Григорий Крейдлин. Невербальная семиотика

Избранные научные публикации Г.Е. Крейдлина

Диссертации:

1. Служебные слова в русском языке (семантические и синтаксические аспекты их изучения). Дисс... канд. филол. наук по специальности 10.02.21 «Прикладная и математическая лингвистика». М., 1979. 301 с.

2. Невербальная семиотика и её соотношение с вербальной. Дисс... докт. филол. наук по специальности 10.02.19 «Теория языка». М.,

Монографии:

3. Невербальная семиотика. Язык тела и естественный язык. М.: Новое литературное обозрение, 2002. 581 с.

4. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации. М.: Языки славянской культуры, 2005. 288 с.

5. Словарь языка русских жестов. М.: Языки русской культуры,

2001. 254 с. (Соавт.: Н.В.Григорьев, С.А. Григорьева).

Учебные пособия:

6. Математика помогает лингвистике. М.: Просвещение, 1994. 174 с. (Соавт.: А.Д. Шмелёв).

7. Семиотика, или Азбука общения. М.: МИРОС, 1997. 269 с. (Соавт.: М.А. Кронгауз).

8. Математика. Пособие для поступающих в РГГУ на факультет теоретической и прикладной лингвистики / Отв. ред. А.Д. Фролов. М.: РГГУ, 1998. 71 с. (В помощь абитуриенту).

9. Значение и синтаксические свойства союза «а» // Науч.-техн. ин-форм. Сер. 2, Информационные процессы и системы. 1974. № 9. С. 31-37.

10. Структура афоризма // Проблемы структурной лингвистики: Сб. науч. ст. 1985-1987. М., 1989. С. 196-206.

11. Метонимический перенос и условия его реализации // Мек^у £сг-ша1пе w ор1в1е ]е7уксда вк^апвккЬ. В1а1ув1;ок, 1990. С. 185-193.

Иллокутивное вынуждение в структуре диалога // Вопросы языкознания. 1992. №2.С. 84-99. (Соавт.: А.Н. Баранов). Таксономия и оценка в языке и тексте // Логический анализ естественного языка: Ментальные действия. М., 1993. С. 30-40. Голос, голосовые признаки и оценка речи // Логический анализ языка: Язык речевых действий. М., 1994. С. 141-153. Метафора семантических пространств и значение предлога // Вопросы языкознания. 1994. №5. С. 19-27.

Об одной лакуне в системе русских местоимений: восклицательные местоимения русского языка // Русистика сегодня. 1994. № 1. С. 56-65.

Стереотипы возраста // Wiener Slawistischer Almanack. 1996. № 31. С. 207-218.

Риторика позы // Язык и культура. Факты и ценности. Сборник к 70-летию Ю. С. Степанова /. Отв. ред. Е.С. Кубрякова, Т.Е. Янко. М.: Языки славянских культур, 2001. С. 207-216. (Studia philologi-ca / Российская академия наук, Отделение литературы и языка). Улыбка как жест и как слово // Вопросы языкознания. 2001. №4. С. 69-93. (Соавт.: Е.А. Чувилина).

Жесты глаз и визуальное коммуникативное поведение // Труды по культурной антропологии: Памяти Григория Александровича Ткаченко. М.: Восточная литература; Муравей. 2002. С. 236-251. Женское и мужское невербальное интерактивное поведение (межкультурный аспект) // Gender-Forschung In Der Slawistik. Beitrage der Konferenz Gender - Sprache - Kommmunikation - Kultur. 28 Aspril bis 1 Mai 2001. Institut für Slawistik. Friedrich Schiller-Universität Jena. Wiener Slawistischer Almanach. 2002. Sonderband 55. С. 55-68.

Словарь языка русских жестов в его сопоставлении с другими жестовыми словарями // Semiosis Lexicographica. X. Warszawa, 2002. С. 27-45.

Невербальное поведение людей в деловом общении // Компьютерная лингвистики и интеллектуальные технологии: Тр. межд. семинара Диалог"2002 (Протвино, 6-11 июня 2002) / Под ред. А.С. Нариньяни. Т.1. Теоретические проблемы. М.: Наука, 2002. С. 227-240.

Ethics and etiquette in nonverbal signs ("Этика и этикет в невербальных знаках") // Лингвистический беспредел: Сб. статей к 70-летию со дня рождения А. И. Кузнецовой / Сост. Т.Б. Агранат, О.А. Казакевич; под общ. ред. А.Е. Кибрика. М.: Изд-во МГУ, 2002. С. 310-320.

26. Единицы и категории паралингвистики в их отношении к кине-сике // Языки мира. Типология. Уралистика: Статьи и воспоминания: Памяти Т. Ждановой / Сост. В.А. Плунгян, А.Ю. Урман-чиева. М.: Индрик, 2002. С. 55-72.

27. Мужчины и женщины в диалоге I: невербальные тендерные стереотипы // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды междунар. конф. Диалог" 2003 (11-16 июня 2003). М.: Наука, 2003. С. 337-345.

28. Слухи, сплетни, молва - гармония и беспорядок // Логический анализ языка. Космос и хаос / Под ред. Н.Д. Арутюновой, Т.Е. Ян ко. М.: Языки русской культуры, 2003. С. 117-157. (Соавт.: М.В. Са-мохин).

29. Невербальный этикет: невербальные приветствия и прощания // Московский лингвистический журнал. 2003. Т.7, № 2. С. 53-66.

30. Внутриязыковая типология невербальных единиц: Бытовые поклоны // Вопросы языкознания. 2004. № 4. С. 34-47. (Соавт. Е.Б. Морозова).

31. Невербальные приветствия и прощания (семиотические акты и жесты) // Аспекты изучения звучащей речи: Сб. науч. работ к юбилею Е.А. Брызгуновой. М.: изд-во МГУ, 2004. С. 323-334.

32. Семантическая структура слова плечи и его производных // Московский лингвистический журнал. 2005. Т. 8. № 2. С. 48-67. (Соавт.: А.Б. Летучий).

33. Иконические жесты в дискурсе // Вопросы языкознания. 2006. № 4. С. 46-56.

34. Вербальные и невербальные элементы анекдота // Логический анализ языка. Языковые механизмы комизма. М.:Индрик. 2007. С. 509-519. (Соавт.: Е.Я. Шмелёва).

35. Воспитание и воспитанность // Лингвистическая полифония: Сб. в честь юбилея проф. Р.К. Потаповой / Ред. В.А. Виноградов. М.: Языки славянских культур, 2007, С. 628-637.

36. Теорема как вид текста: I. Понятность // Вестник РГГУ. Серия: Языкознание. 2007. № 8. С. 102-112. (МЛЖ. Том 9/2). (Соавт.: Г.Б. Шабат).

37. Семиотическая концептуализация тела и его частей. I. Признак «Форма» // Вопросы языкознания. 2008. № 6. С. 78-97. (Соавт.: П.М. Аркадьев, А.Б. Летучий).

38. Значение и синтаксические свойства союза «а» // Е.В. Падучева. Статьи разных лет. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 427-441. (Соавт.: Е.В. Падучева).

39. Тело и его части как объекты семиотической концептуализации // Von grammatischen Kategorien und sprachlichen Weltbildern. Festschrift für Daniel Weiss zum 60 / Hg. Tilman Berger, Markus Giger, Sibylle Kurt, Imke Mendoza. Geburtstag; München; Wien:

Wiener Slawistischer Almanach, 2009. С. 369-384. (Соавт.: С.И. Переверзева).

40. Семиотическая концептуализация тела и его частей. I. Классификационные и структурные характеристики соматических объектов // Вопросы филологии. 2010. № 2 (35). С. 42-51. (Соавт.: С.И. Переверзева).

41. Части тела в русском языке и в невербальных семиотических кодах. II. Щёки // Русский язык в научном освещении. 2010. № 1. С. 222-235. (Соавт.: А.Б. Летучий).

42. Части тела в русском языке и в русской культуре: признак «цвет» // Вестник РГГУ. Серия: Филологические науки. Языкознание. 2010. № 9 (52). М.: С. 47-64. (МЛЖ. Том 12). (Соавт.: А.Г. Кадыкова).

43. Невербальная семиотика и театр // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2011. № 14. С. 40-48.

44. Невербальный диалог в истории кинесики // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Матер. ежегод. международ. конф. / Гл. ред. А.Е. Кибрик.М.: 2011. С. 349-359.

45. Основные противопоставления на множестве телесных звуков // Вестник РГГУ. Серия: Филологические науки. Языкознание. 2011. №11. С. 80-101. (Соавт.: С.И. Переверзева).

46. Отношения между людьми и их отражение в вербальном и невербальном коммуникативном поведении // Конфликт в языке и коммуникации: Сб. науч. статей / Сост. и отв. ред. Л.Л. Федорова; РГГУ, Институт лингвистики. М., 2011. С. 67-82. (Соавт.: С.И. Переверзева).

47. Производные предлоги, функциональные стили и культура речи // Вопросы культуры речи / Ред. А.Д. Шмелёв. М., 2011. С. 217-224. (Соавт.: П.Л. Петрикей).

48. Теорема как вид текста: II. Когнитивные операции над формулировками теорем // Вестник РГГУ. Серия: Филологические науки. Языкознание. 2011. № 11. С. 241-270. Соавт.: Г.Б. Шабат).

49. Фразеологические соматизмы и семиотическая концептуализация тела // Вопросы языкознания. 2011. № 6. С. 54-66. (Соавт.: А.Д. Козеренко).

50. Части тела и их функции // Сб. научных статей к 80-летию акад. Ю.Д. Апресяна. М.: 2011. С. 41-53. (Соавт.: П.М. Аркадьев).

51. Corporeality, culture and nonverbal semiotics of ethnics and etiquette // Chinese Semiotic Studies / International Semiotic Research Institute of Nanjing Normal University; Chinese Semiotic Research Center of the Chinese Association of Linguistic Semiotics. Nanjing, 2011. С. 165-178.

52. База данных «тело и телесность» в языке и культуре (идеология, структура и наполнение) // Компьютерная лингвистика и

интеллектуальные технологии: Труды XVIII межд. конф. «Диалог 2012»: в 2-х томах. М.: 2012. С. 256-267. (Соавт.: Е.А. Клы-гина).

53. Когнитивные операции на пути к пониманию текста // Ргавепв: Сб. научных тр. / Ред. Е.И. Пивовар; отв. ред. В.И. Заботкина. М.: 2012. С. 251-265. (Соавт.: Г.Б. Шабат).

54. Дисфункции и эмоции // Человек в коммуникации: от категоризации эмоций к эмотивной лингвистике: Сб. научных трудов, посвященный 75-летию проф. В. И. Шаховского / Волгоградский гос. социально-педагогич. ун-т, Научно-исслед. лаб. «Язык и личность», Каф. языкознания. Волгоград, 2013. С. 34-37.

55. Коммуникация врача с пациентом: жесты и модели невербального поведения как симптомы телесной патологии // Гуманитарные чтения РГГУ 2012: Сб. материалов / Отв. ред. Е.И. Пивовар. М.: РГГУ, 2013. С. 273-285.

56. Невербальные ритуалы и их разновидности // Ритуал в языке и коммуникации: Сб. научных статей / Отв. ред. Л.Л. Федорова; сост. Федорова Л.Л., Кронгауз М.А., Крейдлин Г.Е., Шаро нов И.А., Бровко Е.Л., Дронов П.С., Левочская А.С., Переверзе-ва С.И.; РГГУ, Ин-т лингвистики. М.: РГГУ, 2013. С. 105-118. (Э^&а рЫ1ок^1са). (Соавт.: С.И. Переверзева)

57. Тело и телесность в русском языке и русской культуре: кости // Человек и язык в коммуникативном пространстве: Сб. научных статей. Т. 4. № 4. М.: 2013. С. 51-56.

58. Рудименты как тип соматических объектов // Вестник РГГУ. Серия: Филологические науки. Языкознание. 2014. № 8. С. 109-123. (МЛЖ. Том 16).

59. Библейские соматизмы. Квалификация и оценка // Хвала и хула в языке и коммуникации: Сб. науч. ст. / Сост. и отв. ред. Л.Л. Федорова; редкол.: М.А. Кронгауз, Г.Е. Крейдлин, И.А. Шаронов. М.: РГГУ, 2015. С. 299-304.

60. Тело в диалоге и некоторые проблемы мультимодальной коммуникации: признак "размер соматического объекта" // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Сб. науч. статей: По материалам ежегод. междунар. конф. «Диалог». М.: РГГУ, 2015. Вып. 14 (21), С. 311-326. (Соавт.: Л.А. Хесед).

61. Языки геометрии // Гуманитарные чтения РГГУ, 2014: Теория и методология гуманитарного знания. Общественные функции гуманитарных и социальных наук. Россиеведение. Гуманитарное знание и образование: Сб. материалов / Отв. ред. Е. И. Пивовар. М.: РГГУ, 2015. С. 775-778. (Соавт.: Г.Б. Шабат).

62. Языки тела малочисленных народов России: жестовый код телеутов // Сибирский филологический журнал. Новосибирск, Сибирский нац. исслед. гос. ун-т, 2015. № 2. С. 185-196.

Научные гранты:

63. Грант РГНФ 07-04-00203 а «Части тела в русском языке и русской культуре», 2007-2009, руководитель.

64. Грант РГНФ 10-04-00125 а «Тело и его части в разных языках и культурах: типологическое описание», 2010-2012, руководитель.

65. Грант РГНФ 13-04-14011 г «Человек и язык в коммуникативном пространстве», 2013, исполнитель.

66. Грант РГНФ 14-04-00556 а «Описание фрагментов языковой картины мира телеутов», 2014-2016, исполнитель.

Составители: С.И. Переверзева, Л.А. Хесед

Общеизвестно, что культура – это не только совокупность знаков и знаковых систем, но, в первую очередь, владение вербальными и невербальными семиотическими кодами. На настоящий момент в невербальной семиотике можно выделить несколько направлений:

паралингвистика (наука о звуковых кодах невербальной коммуникации);
кинесика (наука о жестах и жестовых движениях, процессах и системах);
окулесика (наука о языке глаз и визуальном поведении во время общения);
аускультация (наука о слуховом восприятий звуков и аудиальном поведении людей в процессе коммуникации);
гаптика (наука о тактильной коммуникации);
гастика (наука о знаковых и коммуникативных функциях пищи и напитков, о приеме нищи, о культурных и коммуникативных функциях угощений);
ольфакция (наука о языке запахов, смыслах, передаваемых с помощью запахов, роли запахов в коммуникации);
проксемика (наука о пространстве коммуникации, о его структуре и функциях);
хронемика (наука о времени коммуникации, о его структурных, культурных и семиотических функциях).

Два направления невербальной семиотики признаются основными в деловой коммуникации: кинесика и проксемика. Общеизвестно, что кинесика – это наука о "языке" тела, его частей и, прежде всего, жестов рук. Кроме того, предметом ее внимания служат мимические жесты, жесты головы и ног, позы и знаковые телодвижения. Жесты могут играть в человеческой коммуникации самую разнообразную роль: дублировать речевую информацию, противоречить речевому высказыванию, замещать речевое высказывание, подчеркивать или усиливать какие-то компоненты речи, играть роль регулятора речевого общения. В различных культурах в деловой и бытовой коммуникации одинаковые жесты часто имеют разную семантику. Все жесты можно разделить на типовые, общие для большинства культур, и жесты, употребляемые только в определенных культурах. Основные функции жестов в коммуникации: регулирование и управление вербальным поведением, отображение в коммуникативном языке актуальных речевых действий, репрезентация внутреннего психологического состояния, жестовое изображение физических действий человека. Проблема межкультурного соответствия жестов тесно связана с проблемой интерпретации невербального текста одной культуры носителями другой и проблемами иереводимости.

Г. Крейдлин выделяет три вида неадекватной интерпретации:

неправильная интерпретация;
неполная интерпретация;
избыточная интерпретация.

Жесты могут соотноситься как межкультурные омонимы (одинаковые или похожие жесты имеют в разных культурах различные смыслы). Например, кинема "кольцо" заимствована из американской кинетической системы и означает: "все хорошо". В Японии она же обозначает "деньги", причем деньги, связанные с ситуацией "купли – продажи". В Тунисе эта кинема означает: "я тебя убью". В Венесуэле относится к категории ненормативной лексики.

Кинема "палец у виска" в России и Германии означает: "человек не в себе", в некоторых африканских культурах таким образом обозначают человека, погруженного в размышления, в Голландии – человека умного.

Кинема "указательный палец у нижнего века" (иногда вариативно люди оттягивают веко вниз): в Австрии таким способом выказывают презрение к адресату, во Флоренции этот жест выражает доброжелательность, в Испании – недоверие предупреждение об опасности. В России подобный жест отсутствует.

Такое явление, как межкультурная синонимия, возникает в том случае, когда один и тот же смысл по-разному кодируется в разных культурах. Смысл "согласие" в Болгарии передают, покачивая головой слева направо (это означает – "да"), в России в этом случае кивают головой сверху вниз.

Смысл "восхищение" испанцы, колумбийцы и мексиканцы передают невербально (сочетание приложенных к губам 3 пальцев и звука поцелуя), а в Бразилии для этого используется жест "прикосновение к мочке уха".

Смысл "опасность" во Франции передают, потирая указательным пальцем кончик носа, итальянцы в этом случае слегка постукивают указательным пальцем по кончику носа.

По мнению Г. Крейдлина, иконические, индексальные и символические жесты можно найти в невербальных языках разных народов и культур, причем существуют так называемые высококинетичные культуры (итальянская, арабская, испанская) и низкокинетичные культуры (британская, норвежская, эстонская). Как правило, для каждого народа характерен специфический жестовый язык и предпочитаемые коммуникативные жесты. В Америке, Европе, России принято подавать руку, иногда при встрече обниматься и символически целоваться. У индусов принято касаться стоп родителей, это является знаком почтения. На Востоке (Япония, Китай) при встрече принято кланяться. Для североамериканцев такое поведение нередко кажется унизительным. Во многих странах Юго-Восточной Азии при встрече партнеры избегают прямого взгляда друг другу в глаза. В США принято смотреть собеседнику в глаза и не кланяться, это является знаком самоуважения и достоинства. В Японии адекватным считается взгляд на уровне "адамова яблока" собеседника. Китайцы, индонезийцы, выражая

почтение к собеседнику, опускают глаза. В арабской культуре пристальный взгляд – свидетельство заинтересованности.

Э. Эриксон отмечал у россиян "особую выразительность глаз", которые принято использовать в качестве "эмоционального рецептора, алчного захватчика, органа взаимной душевной капитуляции". По мнению Эриксона, русская культура куда более "глазастая", чем англосаксонская.

Кроме того, по мнению ряда исследователей (П. Экман), существуют значительные мимические различия в выражении эмоций в дифференцированных культурах.

Как уже отмечалось выше, Э. Холл делит культуры на высококонтекстуальные и низкоконтекстуальные, в зависимости от их отношения к контексту. Под контекстом в данном случае будем понимать информационное поле и социокультурное окружение.

В общих чертах можно сказать, что для высококонтекстуальных культур характерны невыраженная, скрытая манера речи; большая роль невербального общения; тенденция к избеганию конфликта и выражения недовольства (Япония, Китай, Корея, Саудовская Аравия).

Низкоконтекстуальные культуры (страны Запада) отличает прямая и выразительная манера речи; недоверие к молчанию; меньшая роль и значимость невербальной коммуникации. Недосказанность воспринимается негативно и ассоциируется с некомпетентностью либо с недоговариванием, конфликт считается созидательным и часто применяется для решения назревших проблем (скандинавские страны, Германия, Канада, США).

Таким образом, пример межкультурных кинетических расхождений демонстрирует нам возможность неправильных интерпретаций.

Однако встречаются не менее интересные случаи неполных или избыточных интерпретаций. Например, поглаживание "символической бороды" в Италии означает скуку. Ситуация, когда значение жеста не до конца понятно, может привести к неполной интерпретации, хотя в некоторых случаях в данном контексте может быть и избыточная интерпретация.

Хотелось бы отметить тот факт, что подобные расхождения нередко создают семиотический шум в деловой и межкультурной коммуникации. Для решения этой проблемы и возможного преодоления барьеров была сделана попытка составления словаря жестов различных народов. Паралингвистические параметры звучания речи определяются многими факторами: биологическими, физиологическими, психологическими, социальными. В данном контексте нас интересуют национально-этнические и культурные параметры. Например, по наблюдениям Г. Крейдлина, сделанным во время пребывания в США, "звук" чернокожих афроамериканцев в норме – более сильный и полный, чем белых "англосаксонских" американцев. Проксемика как наука о пространстве коммуникации при общении с представителями разных культур также имеет большое значение. Это наука о том, как человек "мыслит" пространство, как использует его. Э. Холл выделил пять типов коммуникативных дистанций: дальняя, публичная, социальная, личная и интимная. Параметры дистанции очень отличаются в разных культурах. Например, в неконтактных культурах социальная дистанция может восприниматься как интимная или личная. По мнению Э. Холла, в американской культуре интимное расстояние – 45 см (подходит для общения между близкими друзьями); личное расстояние – от 45 до 120 см (обычная беседа); социальная дистанция – от 1200 см до 3,5 м (некоторые деловые беседы); публичное расстояние – от 3,5 м и более. В Юго-Восточной Азии люди, желающие вступить в диалог, с осторожностью подходят к друг другу, чтобы ненароком не коснуться партнера, поскольку даже ненамеренное прикосновение к голове партнера считается серьезным нарушением этикетных норм.

Если рассматривать невербальную семиотику в деловом контексте, то следует обратить внимание на коннотацию рукопожатия в разных культурах. Например, в Азии при первой встрече с партнером не следует протягивать руку, это может быть истолковано как навязывание себя. Следует подождать, пока партнер сделает это первым. Это прерогатива принимающей стороны или старшего по иерархической шкале. По-разному воспринимаются и интерпретируются прикосновения: например в Японии вообще не принято касаться, хватать партнера за запястья, руки, ни в коем случае не рекомендуется класть руку на плечо. Представители Латинской Америки, напротив, очень открытые и контактные в кинетическом смысле: они касаются, обнимают друг друга при встрече, используют близкую дистанцию при деловом контакте. Крепкое и короткое рукопожатие положительно трактуется в западной культуре и негативно – в восточной.

На Ближнем Востоке при деловых контактах бизнесменов разного пола, как правило, прикосновений и рукопожатий не происходит. Однако лица одного пола могут жать друг другу руки, обниматься при встрече и во время деловой беседы держать друг друга за руки, что на Западе может быть интерпретировано двусмысленно.

Улыбка не всегда несет положительную коннотацию: например в Латинской Америке она может означать извинение и неуверенность. Зрительный контакт, считающийся обязательным на Западе и расценивающийся как честность и уважение к партнеру, в некоторых азиатских и восточных государствах может быть интерпретирован как "вызов".

Существуют так называемые высококинетичные культуры, т.е. культуры, любящие касания. Это итальянская, арабская, турецкая, латиноамериканские культуры. У некоторых народов тактильная практика жестко регламентирована. И часто нарушение правил тактильного поведения карается весьма строго. Так, в Китае на улицах не принято встречать человека не только поцелуем, но и объятиями, в Египте мужчина может целовать женщину в присутствии других людей, только если она его мать, жена или сестра. В русской культуре касания – это всегда акт вторжения в личную сферу другого человека, однако с недостатком прикосновений связаны эмоциональные нарушения у людей, неврозы. Имеет значение и близость людей. Мы не любим, когда к нам прикасаются чужие, за исключением врача, парикмахера, массажиста, косметолога и т.п. В Великобритании детей в школах и детских садах воспитывают таким образом, чтобы они, играя, ни в коем случае не касались друг друга.

Разность тактильного поведения может привести к трагическим последствиям при контакте людей разных культур.

Вообще специфика жестового поведения очень варьируется от культуры к культуре. Например, в Европе индекс кинетичности возрастает с севера на юг. Она минимальна у скандинавов, норвежцев и датчан и максимальна у испанцев, португальцев, южных итальянцев и греков. Примерно то же можно сказать, если рассматривать территорию России: минимальное использование жестов характерно для жителей севера, а максимальная интенсивность жестикуляции при общении отмечается у народов Кавказа. По мнению Э. Холла культура является главным фактором, определяющим содержание кинетического аппарата и, особенно, отношение к пространству. Особое внимание исследователь уделил значению проксемики в разных культурах. Например, в Японии, по мнению Холла, скученность людей является признаком теплой и приятной интимной близости. Ученый отмечает, что в некоторых ситуациях люди предпочитают находиться как можно ближе друг к другу. Холл видит в этом проявление японского отношения к пространству. Японцы воспринимают пространство, его форму и организацию как осязаемые предметы. Это проявляется не только в том, как они создают композиции из цветов или украшают интерьер, но и в разбивке садов и парков, где отдельные элементы пространства гармонично соединяются в единое целое.

У арабов тоже можно наблюдать тенденцию к скученности на людях, а внутри арабских домов слишком много пустоты. Перегородок между комнатами обычно нет, потому что, несмотря на желание иметь в своем распоряжении как можно больше пространства, арабы не любят быть в одиночестве и "скучиваются" вместе в своих просторных домах.

Между арабской и японской скученностью существует принципиальное различие. Араб любит дотрагиваться до своего компаньона, осязать и обонять сто. Японцы даже тогда, когда стараются быть ближе к другим людям, сохраняют определенную формальность и холодность. Они умудряются дотрагиваться друг до друга и в то же время не переходить грань формальности. Помимо любви к скученности в культуре арабского мира много толкотни и совместного использования единого пространства, что так раздражает американцев.

Для американца существуют определенные границы в общественном месте. Когда он стоит в очереди, ему кажется, что его место нерушимо. Араб не признает уединенности в общественном месте и, если он сможет влезть в очередь, считает, что вправе так сделать.

Для американца тело как индивидуальный храм его индивидуального духа – священно. Для араба, которому ничего не стоит толкнуть, пихнуть человека на улице и даже ущипнуть женщину, агрессия против тела не столь страшное преступление. Однако, например, насилие против личности, совершенное с целью оскорбления, для араба – серьезная проблема.

В то же время, как подчеркивает Холл, араб, вне зависимости от того, насколько близко он хочет оказаться к своим ближним, время от времени стремится побыть один. Для того чтобы остаться одному, он перерезает линии коммуникации, уходит в себя, и этот уход уважают окружающие. Его уход в себя выражает на языке тела следующую мысль: "Мне нужно уединение, несмотря на то, что я физически с вами, дотрагиваюсь до вас и живу с вами, я должен удалиться в свою скорлупу".

Если с таким уходом в себя столкнется американец, он будет считать подобное поведение оскорбительным. Уход в себя будет истолкован им на языке тела, как нежелание общаться или разрыв отношений. Такое поведение будет расценено как оскорбление.

Когда два араба разговаривают, они напряженно смотрят друг другу в глаза. В американской культуре не принято, чтобы мужчины это делали с такой интенсивностью. Типичная реакция американца на подобный взгляд араба: "Мне очень не понравилось, как он смотрел мне в глаза, казалось, он хотел чего-то личного, даже интимного".

Как располагаются по отношению друг к другу, как обмениваются взглядами - играют решающую роль в устной коммуникации. В центре монографии - человек и особенности его невербального поведения в акте коммуникации. Автор анализирует разнообразные невербальные и вербальные единицы, описывает русскую жестовую систему и кинетическое поведение, ищет новые подходы к этой до сих лор малоисследованной теме, привлекая для этого данные разных частных наук, входящих в состав невербальной семиотики.
ББК 88.53
УДК 159.9
№ВК 5-86793-194-3
© Г.Е. Крейдлин, 2002
© Художественное оформление Новое литературное обозрение, 2002

Памяти моего отца
Крейдлина Ефима Григорьевича
ВВЕДЕНИЕ
Предмет книги
Более тридцати лет тому назад мне в руки попала статья выдающегося русского лингвиста А. А. Реформатского Опере кодировании и трансформации коммуникативных систем Реформатский 1963). В этой замечательной работе речь шла о характере и способах совместного существования водном коммуникативном акте нескольких знаковых систем и затрагивались различные проблемы, относящиеся к особенностям функционирования в речи знаков разной природы и к анализу их поведения в интерактивном общении.
А. А. Реформатский считал, что без решения вопросов о том, как происходит невербальная коммуникативная деятельность человека и каково ее соотношение с вербальной деятельностью, немыслимо моделирование коммуникативных систем и самого мыслительного процесса. Опираясь на исследования детского психолога, физиолога и педагога Й. А. Соколянско- го, в которых рассматривались особенности усвоения грамматики языка слепоглухонемым ребенком, ученый подчеркивает исключительную важность жеста и жестового, или, иначе кинетического, поведения в целом как связующих звеньев между тактильной и речевой деятельностью человека. По мнению А. А. Реформатского, в акте устного общения никогда не осуществляется простое кодирование смысла или перекодирование информации. В нем сосуществуют параллельно разные системы обработки знаковой информации, и - позволю себе еще раз процитировать учёного - хотя они как-то и конкурируют в принципе, ноне накладываются друг на друга, а представляют собой более сложное соотношение».
В настоящей монографии речь пойдет о различных сторонах такого соотношения. В центре ее шимдотся человек я особенности wo невербального поведения в акте коммуникации.
О коммуникативном поведении людей и способах их речевого общения до сих пор известно крайне мало. Наши представления о мотивах, целях и характере даже собственных действий , мыслей, слови чувств, не говоря уже о поведении реального или воображаемого собеседника, посей день удивительно нечеткие, наивные и путаные, а сумма и глубина наших знаний о речевом диалогическом поведении никак не соответствуют сегодняшнему уровню развития и возможностям лингвистической науки. Что же касается невербальных аспектов человеческого поведения в ситуации коммуникативного взаимодействия и проблем соотношения невербальных языковых кодов с естественным языком, которые составляют основной предмет нашего исследования, то они не только не описаны систематически, нов целом раде отношений просто не затронуты.
Книга, которую держит в руках читатель, ставит своей целью в известной степени восполнить указанный пробел. В ней принят подход, заключающийся в параллельном анализе разнообразных невербальных и вербальных единиц. Такой анализ предполагает изучение богатого арсенала знаковых средств, используемых в человеческом общении, описание разнообразных семантических, прагматических и синтаксических соотношений между невербальными и вербальными знаковыми единицами и выявление особенностей их совместного функционирования в коммуникативном акте, о которых писал А. АРе коммуникация является одной из важнейших областей функционирования знаков и знаковой информации и занимает значительное место в жизни человека и общества. Подчеркивая важность невербальной коммуникации, кто-то заметил «Words may be what men use when all else fails» - Слова, быть может, это то, чем пользуются люди, когда все остальные средства общения оказались безуспешными (букв. <...> когда все остальное терпит неудачу. Науку, предметом которой являются невербальная коммуникация и, шире, невербальное поведение и взаимодействие людей, я предлагаю называть невербальной семиотикой. Невербальная семиотика как целостная научная дисциплина еще только складывается, она очень молодая. Входящие в невербальную семиотику частные науки, или отдельные подсистемы, изучены в разной мере и нередко вообще не связаны одна с другой. По целому ряду объективных и субъективных причин, к которым можно отнести (а) фрагментарность и плохо мотивированную избирательность объектов изучения (б) недостаточное количество устойчивых и проверенных на практике теоретических понятий, методов и инструментов анализа, а отсюда по преимуществу дескриптивный характер исследований во всех разделах невербальной семиотики (в) малую разработанность и практическую несовместимость языков описания предметных областей невербальной семиотики (г) отсутствие надежной методологической и эмпирической базы в части , касающейся семантики, прагматики и синтаксического поведения невербальных единиц д) нередко гадательный, плохо обоснованный ив высшей степени проблематичный характер отдельных научных утверждений и полученных результатов, - приходится констатировать, что многие задачи и положения, формулируемые в рамках невербальных подсистем, требуют существенной корректировки, а в ряде случаев и полного пересмотра.
В такой ситуации особенно остро ощущается потребность в едином семиотическом подходе к исследованию невербальных и вербальных средств поведения людей в коммуникативном акте, поскольку только в рамках такого подхода невербальное поведение человека ив частности, русская невербальная традиция могут получить максимально многостороннее и адекватное объяснение. В книге предлагается интегральное описание основных подсистем невербальной семиотики в рамках единой научной идеологии и общих концетуалыш хи методологических установок, в их соотношении друг с другом и с естественным языком. Определяются состав этих подсистем, характерные особенности их внутренней организации и закономерности функционирования, проводится практическое изучение и теоретическое осмысление важнейших механизмов взаимодействия невербальных подсистем друг с другом и с естественным языком, описываются нетривиальные ситуации невербального общения людей и связанные сними явления.
Следует отметить, что в силу разных, по большей части околонаучных, обстоятельств в существующей литературе по невербальной семиотике почти полностью игнорируются данные русской лингвосемиотической традиции, между тем как ее культурная и этнолингвистическая значимость едва ли нуждаются в особом обосновании. Наша книга впервые обращается к системному исследованию русского невербального материала в ней содержится детальный разбор совсем новых для невербальной семиотики фактов и привлекается новая информация для установления сходств, расхождений и перекличек русского и других невербальных языков. Проведенный широкий анализ мировой и отечественной литературы, а также личные научные контакты со многими крупными учеными, работающими в разных областях невербальной семиотики, дают основание утверждать , что настоящая книга представляет собой первое систематическое научное изложение основ невербальной семиотики в ее соотношении с лингвистикой. В ней впервые в отечественной и, как кажется, в мировой лингвосемио
тической традиции ставится и решается ряд важных задач, которые были выдвинуты в рамках отдельных наук, входящих в состав невербальной семиотики. Назову лишь некоторые из обсуждаемых в книге проблем) усовершенствование понятийного аппарата и метаязыка невербальной семиотики, в частности приведение его в соответствие с понятийным аппаратом и метаязыком лингвистики обоснование теоретической необходимости вводимых новых понятий и демонстрация их практической полезности) выявление и описание ранее не изучавшихся или не до конца изученных единиц, категорий и оппозиций паралингвистики, кинесики, проксемики и некоторых других частных наук, образующих ядро невербальной семиотики установление аналогий и структурных сходств между достаточно удаленными друг от друга невербальными и вербальными феноменами) разграничение жестов и физиологических движений инвентаризация основных жестовых противопоставлений и функций жестов в разных языках тела и коммуникативных ситуациях) выделение семантических типов и построение семантической типологии бытовых эмблематических жестов) лингвистический и концептуальный анализ голоса и тона - основных инструментов языковой и параязыковой коммуникации) построение оснований теории лексикографии жестов разработка общей идеологии и структуры толковых словарей жестов, определение строения отдельных зон и способа представления в них необходимой информации) анализ наиболее примечательных особенностей созданного нами (в соавторстве) толкового словаря языка русских жестов, ориентированного на интегральное описание русской невербальной и вербальной семиотических систем, и представление решения ряда практических лексикографических задач, связанных с этим словарем (определение количества и состава зон словаря, раскрытие содержания и структуры каждой зоны, анализ ряда конкретных словарных статей и их фрагментов) и др) разработка принципов и способов сопоставительного семантического описания жестов и языковых единиц - так называемых жестовых фразеологизмов, а также жестов и их языковых имен проверка выдвигаемых гипотез и допущений на
ксперимеитальном языковом (русском) материале

(9) постановка и решение некоторых частных проблем межкультурного и межъязыкового соответствия жестовых эмблематических систем и перевода одной системы в другую (способы и виды перевода, проблемы интерпретации, нейтрализации и потери смысла, типология коммуникативных неудачи др 10) построение внутриязыковой типологии семиотических актов касания в их соотношении с русскими глаголами касания и выражаемыми ими смыслами 11) описание универсальных стратегий, обнаружение и анализ закономерностей, а также формулировка конкретных правил невербального (жестового, визуального, тактильного и проксемного) поведения, относящихся к русской повседневной коммуникации и русской культуре.
Помимо теоретических и практических вопросов в книге ставятся и обсуждаются некоторые методологические вопросы, связанные с проблемами выделения единиц и категорий невербальной семиотики и их соотношения с единицами и категориями лингвистики.
В силу указанных выше сложившихся обстоятельств решать большинство поставленных нами задач по аналогии с ранее уже решенными было невозможно. Почти каждая из них потребовала рассмотрения новых теоретических вопросов, восполнения имеющихся концептуальных и терминологических пробелов , использования оригинальных исследовательских приемов и разбора методологических оснований анализа сих последующей эмпирической проверкой. Сразу же скажу постановку и представленные на суд читателя выводы и решения отдельных проблем кто-то может счесть сомнительными или недостаточно убедительными, однако, как мне представляется, это не только субъективная вина автора книги (которую он, впрочем, с себя отнюдь не снимает, но и неизбежный объективный итог всех исследований в новых областях знаний, русло которых лишь только начали прокладывать.
История создания книги
Серьезный исследовательский интерес к невербальной семиотике у меня возник довольно неожиданно и много лет спустя после знакомства с упомянутой выше статьей А. А. Реформатского. На первой летней Лингвистической школе (июль
1992 года, город Дубна, Московская обл, где слушателями были ученики ряда московских и дубненских школ и студенты иыспшх учебных ъшедений. н оснонном Российского т сук ф

ственного гуманитарного университета (РГГУ) и Московского государственного университета (МГУ, а я входил в число преподавателей, мне пришла в голову счастливая мысль организовать семинар для младших, летних, школьников по изучению языка жестов. К моему удивлению, предложенная тематика занятий оказалась интересной не только младшим, но и старшим школьниками даже студентам. После нескольких прочитанных мною вводных теоретических лекций, на которых были введены и описаны основные единицы, категории и отношения, существующие в русском языке жестов, состоялось несколько семинаров, и на первом же практическом занятии всем его участникам было предложено начать совместную работу по составлению толкового (объяснительного) словаря языка русских жестов. Тогда же я попытался обрисовать приблизительный облик этого словаря, каким я тогда его видели наметить общую схему словарной статьи, после чего мы стали все вместе заниматься совершенно конкретной лексикографической работой - писать словарные статьи для данного словаря. В результате сложилась группа, которая продолжила начатую деятельность в Москве на еженедельном семинаре по невербальной семиотике, посей день проводимом под моим руководством в Институте лингвистики (ранее факультете теоретической и прикладной лингвистики) РГГУ. Коллектив людей, трудившихся над словарем, стечением времени постоянно менялся одни студенты и школьники уходили, другие приходили. Это обстоятельство, конечно, весьма осложняло и замедляло работу, которая к тому времени получила моральное признание и материальную поддержку со стороны Института Открытое общество (фонд Дж. Сороса). Все же ядро группы, к счастью, оставалось неизменным , что в значительной мере способствовало окончанию работы.
В ходе индивидуальной и совместной работы над словарем языка русских жестов выяснились две важные вещи. Во-пер- вых, предлагаемое лексикографическое описание сравнительно легко трансформируется в путеводитель по языку русских жестов или в соответствующее учебное пособие, которые понимаются нами здесь довольно широко, а именно как включающие в себя не только (а) собственно жесты, то есть знаковые движения рук, ноги головы, но также (б) выражения лица,
(в) позы и (г) знаковые телодвижения (движения корпуса. Во- вторых, наличие в нашем словаре зон, предназначенных для того, чтобы представить в удобной для пользователя форме особенности и механизмы взаимодействия невербальных и вербальных единиц, делает его полезным инструментом для внут
риязыкового сравнительного семантического анализа.
В качестве экспериментального материала для сравнительного семантического анализа единиц двух языков - повседневного, бытового русского языка и русского языка тела - были отобраны некоторые русские жесты и некоторые русские фразеологические обороты (жестовые фразеологизмы. В книге приводятся как довольно большой фрагмент лексикографического описания русского языка тела, таки некоторые, пока еще предварительные, результаты по сопоставительному изучению русских жестов и жестовых фразеологизмов.
Следует подчеркнуть, что аналитическому описанию русской жестовой системы и кинетическому поведению, а также теории и практике жестовой лексикографии в настоящей книге уделяется особое внимание, что нельзя считать случайным. В устной коммуникации роль жестов, мимики, поз и телодвижений трудно переоценить, и хотя естественный язык имеет здесь безоговорочный приоритет, кинетические стороны поведения людей, такие как жесты и жестикуляция, способы, какими люди стоят или сидят, как располагаются друг по отношению к другу, как меняют позы вовремя беседы, как, наконец, они смотрят друг на друга, играют решающую роль в коммуникативном взаимодействии. И надо сказать, что комплексность и разнообразие знаковых форм невербального общения вполне соответствуют сложности и разветвленное™ частных наук, входящих в состав невербальной семиотики.
Источники и материал
Основным источником для представленного исследования явились русские невербальные (устные) и вербальные (устные и письменные) тексты, хотя аналитический обзор и обсуждение идей , гипотез и результатов, выдвинутых и полученных в невербальной семиотике, опираются также на данные других языков. Кроме того, к примерами фактам других языков и культур мы прибегаем для типологического сопоставления отдельных явлений или дешифровки некоторых деталей картины русского невербального поведения.
Более конкретно, в качестве собранного и обработанного материала, на котором основывается настоящая монография, послужили
(а) визуальные наблюдения, а также фото- и видеозаписи невербального диалогического поведения людей разных национальностей и культур, сделанные как мной лично, таки другими исследователями, в том числе моими молодыми коллегами - аспирантами и студентами. Основной корпус визуального, фото- и видеоматериала составили тексты русской культуры;
(б) русские устные и письменные тексты различных жанров и стилей, отражающие такое поведение. Прежде всего это литературные тексты (целиком или в достаточно представительных фрагментах, которые относятся к русской художественной прозе XIX-XX веков. Кроме того, иллюстративные примеры брались из переводной литературы и публицистики. Часть языковых примеров была взята из различных больших корпусов предложений, собранных и обработанных другими людьми.
(в) словарные материалы, содержащиеся в языковых (толковых, фразеологических и др) и жестовых словарях разных языков и культур. Принимались также во внимание материалы, проанализированные в других научных работах, главным образом в монографиях и статьях;
(г) специально сконструированные автором экспериментальные языковые примеры, на которых проверялись многие из гипотез и утверждений, формулируемых в настоящей книге.
Методология и теоретические предпосылки исследования
Гуго Шухардт как-то заметил, что целостность и внутреннее единство области научных знаний достигается не столько однородностью ее содержания, сколько общей методологией и согласованностью подходов к решаемым проблемам. Признавая безусловную правоту крупного немецкого лингвиста и философа, я полагаю, что реальной базой для объединения разных неязыковых подсистем должен стать единый семантический язык описания (метаязык) невербальных единиц и

В нашей работе мы взяли за основу труд Г. Е. Крейдлина «Невербальная семиотика» (2002) Ученый называет науку, изучающую невербальное общение, невербальной семиотикой. Она состоит из отдельных, но взаимосвязанных дисциплин:

1. Паралингвистики – науке о звуковых кодах невербальной коммуникации.

2. Кинесики – науке о жестах, жестовых движениях, о жестовых процессах и жестовых системах.

3. Окулесики – науке о языке глаз и визуальном поведении людей во время общения.

4. Аускультации – науке о слуховом восприятии звуков и аудиальном поведении людей в процессе коммуникации;

5. Гаптики – науке о языке касаний и тактильной коммуникации;

6. Гастики – науке о знаковых и коммуникативных функциях пищи и напитков, о приеме пищи, о культурных и коммуникативных функциях снадобий и угощений;

7. Ольфакции – науке о языке запахов, смыслах, передаваемых с помощью запахов, и роли запахов в коммуникации.

8. Проксемики – науке о пространстве коммуникации, его структуре и функциях.

9. Хронемики – науке о времени коммуникации, о его структурах, семиотических и культурных функциях.

10. Системологии – науке о системах объектов, которыми люди окружают свой мир, о функциях и смыслах, которые эти объекты выражают в процессе коммуникации .

Из указанных выше наук не всем уделяется одинаковое внимание. Основные разделы - паралингвистика и кинесика - изучены более глубоко. Наименее исследованы аускультация, гастика, ольфакция, хронемика и системология.

А) Паралингвистика

Под паралингвистикой понимается наука, которая составляет отдельный раздел невербальной семиотики. Предметом этой науки является параязык – дополнительные звуковые коды, включённые в процесс речевые коммуникации, которые могут передавать в этом процессе смысловую информацию.

Средствами достижения эффективной коммуникации здесь могут служить следующие характеристики человеческого голоса:

· Скорость речи. Оживленная, бойкая манера говорить, быстрый темп речи свидетельствует об импульсивности собеседника, его уверенности в своих силах. Спокойная, медленная манера речи указывает на невозмутимость, рассудительность говорящего. Заметные колебания скорости речи обнаруживают недостаток уравновешенности, уверенность, лёгкую возбудимость человека.

· Громкость. Большая громкость речи присуща, как правило, искренним побуждениям или кичливости и самодовольству. В то время как малая громкость указывает на сдержанность, скромность, такт или нехватку жизненной силы, слабость человека. Заметные изменения в громкости свидетельствуют об эмоциональности и волнении собеседника. Как показывает коммуникационная практика, усилению эмоциональной речи в иных случаях способствует отсутствие логических доводов.

· Артикуляция. Ясное и четкое произношение слов свидетельствует о внутренней дисциплине говорящего, его потребности в ясности. Неясное, расплывчатое произношение свидетельствует об уступчивости, неуверенности, вялости воли.

· Высота голоса. Фальцет зачастую присущ человеку, у которого мышление и речь больше основываются на интеллекте. Грудной голос является признаком повышенной естественной эмоциональности. Высокий пронзительный голос является признаком страха и волнения .

Как и во всякой науке, в паралингвистике можно выделить центр и периферию.

В центр паралингвистической системы входят:

а) отдельные неречевые звуки, исходящие из ротовой и носовой полости человека;

б) звуковые комплексы, которые возникают и принимают активное участие в разного рода физиологических реакций, и которые в акте коммуникации приобретают особые контекстные значения (насморк, плевки, кашель, икота, рыдание, свист и др.;

г) параязыковые просодические элементы, участвующие в процессе коммуникации и способствующие организации и передаче смысловой информации: эмоциональное акцентированное выделение слогов и более крупных фрагментов речевого потока, темп фраз при беглой речи или при скандировании, тональный уровень громкой, тихой и шепотной речи, длительность слога, например, при протяжной речи, продолжительность разделов между фонетическими синтагмами и пр.

К периферии паралингвистической системы можно отнести звуки природы и различных механизмов или устройств, часто играющих далеко не последнюю роль в человеческой коммуникации; сюда же примыкает и просодика соответствующих звуковых последовательностей. К периферии паралингвистической системы принадлежат также звуки, возникающие от контакта с человеческим телом, как со своим собственным, так и с чужим (например, звук от пощёчины, звуки аплодисментов, звук от удара кулаком о стол).

Особенность всех паралингвистических средств заключается в том, что они, хотя и не являются речевыми и не входят в систему естественного языка, в значительной степени организуют и определяют коммуникативный акт. Лишь крайне небольшое число устных речевых сообщений способно стать фактом человеческой коммуникации без какого-либо паралингвистического сопровождения: паралингвистические средства в той или иной мере представлены в каждом устном высказывании, но при этом отличаются несистемностью и нерегулярностью своего реального воплощения.

Выделяют 4 основные паралингвистические категории – параметры звучания, квалификаторы, дифференциаторы (различители) и альтернанты.

Параметры звучания (primary qualities) – это неупорядоченные в систему основные составляющие (признаки и их комбинации) человеческой речи и неречевых звуков, выполняющих коммуникативную или эмотивную функцию. К параметрам звучания относятся, например, мелодика интонем, градации интенсивности звука, длительность пауз и слогов, темп, ритм, высота тона и др.

К квалификаторам относятся разнообразные по своим свойствам и обычно вызываемые человеком сознательно звуковые эффекты – дополнительные к речи модификаторы, направленные на достижение определённой коммуникативной цели.

Появление квалификаторов в коммуникативном акте обусловлено множеством биологических и иных причин, которые пока не поддаются полному и непротиворечивому исчислению, - от особенностей устройства воздушных путей и прохождения по ним воздушного потока до анатомического строения органов производства звука и степени их мускульного напряжения при артикуляции. Так, голос может быть скрипучим сам по себе, благодаря определённым физиологическим особенностям, например аномалиям в строении речевого аппарата, а может становиться скрипучим в актуальной речи, если его владелец намеревается с его помощью выразить презрение к собеседнику или хочет поиздеваться над ним.

К квалификаторам принадлежат также звуковые эффекты и функции шепотной, часто интимной, речи или, например, жёсткого голоса, образуемого за счёт колебаний нижней челюсти или её сильного выпячивания .

Различители представляют собой паралингвистические конструкты разной природы, объединяемые функционально. Среди них выделяют следующие типы:

а) звуки, различающие модели поведения или отдельные компоненты моделей, в которых эти звуки являются неотъемлемым и важным составным элементом. Например, вздохи, зевота, кашель, плач, рыдания, свист, смех, шмыганье носом, икота и многое другое. Некоторые из перечисленных поведенческих форм и связанные с ними звуки и звуковые эффекты играют решающую роль в коммуникации межличностных отношений и в выражении актуальных эмоциональных выражений; например, плач и рыдание в горе, звуки смеха при реализации позитивных или негативных отношений социального плана, например, смех лести или подхалимажа, насмешка над собеседником и др.

б) разного рода патологические звуковые варианты, то есть звуки, свойственные больным и не характерные для людей здоровых, ср. плач невротика, истерический плач и крики, рыдания, стоны и нытьё при боли и др.

г) звуки, различающие физиологические реакции самых разных типов: физические (звуки сильно бьющегося сердца), химические (урчание в животе), дерматологические (потирание кожи и звуки от этого, звуки при шелушении кожи), термальные (высокая температура, сопряжённая со стонами) и др. .

Альтернанты – противопоставленные нормативным речевым одиночные неречевые звуки и комбинации звуков, встречающихся в коммуникации либо изолированно, либо вместе с речью. Сюда можно отнести кинетико – голосовые формы типа горловых прочисток, щелчков, вдох и выдох. Альтернанты – это, например, шипение и сипение, звуки, зникающие при всасывании воздуха, звуки-заполнители пауз «гм, мм, э-э и т. п.», звуки, извлекаемые при замкнутых губах или широко открытом рте, звуки от трения и др. Каждый язык и каждая культура обладают колоссальным числом альтернант, которые образуют своеобразный лексикон и постоянно участвуют в коммуникации .

Альтернанты несут определённую смысловую и функциональную, прежде всего регулятивную, нагрузку при диалогическом взаимодействии. Например, звук глубокого выдоха, обозначающий физическую усталость, или звук «тяжёлого» вздоха, обозначающий нечто вроде психологической усталости от невзгод и тяжёлой жизни или означающий, что «всё плохо», разнообразные «мычания», свидетельствующие о поиске говорящим нужного слова для точного выражения мысли или выигрыша им времени для планирования речи. Кроме того, альтернанты постоянно пополняют словарь естественного языка, например, появление в русском языке междометий гм, брр, уф и др.

Комплексы из звуков, возникающих от действий с материальными объектами или над ними, и самих объектов – источников этих звуков (включая человеческое тело и звуки, возникающие от манипуляций с ним или над ним), которые принимают участие в акте актуальной коммуникации и во вполне определённых ситуациях означиваются, получили название адапторов. Существует 2 вида адапторов: адапторы тела (собственно адапторы) и адапторы – объекты.

Адапторы тела – способные приспосабливаться к изменившимся внешним условиям формы коммуникативного поведения людей. Это комплексы, состоящие из совершаемых в коммуникативном акте самостоятельных знаковых движений тела или с телом человека и звуков от этих движений, которые функционально ориентированы, прежде всего, на партнёра по коммуникации. К адапторам относятся звуки, возникающие в результате похлопывания по плечу, аплодисментам, поглаживанию, щелчку, шлепку, удару, пощечине и др.

Адапторы тела могут изменять смысл вербального сообщения, добавочно квалифицировать его, уточнять и даже полностью замещать словесное высказывание. Например, когда человек находится в состоянии ярости, он может сжимать зубы или скрежетать зубами. Убеждая адресата со страстью, что именно он сделал нечто, мужчина иногда бьёт себя в грудь («я, я это сделал»). Мы даём пощёчину, чтобы унизить, а не наказать, как нередко ошибочно полагают, другого человека, выражая ему, таким образом, своё презрение, и, наоборот, часто защищаемся пощёчиной от получения унижения или оскорбления. Мы разбиваем сцепленные кисти рук – свою и партнёра – при заключении пари, извлекая при этом характерный звук и т.д. Во всех этих и подобных случаях выполняются коммуникативно-значимые жестовые действия с использованием тела, и звук в этих действиях играет заметную смысловую роль.

Адапторы тела можно разделить на 2 класса: намеренные и вынужденные. Такие адапторы в акте коммуникации могут восприниматься и интерпретироваться по-разному в зависимости от того, исполняются соответствующие движения сразу двумя (или более) партнёрами по коммуникации или только одним из них. Например, жесты обнять кого-либо, выражая участие, симпатию или любовь к адресату жеста и объятие.

В смысловом отношении адапторы тела тоже весьма разнообразны. Их коммуникативное и смысловое назначение - начинать и завершать невербальное взаимодействие в актуальном акте коммуникации, например, воздушный поцелуй на прощанье. Также, адапторы тела выражают разнообразные чувства и отношения между партнёрами, например, хлопать по плечу в знак одобрения, обозначают агрессию и готовность к обороне.

Адапторы – объекты, используемые в процессе коммуникации комплексы, состоящие из предметов и звуков, возникающих во время действий человека с этими предметами; ср. звуки барабанной дроби, стук в дверь или окно, лёгкое постукивание пальцами по столу.

Б) Кинесика

Кинесика – в широком смысле слова – это наука о языке тела и его частей. В более узком понимании, кинесика – учение о жестах, прежде всего о жестах рук, мимические жесты, жесты головы и ног, позы и знаковые телодвижения. Из объектов её изучения исключаются искусственные жестовые языки, в первую очередь созданные для глухонемых, также мимический язык (язык пантомимы), жестовые языки сравнительно узких социальных групп, ритуальные языки жестов, профессиональные жестовые языки и диалекты .

Жесты играют в человеческом общении самую разнообразную роль:

1) они могут повторять или дублировать актуальную речевую информацию. Например, такие жесты, как показывать пальцем, глазами или даже головой часто или обязательно сопровождают во время коммуникации местоимения и наречия это, вон, вот, сюда, туда и др.

2) жесты и кинетическое поведение в целом могут противоречить речевому высказыванию (и тем самым даже вводить адресата в заблуждение). Так, улыбка может сопровождать отнюдь не дружелюбное высказывание.

3) жесты могут замещать речевое высказывание. Например, жест кивок часто используется как эквивалент положительного ответа.

4) жесты могут подчёркивать или усиливать какие-то компоненты речи. Например, использование кинемы, при которой руки широко разводятся в стороны, когда произносится фраза типа «вот такой огромный» или акцентированный счёт на пальцах.

5) жесты могут дополнять речь в смысловом отношении. Слова угрозы смотри у меня нередко дополняются жестом грозящего пальца или даже кулака в сторону адресата.

6) жесты могут играть роль регулятора речевого общения, в частности быть регулятором поддержания речи.

Важным в социальном и культурном планах является выделение взрослых и детских жестов. Все жесты делятся на три класса: взрослые, детские, взрослые и нейтральные, свойственные как детям, так и взрослым.

Русскими детскими жестами являются, например, кинемы типа «дразнилок», такие как показать язык, показать нос, надуть щёки, «корчить рожу» и др. Взрослыми жестами являются русские невербальные знаки развести руками, закрыть лицо руками, качать головой, поглаживать бороду, стукнуть кулаком по столу и многие другие.

Хорошо известно, что параязыковое невербальное поведение женщин отличается от аналогичного поведения мужчин. Существуют мужские позы, мужские жесты рук и мужская походка. Мужскими являются такие русские позы и жесты, как сидеть, развалясь в кресле; стоять, широко раздвинув ноги; чесать в затылке; потирать руки; стукнуть кулаком по столу. Женский стиль кинетического поведения тоже отражается в особых позах, походке и жестах, таких как поправить волосы, чуть наклонить голову; сидеть, сомкнув колени; ходить, покачивая бёдрами.

Выделяются жесты без адапторов и жесты с адапторами. Русские жесты без адапторов – это махнуть рукой, показать пальцем, подмигнуть, поза стоять смирно и многие другие. Адапторы тела присутствуют, например, в жестах похлопать по плечу (адаптор тела – плечо адресата, а также звук от хлопка) и аплодисменты (адаптор тела – руки аплодирующего).

Очевидно, что по лицу человека можно судить о его психологическом, эмоциональном состоянии, например, нервничает ли он, удивлен чем-то, сердится или радуется. Телесные проявления эмоций мы наблюдаем главным образом в мускульной активности отдельных частей лица человека, его рук, ног и головы, в позах, которые человек принимает, в модуляциях голоса и изменении тона, в особом дыхании и др.

Лицо и многие, связанные с ним мимические жесты и движения, такие как поднимать брови, закрывать глаза, надуть губы, поджать губы, закусить губу, наморщить лоб, нахмуриться, улыбка и некоторые другие, не только соотносятся с конкретными эмоциями, но и выполняют определённые коммуникативные и социальные функции. Лицо и лицевые выражения имеют те же основные функции, что и жесты рук и ног, но, прежде всего лицо как место выражения чувств, внутреннего состояния человека и межличностных отношений, т.е. одной из главных функций лица является эмотивная. Остальные функции лица – это: коммуникативная, т.е. передача адресату определённой информации и отражение межличностных отношений, и регулятивная, в частности контактоустанавливающая и контактоподдерживающая функции. В диалоге даже малейшие изменения лица собеседника бывают чрезвычайно информативными, и на их основе люди часто выносят самые разнообразные по своему характеру суждения о коммуникативном партнёре.

Контроль над сообщениями, посылаемыми лицом, и выражаемыми лицом чувствами является одним из важнейших типов управления невербальным поведением. Г. Крейдлин выделяет четыре разновидности контроля, который осуществляется над лицом. Во-первых, это разделяемые всем обществом (или какой-то определённой его частью) культурные конвенции (например, в русской культуре на свадьбах и именинах не принято выглядеть грустным, а на похоронах – весёлым). Во-вторых, это наследственные, родовые обычаи или привычки, воспитываемые в семье (например, ребёнка могут учить не хмуриться и не смотреть исподлобья на взрослых, с которыми он играет или разговаривает). В-третьих, это социальные и профессиональные требования (в профессиональное мастерство дипломатов, продавцов, врачей, актёров и многих других входит, в частности, умение управлять своим лицом). В-четвёртых, это контроль над выражением лица, вызванный требованиями текущего момента, в частности преследованием некоторой коммуникативной цели или решением какой-то задачи, возникшей в ходе актуального диалога (скрыть что-то от партнёра, сдержать смех, «надеть маску» и пр.).

Проведённые Г. Крейдлиным исследования позволяют выделить некоторые важные невербальные кинетические параметры, которые служат индикаторами положительных эмоций и позитивного отношения человека к своему коммуникативному партнёру:

а) сближенная по сравнению с обычной позиция по отношению к адресату;

б) небольшой наклон в его сторону;

в) ориентация головы и корпуса жестикулирующего такая, чтобы можно было постоянно видеть лицо адресата и его реакции;

г) увеличенная длительность контакта глаз;

д) больше, чем нормативное, число касаний;

е) дружеская, приветливая улыбка;

ж) количество и скорость кивков головой;

з) большое число жестов, совершаемых рукой;

и) больше, чем в ином диалоге, количество повествовательных высказываний;

к) относительно большое число позитивных звуковых сигналов .

Существующие описания поз в разных культурах – их форм, смыслов, функций, и сфер использования – позволяют выделить ряд концептов и смыслов, для кодирования которых невербальные знаки-позы лучше всего приспособлены. Это:

а) тип отношения к другому человеку. На то, какие чувства испытывает один человек (жестикулирующий) к другому (адресату) вообще или в данном коммуникативном акте, указывают не только сама поза, но и ориентация тела жестикулирующего относительно адресата, степень наклона корпуса, мера открытости тела, прежде всего рук и ног. Отношение к другому ясно выражено, например, в таких позах, как сидеть, обнявшись или сидеть на коленях.

б) статус. Независимо от типа отношений, существующих между коммуникантами, у человека с более высоким социальным положением в стоячей позиции плечи распрямлены в большей степени, чем у человека с более низким социальным положением. При этом первый держится гораздо свободнее, чем второй: у него расслаблены руки и ноги, положение рук и ног относительно корпуса тоже более свободное, голова обычно опущена ниже, чем у партнёра.

в) физическое и психическое состояние. Уставший человек, целый день простоявший на ногах, хочет сесть. Многие движения и позы человека, как было установлено в ряде исследований по кинесике, говорят о степени интенсивности испытываемой человеком эмоции и о том, в каком настроении он находится.

г) степень вовлечённости в диалог или в обсуждаемую ситуацию. Так, мы не любим беседовать о чём-либо важном на ходу, а предпочитаем разговор сидя. Позой также можно дать понять партнёру нечто вроде «я на твоей стороне (в том, о чём ты мне рассказываешь)» и др.

д) поиск участия или тепла. Жестовый комплекс «поза с наклонённым в сторону адресата корпусом, уменьшенное по сравнению с обычным расстояние, частое заглядывание в глаза партнёру, кивки, робкие улыбки» обычно трактуется как выражение желания найти в партнёре душевный отклик, теплоту или участие.

е) обман. В ходе диалога можно принять, например, нарочито беззаботную позу, говорящую, вопреки реальному положению дел, о том, что, мол, ничего не произошло, ср. нога на ногу или сидеть в кресле или на стуле, откинувшись назад и огромное других поз .

Также мужчины и женщины часто маркируют позами своё отношение к партнёру по диалогу. Поза женщины имеет чётко выраженную фронтальную ориентацию по отношению к человеку, который ей приятен, и боковую ориентацию (т.е. угол между плечами партнёров близок к прямому) к человеку, который ей не нравится. Мужчины в беседах с мужчинами, которые им безразличны или по какой-то причине неприятны, часто несколько наклоняют туловище в сторону .

В) Окулесика

Глаза, части глаз и выражение глаз берут на себя особую роль в невербальном отражении человеческих эмоций. Физиологи установили, что человеческий глаз уникален: в одной только радужной оболочке глаза можно насчитать порядка 250 характерных признаков, комбинации которых не повторяются даже у близнецов. Свойство и признаки глаз у конкретного человека с течением времени не меняются. Без постороннего вмешательства у человека со временем меняются многие индивидуальные черты: лицо, голос, вес, рост, цвет волос, нос, например, разрез или радужная оболочка глаз остаются неизменными.

В окулесике принято различать следующие виды взглядов и глазного поведения людей в диалоге: «односторонний взгляд», взгляд одного человека на другого (но не на лицо); «взгляд в лицо» – взгляд одного человека на лицо другого; «прямой взгляд (в глаза)»; «совместный взгляд» - взгляд партнеров друг другу в лицо; «контакт глаз» или «визуальный контакт» - оба партнера осознанно смотрят в глаза друг другу; «избегание взгляда» - ситуация, когда один из участников диалога (или оба) стремится избежать взгляда в глаза со стороны собеседника; «пропуск взгляда» - не имея явного намерения избежать контакта глаз, несмотря на партнера.

Адресат всегда обращает внимание на прямой взгляд в глаза, обычно трактуя его как взгляд вызова, как взгляд гипнотический или агрессивный. Прямой взгляд приводит адресата в состояние возбуждения и ставит его в затруднительное положение. Согласно этикетным нормам, прямой взгляд должен быть очень коротким по длительности, а потому, если партнеры смотрят так друг на друга дольше, чем принято, то через какое-то непродолжительное время оба партнера почти одновременно прерывают этот взгляд, отводя глаза. Напротив, отвод глаз в сторону и опускание глаз рассматриваются как умиротворяющие или успокаивающие коммуникативные сигналы, снимающие ненужное напряжение. Они выполняют в диалоге роль, аналогичную той, что выполняет обычно улыбка, внезапно возникающая на лице одного из партнеров.

Прямой взгляд в глаза не следует отождествлять с контактом глаз, жестом иной семантики и сферой употребления. Именно в случае, когда нам смотрят прямо в глаза, мы часто говорим, Он уставился или Она на меня уставилась. Мы совсем не любим, кода на нас так смотрят, особенно если это происходит относительно долго, и потому зачастую люди раздраженны и грубо реагируют. Нередко указанным мимическим жестом пользуются для того, чтобы силой «горящего взгляда» привлечь к себе внимание человека, на которого смотрят подобным образом, - особенно в ситуациях, когда речь запрещена или невозможна .

Основные коммуникативные функции глаз:

1. когнитивная (стремление передать глазами некоторую информацию и прочесть информацию в глазах партнёра по коммуникации);

2. эмотивная (выражение глазами и считывание с глаз испытываемых чувств);

3. контролирующая (осуществление глазного мониторинга с целью проверки, воспринято и понято ли переданное сообщение или какой-то его фрагмент, указание адресату, что говорящий закончил передачу тому некоей порции смысла, и др.)

4. регулятивная (выражаемое глазами требование вербальным или невербальным способом отреагировать на переданное сообщение или же, наоборот, подавить глазами предполагаемую реакцию).

Г) Гаптика

Сферу употребления касаний образуют чрезвычайно разные по своему характеру ситуации общения, от повседневных бытовых до ритуальных и магических. Происхождение касаний, их виды, функции и смыслы, а также высокая частота использования в коммуникативных актах делают касания чрезвычайно важным и интересным объектом изучения.

Можно выделить следующие функции бытовых касаний в коммуникативном акте:

1. Выражение дружбы, участия или заботы по отношению к адресату жеста.

2. Отражение интимного отношения к адресату, в частности сексуально интимного. Желание интимного телесного контакта, как многие считают, является глубоко спрятанной физиологической потребностью, которая возникает у человека в самом раннем детстве и тянется через всю его жизнь.

3. Установление контакта между жестикулирующим и адресатом и привлечение внимания адресата к кому-либо или чему-либо.

4. Отражение доминантного положения человека на некоторой социальной шкале.

Касания часто происходят в диалогических взаимодействиях социально и коммуникативно-неравных партнёров, например, в таких парах, как учитель – ученик, врач – пациент, начальник – подчиненный и др.

Из перцептивных способностей человека касание является одной из основных. Касание – это всегда установление физического контакта с человеком, с его кожей, волосами или с одеждой, с предметами, которые человек держит, носит и т.п. Кожа, в отличие от глаз, способна воспринимать и передавать сообщения в темноте: она мгновенно реагирует на внешние возмущения, отчётливо узнаёт объекты и распознаёт акты поведения.

Касания охотно применяют между собой друзья, и человеку обычно не нравится, когда его трогают чужие. В русской культуре касания – это всегда активное вторжение в личную сферу другого человека, поэтому они должны быть действиями осторожными и ненавязчивыми. В условиях применимости правил тактильного взаимодействия, свойственных русской невербалике, входят не только информация о доступности или недоступности для касания определённых областей тела или информация о типе касания и выражаемом касанием смысле, но также сведения об актуальном психологическом состоянии и качествах адресата, об отношении его к касаниям вообще и к данному типу касаний в частности: не ущемит ли, например, касание его гордость, не заденет ли честь, будет ли оно ему приятно и т.п.

Жесты приветствий и прощаний, одобрений и утешений, заключения договоров и союзов, скрепляемые рукопожатиями, невербальные выражения любви – всё включают в себя касания в качестве важнейшего составного элемента. Жестовые приветствия и прощания – это не просто обычаи и ритуалы, значение которых проявляется только тогда, когда люди по какой-либо причине их не исполняют. Невербальные приветствия служат для открытия встречи, а невербальные прощания – для завершения. Это церемонии, которые люди совершают, чтобы, прикоснувшись к другому, почувствовать его и напомнить партнёру, кто они друг другу и в каком социуме живут, чтобы снять напряжение от неожиданной встречи и успокоить партнёра. Отклонения от норм приветствий и прощаний обычно плохо переносятся людьми, и не только потому, что разрушают личные связи, но и потому, что затрагивают систему общественных отношений в целом.

На значение и интерпретацию жестовых касаний влияют следующие факторы:

1. Какая часть тела какую трогает. Касание губами руки явно имеет не ту же семантику, что касание губами губ. Точно также, когда мужчина идут, взявшись за руки, данная поза значит одно, а когда женщина идет рядом с мужчиной и берёт его под руку, то такая поза значит совсем другое;

2. Продолжительность жеста. Высказывания «Он задержал её руку в своей» и «Он быстро отдёрнул руку» имеют совершенно разные осмысления. Жест продолжительный поцелуй в губы не синонимичен жесту быстрый поцелуй: если первый – это жест выражения любви, то второй такого смысла не имеет.

3. Имеется ли помимо касания давление (сжатие) части тела партнёра, и если да, то насколько сильное. Рукопожатие «вялой» рукой – это одна разновидность жеста, рукопожатие «мужской» рукой совсем другая. Эмблематический жест взять за локоть, средний по силе, может означать: «жестикулирующий (обычно это мужчина) показывает, что он хочет отвести адресата в сторону, чтобы с ней/ним побеседовать наедине».

4. Происходит ли движение после того, как произошёл контакт, и если да, то какое. После рукопожатия некоторые мужчины трясут сцепленными вместе руками – это, например, часто бывает при произнесении каких-то поздравительных слов. Поглаживание – это всегда движение вдоль поверхности тела, а шлепок – это отрывистый, быстрый, не очень сильный, однократный удар. Похлопывание по плечу – это обычно три-четыре удара, очень слабые по силе и наносимые по одному и тому же сегменту области плеча; важную роль при этом играет звук;

5. Присутствуют ли при касании посторонние люди, и если да, то кто они. Интимные касания не предполагают присутствия посторонних людей. Рукопожатия совершаются как на людях, так и вне посторонних глаз, но если омонимичная рукопожатию жестовая форма обозначает «пари», при котором сцепление руки следует разбить, то присутствие, по меньшей мере, ещё одного, третьего человека, «разбивающего», почти обязательно. Им бывает обычно человек, являющийся знакомым или другом двух спорящих (в русской культуре в норме не принято просить совсем незнакомых или малознакомых людей, чтобы они разбили руки спорящих). Такого человека специально просят: «Разбей!». И разбить пари – это тоже жест.

6. Тип контекста, в рамках которого происходит касание. Прикосновение к руке или касание плеча скорбящего человека во время похорон на кладбище или во время траурной церемонии, где слова неуместны, - это невербальное (тактильное) выражение сочувствия или утешения, знак солидарности и единения с адресатом жеста в общем с ним горе. И совсем другое означает касание рукой плеча или руки товарища во время, например, спортивной эстафеты или игры: это сигнал того, что наступила очередь бежать человеку, которого коснулись.

7. Характер стиля невербального поведения и взаимоотношений между партнёрами. Американским учёным Р. Хеслиным было выделено пять типов невербальных стилей и пять типов характерных для каждого из них отношений между коммуникантами: (а) функциональный стиль и деловой тип взаимоотношений; (б) социальный стиль и вежливость как тип отношений; (в) стиль дружеского общения и теплота; (г) любовное общение и близость (интимность); (д) сексуальное общение и сексуальное возбуждение.

В каждой культуре в социальном невербальном стиле и вежливых отношениях существуют жёсткие рамки, предписывающие, кто, кого, как и когда может трогать. Из наиболее типичных жестов здесь можно назвать рукопожатие, поцеловать руку, подать руку, когда мужчина помогает женщине, например, выйти из автобуса.

В любовном невербальном стиле общения, который сочетается с очень близким, интимным, отношениями между партнёрами, и в сексуальном контакте касания передают смыслы «сексуальное желание» и «любовь». Способы касаний и места касаний не должны вызывать у партнёров даже малейшего ощущения дискомфорта. Любовь и особенно сексуальные касания должны быть приятны обоим партнёрам и доставлять им обоюдное удовольствие/наслаждение, и эта информация входит в смысл соответствующих жестов.

Жестовое касание является, прежде всего, актом связи, установления контакта с коммуникативным партнёром, а потому на уровне дружеского общения, когда не просто завязаны контакты, а установлены телесные отношения, люди вполне открыты для разнообразного по форме тактильного подтверждения своей близости друг другу.

Д) Проксемика

Проксемика – это наука о пространстве коммуникации, или коммуникативном пространстве, это наука о том, как человек мыслит коммуникативное пространство, как его обживает и использует.

Одним из любимых предметов проксемики является семиология (т.е. наполнение культурными смыслами) различных частей дома, что нельзя никак считать случайным, поскольку дом, квартира, комната – это основные личные территории человека. Проксемика ищет ответы на разнообразные вопросы, связанные со смысловой нагрузкой этих пространств. Семиология дома также включает поведение человека в замкнутом пространстве дома. Человек обычно стремится к тому, чтобы у него был свой собственный угол, т.е. отдельное место в доме, квартире, комнате и даже на службе, как есть у него и любимый стул, стол, одежда, машина и т.п. предметы, которыми он особенно дорожит и которые готов охранять и защищать от внешних посягательств.

В связи с различным пространственным поведением можно выделить три основных типа социальных взаимодействий между людьми:

а) взаимодействие с друзьями, товарищами или просто хорошо знакомым людьми, открытыми для диалога;

б) взаимодействие с малознакомыми или совсем незнакомыми людьми, которые хотят общения;

в) взаимодействие с незнакомыми людьми, не ожидающими никакого контакта или не желающими контакта с данным человеком. Каждое из этих отношений порождает особый тип коммуникативной ситуации, который характеризуется своими правилами выбора пространства и расстояния между коммуникантами в целях обеспечения комфортности общения и особым типом невербального коммуникативного поведения, например определёнными позами и мануальными жестами.

Каждый человек имеет свою собственную личную территорию. Правильнее сказать, что это не территория, а пространство, воздушная оболочка, окружающая тело человека со всех сторон. Размеры оболочки зависят от плотности населения людей в местах их проживания. И хотя нас никто не учит тому, насколько можно приближаться к другому человеку, мы подсознательно знаем, на каком расстоянии удобнее говорить с близким другом, а на каком – с подозрительным незнакомцем.

Выделяют четыре пространственные зоны:

1) Интимная зона (от 15 - 50 см). Из всех зон эта самая главная, поскольку именно ее человек охраняет так, будто это его собственность. В эту зону допускаются лишь дети, родители, супруги, влюбленные, близкие друзья и родственники. Для этой зоны характерны доверительность, негромкий голос в общении, тактильный контакт, прикосновения. Исследования показывают, что нарушение интимной зоны влечет определенные физиологические изменения в организме: учащение биения сердца, повышенное выделение адреналина, прилив крови к голове. Преждевременное вторжение в интимную зону в процессе общения всегда воспринимается собеседником как покушение на его неприкосновенность.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-04-26

Невербальная семиотика – это наука, изучающая невербальную (внесловесную) коммуникацию, невербальное поведение и взаимодействие людей. Она направлена на описание и анализ синтаксических , семантических и прагматических отношений между вербальными и невербальными знаковыми единицами и выявление особенности их функционирования в коммуникативном акте.

Предмет исследования невербальной семиотики – это невербальные знаки (жесты, мимика, позы, знаковые телодвижения и др. ), которые играют ключевую роль в коммуникативном акте, дополняя и обогащая речевое общение.

Жесты могут различным образом соотносится с речевым высказыванием:

дополнение и подкрепление ;
повторение и дублирование ;
замещение;
противоречие.

Основные функции жестов :

передача информации ;
дейктическая функция;
изобразительная функция;
репрезентация внутреннего психологического состояния или отношения ;
отражение актуального речевого действия ;
управление и регулирование поведения (в том числе речевого) ;
риторическая функция.

В соответствии с различными функциями выделяют 3 семиотических класса жестов :

Жесты-эмблемы , т.е. кинемы, имеющие самостоятельное лексическое значение и способные передавать смысл независимо от вербального сообщения. Жесты-эмблемы в свою очередь делятся на указательные, изобразительные и символические .
Жесты-иллюстраторы, кинемы, которые употребляются только вместе с речевым сообщением .
Жесты-регуляторы, кинемы, предназначенные для управления речевым сообщением.

Язык жестов имеет свою специфику у различных половозрастных групп . Мужчины в большей степени используют жесты, выражающие силу, уверенность, агрессию, власть, доминирование. Женщины и дети больше склонны к демонстрации эмоциональных реакций посредством жестов, при этом «детские» жесты более непосредственны.

Язык жестов, как и вербальный язык, имеет также свои национальные и культурные особенности . При этом усвоение чужого языка жестов происходит с большим трудом и позже , чем овладение обычным языком.

Кроме того, язык тела меняется с течением времени. На протяжении истории многие жесты проходят путь от иконических знаков к символическим , от выражения простых буквальных значений к выражению самых абстрактных идей.

Как и любой язык, язык тела состоит из отдельных дискретных знаков и их комбинаций . Каждый жест подобен слову, а слово может иметь несколько различных значений. Полностью понять его значение можно только в зависимости от контекста .

Поэтому при анализе невербальных знаков ошибочно выделять один жест и рассматривать его изолированно. Например , почесывание затылка может означать наличие зуда в силу физиологических причин , а может – какие-то эмоциональные состояния: неуверенность или произнесение неправды .

Интерпретация зависит от того, какие другие жесты сопровождают данное действие.
Подобно любому другому языку, язык жестов подразумевает определенные принципы и правила комбинации отдельных кинем, т.е. синтаксис . Различают внутренний и внешний синтаксис.

Под внутренним синтаксисом понимаются правила организации и комбинации кинем при образовании комплексных жестовых выражений.

Внешний синтаксис жестов определяет течение коммуникативного акта и описывается правилами двух типов:

Правилами невербального взаимодействия людей;
Правилами взаимодействия жестовой системы со словесной.

Гаптика.

Сферу употребления касаний образуют чрезвычайно разные по своему характеру ситуации общения (от повседневно-бытовых до терапевтических и ритуальных).

Важнейшими функциями «бытового» прикосновения в акте коммуникации являются :

установление контакта с адресатом и привлечение его внимания;
выражение дружбы , участия или заботы по отношению к адресату жеста;
выражение интимного (в том числе сексуального) отношения к адресату;
выражение негативных эмоций (агрессии, гнева, неприязни);
отражение доминантного положения человека на социальной лестнице (в частности , «право первого касания»).

На значение и интерпретацию касаний влияют следующие факторы :

каков характер взаимоотношений между партнерами;
между какими частями тела осуществляется контакт;
какова продолжительность касания;
какими другими действиями со пр овождается касание;
присутствуют ли посторонние люди;
каков контекст невербальной коммуникации.

Григорий Крейдлин. Невербальная семиотика

Еще по теме статьи: