Дни памяти:
Первое воскресение, начиная от 25.01/07.02 – Собор новомучеников и исповедников Российских
В неделю перед 26.08/08.09 – Собор Московских святых
09/22.08 – Собор новомучеников и исповедников Соловецких
3-я неделя по Пятидесятнице – Собор Санкт-Петербургских святых
15/28.12 – день мученической кончины (1929 г.)
11.07/24.07 – обретение мощей (1998 г.)
27.04/10.05 – день прославления (1999 г.)
Священномученик архиепископ Иларион (Троицкий Владимир Алексеевич) родился 13 сентября 1886 года в селе Липицы Каширского уезда Тульской губернии в семье священника.
Его братья – архиепископ Даниил (Троицкий Дмитрий Алексеевич) и священник Алексей Алексеевич Троицкий.
В 1896 году поступил в Тульское Духовное училище и в 1900 году окончил его.
В 1900 году поступил в Тульскую Духовную семинарию.
В 1906 году окончил ее.
В 1906 году поступил в Московскую Духовную академию.
В 1910 году окончил ее со степенью кандидата Богословия. Был признан лучшим по успеваемости студентом Академии за последние пятьдесят лет ее существования.
С 16 августа 1910 года – профессорский стипендиат Московской Духовной академии.
С 16 августа 1911 года по 16 января 1913 года исполнял должность доцента по кафедре Священного Писания Нового Завета.
11 декабря 1912 года защитил магистерскую диссертацию на тему "Очерки из истории догмата о Церкви", признанную выдающимся Богословским трудом.
16 января 1913 года удостоен степени магистра Богословия.
После защиты диссертации Владимир Алексеевич отправился в путешествие в Киев и в Житомир. Здесь он встретился с епископом Прокопием (Титовым), с которым был весьма дружен. Вместе с ним он в этот приезд много раз бывал у архиепископа Антония (Храповицкого), к которому, как многие студенты Духовной академии, и в особенности желавшие принять монашество, относился с большим уважением.
28 марта 1913 года в пустыни Святого Духа Параклита при Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был пострижен в монашество.
Перед принятием монашества писал своим родственникам: "Простите меня, дорогие мои, за все мои преступления против вас, ведомые и неведомые. Земно кланяюсь вам и прошу забыть все злое мое. Помолитесь за меня, особенно 28 вечером (около девяти часов), когда будет в Параклите мое пострижение в монашество. Иду в путь свой светло и с радостью. Теперь уже томлюсь, – скорее бы загородиться от преследующего меня по пятам мира черными одеждами. Прошу вас всех не отвращаться от меня и впредь своею любовью. Простите!"
11 апреля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре епископом Волоколамским Феодором (Поздеевским) был рукоположен во иеродиакона.
2 июня в Свято-Троицкой Сергиевой лавре рукоположен во иеромонаха.
5 июля 1913 года в Свято-Троицкой Сергиевой лавре митрополитом Московским и Коломенским Макарием (Невским) возведен в сан архимандрита. Был самым молодым архимандритом в России того времени.
С 30 мая 1913 года по 1 мая 1917 года – доцент, профессор, инспектор Московской Духовной академии (с 5 ноября 1913 года – экстраординарный профессор МДА).
6 мая 1915 года Государем Императором Николаем II награжден орденом святой Анны 2-й степени.
С 1 мая по 10 сентября 1917 года архимандрит Иларион – исполняющий обязанности ректора академии.
С 7 по 14 июля 1917 года по благословению Святейшего Синода в Московской Духовной академии состоялся съезд ученого монашества, на котором присутствовало около семидесяти монахов. На заседаниях съезда обсуждалось положение ученого монашества на учебной и неучебной службе. Было решено создать братство ученых монахов, утверждалась необходимость иметь этому братству свои монастыри и учебные заведения. Обсуждался также вопрос о том, чтобы сделать Духовную академию чисто монашеской с подбором профессоров из числа монашествующих. Горячим сторонником такого рода реформы был епископ Феодор (Поздеевский). Перед его взором предносился идеал строго монашеского, аскетического и строго православного учебного заведения.
С 15 августа 1917 года по 1918 год отец Иларион – член Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-18 годов по избранию от Московской Духовной академии.
На Соборе был одним из самых активных защитников идеи восстановления Патриаршества.
Архимандрит Иларион, занимавший до назначения должность инспектора академии и осенью 1917 года переименованный в помощника ректора, не считал для себя возможным занимать эту должность без вотума доверия Совета академии и подал прошение об увольнении. Уволенный Святейшим Синодом 17/30 октября 1917 года, он получил выражение доверия Совета академии почти единогласным избранием на должность помощника ректора академии с оставлением в должности экстраординарного профессора академии по первой кафедре Священного Писания Нового Завета.
Шло уже революционное время. После прихода к власти большевики сразу же начали гонение на Церковь.
10 (23) марта 1919 года отец Иларион был арестован и при аресте обвинен в "агитации против советской власти и произнесении с амвона погромных речей".
В Крестопоклонную неделю архимандрит Иларион был приглашен для Богослужения в церковь при Вознесенской мануфактуре на станции Пушкино. На вечернем Богослужении и за литургией он произнес проповеди. Присутствовавшие на Богослужении коммунисты фабрики обвинили архимандрита Илариона в антисоветской агитации и обратились в ЧК с требованием арестовать и наказать его, старосту Лепехина В.И. и казначея церкви Зайцева А.А.
С 23 марта по 7 июня он содержался в московской Бутырской тюрьме.
Был освобожден по ходатайству преподавательской корпорации Московской Духовной академии.
В заключении по данному делу говорилось: "Рассмотрев доставленный Советом Троицкого посада материал по обв[инению] священника Троицкого в агитации против Советской власти и произнесении погромных речей, нахожу, что заявление коммунистов Вознесенской мануфактуры заслуживает внимания, но факта прямого относительно погромности проповеди, оскорбления советской власти установить мне не удалось, за отсутствием заявителей коммунистов и граждан, присутствующих на допросе. Предлагаю: 1) дело для рассмотрения передать в Следственный Отдел. 2) Троицкого, Лепехина и Зайцева освободить с подпиской о явке по первому требованию МЧК. 3) Сообщить Совету Сергиевского Посада об установлении надзора за гр.гр. Троицким, Лепехиным и Зайцевым и при первой попытке агитации против Советской власти доставить в МЧК. Следователь Е. Коган".
25 мая 1920 года в Москве на Патриаршем Троицком подворье в Сергиевском Крестовом храме архимандрит Иларион Святейшим Патриархом Тихоном со епископами был хиротонисан во епископа Верейского, викария Московской епархии.
Епископ Иларион стал одним из ближайших помощников святого Патриарха Тихона по управлению Московской епархией. За твердость в делах веры, за преданность Церкви его именовали в церковных кругах "Иларионом Великим".
В 1921 году он был арестован и два месяца провел в Бутырской тюрьме.
Привлекался Советом Народных судей по делу Коллегии Главмузея по обвинению в преступлении по должности, но был оправдан за недоказанностью преступления. Владыка Иларион был привлечен за просьбу выдать для Богослужения икону Владимирской Божией Матери, изъятой из Сретенского монастыря.
Сообщая о себе, епископ Иларион писал своим близким: "За последний месяц опять осложнение жизни: снова арестовали преосвященного Петра, и опять за его стол сел принимать людей, чающих... преимущественно развода. Нет у меня ни утра, ни вечера... Некогда читать, некогда писать, некогда... даже грешить. Ради третьего, может быть, Господь и устраивает мне такую жизнь".
22 марта 1922 года он был арестован и обвинен при аресте в том, что "принимал близкое участие в делах правления церковного и был органически связан с высшими церковными иерархами, участвовал в деятельности реакционных правителей церкви".
Содержался во внутренней тюрьме ГПУ в Москве.
В заключении начальника VI отделения СОГПУ Рутковского по делу гр-на ТРОИЦКОГО Иллариона Алексеевича говорилось: "...Членом так называемого Синода и Высшего Церковного Совета не состоит, но исполняет отдельные поручения Патриарха и митрополита. Присутствует в патриаршем подворье, где принимает всевозможных ходаков и приезжающих по делам церкви посетителей, ведя с ними деловые переговоры. Кроме того, ТРОИЦКИЙ устраивает в рабочих районах диспуты и, обладая большой эрудицией по богословским вопросам, дискредитирует выступающих против него оппонентов-рабочих. ТРОИЦКИЙ числится епископом Верейским, где по существу должен находиться. Пребывание его в Москве объяснялось громадной пользой, которую он приносит церкви и правителю ея – Патриарху. После издания Тихоном воззвания о недопущении изъятия церковных ценностей Троицкий получил командировку в уезды Московской губернии. Цель поездки Троицким объясняется как пострижение в монашество некоторых лиц, но по агентурным сведениям, командировка носила характер инструктирования и разъяснения способов сопротивления изъятию. В среде высшего духовенства ТРОИЦКИЙ намечался на пост Московского митрополита..." На основании изложенного Рутковский сделал вывод, что находит "ТРОИЦКОГО И.А. причастным к преступной монархической политике, проводимой Патриархом и митрополитом".
22 июня 1922 года Коллегией ГПУ (судебной) епископ Троицкий обвинен в "антисоветской деятельности".
Приговор: 1 год высылки в Архангельск.
4 июля 1922 года епископ Иларион вместе с этапом заключенных прибыл в Архангельск.
10 июля был освобожден из тюрьмы.
С 10 июля до 24 ноября пребывал в Архангельске. После ежедневной и ежечасной загруженности, после следствия и этапа ссылка показалась неожиданным отпуском. Большой город, почти в центре города дом, в котором хозяева выделили ему отдельную комнату с выходящими на солнечную сторону окнами. Первое время он почти целыми днями ходил по набережной величественной Северной Двины, наслаждаясь свежим воздухом, покоем и свободой и еще тем, что не надо было постоянно усиливаться и принуждать себя к тому, чтобы переделать все необходимое, чего уже нельзя отложить, но для совершения чего уже нет сил.
О живоцерковниках-обновленцах писал из ссылки: «А уж "оживляют" церковь пусть другие; нам с ними не по пути. Интересно, что на съезде для "оживления" только и надумали: 1) жениться архиерею, 2) жениться монахам с оставлением в сане, 3) жениться священнику на вдове, 4) жениться священнику вторично, 5) жениться на свояченице, 6) жениться на двоюродной сестре. Итак, шесть "жениться" – и только! Как просто-то оказывается! Ну что ж! На здоровье! А уж мы лучше по ссылкам поездим, а преклоняться перед наглостью, бессовестностью и глупостью не преклонимся. Дело-то не Божие, а потому разорится рано или поздно. А главная гнусность – сплошная политическая провокация. Всегда наши либералы первыми за городовыми бежали...»
И еще: «В Москве совсем спятили с ума. Соберутся человек тридцать-сорок случайных людей с улицы: "Давайте Живую церковь устроим! Давайте! Готово!" Ну не идиоты? А ведь и Живая церковь состоит из одних аферистов. Говорят, Троицкий Посад прямо в кабак обратили. А сколько безобразий самых гнусных! Я ведь за всем слежу. А что в газетах разных печатается, то и там много любопытного сообщают. Но, конечно, связь с ВЧК дает самозванцам видимость силы. Трусливые люди! А что по провинции делается! Столпотворение! "Смешение языков". Например, за одной службой соборной в одном губернском городе епископ поминает ВЦУ, протодиакон – тоже, второй диакон и певчие – Патриарха. Много еще всякой гадости будет. Так, видно, суждено. Русские пережили и такое унижение и поругание от своих иуд и предателей. Ну, а я надеюсь никогда не вступать в общение с ВЦУ и с разными самозванцами, хотя бы пришлось и много лет по ссылкам кататься...».
И еще: «Теперь можно положительно сказать, что изъятие ценностей было ненужным предприятием. Судя по отчетам, ценностей получено не более, как на двадцать миллионов золотых рублей. Теперь сосчитайте, чего стоит самое изъятие, перевозка, переливка (с угаром и... утечкой). Ведь в иных местах ящики для упаковки стоили столько же, сколько самые ценности. Прибавьте еще расходы по содержанию в тюрьмах тысяч арестованных по этому делу. Расходы на следствия и суды... Боюсь, не пришлось бы переплатить...»
И еще: «У Вас есть "Книга правил". Посмотрите... Вы увидите, что все красные попы и новые архиереи не имеют никакого священного сана и с ними нельзя иметь никакого общения. На этом я и утверждаюсь, что бы ни случилось при нашей "свободе" совести...».
24 ноября 1922 года во время ссылки Владыка был арестован и при аресте обвинен в "контрреволюционной деятельности", заключен в Архангельскую тюрьму.
В рапорте о результатах обыска на квартире епископа Илариона говорилось, что "присутствовавший при обыске митрополит Чичагов [приглашенный как понятой] говорил Троицкому, что это, вероятно, недоразумение, которое выяснится и Вас отец Иларион освободят, на что Троицкий ответил "какое там недоразумение? ""
В заключении по делу говорилось: "За первое время пребывания в месте высылки, подозревался в сношениях с реакционным духовенством центра и др. городов РСФСР, но за отсутствием уличающего материала был освобожден".
С 15 декабря 1922 года продолжал отбывать ссылку в Архангельске.
В конце июня 1923 года возвратился в Москву.
5 июля он отслужил всенощную в храме Сретенского монастыря, где до этого служили обновленцы. Перед началом Богослужения Владыка совершил чин освящения. Обращаясь к духовенству монастыря, призвал их покаяться в обновленчестве и противлении Патриарху, причем принести покаяние принародное: непокаявшихся он не допустит до службы и не разрешит им входить в алтарь. На следующий день, в праздник Владимирской иконы Божией Матери, в Сретенском монастыре служил Патриарх. Народу собралось столько, что храм не мог вместить всех, и многие стояли в монастырской ограде, многие плакали. Служба, начавшаяся утром, закончилась только в шесть часов вечера, после того как Патриарх благословил весь народ.
В Москве владыка Иларион патриархом Тихоном был возведен в сан архиепископа.
Он активно включился в церковную жизнь, ревностно боролся с обновленчеством, вел переговоры о возвращении обновленческих приходов в лоно Русской Православной Церкви, разработал чин покаяния при переходе из обновленчества, переосвящал храмы и монастыри.
Вот выдержки из заявления епископов-обновленцев в ГПУ: "Выступления епископа Илариона (гражданина Владимира Алексеевича Троицкого) во время его служения по храмам Москвы носят явно контрреволюционный и погромный характер; в своих речах он ориентируется на самых крайних реакционеров и возбуждает их к активным действиям. В результате его речей в толпе поднимаются разговоры о необходимости восстановления монархии: "одного хозяина нашли, найдем и другого". Приводятся в разговорах цитаты из Апокалипсиса: что вслед за возвращением пастыря должен явиться и князь. Открыто ведутся речи о необходимости погрома евреев и прочее, что первый враг русского народа советская власть, а второй – обновленческое церковное движение. Открыто высказываются ожидания скорого падения власти".
Владыка Иларион в течение нескольких лет неоднократно молился, совершал Богослужения и проповедовал в Свято-Данииловом монастыре.
Он многократно с успехом участвовал в публичных диспутах с обновленцами и атеистами. Зачастую диспуты в Москве проводились между наркомом просвещения Луначарским и главой обновленцев Введенским. Луначарский одерживал верх. Но картина совершенно менялась, когда в диспутах дозволялось участвовать архиепископу Илариону. Владыка держался просто, серьезно, с достоинством, в его речи чувствовалась непоколебимая вера в правоту всего того, что он говорил; он, казалось, лишь делился своими знаниями и опытом. Слушая Архиепископа, присутствовавшие забывали и о наркоме просвещения Луначарском, и о предателе Церкви Введенском. Однажды, желая искусить Архиепископа, Луначарский спросил его:
-Как же так, вы, служители культа, совершенно погрязли в противоречиях. С одной стороны, для вас Священное Писание – это нечто непререкаемое, а с другой, там ведь неоднократно говорится, что несть власти не от Бога. А советскую власть вы не любите. А советскую власть вы ругаете, недовольны ею. Как вы, гражданин Троицкий, ответите на этот вопрос?
-А мы разве говорим, что советская власть не от Бога? – сказал Архиепископ. – Да, конечно, от Бога! В наказание нам за грехи...
15 ноября 1923 года он был арестован и при аресте обвинен в "распространении ложных слухов и агитации против советской власти под религиозным флагом".
7 декабря комиссией НКВД по административным высылкам осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.
С января 1924 года – в Кемском концлагере в Архангельской области.
В январе на пересыльном пункте на Поповом острове его застало известие о смерти Ленина. В то время когда в Москве помещали во временный мавзолей гроб с телом Ленина, заключенные по распоряжению лагерного начальства должны были молча стоять пять минут. Владыка Иларион лежал на нарах, когда посреди барака стоял строй заключенных, среди которых были и священнослужители. "Встаньте, все-таки великий человек, да и влетит вам, если заметят", – убеждали его заключенные. Все кончилось, однако, благополучно, а Владыка, обращаясь к духовенству, сказал: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество!"
В 1924-25 годах владыка Иларион – в Соловецком лагере особого назначения.
С 5 июля 1925 года по 25 февраля 1926 года – в тюрьме "Коровники" в Ярославле, в одиночной камере. За время заключения ГПУ неоднократно пыталось склонить его к переходу в раскол, для чего его переводили в тюрьму Ярославля, где с ним дважды "беседовали". Но за отказ от сотрудничества с ГПУ и участия в раскольнической деятельности он получил дополнительный срок и был возвращен в Соловецкий лагерь, где пребывал с апреля 1926 года.
После окончания трехлетнего срока заключения в ОГПУ нашли, что "гр. Троицкий находясь в ссылке не прекратил... к.-р. работы. Принимая во внимание, что гр. Троицкий срок наказания отбыл и что он является социально-опасным элементом, потому... заключить в концлагерь на три года". Срок был продлен за "разглашение государственной тайны" (рассказывал о попытке вербовки его агентом ОГПУ) и его несговорчивостью.
19 ноября 1926 года Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ он был осужден по статьям 69, 73 УК РСФСР.
Приговор: 3 года исправительно-трудовых лагерей.
С 19 ноября оставлен в Соловецком лагере особого назначения.
Пошел новый трехлетний срок, снова пришлось переживать зиму на Соловках вместе с архиереями-друзьями, такими как архиепископ Херсонский Прокопий (Титов).
Среди заключенного духовенства владыка Иларион пользовался исключительным авторитетом, неоднократно выбирался старшим архиереем. Все знавшие его по заключению в Соловках свидетельствовали о его полном монашеском нестяжании, глубокой духовной красоте, подлинном христианском смирении, детской кротости, искренней любви к людям. "Золотое сердце и золотой ум", – говорил о нем архиепископ Евгений (Зернов).
В июле 1926 года владыка Иларион принимал активное участие в составлении "Соловецкого послания" (обращения к правительству СССР православных епископов из Соловецких островов).
После издания Декларации митрополитом Сергием (Страгородским) в 1927 году архиепископ Иларион не мог принять ее, но не желал порывать с ним общения, боясь церковного раскола. В лагере были недостаточные и противоречивые сведения о происходящем. Владыка надеялся на соборное разрешение этого вопроса и на то, что эти уступки безбожникам временного характера.
Архиепископ Иларион (Троицкий) был выдающийся ученый и церковный писатель, непревзойденный оратор, богатырь духом и телом, дивной души человек.
24 июля 1998 года были обретены его мощи и перенесены в Казанскую церковь Новодевичьего монастыря Санкт-Петербурга, а затем в Московский Сретенский монастырь.
10 мая 1999 года священномученик архиепископ Иларион (Троицкий) канонизирован Деянием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II как местночтимый святой Московской епархии.
На Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви, 13-16 августа 2000 года, причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.
Литература:
1. Польский М., протопресв. Новые мученики Российские. М., 1994. Репр. воспр. изд. 1949-1957 гг. (Джорданвилль). Ч. 1. С. 125-134.
2. Резникова И. Православие на Соловках: Материалы по истории Соловецкого лагеря. СПб., 1994. (Исторические сборники. 2). С. 146.
3. Из академической жизни// Богословский вестник. 1913. № 4.
4. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943: Сб. в 2-х частях/ Сост. М.Е. Губонин. М., 1994. С. 41-46, 166, 294, 494-495, 524-529, 579-580, 618-619, 637, 651, 724, 740-741, 781, 809, 863, 973.
5. Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви 1917-1918 гг. (Документы. Материалы. Деяния I-XVI). М., 1994. Репр. воспр. изд. 1918г. Т. 1. С. 71.
6. Мануил (Лемешевский В.В.), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг. (включительно). Erlangen, 1979-1989. Т. 3. С. 211-218.
7. Именной список ректорам и инспекторам духовных академий и семинарий, преподавателям духовных академий и монашествующим преподавателям духовных семинарий на 1917 г. Пг., 1917. С. 20.
8. Кривошеева Н.А. "Блаженны непорочные в путь ходящии"//Москва. 1998. № 1-5.
9. Определение Патриарха Московского и всея Руси о канонизации священномученика архиепископа Илариона (Троицкого, 1886-1929)// ЖМП. 1999. № 6.
10. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. СПб., 1999. С. 12.
11. Просим освободить из тюремного заключения (письма в защиту репрессированных). М.: Современный писатель, 1998. 208 с., илл. С. 88-89.
12. Деяние Юбилейного Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви о соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских XX века. Москва, 12-16 августа 2000 г.
13. Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия: Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 2000. Кн. 4. С. 378-445, 475-477.
14. Соловецкий мартиролог// Православный церковный календарь 2001 г. Издание Соловецкого монастыря.
15. Санкт-Петербургский мартиролог. СПб.: Изд-во "Миръ", "Общество святителя Василия Великого", 2002. 416 с. С. 8.
16. Голубцов С.А., протодиак. Профессура МДА в сетях Гулага и ЧеКа. М., 1999. С. 18-19.
17. Синодик гонимых, умученных, в узах невинно пострадавших православных священно-церковнослужителей и мирян Санкт-Петербургской епархии: ХХ столетие. 2-е издание дополненное. СПб., 2002. 280 с. С. 8.
18. Голубцов С.А., протодиак. Стратилаты академические. М., 1999. С. 63-108.
19. Следственное дело патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 1016+32 с. илл. С. 118, 358, 373, 374, 380, 485, 744, 778, 912.
20. Книга памяти жертв политических репрессий в Тульской области 1917-1987 гг. Том второй. Тула: "Гриф и К", 2003. 248 с. С. 179.
21. Автобиография архиепископа Леонтия Чилийского. Журнал «Русскiй Паломникъ», № 38.
22. http://pstbi.ru
23. http://drevo.pravbeseda.ru
24. http://fond.centro.ru
Документы:
1. ГА РФ. Ф.6343. Оп.1. Д.263. Том_Лист Л.80.
2. ГА РФ. Ф.10035. Оп.1. Д.П-34970.
3. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43791.
4. ЦА ФСБ РФ. Д.Р-43193.
Дивен Промысел Божий в жизни Русской Православной Церкви, которая в XX столетии совершила великий подвиг стояния в вере, свидетельство о любви Христовой даже до смерти, ибо такими свидетелями верными (Откр. 2, 13) стали новомученики и исповедники российские, которые, как звезды на тверди небесной, сияют над Русской землей.
В сонме мучеников Русской Православной Церкви особое место занимает архиепископ Иларион (Троицкий). Глубокий ученый-богослов, пламенный проповедник, ревностный служитель алтаря Господня, талантливый администратор, мудрый архипастырь и бескомпромиссный защитник Церкви и православных догматов - таков образ святителя Илариона, увенчавшего свое земное служение подвигом мученичества и исповедничества.
Священномученик Иларион (в миру - Владимир Алексеевич Троицкий) родился в 1886 году в селе Липицы Каширского уезда Московской губернии в семье священника. Его отец, дед о. Петр Троицкий, а впоследствии и его брат служили в храме Благовещения Пресвятой Богородицы, возле которой и были похоронены. Детство будущего Архипастыря прошло в атмосфере строгой церковности и традиций православного благочестия. Впоследствии в этом храме в каждый приезд домой отец Иларион совершал богослужения, на которые стекались верующие со всех окрестных деревень; это был поистине праздник для православного народа.
Мама его умерла рано, и воспитывала детей мамина сестра Надежда, которая была учительницей приходской школы. Маленький Володя сам научился читать и с детских лет участвовал в богослужениях.
Еще в отрочестве будущий богослов, казалось, предвидел свой путь. Однажды, взяв за руку своего трехлетнего брата, Владимир отправился в город учиться. По дороге братик заплакал и стал проситься домой, на что Владимир сказал: "Ну, оставайся неученым!" Остаться неученым - эта участь более всего страшила семилетнего сына сельского священника.
Любовь к своей малой родине, радость от созерцания красоты земной, переходящего к созерцанию красоты небесной, навсегда остались в сердце Владыки живым чувством: "Широка, просторна ты, страна родная! Бедна она внешними эффектами, но богата красотами духа!... И есть всего одно украшение... смиренных селений - Божьи храмы с колокольнями смотрятся в зеркало русских рек. С детства привык я, мой милый друг, видеть такую именно картину на своей родине, на берегах родной Оки. Выйдешь у нас в Липицах на горку позади села, посмотришь на долину Оки, верст на сорок видно вдаль. Только в ближайших деревнях своего и соседнего прихода разбираешь отдельные дома, а дальше заметны лишь здания Божьих храмов: красная тешиловская церковь, белая церковь в Лужках, в Пущине, в Тульчине, а на горизонте в тумане высятся каширские колокольни... Приедешь, бывало, домой на Пасху. Выйдешь к реке. На несколько верст разлилась, затопила всю равнину. И слышишь по воде со всех сторон радостный пасхальный трезвон во славу Христа воскресшего... Ярко и ласково светит весеннее солнышко, шумно бегут по канавам мутные потоки, важно расхаживают по земле грачи, вся земля проснулась и начала дышать, зеленеет уже травка. Оживает природа, и смиренный народ справляет праздник Воскресения. Слышишь, бывало, как несется над рекой пасхальный звон, будто волны новой жизни вливаются в душу, слезы навертываются на глазах. Долго и молча стоишь зачарованный..."
Блестяще окончив Тульское Духовное училище, а затем Тульскую семинарию, в 1906 году он поступил в Московскую Духовную Академию, с которой в его жизни был связан чрезвычайно плодотворный в творческом отношении период. В стенах "академии у Троицы" сформировались богословские воззрения и определились научные интересы будущего архипастыря. Именно здесь, у мощей игумена всея Русской земли Сергия, призыв преподобного преодолевать ненавистную рознь мира сего воззрением на Святую Троицу нашел отклик в его сердце. Впоследствии в работе святителя "Триединство Божества и единство человечества" найдут свое отражение те духовные переживания, которые Господь даровал ему в Великой Лавре.
За время учения в Академии он был награжден премиями Митрополита Московского Макария и Митрополита Московского Иосифа. Владимир Троицкий заведывал также издательским отделом Пастырско-просветительского братства при МДА, занимаясь изданием и распространением листков духовно-нравственного содержания для простого народа, участвовал в опеке школы-приюта для 8-9 летних детей, обслуживаемой студентами.
В период с 1906 по 1913 год Троицкого за выдающиеся успехи дважды посылали за границу. Первое путешествие 1908 года в составе группы студентов и преподавателей МДА проходило по христианскому Востоку и некоторым западным странам. Посетив Сербию, Болгарию, Турцию, Грецию и Афон, Владимир Троицкий отразил свои впечатления и размышления по поводу увиденного в книге "От Академии до Афона". С особой болью будущий святитель-богослов переживает отсутствие единства славянского мира. А посещение храма Святой Софии в Константинополе обращает его богословскую мысль к значению византийского идеала для современной ему России: "Самая главная черта византинизма - проникновение всей жизни религиозными началами и интересами, - это дивное сочетание небесного и земного, это - настоящее богочеловечество, а не наше современное человекобожество"...
Именно церковно-общественный идеал Византии должен, по мнению Троицкого, стать идеалом для врачевания болезней современной ему России.
Другое путешествие, совершенное им в 1912 году по западным государствам, описано в "Письмах о Западе". Отдавая должное великим произведениям западного искусства, красоте природы, даже достижениям материальной культуры, Владимир Троицкий критикует религиозную жизнь Западной Европы в сравнении с красотой и богословской глубиной православных церковных служб, строгостью и реализмом православной духовности.
Окончив Академию со степенью кандидата богословия, В.А.Троицкий был оставлен при ней в качестве профессорского стипендиата. В период с 1912 по 1913 год он занимается подготовкой магистерской диссертации и преподаванием. В историю русской богословской мысли владыка Иларион вошел преимущественно как ученый, посвятивший свою деятельность раскрытию православного учения о Церкви. О воззрениях тогда еще молодого (26 лет) преподавателя Московской Академии Владимира Троицкого свидетельствуют его собственные слова, обращенные к студентам: "Всякая деятельность в основе своей имеет дарование Духа, а по своему обнаружению и по целям она должна быть церковным служением... Не ради нас даны нам силы душевные и способности различные, а ради Церкви, и не себе должны мы угождать своей деятельностью, а Церкви... Церковное послушание беру на себя и я, восходя на эту кафедру. Ведь только Церковь дает смысл и цену земному бытию; только служение Церкви, по моему верованию и убеждению, дает смысл и цену нашей земной деятельности...Если не служить Церкви - нет никакого смысла всякой деятельности и нет никакого смысла и незачем жить на Божьем свете". Научная деятельность не исключается из такого всецелого служения, ибо "наука стремится к познанию истины", а "Церковь как сокровищница истины может и должна быть руководительным авторитетом для всякого ищущего истины". В 1913 году он защитил магистерскую диссертацию "Очерки из истории догмата о Церкви". Этот фундаментальный труд стал глубоким ответом на происходившее в России, на крайнюю секуляризацию общества и государства, перераставшую уже тогда в богоборчество. По словам самого автора, "над всякой истиной мы задумываемся обыкновенно тогда, когда слышим против нее возражения, и над вопросом о Церкви древняя богословская мысль сосредотачивала наибольшую долю внимания тогда, когда встречалась с ложными взглядами на Церковь еретиков и раскольников". Сам труд будущего исповедника и защитника Церкви от ереси обновленчества стал не только раздумьями об истории догмата, но и апологией единства и святости Церкви.
В том же 1913 году, 28 марта, Владимир был пострижен в монашество епископом Никоном (Рождественским) в скиту Параклит с наречением имени Иларион. Вот как пишет об этом сам отец Иларион: "Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости, какую я пережил 28 марта 1913 года. Эта радость у меня не прошла с окончанием обряда... Так все ликовало в душе, так радостно было... По опыту могу сказать, что не напрасно при постриге монашеском постригающий, взяв рясу, глаголет: "Брат наш (имярек) облачится во одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений от бесов; от плоти и мира находящих, во всегдашнее же его о Христе веселие и радование во имя Отца и Сына и Святаго Духа." Именно эту радость, тихую, чистую, веселие души добродетельной святитель пронес через всю жизнь.
Монашеский путь, узкий, тернистый, но благодатный, был естественным выбором для чистой души сего избранника Божия, стремившегося к совершенству, избегавшего всякого греха и соблазна века сего, желавшего посвятить всего себя Богу.
Исключительно мудрое отеческое наставление дал подвижнику ректор МДА Епископ Феодор (Поздеевский). "Я знаю и не хочу скрывать сейчас, в чем твоя жертва Христу, - сказал епископ Феодор. - Ты искушался и, быть может, теперь еще искушаешься любовью к той школе, которой ты служишь, и чувством опасения, как бы иночество не лишило тебя этой школы. Но что такое Академия без Христа?! Это - пустое место и мертвый дом."
Но на отце Иларионе буквально сбылись слова епископа Владыки Феодора о том, что когда человек жертвует самым дорогим, то Господь возвращает ему дело, от которого он отрекался. В апреле 1913 года он был рукоположен во иеромонаха и определен исполняющим должность доцента Московской Духовной академии, а 30 мая 1913 года назначен инспектором Академии с возведением в сан архимандрита. 3 декабря того же года утвержден в звании экстраординарного профессора Священного Писания Нового Завета.
Владыке Илариону как ученому-богослову было отпущено совсем немного времени для научной работы - меньше десятилетия; но и за этот кратчайший временной отрезок он сделал немало. "Верую во едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь!" - так кратко можно определить направление и дух его трудов. Тема магистерской диссертации нашла продолжение в работах "Христианство или Церковь", "О необходимости историко-догматической апологии девятого члена Символа веры", "Христианства нет без Церкви", "О жизни в Церкви и о жизни церковной". Есть среди его трудов статьи по экзегетике, работы на церковно-общественные темы, которые часто печатались в "Богословском вестнике" и журнале "Христианин". Многие положения его речи нашли отклик в умах и сердцах современников. Красной нитью проходит через эту речь идея о том что стремление к прогрессу, созданию комфортных условий существования ведет к огрублению, овеществлению человека, а устремление человека к горнему, к нравственному обновлению ведет к подлинному обновлению и человека, и общества в целом.
Как инспектор отец Иларион заботился в первую очередь о воспитании в студентах церковности, привлекал их к активной церковной, просветительской и проповеднической деятельности. Заботился он и о внешней дисциплине. Один из его студентов, С.А.Волков, впоследствии дал такой портрет архимандрита Илариона в своих воспоминаниях "Последние у Троицы": "Высокий и стройный, с очень умеренной и пропорциональной полнотой, с ясным и прекрасным взглядом голубых глаз (он был немного близорук, но никогда не пользовался очками), всегда смотревший уверенно и прямо, с высоким лбом и небольшой окладистой русой бородой, звучным голосом и отчетливым произношением, он производил обаятельное впечатление. Им нельзя было не любоваться... Пожалуй, целостность и была главной чертой его личности. Это смелый, исключительно талантливый человек все воспринимал творчески... Иларион благодатно влиял на меня своей личностью - прямотой, властностью в отстаивании убеждений, восторженностью совершаемого им богослужения, энергией и жизнерадостностью... Иларион любил говорить, что насколько христианин должен осознавать свои грехи и скорбеть о них, настолько же он должен радоваться бесконечной милости и благодати Божией и никогда не сомневаться и не отчаиваться в своем жизненном подвиге. У него самого была поразительная восторженность и любовь ко всему, что было ему дорого и близко - к Церкви, к России, к Академии, и этой бодростью он заражал, ободрял и укреплял окружающих".
После событий февраля 1917 года в Академии произошли перемены. Новым обер-прокурором от Временного Правительства В. Н. Львовым с должности ректора был смещен епископ Феодор, а временное управление Академией возложили на инспектора архимандрита Илариона. В новом учебном году (1917/1918) ректором был избран профессор А. П. Орлов, а архимандрита Илариона после его блестящей лекции в Академии в защиту патриаршества единодушно избрали инспектором. В этой должности ему суждено было пережить закрытие Духовной академии Советской властью.
В воспоминаниях С.А.Волкова есть даже такая характеристика архимандрита Илариона: "Для меня Иларион стоит в одном ряду с такими лицами, как патриарх Никон, митрополит Арсений (Мацеевич)... Илариону нужен был простор исторической арены, чтобы размахнуться чисто по-русски..."
Волею Промысла Божия Архимандрит Иларион вышел на самый широкий простор церковно-общественного служения и подвигом исповедничества запечатлел свой дерзновенный творческий порыв.
15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля торжественным богослужением начал свою работу Поместный Собор Русской Православной Церкви, собор будущих мучеников и исповедников, засвидетельствовавших свою веру кровью, собор тех, кто богословствовал, прежде всего, жизнью.
И главной задачей, которую должен был решить собор, было восстановление патриаршества. Мнение членов собора по этому поводу разделилось. Среди защитников патриаршества особенно выделялась личность архимандрита Илариона (Троицкого), выступившего с яркой, поразившей слушателей речью: "Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного, самодержавия выклевал это русское православное сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место..."
Личность молодого архимандрита, конечно, не была широко известна среди большинства членов Собора. Но к этому времени он был известен в академических кругах, к его мнению прислушивались представители интеллигенции. Будучи авторитетным экклезиологом, он убедительно показал, патриаршество органически присуще церковному строю что там, где разрушается принцип иерархии, а значит, и первоиераршества, разрушается церковная жизнь.
Но уже тогда святитель пророчески представил совершенно новый образ русского Патриарха: "Теперь наступает такое время, - говорил он на лекции в Московской академии в защиту патриаршества, - что венец патриарший будет венцом не "царским", а скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблем Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского".
Восстановление патриаршества явилось исполнением заветного желания молодого богослова. По свидетельству одного из современников, после избрания святителя Тихона отец Иларион не смог сдержать слез умиления во время торжественного всемосковского крестного хода, в котором участвовал новоизбранный Патриарх.
После избрания на патриарший престол святителя Тихона, архимандрит Иларион становится его верным помощником. 12 (25) мая 1920 года в день памяти святителя Ермогена, патриарха Московского и всея Руси, архимандрит Иларион был хиротонисан патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии. Святителю было 34 года. Начался путь сего избранника Божия на Голгофу вместе с Патриархом, с Церковью, с любимой им Россией.
В 1919 году он был арестован, сидел в Бутырской тюрьме около двух месяцев. После освобождения о. Иларион поселился у своего друга о.Владимира Страхова, который жил на Сретенке. До своего нового ареста Владыка все свое время проводил в напряженной деятельности: работал у святейшего Патриарха в Донском монастыре, почти через день совершал Литургии, проповедовал, часто сослужил Патриарху.
В 1921 году его снова арестовывают и ссылают в Архангельск (по другим данным - в Холмогоры, где он жил в концентрационном лагере в самых кошмарных условиях), где он находился до 1923 года.
О жизни святителя в этот период сохранились сведения, дающие представление о его духовном облике. Н.П.Окунев в своем "Дневнике москвича" пишет: "На Страстной неделе тянуло в Церковь. Несколько раз ходил в Сретенский монастырь. Привлекал туда святитель Иларион, не своим архиерейским служением, а участием в службах в качестве простого монаха. Однажды (за всенощной со среды на четверг) он появился в соборном храме монастыря в простом монашеском подряснике, без панагии, в камилавке и прошел на левый клирос, где и пел все, что полагается, в компании с 4-5 другими рядовыми монахами, а затем вышел в том же простом наряде на середину проникновенно прочитал канон и запел один "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный!" Ну! Я вам скажу, и пел же он! Голос у него приятнейший, чистый, звучный, молодой (ему 35 лет), высокий. Тенор. Пел попросту, не по нотам, но так трогательно и задушевно, что я, пожалуй, и не слыхивал такого чудесного исполнения этой дивной песни." По воспоминаниям его бывшего студента С.А.Волкова, "он отдавался богослужению всей душой, всем существом своим, как главному делу своей жизни." Святитель знал, понимал и любил богослужение. По его выражению, "наше богослужение - это живая стихия древнецерковного святоотеческого возвышенного богословия."
Период, когда владыка после заключения вновь появился в Москве, грозил новыми бедами Русской Церкви и всему русскому народу. Страшный голод, голодные бунты, беспощадно подавляемые властями, насильственное изъятие церковных ценностей, вскрытие и поругание мощей... Сам святитель Тихон оказался под арестом, а по всей стране начались "процессы церковников".
Ситуацией воспользовались представители движения, созревшего в недрах Русской Церкви на рубеже веков, которые обманом захватили церковное управление. При непосредственном руководстве и опеке со стороны безбожных властей обновленцы начали проводить свою разрушительную деятельность. В мае 1923 года обновленцы провели разбойничий собор, на котором лишили сана и монашества бывшего патриарха Тихона. Однако обстоятельства складывались таким образом, что власти были вынуждены выбрать новую политику.
14 (27) июня 1923 года после сделанного святителем Тихоном заявления в Верховный суд РСФСР, он был освобожден из-под стражи и на следующий день обратился к народу с воззванием, которого от него требовали власти. Выпуску этого воззвания предшествовали переговоры, сведениями о которых святитель делился с ближайшим своим окружением и, прежде всего, с владыкой Иларионом, который с этого момента становится ему самым близким сподвижником, который делит с первосвятителем все скорби, все душевные муки, и который станет соучастником его крестного служения.
Священномученик Иларион был очень гибким церковным администратором и политиком, готовым идти на компромиссы с властью, если за счет этих компромиссов можно было отстоять чистоту православной веры и нанести удар тем, кто представлял главную опасность для Церкви изнутри. Одно дело - внешнее гонение на Церковь, которое уже длится несколько лет, другое дело, когда внешнее гонение на Церковь усугубляется внутренним ее разрушением, когда богоборческая власть стремится извратить церковную жизнь, осуществить страшную подмену, заменить Церковь - Тело Христово еретическим сообществом, которое будет именовать себя Церковью.
И владыка Иларион призывал Патриарха Тихона не смущаться компромиссами в плане политическом, если от этого будет польза в борьбе с обновленцами. Написанное архиепископом Иларионом послание Патриарха Тихона от 18.06 (01.07) 1923 г., содержащее уступки, которого от него требовали власти, по политическим вопросам, будет сочетаться с непримиримостью в отношении обновленцев. Прежде чем это послание было написано, архиепископ Иларион вступил в переговоры с сотрудником ГПУ Е.Тучковым. В результате удалось договориться о том, что не все, чего требовали власти, попадет в послание. Вместе с тем, в обмен на это послание власти, в частности, приостановили инструкцию Наркомюста от 11.06.23, которая требовала зарегистрировать все храмы в трехмесячный срок, иначе они закрывались. Это было очень важно потому, что власти регистрировали только такие приходы, где было обновленческое духовенство.
В результате этих очень трудных многочасовых переговоров между владыкой Иларионом и Тучковым появляется послание. Пишет его архиепископ Иларион, а потом Патриарх Тихон его редактирует и подписывает:
"Тяжелое время переживает наша Церковь. Появилось много разных групп с идеями обновления церковного... Обновленцы эти бессознательно или сознательно толкают Православную Церковь в сектанство, вводят совершенно ненужные реформы, отступая от канонов Православной Церкви".
Конечно, у современников эти послания вызвали разногласия, прежде всего по политическим вопросам. Немногие знали, что за этим стоит мучительное для совести Патриарха давление со стороны власти, что за этим стоят тяжелейшие переговоры с властями, которыми как-то пытаются смягчить гонения на Церковь.
Владыка Иларион считал, что возможны компромиссы в политической сфере, если это даст возможность сохранить чистоту Православной веры и нанести удар по обновленцам. Святитель прозревал, что если не одурманенные и отрекшиеся от Церкви современники, то их дети и внуки все равно встанут перед вопросом, есть ли Бог, как к Нему прийти. И если через многие годы в России Церкви не будет, никто не ответит следующим поколениям на эти вопросы. Священномученик Иларион вместе с Патриархом Тихоном мог бы сказать: "Пусть погибнет мое имя в истории, только бы Церкви была польза".
В этой позиции было много терпения, сострадательности, христианской мудрости и любви. Время показало, что святитель был прав.
Сразу после освобождения Патриарха Тихона владыка Иларион приступил к решительным действиям, направленным против обновленческого раскола. "Сразу же после освобождения, - пишет А. Э. Левитин-Краснов, - к Патриарху явился епископ Иларион, который сразу же становится в полном смысле слова правой рукой Патриарха в первые месяцы его освобождения... Трудно было придумать для Патриарха Тихона лучшего помощника, чем епископ Иларион. Великолепный, пламенный проповедник, умевший говорить просто и эмоционально, ревностный служитель алтаря, Владыка Иларион пользовался огромной популярностью среди московского духовенства и буквально обожанием народа. Самая внешность - богатырский рост, белокурая борода, иконописные черты лица - импонировала своей величавостью, строгим изяществом, своеобразной картинностью. "Вот настоящий русский святитель" - невольно приходила мысль каждому, кто видел Илариона. Быстро поняв новую позицию Патриарха, епископ сразу стал ее активным проводником. Он в эти дни переговорил с сотнями священников, мирян, монахов и монахинь. Он договорился в приходах о чине их присоединения к Патриарху, разработал чин покаяния, принял тут же десятки обновленцев, пришедших к Патриарху с покаянием. Благодаря неукротимой энергии этого человека церковная организация в Москве была восстановлена в два дня." Эта характеристика тем более ценна, что ее автор сам участвовал в обновленческом движении.
В начале июля 1923 года архиепископ Иларион производит принятие в общение обновленческого клира в соборе Сретенского монастыря. Владыка Иларион настоял на том, чтобы обновленческих клириков принимать через покаяние, но если они свой сан получили в обновленчестве, этот сан не признавать. Обновленческие храмы все заново освящали, что по канонам делается с храмом еретическим. Тем самым владыка Иларион подчеркивал еретический характер обновленчества. Здесь он был непримирим.
15 (28) июля 1923 года произошло публичное покаяние перед Патриархом Тихоном митрополита Сергия (Страгородского) в Донском монастыре. Патриарх возложил на него крест и панагию, а владыка Иларион вручил ему белый клобук.
Во многом благодаря деятельности епископа Илариона началось массовое возвращение клира и мирян в "тихоновскую" Церковь. Храмы, захваченные обновленцами, стали пустеть.
В своих неустанных трудах святитель прибегал к небесному заступлению святых угодников Божиих, особое значение придавая молению за Русь преподобному Серафиму.
Предположительно в июне 1923 года владыка Иларион был возведен в сан архиепископа. Святитель Тихон включает владыку в состав действовавшего при нем Временного Патриаршего Синода.
Будучи прекрасным оратором, владыка Иларион произносил проповеди, направленные против обновленческого раскола, выступал на диспутах против обновленческого лидера Александра Введенского и советского наркома просвещения А. В. Луначарского. Многие москвичи в те годы стали свидетелями убедительных побед православного архиерея над своими противниками.
По воспоминаниям Варлама Шаламова, основным отличительным признаком его речи была уверенность в Истине; это действовало на людей безотказно и глубоко.
Власти не простили владыке его деятельности по борьбе с обновленчеством и укреплению единства Церкви, не простили его преданности Святейшему Патриарху. В ноябре 1923 года святитель Иларион был вновь арестован.
Постановлением Комиссии НКВД по административным высылкам он был осужден на три года концлагерей.
В жизнеописании архиепископа Илариона, составленном протопресвитером М.Польским, говорится, что до Соловков он уже был один год в ссылке в Архангельске (и в Кемском лагере). Увидев весь ужас обстановки, даже он, жизнерадостный и бодрый, сказал: "Отсюда живыми мы не выйдем".
Один из священников - соузников Владыки по Соловкам - дает такое описание его личности: "Архиепископ Иларион - человек молодой, жизнерадостный, всесторонне образованный, прекрасный церковный проповедник, оратор и певец, блестящий полемист с безбожниками, всегда естественный, искренний, открытый; везде, где он ни появлялся, всех привлекал к себе и пользовался всеобщей любовью... За годы совместного заключения являемся свидетелями его полного монашеского нестяжания, глубокой простоты, подлинного смирения, детской кротости."
На Соловках владыка был сетевязальщиком и рыбаком. Об этой работе он говорил переложением слов стихиры на Троицын день: "Вся подает Дух Святый: прежде рыбари богословцы показа, а теперь наоборот - богословцы рыбари показа." Благодушие его, по свидетельству того же о. Михаила Польского, простиралось на самую советскую власть. Б.Ширяев видел, как Владыка спас тонущего военкома Сухова. Владыка Иларион на все смотрел духовными очами и все служило ему на пользу духа. Он подчеркивал, что заключение - бесценная школа добродетелей. Духовенство обкрадывается и обирается - есть повод воспитывать в себе нестяжание; оскорбляют, обижают, бьют - смирись, возлюби обидчика. Владыка в лагере не прекращал своей архипастырской деятельности, не гнушаясь общения даже с уголовниками. Любовь его к каждому человеку, внимание и интерес к каждому были поразительными.
Будущий известный писатель Олег Волков, тогда еще молодой человек, ходил навещать владыку. "Преосвященный встречал нас радушно, - вспоминал он. - В простоте его обращения было принятие людей и понимание жизни... Мы подошли к его руке, он благословил нас и тут же, как бы стирая всякую грань между архиепископом и мирянами, прихватил за плечи и повлек к столу." "Надо верить, что Церковь устоит, без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся лишь крошечные, еле светящие огоньки, когда-нибудь от них все пойдет вновь. Без Христа люди пожрут друг друга", - записал слова владыки Волков.
По словам о. М.Польского, за формой веселости и даже светскости можно было постепенно увидеть детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, нравственное совершенство. Это было юродство, с помощью которого святитель скрывал внутреннее делание. Под руководством святителя духовенство получало огромный опыт, потому что он сам своим примером показывал, что значит смиряться.
Вместе с тем известен еще один эпизод о жизни святителя в лагере. Когда пришло известие о смерти Ленина, заключенных заставили простоять пять минут в молчании. Владыка же демонстративно лежал на нарах и говорил: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество."
В конце лета 1925 года из Соловецкого лагеря архиепископ Иларион был неожиданно доставлен в Ярославль, в изолятор "Коровники". Об этом времени святитель вспоминал как о самом светлом времени долгой неволи. Власти, еще надеясь заключить некое соглашение, попустили льготы невиданные. Он мог читать любые книги, писать, и после цензуры, отправлять на волю написанное. В известных ныне его письмах поражает великое смирение и великая благодарность Богу за все дарованное ему, за скорби и за радости.
Вслед за святым Иоанном Златоустом златоустый российский святитель донес до близких ему людей свою сердечную мысль: "Слава Богу за все".
В Ярославль владыка был переведен для переговоров с сотрудником ГПУ Е.Тучковым и епископом Гервасием (Малининым), которые попытались склонить Владыку на сторону нового "григорьевского" раскола во главе с епископом Екатеринбургским Григорием. Но на посулы стать митрополитом, на ложь и на лесть Владыка ответил категорическим отказом. Тогда сотрудник ГПУ сказал: "Приятно с умным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока на Соловках? Три года?! Для Илариона три года! Так мало?!"
После этого владыка получил новый срок. Владыка был сначала на Поповом острове, затем его перевели в Кремль, а потом "на Секирку" - в штрафной изолятор, где смерть была обыденным явлением.
На Пасху 1926 года владыка Иларион добился у начальника СЛОНа Эйхманса разрешения провести богослужение.
"Пасхальная заутреня проходила в ветхом кладбищенском храме святого Онуфрия. Крохотная церковь не могла вместить даже лагерное духовенство... Кладбище было полно народу. Голос Владыки Илариона доносился из глубины храма, среди тишины северной ночи.
И вот на улицу вышел крестный ход... "Христос воскресе!" - "Воистину воскресе!" - прозвучало под торжественным куполом увенчанного сполохом неба. С победным, ликующим пением о попранной, побежденной смерти шли те, кому она грозила ежечасно, ежеминутно... Ликующий хор "сущих во гробех" славил и утверждал свое грядущее, неизбежное, непреодолимое силами зла воскресение" , - так писал об этой неповторимой заутрене Б.Ширяев. В условиях неволи Владыка Иларион по-прежнему ощущал себя православным иерархом, ответственным за положение Церкви, за свою паству. В июле 1926 года архиепископ Иларион выступил как один из инициаторов "Соловецкого послания" - обращения находившихся в Соловецком лагере православных епископов к правительству. В этом обращении, выдержанном в духе лояльности, епископы предлагали свое решение многих церковно-государственных отношений, не избегая самых острых вопросов.
Когда возникло новое разделение, вызванное появлением так называемой "Декларации Заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского)" от 29 июля 1927 года, владыка Иларион, понимавший вынужденность некоторых его шагов, предостерегал всех от раскола.
Митрополит Мануил (Лемешевский), соузник владыки, пишет: "В ноябре 1927 года некоторые из соловецких епископов начали было колебаться в связи с иосифлянским расколом. Архиепископ Иларион сумел собрать до пятнадцати епископов в келлии архимандрита Феофана, где все единодушно постановили сохранять верность Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Сергием. "Никакого раскола! - возгласил архиепископ Иларион, - Что бы нам ни стали говорить, будем смотреть на это, как на провокацию!"
По поводу "иосифлянского" раскола архиепископ Иларион писал епископу Виктору (Островидову) и другим лицам. Он резко порицал позицию раскольников и напоминал им о безгласии епископата в синодальные времена, когда перевод на другие кафедры был обычным явлением.
По мнению Владыки, отделение от митрополита Сергия - "преступление, по условиям текущего момента весьма тяжкое."
В конце 1929 года власти решили выслать святителя в Казахстан на вечное поселение. Владыку повезли этапным порядком - от одной пересылочной тюрьмы до другой. По дороге его обокрали и в Петербург привезли в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы уже больным.
Шестого декабря владыку перевели из тюрьмы в больницу им. Гааза. С высокой температурой он шел по городу, теряя последние силы. У него обнаружили сыпной тиф.
Митрополит Серафим (Чичагов) пытался ему помочь, но это было уже невозможно. Владыка Иларион был без сознания. Незадолго до кончины ему стало легче. Из больницы он писал родственникам: "Я тяжело болен сыпным тифом..., в субботу, 15 декабря, решается моя участь (кризис болезни), вряд ли перенесу."
Когда ему в больнице заявили, что его надо обрить, владыка сказал: "Делайте со мной теперь, что хотите".
По сведениям дочери последнего протодьякона Воскресенского Новодевичьего монастыря М.Ф. Анфимовой, перед смертью его напутствовал и причастил Святых Христовых Таин келейник митрополита Серафима (Чичагова) иеромонах Никандр. Перед смертью к Владыке подошел врач и поспешил заверить, что кризис миновал, на что Владыка ответил: "Как хорошо, теперь мы далеки от..."
Эти были его последние слова слова, слова праведника, ждущего радостной встречи с Богом.
Митрополит Серафим попросил для погребения тело почившего архипастыря. Ночью грубо сколоченный гроб выдали родственникам. Архиепископа Илариона было невозможно узнать. В гробу лежал изможденный старец с обритой головой... Священномученику было 43 года.
Митрополит Серафим принес свое белое облачение, белую митру. По облачении тело владыки положили в другой, лучший гроб.
Власти поставили условие, чтобы не было никакой торжественности отпевания и никаких надгробных речей. Отпевание было в Воскресенском соборе Новодевичьего монастыря. Митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Алексий (Симанский), епископ Амвросий (Либин) и епископ Сергий (Зенкевич) молились в алтаре, а само отпевание совершал епископ Николай (Ярушевич). (По сведениям о. М. Польского, отпевание совершал сам митрополит Серафим). Надгробные речи были запрещены, но владыка Николай прочитал заповеди блаженства так, что все присутствовавшие рыдали.
Каждая из этих заповедей была исполнена святителем, о чем свидетельствует все его житие. И вот, исполнив все назначенное ему от Господа, архиепископ Иларион с сонмом новомучеников и исповедников российских из горних обителей слушал молитву Церкви воинствующей: "Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех". Похоронили владыку на кладбище Новодевичьего монастыря. Почитание священномученика Илариона началось сразу после его кончины. На отпевание и погребение стихийно пришло несколько тысяч верующих жителей города. Храм не мог вместить и малой части желающих проститься с владыкой. Народом был заполнен весь монастырский двор и прилегающее кладбище. Архипастырь, не проживший в период своего святительского служения и двух лет на свободе, по особому промыслу Божию закончивший свой земной путь именно в северной столице, стал предстателем и молитвенником и за петербургскую паству.
В свои 26 лет будущий священномученик написал, что научился "с особенной любовью и сердечным волнением читать из "помянника" молитву о Церкви: "В первых помяни, Господи, Церковь Твою святую, соборную и апостольскую, юже снабдел еси честною Твоею кровию, и утверди, укрепи, и расшири, умножи, умири, и непреобориму адовы враты во веки сохрани, раздирания церквей утиши, шатания языческая угаси, и ересей восстания скоро разори и искорени, и в ничтоже силою Святаго Твоего Духа обрати".
Движимый этой сыновней любовью к Матери-Церкви, Архиепископ Иларион проходил на земле свой крестный путь исповеднического служения, а ныне ходатайствует перед Престолом Всевышнего о сохранении Русской Православной Церкви непреоборимой адовыми вратами. К нам ныне обращены слова святителя: "Для излечения разъедающих душу русскую ран, необходимо раскаяться в... грехе против Церкви, возвратиться к вере отцов и дать православной Церкви прежнее место в жизни государственной и общественной".
Канонизация архиепископа Илариона как местночтимого святого была совершена 10 мая (27 апреля ст. ст.) 1999 года в московском Сретенском монастыре Святейшим Патриархом Алексием, а общецерковное его прославление состоялось на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года. Вознесем же к нему наше прошение: "Святый священномучениче и исповедниче Иларионе, моли Бога о нас!"
Монахиня Серафима
Дивен Промысел Божий в жизни Русской Православной Церкви, которая в XX столетии совершила великий подвиг стояния в вере, свидетельство о любви Христовой даже до смерти, ибо такими свидетелями верными (Откр. 2, 13) стали новомученики и исповедники российские, которые, как звезды на тверди небесной, сияют над Русской землей.
В сонме мучеников Русской Православной Церкви особое место занимает архиепископ Иларион (Троицкий). Глубокий ученый-богослов, пламенный проповедник, ревностный служитель алтаря Господня, талантливый администратор, мудрый архипастырь и бескомпромиссный защитник Церкви и православных догматов - таков образ святителя Илариона, увенчавшего свое земное служение подвигом мученичества и исповедничества.
Священномученик Иларион (в миру - Владимир Алексеевич Троицкий) родился в 1886 году в селе Липицы Каширского уезда Московской губернии в семье священника. Его отец, дед о. Петр Троицкий, а впоследствии и его брат служили в храме Благовещения Пресвятой Богородицы, возле которой и были похоронены. Детство будущего Архипастыря прошло в атмосфере строгой церковности и традиций православного благочестия. Впоследствии в этом храме в каждый приезд домой отец Иларион совершал богослужения, на которые стекались верующие со всех окрестных деревень; это был поистине праздник для православного народа.
Мама его умерла рано, и воспитывала детей мамина сестра Надежда, которая была учительницей приходской школы. Маленький Володя сам научился читать и с детских лет участвовал в богослужениях.
Еще в отрочестве будущий богослов, казалось, предвидел свой путь. Однажды, взяв за руку своего трехлетнего брата, Владимир отправился в город учиться. По дороге братик заплакал и стал проситься домой, на что Владимир сказал: "Ну, оставайся неученым!" Остаться неученым - эта участь более всего страшила семилетнего сына сельского священника.
Любовь к своей малой родине, радость от созерцания красоты земной, переходящего к созерцанию красоты небесной, навсегда остались в сердце Владыки живым чувством: "Широка, просторна ты, страна родная! Бедна она внешними эффектами, но богата красотами духа!... И есть всего одно украшение... смиренных селений - Божьи храмы с колокольнями смотрятся в зеркало русских рек. С детства привык я, мой милый друг, видеть такую именно картину на своей родине, на берегах родной Оки. Выйдешь у нас в Липицах на горку позади села, посмотришь на долину Оки, верст на сорок видно вдаль. Только в ближайших деревнях своего и соседнего прихода разбираешь отдельные дома, а дальше заметны лишь здания Божьих храмов: красная тешиловская церковь, белая церковь в Лужках, в Пущине, в Тульчине, а на горизонте в тумане высятся каширские колокольни... Приедешь, бывало, домой на Пасху. Выйдешь к реке. На несколько верст разлилась, затопила всю равнину. И слышишь по воде со всех сторон радостный пасхальный трезвон во славу Христа воскресшего... Ярко и ласково светит весеннее солнышко, шумно бегут по канавам мутные потоки, важно расхаживают по земле грачи, вся земля проснулась и начала дышать, зеленеет уже травка. Оживает природа, и смиренный народ справляет праздник Воскресения. Слышишь, бывало, как несется над рекой пасхальный звон, будто волны новой жизни вливаются в душу, слезы навертываются на глазах. Долго и молча стоишь зачарованный..."
Блестяще окончив Тульское Духовное училище, а затем Тульскую семинарию, в 1906 году он поступил в Московскую Духовную Академию, с которой в его жизни был связан чрезвычайно плодотворный в творческом отношении период. В стенах "академии у Троицы" сформировались богословские воззрения и определились научные интересы будущего архипастыря. Именно здесь, у мощей игумена всея Русской земли Сергия, призыв преподобного преодолевать ненавистную рознь мира сего воззрением на Святую Троицу нашел отклик в его сердце. Впоследствии в работе святителя "Триединство Божества и единство человечества" найдут свое отражение те духовные переживания, которые Господь даровал ему в Великой Лавре.
За время учения в Академии он был награжден премиями Митрополита Московского Макария и Митрополита Московского Иосифа. Владимир Троицкий заведывал также издательским отделом Пастырско-просветительского братства при МДА, занимаясь изданием и распространением листков духовно-нравственного содержания для простого народа, участвовал в опеке школы-приюта для 8-9 летних детей, обслуживаемой студентами.
В период с 1906 по 1913 год Троицкого за выдающиеся успехи дважды посылали за границу. Первое путешествие 1908 года в составе группы студентов и преподавателей МДА проходило по христианскому Востоку и некоторым западным странам. Посетив Сербию, Болгарию, Турцию, Грецию и Афон, Владимир Троицкий отразил свои впечатления и размышления по поводу увиденного в книге "От Академии до Афона". С особой болью будущий святитель-богослов переживает отсутствие единства славянского мира. А посещение храма Святой Софии в Константинополе обращает его богословскую мысль к значению византийского идеала для современной ему России: "Самая главная черта византинизма - проникновение всей жизни религиозными началами и интересами, - это дивное сочетание небесного и земного, это - настоящее богочеловечество, а не наше современное человекобожество"...
Именно церковно-общественный идеал Византии должен, по мнению Троицкого, стать идеалом для врачевания болезней современной ему России.
Другое путешествие, совершенное им в 1912 году по западным государствам, описано в "Письмах о Западе". Отдавая должное великим произведениям западного искусства, красоте природы, даже достижениям материальной культуры, Владимир Троицкий критикует религиозную жизнь Западной Европы в сравнении с красотой и богословской глубиной православных церковных служб, строгостью и реализмом православной духовности.
Окончив Академию со степенью кандидата богословия, В.А.Троицкий был оставлен при ней в качестве профессорского стипендиата. В период с 1912 по 1913 год он занимается подготовкой магистерской диссертации и преподаванием. В историю русской богословской мысли владыка Иларион вошел преимущественно как ученый, посвятивший свою деятельность раскрытию православного учения о Церкви. О воззрениях тогда еще молодого (26 лет) преподавателя Московской Академии Владимира Троицкого свидетельствуют его собственные слова, обращенные к студентам: "Всякая деятельность в основе своей имеет дарование Духа, а по своему обнаружению и по целям она должна быть церковным служением... Не ради нас даны нам силы душевные и способности различные, а ради Церкви, и не себе должны мы угождать своей деятельностью, а Церкви... Церковное послушание беру на себя и я, восходя на эту кафедру. Ведь только Церковь дает смысл и цену земному бытию; только служение Церкви, по моему верованию и убеждению, дает смысл и цену нашей земной деятельности...Если не служить Церкви - нет никакого смысла всякой деятельности и нет никакого смысла и незачем жить на Божьем свете". Научная деятельность не исключается из такого всецелого служения, ибо "наука стремится к познанию истины", а "Церковь как сокровищница истины может и должна быть руководительным авторитетом для всякого ищущего истины". В 1913 году он защитил магистерскую диссертацию "Очерки из истории догмата о Церкви". Этот фундаментальный труд стал глубоким ответом на происходившее в России, на крайнюю секуляризацию общества и государства, перераставшую уже тогда в богоборчество. По словам самого автора, "над всякой истиной мы задумываемся обыкновенно тогда, когда слышим против нее возражения, и над вопросом о Церкви древняя богословская мысль сосредотачивала наибольшую долю внимания тогда, когда встречалась с ложными взглядами на Церковь еретиков и раскольников". Сам труд будущего исповедника и защитника Церкви от ереси обновленчества стал не только раздумьями об истории догмата, но и апологией единства и святости Церкви.
В том же 1913 году, 28 марта, Владимир был пострижен в монашество епископом Никоном (Рождественским) в скиту Параклит с наречением имени Иларион. Вот как пишет об этом сам отец Иларион: "Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости, какую я пережил 28 марта 1913 года. Эта радость у меня не прошла с окончанием обряда... Так все ликовало в душе, так радостно было... По опыту могу сказать, что не напрасно при постриге монашеском постригающий, взяв рясу, глаголет: "Брат наш (имярек) облачится во одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений от бесов; от плоти и мира находящих, во всегдашнее же его о Христе веселие и радование во имя Отца и Сына и Святаго Духа." Именно эту радость, тихую, чистую, веселие души добродетельной святитель пронес через всю жизнь.
Монашеский путь, узкий, тернистый, но благодатный, был естественным выбором для чистой души сего избранника Божия, стремившегося к совершенству, избегавшего всякого греха и соблазна века сего, желавшего посвятить всего себя Богу.
Исключительно мудрое отеческое наставление дал подвижнику ректор МДА Епископ Феодор (Поздеевский). "Я знаю и не хочу скрывать сейчас, в чем твоя жертва Христу, - сказал епископ Феодор. - Ты искушался и, быть может, теперь еще искушаешься любовью к той школе, которой ты служишь, и чувством опасения, как бы иночество не лишило тебя этой школы. Но что такое Академия без Христа?! Это - пустое место и мертвый дом."
Но на отце Иларионе буквально сбылись слова епископа Владыки Феодора о том, что когда человек жертвует самым дорогим, то Господь возвращает ему дело, от которого он отрекался. В апреле 1913 года он был рукоположен во иеромонаха и определен исполняющим должность доцента Московской Духовной академии, а 30 мая 1913 года назначен инспектором Академии с возведением в сан архимандрита. 3 декабря того же года утвержден в звании экстраординарного профессора Священного Писания Нового Завета.
Владыке Илариону как ученому-богослову было отпущено совсем немного времени для научной работы - меньше десятилетия; но и за этот кратчайший временной отрезок он сделал немало. "Верую во едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь!" - так кратко можно определить направление и дух его трудов. Тема магистерской диссертации нашла продолжение в работах "Христианство или Церковь", "О необходимости историко-догматической апологии девятого члена Символа веры", "Христианства нет без Церкви", "О жизни в Церкви и о жизни церковной". Есть среди его трудов статьи по экзегетике, работы на церковно-общественные темы, которые часто печатались в "Богословском вестнике" и журнале "Христианин". Многие положения его речи "Прогресс и преображение" нашли отклик в умах и сердцах современников. Красной нитью проходит через эту речь идея о том что стремление к прогрессу, созданию комфортных условий существования ведет к огрублению, овеществлению человека, а устремление человека к горнему, к нравственному обновлению ведет к подлинному обновлению и человека, и общества в целом.
Как инспектор отец Иларион заботился в первую очередь о воспитании в студентах церковности, привлекал их к активной церковной, просветительской и проповеднической деятельности. Заботился он и о внешней дисциплине. Один из его студентов, С.А.Волков, впоследствии дал такой портрет архимандрита Илариона в своих воспоминаниях "Последние у Троицы": "Высокий и стройный, с очень умеренной и пропорциональной полнотой, с ясным и прекрасным взглядом голубых глаз (он был немного близорук, но никогда не пользовался очками), всегда смотревший уверенно и прямо, с высоким лбом и небольшой окладистой русой бородой, звучным голосом и отчетливым произношением, он производил обаятельное впечатление. Им нельзя было не любоваться... Пожалуй, целостность и была главной чертой его личности. Это смелый, исключительно талантливый человек все воспринимал творчески... Иларион благодатно влиял на меня своей личностью - прямотой, властностью в отстаивании убеждений, восторженностью совершаемого им богослужения, энергией и жизнерадостностью... Иларион любил говорить, что насколько христианин должен осознавать свои грехи и скорбеть о них, настолько же он должен радоваться бесконечной милости и благодати Божией и никогда не сомневаться и не отчаиваться в своем жизненном подвиге. У него самого была поразительная восторженность и любовь ко всему, что было ему дорого и близко - к Церкви, к России, к Академии, и этой бодростью он заражал, ободрял и укреплял окружающих".
После событий февраля 1917 года в Академии произошли перемены. Новым обер-прокурором от Временного Правительства В. Н. Львовым с должности ректора был смещен епископ Феодор, а временное управление Академией возложили на инспектора архимандрита Илариона. В новом учебном году (1917/1918) ректором был избран профессор А. П. Орлов, а архимандрита Илариона после его блестящей лекции в Академии в защиту патриаршества единодушно избрали инспектором. В этой должности ему суждено было пережить закрытие Духовной академии Советской властью.
В воспоминаниях С.А.Волкова есть даже такая характеристика архимандрита Илариона: "Для меня Иларион стоит в одном ряду с такими лицами, как патриарх Никон, митрополит Арсений (Мацеевич)... Илариону нужен был простор исторической арены, чтобы размахнуться чисто по-русски..."
Волею Промысла Божия Архимандрит Иларион вышел на самый широкий простор церковно-общественного служения и подвигом исповедничества запечатлел свой дерзновенный творческий порыв.
15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля торжественным богослужением начал свою работу Поместный Собор Русской Православной Церкви, собор будущих мучеников и исповедников, засвидетельствовавших свою веру кровью, собор тех, кто богословствовал, прежде всего, жизнью.
И главной задачей, которую должен был решить собор, было восстановление патриаршества. Мнение членов собора по этому поводу разделилось. Среди защитников патриаршества особенно выделялась личность архимандрита Илариона (Троицкого), выступившего с яркой, поразившей слушателей речью: "Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле. Но где в Кремле? В окружном суде? Или в солдатских казармах? Нет, в Успенском соборе. Там, у переднего правого столпа должно биться русское православное сердце. Орел петровского, на западный образец устроенного, самодержавия выклевал это русское православное сердце, святотатственная рука нечестивого Петра свела Первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью поставит снова Московского Патриарха на его законное неотъемлемое место..."
Личность молодого архимандрита, конечно, не была широко известна среди большинства членов Собора. Но к этому времени он был известен в академических кругах, к его мнению прислушивались представители интеллигенции. Будучи авторитетным экклезиологом, он убедительно показал, патриаршество органически присуще церковному строю что там, где разрушается принцип иерархии, а значит, и первоиераршества, разрушается церковная жизнь.
Но уже тогда святитель пророчески представил совершенно новый образ русского Патриарха: "Теперь наступает такое время, - говорил он на лекции в Московской академии в защиту патриаршества, - что венец патриарший будет венцом не "царским", а скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблем Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского".
Восстановление патриаршества явилось исполнением заветного желания молодого богослова. По свидетельству одного из современников, после избрания святителя Тихона отец Иларион не смог сдержать слез умиления во время торжественного всемосковского крестного хода, в котором участвовал новоизбранный Патриарх.
После избрания на патриарший престол святителя Тихона, архимандрит Иларион становится его верным помощником. 12 (25) мая 1920 года в день памяти святителя Ермогена, патриарха Московского и всея Руси, архимандрит Иларион был хиротонисан патриархом Тихоном во епископа Верейского, викария Московской епархии. Святителю было 34 года. Начался путь сего избранника Божия на Голгофу вместе с Патриархом, с Церковью, с любимой им Россией.
В 1919 году он был арестован, сидел в Бутырской тюрьме около двух месяцев. После освобождения о. Иларион поселился у своего друга о.Владимира Страхова, который жил на Сретенке. До своего нового ареста Владыка все свое время проводил в напряженной деятельности: работал у святейшего Патриарха в Донском монастыре, почти через день совершал Литургии, проповедовал, часто сослужил Патриарху.
В 1921 году его снова арестовывают и ссылают в Архангельск (по другим данным - в Холмогоры, где он жил в концентрационном лагере в самых кошмарных условиях), где он находился до 1923 года.
О жизни святителя в этот период сохранились сведения, дающие представление о его духовном облике. Н.П.Окунев в своем "Дневнике москвича" пишет: "На Страстной неделе тянуло в Церковь. Несколько раз ходил в Сретенский монастырь. Привлекал туда святитель Иларион, не своим архиерейским служением, а участием в службах в качестве простого монаха. Однажды (за всенощной со среды на четверг) он появился в соборном храме монастыря в простом монашеском подряснике, без панагии, в камилавке и прошел на левый клирос, где и пел все, что полагается, в компании с 4-5 другими рядовыми монахами, а затем вышел в том же простом наряде на середину проникновенно прочитал канон и запел один "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный!" Ну! Я вам скажу, и пел же он! Голос у него приятнейший, чистый, звучный, молодой (ему 35 лет), высокий. Тенор. Пел попросту, не по нотам, но так трогательно и задушевно, что я, пожалуй, и не слыхивал такого чудесного исполнения этой дивной песни." По воспоминаниям его бывшего студента С.А.Волкова, "он отдавался богослужению всей душой, всем существом своим, как главному делу своей жизни." Святитель знал, понимал и любил богослужение. По его выражению, "наше богослужение - это живая стихия древнецерковного святоотеческого возвышенного богословия."
Период, когда владыка после заключения вновь появился в Москве, грозил новыми бедами Русской Церкви и всему русскому народу. Страшный голод, голодные бунты, беспощадно подавляемые властями, насильственное изъятие церковных ценностей, вскрытие и поругание мощей... Сам святитель Тихон оказался под арестом, а по всей стране начались "процессы церковников".
Ситуацией воспользовались представители движения, созревшего в недрах Русской Церкви на рубеже веков, которые обманом захватили церковное управление. При непосредственном руководстве и опеке со стороны безбожных властей обновленцы начали проводить свою разрушительную деятельность. В мае 1923 года обновленцы провели разбойничий собор, на котором лишили сана и монашества бывшего патриарха Тихона. Однако обстоятельства складывались таким образом, что власти были вынуждены выбрать новую политику.
14 (27) июня 1923 года после сделанного святителем Тихоном заявления в Верховный суд РСФСР, он был освобожден из-под стражи и на следующий день обратился к народу с воззванием, которого от него требовали власти. Выпуску этого воззвания предшествовали переговоры, сведениями о которых святитель делился с ближайшим своим окружением и, прежде всего, с владыкой Иларионом, который с этого момента становится ему самым близким сподвижником, который делит с первосвятителем все скорби, все душевные муки, и который станет соучастником его крестного служения.
Священномученик Иларион был очень гибким церковным администратором и политиком, готовым идти на компромиссы с властью, если за счет этих компромиссов можно было отстоять чистоту православной веры и нанести удар тем, кто представлял главную опасность для Церкви изнутри. Одно дело - внешнее гонение на Церковь, которое уже длится несколько лет, другое дело, когда внешнее гонение на Церковь усугубляется внутренним ее разрушением, когда богоборческая власть стремится извратить церковную жизнь, осуществить страшную подмену, заменить Церковь - Тело Христово еретическим сообществом, которое будет именовать себя Церковью.
И владыка Иларион призывал Патриарха Тихона не смущаться компромиссами в плане политическом, если от этого будет польза в борьбе с обновленцами. Написанное архиепископом Иларионом послание Патриарха Тихона от 18.06 (01.07) 1923 г., содержащее уступки, которого от него требовали власти, по политическим вопросам, будет сочетаться с непримиримостью в отношении обновленцев. Прежде чем это послание было написано, архиепископ Иларион вступил в переговоры с сотрудником ГПУ Е.Тучковым. В результате удалось договориться о том, что не все, чего требовали власти, попадет в послание. Вместе с тем, в обмен на это послание власти, в частности, приостановили инструкцию Наркомюста от 11.06.23, которая требовала зарегистрировать все храмы в трехмесячный срок, иначе они закрывались. Это было очень важно потому, что власти регистрировали только такие приходы, где было обновленческое духовенство.
В результате этих очень трудных многочасовых переговоров между владыкой Иларионом и Тучковым появляется послание. Пишет его архиепископ Иларион, а потом Патриарх Тихон его редактирует и подписывает:
"Тяжелое время переживает наша Церковь. Появилось много разных групп с идеями обновления церковного... Обновленцы эти бессознательно или сознательно толкают Православную Церковь в сектанство, вводят совершенно ненужные реформы, отступая от канонов Православной Церкви".
Конечно, у современников эти послания вызвали разногласия, прежде всего по политическим вопросам. Немногие знали, что за этим стоит мучительное для совести Патриарха давление со стороны власти, что за этим стоят тяжелейшие переговоры с властями, которыми как-то пытаются смягчить гонения на Церковь.
Владыка Иларион считал, что возможны компромиссы в политической сфере, если это даст возможность сохранить чистоту Православной веры и нанести удар по обновленцам. Святитель прозревал, что если не одурманенные и отрекшиеся от Церкви современники, то их дети и внуки все равно встанут перед вопросом, есть ли Бог, как к Нему прийти. И если через многие годы в России Церкви не будет, никто не ответит следующим поколениям на эти вопросы. Священномученик Иларион вместе с Патриархом Тихоном мог бы сказать: "Пусть погибнет мое имя в истории, только бы Церкви была польза".
В этой позиции было много терпения, сострадательности, христианской мудрости и любви. Время показало, что святитель был прав.
Сразу после освобождения Патриарха Тихона владыка Иларион приступил к решительным действиям, направленным против обновленческого раскола. "Сразу же после освобождения, - пишет А. Э. Левитин-Краснов, - к Патриарху явился епископ Иларион, который сразу же становится в полном смысле слова правой рукой Патриарха в первые месяцы его освобождения... Трудно было придумать для Патриарха Тихона лучшего помощника, чем епископ Иларион. Великолепный, пламенный проповедник, умевший говорить просто и эмоционально, ревностный служитель алтаря, Владыка Иларион пользовался огромной популярностью среди московского духовенства и буквально обожанием народа. Самая внешность - богатырский рост, белокурая борода, иконописные черты лица - импонировала своей величавостью, строгим изяществом, своеобразной картинностью. "Вот настоящий русский святитель" - невольно приходила мысль каждому, кто видел Илариона. Быстро поняв новую позицию Патриарха, епископ сразу стал ее активным проводником. Он в эти дни переговорил с сотнями священников, мирян, монахов и монахинь. Он договорился в приходах о чине их присоединения к Патриарху, разработал чин покаяния, принял тут же десятки обновленцев, пришедших к Патриарху с покаянием. Благодаря неукротимой энергии этого человека церковная организация в Москве была восстановлена в два дня." Эта характеристика тем более ценна, что ее автор сам участвовал в обновленческом движении.
В начале июля 1923 года архиепископ Иларион производит принятие в общение обновленческого клира в соборе Сретенского монастыря. Владыка Иларион настоял на том, чтобы обновленческих клириков принимать через покаяние, но если они свой сан получили в обновленчестве, этот сан не признавать. Обновленческие храмы все заново освящали, что по канонам делается с храмом еретическим. Тем самым владыка Иларион подчеркивал еретический характер обновленчества. Здесь он был непримирим.
15 (28) июля 1923 года произошло публичное покаяние перед Патриархом Тихоном митрополита Сергия (Страгородского) в Донском монастыре. Патриарх возложил на него крест и панагию, а владыка Иларион вручил ему белый клобук.
Во многом благодаря деятельности епископа Илариона началось массовое возвращение клира и мирян в "тихоновскую" Церковь. Храмы, захваченные обновленцами, стали пустеть.
В своих неустанных трудах святитель прибегал к небесному заступлению святых угодников Божиих, особое значение придавая молению за Русь преподобному Серафиму.
Предположительно в июне 1923 года владыка Иларион был возведен в сан архиепископа. Святитель Тихон включает владыку в состав действовавшего при нем Временного Патриаршего Синода.
Будучи прекрасным оратором, владыка Иларион произносил проповеди, направленные против обновленческого раскола, выступал на диспутах против обновленческого лидера Александра Введенского и советского наркома просвещения А. В. Луначарского. Многие москвичи в те годы стали свидетелями убедительных побед православного архиерея над своими противниками.
По воспоминаниям Варлама Шаламова, основным отличительным признаком его речи была уверенность в Истине; это действовало на людей безотказно и глубоко.
Власти не простили владыке его деятельности по борьбе с обновленчеством и укреплению единства Церкви, не простили его преданности Святейшему Патриарху. В ноябре 1923 года святитель Иларион был вновь арестован.
Постановлением Комиссии НКВД по административным высылкам он был осужден на три года концлагерей.
В жизнеописании архиепископа Илариона, составленном протопресвитером М.Польским, говорится, что до Соловков он уже был один год в ссылке в Архангельске (и в Кемском лагере). Увидев весь ужас обстановки, даже он, жизнерадостный и бодрый, сказал: "Отсюда живыми мы не выйдем".
Один из священников - соузников Владыки по Соловкам - дает такое описание его личности: "Архиепископ Иларион - человек молодой, жизнерадостный, всесторонне образованный, прекрасный церковный проповедник, оратор и певец, блестящий полемист с безбожниками, всегда естественный, искренний, открытый; везде, где он ни появлялся, всех привлекал к себе и пользовался всеобщей любовью... За годы совместного заключения являемся свидетелями его полного монашеского нестяжания, глубокой простоты, подлинного смирения, детской кротости."
На Соловках владыка был сетевязальщиком и рыбаком. Об этой работе он говорил переложением слов стихиры на Троицын день: "Вся подает Дух Святый: прежде рыбари богословцы показа, а теперь наоборот - богословцы рыбари показа." Благодушие его, по свидетельству того же о. Михаила Польского, простиралось на самую советскую власть. Б.Ширяев видел, как Владыка спас тонущего военкома Сухова. Владыка Иларион на все смотрел духовными очами и все служило ему на пользу духа. Он подчеркивал, что заключение - бесценная школа добродетелей. Духовенство обкрадывается и обирается - есть повод воспитывать в себе нестяжание; оскорбляют, обижают, бьют - смирись, возлюби обидчика. Владыка в лагере не прекращал своей архипастырской деятельности, не гнушаясь общения даже с уголовниками. Любовь его к каждому человеку, внимание и интерес к каждому были поразительными.
Будущий известный писатель Олег Волков, тогда еще молодой человек, ходил навещать владыку. "Преосвященный встречал нас радушно, - вспоминал он. - В простоте его обращения было принятие людей и понимание жизни... Мы подошли к его руке, он благословил нас и тут же, как бы стирая всякую грань между архиепископом и мирянами, прихватил за плечи и повлек к столу." "Надо верить, что Церковь устоит, без этой веры жить нельзя. Пусть сохранятся лишь крошечные, еле светящие огоньки, когда-нибудь от них все пойдет вновь. Без Христа люди пожрут друг друга", - записал слова владыки Волков.
По словам о. М.Польского, за формой веселости и даже светскости можно было постепенно увидеть детскую чистоту, великую духовную опытность, доброту и милосердие, нравственное совершенство. Это было юродство, с помощью которого святитель скрывал внутреннее делание. Под руководством святителя духовенство получало огромный опыт, потому что он сам своим примером показывал, что значит смиряться.
Вместе с тем известен еще один эпизод о жизни святителя в лагере. Когда пришло известие о смерти Ленина, заключенных заставили простоять пять минут в молчании. Владыка же демонстративно лежал на нарах и говорил: "Подумайте, отцы, что ныне делается в аду: сам Ленин туда явился, бесам какое торжество."
В конце лета 1925 года из Соловецкого лагеря архиепископ Иларион был неожиданно доставлен в Ярославль, в изолятор "Коровники". Об этом времени святитель вспоминал как о самом светлом времени долгой неволи. Власти, еще надеясь заключить некое соглашение, попустили льготы невиданные. Он мог читать любые книги, писать, и после цензуры, отправлять на волю написанное. В известных ныне его письмах поражает великое смирение и великая благодарность Богу за все дарованное ему, за скорби и за радости.
Вслед за святым Иоанном Златоустом златоустый российский святитель донес до близких ему людей свою сердечную мысль: "Слава Богу за все".
В Ярославль владыка был переведен для переговоров с сотрудником ГПУ Е.Тучковым и епископом Гервасием (Малининым), которые попытались склонить Владыку на сторону нового "григорьевского" раскола во главе с епископом Екатеринбургским Григорием. Но на посулы стать митрополитом, на ложь и на лесть Владыка ответил категорическим отказом. Тогда сотрудник ГПУ сказал: "Приятно с умным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока на Соловках? Три года?! Для Илариона три года! Так мало?!"
После этого владыка получил новый срок. Владыка был сначала на Поповом острове, затем его перевели в Кремль, а потом "на Секирку" - в штрафной изолятор, где смерть была обыденным явлением.
На Пасху 1926 года владыка Иларион добился у начальника СЛОНа Эйхманса разрешения провести богослужение.
"Пасхальная заутреня проходила в ветхом кладбищенском храме святого Онуфрия. Крохотная церковь не могла вместить даже лагерное духовенство... Кладбище было полно народу. Голос Владыки Илариона доносился из глубины храма, среди тишины северной ночи.
И вот на улицу вышел крестный ход... "Христос воскресе!" - "Воистину воскресе!" - прозвучало под торжественным куполом увенчанного сполохом неба. С победным, ликующим пением о попранной, побежденной смерти шли те, кому она грозила ежечасно, ежеминутно... Ликующий хор "сущих во гробех" славил и утверждал свое грядущее, неизбежное, непреодолимое силами зла воскресение" , - так писал об этой неповторимой заутрене Б.Ширяев. В условиях неволи Владыка Иларион по-прежнему ощущал себя православным иерархом, ответственным за положение Церкви, за свою паству. В июле 1926 года архиепископ Иларион выступил как один из инициаторов "Соловецкого послания" - обращения находившихся в Соловецком лагере православных епископов к правительству. В этом обращении, выдержанном в духе лояльности, епископы предлагали свое решение многих церковно-государственных отношений, не избегая самых острых вопросов.
Когда возникло новое разделение, вызванное появлением так называемой "Декларации Заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского)" от 29 июля 1927 года, владыка Иларион, понимавший вынужденность некоторых его шагов, предостерегал всех от раскола.
По поводу "иосифлянского" раскола архиепископ Иларион писал епископу Виктору (Островидову) и другим лицам. Он резко порицал позицию раскольников и напоминал им о безгласии епископата в синодальные времена, когда перевод на другие кафедры был обычным явлением.
По мнению Владыки, отделение от митрополита Сергия - "преступление, по условиям текущего момента весьма тяжкое."
В конце 1929 года власти решили выслать святителя в Казахстан на вечное поселение. Владыку повезли этапным порядком - от одной пересылочной тюрьмы до другой. По дороге его обокрали и в Петербург привезли в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы уже больным.
Шестого декабря владыку перевели из тюрьмы в больницу им. Гааза. С высокой температурой он шел по городу, теряя последние силы. У него обнаружили сыпной тиф.
Митрополит Серафим (Чичагов) пытался ему помочь, но это было уже невозможно. Владыка Иларион был без сознания. Незадолго до кончины ему стало легче. Из больницы он писал родственникам: "Я тяжело болен сыпным тифом..., в субботу, 15 декабря, решается моя участь (кризис болезни), вряд ли перенесу."
Когда ему в больнице заявили, что его надо обрить, владыка сказал: "Делайте со мной теперь, что хотите".
По сведениям дочери последнего протодьякона Воскресенского Новодевичьего монастыря М.Ф. Анфимовой, перед смертью его напутствовал и причастил Святых Христовых Таин келейник митрополита Серафима (Чичагова) иеромонах Никандр. Перед смертью к Владыке подошел врач и поспешил заверить, что кризис миновал, на что Владыка ответил: "Как хорошо, теперь мы далеки от..."
Эти были его последние слова слова, слова праведника, ждущего радостной встречи с Богом.
Митрополит Серафим попросил для погребения тело почившего архипастыря. Ночью грубо сколоченный гроб выдали родственникам. Архиепископа Илариона было невозможно узнать. В гробу лежал изможденный старец с обритой головой... Священномученику было 43 года.
Митрополит Серафим принес свое белое облачение, белую митру. По облачении тело владыки положили в другой, лучший гроб.
Власти поставили условие, чтобы не было никакой торжественности отпевания и никаких надгробных речей. Отпевание было в Воскресенском соборе Новодевичьего монастыря. Митрополит Серафим (Чичагов), архиепископ Алексий (Симанский), епископ Амвросий (Либин) и епископ Сергий (Зенкевич) молились в алтаре, а само отпевание совершал епископ Николай (Ярушевич). (По сведениям о. М. Польского, отпевание совершал сам митрополит Серафим). Надгробные речи были запрещены, но владыка Николай прочитал заповеди блаженства так, что все присутствовавшие рыдали.
Каждая из этих заповедей была исполнена святителем, о чем свидетельствует все его житие. И вот, исполнив все назначенное ему от Господа, архиепископ Иларион с сонмом новомучеников и исповедников российских из горних обителей слушал молитву Церкви воинствующей: "Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех". Похоронили владыку на кладбище Новодевичьего монастыря. Почитание священномученика Илариона началось сразу после его кончины. На отпевание и погребение стихийно пришло несколько тысяч верующих жителей города. Храм не мог вместить и малой части желающих проститься с владыкой. Народом был заполнен весь монастырский двор и прилегающее кладбище. Архипастырь, не проживший в период своего святительского служения и двух лет на свободе, по особому промыслу Божию закончивший свой земной путь именно в северной столице, стал предстателем и молитвенником и за петербургскую паству.
В свои 26 лет будущий священномученик написал, что научился "с особенной любовью и сердечным волнением читать из "помянника" молитву о Церкви: "В первых помяни, Господи, Церковь Твою святую, соборную и апостольскую, юже снабдел еси честною Твоею кровию, и утверди, укрепи, и расшири, умножи, умири, и непреобориму адовы враты во веки сохрани, раздирания церквей утиши, шатания языческая угаси, и ересей восстания скоро разори и искорени, и в ничтоже силою Святаго Твоего Духа обрати".
Движимый этой сыновней любовью к Матери-Церкви, Архиепископ Иларион проходил на земле свой крестный путь исповеднического служения, а ныне ходатайствует перед Престолом Всевышнего о сохранении Русской Православной Церкви непреоборимой адовыми вратами. К нам ныне обращены слова святителя: "Для излечения разъедающих душу русскую ран, необходимо раскаяться в... грехе против Церкви, возвратиться к вере отцов и дать православной Церкви прежнее место в жизни государственной и общественной".
Канонизация архиепископа Илариона как местночтимого святого была совершена 10 мая (27 апреля ст. ст.) 1999 года в московском Сретенском монастыре Святейшим Патриархом Алексием, а общецерковное его прославление состоялось на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года. Вознесем же к нему наше прошение: "Святый священномучениче и исповедниче Иларионе, моли Бога о нас!"
Архимандрит Иларион. Письма о Западе. Сергиев Посад, 1915, с. 60-61.Троицкий В. От Академии до Афона. Сергиев Посад, 1914, с. 66.
Троицкий В. О церковности духовной школы и богословской науки. //Отд. оттиск из "Богословского вестника", 1912, с. 1-16.
Архим. Иларион (Троицкий). Христианства нет без Церкви. М., 1991, с. 134-135.
Епископ Феодор. Речь при пострижении доцента Московской Академии Вл. Троицкого в монашестве Илариона. - Богословский вестник, 1913, № 8, с. 700.
Выписки из писем заключенного на Соловках архиепископа Верейского Илариона (Троицкого) по вопросу об "иосифлянской оппозиции." - В изд.: Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. М., 1994. С. 618.
Прот. М. Польский. Ук. cоч., с. 133.
Светозарский А.К. Ук. cоч., с. 15.
Информация по сведениям Анфимовой М.Ф. По другим сведениям, отпевание совершал Митрополит Серафим.
Архиепископ Иларион (Троицкий). Очерки из истории догмата о Церкви. М., 1997, с. 9.
Архиепископ Иларион (Троицкий). Грех против Церкви. //Санкт-Петербургские Епархиальные ведомости. Вып.3, ч. 1, с. 28.
Монахиня Серафима
село Липицы , Каширский уезд , Тульская губерния
Ленинград
Архиепи́скоп Иларио́н (в миру - Владимир Алексеевич Троицкий ; 13 (25) сентября , село Липицы , Каширский уезд , Тульская губерния , ныне Серпуховского района Московской области - 28 декабря , Ленинград) - епископ Русской Православной Церкви , архиепископ Верейский. Выдающийся русский богослов, проповедник, духовный писатель.
Семья и детство
- Отец - Алексей Петрович Троицкий, сын священника и сам сельский священник.
- Братья - Дмитрий, принял монашеский постриг с именем Даниил , позднее был архиепископом Брянским; Алексей, священник в родном селе Липицы, погиб в лагере.
- Сёстры - Ольга и София.
Рано изучил церковнославянский язык, в возрасте пяти лет уже читал в храме часы и шестопсалмие .
Образование
Окончил Тульское духовное училище (), Тульскую духовную семинарию (), Московскую духовную академию () со степенью кандидата богословия (тема работы «История догмата о Церкви»). За время учёбы был удостоен премии Московского митрополита Макария за лучшее семестровое сочинение и премии митрополита Московского Иосифа за лучшую кандидатскую работу.
С 1911 года преподавал в академии Священное Писание Нового Завета.
Основные научные работы посвящены учению о церкви. Концепция церкви, предложенная святителем, опирается на Священное Писание и учение святых отцов, причём святоотеческие представления пережиты им изнутри. В большинстве его сочинений можно проследить развитие мысли о церкви как «союзе любви», как организме, мистическом Теле, члены которого объединены общей благодатной жизнью, имя которой - любовь. Считал, что Запад отпал от церкви, что на Западе с 1054 года нет церкви, а отпадение от церкви означало отпадение от Христа - главы церкви и от христианства вообще. Единственной святой, соборной и апостольской церковью является православная церковь, вне которой таинства недействительны. Был убеждённым славянофилом и антизападником. Упрекал русскую интеллигенцию в отрыве от церкви и русских корней, благодаря насаждению западноевропейских культуры, образования и воспитания с петровских времён. Критиковал схоластику в богословии.
Участие в Поместном соборе
Был активным сторонником возрождения Патриаршества. В октябре 1917 года в лекции в Московской духовной академии говорил: «Теперь наступает такое время, что венец патриарший будет венцом не „царским“, а скорее, венцом мученика и исповедника, которому предстоит самоотверженно руководить кораблём Церкви в его плавании по бурным волнам моря житейского».
Весной 1919 года находился в заключении в Бутырской тюрьме .
Смерть, похороны
Был отправлен в Среднюю Азию по этапу - от одной пересылочный тюрьмы к другой. В дороге заразился сыпным тифом , вспыхнувшим среди заключённых. Без вещей (в пути его обокрали), в одном рубище, кишащем насекомыми, в горячке его привезли в Ленинград и поместили в тюрьму. Через день тяжело больной владыка был отправлен в больницу (куда был вынужден идти пешком), где скончался через несколько дней. В бреду говорил: «Вот теперь я совсем свободен!» Врач, присутствовавший при его кончине, был свидетелем того, как владыка благодарил Бога, радуясь близкой встрече с Ним.
Владыка Иларион причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 для общецерковного почитания.
Прославление свт. Илариона продолжалось и за пределами России. 14 января 2006 года, в Германии собиралась группа верующих, которые служили Литургию в честь свт. Илариона. Из этой группы образовалась настоящий приход, который решением Св. Синода Русской Православной Церкви Московского Патриархата от 21 августа 2007, был включен в Берлинско-Германскую епархию . Первый настоятель этого прихода - иеромонах Серафим (Стандхардт), а первая староста София Хейнзе, дальняя родственница свт. Илариона .
Труды
- Очерки из истории догмата о Церкви. М., 1997.
- Творения священномученика Илариона (Троицкого). В трех томах. М., 2004. В юбилейное издание включены практически все его работы, известные на сегодняшний день. В первый том целиком вошла его диссертация «Очерки из истории догмата о Церкви», второй и третий тома посвящены соответственно богословским и церковно-публицистическим трудам.
Со степенью кандидата богословия и оставлен профессорским стипендиатом.
Еще учась в академии, Владимир Алексеевич стал обнаруживать себя как крупнейший русский богослов, сосредоточив свое внимание на историко-догматической апологии девятого члена Символа веры, то есть на раскрытии православного учения о Церкви. В академии им - студентом, а затем преподавателем - были написаны и опубликованы работы: “Христианство или Церковь”, “Гностицизм и Церковь в отношении к Новому Завету”, “О церковности духовной школы и богословской науки”, “О необходимости историко-догматической апологии девятого члена Символа веры”, “Триединство Божества и единство человечества”, “Покаяние в Церкви и покаяние в католичестве” и другие.
Он написал магистерскую диссертацию на тему “Очерки из истории догмата о Церкви”. В конце ноября назначенные рецензенты - профессора С. С. Глаголев и М. Д. Муретов - весьма высоко отозвались о труде автора. В отзыве С. С. Глаголева говорилось: “Такие книги, как книга господина Троицкого, не часто являются на Руси. Появление их есть праздник богословской науки”. Свой отзыв профессор М. Д. Муретов закончил словами: “Если бы от меня зависело, я без всяких колебаний признал бы диссертацию Троицкого вполне достойной не только магистерской, но и докторской степени”. 11 декабря года Владимир Алексеевич успешно защитил диссертацию. 16 января года Святейший Синод утвердил его в звании магистра богословия и в должности доцента. За лучшее магистерское сочинение ему была присуждена премия митрополита Московского Макария.
За год своего архиерейства он отслужил сто сорок две обедни, более ста сорока всенощных и произнес триста тридцать проповедей, и это при том, что в тот год он два месяца проболел тифом, причем месяц ему пришлось пробыть дома безвыходно. Болезнь вызвала осложнение на сердце, и впоследствии при всяком переутомлении это давало о себе знать.
Сообщая о себе, епископ Иларион писал своим близким:
"Совсем потерял свободу. Будто арестант, прикованный к своей тачке, - так и живу. Не только дней нет свободных, нет и часа свободного, когда мог бы я заняться тем, чем хочется, а не тем, что нужно к спеху. Уж хоть бы в Бутырку на отдых взяли. Это единственная доступная нам дача или санаторий. Не знаю, как-то сил еще хватает, хотя нередко и силы падают, и дух оскудевает”. “Лето все прошло в непрерывных разъездах по Москве и по Московской губернии. Ведь и по Москве бывают концы больше десяти верст. Времени совсем не хватает, и все спешишь. Нередко и устаешь. Хорошо еще, что уставши, скоро я отхожу - видно, еще молод".
А за последний месяц опять осложнение жизни: снова арестовали преосвященного Петра , и опять за его стол сел принимать людей, чающих... преимущественно развода. Нет у меня ни утра, ни вечера... Некогда читать, некогда писать, некогда... даже грешить. Ради третьего, может быть, Господь и устраивает мне такую жизнь".
Активная церковная деятельность святителя, его проповеди за богослужениями и помощь патриарху Тихону , его блестящие выступления на диспутах были с раздражением отмечены властями. Владыка Иларион бывал кратковременно под арестом в и годах . 22 марта года епископ Иларион был снова арестован. Его обвинили в том, что он исполнял поручения патриарха, принимал в патриаршем подворье посетителей, приходивших за советом по церковным делам, устраивал диспуты и, обладая большой эрудицией в богословских вопросах, дискредитировал выступавших против него оппонентов-безбожников. 22 июня Коллегия ГПУ постановила выслать епископа на один год в Архангельскую губернию.
Реакция обновленцев была незамедлительной. Через три дня после состоявшегося в Сретенском монастыре богослужения, 9 июля года, Московский епархиальный совет (обновленческий) в составе Леонида (Скобеева) , Иоанникия (Чанцева) , Георгия (Добронравова) и некоторых других подал заявление в ГПУ . В нем говорилось:
“Московский Епархиальный Совет настоящим сообщает, что выступления епископа Илариона (гражданина Владимира Алексеевича Троицкого) во время его служения по храмам Москвы носят явно контрреволюционный и погромный характер; своими выступлениями означенный епископ возбуждает одну часть верующих на другую, в своих речах он ориентируется на самых крайних реакционеров и возбуждает их к активным действиям. В результате его речей в толпе поднимаются разговоры о необходимости восстановления монархии: "одного хозяина нашли, найдем и другого". Приводятся в разговорах цитаты из Апокалипсиса: что вслед за возвращением пастыря должен явиться и князь. Открыто ведутся речи о необходимости погрома евреев и прочее, что первый враг русского народа советская власть, а второй - обновленческое церковное движение. Открыто высказываются ожидания скорого падения власти. В результате его речей происходят столкновения между разными группами, и отрицательные отношения и настроения тихоновской толпы растут с каждым днем, и в ближайшее время можно ожидать уличных столкновений. Считая своим гражданским долгом сообщить о сем Госполитуправлению, Епархиальный Совет обращает внимание на общественную опасность от речей епископа Илариона”.
В тот же день один из руководителей обновленческого движения, священник Владимир Красницкий , написал в ГПУ:
“Усердно прошу обратить внимание на крайне провокаторскую контрреволюционную деятельность тихоновского ассистента Илариона. 6 июля, проповедуя в Сретенском монастыре, он произнес такую погромную речь, что в толпе в ограде и на улице произошли физические столкновения, и дело окончилось арестами.
За пережитые десять дней тихоновцы чрезвычайно обнаглели, держат себя вызывающе и готовы перейти к избиению, и это настроение - определенно погромное и ярко антисоветское - создается им, епископом Иларионом.
Если его явно контрреволюционной деятельности не будет положен предел, то неизбежны общественные беспорядки и избиение церковных обновленцев”.
Текст этой "декларации" совершенно не удовлетворил Тучкова. Переговоры не привели ни к чему. Владыка был непримирим к обновленцам, отказался поддержать григорианский раскол, выставил требования, чтобы новое церковное управление непременно имело благословение Местоблюстителя.
У архиепископа Илариона и у Тучкова почти по всем пунктам были разные взгляды. Владыка предлагал представителям государства сотрудничать с Церковью, но на основании независимости Церкви, на основании положительного роста и духовной силы самой православной паствы, члены которой являются также и гражданами государства и, следовательно, составляют и его силу. Тучков хотел добиться сотрудничества иерархов на основе полного подчинения Церкви государству и в конце концов потребовал прямого осведомительства, как если бы владыка был одним из сотрудников ОГПУ. Тучков желал прежде физического уничтожения своего врага уничтожить его нравственно. Архиепископ ответил на эти предложения резким, категорическим отказом. Видя, что склонить на свою сторону этого выдающегося иерарха не удается, Тучков зло сказал: “Приятно с умным человеком поговорить. А сколько вы имеете срока в Соловках? Три года?! Для Илариона три года! Так мало?!”
“Есть здесь и плюсы и минусы. Плюсы: более свободная жизнь, неограниченная переписка... Минусы: я потерял свое милое одиночество, а вместе с ним и возможность заниматься так, как занимался раньше. Днем-то у нас еще хорошо: в огромной камере всего шесть человек остается и можно немного почитать и пописать, но вечером собирается целых двадцать человек, и тогда открывается такой дивертисмент, что просто беда. Камера, куда меня поселили, считается лучшей, в ней больше "интеллигенция", но увы! - теперь и интеллигенция мало отличается от дикарей по своим нравам.
Удивительное дело! Никто меня к тюремному заключению не приговаривал, и все-таки я сижу в тюрьме, где сидят все по определенным судебным приговорам. Но... удивляться уже давно перестал. Только почему это все со мной такие фокусы происходят? Ведь никого во всей тюрьме нет без приговора, кроме меня. Все наши прочие спокойно живут в Соловках, а я вот уже на второе место перебираюсь. Что-то еще неожиданного преподнесет мне время? Некоторые основания ждать нового у меня есть, но будет ли это все к добру - не знаю. Вообще у меня образовалась уже привычка к такой ненормальной и нелепой жизни. Как я тебе, помнишь, писал, я не сижу, а живу в тюрьме”.
Отношение владыки к обновленцам и всякого рода раскольникам оставалось непримиримым. И один из обновленческих архиереев, Гервасий Малинин, желая подчеркнуть эту непримиримость ближайшего помощника Патриарха Тихона, писал о нем в обновленческом журнале:
“Я встретился на прогулке по двору в Ярославской тюрьме "Коровники" с архиепископом Иларионом Троицким. Он меня узнал и удивился, зачем я попал в тюрьму. Он мне сказал:
Зачем вы отошли от Патриарха Тихона и нарушили ту клятву, которую вы давали при хиротонии во епископа, что ничего общего не будете иметь с так называемой Живой церковью?
На это я сказал:
Клятвы я не нарушал. С Живой церковью я не имел и не имею ничего общего.
Вы отпали от Церкви, - сказал мне архиепископ Иларион.
Это неправда, а вот вы, тихоновцы, фактически отпали. Восточные патриархи не с вами, а с нами.
Какие мы тихоновцы; что вы треплете имя покойного Святейшего Патриарха Тихона? Мы православные. Восточные патриархи с нами, это я знаю документально, обновленцы врут. Введенский ваш изолгался...
Мне не пришлось с архиепископом Иларионом долго беседовать, потому что я тюремной администрацией был отозван и тут же освобожден из тюрьмы. На прощание мне архиепископ Иларион сказал:
Я скорее сгнию в тюрьме, но своему направлению не изменю...”
1 апреля архиепископу Илариону стало определенно известно, что в ближайшие дни его отправят с этапом на Соловки. Узнав об этом, он писал родным:
"“Это переселение для меня, пожалуй, приятно. Ведь сидеть взаперти мне вовсе не следует. А там куда свободнее. Да и знакомые мне все места-то там. Друзей у меня там масса. С ними охота и повидаться. Вот одно только не особенно приятно, это - путешествие. Пожалуй, до самой Пасхи буду я странствовать до берега, то есть до Попова...
И зачем только меня тащили-то сюда? Пожалуй, и нужно было кое о чем поговорить, и говорили, да видно не очень-то речи мои понравились. Ну, что Бог ни делает, все к лучшему. Надеюсь, что и на этот раз будет именно к лучшему...”
С началом навигации архиепископ Иларион был отправлен на Соловки . В это время там по благословению архиепископа Евгения (Зернова) была написана церковная декларация, которая, по мнению ее составителей, должна была определить положение Православной Церкви в новых исторических условиях, а также взаимоотношения Церкви и государства. Когда владыка прибыл на остров, текст декларации был уже одобрен большинством архиереев. Единомыслен был с ними и архиепископ Иларион, лишь выразил сомнение, не будет ли некорректным поучать заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия , но по размышлении согласился, что это послание будет иметь для митрополита значение совета, который он волен принять или нет.
Кроме митрополита Серафима и архиепископа Алексия, в погребении участвовали епископ Амвросий (Либин) Лужский и епископ Сергий (Зенкевич) Лодейнопольский.
Обновленцы не переставали клеветать на вл. Илариона и после его кончины. В журнале "Церковное Обновление " был сделана попытка выставить архиепископа Илариона как сочувствовавшего обновленцам .
Архиепископ Иларион был выдающийся ученый и церковный писатель, один из крупнейших церковных деятелей того времени, богатырь духом и телом, чудесной души человек, наделенный Господом выдающимися богословскими дарованиями, непревзойденный оратор, жизнь свою положивший за Церковь Христову.
.Ин тропарь, глас тойже
Святителю Христов Иларионе,/ славо и похвало Церкве Русския,/ разум божественный стяжав,/ пред безбожники Христа дерзновенно исповедал еси,/ Егоже ради страдания претерпевая,/ людем верным возглашал еси:/ без Церкве несть спасения.
Кондак, глас 6
Иларио́не, священному́чениче Христо́в,/ служи́телей гряду́щаго анти́христа не убоя́лся еси́,/ Христа́ му́жески испове́дал еси́,/ за Це́рковь Бо́жию живо́т твой положи́,/ красо́ новому́ченик Росси́йских,/ Руси́ Святы́я похвало́,// ты Це́ркве на́шея сла́ва и утвержде́ние .
Ин кондак, глас 2
Славу мира сего оставив, Христу доблественне последовал еси и, святительское служение восприим, венцем мученичества украсился еси, и ныне, Престолу Божию предстоя, молися, Иларионе, иерарше премудре, спастися душам нашим.
Труды
- "О церковности духовной школы и богословской науки". Сергиев Посад, 1912. См. также "Богосл. Вестн.", 1912, ноябрь.
- "Триединство Божества и единство человечества". Москва, 1912.
- "Христианство или Церковь". Сергиев Посад, 1912 и 1913 гг.
- "История Плащаницы". Сергиев Посад, 1913. См. также "Богосл. Вестн.", 1912, февраль-март.
- "Наука и Жизнь". Москва, 1913.
- "О необходимости историко-догмат. апологии девятого члена Символа Веры". Сергиев Посад, 1913. См. также "Богосл. Вестн.", 1913, февраль.
- "Покаяние в Церкви и покаяние в католичестве". Москва, 1913.
- "Замечания, поправки и дополнения к Православному догматическому богословию". Прот. Н.П. Малиновского, т. III и IV. Сергиев Посад, 1914.
- "Прогресс и преображение". Речь. Сергиев Посад, 1914. См. также "Богосл. Вестн." 1914, октябрь-ноябрь.
- "Священное Писание и Церковь". Москва, 1914.
- "Единство идеала Христова". Письмо к другу. Сергией Посад, 1915. См. также "Христианин", 1915, январь-февраль.
- "Христианства нет без Церкви". Сергиев Посад, 1915.
- "Богословие и свобода Церкви". (О задачах освободительной войны в области русского богословия). "Богосл. Вестн." 1915, октябрь, с. 98.
- "Проф. Митрофан Дмитриевич Муретов". (Скончался 11 марта 1917 г.) (Некролог). "Богосл. Вестн." 1918, март, с. 5.
- "Библиография: на книгу Свящ. Д.В. Рождественского. "Учебное руководство по Св. Писанию", ч. 1, Петроград, 1915. "Богосл. Вестн." 1915, апрель, с. 876.
- "Обновление академического храма и пострижение в монашество". (Речь). "Богосл. Вестн." 1913, декабрь, с. 905.
- "Покровский академический храм к началу второго??? "Богосл. Вестник"?
- "Краеугольный камень". (Мф. 16, 13-18) (Юбилейный сборник). Год издания неизвестен.
- Указ. на лит. труд см. "Богосл. Вестн." 1915, X-XI-XII, с. 61, (отчет).
- "Единство Церкви и всемирная конференция христианства". "Богосл. Вестн." 1917, январь, с. 1.
- "Открытие Всероссийского Церковного Собора". "Богосл. Вестн." 1917, август-сентябрь, с. 275.
- "Почему необходимо восстановить патриаршество?" (Речь на Соборе). "Богосл. Вестн." 1917, август-сентябрь.
- "Восстановление патриаршества". "Богосл. Вестн." 1917, октябрь, декабрь, с. 418.
- "Письмо о Западе". "Христианин", 1915, март-июль.
- "Гностицизм и Церковь в отношении к Новому Завету". (Пробная лекция). "Богосл. Вестн." 1911, июль-август, с. 493.
- Слово в день празднования 95-й годовщины от основания Московской духовной академии (1 октября 1909 г.). "Богосл. Вестн." 1909, октябрь, с. 399.
- "Из академической жизни. Посещение Академии обер-прокурором Св. Синода В.К. Саблером". "Богосл. Вестн." 1911, май, с. 252.
- "О церковном употреблении пасхальной еннеакэдекаетириды Анатолия Лаодикийского". "Богосл. Вестн." 1916, январь, с. 48.
- В.А. "Понятие о Церкви в противоидейской полемике первых двух веков". "Богосл. Вестн." 1912, май, с. 1, июнь, с. 241.
- "Вопрос о Церкви в догматической полемике с донатизмом оптат Милевийский". "Богосл. Вестн." 1912, сентябрь, с. 247.
- "Вопрос о Церкви в полемике блаж. Августина против донатистов". "Богосл. Вестн." 1912, октябрь, с. 297.
- "Воплощение и смирение". "Моск. Церк. Вед." 1913, № 51-52.
- "Воплощение и Церковь". "Моск. Церк. Вед." 1914, № 51-52.
- "Пасха Нетления". "Моск. Церк. Вед." 1915, № 12-13.
- "Вифлеем и Голгофа". "Отдых Христ." 1916, № 12.
- "Грех против Церкви". (Думы об интеллигенции). Петроград, 1916.
- "Постное и пост."
- Богословие и свобода Церкви: О задачах освободительной войны в области русского богословия. М.: Сардоникс, 2005. 62 с.
Литература
- "Церк. Вед." 1913, № 50, с. 561.
- "ЖМП" 1935, № 23-24, с. 4.
- "Прав. Собес." 1915, сентябрь, с. 105.
- "Изв. Каз. Еп." 1913, № 27-28, с. 839, № 30, с. 919.
- "ЖМП" 1963, № 3, с. 50.
- "Вестн. Св. Син." 1923, № 4, с. 23-24.
- "Вестн. русск. студ. христ. движен." Париж, 1930, № 11.
- "Именн. список ректор. и инспектор. Дух. Акад. и семинар. на 1917 год", с. 20.
- Елевферий митр. "Неделя в Патриархии". Париж, 1933, с. 123-124.
- Тодорович Т.П. "К сорокалетию пастырства", т. I, с. 367-368.
- Архимандрит Иоанн (Снычев). "Церковные расколы", с. 96-97; 193-194; 315-316; 380-381. - редакция от 4 декабря 2009
