Забвение и ржавчина стальным гигантам, что стоят в музее «Третье ратное поле России», точно не страшны. Особенно любимцу публики – легендарному танку Т-34 . Как свидетельствует пресса, сегодня первый по узнаваемости символ Прохоровского сражения в 1943 году обрёл новую специальность – став самым массовым в стране памятником воинской доблести.

«Во всём мире их наберётся не больше пары сотен, – говорит научный сотрудник музея Алексей Литвяков . – Да и те, что остались, нередко собраны из разных частей. Можете убедиться в этом лично, осмотрев его изнутри».

Признаюсь, что изящно оседлать боевого «носорога» у меня не вышло. Военная техника не приспособлена к тому, чтобы по ней ползали девушки на каблуках. Чтобы приобщиться к советской эпохе, пришлось в прямом смысле слова лечь под танк. А после – подтянуться, дабы попасть внутрь через аварийный, он же десантный, люк, расположенный в днище боевой машины. В годы войны эта хитрость не раз спасала экипажу жизнь.

Ощущение, когда над тобой нависает 30-тонная махина, не из приятных. В памяти всплыли слова воевавшего деда:

«Танковая броня хорошо защищает от пуль и осколков, но при метком попадании снаряда она превращается в огненную ловушку: могут взорваться мотор и топливные баки. А температура горящего танка так высока, что сталь, оплавляясь, приваривает люки намертво…»

Внутри огромной машины оказалось ужасно тесно. Интересно, современным танкистам легче, чем нашим дедам в тридцатьчетвёрке?

«Никак нет, – уверяет меня знакомый контрактник Евгений Полюснов . – Если в танке Т-34 боец мог стоять, то теперь почти всё свободное пространство в нём занято электроникой. К тому же никакому ремонту на ходу танки больше не подлежат: сложную современную технику в походных условиях не починить».

Тогда жизнь экипажа зависела от мастерства четырёх его членов: командира, заряжающего, механика-водителя и стрелка-радиста. В усовершенствованном позднее Т-34–85 (образец которого стоит у Звонницы), появится место для пятого члена команды – наводчика.

Несмотря на тёплую атмосферу в музейном зале, внутри стального гиганта довольно прохладно. По воспоминаниям танкистов, зимой Т-34 превращался в настоящий холодильник. Чтобы не замёрзнуть, бойцам приходилось носить на себе много одежды. Никаких элементов обогрева в советском танке я не обнаружила: только голый, холодный металл. Тяжелее всего в то время приходилось механику-водителю, который грудью принимал леденящий воздух – люк часто приходилось открывать на ширину ладони для лучшего обзора.

Фото Юрия Коренько

Приседающая «Будка»

Побывать в Прохоровке и не прочувствовать на себе мощь боевой гусеничной машины было бы неправильно. А потому мы отправились на танкодром, по соседству с которым уже в ноябре откроется музей бронетанковой техники .

«Прохоровский полигон занимает площадь 4 га, – попутно рассказывает Алексей Литвяков. – Подобные открытые площадки для демонстрации возможностей бронетехники есть только в Англии и Чехии. Продемонстрировать танк в действии у нас не получится – эти агрегаты находятся на заслуженном покое. Зато мы можем испытать БМД-2».

Основное назначение боевой машины десанта второго поколения – борьба с вражеской бронированной техникой и пехотой противника. В профессиональных военных кругах она получила прозвище «Будка» . В отличие от многих гусеничных собратьев «Будка» умеет не только ездить, стрелять, но и… приседать. Говоря языком автомобилистов, менять клиренс – просвет между землёй и днищем машины.

«Некоторые военно-транспортные самолёты СССР имели низкий потолок загрузочного отсека, поэтому бээмдэшкам перед загрузкой приходилось немного присесть, чтобы поместиться», – поясняет Алексей.

Конструкция этой бронемашины уникальна. В передней части корпуса – место водителя-механика. Его доверили профессионалу, специалисту по военной археологии Александру Цабренко . Слева от него, на позиции стрелка, умостился наш гид Алексей. Ну а справа – почётное место командира, которое галантно уступили автору этих строк. Для полноты ощущений полосу препятствий решено было покорять стоя, гордо выглядывая из люка.

В задней части расположено отделение для десанта, в котором могут разместиться до пяти бойцов. От шальной пули их бережёт броня, толщиной местами до 15 мм. Над всем этим великолепием грозно возвышается 30-миллиметровая пушка. «Будка» способна вести огонь на дальность до четырёх километров, а её скорострельность достигает 550 выстрелов в минуту!

К счастью, наша цель мирная: пройти закольцованный маршрут, во время которого нас подстерегают водные преграды, инсталляции разрушенного города, земляная насыпь и мост.

На мою голову водружают шлемофон. Такие носили танкисты во время войны, с тех пор он почти не изменился. Звуки окружающего мира внезапно затихли. Всё дело в клапанах – они защищают уши не только от оглушающих залпов, но и от шума танкового двигателя. Помимо наушников в шлем встроено переговорное устройство.

Фото Юрия Коренько

Железная логика

Тем временем из гаража показалось наше «такси». Земля под ногами задрожала (или это ноги дрожат от страха?) от вибрации мотора боевой машины. Александр разгоняет «Будку» до максимальной скорости – 60 км в час. Один вид несущейся десятитонной махины заставляет трепетать. Стальная «лошадь» на лету проскакивает бетонный мост и едва не встаёт на дыбы.

Я читала, что движущийся танк разбивает асфальт и камни под собой в крошку. Что же тогда творится с Красной площадью во время парада? – интересуюсь я.

В параде обычно участвуют современные танки. На их гусеницах – специальный резиновый бандаж, который защищает дорожное полотно, – парирует Алексей.

Пора и мне загружаться. Не без помощи крепких мужских рук оказываюсь в правом отсеке. Агрегат с громким рёвом трогается вперёд. Вцепившись намертво в крышку люка, одним глазом слежу за трассой, другим – за действиями нашего рулевого. На первый взгляд, управлять БМД-2 не сложнее, чем жигулёнком. Только вместо руля два рычага: левый и правый, куда надо повернуть – тот и тяни.

Даже на ровной поверхности нас ужасно трясёт. Алексей что‑то пытается объяснить, но слышимость нулевая. Теперь понятно, почему во время движения члены экипажа Т-34 общались между собой жестами. Командир сунул под нос заряжающему кулак, и тот уже знает, что в ход пойдёт бронебойный снаряд, растопыренную ладонь – осколочный.

А вот и первая преграда – земляная насыпь высотой 8 м. Кажется, что мы вот-вот перевернёмся, а ведь наклон у этой горки всего 25 градусов. Подняв фонтан брызг, с лёгкостью перемахиваем и водное препятствие. Корпус БМД-2 герметичный. Эта особенность (а также скрытая водомётная установка) превратила «Будку» в амфибию, способную десантироваться с транспортных
кораблей.

Ещё пара манёвров, и наш вояж завершён. «Аттракцион» на военной технике – удовольствие недёшевое: боевые машины весьма прожорливы. Та же тридцатьчетвёрка имела ёмкость баков 480 л, которых хватало на 455 км. Что и говорить, денег на оборонку в Советском Союзе не жалели.

Фото Юрия Коренько

Рост – не главное

У Звонницы нас встречает главный редактор районной газеты «Истоки» Владимир Чурсин – личность в Прохоровке известная. Он рассказывает о танковом братстве района – общественной организации, объединившей две сотни ветеранов и служащих танковых войск. Семь лет назад её председателем назначили Василия Кобзева . С тех пор боевые традиции стальной кавалерии наших дней помогают воспитывать юных прохоровцев настоящими патриотами.

«На земле, где патриотизм – не просто слова, это сделать легче. Вот недавно, например, у нас открыли музей солдатской каши, – увлечённо рассказывает Владимир Михайлович. – Хотите, познакомлю вас с его хозяином? Настоящий танкист и мой однофамилец».

Люди невоенные вряд ли знают о том, что в танкисты берут только тех, чей рост не выше 174 см. «В танке нужны маленькие, но крепкие», – шутят сами танкисты. Иначе в бронированной машине не развернуться, да и в люке запросто можно застрять. Но бывают и исключения. Глядя на атлетическую фигуру Сергея Чурсина , сложно поверить, что в тесном пространстве Т-72 он прошёл пекло чеченской войны.

«Рост у танкистов, может, и низковат, зато высоки моральные устои», – шуткой встретил нас Сергей, в прошлом старшина танковой роты, которая вела боевые действия в Грозном в 1999–2001 годах.

Фото Юрия Коренько

Человек в броне непобедим

С пожелтевшей фотографии, тайком вывезенной из Чечни в воротнике бушлата, на нас глядит худой паренёк, восседающий на месте оператора-наводчика.

«Это первый год службы, – поясняет Сергей. – Фотография сделана в танке Т-72. На нём мы ходили в ночную секретку, контролируя дорогу от Толстой-Юрта до Ханкалы».

Гордость Чурсина – фотокарточка, на которой ему вручает медаль «За воинскую доблесть» легендарный генерал Геннадий Трошев – один из самых уважаемых и любимых подчинёнными российских командиров.

«Он был простым мужиком, без пафоса, а потому солдаты его любили, – вспоминает своего генерала Сергей. – Особенно выделял танкистов, потому что сам служил в танковых войсках».

Когда война закончилась, Геннадий Трошев разбился в гражданской авиакатастрофе. В День танкиста. Сергей же вернулся домой ветераном боевых действий, твёрдо уверовавшим в силу и мощь динамической брони и людей, что её покорили.

«У меня есть мечта провести на Прохоровской земле всероссийский фестиваль танкистов, – делится он планами. – Есть же у десантников свой фестиваль! Позовём Женю Капустина, некогда простого оператора-наводчика, а ныне Героя России, отличившегося в ходе штурма Буйнакского района. Алексея Ефентьева, чей позывной «Гюрза» во время первой чеченский войны был известен каждому солдату, и многих других. Пусть молодёжь видит, на кого нужно равняться».

После службы Чурсин отправился осваивать Бованенковское нефтегазовое месторождение на полуостров Ямал. А когда вернулся в Прохоровку, стал собирать по всей стране военно-полевые кухни. Постепенно это увлечение переросло в профессию: Сергей создал уникальный музей солдатской каши, который уже дважды попал в Книгу рекордов планеты.

«Ничего поделать с собой не могу: тянет к военному быту. Увижу, бывает, на выставке танк, и сердце ёкает. И дело вовсе не в огневой мощи русских боевых машин. Я помню лица однополчан, сидевших на башнях своих танков: в них была уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра».

Анна Морозова

Чего-чего,а комфорта для экипажа в танке не хватает.Танковые конструкторы как-то обходят это стороной,выставляя в первую голову совершенствование ТТХ своих детищ. Не придавали большого значения улучшению условий работы экипажа танка и в советском танкостроении. Остаеться посочувствовать неудобствам танкистов на машинах военной поры: тусклое освещение,слабая вентиляция,жесткие сидения,отсутствие вращающегося полика,что крайне изматывало заряжающего бегавшего по кругу за вращающейся башней….,и много еще такого необходимого для снятия усталости танкистов.Но тогда было не до элекроплиток,входивших в комплектацию ленд-лизовских «Матильд», для подогрева пищи проголодавшимся танкистам.Война…..

В послевоенных танках дело комфорта также обстояло не лучшим образом. Только с выпуском Т-64 начала проглядываться хоть какая-то забота об экипажном «комфорте»:удобные регулируемые мягкие сидения со спинками, каждому члену экипажа по индивидуальному вентилятору, достойное освещение,и самое главное,что поставили калорифер для обогрева в зимних условиях, вещь очень полезная.Но от тесноты в боевом отделении это никак не избавляло.

Впрочем, в истории танкостроения проглядывалось исключение:-

«Виккерс Медиум» - комфортабельный танк

Так было в прошлом, так есть и сейчас, наверное, так будет и далее - на военной службе о каких-то особых удобствах мечтать не имеет смысла. С армией связаны разного рода ограничения и лишения, с которыми человек военный должен мириться, или ему придется искать себе другую специальность. Что же касается боевых машин, то каждый, в общем-то, понимает - по уровню комфорта «Мерседес» с танком вряд ли сравнимы. Однако в истории военной техники встречались и такие танки, находиться в которых было намного приятнее, чем во всех остальных им подобных. Одна из этих машин - английский средний танк 20-х годов ХХ века «Виккерс Медиум».

Наша служба и опасна, и трудна

На первых английских танках служить было и опасно, и исключительно тяжело. Огромный мотор, занимавший большую часть машины, отравлял воздух своим чадом, а жар от него шел, как от печки. Вентиляции не было никакой, из-за чего танкисты там нередко угорали насмерть. Очень многие получали ранения в глаза, так как наблюдать за противником приходилось через смотровые щели, а в них залетали свинцовые брызги от разбивавшихся о броню пуль. По пути танки кидало и подбрасывало, и шум в них стоял просто адский. Танкисты отказывались служить в таких условиях, офицерам приходилось объяснять боевому составу, что пехоте приходится еще хуже и что у танков, по крайней мере, есть броня! Однако конструкторы понимали, что в дальнейшем армии понадобится более совершенная техника. Создать подобный танк для британской армии в начале 1920-х годов взялась фирма «Виккерс» - крупнейший в Англии производитель вооружения. Новая машина стала поступать в войска в 1922 году под названием «Средний танк Виккерс марка I» (Мк. I), и вот за ним-то и утвердилось название «Виккерс Медиум». Известен он был и как «Виккерс 12-тонный». Интересно, что на целых 10 лет Мк. I стал единственным средним танком британской армии, причем аналогов он так больше нигде и не имел!

Главное - удобство экипажа!

«Виккерс Медиум» нес на себе печать поисков и тем не менее получился очень неплохим, а в чем-то даже обогнавшим свое время. Во-первых, его сделали довольно быстрым - он развивал скорость до 26 километров в час. Но самым впечатляющим было его вооружение. Так, в башне с круговым вращением устанавливалась 47-миллиметровая пушка, дополнением которой служили целых пять пулеметов «Виккерс». Три из них находились в башне: один рядом с пушкой, два - в корме и два - в корпусе по бортам, причем из их амбразур тоже можно было стрелять по самолетам!
Правда, толщина брони «Виккерса» оказалась крайне незначительной - всего 8-16 миллиметров, что могло защитить от пуль, но никак не от снарядов. Поэтому ее бронестойкость повысили за счет скосов на башне. Командирская башенка на танке вначале отсутствовала, но потом ее поставили, потому что удобству экипажа в этой модели уделялось чуть ли не главное внимание.
Так, двигатель, в отличие от моторов прочих тогдашних машин, располагался спереди, да еще и отгораживался от боевого отделения переборкой, которая покрывалась асбестом. Оригинальным решением стали съемные панели пола, облегчавшие доступ к редуктору и дифференциалу, поэтому с их обслуживанием проблем не возникало. В первых образцах «Виккерса» голова водителя находилась на уровне крыши боевого отделения, но впоследствии место «шофера» приподняли, чтобы улучшить ему обзор, установив круглую смотровую башенку в правой передней части корпуса.
Для входа и выхода экипажа по бортам машины с каждой стороны имелось по большому люку. Кроме того, была у танка и самая настоящая дверь в корме (это весьма характерное техническое решение для многих английских танков того времени, но тут дверь оказалась особенно удобной). Располагались по бортам и малые люки, использовавшиеся для загрузки боеприпасов, что отсутствовало у большинства других машин.
Условия работы пяти членов экипажа «Виккерса» по сравнению с экипажами других танков были по-настоящему комфортными. Мк. I славился хорошей вентиляцией, в нем наличествовал бак для питьевой воды. Еще один водяной бак достаточно большого объема конструкторы установили снаружи, причем так, чтобы под ним проходила выхлопная труба. В результате в распоряжении экипажа всегда был солидный запас горячей воды, чтобы смыть с себя копоть и грязь. Вот уж действительно, забота так забота, поскольку такого до сих пор нет и на самых современных машинах, не говоря уже о танках Второй мировой войны.

В боях участия не принимал

«Виккерс марка I» послужил образцом для многих танков, однако нигде, ни в одной стране не копировался целиком и полностью. Надо сказать, что в СССР именно Мк. I, наряду с танкеткой «Карден-Ллойд», обычно изображали в учебниках по боевой технике 1920-х и даже 1930-х годов, особенно там, где речь шла о тактике боевого применения танков - таким впечатляющим он выглядел на фоне всех прочих машин того времени, хотя в боях участия не принимал. Во всяком случае, информации об этом практически нет. По-видимому, «Виккерсы» использовались исключительно в учебных целях. Существует фотография 1940 года, на которой «Виккерс Медиум» изображен на территории английской военной базы в Египте. Возможно, там Мк. I применялся для обучения экипажей или охранял аэродромы.
В самой Англии танк несколько раз модифицировался и усовершенствовался. Так, если на Мк. I в башне было три пулемета «Виккерс», то на Мк. I А две задние установки убрали, дополнив заднюю бронировку башни скошенным листом. Здесь же для зенитной стрельбы установили пулемет «Гочкисс» с воздушным охлаждением.
Другая модификация - Мк. I А* («со звездой») получила «митру епископа» - командирскую башенку с двумя скосами по бокам. Танк Мк. II** («с двумя звездами») оборудовали даже радиостанцией - большая редкость по тому времени. Для этого в задней части башни был предусмотрен бронированный ящик.
Находясь на службе с 1923 года, «Виккерс Медиум» стал основой для многих экспериментальных конструкций. Так, в 1926 году был создан его колесно-гусеничный вариант, имевший четыре обрезиненных колеса для езды по шоссе, опускавшихся и поднимавшихся силой мотора. И хотя со своей задачей конструкторы справились, участники испытаний отмечали, что этот танк «похож скорее на дом на колесах, нежели на боевую машину». После апробирования колеса убрали, и танк приобрел свой нормальный «человеческий» вид. В 1927-28 годах испытывался Мк. II-мостоукладчик с пролетом моста длиной пять с половиной метров, однако успехом его испытания не увенчались.
Два танка Мк. II «самка», только с пулеметным вооружением, были изготовлены для правительства Индии. Четыре танка построили для Австралии в 1929 году; они имели обозначение Мк. II* «спешиал». Три шасси использовались для создания опытных 18-фунтовых САУ и танков управления с мощными радиостанциями.

Модель для японцев

В 1926-27 годах фирма «Виккерс» разработала еще один танк «Виккерс Медиум», но только марки «С». В отличие от своего серийного собрата, эта модель была выпущена всего лишь в нескольких экземплярах и в серию не пошла.
Здесь английские конструкторы применили классическую компоновку: отделение управления - спереди, а мотор - сзади. Также сзади располагалось и ведущее колесо, хотя подвеска и ходовая часть, частично закрытая броневым фальшбортом, были практически идентичны предыдущей модели. По бортам имелись два пулемета с водяным охлаждением, однако размещались они крайне неудачно, и у них не было установок для зенитной стрельбы.
Зато конструкторы поставили в башню пулемет, стреляющий против движения. В СССР такие пулеметы получили название «ворошиловские» - в конце 1930-х годов их так распорядился ставить - по примеру англичан - наш «первый красный офицер», «первый маршал» и «железный нарком».
Впрочем, фирма «Виккерс» не прогадала и с танком марки «С». В 1927 году его приобрела Япония, и в 1929-м на основе этой машины был разработан первый японский средний танк «Тип 89».

Особенности эксплуатации танков зимой. С наступлением холодов эксплуатация танков значительно затрудняется. Основные трудности возникают при запуске холодного двигателя. При низкой температуре воздуха масло на трущихся деталях кривошипно-шатунного механизма загустевает, вследствие чего при запуске коленчатый вал трудно проворачивается. Загустевает смазка также и в агрегатах трансмиссии. Застывает горючее в баках, топливопроводах, топливном фильтре и других частях топливной системы, что затрудняет подачу его к форсункам двигателя и распыление. Ухудшаются условия воспламенения горючего в цилиндрах двигателя, вследствие засасывания холодного воздуха и большой отдачи тепла стенкам цилиндра при сжатии воздуха. Вода в системе охлаждения, особенно в водяном насосе, нижних патрубках и в нижних коллекторах радиаторов, при недосмотре экипажа может замерзнуть, что ведет к размораживанию двигателя и радиаторов. Условия работы аккумуляторных батарей зимой также ухудшаются.

Экипаж танка должен хорошо знать особенности эксплуатации танков при низких температурах и уметь подготовить свой танк к эксплуатации зимой.

Подготовка танка к эксплуатации зимой заключается в следующем.

Силами экипажа выполняется обслуживание танка в объеме второго технического осмотра, при этом регулируются все механизмы и устраняются обнаруженные неисправности.

По приказанию старшего начальника до наступления заморозков заменяются в агрегатах и системах танка летние сорта горючего, масел и смазок на зимние, а вода в системе охлаждения заменяется низкозамерзающей жидкостью - антифризом. Плотность электролита в аккумуляторных батареях установлена для зимы и лета единая: в южных районах 1,25, в центральных - 1,28, в северных- 1,29, а в районах с резко континентальным климатом в зимнее время увеличивается до 1,31. В некоторых районах с низкими температурами батареи утепляются войлочными чехлами, а рукоятки рычагов и педали обшиваются сукном.

Разряженность аккумуляторных батарей в зимнее время не должна превышать 25%.

Для заправки системы охлаждения в зимнее время применяются обычно антифризы, представляющие собой сильно ядовитые жидкости, замерзающие при более низкой температуре, чем вода. При нагревании антифриз расширяется больше, чем вода, поэтому холодного антифриза следует заливать в систему охлаждения на 5-6 л меньше, чем веды. Если уровень залитого антифриза умень-шается в результате испарения, то в систему необходимо доливать только воду, так как из антифриза испаряется главным образом вода. Заправляя систему охлаждения антифризом, экипаж должен следить, чтобы в систему не попали бензин, керосин или масло, так как даже незначительная примесь этих продуктов вызывает сильное ценообразование антифриза и выбрасывание его из системы.

Если танк длительное время стоит зимой в холодном помещении или на открытой площадке, то по приказанию старшего начальника антифриз и масло из систем надо слить, аккумуляторные батареи снять и хранить в отапливаемых помещениях. Если система охлаждения заправлена водой, то при сливе ее экипаж обязан следить, чтобы вся вода вышла из системы. Для этого во время слива надо открыть заливную пробку и несколько раз прочистить сливное отверстие. Закончив слив, надо обязательно провернуть коленчатый вал на несколько оборотов стартером, чтобы оставшаяся вода вышла из водяной помпы и нижних труб. Оставшуюся воду можно также удалить, залив в систему 10-12 л антифриза, который необходимо сразу же после этого спустить в отдельную посуду. После удаления всей воды из системы сливной кран следует оставить открытым.

В боевой обстановке масло и охлаждающую жидкость из систем не сливают, а танк обогревают танковым обогревателем или танковой печью, при этом жалюзи закрывают, а танк плотно укрывают ковриками и брезентом.

Запуск двигателя зимой. Самой ответственной операцией при подготовке танка к движению зимой является запуск и прогрев двигателя. Неправильный запуск двигателя приводит к подплавлению подшипников коленчатого вала. Прежде чем запустить двигатель, его предварительно разогревают. Наиболее простым способом разогрева двигателя является заправка системы охлаждения горячей водой или горячим антифризом, а системы смазки - горячим маслом. Заливаемые в системы вода и масло должны быть нагреты до 80-90° С. Первые порции воды следует заливать при открытом сливном кранике; кран необходимо закрывать, когда из него начнет вытекать теплая вода. При необходимости горячую воду надо проливать через систему охлаждения два и даже три раза. В некоторых случаях для запуска применяют пусковые двигатели . Это карбюраторный двигатель внутреннего сгорания, который, по средствам раскручивания коленчатого вала, запускает двигатель.

На некоторых танках также применяется способ разогрева двигателя путем заливки в картер через сапун 45 л масла, нагретого до 80-90° С. Недостающее до полной заправки горячее масло заливают в масляные баки. Одновременно в систему охлаждения заливают горячую воду.

После заправки танка горячей водой и горячим маслом надо выждать 10-20 минут, чтобы тепло от жидкости передалось металлу двигателя, затем ручным маслоподкачивяющим насосом прокачать масло в системе; провернуть коленчатый вал специальным приспособлением на 2-3 оборота и снова прокачать масло в системе. После этого можно запускать двигатель стартером. При запуске двигателя не следует нажимать на кнопку электростартера более чем 5-6 секунд. Если двигатель не завелся, то последующие включения электростартера надо производить после 10-15-секундного перерыва. При частых и длительных включениях снижается напряжение батарей, что в большинстве случаев приводит к спеканию контактов пускового реле и «разносу» якоря стартера. После запуска двигателя необходимо быстро отпустить кнопку стартера.

Помимо указанных выше способов разогрева, существуют и другие способы и средства облегчения запуска двигателя зимой. Наиболее удобны индивидуальные подогреватели, которые составляют неотъемлемое оборудование танков. На многих танках имеются специальные устройства для подогрева воздуха, всасываемого в цилиндры двигателя. Воздух подогревается в специальном котле паяльной лампой, которая устанавливается на открытой створке - жалюзи при помощи специальной скобы так, чтобы пламя горелки было направлено в отверстие на защитном кожухе калорифера. Прогревать калорифер паяльной лампой нужно в течение 20-30 минут. На некоторых тяжелых танках в головки воздушных фильтров впрыскивается дизельное топливо, которое воспламеняется искрой от специальной свечи зажигания. При запуске двигателя факелом пламени подогревается воздух, всасываемый в цилиндры двигателя.

К средствам обогрева танков относятся также танковые печи.

Подогрев двигателя периодическими запусками запрещается.

Этот танк – самый узнаваемый символ Великой отечественной. Лучший в своем классе танк Второй мировой. Один из самый массовых танков в мире. Машина, составляющая основу прошедших всю Европу бронетанковых армий СССР.

Какие люди вели в бой «тридцатьчетверки»? Как и где обучали? Как выглядел бой «изнутри» и какими были фронтовые будни советских танкистов?

Обучение танкистов до...

Перед войной кадровый командир-танкист обучался два года. Он изучал все виды танков, которые были в Красной Армии. Его учили водить танк, стрелять из его пушки и пулемётов, давали знания по тактике танкового боя. Из училища выходил специалист широкого профиля. Он был не только командиром боевой машины, но и умел выполнять обязанности любого члена экипажа.

В тридцатые годы военные пользовались в СССР огромной популярностью. Во-первых, Красная Армия, ее солдаты и офицеры, символизировали мощь относительно молодого Советского государства, которое буквально за несколько лет превратилось из разоренной войнами, нищей, аграрной страны в индустриальную державу, способную постоять за себя. Во-вторых, офицеры были одним из наиболее обеспеченных слоев населения.

Например, инструктор авиационного училища, кроме полного содержания (обмундирование, обеды в столовой, транспорт, общежитие или деньги на аренду жилья) получал очень высокую зарплату − около 700 рублей (бутылка водки стоила в районе двух рублей). Кроме того выходцам из крестьянской среды служба в армии давала шанс повысить образование, овладеть новой, престижной специальностью.

Рассказывает Александр Бурцев, командир танка: «Я помню, после трех лет службы из армии возвращались другими людьми. Уходил деревенский лопух, а возвращался грамотный, культурный человек, отлично одетый, в гимнастерке, в брюках, сапогах, физически окрепший. Он мог работать с техникой, руководить. Когда из армии приходил служивый, так их называли, вся деревня собиралась. Семья гордилась тем, что он служил в армии, что стал таким человеком».

Грядущая новая война – война моторов – создавала и новые пропагандистские образы. Если в двадцатые годы назад каждый мальчишка мечтал о шашках и кавалерийских атаках, то к концу тридцатых годов этот романтический образ был навсегда вытеснен летчиками-истребителями и танкистами. Пилотировать истребитель или расстреливать врага из танковой пушки – вот о чем теперь мечтали тысячи советских ребят. «Ребята, айда в танкисты! Почетно же! Едешь, вся страна под тобой! А ты – на коне железном!» – фразы, описывающие настроение тех лет, вспоминает командир взвода, лейтенант Николай Яковлевич Железнов.

...и во время войны

Однако во время тяжелых поражений 1941 года Красная Армия потеряла практически все танки, которые имела в западных округах. Погибло и большинство кадровых танкистов. Нехватка острая танковых экипажей стала очевидна уже летом 1942 года, когда эвакуированная на Урал промышленность начала производить танки в прежних объёмах.

Руководство страны понимая, что именно танкисты сыграют решающую роль в кампании 1943 года, приказало фронтам ежемесячно направлять в танковые училища не менее 5000 лучших рядовых и сержантов с образованием не менее семи классов. В учебные танковые полки, где готовили рядовой состав – стрелков-радистов, механиков-водителей и заряжающих, с фронта ежемесячно отзывалось 8000 лучших солдат с образованием не ниже трех классов. Помимо фронтовиков на училищную скамью садились вчерашние выпускники средних школ, трактористы и комбайнеры.

Курс обучения был сокращен до шести месяцев, а программа – урезана до минимума. Но заниматься всё равно приходилось по 12 часов в день. В основном изучали материальную часть танка Т-34 – ходовую, трансмиссию, пушку и пулеметы, радиостанцию.

Всему этому, а также умению ремонтировать танк учились как в классах, так и на практических занятиях. Но времени катастрофически не хватало. Вспоминает командир взвода Василий Брюхов: «Я, закончив училище, выпустил три снаряда и пулеметный диск. Разве это подготовка? Учили нас немного вождению на БТ-5. Давали азы – с места трогаться, по прямой водить. Были занятия по тактике, но в основном «пешим по-танковому». И только под конец было показное занятие «танковый взвод в наступлении». Все! Подготовка у нас была очень слабая. Когда нас выпускали, начальник училища сказал: «Ну, что же, сынки, мы понимаем, что вы программу быстро проскочили. Знаний у вас твердых нет, но в бою доучитесь».

С училища – на фронт

Свежеиспеченные лейтенанты отправлялись на танковые заводы в Горький, Нижний Тагил, Челябинск и Омск. С конвейеров каждого из этих заводов ежедневно сходил батальон танков Т-34. Молодой командир заполнял формуляр приема танка. После этого он получал перочинный ножик, шелковый платок для фильтрации горючего, наган и танковые часы величиной с кулак, которые устанавливались на приборной доске. Однако танкисты нередко носили их с собой. Наручные или карманные часы в ту пору были далеко не у каждого.
Рядовых членов экипажа готовили на трехмесячных курсах в запасных танковых полках, располагавшихся при заводах. Командир наскоро знакомился с экипажем и совершал пятидесятикилометровый марш, который заканчивался боевой стрельбой.

После этого танки грузили на платформы, и эшелон мчал их на запад – навстречу судьбе.

Внутри Т-34

Легендарный средний танк, принятый на вооружение в 1940 году, был во многом революционной конструкцией. Но, как и любой переходный образец, он сочетал в себе новинки и вынужденные решения. На первых танках стояла устаревшая коробка передач. Грохот в танке стоял невероятный, а танковое переговорное устройство работало отвратительно. Поэтому командир танка просто ставил механику-водителю ноги на плечи и управлял им при помощи заранее определенных сигналов.

В башне Т-34 было только для двоих. Поэтому командир танка выполнял обязанности и командира, и наводчика. Кстати, командир и заряжающий кое-как, но могли разговаривать, однако чаще всего их общение тоже происходило жестами. Командир заряжающему под нос сунул кулак, и тот уже знает, что надо заряжать бронебойным, а растопыренную ладонь – осколочным.

Стрелок-радист Петр Кириченко вспоминает: «Переключение передачи требовало огромных усилий. Механик-водитель выведет рычаг в нужное положение и начинает его тянуть, а я подхватываю и тяну вместе с ним. Передача подрожит какое-то время и только потом включается. Танковый марш весь состоял из таких упражнений. За время длительного марша механик-водитель терял в весе килограмма два или три: весь вымотанный был. Кроме того, поскольку руки у него заняты, я брал бумагу, сыпал туда самосад или махорку, заклеивал, раскуривал и вставлял ему в рот. Это тоже была моя обязанность».

Бой на Т-34 (реконструкция)

До начала атаки остается несколько минут. У командира начинают ходуном ходить руки, зубы стучат: «Как сложится бой? Что там за пригорком? Какие у немцев силы? Доживу ли я до вечера?» Стрелок-радист нервно грызет кусок сахара – вечно его перед атакой на еду тянет. Заряжающий курит, глубоко затягиваясь дымом. Папироса в его руке дрожит. Но вот в наушниках танкошлема командира звучит сигнал к атаке. Командир переключается на внутреннюю связь, но треск стоит такой, что ничего не слышно. Поэтому он просто легонько бьет сапогом по голове механика-водителя, который сидит прямо под ним – это условный сигнал «Вперед!». Машина, ревя двигателем, лязгая гусеницами, трогается с места. Командир смотрит в перископ – весь батальон двинулся в атаку.

Страх ушел. Остался только холодный расчет.

Механик ведет машину на скорости 25-30 километров – зигзагом, меняя направление через каждые 50 метров. От его опыта зависит жизнь экипажа. Именно механик должен правильно оценить местность, найти укрытие, не подставить борт под орудия противника. Радист настроил рацию на прием. У него есть пулемет, но прицеливаться он может лишь через отверстие диаметром с указательный палец, в котором попеременно мелькают земля и небо – такой стрельбой фрицев только напугаешь, реального толка от нее немного. Заряжающий в панораму наблюдает за правым сектором. Его задача не только забрасывать в казенник снаряды, но и указывать командиру цели справа по курсу движения танка.

Командир смотрит вперед и влево, ищет цели. Правое плечо уперлось в казенник пушки, левое – в броню башни. Тесно. Руки сложены крест на крест: левая – на механизме подъема орудия, правая – на рукоятке поворота башни. Вот он поймал в панораму танк противника. Толкнул ногой в спину механика-водителя – «Стой!» и на всякий случай крикнул в переговорное устройство: «Короткая!». Заряжающему: «Бронебойный!»
Механик-водитель выбирает ровный участок местности, останавливая машину, кричит: «Дорожка!» Заряжающий досылает снаряд. Пытаясь перекричать рев двигателя и лязг затвора, докладывает: «Бронебойным готово!»
Танк, резко остановившись, еще какое-то время раскачивается. Теперь все зависит от командира, от его навыков и просто от везения. Неподвижный танк – это лакомая цель для противника! От напряжения взмокла спина. Правая рука вращает поворотный механизм башни, совмещая прицельную марку с целью по направлению. Левая рука крутит механизм подъема орудия, совмещая марку по дальности.

«Выстрел!» – кричит командир и нажимает педаль спуска орудия. Его голос тонет в грохоте выстрела и лязге затвора. Боевое отделение наполняется пороховыми газами, которые разъедают глаза. Вентилятор, установленный в башне, не успевает выдувать их из танка. Заряжающий хватает горячую дымящуюся гильзу и через люк выкидывает ее наружу. Не дожидаясь команды, механик срывает машину с места.

Противник успевает сделать ответный выстрел. Но снаряд только рикошетирует, оставив на броне борозду, словно горячая ложка в масле. От удара по танку звенит в ушах. Окалина, отлетевшая от брони, впивается в лицо, скрипит на зубах. Но бой продолжается!

Т-34 против «Тигров»

Т-34 по всем параметрам превосходил средние танки Германии. Это был маневренный и быстрый средний танк, оснащенный длинноствольной 76-мм пушкой и дизельным двигателем. Особым предметом гордости танкистов была отличительная черта «тридцатьчетверки» – наклонная броня. Эффективность наклонной брони подтверждалась и практикой боёв. Большинство немецких противотанковых и танковых орудий 1941-42 годов не пробивали лобовую броню танка Т-34. К 1943 году Т-34 стал основной боевой машиной советских танковых армий, сменив устаревшие Т-26 и БТ.

Однако к 1943 г немцы создали модернизировали старые средние танки T-IV и начали выпуск тяжелых танкв T-V «Пантера» и T-VI «Тигр». Установленные на новых машинах длинноствольные пушки калибра 75 и 88 мм могли поразить Т-34 на дистанции 1,5-2 тысячи метров, тогда как 76 мм пушка нашего среднего танка могла поразить «Тигр» лишь с 500 м, а «Пантеру» – с 800 метров. Используя преимущество Т-34 в маневренности и тактические уловки наши танкисты часто выходили победителями из схваток с технически превосходящим противником. Но бывало и наоборот...

Если танк подбит...

Хорошо, если снаряд попадал в моторное отделение – танк просто глох и экипаж успевал выскочить. Если же снаряд пробивал броню башни или борта боевого отделения, то осколки брони чаще всего ранили кого-то из членов экипажа. Растекшееся горючее вспыхивало – и вся надежда у танкистов оставалась только на себя, на свою реакцию, силу, ловкость, потому что в запасе у каждого было всего лиш две-три секунды на то, чтобы спастись.

Ещё страшнее приходилось тем, чей танк был просто обездвижен, но не горел. Ион Деген, танкист, рассказывает: «В бою не требовалось приказа командира покинуть горящий танк, тем более командир мог быть уже убит. Выскакивали из танка интуитивно. Но, например, нельзя было покинуть танк, если у тебя только перебита гусеница. Экипаж был обязан вести огонь с места, пока не подобьют».

А бывало и так, что покинуть горящую машину танкисту не позволяла какая-нибудь мелочь, иной раз даже неудобная одежда. Танкист Константин Шиц вспоминает: «У нас командиром одной из рот был старший лейтенант Сирик, видный такой мужик. Как-то захватили на станции богатые трофеи, и он стал носить хорошее, длинное румынское пальто, но когда их подбили, то экипаж успел выскочить, а он из-за этого пальто замешкался и сгорел...»

Но когда везло, танкисты выскакивали из горящего танка, отползали в воронки и тут же старались отойти в тыл.
Уцелев в бою, «безлошадные» танкисты поступали в резерв батальона. Но долго отдохнуть не получалось. Ремонтники быстро восстанавливали не сгоревшие танки. Кроме того, заводы постоянно пополняли части новой техникой. Так что буквально через два-три дня танкиста включали в состав нового, незнакомого экипажа и на новом танке они снова шли в бой.

Командирам всегда тяжелей

Ещё тяжелее было командирам рот и батальонов. Те воевали до последнего танка своего соединения. А это значит, что командиры пересаживались с одной подбитой машины на новую несколько раз в течение одной операции, а то и одних суток.

Танковые бригады «стачивались в ноль» за две-три недели наступательных боев. После этого они отводились на переформировку. Там танкисты прежде всего приводили в порядок оставшуюся технику и только потом себя. Экипаж, не взирая на чины, заправлял машину горючим, загружал боеприпасами, чистил пушку и выверял прицел, проверял оборудование и механизмы танка.

Заряжающий очищал снаряды от смазки – промывал их в дизельном топливе, а потом насухо протирал ветошью. Механик-водитель регулировал механизмы танка, ведрами заливал горючее, масло и воду. Стрелок-радист и командир помогали им – грязной работой не гнушался никто. Судьба танка зависела от экипажа, но и жизнь экипажа тоже напрямую была связана с состоянием и боеспособностью танка.

Подготовили машину к предстоящему бою или маршу – теперь можно вымыться, побриться, поесть и, главное, поспать. Ведь танк был для экипажа не только боевой машиной, но зачастую и домом.

Быт танкистов

К башне танка был приторочен танковый брезент размером 10 на 10 метров. Им экипаж накрывал танк по пути на фронт. На нём же раскладывалась нехитрая снедь. Этот же брезент служил танкистам и крышей над головой, когда не было возможности остановится на ночлег в домах.

В зимних условиях танк промерзал и становился настоящим «холодильником». Тогда экипаж вырывал траншею, загонял на нее сверху танк. Под днище танка подвешивалась «танковая печка», которую топили дровами. В таком блиндаже было не очень комфортно, но намного теплее, чем в самом танке или на улице.

Обитаемость и комфорт самих «тридцатьчетверок» были на минимально необходимом уровне. Сиденья танкистов делались жесткими и, в отличие от американских танков, на них не было подлокотников. Тем не менее, танкистам иной раз приходилось спать прямо в танке – полусидя. Старший сержант Пётр Кириченко, стрелок-радист Т-34, вспоминает:
«Хотя я был длинный и худощавый, но все равно приноровился спать на своем сидении. Мне даже нравилось: откидываешь спиночку, приспустишь валенки, чтобы о броню ноги не мерзли, и спишь. А после марша хорошо спать на теплой трансмиссии, накрывшись брезентом».

Жили танкисты по-спартански вынужденно. В наступлении у них даже не было возможности помыться или переодеться. Танкист Григорий Шишкин рассказывает:
«Иной раз целый месяц не моешься. А иной раз нормально, раз в 10 дней помоешься. Баню делали так. В лесу строили шалаш, покрывали его лапником. На пол тоже лапник. Собиралось несколько экипажей. Один топит, другой дрова рубит, третий воду носит».

В период интенсивных боёв даже еду танкистам нередко доставляли только под конец дня – сразу и завтрак, и обед, и ужин. Но при этом танкистов снабжали сухим пайком. Кроме того, экипаж никогда не пренебрегал возможностью возить в танке запас продовольствия. В наступлении этот запас становился практически единственным источником пропитания, который пополнялся за счет трофеев или благодаря помощи мирного населения. «Снабжение у танкистов всегда было хорошим. И, конечно же, продуктовые трофеи были для нас дополнительным пайком… А танковые НЗ съедали всегда еще до боев – а вдруг мы сгорим, так зачем добру пропадать?» – говорит танкист Михаил Шистер.

Вечером после боя можно было и выпить «наркомовские сто грамм». Но перед боем хороший командир всегда запрещал своему экипажу спиртное. Командир экипажа Григорий Шишкин об этой особенности танкистов: «Главное, кругом все выпивают. Саперы начинают: «Эй вы, чернопузые, что же вам не дают?!» Вначале ребята обижались, а потом поняли, что я для них стараюсь. После боя сколько хочешь пей, а перед боем ни в коем случае! Потому что дорога каждая минута, каждая секунда. Оплошал – погиб!»

Отдохнули, сбросили усталость прошедших боев – и вот, танкисты готовы к новым схваткам с противником! А сколько ещё этих схваток было впереди на пути в Берлин…