Июль – липец, липень (время цветения липы), сенозарник (в июле сено начинает зреть), сеностав (сено начинало созревать и его укладывали в стога), сенокосник, сенокосец, косач, косень, червень (красный, красивый), червец, червленный (в июле много червей), жарник, серпень, грозовик, грозник (в июле больше всего ливней и гроз), прибериха, страдник, вершина лета, ягодник, макушка лета, пик года, румянец года, сладкоежка, краснолетье, летняя межень, середка лета, краса лета, перелом лета, земля-именниница, зеленое пиршество года.
Июль назван в честь императора Древнего Рима Юлия Цезаря, до этого июль назывался квинтилием. Июль – центр лета, зенит теплоты, красы светозарной, не зря июль считается самым жарким месяцем лета. Июль это краса лета, с которым приходит зеленое пиршество года, это и сладкие ягоды, травы медовые, цветы многоцветные, свежие овощи, да душистый хлеб. Именно начиная с июля месяца, начинается сбор лекарственных трав. Как только в июле наступала жаркая пора, люди зажинали первый сноп, зажиночный, и с этого времени начинался сенокос, или косовица хлебов. В июле больше всего ливней скоротечных и гроз внезапных, но при этом июль жаркий и сухой месяц – «В июле месяце гром и молния даже птице заснуть не дает», «Солнце в июле полноправная хозяйка», «Июль и август всегда спорят, кто из них жарче». В июле месяце меньше всего воды в водоемах и реках, а вода в июле самая теплая, как парное молоко. Июль месяц обильных рос, особенно много утренней росы бывает в конце июля. Народ в июле работает весь день и отдыхает теплыми июльскими ночами. Именно на эту пору в ночь на 7-е июля приходится древний языческий праздник, который люди с удовольствием празднуют и по сей день – это . По обычаю в ночь на Ивану Купалу разводятся костры, а самые смелые парни и девушки идут в лес искать папоротник с четырьмя лепестками.
В старину июль люди делили июль на три части: с 1-го по 5-го июля – начало лета, с 6-го по 26 июля – полное лето, и с 27-го по 31 июля – спад лета.
Народные поверья и приметы в июле месяце
- Если утром в июле сильная роса и густой туман – это к хорошей погоде, а если нет на траве росы – к дождю.
- Трава утром совсем без росы – быть ночью дождю.
- Если утром по воде туман стелется, быть хорошей погоде.
- Если туман в июле над лесом парной стоит – значит грибы в лесу пошли.
- Солнце в июле запечет, значит, липа зацветет.
- Если паук плетет новую паутину, быть хорошей погоде.
- Если вороны под тучи влетают, быть ненастной погоде.
- Если лилия утром не хочет подыматься, или подымается с опозданием, значит быть дождь после обеда.
- Комары перед дождем начинают писчать громче и назойливее.
- Перед началом дождя, кроты начинают усиленно рыть землю.
- Если ласточки летают низко над водой, и их крылья задевают воду – к дождю.
- Если утром моросит дождик, значит днем будет хорошая погода.
- Мокрица не раскрыла утром свои цветки, значит днем ожидается дождь.
- Появилась влага на внутренней стороне лебеды, значит быть скорому дождю.
- Если гром глухой, то мелкий будет дождь и тихий, если гром гулкий, ясный, — то ждите ливня, если гром долгий, протяжный, значит, будет град, если раскаты у грома частые, то дождь надолго затянется, а если раскаты у грома короткие – то скоро небу быть ясным.
- Если пчелы активно возвращаются в свои улья, то быть скорому дождю.
- Перед тем как наступает длительная засуха, пчелы больше людей жалят.
- Если пчелы не вылетают из своих ульев – значит быть сильной жаре.
- Перед началом плохой погоды, запах из прудов становится более сильным.
- Если много осота летом, то зима будет на стужи богатой.
- Если июль на дворе пеклом стоит, то декабрь богат на мороз будет.
- В поле в июле густо, а во дворе (амбаре) пусто.
- Месяц июль серпами по полям проходит.
- Работа в июле мужика кормит, а не топор.
- Когда страда наступает, лето пригоже, а макушке тяжело.
- Когда сенозарник сбил спесь, мужику и на полати некогда взлезть.
- Баба в деревне плясала, да плясала, да середка лета уж настала.
- Рыба в озерах и реках, ловится только до Успенья.
- Когда трава в цветы оделась, значит косить настала пора.
- Июль долго спать не дает, косит и жнет.
- Июль славен своими сенокосами.
- В жатву только лентяй женится идет, да зуда замуж.
У садоводов и дачников в июле много работы. В первой декаде июля идет сбор земляники, малины, активно поливают смородину для хорошего урожая. Во второй и третьей декаде июля собирают урожай смородины и крыжовника. В конце июля начинается сбор летних яблок, груш, вишни и т.д.
В июле, молодые саженцы плодовых деревьев заканчивают свой рост и все силы отдают верхушечной части почек.
Народный календарь погоды и примет на июль.
День Зосимы.
По древним поверьям, именно день Зосимы считался самым жарким днем в году. Именно в этот период начинается созревание хлебов. Начиная с этого дня в старину начинали косить и заготавливать на зиму для скота сено.
На Зосиму, пчелы начинают мед запасать. В старые время считалось, что пчела – это угодница Божья. Пчела дает воск человеку, из которого делаются свечи. И еще считалось, что пчела может ужалить только грешного человека.
День Мефодия-перепелятника. Паутинный день. Погодоуказать.
Если на Мефодия пойдет дождь, значит, он будет идти сорок дней.
В древности, люди наблюдали за пауками, ежели паук свою паутину не плетет, а прячется, быть дождю, а если паук занимается ремонтом своей паутины, или плетен новую, то быть долгой, ясной погоде.
День Аграфены купальницы.
Именно с этого дня в старину, люди начинали купаться в озерах и реках. Обязательным обычаем было искупаться в бане. В канун дня Ивана Купалы, деревенский народ начинал сбор лечебный трав и корешков. Собранные в этот день травы и коренья, имеют по преданиям, большую целебную силу.
День Ивана Купалы. Иоанна Крестителя. Праздник воды и праздник солнца. День Рождества Святого Иоанна Предтечи.
В этот день, ночью, в старину люди купаются, разжигают костры, прыгают через них, водят хороводы вокруг деревьев. Начиная со дня Иваны Купалы начинался большой покос, пока трава не осеменится.
Если в этот день трава сильно благоухает, значит пойдет дождь.
Если на Ивана Купалу утром большая роса, то быть хорошему урожаю огурцов.
Если ночью на Ивана Купалы, небо полно звезд, то грибов будет в этом году несчесть.
7 июля начинает свое цветение липа.
Начинается покос сена.
День Петра и Феврония.
С этого дня в старину начинали отсчет жарким дням. В течение 40-ка дней будет жаркие деньки. Затем лето начнет сменять осень.
День иконы Тихвинской Божьей Матери. День Давида Солунского. День Давида Земляничника.
В этот день созревает лесная ягода. Земляника девчат в лес по ягоды зовет. Пчелы начинают активно собирать мед.
День Самсона сеногноя. Самсона Странноприимца.
Если в этот день идет дождь, то дожди будут идти постоянно до Бабьего Лета.
Если на Самсона курчавые облака с севера плывут, то к ведру, а если с запада плывут, то быть ненастью.
Если на Самсона сено зеленого цвета, то каши гречишной будет вдовль, а если сено черное, то каши пшенной будет вдоволь.
10 июля начинает свое цветение лопух.
Петров день. День Петра и Павла. Петровка. Петров День – праздник Солнца.
С этого дня начинаются ярмарки – «Петровские гулянья». С Петра начинается на полях страда.
Этим днем праздновали проводы весны. Петр – покровитель полей и лугов. Если в день Петров идет дождь, то и сенокосу быть мокрому. Если два раза пошел дождь, то урожай будет хороший, а если три раза пойдет дождь, то и урожай будет богатый. После дня Петра и Павла, кукушка больше не кукует. Соловей заканчивает петь на Петров день. В старину в день Петра было принято умыться из трех родников.
Пришел Петро, станет тепло.
Петр и Павел тепла прибавляет.
Петр и Павел день убавляет, а жара прибавляется.
К Петрову дня вода в озерах и реках убавляется.
День Кузьмы и Демьяна. Кузьминки летние.
В этот день в старину пропалывались огороды, чтобы сорняков было меньше. Наступает активный период сенокошения.
К этому дню созревает рожь.
Начинает свое цветение пижма.
День Андрея Налива.
Овес до половины дорос на Андрея.
Много ос, стужа зимой будет сильная.
Озимы в наливе, а греча на всходе.
Если на Андрея появились желтые листья, то осень будет ранняя.
Какая погода стоит на Андрея, такова погода будет и на Калинника (11 августа).
День Афанасия Афонского.
Если на день Афанасия Афонского месяц на небе, то будет хороший урожай.
Если облака на небе, желтым цветом отдают, то быть дождю.
День Авдотьи Сеногнойки.
Если в этот день будет идти дождь, то сено будет порченное.
День иконы Казанской Божьей Матери. День Прокопия жнеца. Жатвенник.
В день Прокопия жатва начинается, и самая сильная жатва начинается.
Когда пришла Казанская, то и грузди черные пришли.
Черницы и рожь поспевают вместе. Начинается уборка ржи. Завязывают первый зажиночный сноп.
Время пробовать первые огурцы.
Начинает цвести картофель.
День Ефимьи стожарницы.
Если гром прогремит в день Ефимьи, то быть хорошему лову рыбы.
Период страды и гроз.
День Прокла-плакальщика.
На Прокла самые большие (великие) росы. В день Прокла, от росы поле промокло.
Если на утро в день Прокла нет росы и тумана в низинах, тогда быть ненастью.
На Прокла начинает зацветать вода.
Роса собранная в день Прокла-плакальщика, считается целебной, особенно целебная от различных глазных болезней.
Солнце в виде большого раскаленного золотистого шара стояло в голубой выси безоблачного неба. Отвесные его лучи накаливали неподвижный воздух, заливали блеском словно дремлющий океан. Ни один парус не белеет на горизонте. Порой опустится на воду стайка белоснежных альбатросов поохотится за рыбой, тяжело подымется и, расправив свои вдвое сложенные крылья, быстро скроется из глаз.
Среди торжественной тишины океана раздается плеск и шум выпущенной китом струи, и морской великан, показав из воды свою черную спину, снова исчезнет в глубине океана.
Матросы охотились на акул, пуская в них остроги или опуская в воду большой толстый корабельный крюк с насаженным на него куском солонины. Раз удалось острогой поймать одно из этих чудовищ, особенно ненавидимое моряками. Громадную акулу, пронзенную острогой, с трудом вытащили на палубу. По просьбе доктора вскрыли желудок, и в нем оказалось множество рыб, недавно проглоченных.
Когда убитую акулу выбросили за борт, она мгновенно была разорвана несколькими другими акулами, вертевшимися у борта. (149 слов.)
По К. Станюковичу.
ИЮЛЬСКИЙ ДЕНЬ
Солнце все выше и выше. Быстро сохнет трава. Вот уже жарко стало. Проходит час, другой. Небо темнеет по краям; колючим зноем пышет неподвижный воздух. «Где бы, брат, тут напиться?»- спрашиваете вы у косаря. Сквозь густые кусты орешника, перепутанные цепкой травой, спускаетесь вы на дно оврага. Под самым обрывом таится источник; дубовый куст жадно раскинул над водой свои лапчатые сучья; большие серебристые пузыри поднимаются со дна, покрытого мелким, бархатным мохом. Вы бросаетесь на землю, вы напились, но вам лень пошевельнуться. Вы в тени, вы дышите пахучей сыростью, вам хорошо, а против вас кусты раскаляются и словно желтеют на солнце. Но что это? Ветер внезапно налетел и промчался; воздух дрогнул кругом: уж не гром ли?… Вы выходите из оврага. Но вот слабо сверкнула молния. Кругом еще ярче светит солнце; охотиться еще можно. Но туча растет: передний ее край вытягивается рукавом, наклоняется сводом. Трава, кусты - все вокруг потемнело. (145 слов.) гт
По И. Тургеневу.
НА РЫБНОЙ ЛОВЛЕ
Июль. Просыпаешься на рассвете, забираешь несложные рыболовные снасти, подготовленные еще вчера, и идешь к реке. Подходишь к берегу - становится светло. Усядешься на заранее облюбованном месте, разбросаешь приманку, насадишь на крючки червей, забросишь удочки и терпеливо ждешь клева.
Погода стоит чудесная. Прозрачный воздух не шелохнется. Все больше и больше алеет восток, а через несколько минут из-за дальнего перелеска показывается ослепительно яркое солнце. Оно поднимается все выше и выше.
Сидишь на берегу, смотришь на голубую гладь реки и внимательно наблюдаешь за малейшим движением поплавка. Вот поплавок чуть заметно стал пошевеливаться. Затем он перевернулся, и от него пошли круги по воде. Настораживаешься. Вдруг поплавок подпрыгнул и, затрепетав, начал тонуть. В этот момент быстро дергаешь леску и видишь повисшую на крючке трепещущую серебристую рыбку. (120 слов.)
ЗАНИМАЙТЕСЬ ГИМНАСТИКОЙ
Встаньте пораньше, проветрите комнату, наденьте легкий спортивный костюм и мягкую обувь, расстелите на полу коврик и приготовьтесь к занятиям гимнастикой.
Если у вас имеется радиоприемник, то гимнастические упражнения лучше всего делать под команду руководителя гигиенической гимнастики по радио.
Семь часов двадцать минут. Все ваши приготовления окончены. Вы слышите веселую, бодрящую музыку, а затем приятный голос: «Станьте прямо, вытяните руки вперед, присядьте, встаньте, опустите руки».
Если радиоприемника нет, то вам следует ознакомиться со школьным комплексом гимнастических упражнений и выполнять их самостоятельно.
Приятно заниматься гимнастикой! Делаешь упражнения и чувствуешь, как у тебя кровь по жилам разбегается.
После занятий гимнастикой не забудьте освежиться под душем или сделать обтирание тела до пояса влажным полотенцем.
Гимнастика закаляет организм, укрепляет здоровье. (115 слов.)
Татьяна, состоявшая в должности прачки, была женщина лет двадцати восьми, маленькая, худая, белокурая, с родинками на левой щеке.
Татьяна не могла похвалиться своей участью. Работала она за двоих, а ласки никакой никогда не видела. Когда?то она слыла красавицей, но красота с нее скоро соскочила.
Нрава она была смирного, запуганного.
Когда Герасима привезли из деревни, она чуть не обмерла от ужаса при виде его громадной фигуры и старалась не встречаться с ним.
Герасим сперва не обращал на нее особенного внимания, потом стал посмеиваться, когда она ему попадалась, потом и заглядываться на нее начал.
Однажды пробиралась она по двору, осторожно поднимая на растопыренных пальцах накрахмаленную барынину кофту. Кто?то вдруг сильно схватил ее за локоть. Она обернулась и вскрикнула: за ней стоял Герасим. Глупо смеясь и ласково мыча, протягивал он ей пряничного петушка. (131 слово.)
По И. Тургеневу.
Наступает рассвет. Заря разгорается. Проверьте, все ли рыболовные снасти находятся в порядке, оденьтесь потеплее и отправьтесь в поход. В походе участвуют одиннадцать человек. Чувствуют себя все бодро. Внимание каждого из нас было поглощено приготовлениями к предстоящей рыбной ловле.
Мы прошли мимо строящихся дач и вскоре приблизились к песчаному берегу небольшой речки. За речкой расстилались колеблемые ветром поля ржи. Мы предполагали провести время на рыбной ловле до позднего вечера. На берегу нами был разложен костер из собранных в лесу сухих сучьев. День прошел очень удачно. Каждый из нас поймал несколько лещей и по одной щуке.
На обратном пути мы видели, как дровосеки колют и пилят дрова. Солнце клонилось к западу. Мы начали собирать свои вещи, разбросанные на берегу. Черная туча, поднимавшаяся с юга и следовавшая за нами, грозила разразиться проливным дождем. Мы ускорили шаг. (133 слова.)
ПРОГУЛКА
Приготовьтесь с вечера к прогулке, встаньте пораньше и выйдите за город во время восхода солнца. Здесь вы увидите и услышите много интересного.
На лесной опушке по утрам раздается разноголосое пение птиц. Чижи, черные дрозды, синицы и другие птицы соревнуются друг с другом.
Как приятно быть летом в сосновом лесу! Дышишь полной грудью свежим смолистым воздухом и любуешься природой леса.
В здешних лесах водится множество пушных зверей. Местные жители занимаются охотничьим промыслом.
Рядом с лесом по дну песчаного оврага протекает неглубокая речка. В летнее время на берегу этой речки вы встретите много рыболовов.
Один расставляет сеть и ждет добычу, другой удит рыбу, а вот седенький старичок ловит сачком.
Прогулка за город расширяет круг наблюдений и укрепляет здоровье. (116 слов.)
МАТРОС ШУТИКОВ
Шутиков пользовался обшей приязнью. (…) Его веселый, сердечный смех часто раздавался на клипере. Бывало, он что?нибудь рассказывает и первый же заразительно, вкусно смеется. (…)
Помню я, как однажды мы штормовали. Ветер ревел жестокий, кругом бушевала буря, и клипер, под штормовыми парусами, бросало, как щепку. (…) Клипер вздрагивал и жалобно стонал всеми членами, сливая свои жалобы со свистом ветра, завывающего в надувшихся снастях. Даже старики матросы, видавшие всякие виды, угрюмо молчали, пытливо посматривая на мостик, где словно приросла к поручням высокая, закутанная в дождевик фигура капитана, зорко вглядывавшего на беснующуюся бурю.
А Шутиков в это время, придерживаясь одною рукою за снасти, чтоб не упасть, занимал небольшую кучку (…) матросов, с испуганными лицами прижавшихся к мачте, посторонними разговорами. Он так спокойно и просто рассказывал про какой?то забавный деревенский случай и так добродушно смеялся, когда долетавшие брызги волн попадали ему в лицо, что это спокойное настроение невольно передавалось другим и ободряло молодых матросов, отгоняя всякую мысль об опасности. (151 слово.)
По К. Станюковичу.
СРЕДИ ОКЕАНА
Жара тропического дня начинала спадать. (…) Подгоняемый нежным пассатом, клипер нес свою парусину и бесшумно скользил по Атлантическому океану. (…) Куда ни взглянешь, все та же безбрежная водяная равнина, слегка волнующаяся и рокочущая каким?то таинственным гулом, окаймленная со всех сторон прозрачной синевой безоблачного купола.
Пусто кругом.
Изредка разве блеснет под лучами солнца яркой чешуйкой, словно золотом, перепрыгивающая летучая рыбка, (…) раздастся шум водяной струи, выпускаемой китом. (…)
Довольные, что после дневной истомы наступила прохлада, матросы толпятся на баке, слушая песенников, собравшихся у баковой пушки. Завзятые любители, особенно из старых матросов, обступив певцов тесным кружком, слушают сосредоточенно на многих загорелых, обветрившихся лицах светиться безмолвный восторг. (…) Некоторые матросы тихонько подтягивают; другие рассевшись по кучкам, вполголоса разговаривают, выражая по временам одобрение то улыбкой, то восклицанием.
Песня лилась за песнею, напоминая матросам среди тепла и блеска тропиков далекую родину с ее снегами и морозами. (139 слов.)
НА МОСКОВСКОМ МОРЕ
Как заросло Московское море! Увлекательно бродить с ружьем по тенистым потемкам чащобы, слоняться по колыхающимся зеленым коридорам водяных трав. Есть где замаскироваться.
Догорает заря. Смеркается. (…) В воздухе слышится тонкий пересвист. Он предупреждает охотника: «Готовься!» Быстро летит стремительная кряква. (…) Стволы ружья обращены кверху. Охотник прицеливается. А птица не ждет, стремглав несется. Соображаешь, как целиться. (…) Ловишь момент. Определяешь на глаз, насколько нужно вынести мушку вперед утиного носа, чтобы заряд точно угодил в цель. А сумерки уже сгущаются, видишь плохо. (…) Приходится торопиться, учитывать силу ветра, быстроту полета, расстояние до цели. И на все это дается один миг. (…) Удача веселит, но и промах не печалит. (…) Опытные охотники бьют без промаха. Иной раз сам удивляешься: ударишь, глядишь - закувыркалась утка в воздухе. Новичку непостижимым кажется точный снайперский выстрел. Но поражаться тут нечему. Опыт приобретается годами. (130 слов.)
В ЗВЕРИНОМ САДУ
Всмотревшись, куда показывал Тихон, я увидел, что ветки смородинного куста колеблются. Их кто?то нагибал и через несколько секунд снова отпускал. Двигаясь на четвереньках, мы подползли ближе, затем выпрямились за густым кустом и стали наблюдать сквозь ветки.
Светло-рыжий небольшой медведь ел смородину. Он пригибал к себе когтями ветку, потом захватывал зубами ягодную кисть и сдергивал с нее все ягоды одним легким рывком. Стержень кисти и даже зеленые ножки ягод - все оставалось на ветке, в рот к медведю попадали только чистые ягоды. Делалось это быстро и ловко. Обобрав одну ветку, зверь принимался за следующую. Неспелые кисти медведь не трогал, а брал только самые темные. (…)
Не соблюдая больше осторожности, мы вышли из-за куста. Медведь сразу же нас заметил, замер от неожиданности на две-три секунды, а потом побежал прочь, не разбирая дороги и не оглядываясь. (131 слово}
Г. Успенский.
1. Слышнее всех стараются неутомимые скрипачи-сверчки и кузнечики, не смолкающие до глубокой ночи. (Овеч.) 2. Это был не ласкающий бриз моря, а сухой и горячий ветер с востока. 3. Прекрасна река летне... 1. В дни Великой Отечественной войны советские люди, не щадя жизни, защищали Родину от фашистских захватчиков. 2. Докладчик не спеша развивал одну мысль за другой. 3. Мы шли по берегу медленно, не тор...
Сияет , блещут, на всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут, купаясь в небе голубом.
Ф. Тютчев.
Месяц июль - макушка лета, его середина. Месяц меда, ягод, слетков и самого большого тепла - экватор года.
Древнерусское название месяца июля - «липец», от цветущей в это время липы. Квинтилис - пятый - назывался вначале он у римлян, позднее переименован в июлий в честь государственного деятеля и полководца Юлия Цезаря.
Средняя месячная воздуха у нас составляет 19-20 градусов, выше чем в июне на 2-3 градуса. Самая высокая дневная температура в 40 градусов тепла отмечалась в 1971, а самая низкая ночная в один градус тепла в 1926 году. Месячное количество осадков максимальное и составляет 58-60 мм.
Июль в народном календаре - грозник. В этом месяце самое большое количество дождей и гроз. Народная мудрость гласит: «В июле на дворе пусто, зато в поле густо». И это действительно так. Хлеба отцветают. Изумрудные волны высокой ржи колышутся под ветром.. В зеленой траве лесов краснеет земляника, сладкая, душистая и сочная ягода, на пригорках и по склонам оврагов зреет замечательная по вкусу клубника.
Земляника - очень полезная ягода, она содержит многие лечебные вещества. Ее едят просто сырою, одну или со молоком, сливками, молодой сметаной, с сахаром.
На смену землянике и клубнике приходят позднее красная и черная смородина, черника, малина и в конце месяца черемуха. Черника - тоже очень полезная ягода, она так же, как и земляника, благотворно действует на организм человека.
В садах отцвела венгерская сирень, белая акация, испуская тонкий аромат, цветет пунцовыми и розовыми цветами шиповник - дикая роза, белыми нежными лепестками украсился жасмин.
Цветет липа мелколистная, самая медистая, желанный друг пчеловодов. Ее мелкие желтовато-белые цветочки издают приятный, остро медовый запах, далеко разносящийся вокруг. Липу по праву называют царицей медоносов. Нет почти такого растения, цветки которого содержали бы так много нектара. В густых и тенистых кронах весь день гудят труженицы-пчелы, снуют шмели, собирающие с цветов душистый нектар. Крылатые сборщицы, кроме обычных утренних и вечерних часов, иногда трудятся даже по ночам. Время не ждет - ведь липа цветет, обычно, всего 7-10 дней и надо успеть как можно больше собрать сладкого сока. Пчела с одного цветка липы может забрать за один взяток до семи миллиграммов медового сока, а один гектар липняка дает до тысячи килограммов прекрасного меда.
В период обильного цветения с одной только крупной липы пчелы собирают столько же меда, сколько с одного гектара цветущей гречихи, причем золотисто-желтый, прозрачный липовый мед считается самым лучшим и обладает целебными свойствами: его употребляют при простудных и других заболеваниях. В это время наиболее прогревается и , и вода. Приятно побродить по липовым аллеям - в зной всегда прохладнее дышишь - не надышишься медовым запахом.
Ароматен липовый мед, а высушенный липовый цвет с незапамятных времен употребляется в народе как потогонное средство, выгоняющее простуду. Из цветов липы добывают полезное летучее эфирное масло.
После прошедших теплых дождей грибники-любители собирают маслята, желтовато-коричневые, с ватными перепонками у корешков, тонконогие желтовато-серые подберезовики, с ярко-красной бархатистой шапочкой ядреные подосиновики, приземистые темно-бурые белые, разноцветные сыроежки, ярко-желтые воронкообразные лисички. Кстати, последние никогда червивыми не попадаются, не крошатся, их можно собирать в рюкзаки и сумки; перед тем как жарить, желательно обдавать кипятком. У лисички встречается двойник - ложная лисичка; ее шляпка оранжево-желтая, округлая, ножка цвета охры, на конце темноватая. Гриб не ядовитый, но имеет очень малую питательную ценность, и я их никогда не собираю. Громко раздается в лесу протяжное: «ау!», «ау!» Это перекликаются грибники, чтобы не потерять друг друга, собирая грибы-жнивники.
Вот несколько советов малоопытным любителям грибной охоты. Как только рано утром затуманятся лесные дали - значит пора идти за грибами. Под березой, елью, дубом и сосной растут белые боровики; под березой - подберезовики, волжанки, черные грузди и сыроежки; под елью, сосной и березой - рыжики; под осиной - подосиновики и сыроежки; под сосной и елью- маслята, а в березовом лесу с липняком наверняка найдутся настоящие грузди. Не следует ходить по лесу против солнца: это маскирует грибы и их трудно искать. В засушливое лето грибы надо искать под стволами деревьев, в тени от солнца, в дождливое - на открытых местах, так как почва здесь более прогревается, чем под деревьями.
На полянах, вырубках, старых лесных гарях и по сторонам дорог поднимаются высокие пышные пурпурно-розовые метелки кипрея или иван-чая. Кипрей цветет обычно с конца июня по сентябрь. Издавна листья кипрея употребляются для заварки душистого чая. Кипрей называют еще и лесной коноплей; его стебли дают прочное волокно, из которого в старину вили веревки, делали пряжу, годную для выделки грубой материи. Иван-чай и замечательный медонос. Он дает меда больше всех других диких цветов - до тысячи килограммов с гектара. Мед этот прозрачен, слегка зеленоват и очень сладкий. Кипрей охотно поедают лоси - это их лакомое растение.
После дождей пестрят на лугах белоснежные корзинки поповника, голубые головки колокольчиков, луговых васильков. Цветут тысячелистник, зверобой, мята полевая.
Многие птицы покинули свои гнезда, и молодежь летает уже дружной семьей со своими родителями. Грачи и скворцы с выводками на пустошах, полях и отавах уничтожают массу сельскохозяйственных вредителей. В глухих лесах встречаются со своими выводками глухарки, на лесных полянах и ягодниках - тетерки, по оврагам и берегам ручьев и лесных речек-рябчики, в полях и некосях - серые куропатки. Подрастает второй выводок у , ондатр и зайцев. Охотники таких зайчат зовут летниками или травниками. А зайчата-настовики уже совсем взрослые. Лоси держатся поблизости от воды, в воде они спасаются от жары и гнуса; у самцов заметно подрастают рога.
Как-то в середине июля в лесу нам встретилась ловкая, быстрая куница со своим детенышем. Она долго на нас шипела, изогнув рыжевато-бурую спину, хотя обычно довольно быстро скрывается среди веток деревьев, не позволяя себя рассмотреть. Когда из-за поваленного дерева появился маленький рыженький детеныш, ее поведение стало понятным.
В поле из-под наших ног выскочил длинноухий заяц-русак с черноватым пятном на хвосте. У зайца главная защита - длинные ноги, а малыши-зайчата быстро бегать не умеют. Поэтому сразу после рождения зайчат мамы покидают их, чтобы своим запахом не привлечь хищников.
Молодняк водоплавающих птиц - гусей, уток и других-подрос, из пуховичков превратился почти во взрослых птиц и к концу месяца поднимается на «крыло», а в труднодоступных местах у старых птиц идет линька: они незаметно переодеваются в летнее перо.
С полей по утрам и вечерам раздается громкий, торопливый крик перепела, самой маленькой полевой курочки: «Подь-полоть! Подь-полоть! Подь-полоть!» Это долетает «бой» петушков. А с сырых лугов вторят перепелам ночные крикуны, коростели-скороходы: «Крекс-крекс-крекс!»
С лесных опушек доносится приглушенное нежное воркование горлинок - самых мелких лесных голубей, мелодичное пересвистывание золотистой иволги «Фиу-лиу! Фиу-лиу!», да изредка прозвучит песенка зяблика или синицы. Кстати, в наших лесах, кроме наиболее часто встречающихся голубей-горлинок, водятся клинтухи и сравнительно реже самые крупные голуби - вяхири; последние осенью часто встречаются в дубняках.
Намного тише стало в лесу. Не слышно соловья, редко услышишь крик кукушки, песенку славки, трели пеночки-теньковки. По лесному календарю Виталия Бианки идет сейчас месяц птенцов и пернатым не до пения. Вместо птичьего гомона слышится жужжание оводов, слепней и мух да стрекотание кузнечиков. Летает много различных бабочек, снуют стрекозы, осы. Некоторые птицы во второй раз выводят птенцов - это воробьи, жаворонки, синицы, горихвостки и другие, а вот голуби-сизари выводят даже и по три раза.
В лесах в это время вы можете повстречать перепархивающих птенцов-слетков, а также увидеть маленьких зверят: косулят, зайчат, бельчат, ежат и других.
Слетков сразу можно отличить от взрослых птиц по коротеньким крылышкам и хвосту, силенок хватает только на то, чтобы перепорхнуть с ветки на ветку да пролететь несколько шагов.
Птенец большого пестрого дятла уже пробует добывать себе корм самостоятельно - упрется хвостом с жесткими перьями в ствол дерева и, громко попискивая, стучит по нему. Некоторые ради забавы, другие же просто из жалости забирают их из леса и приносят домой, а вскоре малыши без матерей и неумелого ухода погибают. Не делайте этого, так как они не брошены родителями и в вашей помощи не нуждаются - оставьте их в покое.
Дни идут на убыль, а жара все нарастает. Знойный струится маревом. У колхозников идет пора большого сенокоса. Травы поспели. Цветут колокольчики, дикий клевер, синий мышиный горошек, ромашки, таволга вязолистная, дягиль. Травы по пояс, легкий ветерок разносит чуть-чуть истомный и особо душистый запах. Таким ароматом веет от белых или кремовых цветков таволги или по другому народному названию - лабазника. Цветки мелкие, собраны в крупную метелку. Все лето пчелы собирают с таволги хороший взяток. Чай из цветков лабазника в народе применяли как потогонное средство, отваром листьев лечились при поносах. Травы надо успеть скосить вовремя, пока не перестояли. Задержишься - трава загрубеет, хорошего сена уже не получишь. Раннее сено в несколько раз питательнее и хорошо поедается скотом. Народная мудрость гласит: «До начала августа под кустом сушит, а после и на кусте не сохнет» и «До августа в сене пуд меду, а после - пуд навозу». На лугах работают сенокосилки, стогометатели, а в зарослях кустарников и в лесах косят вручную. На скошенных лугах вырастают стога душистого сена. Вскоре снова отрастает отава и можно с лугов брать второй укос. Недаром говорят: «Кто готовит корма с запасом, тот всегда с молоком и мясом».
В народном календаре 6 июля - продолжение сбора травницами трав и кореньев. 7 июля открывает большой покос. «Пройти до солнышка два прокоса - ходить не будешь босо»,- так говорили в народе. 12 июля - сухо, и день велик. Соловей поет обычно до 12 июля - после не слышно его трелей. С 12 июля - самый разгар лета, зеленый покос: «В цвету трава - косить пора» и «Не хвались травой, хвались сеном». 25 июля поле от росы промокло - появились длинные росы. 29 июля замолкают птицы. Лето перешагнуло самую знойную пору. Тише стало в лесах, полях, лугах и садах.
На полях по мере созревания начинается уборка озимой ржи, гороха и ячменя.
На огородах и полях зацветает картофель. Ярко выделяются среди темной густой ботвы белые или фиолетовые цветы с золотисто-желтой серединкой.
В речных водоемах раскрывают свои чашечки с цветами белая кувшинка и желтая кубышка. Очень красивы на воде эти нарядные лилии. Бывает, все озеро или затон расцвечено фарфоровыми чашечками белых кувшинок. Так и хочется нарвать этих изящных снежно-белых с кремовым оттенком водяных лилий. Но делать этого нельзя - они подлежат полной охране. У этих лилий есть и особенности. Как только закатывается солнце, лилии плотно складывают свои лепестки и погружаются в воду, а утром снова всплывают и раскрываются.
Рыбаки-любители на спиннинг ловят щук, на червя - красно-плавниковых окуней, плотву, колючих ершей, густеру, подлещиков. Охота запрещена. Отмечается «День рыбака» во второе воскресенье июля.
Народные приметы о погоде и поговорки:
Если летом без ветра лес сильно шумит, будет дождь.
Вьюнок закрывает свой венчик перед дождем.
Комары толкутся роем - к хорошей погоде.
Сильный ветер во время дождя предвещает хорошую погоду.
Если дождь идет при солнце, скоро прекратится.
Туман стелется утром по воде - к хорошей погоде, подымается вверх - к дождю.
Сильная роса - к хорошей погоде, сухорос - к дождю.
Лучи солнца темнеют - к сильной грозе.
Воронье под тучи взбивается - к ненастью.
Лето грозовое - значит и грибное.
Глухой гром - к тихому дождю, резкий, взрывной - к ливню.
Ночью нет росы, а в низинах не видно тумана - к ненастью.
Долгий гром - к ненастью, отрывистый - к просветлению.
Сильный вихрь бывает перед проливным дождем.
Высокая крутая радуга - к хорошей погоде, низкая и пологая - к ненастью.
Если радуга после дождя скоро пропадает - к ясной погоде.
В дождь коси, в вёдро - греби.
Молоко на языке у коровы.
Красная вечерняя заря - к ветру, светло-желтая - к дождю.
Если муравьи собираются в муравейник, а пчелы в ульи - к дождю.
Воробьи в пыли купаются - дождя дожидаются.
Январь холодный - июль сухой и жаркий.
Июль богат, как плодовый сад.
Если грачи играют - будет хорошая погода.
Грачи стаями с криками вьются над гнездами, то сядут, то опять взлетают - перед переменой погоды.
Идут быстро - к хорошей погоде.
Сбежались тучки в одну кучку -быть ненастью.
Дождь без ветра - к продолжительному ненастью.
Каково лето, таково и сено.
Лето - припасиха, зима - подбериха.
От заморозков освобожден только июль.
Первый туман лета - верная грибная примета.
Июнь с косой по лугам прошел, а июль с серпом по хлебам пробежал.
Грозы предвещают плодородие.
В июле - хоть разденься, а в декабрь - потеплей оденься.
Летний день на зимнюю неделю.
Лето работает на зиму, а зима на лето.
Летом пролежишь, так зимой с сумой побежишь.
Люди рады лету, пчела рада цвету.
Всем лето пригоже, да маковка тяжела.
Дважды в год лето не бывает.
Хороший месяц июль - краснолетье! Знойный, благодатный и радостный.
Гроза, неожиданно даже для Гидрометцентра разразившаяся над Москвой, сама по себе аномалией не стала. Как сказал глава метеорологического ведомства Роман Вильфанд , "никаких рекордов побито не было". "Но, конечно, событие заметное, - впрочем, добавил он. - Конечно, грозовые разряды были впечатляющие, зрелище завораживающее. То, что оно уникальное, - сказать нельзя, но такое событие нечасто случается в Москве, его повторяемость небольшая".
Между тем гроза, что прошла в среду вечером, нанесла довольно заметный ущерб. По сообщению агентства "РИА Новости", один человек в Подмосковье, 22-летний житель Рузского района, даже погиб от удара молнии, 17 пострадали. Еще 9 человек обратились за медицинской помощью в Москве. В результате обрывов линий передач местами было нарушено энергоснабжение, повалено более 300 деревьев, повреждено 22 частных автомобиля. На 27 участках произошло подтопление проезжей части, а Сущевский Вал острословы уже успели окрестить "красивейшим озером Москвы".
Фото:Михаил Ваулин/ТАСС
В то же время, по данным источников Царьграда, сама по себе гроза не была, что называется, глобальной - кое-где в Подмосковье дождик прошел лишь краем. Понятно, что предсказать локализацию атмосферного шторма в этих условиях достаточно трудно, хотя само по себе приближение метеорологического фронта синоптики видели. " Есть такое понятие - волна на фронте. Это зарождающийся циклон, - пояснил Роман Вильфанд. - Обусловлен циклон и перемещение этого циклона большим различием температур между северо-западом (там температурный фон был примерно 27 °С) и более южными районами (37 °С). При таком большом градиенте происходит формирование, перемещение этих барических образований. Перед дождем небо полыхало зарницами. Это зрелище завораживающее, в то же время опасное".
ИЗМЕНЧИВОСТЬ ПОГОДЫ СТАНОВИТСЯ РЕГУЛЯРНОЙ
Но хотя рекорда и нет - да климат и не спорт, здесь от высших достижений лучше держаться подальше, - само по себе нынешнее лето довольно странное. То волна удушающей жары, то волна осеннего холода, то дожди, а земля сухая, то сушь, после которой выпадает половина месячной нормы осадков. Но ведь и того более: и прошлое лето было довольно странное. И позапрошлое. И вообще кажется, что с той легендарной уже сухой жары 2010 года нормальных летних сезонов уже и не было. Может, действительно, происходит то, о чем метеорологи давно предупреждали: глобальные изменения климата выражаются покамест в локальных смещениях погоды, в нарастании погодных аномалий, в учащении опасных метеорологических явлений?
"Пока еще прошла только первая половина лета, но уже можно сказать, что изменчивость летних процессов заметная, она превышает обычную, - частично соглашается с этим подозрением в разговоре с Царьградом Роман Вильфанд. - Дело в том, что зимой процессы изменчивы, и это нормально, потому что нет такого влияния солнца. А летом обычно изменчивость существенно меньше. Но в этом году - мы это, кстати, прогнозировали - отмечается повышенная повторяемость меридиональных процессов вместо зональных".
"Такая повышенная повторяемость приводит к повышенной изменчивости нынешней погоды, - отметил метеоролог. - Например, в конце мая была очень жаркая погода, установился антициклональный режим, и температура была июльская. Затем - резкое похолодание, и в первой половине июня мы по погоде оказались в апреле. Затем опять очередное повышение температуры привело к тому, что июнь, несмотря на холодное начало, оказался в центральной части европейской России теплее нормы на полтора-два градуса". Аналогичная ситуация и в июле. Начался июль с жаркой погоды, затем заметное похолодание, с дождями, с температурой заметно ниже нормы и далее опять резкое повышение температуры.
ЦУНАМИ И СОЛИТОНЫ НАБРАСЫВАЮТСЯ НА РОССИЮ
Меридиональный процесс, пояснил Вильфанд, - это когда гребни высокого давления и ложбины низкого давления часто чередуются. При этом создаются воздушные течения с севера и с юга. "При глобальном потеплении, а оно есть, - объяснил Вильфанд, - температура повышается неравномерно. Возле экватора - незначительно, а возле полюсов достаточно сильно. В результате уменьшается перепад температур, а это приводит к ослаблению широтного переноса воздушных масс и усилению меридионального". Соответственно, и поступление жаркого или холодного воздуха происходит в меридиональном направлении. Иначе говоря, в одних регионах образуется жаркий воздушный конвейер с юга, а в других - холодный с Арктики. "Скажем, вот сейчас к нам поступает жаркий воздух с севера - но не с нашего севера, а с севера Африканского континента, - рассказал директор Гидрометцентра. - А вот в Западную Европу поступает воздух уже с настоящего, арктического севера, и там сейчас 18 градусов, а в Вене, Праге, Мюнхене - и вовсе 15".
Кстати, та самая знаменитая "жара 2010 года" частично была вызвана тем же эффектом - только тогда меридиональный гребень остановился над европейской частью России на два месяца, а Европу и Западную Сибирь все это время поливало дождями. Правда, метеорологи называли это явление "стационарным антициклоном" - уж больно большим был гребень, но все же это был именно гребень между двумя атмосферными "низинами". Зато странности следующего, лета 2011 года, опять укладывались в меридиональную аномалию. Тогда опять была жара, и она, по тогдашним объяснениям синоптиков, была "связана с некоей гребневой структурой, которая как бы зажата с двух сторон областями низкого давления". На профессиональном языке такое явление называется "солитоном" - это отдельное образование в виде "уединенной" волны. Таким, например, является знаменитая цунами.
Вот эти атмосферные "цунами" и набрасываются сегодня на Центральный региона России. Словно прибой какого-то великанского океана. И это далеко не безобидный процесс, даже если отвлечься от гроз и уже более десятка смертей от молний только за последние несколько недель. Во всяком случае, не каждым явлением погоды озабочивается Всемирная организация здравоохранения.
ВОЛНА ТЕПЛА К ЛЮДЯМ НЕ ТЕПЛА
"Сейчас погода определяется термином "волна тепла", - разъяснил Роман Вильфанд. - Это ситуация, когда температура в летние месяцы выше нормы на 5 и более градусов и продолжительность такого периода 5 дней и более. Этот термин международный, он был введен Всемирной организацией здравоохранения и Всемирной метеорологической организацией и характеризует выраженное негативное влияние на человеческий организм".
Наконец, основное наблюдение: "Повторяемость волн тепла за последние 15 лет заметно увеличилась", - указал директор Гидрометцентра. И связывают это специалисты все с тем же глобальным потеплением. Являя людям пример очередной меридиональной циркуляции, природа явственно демонстрирует недовольство этим планетарным процессом. Царьград уже приводил часто повторяющийся вывод метеорологов: "Климатическая изменчивость так велика, что за последние 10-15 лет не было ни одного года, когда бы обошлось без той или иной аномалии. Пришло время говорить о тенденции увеличения повторяемости опасных явлений погоды".
Впрочем, ближайших дней это касаться не будет, успокоил Роман Вильфанд читателей портала Царьграда. "В течение ближайших трех дней погода будет вполне устойчивая и теплая. Правда, будет облачно, с дождями. Но в эти три дня ситуация будет спокойная, - заявил он. - А вот начиная с понедельника опять падает давление, вероятность дождя увеличивается. Если появятся затоки холодного воздуха - а такая вероятность есть, - тогда происходит быстрая поляризация облаков, и могут возникнуть условия для появления молниевых разрядов".
В целом же, дополнил директор Гидрометцентра, "если говорить о ближайшей перспективе, то мы прогнозируем, что резкого понижения температуры не произойдет, будет постепенно ее снижение до нормальных значений". Прогноз на август также благоприятный: "Мы ожидаем, что в августе температурный фон будет около и выше нормы", - обнадежил Роман Вильфанд.
Подписывайтесь на канал , чтобы первыми узнавать о важнейших событиях дня
Долго шла девятилетняя Наташа со своим меньшим братом Антошкой из колхоза «Общая жизнь» в деревню Панютино, а дорога была длиною всего четыре километра, но велик мир в детстве... Наташа попеременно то несла брата на руках, когда он жалостно поглядывал на нее от усталости, то ставила обратно на землю, чтобы он шел своими ножками, потому что брат был кормлёный, тяжелый, ему уже сравнялось четыре года, и она умаривалась от него. По обочинам жаркой, июльской дороги росла высокая рожь, уже склонившая голову назад к земле, точно колосья почувствовали утомление от долгого лета и от солнца и стали теперь стариками. Наташа с испугом вглядывалась в эту рожь, не покажется ли кто-нибудь из ее чащи, где обязательно кто-нибудь живет и таится, и думала, куда ей тогда спрятать брата, чтобы хоть он один остался живым. Если ему надеть свой платок на голову, чтобы Антошка был похож на девочку — девочек меньше трогают, — тогда бы лучше было; или спрятать его в песчаной пещере в овраге, но оврага тут нигде не встречалось, он был около их колхозной деревни. И старшая сестра повязала брату платок на голову, а сама пошла простоволосая, так ей было спокойнее на душе. Рожь медленно шумела около тихо бредущих по дороге детей. Безоблачное небо, туманное и бледное от пустой полуденной жары, казалось Наташе печальным и страшным; она вспомнила ночь со звездами над избою и двором, где она жила в колхозе вместе с отцом и матерью, и решила, что ночью интересней и лучше; ночью поют в колхозе одни добрые кроткие сверчки, квакают лягушки в запруде, и сопит бык, ночующий в скотном сарае, — и там нет ничего страшного, там мать выходит на крыльцо и зовет ее на разные голоса, как будто причитает: «Наташа, иди ужинать, тебе спать пора, чего ты звезды считаешь, завтра опять день настанет, успеешь еще пожить!» Наташа крепче взяла Антошку за руку и побежала с ним мимо ржи, чтобы скорее увидеть избы деревни Панютино, где жили бабушка и дедушка. Но брат скоро уморился, он упал в пыль и заплакал, а Наташа не догадалась сразу оставить его руку и нечаянно проволокла Антошку немного по земле. Взяв брата снова на руки, утешив его от слез, Наташа взошла с ним на возвышенность кургана. Здесь рожь росла низкая, потому что земля была худая, и отсюда было далеко видно, как идут поверху ржаных полей темные волны ветра и как светится льющийся воздух над озаренными полосами хлеба, которых сейчас не покрывала тень ветра. Наташа огляделась вокруг — когда же будет Панютино? — и увидела крылья мельницы, подымающиеся из-за дальних хлебов и вновь уходящие в них. Девочке теперь стало не так страшно находиться под безлюдным солнцем, в грустном шуме ржи и в тишине ровного полуденного ветра, доброту которого она ясно чувствовала своим лицом и всем телом. Наташа вздохнула с утешением — вон уже видна мельница, там мелют зерно, это, наверно, дедушка привез мешок: он знает, что придут внучка со внуком и надо испечь блины из новой муки; старая мука ведь уж вся вышла у них, и из нее плохо всходит тесто, а блины получаются не такие праховые и ноздреватые, как из свежего помола. Наташа понюхала воздух: пахло соломой, молоком, горячей землею, отцом и матерью. Это было ей знакомо и мило, и девочка понесла брата дальше; он теперь обнял сестру вокруг шеи и дремал, свесив голову за плечо Наташи. И они пошли вдаль по дороге, пролегающей во ржи. Вдруг Наташа вскрикнула и остановилась. Из глубины хлебов вышел к детям худой, бедный старичок с голым, ничем не заросшим, незнакомым лицом; ростом он был не больше Наташи, обут в лапти, а одет в старинные холщовые портки, заплатанные латками из военного сукна, и он нес за спиной плетеную кошелку со щавелем и крапивой, что годится для щей, — эту траву он нарвал по пути ради занятия. Старик также остановился против детей. Он грустно поглядел на Наташу бледными, добрыми глазами, уже давно приглядевшимися ко всему на свете, снял шапку, свалянную из домашней шерсти, поклонился и прошел мимо. «Нестрашный! — подумала Наташа про старика. — А пусть бы только тронул, я бы сама ему дала изо всех сил, он сразу бы умер... Некормленый, маломочный какой-то, наверно — нездешний!» А старичок тот, отошедши ко ржи, осторожно посмотрел на миновавших его детей. Ему запомнилось лицо Наташи — ее серые, чуткие, задумчивые глаза, внимательно открытый, дышащий детский рот, полные щеки и светлые волосы, обгоревшие на солнце и иссушенные полевым ветром. «Хорошая будет крестьянка!» — решил старик. Теперь он старался разглядеть ребенка, которого несла девочка. «И этот на нее похож, — увидел прохожий. — Сомлел и спит. А что ж ему!» — и старик пошел прочь, уставившись глазами в земляной сор и мелкую траву на дороге. Когда он видел лица детей, ему хотелось или тотчас умереть, чтобы не тосковать по молодой, по будущей, счастливой жизни, или уже остаться жить на свете постоянно, вечно. Но жить постоянно — разве это управишься, разве это ему посильно, да и охоты уже нету такой как прежде, и земля как будто наскучила, но иногда ему казалось что настоящая охота жить только и приходит в старости, а в молодых годах этого понятия нет, тогда человек живет без памяти... Больше всего старику было жалко детей, и он чувствовал, как от них входит в его сердце томительное, болящее счастье, все еще и до сей поры малознакомое и не прожитое, будто оно было забыто за недосугом, но само по себе давно ожидало его. Прохожий старик сел в тень, поближе к растущему хлебу, чтобы одуматься. А одумавшись, он хотел заплакать, но передумал. «Еще чего! — прошептал он вслух, — живи, старый человек, старайся! О-го-го, я еще кум королю! Чего мне, — тело мое цело, оно при мне, харчей полна изба, я не пьющий, не болящий!..» И старый человек с удовлетворением прилег около ржи, положив свою голову на кошелку с травой. Ходить ему сейчас было жарко и незачем; бумагу в колхоз «Общая жизнь» он отнес аккуратно и теперь уморился, а время у него еще есть впереди: летний день велик, ко двору успеет воротиться. Уже задремав, старик все еще чувствовал сладость в сердце, вспоминая встреченных детей, прошедших молча и робко мимо него, но точно призвавших его к бессмертной, далекой жизни вместе с собою. Душный ветер умолк над рожью — стало тихо, как перед грозою или перед великой сушью; и старик тоже умолк, он уже спал, снедаемый мухами и муравьями, ползавшими по его ко всему притерпевшемуся лицу. Дед и бабушка Наташи жили в деревянной избушке на краю деревни Панютино. От их дворового плетня начиналось общее ржаное поле, и туда, в это поле, уходила дорога, ведущая сначала в колхоз, где жила дочь стариков, мать Наташи, а затем дальше — в другие большие поля, заросшие хлебом и лиственными лесами, орошаемые светлыми реками, утекающими в теплое море... Бабушка Наташи, Ульяна Петровна, с самого утра время от времени выглядывала за ворота, не идет ли ее внучка со внуком. Она еще третьего дня наказала бабе-почтальонше, чтоб почтальонша непременно зашла к ее дочери в колхозе с тем, чтобы дочь отпустила внучку со внуком погостить в Панютино. «Должно, почтарка забыла к дочке зайти, — думала Ульяна Петровна, вглядываясь в пустую жаркую дорогу во ржи. — А ведь ей полтора трудодня за день пишут: ишь ты, льготная какая! Ходит, пыль подолом сгребает — только и делов... Либо в совет пожаловаться на нее, что ль!.. Да чума с ней, пускай ходит-мечется, бестолковая!» — и бабушка закрыла калитку. Еще с утра, спозаранку она наложила солому в печь, а белое тесто стояло со вчерашнего вечера, и бабушке уже два раза приходилось откладывать его из горшка в глиняную чашку — за ночь тесто взошло своим избытком через край. Все было готово, чтобы начать печь блины, но гости еще не пришли и свой старик как ушел с самого утра на озеро рыбу ловить, так и пропал. Наверно, опять сидит в кузнице у кузнеца и разговаривает не о деле. Им чего же: один врет, другой поддакивает; ведь ее старик всему верит, ему лишь бы самому было жить интересно и удивительно, а как другие на самом деле живут, он не знает. Он только и ждет, только и надеется, что в мире случится что-нибудь: либо солнце потухнет вдруг, либо чужая звезда близко подлетит к Земле и осветит ее золотым светом на вечное заглядение всем, или на бросовом неудобном поле вырастет сама по себе сладкая, питательная трава, которая пойдет на пользу людям, и ее не нужно будет сеять, а только жать. Ульяна Петровна посмотрела тесто и тяжко вздохнула: «Как я жизнь прожила — с таким мужиком!.. Ему никогда ничего и не надо было, а всего-навсего сидеть где попало да беседовать с людьми о самой лучшей жизни, что будет и чего не будет, а дома смотреть на свое добро и думать — когда ж это в огне сгорит или в воде потонет, когда все переменится, чтоб ему нескучно было!.. А так он добрый, непривязчивый и меня терпит». Бабушка старательно помешала чистое тесто: уже пора была из него печь блины, а то оно перестоится и закиснет. Нужно, чтобы хлеб остался целым и вкусным, — чем же другим ей было приветить внучку, внука и своего старика? Что есть еще на свете более необходимое, чем это ее бедное угощение? Она не знала... Бабушка не старалась выдумать что-либо другое хорошее или более лучшее, она лишь могла поставить тесто, испечь хлебы или блины, чтобы накормить родню, и сесть на лавку, когда все наедятся, пригорюнившись в утешении. Она не понимала, как еще жить по-хорошему, ей ничего и не надо было более. Пусть все поскорее соберутся вместе в одну избу, пусть будут здоровы ее дочь со своим мужем и растут счастливыми внуки, — чего еще мучиться, и так хорошо. Ульяна Петровна запалила солому в печке, но тут услышала, что на дворе закричал чужой петух, постоянно приходивший от соседей, чтобы бить петуха бабушки и пользоваться ее курами. Ульяна Петровна была ревнива к своему добру — она схватила веник и пошла отогнать хищника. Прогнав петуха, бабушка оглядела улицу и дорогу, ведущую в ржаное поле, — может, кто-нибудь покажется. Но не было никого, лишь волнами плыла жара по земле да старые привычные избы стояли по деревне и копались пыльные соседские куры в дорожной колее, и бабушке стало вдруг скучно и жутко, точно она посмотрела не на белый свет, а в кромешную тьму. Тогда Ульяна Петровна затворила калитку и пошла печь блины. Первый блин сразу получился хорошим — и недаром: уж сколько их испекла бабушка на своем веку — они сами у нее румянились и обратно из огня просились, только есть их сейчас было некому. Сама Ульяна Петровна свою стряпню всегда ела последней; она брала себе остатки и поскребышки и пекла из них, что выходило, чтоб не пропадало добро, — вся пища была для нее одинаково хороша. В окно кто-то слабо постучал с улицы. «Либо побирушка! — подумала бабушка. — Да они теперь уж и ходить перестали, а то бы я дала блин человеку — нынче урожаи большие пошли, говорить нечего». Она вынула сковороду из огня, чтобы блин не подгорел, и пошла к окошку. В окно смотрела внучка Наташа; за спиной у нее, обхватив ручками шею сестры, находился Антошка, и он спал сейчас, положив большую голову в сестрином платке на плечо Наташи, так что девочка вся согнулась от тяжести брата; одной своей рукой она удерживала обнимавшие ее руки Антошки, чтоб они не разлучились, а другой ухватилась за его штанину, чтоб ноги мальчика не висели в воздухе и он не сползал вниз. Наташа прислонила брата ногами к завалинку, освободила свою руку и еще раз тихо постучала в окно. — Бабушка, — сказала она, — отворяйте, мы к тебе в гости пришли. Ульяна Петровна заметила, что Наташа, чем более подрастает, тем делается лучше и задумчивей с лица и все более походит на нее, когда бабушка была девушкой. Тронутая такой добротой жизни, которая снова повторила ее во внучке, чтобы каждый, посмотрев на Наташу, вспомнил бы Ульяну Петровну после ее смерти, — утешенная и довольная, бабушка сказала: — Ах вы, бедные мои! Ну идите в избу скорее, чем же мне жить-то, кроме вас! В избе бабушка хотела уложить Антошку на кровать, но он потянулся и открыл глаза. — Бабушка, — сказал он, — испеки нам блины. А то мы шли-шли... — Да уж они давно готовы, — ответила бабушка. — Садись на лавку, я сейчас тебе новых испеку, старые остыли. — И холодную квашонку давай, — попросила Наташа, — мы в нее блины будем макать. — Сейчас, сейчас... Сейчас я у печки управлюсь и в погреб схожу, — говорила бабушка, — а потом оладушек вам наделаю, чаю согрею, а дедушка придет — обедать будем; я квасу вчера поставила, холодец сварила: чего же еще надо-то!.. — Еще варенье земляничное и грибы, — сказала Наташа. — И то, милая, и то, а то как же! — вспомнила Ульяна Петровна и пошла в выход за припасами, обрадованная, что добра у нее много и есть кого кормить. В избе пахло горячей землей, сытными печеными блинами и дымом, а за окном светило солнце над незнакомой травою чужой деревни. — Не сопи! — сказала Наташа Антошке. — Ты к бабушке в гости пришел, чего ты сопишь? Дай я тебе нос вытру... Антошка умолк, он перестал сопеть и лишь понемножку дышал, сидя на лавке у пустого стола. Наташа заглянула в бабушкину светлую горницу. Там было чисто, скучно, две жирные мухи бились в оконное стекло, жужжа жарким жалящим звуком, большая керосиновая лампа висела над столом, убранным вышитой скатертью как на праздник, кто-то стучал по сухой бочке далеко на деревне, нагоняя обруч, и заунывная жара светила в окно. Наташа подошла к углу, оклеенному газетами и картинками, чтобы посмотреть и почитать, что там есть. Одна картинка изображала дедушку, он был снят на карточке. Дедушка был молодым, с черными усами, в брюках, в жилетке, с цепочкой часов на груди, волосы на его голове были гладкие, как облизанные, и он был весь как богатый или городской, или как тракторист осенью, и глаза дедушки смотрели задумчиво вдаль по-умному... Дедушка сидел на голой высокой скамейке, сделанной из кирпичей или камня, как памятник; одна нога дедушки доставала до земли, а другая нет, и он сидел неохотно, как будто нечаянно, не замечая вовсе, что на земле возле него валяется гитара, повязанная бантом. Позади дедушки росла роща, и в той роще был еще белый дом, красивый и большой, как Дворец пионеров, но дедушка не смотрел на него. Он поднял одну свою руку, в которой был револьвер, приставил револьвер к голове и держал его там, готовясь убиться, а другая его рука была положена на колено, где находился конверт с письмом, глаза же дедушки смотрели вперед хотя и задумчиво, но весело... Что ж это такое? Наташа еще не знала такой жизни больших людей... Она села на стул у стола со скатертью и стала разглядывать рисунок вышивки; у них дома такой скатерти не было, а им и не надо: мать Наташи каждый день моет стол и скребет его ножом; у них и так чисто и хорошо. Петухи закричали на деревне, сначала один, потом другой и сразу все, и наседки заквохтали, собирая поближе к себе цыплят, поднялся ветер на дороге и понес душную пыль в пустые места. — Наташка, меня мухи едят, иди сюда, — позвал сестру Антошка из другой комнаты. — Пусть едят, сейчас приду, — ответила Наташа. Она подошла к окну и прислонилась лицом к стеклу; ей хотелось увидеть на улице что-нибудь знакомое или родственное, как у них в колхозе были ей знакомы плетни, трава и деревья. Но под окном бабушки рос один только маленький куст; его листья были покрыты пылью, он слабо шевелил ветвями, он истомился от жары и суши и жил точно во сне или как умерший, чужой и грустный для всех, которому не нужен никто. Если бы Наташу оставили здесь жить навсегда, она бы умерла от печали. — Отведи меня домой, я к маме хочу, — попросился Антошка. Наташа вернулась к брату; он сидел скучный и оробевший. — Я хочу к нам домой, — сказал он. — Не надо блины, я кашу буду, ее мама вчера варила... Наташа взяла один остывший блин с загнетки и спрятала его себе за пазуху. — А то ты в дороге есть захочешь, ты всегда не вовремя просишь, — сказала Наташа брату и подняла его к себе на руки. Бабушка еще была в погребе; низкая обомшелая дверь, ведущая в выход, обложенный сверху дерном, была открыта; старуха там говорила что-то себе на утешение и двигала кладью, доставая, наверно, варенье из потайной посуды. Наташа подошла к выходу и поглядела, куда скрылась бабушка. В погребе было темно, ничего не видно, и бабушка бормотала во тьме свои слова — должно быть, о том, что ей не хочется умирать, но она и так все время живет и живет. Чтобы не загреметь калиткой (она еще вдобавок жалобно скрипела в петлях, будто ей было больно отворяться), Наташа, прижав к себе брата, направилась по тропинке на картофельный огород и оттуда через прясло вышла к ржаному полю. Рожь росла тихо. В жаре и безмолвии колосья склонились обратно к земле, словно они уснули без памяти, и тень тьмы нашла на них с неба и покрыла их на покой. Наташа оглянулась в незнакомом поле, желая увидеть, что застило солнце. Дальняя молния в злобе разделила весь видимый мир пополам, и оттуда, с другой стороны, что за деревней Панютино, шел пыльный вихрь под тяжкой и медленной тучей; там раздался удар грома, сначала глухой и нестрашный, потом звук его раскатился и, повторившись, дошел до Наташи так близко, что она почувствовала боль в сердце. Наташа вошла в рожь, чтобы спрятаться с Антошкой. Она хотела было наискось пробежать по ржи к дороге и по той дороге уйти от тучи домой к отцу и матери, но затем передумала, потому что боялась помять хлеб, и пошла по обочине ржи. Антошка уже заметил все, что делается вдали, — и тучу, и вихрь, и молнию; он прижался к сестре и спрятал свою голову около ее горячей, как у матери, шеи. Наташа вышла на дорогу и побежала по ней домой от бабушки. У Антошки болтались ноги, он бил ими нечаянно по сестре, но он старался сидеть спокойно и крепко держался — больше ему сейчас некуда было деться. Наташа спешила изо всех сил, ей лишь хотелось бы только донести Антошку домой, чтобы их не застала буря и гроза в чистом поле. Но рожь все еще была тихой, ветер сюда не дошел, — и, может быть, все обойдется, может быть, страшная туча истратится вся в дальнем месте и после нее откроется ясное прохладное небо. Наташа приостановилась, послушала, как все было смирно и сонно вокруг нее, как сухо звенели кузнечики, утихая постепенно, потому что тень и тишина все более покрывали землю и кузнечики думали, что наступает ночь, а затем Наташа пошла помаленьку вперед. Антошка молчал: он боялся того, что с ним будет теперь, но его интересовали туча и молния, и он хотел, чтобы случилось что-нибудь страшное, а он бы посмотрел, но только не умер. Антошка глядел через плечо сестры назад, на деревню, он еще видел избушку бабушки, и можно было туда вернуться, но он зажмурил глаза, испугавшись, что рожь вдалеке, начиная от бабушкина двора, вдруг пригнулась и полегла — на нее нашла буря. — Наташка, спрячь меня поскорее куда-нибудь, — сердито сказал Антошка, — иль ты не видишь, что такое делается, полоумная какая! — Дай вот домой дойти, я тебя там нашлепаю, — пообещала брату Наташа. — Мы домой не дойдем, нас гром убьет, — прошептал Антошка. — Неси меня скорее, опять ты шагом идешь! Ты бежи! Вихрь настиг детей и ударил в них песком, землей, листьями, стеблями травы и деревенским сором. Наташа спряталась с братом в рожь и села там на землю; но ветер пригнетал рожь столь низко, что Наташа временами видела дом бабушки, деревню и то, что было далеко в полях и на небе. Вместе с вихрем, сквозь его горячую пыль, пошел град и стал бить в хлеб, в землю и в Наташу с Антошкой, по ее непокрытой голове; тогда она сейчас же укрыла Антошку собою, прилегши на него сверху, и спрятала прежде всего его голову в своих объятиях, тесно прижав всего брата к своему телу. Град бил по Наташе, по ее голове и по спине, но она молчала, зная, что Антошке теперь небольно и хорошо; он даже шевелился под нею немного, рассматривая там землю около ржаных корней и в старой пахоте. Град переменился на крупный прохладный дождь. Антошка соскучился прятаться под сестрой, ему хотелось посмотреть, что делается наружи, хотелось намокнуть на дожде, и он сказал Наташе: — Пусти меня, я выглянуть хочу. — Лежи, а то тебя громом убьет, — ответила Наташа. — Нет, он мимо, — сказал Антошка и вывернулся из-под сестры. Наташа села и взяла на колени брата, укрыв руками его голову от ветра и дождя. Антошка приподнялся ногами на коленях Наташи и посмотрел вокруг, что где есть, терпеливо жмурясь от бури, от колосьев и водяных капель, бьющих его по лицу. Он увидел черное, близкое, бегущее небо, а ниже его неподвижно висели серые облака, опустившие из себя длинные волосы ливня, сдуваемые бурей в пустую сторону, как космы у нищей старухи, и эти облака быстро меняли свое тело, таяли и переставали жить на глазах у Антошки. Он решил подождать — что еще будет, но сестра велела ему спрятаться поближе около нее, а она согнется и сохранит его. Антошка хотел было и вправду зажмуриться и уткнуться головой в большую сестру, где у нее было тепло и сухо, но там ему было скучно, а здесь он все видел, и он, не послушав сестры, стал смотреть на небо и на землю еще лучше. Однако колосья ржи мешали ему видеть далеко, поэтому Антошка попросил Наташу, чтоб она подняла его высоко на руки, а он будет глядеть. Наташа сняла с его головы свой платок, спрятала его себе за пазуху, вытерла рукавом платья мокрую голову Антошки и дала ему по затылку. — Остудишься, — сказала она. — Ишь ты, бес какой: глядеть ему надо на вихрь! Я вот маме скажу, она тебя хлопнет по башке. Антошка хотел ответить, что мать его по голове не бьет, а отец бьет только по лбу, но задохнулся от удара бури, от которой сразу полегла вся рожь и далеко стало видно вокруг, что там было сейчас. Антошка увидел деревню бабушки и луга за деревней, уже по ту сторону речки, в синем свете грозы и в ветре, и под ветром бежала к нему испуганная дрожащая трава. Дождь вдруг перестал идти, но ветер дул по-прежнему, набравшись силы в пустых местах полей. И хотя теперь на земле должно быть темно от страшной тучи, однако все было видно, только свет стал другой — он был бледно-синий и желтый, но чистый и кроткий, как во сне; это светились травы, цветы и рожь своим светом, и они сейчас одни освещали поля и избы, потемневшие было под тучей, и сама туча была озарена снизу светлой землей. Увидя целыми и живыми траву, хлеб и избы, Антошка и сам тоже перестал бояться тучи и молнии. Ветер упал, стало тихо повсюду, но тяжелая рожь более не поднялась. Антошка поглядел туда, где живет бабушка, и он увидел ее. Бабушка вышла на высокое крыльцо избы, что выходило во двор, и осмотрелась в непогоде. Она тревожилась о пропавших внуках. «Аль уж они соскучились у меня? — думала она. — Да где уж тут скучать, ведь они только пришли: не пора еще! Наверно, чужую деревню пошли поглядеть, сейчас назад явятся. Кабы их вот дождь не замочил — ишь темноты наволокло сколько!» О своем старике дедушке Ульяна Петровна не беспокоилась. Он теперь все равно не придет, пока гроза не начнется и не кончится: он на молнию будет глядеть. «Пойти кур покликать, пусть в сарае побудут», — решила Ульяна Петровна, но тут же присела от удара грома, близко повторившегося затем еще несколько раз, так что слабая дверь в избу сама отворилась и затворилась (если бы хозяин больше заботился о своем доме, дверь не стала бы распахиваться от одного звука), а бабушка как села, так и не встала, пока гром окончательно не угомонился, пока не утихли самые дальние его раскаты. Антошка увидел молнию, вышедшую из тьмы тучи и ужалившую землю. Сначала молния бросилась вниз далеко за деревней, но там ей было плохо или некуда было ударить, потому что молния подобралась обратно в высоту неба, и оттуда она сразу убила одинокое дерево, что росло посреди сельской улицы, около деревянной закопченной кузницы. Дерево вспыхнуло синим светом, точно оно расцвело, а затем погасло и умерло, и молния тоже умерла в дереве. От накатившего грома зашевелилась полегшая рожь, а бабушка опустилась совсем на крыльцо и перестала ходить по хозяйству туда-сюда, и Антошка засмеялся на бабушку, что она боится. Вслед за молнией на землю пролился дождь, густой и скорый, так что стало сумрачно вокруг, и бабушки уже было не видно за шумной мглой дождя. Но высокая молния снова осветила рожь и деревню, и тогда Антошка увидел черный дым и красный огонь в середине дыма, который медленно подымался из-под крыши старой кузницы, но огонь не мог разгореться, потому что его заливал дождь. Антошка понял, что молния, убив дерево, сама не умерла, но прошла через корни дерева в кузницу и снова стала огнем. Наташа обхватила брата, прижала его к себе, как сумела, и вышла с ним изо ржи на дорогу; она хотела бежать поскорее обратно к бабушке, чтобы спрятать Антошку от дождя и молнии, но дождь перемежился, капли стали падать редко, опять начало парить теплом в воздухе, и снова было душно и скучно около чужой деревни. Наташа остановилась на дороге и опустила брата наземь. Крыша кузницы теперь занялась живым огнем; пламя сушило намокшие доски и горело. Уже бежали люди на деревенский пожар, иные с ведрами воды, а другие с топорами, и скрипел ворот в ближнем колодце, а некоторые крестьяне стояли в отдалении у своих дворов и ничего не делали — наверно, они думали, что пожар обойдется и перестанет сам по себе, потому что главная, большая туча, богатая грозой и ливнем, лишь подходила к деревне Панютино: она сейчас была за рекою, черная до синевы, тучная и тихая, и в ней сверкали молнии, но гром их был еще не слышен. Оттуда, из-за реки, шла страшная, долгая ночь; в ней можно умереть, не увидев более отца с матерью, не наигравшись с ребятами на улице около колодца, не наглядевшись на все, что Антошка видел у отцовского двора. И печка, на которой Антошка спал с сестрой в зимнее время, будет стоять пустой. Ему было жалко сейчас их смирную корову, приходящую каждый вечер домой с молоком, невидимых сверчков, кличущих кого-то перед сном, тараканов, живущих себе в темных и теплых щелях, лопухов на их дворе и старого плетня, который уже был на свете, когда Антошки еще вовсе не существовало; и этот плетень особенно озадачивал Антошку: он не мог понять, как могло что-нибудь быть прежде него самого, когда его не было, что же эти предметы делали без него? Он думал, что они, наверно, скучали по нем и ожидали его. И вот он живет среди них, чтоб они все были рады, и не хочет помереть, чтоб они опять не скучали. Антошка прижался к сестре и заплакал от страха. Он боялся, что горит кузница, идет туча и снова сверкает гроза, которая ищет землю, чтобы убить дерево и зажечь их старую избу в колхозе. Приникнув к сестре, Антошка почувствовал, что она пахнет так же, как пахло все в их избе — и хлеб, и сени, и деревянные ложки, и подол матери. Наташа осмотрелась вокруг. Она увидела, что туча еще далеко и она успеет уйти с Антошкой домой. — На, трескай, — сказала она и, вынув из-за пазухи остывший блин, дала его брату. Антошка сел к сестре за спину, обхватив одной рукой Наташу за горло, стал жевать блин и скоро сжевал его весь целиком; сестра же все время бежала домой, стараясь не упасть под тяжестью брата. Она бежала в сумраке наступающей темной тучи между двумя стенами молчаливой ржи. Антошка смотрел на склоненные колосья и понимал, что это растет хлеб, первое добро жизни, чем держатся люди. Отец его сам говорил: пусть будет рожь, а другое само собой появится — и керосин, и одежда, и книжки с картинками. Тьма и туча, однако, вскоре догнали детей и нашли на них. Опять начался дождь, и после каждого раздраженного света молнии, после каждого удара грома дождь шел все более густо и скоро. Из тьмы неба теперь проливался сплошной поток воды, который бил в землю с такой силой, что разрушал и взворачивал ее, словно дождь пахал поле. Наташе стало трудно дышать в гуще ливня, она пересадила Антошку со спины к себе на руки, чтобы в него меньше попадал дождь и чтобы молния сверху сперва не ударила в него, и снова побежала вперед. Чаща ливня срасталась перед нею все более непроходимо, даже идти шагом было сейчас трудно и больно, будто детей окружал сумрачный, твердый и жесткий лес, обдирающий их тело до костей. Шум ливня заглушал удары грома, только молнии были видны. Иногда молний было столько много, что они сливали свой свет в долгое сияние, но это сияние освещало лишь бугры могучего мрака на небе, отчего было еще страшнее. Наташа измучилась вся; она остановилась и опустила вымокшего Антошку на землю. Сейчас она не знала, что ближе — мать с отцом или бабушка, — сколько она отошла от бабушкиной деревни и сколько осталось идти домой. Наташа села возле ржи и изо всех сил прижала к себе Антошку, чтобы хоть он остался живым и теплым около нее, если сама она умрет. Но ей подумалось, что вдруг Антошка помрет, а она одна уцелеет, — и тогда Наташа закричала криком, как большая женщина, чтоб ее услышали и помогли; ей показалось, что хуже и грустнее всего было бы жить последней на свете. Ведь, может быть, и дом их в колхозе сгорел от молнии, и двор смыт дождем в пустое песчаное поле, а мать с отцом теперь уже умерли. И приготовившись, чтобы скорее умереть самой, Наташа оставила Антошку и легла на землю вниз лицом, она хотела умереть первой в грозе и ливне, прежде чем умрет ее брат Антошка. Но маленький брат ее, посидев немного под дождем, сказал сестре: — Давай яму копать, мы туда спрячемся и проживем. Ты гляди, тут песок... Не плачь, а то я боюсь без тебя... Вымокшие, похудевшие дети стали рыть себе руками яму подле ржи, где была легкая почва. Но, вырыв небольшое углубление, брат и сестра увидели, что сильный дождь дальше сам копает им яму и своею силой вымывает ручьем песчаную землю, однако спрятаться им туда было нельзя. Наташа и Антошка притаились под ливнем на голой земле, сжавшись и укрывая руками свои головы. — Зачем ты меня к бабке-старухе в гости водила? — сказал Антошка сестре. — Дома лучше всего сидеть, я люблю дома... А ты девка-гулена! — Знай помалкивай лучше! — приказала Наташа. — Кто велел поскорей от бабушки домой идти? Я и блинов ничуть не покушала. — Я у бабки соскучился, — смирно произнес Антошка. Молния засветилась и вздрогнула несколько раз совсем рядом с Наташей и Антошкой, где-то в ближней полегшей ржи. Брат и сестра, боясь грома, загодя схватились руками друг за друга и прильнули лицами один к другому — Антошка к груди сестры, а она к его плечу, — чтобы ничего больше не видеть. Но в шуме ливня гром прозвучал нестрашно. — Опять мимо, — сказал Антошка. Дети давно продрогли от дождя и теперь прижимались друг к другу, желая согреться; они уже начинали привыкать мучиться, и им дремалось ко сну. — Вы ктой-то? — хрипло спросил их близкий, чужой голос. Наташа подняла голову от Антошки. Склонившись на колени, возле них стоял худой старичок, с незнакомым, ничем не обросшим лицом, которого они встретили нынче, когда шли в гости к бабушке. Сейчас этот дедушка, хранясь от дождя, надел кошелку на голову, а щавель и крапиву, наверно, выбросил прочь. — Сморились аль испугались, что ль? — спросил у Наташи старик, подвигаясь к детям еще ближе, чтоб они его слышали. — Нам боязно стало, — сказала Наташа. — Да как же не боязно-то? — согласился прохожий человек. — Ишь жуть какая — и льется, и гремит, и сверкает. Я-то ведь не боюсь от старости лет, от глупости, а вам чего же: вы бойтесь, вам это надо. — А мы уж привыкли бояться, — произнесла Наташа. — Теперь нам не страшно. А ты сам кто, ты откуда? — Я дальний, — ответил старичок. — Верст двадцать отсюда будет, племхоз «Победа», не слыхала?.. А я оттуда, я там по племенному делу рассыльным агентом служу: куда что пошлют, что скажут — я готов. А нынче в колхоз «Общая жизнь» ходил, мне велели сказать, чтоб колхоз племенного бычка себе взял. Им бык полагается. Пускай погонщика шлют. — Сказал? — спросила Наташа. — Сказал. А сейчас вот назад ворочаюсь. Антошка встал на ноги и с интересом детства рассматривал чужого маленького деда, стоявшего на вымокшей земле на коленях, с кошелкой на голове. Ливень перешел в сплошной частый дождь с пузырями, и молнии вспыхивали уже далеко в стороне, откуда гром не успевал доходить сюда, умариваясь в дороге. — Ну иди, нам быка давно в колхоз надо, — сказала Наташа. Старик молча глядел на детей под сумрачным долгим дождем. — Сейчас тронусь, — неохотно произнес он. — Мне пора. Дед встал с земли и стал заправляться в дальнюю дорогу. Он крепко привязал свою кошелку обратно за спину и снял шапку с головы. — Вам не дойти, — сказал старик детям. — Там дорогу теперь распустило, там земля густая, добрая, а дождь опять, того гляди, припустится... Он надел свою шапку на голову Антошки и, согнувшись, касаясь руками земли, велел ребенку полезать к нему в кошелку за спиной, а сидеть там и держаться. Антошка сейчас же забрался туда, и ему стало в кошелке мягко и хорошо. — А куда ты понесешь-то его? — быстро спросила Наташа, готовясь изо всех сил вцепиться в лицо старика. — Тебе кто наказал его брать? — Понесу к отцу-матери его, куда ж еще! — ответил дед. — На ваш колхоз. И тебя туда же. Старик еще раз пригнулся, взял Наташу себе спереди на руки и пошел под дождем по дороге на «Общую жизнь», унося на себе двоих детей. — Ты не бойся, — сказала Наташа брату, удобно сидевшему в кошелке против нее. — Я за ним буду глядеть. — Он не как ты, он сильный, — сказал сестре Антошка. У старика надулись жилы на шее, он сгорбился, дождь и пот обмывали его тело и лицо, но он шел привычно и терпеливо по грязи и по воде. Дети молчали, ожидая, когда увидят свою избу в колхозе. Наташа боялась про себя, что, может быть, их двор уже сгорел от молнии. Старик из сбереженья сил тоже ничего не говорил, лишь однажды он прошептал про себя: — Спасибо — град не пошел. Он бывает с голубиное яйцо — побил бы детей. Дождь лился мелкими, частыми каплями; грозы уже не было. И вскоре Наташа увидела сквозь дождь прясло крайнего двора своего колхоза; здесь жили Чумиковы. Она не знала, что колхоз их так близко, и она улыбнулась от радости. Значит, все было цело и пожара нет, а то бы люди бежали на пожар. А может быть, их дом уже сгорел и потух, — и Наташа опять загорюнилась. Но вон ветла стоит, она растет около дома Наташи, она жива; вон соломенная крыша на ихней избе и труба с железным петушком... Наташа отвернула свое лицо от Антошки и осторожно терла его рукавом от дождя и слез. Около отцовского двора Наташа спрыгнула на землю, Антошку же старик внес в кошелке за спиной в самые сени избы. В горнице родителей Наташи, пережидая дождь, сидело много людей. Отец Наташи угощал их чаем с сеяным хлебом и наложил полную сахарницу колотого сахара. Здесь был председатель колхоза Егор Ефимович Провоторов, дедушка, муж бабушки, и незнакомый человек, неизвестно кто, ненужный кто-нибудь. Мать Наташи раздела дочь и Антошку и дала им на смену сухую одежду, обещая, что больше никуда их в гости сроду не пустит. А старичок, выжав с себя немного воды в сенях, уже сидел за столом в горнице, пил чай и рассказывал, как было дело. Егор Ефимович его знал — старик из племхоза только что был у него нынче относительно быка. — Как же так! — сказал Егор Ефимович, председатель, говоря отцу Наташи. — На дворе гроза, ливень, буря была, а ты детей в Панютино послал? — Они ушли — еще вёдро было, — тихо ответил отец. — А после вёдра враз буря нашла и гроза, — говорил Егор Ефимович, — а ребятишки могли не успеть добежать до Панютина. Вишь ты как! А мы сидим здесь второй час, балакаем, а ты и не вспомнил про девчонку с мальчишкой ни разу. — Чего зря говорить! — с досадой ответил отец. — Не сталось с ними ничего, целыми пришли. — Да это-то хоть так! — согласился председатель и поглядел на Антошку с Наташей, которые теперь стояли у притолоки и глядели на гостей; мать их уже переодела во все чистое и сухое, и им было сейчас опять хорошо жить. — И родной дед, старый долдон, — говорил председатель, — знает, что к нему внук со внучкой в гости пошли, так он сам по грозе к зятю чай пить пришел и сидит — не беспокоится... Дедушка Наташи молчал, и все другие люди тоже. — Я спозаранку сюда в кооператив явился, — промолвил дедушка. — Хотел крючок сазаний купить, и к вашему шорнику у меня дело было, мы с ним кумовья... А в нашей многолавке нет тебе никаких крючков — вся рыба в реке цела живет, а мои снасти никуда стали. Думал в вашем кооперативе поджиться... — Дело прошлое, — мирно произнес Егор Ефимович. — Дай-ка мне назад документ в племхоз, что я тебе давеча дал, — и председатель протянул руку к отцу Наташи. Отец несмело выдал председателю бумагу. — Гляди, Ефимыч, бык племенной, с ним надо уметь, — сказал отец. — Аль и быка теперь не доверяешь, что мои ребятишки намокли? — Пока нет, — ответил председатель, — не доверяю. — Так кто ж тебе погонит-то? — интересовался отец. — В колхозе, кроме меня, едва ли кто отвечать за такое дело возьмется... — А я вон с ним, может, слажусь, — указал председатель на старичка из племхоза, хлебавшего чай внакладку. — Право твое, — согласился отец. — Ишь ты — какой бдительный! Иль заботу о малолетних кадрах почувствовал? Но бык — дело одно, а девчонка с мальчишкой — совсем другое. — Верно, — произнес председатель, пряча документ к себе, прочитав его весь снова. — Ребятишки — дело непокупное, и для сердца они больны, как смерть, а бык не то, быка и второй раз можно за деньги купить... — Ух ты, во, гляди-ко! — с радостью всей своей души сказал вдруг старичок из племхоза и, отодвинув блюдце, нечаянно бросил себе в рот еще кусочек сахара. Он перестал пить чай и засмотрелся на председателя, рыжеватого крестьянина лет сорока пяти, медленно глядящего на свет серыми думающими глазами. Наташе с Антошкой надоело слушать разговор, и они вышли на крыльцо. Дождь еле-еле капал. Стало смирно и сумрачно кругом повсюду; листья деревьев и трав, уморившись, висели спящими до будущего утра. Лишь далеко-далеко, в чужих и темных полях, вспыхивали зарницы, точно это смежались глаза у усталой тучи. — Давай опять завтра к бабке в гости пойдем, — сказал Антошка сестре. — Я не боюсь теперь. Я люблю грозу. Наташа ничего не ответила брату. Ведь он еще маленький, измученный, и ругать его нельзя. Мать отворила дверь и позвала своих детей есть. Мать уже сварила для них картошку и полила ее сверху яйцами, а потом сметаной. Пусть дети растут и поправляются.
