Николаю Павловичу Леонову — 87. По профессии он инженер-конструктор, много лет проработал в Туполевском бюро. Сейчас на пенсии, сидит на даче в Михневе.
— Нет, мы с Женей совсем не похожи. Я худой, в отца, а брат похож очень на нашу маму — она была полная, с чувством юмора, и Жене это передалось.
— Николай Павлович, каким вы помните брата в детстве?
— Мы росли в доме на Большой Васильевской улице, как раз напротив нынешнего Дома кино. Двор был коробкой, и там мы гоняли в футбол, дрались. Брат если с кем подерется, я за него заступался. Он дрался всегда до первой крови, особенно с одним рыжим. Но тот был старше и сильнее Жени, приходилось мне драку заканчивать. А вообще дрались улица на улицу, а Женя был неповоротливым и однажды не убежал вовремя, попал в милицию.
— Когда у него проявились артистические способности?
— Еще в школе: мы учились в 26-й — тогда еще Советского района. Учился он нормально, можно сказать, хорошо, участвовал в самодеятельности. Кто-то заметил, что у него есть способности ко всяким смешным вещам, но тогда ни родители, ни сам Женя этому значения не придавали. А потом грянула война. Наш отец работал инженером-конструктором на военном заводе № 32. И вот в тот день, как объявили, что война, он пришел с работы и сказал: «Идет набор рабочих на наш завод. Собирайтесь туда». И мы все оформились: я учеником конструктора, мама — инструментальщицей (до войны она была домохозяйкой, посвятила жизнь нашему воспитанию), а Женя на токаря пошел учиться.
Женя Леонов в юности.
Когда немцы подошли к Москве, завод решили эвакуировать в Киров. Мы с родителями в назначенный час пришли на Белорусский вокзал, смотрим — ехать надо в товарняке таком, куда нашей маме, да и отцу тоже, не забраться. Стали с Женей думать, что делать. Женя говорит: «А надо ли нам ехать в Киров?» И мы подошли к родителям и сказали, что ехать не хотим. И они, недолго думая, согласились с нами, и мы все вместе вернулись домой. Мы были уверены, что Москву не сдадут. А через неделю на заводе появилось объявление: «Кто не уехал в Киров, приходите на завод, работа возобновляется». Но не прошло и двух лет, как брат поступил в авиационный техникум и готовился стать конструктором.
— Значит, в технике что-то смыслил? Разбирался?
— В технике смыслил, а руками ничего не мог делать. Машины у него были, так чинить их я ребят своих присылал к нему.
— В какой момент произошел переход от техники к прекрасному? Хотя авиация — это прекрасно.
— Авиация прекрасна. Точно. Дело было так: у нашей мамы был родной брат Николай Ильич Родионов, он имел отношение к искусству. Однажды он как-то пришел к нам и вдруг говорит: «Жень, это не твое дело — стоять у кульмана. Идет набор в студию при Большом театре. Тебе точно туда».
— Вы ничего не путаете? Именно при Большом? Разве Евгений Павлович пел? Не спрашиваю про танцы.
— Именно при Большом в то время было три студии — вокальная, хореографическая и драматическая. Он пошел, естественно, в драматическую, а руководил ею не кто иной, как Андрей Гончаров (это он потом возглавит Театр им. Маяковского, где Женя сыграет свои лучшие роли). Он его послушал и с удовольствием взял. Там Женя проучился два или три года и по окончании попал в театр — не помню, как назывался, но находился он на Сретенке. И только Женя начал играть, репетировать, как его через год закрыли и всем сказали: «Ищите работу сами».
— Ваша семья, связанная с техникой, с авиацией, не возражала, что младший сын занялся столь несерьезным делом?
— Нисколько. Отец вообще никогда не лез в наши дела, а мама очень даже нормально отнеслась к выбору Жени. Женя сначала расстраивался, что остался без работы, а потом с одной артисткой пошел показываться в театр Станиславского, что на Тверской улице, и их приняли. А поскольку театр был недалеко от нашего дома, так в нашей коммуналке, где у нас было две комнаты, сразу стали собираться артисты, Женины друзья.
— С кем он дружил? И вообще — умел дружить?
— Он очень дружил с Сатановским и его женой Майей Менглет, они сейчас в Австралии живут. Женя Шутов ходил к нам — вы не помните такого артиста?
— Извините, не помню. А что рассказывал ваш брат о театре Станиславского того времени?
— Он не любитель был рассказывать, но я понял, что это такое заведение, где сплошь и рядом интриги, артисты друг другу завидуют, потому что не они играют в спектаклях. Вот, например, в том же театре Станиславского Женя играл в пьесе Булгакова «Дни Турбиных» Лариосика, а на эту роль очень настойчиво претендовал артист Козлов (не знаю, жив ли он). Так вот, он Михал Михалычу Яншину, руководителю театра, так в глаза и говорил: «Это моя роль, а не Леонова». Но надо отдать справедливость Яншину — он сказал: «Нет, Лариосика Женя будет играть». Он же сам Лариосика играл во МХАТе когда-то и много Жене из этого подсказал. В общем, интрига такая проскочила, и с тех пор Козлов с Женей не разговаривал. А Женя очень расстраивался.
На одном спектакле у него как-то заболело сердце. Врачи сказали, что надо лечь в больницу. Он лег, и я, когда пришел к нему, спросил: «Жень, тебя же сердце раньше не беспокоило. Что случилось?» — «Да переживаю я». Но что переживал — не сказал. Не любил жаловаться. Только после этого случая вот что произошло: пока он лежал в больнице, к нему никто из театра ни разу не пришел. И Женя тогда принял решение — подал заявление об уходе.
— Обиделся? Он обидчивый был?
— Обидчивый, но отходчивый. А как в Москве пронюхали, что он уходит, тут же прибежал к нему директор театра Маяковского и стал звать к себе.
— Евгений Павлович достаточно быстро начал сниматься в кино, стал популярен как комический артист. Известность изменила его характер? Как он перенес «медные трубы»?
— Хотите верьте, хотите нет...
— Вы говорите прямо цитатой из моей любимой картины «Полосатый рейс».
— Дайте договорю — не изменился ни капельки. А насчет «Полосатого рейса» я вам так скажу: он во всех сценах снимался сам.
— Вот этого, Николай Павлович, извините, не понимаю. Зачем артист так рисковал — ведь хищники ходили рядом?
— Он не отказывался сниматься сам. И когда в ванной лежал, и когда в клетке сидел. Кстати, когда в клетке находился, а тигры снаружи ходили, они не обращали на него никакого внимания. И тогда режиссер, а может, кто из группы, подкинули в клетку поросенка. Поросенок завизжал, и хищники на клетку бросились.
Мама - Анна.
— Жуть какая! А какая ваша самая любимая картина с участием брата?
— Знаете, у меня к комедиям сложное отношение. Я один раз посмотрел, как Женя играл, и всё. Только потом, когда он умер, стал пересматривать. Понимаете, он играл обычно таких людей, каким сам никогда не был.
— А каким он был?
— Каким? Так не скажу сразу. Наверное, добрым. У них всегда собаки с Вандой были. И многие люди пользовались этим — прямо к квартире или к даче щенков подбрасывали. И он их никогда не выбрасывал, он их брал себе или пристраивал. А вы знаете, как он с Вандой познакомился? Театр Станиславского был на гастролях в Свердловске. И вот их трое мужиков шли по улице и увидели красивую девушку. Женя пригласил ее в театр. А когда вернулся в Москву, позвонил и просто сказал: «Ванда, приезжай в Москву». И она приехала.
— Все произошло так быстро?
— Да, так быстро. Ванда стала жить с нами: я с родителями в одной комнате, она с Женей — в другой. А потом родился Андрюшка. Вот вы спросили, какой он был, а я прямо не мог ответить. Теперь скажу: очень заботливый муж и отец. Он так Андрюшку своего любил — он даже книжку ему написал.
Всем помогал — если кому в театре квартира была нужна, его к Лужкову запускали. Кому врачей — тоже он.
— Понятно, популярность.
— Знаете, как эта популярность ему выходила? Я был свидетелем такого случая. Идем с Женей по улице, у магазина подходит к нам мужик алкашеского вида и бесцеремонно так говорит, обращаясь к брату: «Жень, дай рубль». «Фиг тебе», — говорит Женя. А мужик озлобился: «Я знаю, где у тебя машина стоит». И действительно, через какое-то время мы обнаружили на его «Волге» дыру.
Вот люди думают, которые смотрят кино, что он только смешные роли играл. А какие у него прекрасные роли были в театре! В Театре им. Маяковского он играл Ванюшина в спектакле «Дети Ванюшина» так, что в зале люди плакали, не стесняясь слез.
— Вы помните вашу последнюю встречу с ним?
— Конечно. Это было за два дня до Жениной смерти. Я приехал к нему, и мы пошли гулять с собакой. Пошли по одному и тому же маршруту — двор, школа, Фрунзенская улица. Женя говорит: «Подожди, я задыхаюсь». Постояли пять минут. Снова пошли. И снова он: «Я задыхаюсь». Так мы и ходили. Понимаете, он очень мнительный был. Особенно это усилилось после его клинической смерти в Германии, после операции на сердце. Они в Прибалтике познакомились с одной врачихой, и та, видимо, не подумав, сказала ему: «После такой операции, Евгений Павлович, люди больше пяти лет не живут». Он это так запомнил, что, мне кажется, жил как под дамокловым мечом. Самое интересное, что так и случилось: именно через пять лет он умер.
Я помню, как в тот день мне позвонил Андрюша: «Дядя Коля, приезжай, папа умер». Я еще тогда водил машину — тут же поехал. Вошел в квартиру. Вижу: две табуретки, доска, а на доске лежит Женя мой. Еще теплый. Так я и не застал его.
— Сегодня Евгению Павловичу — 85, до которых он не дожил. Он любил отмечать дни рождения?
— Спокойно относился. Я помню, как-то он позвал меня на один день рождения и сказал: «Будет футболист Добровольский». А мы оба — страстные болельщики «Динамо». Я пришел, вижу, сидит такой скромный парень. Ну, выпили. Отметили — вот и все. Может, в театре отмечал, но всегда без шума.
Вы спрашиваете: что самое ценное в моем брате? Любовь к семье. Он так ее любил, делал для нее больше, чем мог, он на нее жизнь положил.
Александр Стернин: “САМ ЛЕОНОВ — ЧЕХОВСКИЙ ГЕРОЙ”
Сегодня у Евгения Леонова день рождения. 85 лет. Каким был этот великий артист? Лучше всего на этот вопрос отвечают снимки. “МК” полистал альбом театрального фотографа Александра СТЕРНИНА.
Этот портрет я снимал для зрительского фойе. Еще до болезни Евгения Павловича, и он был, конечно, другим. «Вы очень похожи на моего отца», — сказал я ему. «А я для многих папа», — пошутил он. У него вообще было очень лукавое настроение, хитрый глаз, и таким он получился. Сначала меня смущало, что он в джинсовой курточке. Надо сказать, что он очень любил джинсовую одежду и был если не щеголем, то человеком, знающим в одежде толк. В общем, придавал значение одежде.
«Поминалка» («Поминальная молитва». — Прим. авт. ), репетиция, но особенная — первая репетиция Евгения Павловича после его возвращения из Германии. А если по правде сказать — с того света. В Германии он попал, как известно, в больницу, находился в коме, но все-таки вернулся. На сцене, когда он появился, я заметил, что он другой, он изменился. Держался так, как будто еще не освоился со своим возвращением к жизни. Его движения стали более экономными, что ли, уже не плясал, а все пропускал через текст. Когда жена Ванда сказала ему: «Женя, тебе надо бы себя поберечь», он ответил: «Ванда, ты не вмешивайся, я чувствую, как мне себя вести».
«Оптимистическая трагедия» с потрясающим составом: Николай Караченцов, Александр Абдулов и Евгений Леонов в роли Сиплого. Меня (да и не только меня) сразил тогда контраст, и он особенно был заметен на фотографиях — Сиплый вроде такой добрый, в очочках, а на самом деле страшный человек. Неспроста Марк Захаров взял на эту роль Евгения Павловича. Ведь он еще смолоду в кино играл таких скользких, противноватых героев. Потом стал положительным комиком. А тут его Сиплый рядом с шаровой молнией — Колей Караченцовым. Очень сильно! На фотографии сцена, где Сиплый с Алексеем решают судьбу белогвардейских офицеров, их играли как раз Янковский со Збруевым.
Спектакль «Диктатура совести». На первом плане Леонов-младший, чуть в стороне от отца. Интересная вещь: чем больше я наблюдаю Андрея, тем больше понимаю, как он внутренне (даже не внешне) похож на отца. Он добрый, хороший человек. И комический дар ему передался.
У них было два совместных спектакля — «Вор» и «Диктатура совести». Как рассказывала Ванда, жена Евгения Павловича, он вроде и не возражал, что сын будет артистом, но и не помогал. Когда Андрей поступал в театральный, он вообще уехал из Москвы: решил, поступит — поступит, не поступит — не поступит. И вся помощь заключалась в том, что он попросил педагога из театрального училища составить Андрею программу.
Никогда не забуду его роль в «Двух женщинах» (спектакль Владимира Мирзоева уже не идет в «Ленкоме»). Андрей играл соседа и прекрасно передал внутренний инфантилизм своего героя. Такой трогательный, с нелепой, детской походкой...
А это уже «Иванов» — удивительный спектакль, который удивил Москву, прежде всего самим Ивановым — Марк Захаров назначил Леонова. Критики, я помню, еще спорили: одним он нравился, другие категорически не принимали и считали, что это спекуляция на фактуре актера. Но время и жизнь показали, что сам Евгений Павлович — чеховский герой. Он очень любил этот спектакль, но поначалу сильно сомневался и говорил, что Марк Анатольевич рискует, назначая его на эту роль.
Он шел в театр своей своеобразной походкой. Весь в себе, не улыбался, про такого сказали бы: «Бука». Не любил, когда подходили к нему, когда заговаривали. Не был шумным, не шутил публично. Немногословный, просто молчун. Вот Саша Абдулов, тот ни на минуту не замолкал, а Леонов, если скажет, то короче не бывает.
Сцена на коленях — финал «Поминальной молитвы». Удивительный снимок — почти никого не осталось в живых. Сначала умерла Пельтцер: Татьяна Ивановна была бесподобна в роли Берты. За ее спиной Саша Абдулов — он все время щелкал перед ее лицом пальцами: «Сконцентрируйтесь, маманя». Сева Ларионов, игравший Лейзера Волфа, — тоже нет. Чем примечателен этот снимок еще? Помню, снял сцену и пошел за кулисы, а там стоял Олег Янковский, который пришел посмотреть спектакль после перерыва. И в этот момент со сцены выскочил разгоряченный Саша Абдулов. Увидел Янковского: «Ну что, это вам не Лукича играть», — сказал и убежал на поклоны. Он имел в виду спектакль «Революционный этюд», где Янковский играл Ленина.
В последний день своей жизни он собрался раньше обычного.
— Жень, ты чего так рано? — спросила Ванда.
— Да вот Андрюша приедет.
Но Андрюша, сын, не успел приехать. Евгений Павлович начал одеваться: «Надо уже идти», — сказал. Успел надеть кофту, и жене показалось, что нога его запуталась в штанине. А это он уже терял сознание. Упал. Ванда закричала. Но не сильно расшибся, потому что до этого она скатала ковер, приготовила в химчистку его. Вот этот ковер и самортизировал.
В этот вечер никто из зрителей не сдал билетов. Все, не сговариваясь, тихо пошли в церковь, что рядом с «Ленкомом», купили свечки и долго стояли возле театра.
Быстрые новости сегодня
Николаю Павловичу стало плохо, когда он пошел в магазин
Много лет Леонов работал в Туполевском конструкторском бюро
Николай Леонов был всего на пару лет старше своего знаменитого брата — в марте ему исполнилось бы 93 года. Он не стал великим актером, как Женя или племянник Андрюшка (Андрей Леонов — заслуженный артист РФ, играет в театре и кино — да просто «папа» из «Папиных дочек», — Авт. ). Николай Павлович — инженер. Но возможно, сейчас мы с вами летаем на самолетах, которые когда-то проектировал он — много лет Леонов работал в Туполевском конструкторском бюро.
10 января его любимая супруга Нина пошла в магазин. Он оделся, вышел следом — встретить, сумки у Нины всегда тяжелые. Сделал пару шагов — и упал. В подъезде, между дверями.
Вспоминает Анастасия Леонова — жена «племянника Андрюшки»:
— Николая Павловича увидела соседка — он еще дышал. Побежала за нашатырем. Он вдохнул его пару раз и все… Врачи сказали, сердце. Хотя Николай Павлович был крепким, жизнерадостным, никогда не жаловался на здоровье. Правда, в последнее время точно что-то чувствовал. Говорят, близкую смерть как-то чувствуют… Вот и он. Особенно — в наступившем году. От супруги не отходил, точно хотел как можно дольше побыть вместе.
Николая Павловича Леонова похоронят 13 января на Новодевичьем кладбище рядом с младшим братом, которого пережил на 23 года. «Комсомольская правда» выражает искренние соболезнования всем его близким.
10 января 2017Причина смерти пожилого мужчины на данный момент остается неизвестной.
Близкие брата Евгения Леонова говорят, что он никогда не жаловался на свое здоровье. По информации источников, Николай Леонов скончался во вторник утром в собственном доме. Его родственники принимают соболезнования, о дате и месте похорон будет объявлено позже. В отличие от знаменитого брата, Николай Леонов вел непубличный образ жизни. Долгое время он работал авиаконструктором. С самого детства мужчина хотел продолжать дело отца Павла Леонова, который также трудился в авиапромышленности. Схожую судьбу пророчили и Евгению Леонову, однако он решил пойти иным путем.
Родственники артиста не стали препятствовать его выбору и осуждать за выбранную профессию. В одном из интервью Николай Леонов признавался, что долгое время не смотрел фильмы с участием брата, так как его экранные персонажи казались мужчине неправдоподобными. По словам родственника легендарного артиста, Леонов-младший был гораздо добрее и человечнее, чем его персонажи.
Николай Леонов/Фото: Кадр из фильма «Евгений Леонов. А слезы капали…»
Последняя встреча братьев состоялась в 1994 году. Родственники гуляли по Москве, именно тогда Евгений Леонов пожаловался, что задыхается. Спустя два дня после этого события актер скончался из-за оторвавшегося тромба. Он был похоронен на Новодевичьем кладбище.
