Азии: эти и другие важнейшие перемены ознаменовали становление нового качества международных отношений.
Это новое качество потребовало фундаментального пересмотра проблематики международной безопасности. В течение всего периода холодной войны с конца 1940-х по конец 1980-х гг. в ней преобладали вопросы отношений двух сверхдержав, в их ракетно-ядерной, политико-идеологической, блоковой редакции. Ядерное сдерживание на различных уровнях и в различных условиях обстановки оставалось доминирующей темой. Остальные важные темы - международные военно-политические кризисы, подобные Берлинским и Карибскому; региональные конфликты с участием третьих стран, типа Ближневосточного; локальные войны, типа Корейской, Вьетнамской и Афганской; партизанские движения в Азии, Африке и Латинской Америке дополняли картину всемирного противоборства двух блоков. Обеспечение минимального уровня международной безопасности в этих условиях ставило на первый план проблемы контроля над вооружениями, прежде всего ядерными, и обеспечение стабильности на центральном фронте холодной войны - на Европейском континенте.
Быстрое завершение холодной войны на рубеже 1980-х гг. практически в одночасье изменило повестку дня в сфере безопасности. Создалась ситуация, в которой все крупные державы оказались в состоянии мира между собой, а одна из держав - Соединенные Штаты Америки - выдвинулась на никем не оспаривавшуюся тогда позицию глобального лидера-гегемона.
Ядерное оружие осталось на вооружении тех немногих государств, которые им обладали, но ядерное сдерживание с авансцены мировой политики быстро ушло на «фоновый» уровень. Баланс обычных вооружений, постоянная борьба за поддержание которого давала неослабевающий импульс гонке вооружений, с прекращением военно-политической конфронтации утратил прежнее значение. Экономические связи и финансовые потоки, не сдерживаемые более закрытыми границами и идеологическими барьерами, создали подлинно глобальное пространство капитализма. Главными проблемами безопасности с начала 1990-х гг. стали формирование партнерских - а в ряде случаев союзнических - отношений между бывшими противниками в холодной войне и стабилизация стран и регионов, где с распадом биполярного порядка возник вакуум безопасности. С отступлением угрозы мировой ядерной катастрофы важнейшее значение приобрели вопросы нераспространения - за пределами «признанных» ядерных держав - оружия массового уничтожения, особенно ядерного, а также ракетных и других передовых военных технологий.
Центр тяжести проблематики международной безопасности сместился от отношений сверхдержав и возглавляемых ими коалиций на отношения внутри нестабильных стран и территорий, возникших в результате распада ряда государств - прежде всего на Балканах, а также на пространстве бывшего СССР, от Молдавии до Кавказа и Таджикистана. Появился термин «несостоявшееся (или падающее) государство» (failed state). Актуальной темой в этой связи стало миротворчество - от традиционных операций ООН по поддержанию мира до усилий по восстановлению мира и принуждения к нему. Необходимость обеспечения постконфликтного урегулирования вызвало необходимость международной помощи в становлении новых государств (nation/statebuilding). Все эти усилия осуществлялись, как правило, на коллективной основе, на основе мандата Организации Объединенных Наций, в Совете безопасности которой возникло небывалое прежде единодушие постоянных членов Совета.
Это единодушие, однако, длилось не долго. Возникшие во второй половине 1990-х гг. разногласия между Россией и странами Запада во главе с США заблокировали возможность принятия согласованных решений. Миротворчество в этих условиях трансформировалось в практику гуманитарных интервенций. В области теории были предприняты усилия по модернизации международного права с перенесением акцента с государственного суверенитета и территориальной целостности на права человека. Произошел поворот от усилий по прекращению конфликта между сторонами к вмешательству в пользу одного из участников конфликта и последующему «наведению порядка». Новый мировой порядок 1990-х отличался отчетливым доминированием одной державы, «организующей» остальной мир. Военные, политические и экономические возможности США позволяли осуществлять такое вмешательство практически в любом регионе мира. Операция США и НАТО против Югославии (1999 г.), воздушные удары по Ираку, Афганистану, Судану имели, однако, серьезные последствия для американо-российских отношений. В российской внешнеполитической концепции, стратегии национальной безопасности и военной доктрине появились элементы хеджирования потенциальных угроз, исходящих от партнера.
Террористические удары по Нью-Йорку и Вашингтону, нанесенные исламистами 11 сентября 2001 г., для США стали переворотом в развитии проблематики безопасности.
Исламский радикализм и экстремизм, взявший на вооружение терроризм и выведший его на глобальный уровень, стали восприниматься во всем мире как главная угроза международной безопасности.
Возникла широкая антитеррористическая коалиция, объединившая страны Запада, Россию, Китай, Индию, Иран и многие другие государства. Поиск путей эффективного противодействия терроризму и нейтрализации социально-экономических, политических и идеологических факторов, его порождающих, стал главным направлением исследований в сфере международной безопасности.
Антитеррористичекая коалиция, однако, не долго просуществовала в широком формате. Если операция США в Афганистане, начавшаяся в октябре 2001 г., была активно поддержана практически всеми государствами, то вторжение в Ирак в 2003 г. произошло без мандата СБ ООН. При этом если критиковавшие действия США союзники - Германия и Франция - спустя некоторое время восстановили прежнюю атмосферу в отношениях с Вашингтоном, то в отношениях с Россией разногласия по вопросам международной безопасности углубились и вскоре приобрели фундаментальный характер. В то время как в США актуальным направлением исследований стали контртеррористические и противоповстанческие операции, а также нациестроительство - применительно к таким странам, как Ирак и Афганистан, - в России обозначилась тенденция к противостоянию гегемонизму США. В яркой форме эта тенденция проявилась в речи президента Владимира Путина в Мюнхене в феврале 2007 г. Проблематика безопасности, таким образом, оказалась тесно увязанной с вопросами миропорядка и мирового управления (global governance).
С другой стороны, все более тесное переплетение внутриполитических проблем с внешнеполитическими - в том числе в аспекте безопасности -привело к возрастанию роли идеологического фактора и новейших коммуникационных технологий. Вначале «цветные революции» в странах Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии в 2000-2005 гг., а затем события «арабской весны» 2011-2012 гг. и «майданная революция» на Украине 2013-2014 гг. стали возможными во многом благодаря применению протестными силами социальных сетей. При этом в Грузии, Сирии, Ливии и на Украине внутриполитические процессы привели к войнам с участием внешних сил.
Технологический прогресс создал новую сферу цифровых коммуникаций, которая стала полем не только сотрудничества и взаимодействия, но также и новых угроз. Зависимость всех современных обществ от информационных технологий заставляет искать методы противодействия различным киберугрозам и - одновременно - способы ведения наступательных операций против возможных противников. Речь сейчас идет не только о возможностях, но о реальных фактах противоборства государств в киберпространстве. Фактически впервые со времен появления ядерного оружия в 1940-х гг. появилась принципиально новая сфера применения силы в международных отношений. Обеспечение кибербезопасности, соответственно, становится одной из важнейших проблем современной международной безопасности.
Еще одним новым направлением политики безопасности является противодействие негативным изменениям климата на Земле. С 1990-х гг. идет процесс согласования усилий всех государств с целью сокращения выбросов углекислого газа в атмосферу, разрушающих озоновый слой вокруг Земли и создающих эффект глобального потепления. Несмотря на продолжающиеся научные споры вокруг причин повышения температуры Земли, сам факт повышения средней температуры является общепризнанным. Потепление способно вызвать серьезные последствия общепланетарного масштаба, такие как затопление обширных и ныне густонаселенных территорий, целых государств.
Многократно возросшая в последние десятилетия мобильность населения создала ряд серьезных проблем. Неконтролируемая миграция создает этнополитическую нестабильность в развивающихся государствах и дополнительную нагрузку на социальную сферу в развитых странах. Концентрация инокультурных элементов без их ассимиляции приводит к формированию социально-культурных анклавов, разрушающих традиционный уклад жизни и бросающих вызов ценностям принимающего общества. Во всех случаях внешняя среда оказывается источником серьезных угроз для внутреннего устройства современных обществ.
Развитие средств передвижения делает современные общества более уязвимыми по отношению к различного рода эпидемиям.
В принципе, угроза трансграничных эпидемий - одна из древнейших в истории человечества. Достаточно вспомнить Великую чуму 1348 г., существенно сократившую население средневековой Европы, или страшную эпидемию гриппа («испанку»), которая свела в могилу миллионы европейцев в 1918 г. Колоссальное снижение «болевого порога» современных обществ заставляет правительства ведущих государств заботиться о медицинской безопасности в самых отдаленных точках мира, купируя распространение эпидемий.
Развитие трансграничных связей создает также возможности для формирования трансграничных преступных сообществ. Международная преступность - от отмывания денег и торговли людьми до наркоторговли и тайной торговли оружием - оказывается тесно связанной с другими глобальными угрозами, в том числе международным терроризмом. В принципе, такая ситуация способствует объединению самых разных государств мира перед лицом грозящей им общей опасности. В реальной действительности, однако, политические разногласия, коренящиеся в различии или противоположности интересов отдельных государств, препятствуют эффективному взаимодействию.
Современные технологии привели к актуализации очень старых угроз безопасности, таких как пиратство или работорговля. В 2000-е гг. обстановка вакуума власти - и соответственно безопасности - в Сомали возродила пиратский промысел у восточных берегов Африки, для борьбы с которым пришлось создать международную коалицию в составе США и других стран НАТО, Китая, Индии, России и других стран.
Работорговля превратилась в выгодный бизнес, особенно на Ближнем и Среднем Востоке, а захваты заложников с последующим использованием их в пропагандистских целях стали одной из технологий современного терроризма.
Несмотря на перечисленные колоссальные сдвиги последних трех десятилетий, традиционная повестка дня не ушла окончательно в прошлое. Украинский кризис 2014 г. продемонстрировал, что процесс формирования многополярного мира не обязательно будет проходить бесконфликтно. Санкции, наложенные на Россию Соединенными Штатами Америки, Европейским союзом, Японией и рядом других стран, очевидно, подрывают процесс глобализации и совершенно в иной плоскости ставят вопросы экономической, а также информационной безопасности. Роль ядерного сдерживания в отношениях между великими державами вновь повысилась, при том, что число этих держав выросло. Очевидно, что возвращается - в обновленном, но в целом знакомом виде - проблематика европейской безопасности. На повестке дня стоит задача обеспечения безопасности в Азии - от Корейского полуострова и Восточно- и Южно-Китайского морей. Сложнейший комплекс проблем безопасности возник на Ближнем и Среднем Востоке. Появление исламистских образований в Ираке и Сирии, а также попытки их создания в Западной и Восточной Африке (Нигерия, Мали и Сомали) бросают новый вызов практикам и теоретикам международных отношений и внешней политики.
В статье показана проблемная ситуация в духовно-нравственной сфере, которая может превратиться в дестабилизирующий фактор в условиях социально-политического противоборства. Под воздействием современных вызовов и угроз в сфере глобальной безопасности произошло смещение в сторону внутренних детерминант жизни общества, среди которых большое значение имеют моральнопсихологические компоненты. Ключевые слова: глобализация, информационная война, глобальная безопасность, мораль (нравственность), духовный кризис Главным проявлением социального бытия является процесс глобализации, влияние которого распространяется практически на все сферы общества, ощущается каждым человеком в своей повседневной жизни.
Глобализация связывает в единое целое индустриальную эпоху (наше прошлое и настоящее) с наступающей информационной (постиндустриальной) эпохой. По мнению многих исследователей, начало процесса глобализации уходит своими корнями в эпоху Великих географических открытий и промышленной революции. С этого времени расширение в географическом масштабе индустриальной эпохи и соответствующего ей способа производства, распространение по всему миру новых промышленных технологий и торговых операций все более связывали невидимыми нитями различные народы, государства, социальные группы и индивидов, способствовали осознанию ими своей сопричастности с мировой историей и культурой.
Для нашего времени показательными являются рост интеллектуального капитала, его преобладание над промышленным, скорости его распространения и всеобщей доступности. Развитие телекоммуникационных сетей позволило соединить между собой самые отдаленные точки планеты, обеспечить между ними моментальную связь, ускорить передачу информации. Создаются благоприятные условия для распространения универсальных культурных ценностей, унифицированных форм общения и поведения. Новейшие научно-технологические достижения качественно изменили повседневную жизнь людей.
Отдельный человек все более осознает свою неразрывную связь со всем человечеством, свою сопричастность происходящим в мире событиям. Можно с уверенностью утверждать, что глобальность как новое качество социального бытия все более становится неотъемлемой частью личной жизни людей, привнося в нее как свои позитивные, так и негативные моменты. Глобализация расширяет и углубляет во времени и пространстве социальные связи на международном, государственном, межличностном уровнях, открывает новые возможности для социокультурного развития, но в то же время отчетливо проявляется ее противоречивый характер, она не застрахована от негативных последствий, в том числе и гуманитарного характера. С одной стороны, глобализирующийся мир всем «арсеналом» своих противоречий и рисков подавляет человека, усиливает в нем ощущение безысходности, одиночества, даже трагичности своего существования, тем самым усиливая проявление его отчужденности от общества.
С другой – осознание глобальности угроз, способных привести человечество на край гибели, пробуждает у человека инстинкт самосохранения, развивает чувство ответственности за сохранность жизни на Земле, и в этом непосредственно проявляется глубинная взаимосвязь каждого человека и всего человечества. И тот, и другой ракурс убедительно свидетельствует, что в центре современного мира стоит человек, что он становится ведущим и решающим фактором как в процессах разрушения, так и в процессах созидания социального бытия . Мировое сообщество, отвечая на вызовы глобализации, в то же время столкнулось с множеством новых проблем, многие из которых представляют реальную угрозу самому существованию человечества. Среди этих угроз чрезвычайную опасность представляет разрастающийся духовный кризис. Тема кризисности духовной жизни является не новой для человеческой истории. Так, еще в библейских текстах откровенно говорится о распространении моральных пороков и правонарушений: «Клятвы и обман, убийство и воровство, и прелюбодейство крайне распространились, и кровопролитие следует за кровопролитием (Ос. 4, 2). «Не стало милосердия на земле, нет правдивых между людьми; все строят ковы, чтобы проливать кровь, каждый ставит брату своему сеть.
Руки их обращены к тому, чтобы уметь делать зло; начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело» (Мих. 7, 2–3) . Подобные проявления морального разложения и духовного падения воочию наблюдаются и сегодня. Разница заключается лишь в том, что в тот исторический период они стали одной из основных причин падения могущественной Римской империи, но не всего мира. Сегодня же, когда существуют и совершенствуются различные виды оружия массового поражения, когда экологические проблемы приобретают глобальный характер, этот фактор способен привести человечество на край гибели. Драматические коллизии и трагические события ХХ века вывели на поверхность социальной жизни феномен духовнонравственных отношений, сложность, острота и напряженность которых свидетельствуют о том, что они по существу превратились в особую «горячую зону». В. С. Библер, обозначая проблему предельных нравственных перипетий того времени, пишет: «…Эти узлы завязываются в окопах мировых войн, на нарах концлагерей, в судорогах тоталитарного режима; везде индивид выталкивается из прочных ниш социальной, исторической, кастовой детерминации, везде он встает перед трагедией изначального нравственного выбора и решения» .
В условиях идеологического противостояния, с одной стороны, все более жесткие рамки обретала система исторически традиционных и политически ангажированных императивов должного поведения людей, с другой – набирали силы процессы проявления и активизации свободного волеизъявления индивидов, рост либеральных настроений. Транзитивное состояние современного общества существенно осложнило положение дел в духовно-нравственной сфере, что обусловлено как противоречиями и последствиями рыночной системы хозяйствования и техногенной цивилизации, так и попытками либерализации общественных отношений. В мотивационной структуре большинства индивидов стала доминировать гедонистическая направленность, по словам Х. Ортега-и-Гассета, «спортивное и праздничное чувство жизни».
Вместо традиционных национальных устоев все активнее внедряется в массовое сознания позиция "свободы нравов", что выражается в моральной вседозволенности и сексуальной распущенности. Резкое обострение социально-психологической обстановки неминуемо сказывается на ослаблении смысложизненных ориентаций людей и усилении у них ощущений разочарования и апатии. Не увенчавшаяся успехом политика мультикультурализма еще более обнажила проблемы морального и религиозного характера в отношениях между различными народами, а происходящие в последнее время миграционные процессы заметно обострили этноконфессиональные и национально-культурные разногласия на бытовом уровне. Несмотря на социально-экономические и научнотехнические достижения, современный мир не свободен еще от угрозы войн и международных военно-политических конфликтов. Завершение периода «холодной войны» позволило на некоторое время в политических кругах считать, что третьей мировой войны как традиционной «горячей» войны человеческое сообщество, возможно, избежит.
Однако обострение в последнее время международной социальнополитической обстановки в связи с происходящими «цветными революциями», локальными военными конфликтами настоятельно требует переосмысления проблемы «война и мир» как актуальной гуманитарной проблемы. К разряду глобальных угроз относятся как сохранение и усовершенствование методов и средств военно-политического характера «старого образца», антигуманных по своей природе, которые и сегодня не сбрасываются со счетов в реализации агрессивных, завоевательных целей, так и появление новых форм вооруженного противоборства с активным использованием информационных технологий, способов психологического воздействия, новых технических средств, биохимических веществ.
В геополитическом отношении чрезвычайно актуальной становится проблема информационной войны, скрытой, завуалированной по форме и изощренной по методам воздействия на духовный мир человека. Серьезное обострение международной обстановки, включающей распространение террористической угрозы, радикализацию различных форм протеста, локальные военные действия, кибератаки, лавинообразный поток дезинформации, используемой в политических целях – все это свидетельствует о том, что современный мир, встав на путь информационного развития, в то же время все более и более погружается в новую форму военно-политического противостояния с использованием информационно-телекоммуникационной инфроструктуры. В ходе информационного противоборства осуществляются различного рода воздействия на мировоззренческие структуры, в результате чего, отмечает А. В. Раскин, искажения целей, фактов, правил поведения могут запускать процессы ослабления и даже саморазрушения любой общественной системы, в том числе и человека как сложной информационной системы . Неотъемлемым компонентом информационной войны является психологический фактор, посредством которого осуществляются различного рода воздействия на сознание людей, вызывая у них негативные эмоциональные реакции, неадекватные действия. Подобного рода манипуляции сознанием людей, приобретая глобальный характер, таят в себе значительную опасность для существования человечества в целом. По мнению Н.Н. Моисеева, «это будет изощренный информационный тоталитаризм, который страшнее любых форм тоталитаризма, известных человечеству» .
В открытое противостояние вступило мировое сообщество и с международным терроризмом, новым социальным феноменом глобального масштаба, который готов применять самые изощренные методы насилия и устрашения для отстаивания своих идеологических и политических целей. «Терроризм – продукт деконструктивной реализации в бытии целого ряда факторов: экономических условий, менталитета, культуры, этноса, религии, демографии, традиций, психологии и еще многих составляющих, которые могут носить как явный (легко поддающийся фиксации, анализу и возможному устранению), так и латентный (трудно обнаруживаемый и анализируемый) характер» . Распространение информационно-коммуникативных технологий заметно актуализирует проблему духовного терроризма. Входя в киберпространство, человек не только включается в глобальный мир информации, но и погружается в стихийный, неконтролируемый поток отражений негативных сторон человеческой жизни, связанных с проявлениями агрессивности, распущенности.
По мнению Е. Э. Месснера, в ходе вооруженных конфликтов ХХ века образовалась новая форма – мятежевойна, в которой органически соединяются собственно военные действия с протестными выступлениями народных масс. В данном случае очень многое зависит от психологии мятежных масс, которая чаще предстает как стихийная, неуправляемая, непредсказуемая сила. Возможны две основные тактические линии ведения такого рода войн: 1) мобилизация духовных сил собственного народа, 2) завоевание душ во враждебном «лагере». Для того чтобы покорить противника достаточно реализовать последовательно следующие цели: 1) развал морали вражеского народа; 2) разгром его активной части; 3) захват или уничтожение объектов психологической ценности; 4) захват или уничтожение объектов материальной ценности; 5) эффекты внешнего порядка ради приобретения новых союзников, потрясения духа союзников врага . Отметим, что первой среди этих целей названо поражение морального духа противника.
В военно-политическом плане необходимо учитывать специфику воздействия морально-психологического фактора. Мораль выполняет важнейшую, незаметную на первый взгляд, социальную функцию – консолидирующую. Она посредством общепринятых принципов и норм, убеждений и целей, механизмов регуляции и саморегуляции, сформированных в определенных народных традициях и культурноцивилизационных парадигмах, образует своего рода «остов» общественной структуры, скрепляет в единое целое различные части социального организма, является внутренним источником его функционирования и развития. А в случае военного противостояния она превращается в один из основных инструментов сохранения и упрочения духа народа. Расшатывание же моральных устоев того или иного общества может быть специально использовано противником в качестве одного из тактических приемов его военного поражения. В настоящее время подобного рода стратегическая и тактическая линии вполне отчетливо просматриваются в политических событиях и процессах .
Тема революций как кардинальной ломки существующего политического строя вызывает чрезвычайно повышенный интерес. Известно, что социально-политические события, получившие в истории название Февральской и Октябрьской революций, кардинальным образом изменили ход общественной жизни, перевернули существующую систему ценностей, потрясли мир, с одной стороны, грандиозностью целей и масштабом преобразований, с другой – чрезвычайной жестокостью и беспощадностью в выборе и использовании методов и средств. С течением исторического времени все больше осознается та величайшая нравственная «цена», которую пришлось заплатить, чтобы общество вступило на новый путь своего развития через революционную борьбу.
И сегодня многим политическим событиям стремятся придать революционный характер. Обострение политической обстановки в ходе «цветных революций», «арабской весны», «революции достоинства» сопровождается насильственными, агрессивными действиями, вооруженными столкновениями, страданиями и гибелью людей, что не может не сказаться на социально-психологической атмосфере, вызывая состояние страха, ужаса, отчаяния, разочарования и других негативных человеческих реакций. И самое главное в пылу подобного рода «революционных» действий нивелируется значение ценности человеческой жизни как таковой. История показала, что в ходе любой социальнополитической революции значительно обостряются межнациональные, межэтнические, межрелигиозные, межгрупповые, межличностные отношения. Опыт многих стран убедительно свидетельствует, что любые попытки утверждать демократические ценности путем революционной борьбы, через насилие и террор, зачастую дают противоположный результат – установление диктатуры и проведение политических репрессий. Поэтому в нравственном отношении очень важно осознавать, что истинное утверждение демократических ценностей может быть осуществлено только в условиях мирной жизни, а не в ходе вооруженных конфликтов.
Чрезвычайно сложная и опасная ситуация на современном этапе существенно обострила проблемы осознания ценности человеческой жизни как таковой и ценности мира как необходимого условия для ее осуществления, активизации духовно-нравственных координат социального взаимодействия. В.С. Барулин подчеркивает, что «глобализация мира с ее тенденциями к конфликтности в определенной мере развила человеческое в человеке, чувство общности людей, усилила инстинкт самосохранения человека и человечества. Все это в определенной мере означало шаг в развитии человека, рост его влияния на мировое сообщество» .
В условиях глобализирующегося мира получает новое звучание обоснованная И. Кантом идея теснейшей взаимосвязи политики, права и морали в поиске взвешенных и обоснованных решений злободневных проблем человеческого бытия. Рассуждая на тему «вечного мира», немецкий мыслитель выступал за осуждение и последовательное устранение принуждения и насилия в жизни людей, настойчиво высказывался за интеграцию усилий и действий различных государств и народов во имя мира, при этом особо подчеркивая значимость разумного освоения нравственных ценностей. «Разум с высоты морально законодательствующей власти, безусловно, осуждает войну как правовую процедуру и, напротив, непосредственно вменяет в обязанность мирное состояние, которое, однако, не может быть ни установлено, ни обеспечено без договора народов между собой. Поэтому должен существовать особого рода союз, который можно назвать союзом мира (foedus pacificum) и который отличался бы от мирного договора (pactum pacis) тем, что последний стремится положить конец лишь одной войне, тогда как первый – всем войнам, и навсегда» . Процесс глобализации способствует значительному расширению представлений о сфере безопасности.
Наряду с традиционным понятием «национальная безопасность» весьма активно в политическом и научном дискурсе стало использоваться понятие «глобальная безопасность», посредством которого особо подчеркивается опасность для существования человечества в целом, исходящая от угроз как в виде стихийных природных и социальных явлений, так и в виде «рукотворных» дестабилизирующих и деструктивных факторов. В системе глобальной безопасности необходимо выделять две основные составляющие. С одной стороны, в ней находит выражение успешная и согласованная реализация комплекса национальных безопасностей, в каждой из которых достигается устойчивое развитие социально-экономической системы, стабильность и сбалансированность ее структурных компонентов и связей, находят достойное отражение интересы населяющих государство народов, создаются благоприятные условия для жизни людей, должным образом соблюдаются права и свободы человека, последовательно проводится курс на повышение его духовно-культурного уровня.
С другой – представлена совокупность совместных усилий и действий международных организаций, государств, народов, конкретных людей, направленных на предотвращение вооруженных конфликтов, сохранение мира, коэволюцию социума и природы, которые в целом являются главным условием существования человеческой жизни на Земле. Если первая сторона глобальной безопасности – это своего рода фундамент достижения социально-экономической и политической устойчивости и стабильности в мире, то вторая – это определяющий фактор в целенаправленном отстаивании и последовательной реализации общемировой гуманитарной миссии различных социальных субъектов.
Литература 1
Павловская О. А. Моральный фактор в жизни человека и общества: исторические уроки и современные проблемы. Минск: Беларуская навука, 2014. 578 с. 2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское библейское общество, 1993. 1370 с. 3. Библер В. С. Культура. Диалог культур // Вопросы философии. 1989. № 6. С. 31-42. 4. Раскин А. В. Некоторые философские аспекты информационной войны //Информационные войны. 2015. № 3 (35). С. 18-21. 5. Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М.:МНЭПУ, 1998. 228 с. 6. Требин М. П. Терроризм в XXI веке. Минск: Харвест, 2004. 816 с. 7. Месснер Е. Э. Мятеж – имя Третьей Всемирной // Хочешь мира, победи мятежевойну! Творческое наследие Е. Э. Месснера. Российский военный сборник. Вып. 21. М.: Русский путь, 2005. С. 101-141. 8. Барулин В. С. Социальная философия. Учебник. Изд. 2-е. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. 9. Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 6. М.: «Мысль», 1966.
Риски, вызовы, угрозы . Здесь следует сделать важное методологическое пояснение. Риски, вызовы и угрозы мы рассматриваем как разные степени опасности. В этом терминологическом ряду риски – самый низкий уровень опасности, а угрозы – самый высокий уровень. При этом важнейший компонент политики национальной безопасности состоит в освоении и умелом применении технологий перевода угроз в вызовы, а вызовов – в риски. Если же риски перерастают в вызовы, а вызовы в угрозы, то это несомненный признак серьезных сбоев в системе национальной безопасности той или иной страны. Отсюда вывод: анализ любой проблемы национальной и международной безопасности должен начинаться с анализа рисков, вызовов и угроз и возможностей перевода угроз в вызовы, а вызовов - в риски.
Начало XXI в. характеризуются прогрессирующим во всем мире ростом количества социальных, экономических, техногенных и экологических угроз разного уровня. Для современных вызовов характерна все возрастающая сложность, обусловленная усложнением технологических, финансовых и политических взаимосвязей в социально-экономических системах - они определяют все более трудно предсказуемые новые комбинации параметров риска угроз и масштабы их последствий. Более того, вызовы и угрозы все больше превращаются в самоподдерживающийся процесс, напоминая порочный круг из-за неопределенности причин и причинно-следственных связей, и неэффективного управления ими. Разница в типах угроз безопасности, их источниках и масштабе требует, соответственно, и различия в организации системы противостояния им.
Угроза национальной безопасности принимает все более разнообразный характер, перестает быть исключительно военной. Такие проблемы планетарного масштаба, как рост запасов оружия массового уничтожения, международный терроризм, организованное насилие и вооруженные конфликты, массовая бедность в развивающихся странах, деградация окружающей среды, потоки беженцев, наркотики, преступность, несут с собой глобальные угрозы, которым можно противостоять только коллективными усилиями. Эти проблемы не могут быть решены с помощью только военной силы или средствами отдельного национального государства. Необходим глобальный механизм координации и сотрудничества между странами.
Второй факт, подтверждающий, тенденцию стремления к глобальной взаимосвязанности, заключается в том, что во многих регионах происходит постепенный сдвиг в направлении к совместной обороне или многосторонним мерам безопасности. В настоящее время военная глобализация, угрозы и вызовы, имеющие глобальный характер, заставляют серьезно переосмыслить идею национальной безопасности и практическую ее реализацию. Доктрина национальной безопасности остается одним из самых важных принципов современной государственности.
Геополитические угрозы - это те явления, которые дестабилизируют геополитическую ситуацию в мире, и если им не противостоять, ими не управлять, могут привести к мировому хаосу. К геополитическим угрозам можно отнести региональные и локальные войны, нарушение режима ядерного нераспространения, современное производство и торговлю оружием, международный терроризм, современные конфликты, деградацию окружающей среды, проблему демографии и глобальной миграции.
В современном мире безопасность обеспечивают:
Организация Объединенных Наций, которую можно назвать межправительственной организацией глобального уровня.
В основных регионах мира наряду с уже существующими межправительственными организациями появляются новые. На евроатлантическом пространстве основной действующей международной военной и инфраструктурой остается НАТО (Организация Североатлантического договора)
Кроме НАТО, влиятельной структурой в сфере европейской безопасности является ОБСЕ (Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе), В системе ОБСЕ - «три корзины».
Первая - вопросы собственно политической безопасности и контроля над вооружениями;
Вторая - развитие сотрудничества в области экономики, науки и техники, окружающей среды;
Третья - сотрудничество в гуманитарной и других областях (общественные контакты, информация, культура, образование), а также права человека.
Данная организация, в основном, акцентирует свое внимание на решение гуманитарных проблем и, прежде всего, проблемы прав человека.
Международной региональной структурой безопасности на постсоветском пространстве является Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
2. Основные современные международные конфликты: их причины, особенности и перспективы. (Ребят, тут думаю каждый должен взять для себя свой пример международного конфликта, их мы обсуждали на лекциях)
С точки зрения теории международных отношений международный конфликт рассматривается как особое политическое отношение двух или нескольких сторон - народов, государств или группы государств, - концентрированно воспроизводящее в форме косвенного или непосредственного столкновения экономические, социально-классовые, политические, территориальные, национальные, религиозные или иные по природе и характеру интересы. Международные конфликты, таким образом, являются разновидностью международных отношений, в которые вступают различные государства на почве противоречий интересов.
Причинами международных конфликтов ученые называют:
» конкуренцию государств;
» несовпадение национальных интересов;
» территориальные притязания;
» социальную несправедливость в глобальном масштабе;
» неравномерное распределение в мире природных ресурсов;
» негативное восприятие сторонами друг друга;
» личную несовместимость руководителей и пр.
Для характеристики международных конфликтов используется различная терминология: «враждебность», «борьба», «кризис», «вооруженное противостояние» и пр. Общепринятого определения международного конфликта пока не существует из-за многообразия его признаков и свойств политического, экономического, социального, идеологического, дипломатического, военного и международно-правового характера. Одно из признанных в западной политической науке определений международного конфликта дано К. Райтом в середине 60-х годов: «Конфликт есть определенное отношение между государствами, которое может существовать на всех уровнях, в самых различных степенях. В широком смысле конфликт может быть подразделен на четыре стадии:
1. осознание несовместимости;
2. возрастающая напряженность;
3. давление без применения военной силы для разрешения несовместимости;
4. военная интервенция или война для навязывания решения.
Исследователи различают положительные и отрицательные функции международных конфликтов. К числу положительных относят:
♦предотвращениестагнациивмеждународныхотношениях;
♦стимулированиесозидательныхначалвпоискахвыходовиз сложных ситуаций;
♦определениестепенирассогласованностиинтересовицелей государств;
♦предотвращениеболеекрупныхконфликтовиобеспечение стабильности путем институционализации конфликтов малой интенсивности.
Деструктивные функции международных конфликтов усматриваются в том, что они:
Вызывают беспорядок, нестабильность и насилие;
Усиливают стрессовое состояние психики населения в странах-участницах;
Порождают возможность неэффективных политических решений.
Специфика межгосударственных конфликтов определяется следующим:
Их субъектами выступают государства или коалиции;
В основе межгосударственных конфликтов лежит столкновение национально-государственных интересов конфликтующих сторон;
Межгосударственный конфликт является продолжением политики государств-участников;
Современные межгосударственные конфликты одновременно локально и глобально влияют на международные отношения;
Межгосударственный конфликт сегодня несет опасность массовой гибели людей в странах-участницах и во всем мире.
В основе классификаций межгосударственных конфликтов могут быть: число участников, масштабы, применяемые средства, стратегические цели участников, характер конфликта.
Для современного мира характерно новое понимание вызовов и угроз безопасности. Традиционно угрозы национальной безопасности воспринимались, прежде всего, как внешние угрозы военного характера. Распад одних и появление других государств в подавляющем большинстве случаев происходили в результате либо вооруженной агрессии извне, либо участия государства в длительных и упорных войнах, которые истощали силы нации и вызывали внутренние смуты.
В наше время на первый план выходят угрозы невоенного характера. Мы стали свидетелями распада государств, на территорию которых не вступал ни один иностранный солдат. Сотни тысяч граждан гибли в ходе внутренних конфликтов, прежде всего межэтнических. Огромные финансовые и интеллектуальные вложения в оборону не смогли обеспечить национальную безопасность и оказались бесполезной тратой ресурсов.
Невоенные угрозы часто исходят не только от государств, но и от идеологических, религиозных, национальных и других структур. Это, прежде всего, международный терроризм, религиозный экстремизм, транснациональная преступность, деятельность теневых международных финансовых структур, незаконный оборот наркотиков, кибертерроризм, пиратство, дефицит продовольствия и воды, экологические катастрофы, пандемии. К военным угрозам можно отнести распространение оружия массового уничтожения и риск возникновения региональных вооруженных конфликтов. Кроме того, появляются многочисленные «горячие точки», которые превращаются в «отложенные» или «замороженные» конфликты - угрозу новых локальных или региональных войн.
Укажем на некоторые вызовы и угрозы международной безопасности.
Во-первых, усиливающиеся дисбалансы мировой энергетики.
Специалисты Международного энергетического агентства прогнозируют быстрый рост потребления энергии в мире - к 2030 г. на 53% - до 17 млрд тонн в нефтяном эквиваленте. В период между 2015 и 2035 г. добыча нефти в мире достигнет пиковых значений. Далее начнется падение объемов добычи и нарастание дефицита этого вида энергоресурсов. Поскольку на базе нефти и нефтепродуктов построена вся современная экономика, это изменит мир радикальным и непредсказуемым образом. Запасы газа значительно больше, однако подавляющая часть месторождений расположена в районах мира с высоким конфликтным потенциалом или труднодоступных, что делает рынок природного газа нестабильным.
Осознание этой перспективы мировым сообществом будет порождать острую конкуренцию на рынках энергоресурсов, а вопросы обеспечения энергетической безопасности станут занимать все более важное место во внешней политике государств и могут послужить причиной новых конфликтов.
Во-вторых, угрозы, связанные с миграционными и демографическими процессами. В условиях демографического спада многие развитые страны нуждаются в привлечении рабочей силы извне. Однако приток иммигрантов с иными культурными традициями и принадлежностью к иной религиозной конфессии может нарушить внутриполитическую стабильность и создать очаги конфликтов. Ряд стран уже столкнулись с растущими внутриполитическими сложностями в результате активных иммиграционных процессов.
В-третьих, угрозы повторения глобальных финансово-экономических кризисов. Многие страны оказались беззащитными перед финансово-экономическим кризисом, который начался осенью 2008 г., и полностью зависимыми от ситуации на мировых финансовых рынках. Кризис создал острые внутренние проблемы, включая безработицу, распространение алкоголизма, наркомании, преступности и рост протестных настроений. Из-за бюджетных проблем государства вынуждены сократить расходы на обеспечение безопасности.
В-четвертых, риск распространения ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения. Расширяется круг государств, стремящихся к обладанию ядерным оружием. В частности, международное сообщество проявляет сильную озабоченность в отношении неясных моментов в ядерной программе Ирана. Перспектива обретения Ираном ядерного оружия имела бы для региона и мира в целом тяжелые последствия. Возник бы эффект домино: целый ряд стран Ближнего Востока заявляют, что в этом случае предпримут все усилия, чтобы также обрести ядерное оружие. Это крайне опасный сценарий развития событий с учетом клубка межгосударственных, межэтнических и межконфессиональных конфликтов на Ближнем Востоке. Проведенные в КНДР ядерные испытания значительно осложнили военно-политическую обстановку в Восточной Азии.
Наконец, в современном понимании процесс обеспечения национальной безопасности не сводится исключительно к реагированию на возникшие угрозы. Все более важное место отводится прогнозированию вызовов, управлению рисками и принятию упреждающих действий, нацеленных на то, чтобы не допустить перерастания потенциальных вызовов в реальные угрозы национальной безопасности. Последняя задача достигается, прежде всего, через развитие в самых разных сферах функционирования государства и общества.
Все эти подходы нашли отражение в Стратегии национальной безопасности Республики Казахстан. Стратегия исходит из фундаментального положения о взаимосвязи устойчивого развития государства и обеспечения национальной безопасности, в связи с чем оперирует не только привычными терминами «вызовы» и «угрозы», но и новым понятием "стратегические национальные приоритеты". Это важнейшие направления обеспечения национальной безопасности, по которым осуществляются устойчивое социально-экономическое развитие и охрана суверенитета страны, ее независимости и территориальной целостности. Вопросам обеспечения безопасности в традиционном понимании посвящены только 2 из 9 приоритетов: «национальная оборона», а также «государственная и общественная безопасность». Остальные приоритеты - повышение качества жизни российских граждан, экономический рост, наука, технологии и образование, здравоохранение, культура, экология живых систем и рациональное природопользование - нацелены на развитие страны, но с учетом интересов национальной безопасности.
Обеспечению международной безопасности посвящен приоритет «стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство. В этом разделе документа делается акцент на обеспечение стратегической стабильности путем последовательного продвижения к миру, свободному от ядерного оружия, и создания условий равной безопасности для всех; отхода от блокового противостояния и стремления к многовекторной дипломатии; рациональной и прагматичной внешней политики, исключающей затратную конфронтацию.
Комплексный взгляд на обеспечение национальной безопасности, согласно которому военная сила имеет ограниченные возможности, а укрепление безопасности достигается, в первую очередь, путем диалога, взаимного доверия и учета интересов, а также сотрудничества, проявляется у многих стран. В частности, содержание новой стратегии национальной безопасности США. В то же время мы считаем, что возможности международного сообщества по парированию угроз ограничены из-за острого дефицита механизмов коллективной безопасности, которые соответствовали бы условиям нарождающегося многополярного мира.
Существующие в Евроатлантическом регионе структуры и механизмы коллективной безопасности были созданы в другую эпоху и выстроены без должного учета интересов новых независимых государств. В 2008 г. Президент РФ выдвинул инициативу заключения Договора о европейской безопасности (ДЕБ), которая придала важный импульс обсуждению вопросов, связанных с обновлением архитектуры европейской безопасности. В проекте Договора зафиксирован принцип неделимости безопасности, недопустимости попыток укрепления собственной безопасности одних государств в ущерб безопасности других.
Что касается большинства других регионов, например Азиатско-Тихоокеанского, Ближнего Востока и др., то там не создано даже зачатков коллективных систем безопасности.
Задача формирования современной системы глобальной безопасности на принципах полицентризма требует нестандартных подходов и новых организационных форм. Первая Встреча в Сочи вряд ли позволит урегулировать серьезные проблемы со значительным конфликтным потенциалом. В то же время наш форум дает возможность обменяться оценками вызовов, чреватых дестабилизацией международной обстановки, и может способствовать лучшему взаимопониманию между руководителями государственных структур, которые выполняют координирующие функции по обеспечению безопасности и оказывают влияние на выработку политики в этой области. Взаимное дополнение многостороннего и двустороннего форматов в усилиях по гармонизации наших подходов к проблеме безопасности весьма полезно и заслуживает дальнейшего развития.
1. Атабиев А. Х.. Экологическая безопасность в структуре национальной безопасности. М.: Институт проблем рынка, 1998.
2. Барабин В. В. Военно-политическая деятельность государства в системе национальной безопасности. М.: Международная программа образования, 1997.
3. Богданов И. Я. Экономическая безопасность: сущность и структуры. М.: Институт социально-политических исследований РАН, 2000.
4. Внешняя политика и безопасность современной России. 1991-2002. Председатель ред. коллегии – Торкунов А. В. Хрестоматия в четырех томах. Том 1. М.: РОССПЭН, 2002.
5. Возжеников А. В. Национальная безопасность: теория, политика, стратегия. М.: НПО «Модуль», 2000.
6. Информационные вызовы национальной и международной безопасности. Под ред. Федорова А. В., Цыгичко В. Н. М.: ПИР-Центр, 2001.
