Сколько весит танк. Самый массовый и самый боевой Т 34 76 размеры

Начальный этап долгого пути к признанию машины лучшим танком второй мировой войны

В рамках газетной статьи подробно осветить всю танка Т-34 невозможно. Имеет смысл лишь кратко остановиться на ее главных, так сказать, этапных моментах. Одним из них, безусловно, являются создание этой машины и боевой дебют тридцатьчетверки в огне сражений 1941 года. Биография Т-34 началась 13 октября 1937-го. В этот день Автобронетанковое управление (АБТУ) РККА выдало КБ завода № 183 в Харькове тактико-технические требования на разработку новой боевой машины - колесно-гусеничного танка БТ-20. Его проект и макет год спустя были рассмотрены комиссией АБТУ. Она утвердила проект, но при этом обязала КБ и завод разработать и изготовить один колесно-гусеничный танк с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками. Таким образом, вопреки расхожему мнению никакой инициативы завода-изготовителя по созданию чисто гусеничного танка не было, а имелся четко сформулированный заказ военного ведомства.

ПЛАНИРОВАЛИ 2800, ПОЛУЧИЛИ 1225

В октябре 1938 года завод представил чертежи и макеты двух разработанных согласно решению комиссии АБТУ вариантов: колесно-гусеничного А-20 и гусеничного А-20Г, которые были рассмотрены Главным военным советом РККА 9 и 10 декабря 1938 года. Рассмотрение их Комитетом обороны СССР в свою очередь состоялось 27 февраля 1939 года. Оба проекта были утверждены, а заводу предложили изготовить и испытать опытные образцы танков А-20 и А-32 (такой индекс к тому времени получил А-20Г).

К маю 1939 года опытные образцы новых танков изготовили в металле. До июля обе машины проходили в Харькове заводские испытания, а с 17 июля по 23 августа - полигонные. 23 сентября на полигоне в Кубинке состоялся показ танковой техники руководству Красной армии. По результатам испытаний и показа было высказано мнение, что танк А-32, имевший запас по увеличению массы, целесообразно защитить более мощной 45-мм броней, соответственно повысив прочность отдельных деталей.

Впрочем, в это время в опытном цехе завода № 183 уже велась сборка двух таких танков, получивших заводской индекс А-34. Одновременно в течение октября-ноября проходили испытания танка А-32, догруженного до 24 тонн металлическими болванками. 19 декабря 1939 года догруженный танк А-32 и был принят на вооружение Красной армии под индексом Т-34.

Первая производственная программа на 1940 год предусматривала выпуск 150 танков. Однако этот показатель вскоре был увеличен до 600 боевых машин. План на 1941 год предписывал выпустить 1800 Т-34 на заводе № 183 и 1000 - на СТЗ. Однако ни то, ни другое задание выполнить не удалось. За первое полугодие 1941 года военпреды на заводе № 183 приняли 816 танков Т-34, на СТЗ - 294. Таким образом, оба завода к 1 июля 1941 года сдали армии 1225 танков, причем 58 из них в июне еще находились на территории предприятий в ожидании отправки в войска.

Слева направо: А-8 (БТ-7М), А-20, Т-34 обр. 1940 г. с пушкой Л-11, Т-34 обр.

НУЖНО ЛИ СБЕРЕГАТЬ МОТОРЕСУРС?

Первые серийные Т-34 поступили в танковые соединения РККА поздней осенью 1940 года. Однако плановая боевая учеба началась лишь весной 1941-го. К сожалению, на освоении нового танка самым негативным образом сказались многочисленные реорганизации танковых войск, проводившиеся в течение двух предвоенных лет.

Весь последний предвоенный год тянулись бесконечные переформирования: одни соединения развертывались, другие ликвидировались, в состав танковых войск передавались части из других родов войск и т. д. Все это сопровождалось перемещением частей и соединений из одних мест дислокации в другие.

К началу Великой Отечественной войны относительно боеспособными были только те девять мехкорпусов, к формированию которых приступили летом 1940-го. Но и в них организация боевой учебы в ряде случаев оставляла желать лучшего. Широко практиковалась порочная по своей сути система «сбережения моторесурса техники», при которой экипажи занимались боевой подготовкой на изношенных до предела машинах учебно-боевого парка. При этом новая, более совершенная и зачастую существенно отличавшаяся от танков ранних выпусков боевая техника находилась на хранении в боксах.

Было уже мало толку от использования танков БТ-2 для обучения экипажей БТ-7, но этот процесс превращался в полный абсурд, когда в ходе подготовки механиков-водителей для Т-34 новобранцев сажали на старенькие Т-26. Например, к 1 декабря 1940 года в танковых частях Красной армии имелось всего 37 тридцатьчетверок. Естественно, такое количество не могло обеспечить нормального обучения танкистов. К тому же по соображениям секретности руководства службы по Т-34 в некоторых танковых частях не выдавали на руки не только членам экипажей, но даже командирам подразделений. Стоит ли удивляться, что, например, 11 мая 1941 года штаб 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистов, так как треть тридцатьчетверок оказалась выведена из строя во время учебных занятий. Расследование показало, что у всех танков из-за неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы. 23 мая 1941 года в 6-м механизированном корпусе Западного Особого военного округа нуждались в серьезном ремонте пять Т-34. Причина - по халатности (или по элементарному незнанию) танки заправили бензином.

К 1 июня 1941 года в западных военных округах имелось уже 832 тридцатьчетверки, но из этого количества эксплуатировалось только 38 машин! В результате до начала войны для танков Т-34 удалось подготовить не более 150 экипажей.

ПРИЧИНА НЕ В КОЛИЧЕСТВЕ...

Существуют расхождения в количественной оценке парка тридцатьчетверок, находившихся на 22 июня в приграничных военных округах. Наиболее часто встречается число 967. Однако количество танков (да и не только танков) того или иного типа на день начала войны никто не считал. Сводки по наличию боевых машин в войсках подавались на первое число каждого месяца. Как уже упоминалось, на 1 июня 1941 года в западных приграничных ВО (Ленинградском, Прибалтийском Особом, Западном Особом, Киевском Особом и Одесском) имелось 832 танка Т-34. Еще 68 - в частях тыловых округов (Московском, Харьковском и Орловском). Разница между 967 и 832 составляет 135 боевых машин (в некоторых источниках встречается число 138), которые вполне могли поступить в приграничные округа в течение июня.

К началу войны в западных приграничных округах дислоцировалось 19 механизированных корпусов, насчитывавших 10 394 танка всех типов (по другим данным - 11 000). С учетом боевых машин, имевшихся в составе некоторых стрелковых, кавалерийских и отдельных танковых частей, этот показатель возрастает до 12 782 единиц (по данным на 1 июня). Танки Т-34 от этого числа составляли всего 7,5%. Вроде бы немного. Однако к 22 июня 1941 года Германия и ее союзники развернули против нашей западной границы 4753 танка и штурмовых орудия. Только 1405 из них были средние Pz.III и Pz.IV, так что 967 тридцатьчетверок (не будем забывать и о 504 тяжелых КВ) представляли собой грозную силу. Точнее - могли представлять. Но по указанным выше причинам в танковых частях до войны не освоили в достаточной степени вождение боевых машин, а сокращенные нормы боеприпасов не позволили полностью отработать стрельбу из танков, оснащенных новыми артсистемами. Общая обеспеченность мехкорпусов 76-мм танковыми выстрелами не превышала 12%, а в отдельных соединениях была еще ниже.

Неудачная дислокация танковых частей и соединений, недоукомплектованность их личным составом и материальной частью, недостаточная подготовка экипажей новых танков, нехватка запчастей и ремонтно-эвакуационных средств резко снизили боеспособность механизированных корпусов. В ходе продолжительных маршей выходили из строя не только старые машины, но и новенькие Т-34. По вине неопытных механиков-водителей, а также по причине так и не устраненных заводами-изготовителями конструктивных недостатков «горели» главные и бортовые фрикционы, ломались коробки передач и т. д. Устранить многие поломки на месте не представлялось возможным из-за практически полного отсутствия запасных частей. Войскам катастрофически не хватало эвакуационных средств. Тракторами мехкорпуса были обеспечены в среднем на 44%, включая машины, использовавшиеся в качестве артиллерийских тягачей. Но даже там, где тягачи имелись, они не всегда могли помочь.

Основным эвакуационным средством в танковых частях Красной армии были челябинские сельскохозяйственные тракторы «Сталинец» С-60 и С-65 с тягой на крюке немногим более 4 тонн. Они вполне справлялись с буксировкой поврежденных легких танков Т-26 и БТ, но при попытке сдвинуть с места 26-тонные Т-34 в буквальном смысле слова вставали на дыбы. Здесь уже требовалось «запрягать» два, а то и три трактора, что не всегда было возможно.

ШЕДЕВРАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что боевая эффективность тридцатьчетверки в 1941 году снижалась не только из-за недостаточной подготовки личного состава или плохой организации боевых действий. В полном объеме сказались и недостатки в конструкции танка, многие из которых были выявлены еще в ходе предвоенных испытаний.

Традиционно считается, что Т-34 - это шедевр мирового танкостроения. Однако шедевром он стал не сразу, а только к концу войны. Применительно же к 1941 году можно говорить об этом танке в значительной мере как о сырой, недоведенной конструкции. Не случайно в начале 1941 года ГАБТУ прекратило приемку тридцатьчетверок, потребовав от изготовителей устранить все недостатки. Руководству завода № 183 и наркомата удалось «продавить» возобновление выпуска танков с сокращенным до 1000 км гарантийным пробегом.

За совершенную форму корпуса и башни, заимствованную у легкого А-20 без каких-либо габаритных изменений, пришлось заплатить снижением забронированного объема, который у Т-34 был наименьшим по сравнению с остальными средними танками Второй мировой. Обтекаемая, красивая внешне, даже элегантная башня тридцатьчетверки оказалась слишком мала для размещения артсистемы 76-мм калибра. Доставшаяся по наследству от А-20, она изначально предназначалась для установки 45-мм пушки. Таким же, как у А-20, остался и диаметр башенного погона в свету - 1420 мм, всего на 100 мм больше, чем у легкого танка БТ-7.

Ограниченный объем башни не позволил разместить в ней третьего члена экипажа, и наводчик орудия совмещал свои обязанности с обязанностями командира танка, а порой и командира подразделения. Приходилось выбирать: или вести огонь, или руководить боем. Теснота башни и боевого отделения в целом существенно уменьшали все достоинства мощной 76-мм пушки, обслуживать которую было просто неудобно. Крайне неудачно в вертикальных кассетах-чемоданах размещался боекомплект, что затрудняло доступ к снарядам и снижало скорострельность.

Еще в 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа, сзади от командира танка, в крышке башенного люка. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. В бою все это приводило к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника.

Важное и неоспоримое достоинство Т-34 - применение мощного и экономичного дизельного двигателя. Но он в танке работал в крайне перенапряженном режиме, в частности из-за системы воздухоподачи и воздухоочистки. Крайне неудачная конструкция воздухоочистителя способствовала быстрому выходу двигателя из строя. Так, например, во время испытаний тридцатьчетверки в США в 1942 году это произошло после 343 км пробега. В мотор набилось слишком много грязи и пыли, что привело к аварии. В результате поршни и цилиндры разрушились до такой степени, что их невозможно было отремонтировать!

Самой большой проблемой Т-34 долгое время оставалась коробка передач с так называемыми надвижными шестернями. Осуществить переключение передач в движении с ее помощью было нелегким делом. Мешала этому процессу и не слишком удачная конструкция главного фрикциона, который почти никогда не выключался полностью. При невыключенном же главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям.

Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод, что в 1941 году основными недостатками танка Т-34 были теснота боевого отделения, плохая оптика и неработоспособные или почти неработоспособные двигатель и трансмиссия. Судя по огромным потерям и большому количеству брошенных танков, недостатки Т-34 в 1941 году взяли верх над его достоинствами.

ПЕРВЫЕ УСПЕХИ

Тем более ценен нам каждый факт успешного применения тридцатьчетверок в то трудное время. Большинство таких боевых эпизодов относится к битве за Москву. Следует особо отметить, что в отличие от летних боев 1941 года с их прямолинейной тактикой массирования танков операции танковых соединений и частей Красной армии в этот период носили исключительно маневренный характер. Танковые бригады своими контратаками расстраивали боевые порядки противника, действовавшего в основном вдоль дорог, и вытесняли его на бездорожье. Здесь-то впервые начало сказываться преимущество Т-34 в проходимости над немецкими боевыми машинами.

В битве за Москву советские командиры-танкисты впервые применили принцип так называемой подвижной обороны на широком фронте - 15-20 км на бригаду. О действиях одной из бригад - 18-й танковой - можно судить по следующему отчету: «Бригада начала формироваться 5 сентября 1941 года в городе Владимире Ивановской области (Владимирская область образована в августе 1944 года. - Ред.). Формирование закончено к 4 октября. На фронт прибыла 7-8 октября, действовала в районе Уварово - Можайск.

В бой вступила 9 октября, имея в составе танкового полка: Т-34 - 29, БТ-7 - 3, БТ-5 - 24, БТ-2 - 5, Т-26 - 1, БА - 7. В боях 9-10 октября бригадой уничтожены 10 танков, 2 ПТО, до 400 солдат противника. Свои потери составили 10 танков подбитыми и сожженными и два ПТО на тягачах».

Куда более эмоционально описал события тех дней начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Захаров: «9.10.1941 г. 18-я танковая бригада в составе танкового полка и мотострелкового батальона вступила во встречный бой с частями противника, усиленными танками и мотопехотой, состоящей из эсэсовцев (из моторизованной дивизии СС «Рейх». - Прим. автора). В этом бою танкисты и мотопехота бригады с артиллеристами 509-го артполка уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 4 противотанковых орудия, 2 минометные батареи, несколько бронемашин...

Гусеницы наших танков, когда они вернулись из боя, были буквально забиты клочьями амуниции, останками физически истребленных фашистских выродков...»

Еще одну отличившуюся в битве за Москву танковую бригаду - 4-ю (с 11 ноября 1941 года - 1-я гвардейская) сформировали в сентябре 1941 года в Сталинграде, включив в ее состав 49 машин (из них 16 - Т-34 производства СТЗ). Это соединение под командованием Михаила Катукова успешно сражалось под Орлом и Мценском против 2-й немецкой танковой группы генерала Гейнца Гудериана. В бригаде была хорошо организована разведка, умело применялась маскировка. За восемь дней боев соединение шесть раз меняло позиции, его воины подбили 133 танка, две бронемашины, семь тяжелых орудий, 15 тягачей, девять самолетов, уничтожили зенитную батарею и много другой боевой техники противника. Действия 4-й танковой бригады являются блестящим примером ведения активной обороны в условиях значительного превосходства противника в силах и средствах.

САМЫЙ РЕЗУЛЬТАТИВНЫЙ

Именно так действовал командир отдельной танковой группы старший лейтенант Дмитрий Лавриненко, отражая 6 октября 1941 года атаку немецких танков в районе Нарышкино - Первый Воин. Вражеские танки, смяв нашу противотанковую оборону, прорвались к позициям 4-й бригады и начали «утюжить» окопы мотострелков. Четыре тридцатьчетверки Лавриненко выскочили из леса наперерез противнику и открыли огонь. Немцы никак не ожидали появления советских боевых машин. После того как загорелись шесть Pz.III, они остановились, а затем начали отходить. Танки Лавриненко исчезли так же внезапно, как и появились, но уже через несколько минут показались левее из-за пригорка и вновь открыли прицельный огонь. В результате нескольких подобных стремительных атак на поле боя осталось 15 подбитых немецких танков. Наша группа потерь не имела.

О 27-летнем старшем лейтенанте Дмитрии Лавриненко следует сказать особо. Он участвовал в 28 боях. Три танка Т-34, на которых он воевал, сгорели. В день своей гибели, 17 декабря 1941 года, под Волоколамском Лавриненко подбил 52-й по счету танк противника и стал самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны. Но звание Героя Советского Союза ему тогда так и не присвоили. 22 декабря 1941 года он был награжден орденом Ленина посмертно.

В послевоенные годы эту вопиющую несправедливость пытались устранить маршал Михаил Катуков и генерал армии Дмитрий Лелюшенко, но только спустя 50 лет они смогли преодолеть чиновничью рутину. Указом президента СССР от 5 мая 1990 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Лавриненко Дмитрию Федоровичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Его родственникам вручили орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (№ 11615). Именем Героя названы школа № 28 в станице Бесстрашная, улицы в родной станице, в Волоколамске и Краснодаре.

Говоря о боевой деятельности Дмитрия Лавриненко, хотелось бы обратить внимание читателя на тактику, которую он применял. В целом она укладывалась в рамки той тактики, которую использовала 4-я танковая бригада, - сочетание действий из засад с короткими внезапными атаками ударной группы при хорошо поставленной разведке.

Все имеющиеся в наличии описания боев с участием Лавриненко свидетельствуют, что прежде чем обрушиться на противника, он внимательно изучал местность. Это позволяло и правильно выбрать направление атаки, и определиться с последующими действиями. Используя преимущество Т-34 перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков.

При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вел мастерски. Но даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150-400 м и бить наверняка.

Суммируя все это, можно утверждать, что Дмитрий Лавриненко, с одной стороны, был хорошим, хладнокровным тактиком, а с другой - принимал во внимание как недостатки тридцатьчетверки, так и ее достоинства, что и позволяло ему добиваться успеха.

По-видимому, именно в предельной простоте конструкции и кроется секрет популярности этой боевой машины и у танкистов, и у производственников. Это был русский танк, для русской армии и русской промышленности, максимально приспособленный к нашим условиям производства и эксплуатации. И воевать на нем могли только русские! Недаром же говорится: «Что русскому хорошо, то немцу - смерть». «Тридцатьчетверка» прощала то, чего не прощали, например, при всех их достоинствах, ленд-лизовские боевые машины. К ним нельзя было подойти с кувалдой и ломом, или вправить какую-нибудь деталь ударом сапога.

Следует учитывать и еще одно обстоятельство. В сознании большинства людей танки Т-34 и Т-34-85 не разделяются. На последнем мы ворвались в Берлин и Прагу, он выпускался и после окончания войны, состоял на вооружении до середины 1970-х годов, поставлялся в десятки стран мира. В абсолютном большинстве случаев именно Т-34-85 стоит на постаментах. Ореол его славы распространился и на куда менее удачливого предшественника.

Приложение к журналу «МОДЕЛИСТ-КОНСТРУКТОР»

Производство Т-34 и Т-34-85 в СССР

Разделы этой страницы:

Общий выпуск танков Т-34

	1940	1941	1942	1943	1944	Всего
Т-34	97	2996	12 156	15 117	3563	33 929
Т-34 (ком.)	-	-	55	101	39	195
ТО-34	-	-	309	478	383	1170
Всего	97	2996	12 520	15 696	3985	35 294

Выпуск танков Т-34 заводами НКТП

Завод	1940	1941	1942	1943	1944	Всего
№ 183 (Харьков)	117 1	1560	-	-	-	1677
№ 183 (Н.Тагил)	-	25	5684	7466	1838	15 013
СТЗ	-	1256	2520 2	-	-	3776
№ 112 "Кр.Сормово"	-	173	2584	2962	557	6276
ЧКЗ	-	-	1055	3594 4	445	5094
УЗТМ	-	-	267	464 5	-	731
№ 174	-	-	417 3	1347 6	1136	2900
Всего	117	3014	12 527	15 833	3976	35 467

1 . Включая два прототипа

2 . По другим данным, 2536 танков. В таблицу включено наиболее часто встречающееся число

3 . По другим данным, 354 танка

4 . По другим данным, 3606 танков

5 . По другим данным, 452 танка. Число взято из отчета завода как наиболее достоверное

6 . По другим данным, 1198 танков.

О производстве средних танков Т-34 и Т-34-85 следует рассказать особо. Слишком много разноречивых сведений публиковалось до сих пор, слишком много несоответствий встречается в цифрах. В годы войны велась, в полном смысле этого слова, двойная бухгалтерия - заводы сдавали танки "по сборке", армия принимала - "по бою". Машины, изготовленные, например, в конце 1942-го, могли быть приняты военной приемкой в начале 1943 года и попасть в два разных годовых отчета. Известно, что в 1940-м выпустили 115 танков Т-34, а армия приняла только 97! И так до бесконечности... Однако обратимся к цифрам и попробуем их проанализировать. Сначала разберемся с танком Т-34, выпускавшимся с 1940 по 1944 год.

Достаточно сравнить данные таблиц, чтобы понять, что они содержат явные расхождения как по годовому выпуску танков, так и по общей численности. Причем, за исключением 1940 года, все числа в таблице 2 больше, чем в таблице 1. В чем же дело? По всей видимости - в составителях этой отчетности.

Таблица 1 составлена на основе "Справки о выпуске танков заводами промышленности с 1.01.41 по 1.01.44 год" (ЦАМО, ф.38, д.663) и книги "Операции Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов", то есть на основе подсчетов военных. В таблице 2 использованы "Справочные данные Наркомата танковой промышленности СССР за 1941-1945 годы по выпуску бронетанковой техники" и данные заводов. При этом видно, что в таблицу 2 явно "прокрались" отдельные результаты подсчетов военпредов, например, число танков, выпущенных ЧКЗ в 1943 году. Кстати, если вместо 3594 для ЧКЗ поставить 3606, а для завода № 174 принять 1198, то получится 15 696 танков, что совпадает с данными таблицы 1!

Общий выпуск танков Т-34-85

	1944	1945	Всего
Т-34-85	10 499	12 110	22 609
Т-34-85 ком.	134	140	274
ОТ-34-85	30	301	331
Всего	10 663	12 551	23 214

В этой таблице приведены данные только по 1944 и 1945 годам. Танки Т-34-85 командирский и ОТ-34-85 в 1946 году не выпускались.

Выпуск танков Т-34-85 заводами НКТП

Завод	1944	1945	1946	Всего
№183	6585	7356	493	14 434
№112	3062	3255	1154	7471
№174	1000	1940	1054	3994
Всего	10 647	12 551	2701	25 899

При сравнении данных двух таблиц видно расхождение в количестве танков, выпущенных в 1944 году. И это несмотря на то, что таблицы составлены по наиболее часто встречающимся и наиболее достоверным данным. В ряде источников можно встретить другие цифры за 1945 год: 6208, 2655 и 1540 танков соответственно. Однако эти числа отражают выпуск танков за 1-, 2- и 3-й кварталы 1945 года, то есть примерно до конца Второй мировой войны.

Расхождения в цифрах не дают возможности абсолютно точно указать количество танков Т-34 и Т-34-85, выпущенных с 1940 по 1946 год. Это число колеблется от 61 293 до 61 382 единиц.

Говоря о производстве танков, нельзя было оставить без внимания и наиболее важные и сложные их составляющие - пушку и двигатель. При этом следует учитывать, что упомянутые в таблице 5 пушки, а в таблице 6 дизеля устанавливались не только на Т-34 и Т-34-85, но и на другие танки.

Производство пушек для танков Т-34 и Т-34-85

Марка пушки	1938	1939	1940	1941	1942	1943	1944	1945	Всего
Л-11	570	176	-	-	-	-	-	-	746
Ф-34	-	-	50	3470	14 307	17 161	3592	-	38 580
ЗИС-4	-	-	-	42	-	170	-	-	212
Д-5Т	-	-	-	-	-	283	260	-	543
С-53/ЗИС-С-53	-	-	-	-	-	21	11 518	14 265	25 804

Легендарный, овеянный боевой славой советский средний танк Т-34 состоял на вооружении Красной Армии с декабря 1939 года. Конструкция его знаменовала качественный скачок в танкостроении. В ней органично сочетались противоснарядное бронирование с мощным вооружением и надёжной ходовой частью. Высокие защитные свойства обеспечивались применением бронированных толстых катаных листов и их рациональным наклоном. По вооружению этот танк соответствовал лучшим образцам тяжёлых танков. Высокую подвижность обеспечивали специально разработанный мощный дизельный двигатель и широкие гусеницы.

В ходе Великой Отечественной войны одновременно с наращиванием производства танков для воюющей армии велась усиленная работа по совершенствованию конструкции танка и упрощению технологии его изготовления. Первоначальные варианты сварной башни заменили на более эффективную литую шестигранную башню. Срок службы двигателя был увеличен применением новых воздухоочистителей и смазки, а также всережимного регулятора. Более совершенный главный фрикцион и введение коробки передач с пятью ступенями значительно повысило скорость движения танка.

Первые образцы танков Т-34, выпущенных в 1940 году, имели такие технические характеристики:

Масса в сборе – 26 т.
Численность экипажа – 4 человека.
Лобовая броня – 45 мм, наклон — 30о, башня – 52 мм с наклоном 60о, борта и корма соответственно 45 мм и 45о, крыша и днище – 20 мм.
Силовой агрегат – дизельный двигатель В-2-34, мощность 500 л.с.
Количество скоростных передач – 5.
Ёмкость бака для топлива – 450 л.
Вооружение – пушка Л-11 76,2 мм, два пулемёта ДТ 7,62 мм. Боекомплект – 77 выстрелов и 3906 патронов.
Габариты: длина – 5920 мм, ширина – 3000 мм, высота – 2410 мм.
Запас хода на пересечённой местности – 225 км.

В год выпуска 1941-й заменили пушку на Ф-34 такого же калибра, но значительно большей мощности. В год выпуска 1942-й, учитывая недостатки предыдущих моделей, увеличили толщину брони корпуса и башни до 60 мм, установили дополнительные баки для топлива. Слабые места были учтены и в год выпуска 1943-й применили шестигранную башню с 70-мм толщиной бронёй и командирскую башенку. В год выпуска 1944-й изменилось название танка – Т-34-85. У него была увеличена башня, в которой помещалось уже 3 человека, броня доведена до 90 мм толщиной, установлены новые пулемёты ДТМ.

Танк с самого начала конструировался по классической схеме: устройство передней части – боевое отделение, включая башню, задней – моторно-трансмиссионный отсек и ведущие колёса.

Основными частями конструкции танка Т-34 являлись:

Корпус, разделённый на функциональные зоны.
Силовая установка с трансмиссией.
Комплекс вооружения.
Средства наблюдения.
Ходовая часть.
Электрическое оборудование.
Средства связи.
Корпус танка.

Его сваривали из катанных бронированных плит. Кормовая верхняя плита крепилась на двух петлях, а также болтами к нижней кормовой и бортовым плитам. При выкрученных болтах её можно было откинуть назад, чем обеспечивался доступ к двигателю. В верхней лобовой плите имелся люк для механика-водителя, справа – шаровая установка под пулемёт. Верхние бортовые плиты имели наклон в 45о, нижние устанавливались вертикально. Предусматривались четыре отверстия под оси балансировки опорных катков.

Днище корпуса обычно выполнялось из двух листов, которые сваривались встык с накладкой на шов. Справа, в передней части днища, перед местом нахождения пулемётчика, делался люк для запасного выхода. Прорезались также люки, через которые сливалось топливо из баков, масло из коробки передач и двигателя. Покраска танка обеспечивала его маскировку на местности.

Внутри корпуса танк Т-34 разделялся на функциональные зоны. Спереди располагалось отделение управления. В нём находились механик-водитель со стрелком-пулемётчиком. Здесь же устанавливались педали и рычаги управляющих приводов, датчики, контрольные и измерительные приборы. За отделением управления находилось боевое отделение, включая башню, в которой располагались командир экипажа и наводчик, а в Т-34-85 ещё и заряжающий.

Силовая установка с трансмиссией

Это следующая функциональная зона. Её отделяла от боевого отделения стальная съёмная перегородка. В центре силовой зоны устанавливался двигатель. По сторонам – масляные баки, водяные радиаторы и аккумуляторные батареи. В крыше вырезали люк с бронированной крышкой, через который осуществлялся доступ к двигателю. По бокам располагались продолговатые щели для притока воздуха. Они закрывались бронированными жалюзи.

В кормовой части имелся отсек трансмиссии или силовой передачи. Это – набор механизмов, осуществляющих передачу крутящего момента на коленчатом валу двигателя до ведущих колёс. В результате изменяются скорость танка и тяговые усилия в более широком диапазоне, чем это позволяет двигатель. При движении с места главный фрикцион плавно передаёт нагрузку на двигатель, сглаживая резкие изменения количества оборотов вращения коленчатого вала и скорости движения танка. Другая его функция – отключение двигателя от коробки передач во время переключения скоростей.

Коробка передач применена механическая, пятискоростная – четыре передачи для движения вперёд и одна – назад. Переключение – посредством привода управления. Чтобы танк Т-34 мог повернуть, нужно было притормозить гусеницу, в направлении которой делается поворот. Тормозная система основывалась на плавающих ленточных тормозах. В действие они могут приводиться из управляющего отделения. Для этого по бокам от механика-водителя есть правый и левый рычаги, а также ножные приводы.

Кроме главного фрикциона, коробки передач, бортовых редукторов и тормозов, в отсек трансмиссии входили также электрический стартер, топливные баки и воздухоочистители. В крыше отсека предусматривался люк воздуховода прямоугольной формы, закрываемый металлической сеткой. Под ним располагались регулируемые бронированные жалюзи. В кормовой плите укреплялись колпаки выхлопных труб и два кронштейна для установки дымовых шашек.

Вооружение, устанавливаемое на средний танк Т-43

Основным вооружением, которым располагал танк Т-34, изначально служила полуавтоматическая 76-мм пушка Л-11 выпуска 1939 года с клиновым вертикальным затвором. В 1941 году её заменили на пушку Ф-32 такого же калибра. Позже танк Т-34-85 получил 85-мм пушку Д-5Т, а затем ЗИС-С-53. Башня имела возможность вращаться, поэтому пушка и спаренный с ней пулемет могли вести круговой обстрел. Телескопический прицел обеспечивал дальность стрельбы при прямой наводке почти на 4 км, а из закрытой позиции – до 13,6 км. Дальность поражения прямым выстрелом бронебойным снарядом достигала 900 м. Башня вращалась с помощью ручного или электрического привода. Он устанавливался на стенке возле пушки. Максимальная скорость вращения от электродвигателя достигала 30 градусов в секунду. Вертикально наводка делалась вручную секторным подъёмным механизмом, располагавшимся также с левой стороны от пушки.

Стрельба могла осуществляться как механическим, так и электрическим спуском. Боекомплект состоял из 77 выстрелов. Он размещался в кормовой зоне, на стеллажах, а также в хомутах по правому борту и в ящиках на дне боевого отделения. Пулемёты оснащались 31 магазином с 63 патронами в каждом. Дополнительно к основному боекомплекту танкистов обеспечивали патронами в коробках, пистолетами, автоматами и гранатами.

Ходовая часть

Ходовую часть танка Т-34 составляли гусеничный движитель с подвеской. Они и обеспечивали высокую проходимость. В нём две гусеничные цепи, по два ведущих и направляющих колеса и 10 катков. В гусеничной цепи 72 трака с шагом 172 мм и шириной 500 мм. Вес одной гусеницы 1070 кг. Литые ведущие колёса служили для перемотки гусениц и их натяжения.

Подвеска в танке Т-34 была с винтовыми цилиндрическими пружинами. На переднем катке двойная пружина. Располагалась она вертикально в носовой части и ограждалась щитками. Для остальных катков подвеску размещали наклонно в шахтах корпуса танка. Опорные катки крепились на осях с подшипниками, запрессованными в балансиры. Все катки – двойные с резиновой шиной.

Электрическое оборудование

К электрооборудованию танка Т-34 относились как источники, так и потребители электроэнергии, в том числе:

Электрический стартер.
Электродвигатель для обеспечения поворотов башни.
Охлаждающие вентиляторы.
Электрический спуск пушки, а также спаренного пулемёта.
Электродвигатели подогревателя (его устанавливали в послевоенных образцах танка) и масляного насоса.
Приборы сигнализации и освещения.
Обогреватель прицела.
Радиостанция.
Переговорное устройство.
К источникам электроэнергии относились генератор и 4 аккумулятора попарно с обеих сторон двигателя. Напряжение в системе – 24 В, мощность генератора – 1 кВт.

Средства связи

Телефонно-телеграфная радиостанция обеспечивала двухстороннюю связь между танком и другими объектами. Дальность действия зависела от времени года и суток. Наибольшей она была по телефону с четырёхметровой штыревой антенной зимой. Летом, особенно ночью, возрастал уровень помех, что снижало дальность связи.

Приёмопередатчик и его блок питания крепились кронштейнами к заднему и левому листам башни за сиденьем командира танка. В 1952 году установили радиостанцию, работающую телеграфом и на приём, и на передачу. Переговорное устройство в танке было обновлено. Теперь оно состояло из нескольких аппаратов – для командира, наводчика и механика-водителя. Устройство обеспечивало связь членов экипажа между собой, а для наводчика и командира – ещё и с внешними респондентами.

Организация работы экипажа танка

Оптимальный вариант, каким по составу должен быть экипаж танка Т-34-85 – пять человек:

Командир танка.
Механик-водитель.
Стрелок-пулемётчик.
Наводчик.
Заряжающий.

Командир танка размещается на сидении за наводчиком, от пушки слева. Для удобства ему служит командирская башенка с приборами наблюдения. Задачи командира: обзор и контроль поля боя, указания наводчику, работа с радиостанцией, общее руководство экипажем.

Механик-водитель находится на сидении, которое можно регулировать по высоте. В лобовом листе перед ним есть люк с бронированной крышкой. В неё устанавливаются стационарно два перископа. Их призмы снизу закрыты защитными стёклами, которые защищают глаза водителя от осколков. Над перископами ставятся мягкие налобники для защиты головы водителя от возможных ушибов. Приборы и механизмы для механика-водителя:

Рычаги управления.
Кулиса от коробки передач.
Ручная подача топлива.
Тормоз.
Педаль главного фрикциона.
Щиток-индикатор контрольных приборов.
Два баллона сжатого воздуха, применяемых при воздушном запуске двигателя.
Щиток электроприборов.
Тахометр.
Кнопка стартера.
Спидометр.
Огнетушитель.

Стрелок-пулемётчик находится от механика-водителя справа. Его задача – вести огонь из пулемёта, вставленного в шар верхнего лобового листа корпуса. Для наводки на цель применяется специальный телескопический прицел. Стрельба ведётся нажатием спускового крючка по несколько выстрелов очередями с расстояния до 800 м. Пулемёт оснащён автоматикой, работающей на энергии пороховых газов.

Наводчик размещается в башне, с левой стороны. По указанию командира или выбрав цель самостоятельно, он наводит пушку и спаренный пулемёт на цель. Затем производит выстрел спусковым механизмом либо с помощью электрического спуска. В распоряжении наводчика есть перископический прицел, обеспечивающий четырёхкратное увеличение. Пушка со спаренным пулемётом наводится на цель механизмом поворота башни, а также подъёмом пушки.

Заряжающий располагается по правой стороне от пушки. По указанию командира он выбирает тип выстрела, как зарядить пушку, перезарядить спаренный пулемет, наблюдает за ходом боя. Его сидение подвешивается тремя ремнями – два от погона башни, третий – от люльки пушки. Изменением положения ремней сидение регулируется по высоте.

Для обеспечения проведения срочных ремонтов и необходимых мер безопасности внутри танка устанавливаются два баллона углекислотных огнетушителя. Комплекты запасных частей, принадлежностей и инструментов размещаются не только внутри танка, но и снаружи. К ним относятся в том числе: буксирный трос, брезент, орудийные запасные части, резервные траки, с гребнями и без них, пальцы гусеничных траков, шанцевый инструмент. На корме устанавливаются дымовые шашки.

Служба танка Т-34 после второй мировой войны

После второй мировой войны в Югославии применялись танки иностранного производства, в том числе русский Т-34, переданный нашей страной в 1945 году. Они были распределены по двум танковым бригадам. Югославское руководство предпринимало попытки освоить у себя производство танков Т-34-85. Ставилась задача увеличить срок службы машины. Было задумано много изменений в конструкцию. Например, предложили установить другой дизель с улучшенной трансмиссией, скорректировать корпус и башню. Это дало возможность уменьшить площадь фронтальной поверхности танка и снизить риск поражения его спереди.

В 40-х годах Польша, а за ней Чехословакия тоже решили организовать выпуск у себя танков Т-34. Получили техническую документацию, расписанную технологию и специалистов от производителей. Первые серийные танки появились здесь в 1951 году. Они были тех же размеров, но изменена форма башни, двигатель приспособлен под различные виды топлива, имел облегчённый запуск зимой. Дополнительные топливные баки увеличили дальность хода до 650 км. Установлены приборы с ночным видением для механика-водителя. Применены новые радиостанции, переговорные устройства ТПУ-47, специальные приборы наблюдения командира. Увеличили скорость, с которой вращается башня.

Выпуск танков Т-34 в этих странах продолжался на протяжении пяти лет. Отсюда они поступали в армии многих государств, в том числе Варшавского договора, КНДР и КНР. В той или иной степени участвовали во многих военных конфликтах, имевших место во второй половине XX века. Успешно сражались в Корее, Пакистане и во Вьетнаме. Традиции, заложенные первыми конструкторами и создателями среднего танка Т-34, развиваются в новых поколениях боевых машин.

Если у вас возникли вопросы - оставляйте их в комментариях под статьей. Мы или наши посетители с радостью ответим на них

На танках Т-34 ранних выпусков устанавливалась 76-мм пушка обр. 1938/39 г. Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда – 612 м/с. Вертикальная наводка – от –5° до +25°. Практическая скорострельность в условиях танка – 1-2 выстр./мин. Пушка имела вертикальный клиновой полуавтоматический затвор с устройством для отключения полуавтоматики, так как в предвоенные годы руководство ГАБТУ считало, что полуавтоматики в танковых пушках быть не должно (из-за загазованности боевого отделения). Особенностью пушки Л-11 являлись оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость в тормозе отката через небольшое отверстие непосредственно контактировала с атмосферным воздухом. С этим обстоятельством был связан и основной недостаток этого орудия: если приходилось попеременно вести беглый огонь при различных углах возвышения ствола (что в танке не было редкостью), отверстие перекрывалось, и жидкость вскипала при выстреле, разрывая тормозной цилиндр. С целью устранения этого недостатка в тормозе отката Л-11 было сделано резервное отверстие с клапаном для сообщения с воздухом при стрельбе с углом склонения. Пушка Л-11, кроме того, была весьма сложной и дорогой в производстве. Для неё требовалась широкая номенклатура легированных сталей и цветных металлов, изготовление большей части деталей требовало фрезерных работ высокой точности и чистоты.

Пушка Л-11:

1– ствол; 2 – маск-установка; 3 – цапфа; 4 – стопор походного положения пушки; 5 – зубчатый сектор подъёмного механизма; 6 – налобник прицела; 7 – подушка; 8 – гильзоулавливатель; 9 – пулемёт ДТ

С пушкой Л-11 было выпущено сравнительно небольшое количество танков Т-34 – по разным данным от 452 до 458. Кроме того, ими вооружили несколько машин в ходе ремонта в блокированном Ленинграде и 11 танков – в Нижнем Тагиле в январе 1942 года. Для последних использовались пушки из числа вывезенных из Харькова при эвакуации. Поскольку орудие Л-11 не стало массовой танковой пушкой Великой Отечественной войны, а танки Т-34, на которых она была установлена, были в большинстве своём потеряны в первый её месяц, то подробно останавливаться на её боевых характеристиках нет никакого смысла. Так что сразу перейдём к самой массовой (выпущено около 37 тыс. орудий) отечественной танковой пушке Ф-34.

76-мм пушка обр. 1940 г. Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра устанавливалась на Т-34 с марта 1941 года. Масса пушки 1155 кг. Предельная длина отката 390 мм, вертикальная наводка от –5°30" до +26°48". Затвор клиновой, с полуавтоматикой механического копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлических тормоза отката и накатника и располагались под стволом. Выстрел из пушки производился с помощью ножного и ручного механических спусков.

Пушка Ф-34 дважды модернизировалась. В ходе первого усовершенствования были изменены затвор и полуавтоматика с копирным устройством, спусковые механизмы, упразднён компенсатор в тормозе отката, предохранитель для запирания затвора по-походному и скоба с буфером. При второй – вместо ствола со свободной трубой установили ствол-моноблок с казёнником, соединявшимся с трубой с помощью муфты.

Для стрельбы из пушек Л-11 и Ф-34 применялись унитарные патроны от дивизионных пушек обр. 1902/30 г. и обр. 1939 г. и от полковой пушки обр. 1927 г.:

– с осколочно-фугасной дальнобойной гранатой (стальной ОФ-350 и сталистого чугуна ОФ-350А) и взрывателем КТМ-1;

– с фугасной гранатой старого русского образца (Ф-354) и взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ;

– с бронебойно-трассирующим снарядом (БР-350А, БР-350Б, Р-350СП) и взрывателем МД-5;

– с бронепрожигающим снарядом (БП-353А) и взрывателем БМ;

– с пулевой шрапнелью (Ш-354 и Ш-354Т) и шрапнелью Гартца (Ш-354Г), с трубками – 22-секундной или Т-6;

– со стержневой шрапнелью (Ш-361) и трубкой Т-3УГ;

– с картечью (Ш-350).

В октябре 1943 года был принят на вооружение и стал включаться в боекомплект танка Т-34 унитарный патрон с подкалиберным бронебойно-трассирующим снарядом (БР-354П).

Из приведённых в таблице данных видно, что установленная в танке Т-34 76-мм пушка Ф-34 на дальности до 1500 м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая Pz.III и Pz.IV. Что же касается новых немецких тяжёлых танков, то лобовую броню танков «Тигр» и «Пантера» она могла пробить с дистанции не более 200 м, а бортовую броню «Тигра», «Пантеры» и САУ «Фердинанд» – с дистанции не более 400 м.

Однако на практике дело обстояло несколько иначе. Так, например, в докладной записке о результатах испытаний обстрелом танка Pz.VI, направленной Сталину 4 мая 1943 года, говорилось:

«Обстрел 82-мм бортовой брони танка Т– VI из 76-мм танковой пушки Ф-34 с дистанции 200 метров показал, что бронебойные снаряды этой пушки являются слабыми и при встрече с бронёй танка разрушаются, не пробивая брони.

Подкалиберные 76-мм снаряды также не пробивают 100-мм лобовой брони танка Т– VI с дистанции 500 м».

Что касается танков «Пантера», то по результатам боёв на Курской дуге был сделан вывод, что они поражаются 76-мм бронебойным снарядом за исключением лобовой части. После окончания боёв одна «Пантера» подверглась пробному обстрелу из 76-мм пушки танка Т-34. Всего было сделано 30 выстрелов бронебойными снарядами с дистанции 100 м, из них 20 выстрелов по верхнему и 10 по нижнему лобовым листам корпуса. Верхний лист пробоин не имел – все снаряды срикошетировали, в нижнем листе была только одна пробоина.

Таким образом, можно констатировать, что в 1943 году с ростом толщины брони немецких танков дальность эффективной стрельбы по ним резко сократилась и не превышала 500 м даже для подкалиберного снаряда. В это же время 75– и 88-мм длинноствольные немецкие пушки могли поражать Т-34 на дистанциях 900 и 1500 м соответственно. Причём речь здесь идёт не только о «Тиграх» и «Пантерах».

Качающаяся часть пушки Ф-34 с телескопическим прицелом:

1 – чашечка; 2 – прицел; 3 – державки телескопа; 4 – линейка указателя отката; 5 – лобовой упор; 6 – наглазник; 7 – маховичок боковых поправок; 8 – маховичок углов прицеливания; 9 – рычаг спуска; 10 – сектор подъёмного механизма; 11 – ручка маховичка подъёмного механизма

Существенные изменения претерпели наиболее массовые немецкие танки – Pz.III и Pz.IV. Причём произошло это не в 1943-м, а ещё весной 1942 года. Просто весной и летом 1943-го с модернизированными танками этих двух типов советским танкистам пришлось столкнуться в большом количестве.

Средние танки Pz.III модификаций L, М и N заинтересовали советских специалистов из Наркомата боеприпасов прежде всего конструкцией лобовой брони корпуса и башни. Они вполне обоснованно высказали предположение, что она будет являться серьёзной преградой для отечественных бронебойных снарядов, так как «…передний лист брони высокой твёрдости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм … Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание взрывчатого вещества может осуществиться ещё до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70– 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабжённых взрывателем МД-2».

Это предположение подтвердилось во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трёх снарядов, выпущенных из 85-мм зенитной пушки 52К, и двух, выпущенных из 122-мм корпусной пушки А-19, лобовой брони немецкого танка Pz.III не пробил ни один. При этом либо подрыв заряда происходил ещё до пробития брони подбашенной коробки, либо при ударе об основную броню после прохождении экрана снаряд разрушался. Отметим – речь идёт о 85– и 122-мм снарядах. Чего уж там говорить о 76-мм!

В связи с усилением бронезащиты танка Pz.IV отмечалось:

«Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счёт утолщения лба подбашенной коробки до 80-85мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25– 30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лобовой брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство германской промышленности принята новая модификация указанного танка… Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Артштурм-75 (штурмовое орудие StuG III.– Прим. авт.) составляет в настоящее время 82– 85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм …»

Анализируя итоги Курской битвы, командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров в своём письме, направленном 20 августа 1943 года первому заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, писал:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.

Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки T-V («Пантера») и T-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнём немецких танков.

Танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне. Ноябрь 1940 года

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идёт вперёд, давая всё новые и новые более совершенные самолёты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было нетрудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Читая это письмо, трудно в целом не согласиться с мнением П. А.Ротмистрова. Действительно, к лету 1943 года и даже раньше, наши танки утратили своё преимущество над немецкими. Конструкция танка Т-34 при этом совершенствовалась довольно вяло. И если в отношении бронезащиты и моторно-трансмиссионной установки ещё можно припомнить какие-то нововведения, то в отношении вооружения сказать этого нельзя. Начиная с марта 1940 года оно оставалось неизменным – пушка Ф-34. Так что упрёк в адрес конструкторов вполне справедлив. Совершенно непонятно, почему тот же В. Г. Грабин даже не попытался улучшить баллистические характеристики этой пушки. Почему нельзя было, например, довести их до уровня пушки Ф-22, удлинив ствол Ф-34 до 55 калибров. Такое орудие при прежнем снаряде могло бы пробить 82-мм броню с дистанции 1000 м! Это уравняло бы шансы на успех в дуэли Т-34 с Pz.IV, например, и существенно повысило бы их при встрече с «Тигром» или «Пантерой».

Серийный танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 и литой башней. 1941 год

Некоторые авторы почему-то ставят написание этого письма чуть ли не в вину П. А. Ротмистрову. Мол, хотел оправдаться за неудачу под Прохоровкой и всю вину свалил на конструкторов. Можно подумать, что П. А. Ротмистров единолично принимал решение атаковать в лоб 2-й танковый корпус СС! Решение это принимал командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин при участии представителя Ставки ВГК А. М. Василевского. Ставка в лице И. В. Сталина это не отвечавшее обстановке решение утвердила. Так что, какие вопросы к Ротмистрову? Однако вернёмся к Т-34.

Танк Т-34 выпуска 1941 года. В крышке башенного люка уже отсутствует прибор кругового обзора

Как известно, манёвренность огня любого танка определяется угловой скоростью поворота башни. Башня танка Т-34 вращалась вокруг своей вертикальной оси с помощью механизма поворота, расположенного с левой стороны от орудия. Механизм поворота башни представлял собой понижающий червячный редуктор. Для быстрого переноса огня с одной цели на другую использовался электромеханический привод, а для точного наведения орудия в цель – ручной. Электропривод механизма поворота башни имел три скорости вращения. Управление электродвигателем производилось посредством поворота смонтированного на нём маховичка реостата (контроллера). Для поворота башни вправо маховичок поворачивался вправо, для поворота влево – влево. Маховичок реостата при поворачивании имел три положения в каждую сторону, соответствовавших трём скоростям вращения башни, имевшим следующие значения: 1-я скорость – 2,1 об/мин, 2-я – 3,61 об/мин, 3-я – 4,2 об/мин. Таким образом, время полного оборота башни на максимальной скорости составляло рекордные 12 с! В нейтральном положении (ручной привод) маховичок стопорился с помощью кнопки. Вроде бы всё нормально. Но тогда не совсем понятно, что имел в виду П. А. Ротмистров, говоря о «крайне медленном и неравномерном повороте башни». Дело в том, что механизм поворота башни танка Т-34 имел крайне неудачную конструкцию с разнесёнными приводами управления.

Представим себе наводчика танка в бою. Его лицо прижато к налобнику прицела, то есть по сторонам он не смотрит и органами наведения пушки манипулирует вслепую. Правая рука лежит на маховике вертикального наведения, левая – на маховике ручного привода поворота башни. По воспоминаниям некоторых танкистов, они скрещивали руки, вращая правой маховик механизма поворота башни. Возможно, так было удобнее. Для перехода на электропривод наводчику нужно было протянуть руку (левую, правой это сделать было затруднительно) и нашарить им небольшой маховичок контроллера, расположенный на механизме поворота сверху. При этом необходимо было не забыть переключиться с ручного привода на электромеханический, нажав маленькую кнопку рядом с маховичком. Как говорится, «суду всё ясно» – ни один нормальный человек в горячке боя делать всего этого не будет. Поэтому наводчики «тридцатьчетвёрок» в основном пользовались только ручным приводом поворота башни. В значительной степени выбор им облегчал и тот факт, что на танках выпущенных зимой 1941/42 года, например, электропривод поворота башни вообще отсутствовал – на заводы не поступали электромоторы.

Для ведения стрельбы из пушки Л-11 применялись телескопический прицел ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6; для стрельбы из пушки Ф-34 – телескопический прицел ТОД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-7, впоследствии заменённые на телескопический прицел ТМФД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-4-7. На части танков, помимо штатного перископического прицела, устанавливалась командирская панорама ПТ-К.

Механизм поворота башни

Телескопический прицел ТМФД-7 имел 2,5-кратное увеличение и поле зрения 15°. Он обеспечивал большую точность наведения, но работа с ним была неудобна, так как окулярная часть перемещалась вместе с орудием, а значит, наводчику приходилось либо сползать со своего сиденья, придавая стволу орудия угол возвышения, либо привставать с него, придавая угол склонения. Перископический прицел в отличие от телескопического крепился не на орудии, а в крыше башни. Он обеспечивал круговой обзор при неподвижном окуляре. Головная призма прицела была связана с пушкой параллелограмным приводом. Прицел ПТ-4 имел более низкую точность наведения вследствие ошибок, вводимых параллелограмным тяговым устройством и дифференциальным механизмом. С сентября 1943 года танки Т-34 начали комплектоваться перископическими прицелами ПТ-9 без механизма кругового обзора.

В танках 1940-1942 годов выпуска боекомплект состоял из 77 выстрелов, которые укладывались на полу боевого отделения и на его стенках. На полу танка устанавливались 20 высоких (на 3 выстрела) и 4 низких (на 2 выстрела) чемодана – всего 68 снарядов. На стенках боевого отделения размещались 9 выстрелов: на правой стороне – 3, в общей горизонтальной укладке, и на левой – 6, в двух горизонтальных укладках по 3 выстрела.

В танках 1942-1944 годов выпуска с «улучшенной» башней боекомплект состоял из 100 выстрелов (бронебойных – 21, осколочно-фугасных – 75, подкалиберных – 4). Для укладки выстрелов на полу боевого отделения было оборудовано 8 ящиков на 86 выстрелов. Остальные 14 выстрелов размещались так: 2 бронебойно-трассирующих – в кассетах на крышке ящика в правом заднем углу боевого отделения, 8 осколочно-фугасных – на левом борту боевого отделения и 4 подкалиберных – в кассетах на правом борту.

Таким образом в «кранцах первых выстрелов» танка Т-34 ранних выпусков с башней «пирожком» имелось 9 выстрелов, а с «улучшенной» башней – 14. За остальными заряжающему приходилось лезть в чемоданы или в ящики. С первыми было труднее, так как их конструкция обеспечивала доступ только к одному верхнему выстрелу. В ящиках выстрелы располагались горизонтально, и при открытой крышке обеспечивался доступ сразу к нескольким выстрелам.

Помимо конструктивных особенностей орудия, столь важный параметр, как скорострельность, в огромной степени зависит от удобства работы заряжающего. И тут немецкие средние танки имели заметное преимущество перед своими противниками, в первую очередь перед советскими танками, главным образом за счёт использования компоновки с носовым расположением трансмиссии. Данная компоновка, благодаря объединению отделений управления и трансмиссионного, позволила отвести под боевое отделение часть корпуса большую, чем при кормовом расположении трансмиссии.

Из данных таблицы можно понять, что наименьшим среди всех сравниваемых танков объёмом боевого отделения и отделения управления Т-34 обязан последовательному несовмещенному расположению моторного и трансмиссионного отделений, занимавших 47,7% его длины.

Вид внутрь башни танка Т-34 через башенный люк. Слева от казённика пушки Ф-34 хорошо различима трубка телескопического прицела ТМФД-7, выше её – налобник и окуляр перископического прицела ПТ-4-7 и маховик поворотного механизма башни. Над последним размещён аппарат №1 ТПУ командира танка. Левее и ниже аппарата ТПУ видна рамка бортового смотрового прибора, пользоваться которым, судя по снимку, командиру танка было весьма затруднительно

Весьма важным параметром, напрямую влияющим и на точность стрельбы, и на её скорострельность является ширина в плечах рабочих мест наводчика и заряжающего. К сожалению, по танку Т-34 точными данными на этот счёт автор не располагает. Однако совершенно очевидно, что эта ширина у нашей машины при объёме боевого отделения заметно меньшем, чему немецких танков Pz.III и Pz.IV, не может быть больше. Тем более, что и диаметр башенного погона в свету, или, как его иногда называют, круга обслуживания, у Т-34 составлял 1420 мм, у Pz.III – 1530, а у Pz.IV – 1600 мм! Ширина рабочих мест наводчика у обоих немецких танков составляла 500 мм. У Т-34 в силу вышесказанного она не могла превышать это значение, а скорее всего находилась где-то в пределах 460– 480 мм. Наводчик волей-неволей должен был сидеть лицом по ходу танка, и его рабочее место, в конце концов, определялось шириной плеч мужчины среднего роста. Хуже было заряжающему. По-видимому, считалось, что в пределах отведённого ему объёма он мог сравнительно вольно располагать своё тело. Исходя из габаритов башни, можно посчитать ширину в плечах рабочего места заряжающего, которая находилась где-то в пределах 480x600 мм (у Pz.III – 600x900 мм, у Pz.IV – 500x750). Если учесть, что длина 76-мм выстрела составляет примерно 600 мм, то вообще становится непонятно, как в башне Т-34 заряжающий мог выполнять свои обязанности. Появление в 1942 году новой башни так называемой «улучшенной формы» (улучшенной с точки зрения технологии изготовления) с меньшим наклоном стенок, скорее всего позволило несколько расширить рабочие места наводчика и заряжающего. Но ненамного – диаметр башенного погона остался прежним.

Защищённость

В основу формообразования корпуса и башни танка Т-34 были положены решения, использованные ещё при создании опытного лёгкого танка БТ-СВ-2 «Черепаха», в основу концепции – идея противоснарядного бронирования. Строго говоря, и то, и другое было положено в основу проектирования ещё лёгкого танка А-20, а затем по наследству перекочевало на Т-34. Не вдаваясь в подробности конструкций корпуса и башни «тридцатьчетвёрки», попробуем разобраться, насколько её броневая защита отвечала своему предназначению.

Первые известные автору испытания танка обстрелом проходили на НИБТПолигоне в Кубинке в конце марта 1940 года. Испытывался танк А-34 № 2. Обстрел бортов корпуса и башни этого танка с дистанции 100 м из отечественной (четыре выстрела) и английской (два выстрела) 37-мм пушек остроголовыми бронебойными снарядами никакого воздействия на танк не произвёл – снаряды отскочили от брони, оставив лишь вмятины глубиной 10– 15 мм. При обстреле башни из 45-мм пушки двумя бронебойными снарядами с этой же дистанции разрушились стёкла и зеркала бортового смотрового прибора башни, был оторван налобник на прицеле, а также нарушились сварные швы по контуру бронировки смотрового прибора и у днища ниши башни. В результате деформации погона при вращении башни наблюдались заедания. При этом посаженный в танк манекен остался цел, а заведённый в танке перед обстрелом двигатель продолжал устойчиво работать. После обстрела танк преодолел участок с глубоким снегом и незамерзающий заболоченный ручей. На основании результатов обстрела было принято решение увеличить толщину днища ниши башни с 15 до 20 мм и усилить болты крепления кормового люка.

Сравнительные размеры Т-34 и КВ-1

Уровень броневой защиты серийных танков, которые начали выходить из заводских цехов через год с небольшим, в принципе был таким же, как у прототипов. Существенно не изменились ни толщина броневых листов, ни их взаиморасположение. Начало Великой Отечественной войны обнадёживало – выяснилось, что танки Т-34 в стандартных боевых ситуациях практически не поражались огнём штатных противотанковых средств Вермахта. Во всяком случае, такая картина имела место в начальный период войны. Подтвердили её и испытания, проводившиеся в Сталинграде 19 сентября 1941 года на полигоне, где формировалась 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова. Побудительным мотивом для проведения этих испытаний стало освоение на СТЗ процесса упрощённой термообработки броневых деталей. Первый корпус, изготовленный по новому техпроцессу, был обстрелян из 45-мм противотанковой и 76-мм танковой пушек.

«В ходе испытаний бронекорпус подвергся следующей схеме обстрела:

а. в правый борт выпущено семь бронебойных 45-мм и один фугасный 76-мм снаряд;

б. в правый подкрылок было выпущено восемь бронебойных 45-мм снарядов;

в. в верхний лист кормы было выпущено три бронебойных 45-мм снаряда;

г. в верхний лист носа было выпущено три бронебойных и один фугасный 76-мм снаряды.

Обстрел из 45-мм противотанковой пушки производился с дистанции 50 м. Борта и подкрылки обстреливались под утлом 50° и 12° к нормали, нос и корма – по нормали к естественному положению корпуса. Испытаниями было установлено, что общая конструкционная прочность корпуса при его обстреле бронебойными снарядами калибра 45 мм в целом сохранена полностью и наблюдались лишь частичные разрушения швов при попадании снарядов около них, и только попадание 76-мм бронебойных снарядов вызывало незначительные разрушения швов и сколы небольшой протяжённости».

В целом всё ясно, комментировать тут нечего. Однако не следует преувеличивать неуязвимость броневой защиты танка Т-34. Обычно в пользу этой самой неуязвимости приводят отзывы противника о столкновениях с танками Т-34 летом 1941 года. Однако к этим отзывам (с некоторыми из них мы познакомимся ниже) следует относиться с известной долей критики. С одной стороны, по причине несколько избыточной их эмоциональности, а с другой – потому что в большинстве случаев в советской печати они приводились не полностью, то есть без конца. А конец, как правило, был один – советский танк Т-34 (или KB) подбивался. Если этого не могла сделать противотанковая артиллерия, то делала дивизионная или зенитная. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на данные отчёта о повреждениях советских подбитых танков, поступивших на ремонтные предприятия в ходе битвы за Москву в период с 9 октября 1941 года по 15 марта 1942 года.

Примечание: итоговая цифра не совпадает с числом поражений по причине наличия во многих танках (особенно среднего и тяжёлого типа) более 1-го поражения.

Общее число попаданий превышает число поражений в среднем в 1,6– 1,7 раза».

103 Корпус танка:

1 – картер бортовой передачи; 2 – отбойный кулак пальцев гусеницы; 3 – стойка ограничителя балансира; 4 – кронштейн упора балансира; 5 – вырез для цапфы балансира; 6 – отверстие для оси балансира; 7 – кронштейн кривошипа направляющего колеса; 8 – броневая пробка над хвостовиком червяка механизма натяжения гусеницы; 9 – балка носовой части корпуса; 10 – буксирный крюк; 11 – защёлка буксирного крюка; 12 – бонки для крепления запасных траков; 13, 16 – защитные планки; 14 – броневая защита пулемёта; 15 – крышка люка механика-водителя; 17 – кронштейн фары; 18 – кронштейн сигнала; 19 – поручень; 20 – кронштейн пилы; 21 – кронштейны наружного топливного бака

В дальнейшем, по мере количественного роста парка средних и тяжёлых танков, превышение числа попаданий над числом поражений стало ещё больше. Так, например, для поражения одного танка Т-34 на реальных дальностях боя летом 1942 года требовалось попадание в него пяти 50-мм бронебойно-подкалиберных снарядов.

Следует отметить, что большинство пробоин и вмятин от снарядов приходилось на борта и корму корпусов и башен советских танков. На лобовой броне отметины от попаданий практически отсутствовали, что говорило о нежелании немецких артиллеристов и танкистов вести огонь по советским танкам с лобовых ракурсов. При этом особо отмечалось, что, несмотря на наклон бортовых броневых листов танка Т-34 в 40°, они пробивались снарядами 47-мм чешских и 50-мм немецких противотанковых пушек: «несмотря на большой угол наклона скользящих следов на броне обнаружено сравнительно немного. Большинство пробоин (14 из 22) нормализованы в той или иной степени».

Зачистка сварных швов на корпусе танка Т-34

Здесь необходимо дать некоторые пояснения. Дело в том, что уже в 1941 году немцы начали активно применять бронебойные снаряды с бронебойными наконечниками. У 50-мм снарядов дополнительно приваривалась головка из стали высокой твёрдости, а 37-мм снаряды при изготовлении подвергались неравномерной закалке. Применение бронебойного наконечника позволяло снаряду при соприкосновении с бронёй довернуться в сторону наклона – нормализоваться, благодаря чему его путь в броне сокращался. Такими снарядами калибра 50 мм пробивалась и лобовая броня Т-34, при этом канал пробоины был наклонным, как если бы огонь по танку вёлся с возвышения. Будет нелишним напомнить, что производство таких снарядов было освоено в СССР только после войны. Однако вернёмся к отчёту.

Из пробоин неустановленного калибра большую часть составляли «отверстия малого диаметра, с кольцевым валиком, произведённые т.н. «подкалиберными» боеприпасами. Причём установлено, что данным типом боеприпаса комплектуются боекомплекты 28/20-мм ПТР, 37-мм противотанковой пушки, 47-мм противотанковой чехословацкой пушки, 50-мм противотанковой, казематной и танковой пушек».

Отмечалось в отчёте и применение немцами новых снарядов, названных «кумулятивными», следами попаданий которых были отверстия с оплавленными краями.

В некоторых изданиях можно встретить информацию о том, что с 1942 года «тридцатьчетвёрки» выпускались с 60-мм лобовой бронёй корпуса. На самом деле это не так. Действительно, на заседании ГКО 25 декабря 1941 года было принято постановление № 1062, предписывавшее, начиная с 15 февраля 1942 года, выпускать Т-34 с лобовой бронёй толщиной 60 мм. Такое решение, по-видимому, можно объяснить как раз применением немцами во всё возрастающем количестве 50-мм противотанковых пушек Pak 38 с длиной ствола в 60 калибров, бронебойный (с бронебойным наконечником) и бронебойно-подкалиберный снаряды которых пробивали лобовую броню Т-34 на дистанции до 1000 м, а также использованием подкалиберных снарядов для 50-мм танковых пушек L/42 танков Pz.III, которые добивались аналогичного результата с дистанции до 500 м.

Поскольку металлургические заводы не могли быстро выдать нужное количество 60-мм броневого проката, танковым заводам предписывалось осуществить экранировку лобовых частей корпуса и башни 10-15-мм бронелистами, использовавшимися на заводе № 264 при производстве бронекорпусов танков Т-60. Однако уже 23 февраля 1942 года ГКО отменил своё решение, отчасти из-за сложностей с изготовлением 60-мм бронелиста, отчасти из-за достаточно редкого применения немцами подкалиберных снарядов. Тем не менее танки с экранированными корпусами и башнями выпускались на СТЗ и заводе № 112 вплоть до начала марта 1942 года, пока не был израсходован их задел. На заводе «Красное Сормово» были отлиты и установлены на танки восемь башен с 75-мм бронёй.

Схема бронирования танка Т-34

Этот же завод, кроме того, осенью 1942 года выпустил 68 танков Т-34, корпуса и башня которых были оборудованы фальшбортами. Предполагалось, что они защитят танки от немецких кумулятивных снарядов. Однако проверить это не удалось – в первом же бою почти все экранированные таким образом боевые машины были подбиты обычными бронебойными снарядами 75-мм противотанковых пушек противника. Вскоре работы по защите танков от кумулятивных боеприпасов были прекращены, так как немцы использовали их крайне редко.

В 1942 году ситуация с защищённостью «тридцатьчетвёрки» несколько осложнилась. Вермахт во всё возрастающих количествах начал получать средние танки Pz.III с 50-мм пушкой с длиной ствола 60 калибров и Pz.IV с 75-мм пушкой с длиной ствола сначала 43, а потом и 48 калибров. Последние пробивали лобовые детали башни танка Т-34 на дальности до 1000 м, а лоб корпуса на дальности до 500 м. Последнее обстоятельство вполне понятно: неоднократные испытания обстрелом корпусов танков Т-34 на НИБТПолигоне показали, что верхний лобовой лист, имевший толщину 45 мм и угол наклона 60°, по снарядостойкости был равноценен вертикально расположенному бронелисту толщиной 75–80 мм.

Для анализа стойкости брони танка Т-34 группой сотрудников московского ЦНИИ № 48 была произведена оценка их поражаемости и причины выхода из строя.

В качестве исходных данных для оценки поражаемости танков Т-34 работниками группы были взяты сведения с ремонтных баз № 1 и № 2, находившихся в Москве, а также материалы ГАБТУ, полученные с ремонтной базы при заводе № 112. В общей сложности были собраны сведения о 154 танках, получивших поражения броневой защиты. Как показал анализ, наибольшее число поражений – 432 (81%) приходилось на корпус танка. 102 поражения (19%) пришлось на башню. Причём более половины (54%) поражений корпусов и башен танков Т-34 были безопасными (выбоины, вмятины).

В отчёте группы было отмечено, что «основным средством борьбы с танком Т-34 являлась артиллерия противника калибра от 50 мм и выше. Из 154 машин в верхнюю лобовую деталь было 109 поражений, из которых 89% безопасных, причём опасные поражения пришлись на калибр более 75 мм. Доля опасных поражений от 50-мм пушек составила 11%. Высокая бронестойкость верхней лобовой детали была получена в том числе и за счёт её наклонного расположения.

На нижней лобовой детали было обнаружено всего 12 поражений (2,25%), то есть количество весьма незначительное, причём 66% поражений является безопасным. Борта корпуса имели наибольшее количество поражений – 270 (50,5% от общего количества), из которых 157 (58%) приходилось на переднюю часть бортов корпуса (отделение управления и боевое отделение) и 42% – 113 поражений – на кормовую часть. Наиболее массовыми являлись калибры 50мм и выше – 75, 88, 105мм. Все попадания снарядов крупных калибров и 61,5% попаданий 50-мм снарядов оказались опасными».

Полученные данные по поражаемости основных деталей корпуса и башни позволили оценить качество брони. Процент крупных поражений (проломы, проломы с трещинами, отколы и расколы) был весьма невелик – 3,9%, и по характеру поражений качество брони было признано вполне удовлетворительным.

Больше всего подвергались обстрелу борта корпуса (50,5%), лоб корпуса (22,65%) и башня (19,14%).

Общий вид сварной башни танка Т-34 выпуска 1940-1941 годов

Ну а как оценивали защищённость Т-34 немецкие танкисты? Сведения об этом можно почерпнуть из «Доклада о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике», составленном в 1942 году по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии в ходе операции «Блау». Касательно Т-34 в нём отмечалось:

«Бронепробиваемость снарядов длинноствольного танкового орудия 5-см KwK L/60.

Panzergranate 38 (бронебойный снаряд обр. 38 года) против Т-34:

борт башни и подбашенная коробка – до 400 м;

лоб башни – до 400 м;

лоб корпуса – не эффективен, в некоторых случаях может пробить люк механика-водителя.

Бронепробиваемость снаряда Panzergranate 39 длинноствольного 7,5-см орудия KwK 40 L/43 против Т-34:

Т-34 поражается под любым углом в любую проекцию, если огонь ведётся с дистанции не более 1,2 км».

К концу 1942 года в номенклатуре противотанковых средств Вермахта резко возросла (до 30%) доля 75-мм противотанковых пушек Pak 40. Бронебойный снаряд этого орудия на дистанции 1000 м пробивал 80-мм броню, а стало быть, бронезащита танка Т-34 на наиболее часто используемых дальностях противотанкового боя серьёзной преграды для него не представляла. К лету 1943 года пушки Pak 40 стали основой тактической зоны противотанковой обороны Вермахта.

Это, а также появление на Восточном фронте новых немецких тяжёлых танков «Тигр» и «Пантера» привело к тому, что, по образному выражению ветерана 3-й гвардейской танковой армии М. Мишина, наши танкисты «вдруг стали чувствовать себя совершенно голыми…». Как отмечалось в отчётах о боевых действиях советских танков на Курской дуге, бронебойно-подкалиберный снаряд 75-мм пушки танка «Пантера», имевший начальную скорость 1120 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 на дистанции до 2000 м, а бронебойный снаряд 88-мм пушки танка «Тигр», имевший начальную скорость 890 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 с дистанции 1500 м.

Танк Т-34 с пушкой Л-11 В борту башни хорошо видны три пробоины

Это видно из «Отчёта по испытаниям броневой защиты танка Т-34 обстрелом из 88-мм немецкой танковой пушки», составленного сотрудниками НИБТПолигона в мае 1943 года:

«Обстрел корпуса Т-34 с дистанции 1500 м.

1) Бронебойный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Пролом в броне. Сорван люк водителя. В броне трещины 160– 170 мм. Снаряд рикошетировал.

2) Бронебойный снаряд. Балка носа. Толщина 140 мм, угол наклона – 0 град., угол встречи – 75 град.

Сквозная пробоина, входное отверстие диаметром 90 мм, выходное – 200x100 мм, в сварном шве трещины 210– 220 мм.

3) Осколочно-фугасный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Незначительная выбоина. Вся левая сторона крепления лобового листа с бортовыми листами разрушилась.

Установлено: 88-мм танковая пушка пробивает носовую часть корпуса. При попадании в лобовую часть снаряд рикошетирует, но вследствие невысокого качества брони образует пролом в броне. Броня корпуса обладает невысокой вязкостью – отколы, расслоения, трещины. Сварные швы корпуса при попадании снарядов в листы разрушаются.

Выводы: 88-мм немецкая танковая пушка с 1500 м пробивает лобовую часть корпуса танка Т-34…

Для увеличения бронестойкости броневого корпуса Т-34 необходимо улучшить качество брони и сварных швов».

Впервые с начала войны уровень бронезащиты танка Т-34, до сих пор являвшийся доминирующей составляющей его боевой живучести, утратил своё превосходство над уровнем бронепробиваемости основных противотанковых средств Вермахта. В такой ситуации не мог не встать вопрос о повышении защищённости наших средних танков.

«Тридцатьчетвёрки», оборудованные дополнительной лобовой бронёй на СТЗ. Калининский фронт, 1942 год

В принципе возможности для усиления бронирования «тридцатьчетвёрки» в то время ещё оставались. Достижения в области бронезащиты и не использованные на тот момент весовые резервы в конструкции машины (порядка 4 т) позволяли повысить уровень снарядостойкости её основных деталей. Так, переход от стали 8С к высокотвёрдой стали ФД давал возможность заметно снизить дальность сквозного пробития лобовой детали корпуса Т-34 бронебойным снарядом 75-мм пушки Pak 40. Имелись и другие варианты усиления бронезащиты, однако эффект, достигаемый благодаря реализации любого из этих вариантов, был бы пропорционален времени, требуемому для соответствующей перестройки производства. В итоге вплоть до конца 1943 года ничего радикального для улучшения бронирования танка Т-34 сделано не было.

Башня этого танка сорвана внутренним взрывом. Боекомплект 76-мм выстрелов, к сожалению, детонировал довольно часто. Весна 1942 года

С точки зрения защищённости нельзя признать удачным побортное расположение топливных баков, да ещё в боевом отделении и без выгородок. Не от хорошей жизни танкисты стремились перед боем заполнить баки до отказа – пары солярки взрываются не хуже бензиновых, сама солярка – никогда. И если «тридцатьчетвёрки» с сорванными башнями, изображённые на многочисленных фотографиях, – это последствие взрыва боекомплекта, то танки с оторванными по сварке бортами – результат взрыва паров солярки.

В годы Великой Отечественной войны автоматические системы пожаротушения на отечественных танках не применялись. Танки Т-34 были снабжены ручными тетрахлорными огнетушителями РАВ, не оправдавшими себя из-за недостаточного количества и высокой токсичности пожаротушащего состава, а также невозможности использования их экипажем при пожаре в моторно-трансмиссионном отделении без выхода из танка.

Подвижность

Как известно, подвижность танка обеспечивается применёнными на нём двигателем, трансмиссией и ходовой частью. Немаловажное значение имеет также конструкция органов управления и удобство работы механика-водителя. Попробуем разобраться, как эти вопросы были решены на «тридцатьчетвёрке».

На танке Т-34 устанавливался 12-цилиндровый четырёхтактный бескомпрессорный дизель В-2-34. Номинальная мощность двигателя – 450 л.с. при 1750 об/мин, эксплуатационная – 400 л.с. при 1700 об/мин, максимальная – 500 л.с. при 1800 об/мин. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°.

Использование на танке Т-34 дизельного двигателя было важным и неоспоримым достоинством. Советским конструкторам действительно первым в мире удалось создать и довести до серийного производства мощный быстроходный танковый дизель. Одним из важнейших побудительных мотивов при его создании была, безусловно, более высокая экономичность по сравнению с бензиновыми моторами. Повышенная пожаробезопасность – скорее формальная причина, так как этот параметр обеспечивается не столько типом топлива, сколько расположением топливных баков и эффективностью системы пожаротушения. В пользу последнего утверждения говорит тот факт, что 70% из безвозвратно потерянных в годы войны танков Т-34 сгорели.

Следует подчеркнуть, что дизель В-2 с точки зрения конструкции был выдающимся образцом, настолько удачным, что использовался в различных модификациях на десятках боевых и специальных машин в послевоенные годы. Его значительно усовершенствованная версия В-92 установлена на наиболее современном российском танке Т-90. Вместе с тем двигателю В-2 был свойственен ряд недостатков. Причём связаны они были отнюдь не с конструкцией двигателя как такового, а скорее с неспособностью, или с весьма ограниченной способностью, отечественной промышленности тех лет «переварить» столь сложный агрегат.

Один из недостатков компоновки танка Т-34 – размещение топливных баков по бортам боевого отделения. Взрыв паров солярки был настолько сильным (взрывались только пустые баки), что оказался роковым для этого танка У этой машины, имевшей дополнительное бронирование корпуса и башни, оторвало по сварке весь левый верхний бортовой лист корпуса

В 1941 году практически ни один узел двигателя надёжно не работал. С огромным трудом удалось добиться, чтобы двигатели работали 100-120 моточасов при требуемой ГАБТУ гарантийной наработке в 150 моточасов. Причём речь идёт о моточасах, отработанных на стенде, в почти идеальных условиях. В условиях же реальной фронтовой эксплуатации двигатели не отрабатывали и половину этого ресурса. Как известно, двигатель в танке работает в крайне перенапряжённом режиме, особенно с точки зрения воздухоподачи и воздухоочистки. Конструкция воздухоочистителя, применявшегося на двигателе В-2 вплоть до осени 1942 года, не обеспечивала ни того, ни другого.

Более или менее приемлемой надёжности удалось добиться только в конце 1942 года после установки воздухоочистителя «Циклон». Благодаря использованию современных английских и американских станков, полученных по ленд-лизу, повысилось и качество изготовления деталей. В результате ресурс двигателя повысился, хотя завод № 76 по-прежнему гарантировал ресурс только 150 моточасов.

Важнейшим показателем силовой установки танка является удельная мощность. У танка Т-34 эта величина была непостоянной. У машин 1940-1941 годов выпуска, имевших массу 26,8 т, она составляла 18,65 л.с/т, а у танков выпускавшихся в 1943 году и весивших 30,9 т, – 16,2 л.с/т. Много это или мало? Достаточно сказать, что по этому показателю Т-34 превосходил все без исключения немецкие танки. У Pz.III модификаций Е, F и G, с которыми Германия начала войну против Советского Союза, этот показатель колебался в пределах от 14,7 до 15,3 л.с/т, а у последних модификаций L, М и N в 1943 году удельная мощность составляла 13,2 л.с/т. Аналогичная картина наблюдалась и у танка Pz.IV. Модификация Е в 1941 году имела удельную мощность 13,4 л.с/т, а варианты G и Н в 1943 году соответственно 12, 7 и 12 л.с/т. У «Пантеры» этот показатель составлял в среднем 15,5 л.с/т, а у «Тигра» – 11,4 л.с/т. Впрочем, сравнивать Т-34 с двумя последними не совсем корректно – это машины другого класса. Превосходила «тридцатьчетвёрка» и практически все танки союзников. Большую удельную мощность имели только английские крейсерские танки «Крусейдер» (18,9 л.с/т) и «Кромвель» (20 л.с/т) и американский лёгкий танк «Стюарт» (19,2 л.с/т).

Большая удельная мощность обеспечивала танку Т-34 и большую максимальную скорость движения в 55 км/ч против 40 км/ч в среднем у Pz.III и Pz.IV. Однако средние скорости движения по шоссе у всех этих машин были примерно одинаковыми и не превышали 30 км/ч. Объясняется это тем, что средняя скорость определяется не столько удельной мощностью, сколько порядком движения колонны на марше и выносливостью ходовой части. Что же касается средней скорости движения по местности, то практически у всех танков, вне зависимости от их массы и типа силовой установки, она колеблется в пределах от 16 до 24 км/ч и лимитируется пределом выносливости экипажа.

Несколько слов необходимо сказать и о таком показателе, как запас хода. Многими он воспринимается буквально – как некое расстояние от пункта А до пункта Б, которое танк может пройти на одной заправке. На самом же деле запас хода – важный показатель автономности танка и, скорее, является путём, который танк способен пройти от заправки до заправки. Зависит он от ёмкости топливных баков и расхода топлива. У Т-34 выпуска 1940-1943 годов запас хода по шоссе составлял 300 км, по просёлочной дороге – 220– 250 км. Расход топлива соответственно 160 л и 200 л на 100 км.

Танки Т-34 ранних выпусков имели шесть внутренних топливных баков общей ёмкостью 460 л и четыре наружных общей ёмкостью 134 л. К концу лета 1943 года число топливных баков довели до восьми, а их ёмкость возросла до 545 л. Вместо четырёх бортовых стали устанавливать два кормовых бака прямоугольной формы, а с 1943 года – два цилиндрических бака ёмкостью по 90 л с каждого борта. Наружные топливные баки к системе питания двигателя не подключались.

Двигатель В-2

По запасу хода и расходу топлива Т-34 заметно превосходил своих противников. Так, например, ёмкость трёх бензобаков среднего немецкого танка Pz.IV составляла 420 л. Расход топлива на 100 км при движении по шоссе – 330 л, по бездорожью – 500 л. Запас хода по шоссе не превышал 210 км, по местности – 130 км. И только у танков последней модификации J он достиг уровня «тридцатьчетвёрки». Но для этого пришлось установить ещё один бензобак ёмкостью 189 л, ликвидировав при этом силовой агрегат электропривода поворота башни!

К числу недостатков дизельного двигателя можно отнести затруднённый запуск в зимнее время. Например, зимой 1941 года во время Московской битвы, когда температура воздуха понижалась порой до – 40°С, для обеспечения постоянной боеготовности машин был отдан приказ не глушить на длительное время двигатели на средних и тяжёлых танках. Само собой разумеется, что такая мера приводила к ещё большему расходованию и без того ограниченного моторесурса двигателей.

Какой бы мощный двигатель ни стоял на танке, подвижность обеспечивается не только им, но и работающей с ним в паре трансмиссией. И если последняя не слишком удачная, то это в значительной степени нивелирует все достоинства двигателя. Так получилось и с «тридцатьчетвёркой».

Трансмиссия танка Т-34 состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по стали), коробки передач, бортовых фрикционов, тормозов и бортовых передач.

Коробка передач трёхходовая, четырёхскоростная с надвижными шестернями. Бортовые фрикционы многодисковые, сухие (сталь по стали); тормоза плавающие, ленточные, с обшивкой ферродо. Бортовые передачи одноступенчатые.

Четырёхскоростная коробка передач танка Т-34 имела крайне неудачную конструкцию. В ней для введения в зацепление нужной пары шестерён ведущего и ведомого валов шестерни перемещались друг относительно друга. Включить нужную передачу в движении было сложно. Сталкивавшиеся при переключении зубцы шестерён ломались, отмечались даже разрывы картера коробки передач. После совместных испытаний отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники в 1942 году эта коробка передач заслужила следующую оценку офицеров НИБТПолигона:

«Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и KB, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».

С марта 1943 года на Т-34 начала устанавливаться пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерён. Здесь уже перемещались не шестерни, а специальные каретки, двигавшиеся вдоль вала на шлицах и включавшие уже находившуюся в зацеплении нужную пару шестерён. Появление этой коробки существенно облегчило переключение передач и положительно сказалось на динамических характеристиках танка.

Вид на двигатель танка Т-34 со стороны башни. За «блином» воздухоочистителя виден заливной тройник с паровоздушным клапаном, предназначенный для заливки воды в систему охлаждения. По бортам, между шахтами подвески, видны масляные баки

Свою долю проблем создавал и главный фрикцион. Из-за быстрого износа, а также вследствие неудачной конструкции он почти никогда не выключался полностью, его «вело», и переключить передачу в таких условиях было сложно. При невыключенном главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям. Остальные же поступали проще: перед атакой включалась 2-я передача (стартовая для Т-34), а с двигателя снимался ограничитель оборотов. В движении дизель раскручивали до 2300 об/мин, танк же, соответственно, разгонялся до 20– 25 км/ч. Изменение скорости осуществлялось изменением числа оборотов, а попросту – сбросом «газа». Нет необходимости объяснять, что такая солдатская хитрость уменьшала и без того небольшой моторесурс двигателя. Впрочем, редкий танк доживал до выработки его «сердцем» даже половины этого ресурса.

В 1943 году конструкция главного фрикциона была усовершенствована. Кроме того, ввели сервомеханизм педали выключения главного фрикциона, заметно облегчивший работу механика-водителя, и без того требовавшую немалых физических усилий. За время длительного марша механик-водитель терял в весе несколько килограммов.

На манёвренность танка существенное влияние оказывает отношение длины опорной поверхности к ширине колеи – L/B. У Т-34 оно равнялось 1,5 и было близко к оптимальному. У средних немецких танков оно было меньше: у Pz.III – 1,2, у Pz.IV – 1,43. А значит, и поворотливость у них была лучше. Лучше этот показатель был и у «Тигра». Что касается «Пантеры», то соотношение L/B у неё было таким же, как и у Т-34.

Вид на трансмиссию танка Т-34. Сверху на коробке передач установлен электростартёр, по бокам – бортовые фрикционы

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из пяти сдвоенных опорных катков диаметром 830 мм. Опорные катки, выпускавшиеся разными заводами и в разное время, существенно отличались по конструкции и внешнему виду: литые или штампованные, с резиновыми бандажами или с внутренней амортизацией (летом 1942 года СТЗ выпускал катки вообще без амортизации).

Отсутствие на опорных катках резиновых бандажей вносило свою лепту в демаскирующий танк шум. Главным его источником были гусеницы, гребни которых должны были точно попадать между роликами на ведущем колесе. Но когда гусеница растягивалась, расстояние между гребнями увеличивалось, и гребни били по роликам. Добавляло грохоту и отсутствие на Т-34 глушителя.

Органическим недостатком Т-34 являлась пружинная подвеска типа Кристи, сообщавшая машине во время движения сильные колебания. Кроме того, шахты подвески «съедали» значительную часть забронированного объёма.

* * *

Завершая разговор об особенностях конструкции и эксплуатации танка Т-34, необходимо остановиться ещё на одном вопросе. Дело в том, что рассмотренные выше параметры часто взаимодополняют друг друга, а, кроме того, на них в значительной степени влияют другие факторы. Так, например, рассматривать вооружение и защищённость без учёта средств наблюдения и связи нельзя.

Ещё 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа сзади от командира танка в крышке башенного люка. Доступ к прибору был крайне затруднён, а наблюдение возможно в ограниченном секторе: обзор по горизонту вправо до 120°; мёртвое пространство 15 м. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. По этой причине уже осенью 1941 года этот прибор был изъят. В итоге для кругового наблюдения можно было использовать только перископический прицел ПТ-4-7, но он позволял вести наблюдения в очень узком секторе – 26°.

Сварная башня производства СТЗ. Хорошо видны детали – пробка-заглушка амбразуры для стрельбы из личного оружия, бронировка бортового смотрового прибора, прицел ПТ-4-7 в боевом положении (крышка бронировки откинута)

Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. Для того чтобы воспользоваться ими в тесной башне, необходимо было суметь извернуться. Кроме того, вплоть до 1942 года эти приборы (и у механика-водителя тоже) были зеркальными, с зеркальцами из полированной стали. Качество изображения было ещё то. В 1942 году их заменили на призматические, а в «улучшенной» башне были уже смотровые щели со стеклоблоками триплекс.

В лобовом листе корпуса по обеим сторонам от люка механика-водителя под углом 60° к продольной оси танка располагались два зеркальных смотровых прибора. В верхней части крышки люка устанавливался центральный зеркальный перископический смотровой прибор. С начала 1942 года появился люк механика-водителя более простой формы с двумя призменными смотровыми приборами. Для защиты от пуль и осколков снарядов призмы закрывались снаружи откидными броневыми крышками, так называемыми «ресничками».

Вид на верхний лобовой лист корпуса с шаровой установкой курсового пулемёта и люком механика-водителя

Качество призм, сделанных из оргстекла желтоватого или зеленоватого оттенков, в приборах наблюдения было безобразным. Рассмотреть через них что-либо, да ещё в движущемся, раскачивающемся танке, было практически невозможно. Поэтому механики-водители, например, часто приоткрывали свой люк на ладонь, что позволяло им хоть как-то ориентироваться. Смотровые приборы механика-водителя, кроме того, очень быстро забивались грязью. Появление люка с «ресничками» позволяло хоть как-то замедлить этот процесс. В движении одна «ресничка» закрывалась, а водитель вёл наблюдение через другую. Когда она загрязнялась, открывалась закрытая.

Возможно, читатель спросит: «Ну и при чём тут вооружение и защищённость?» Да просто в бою недостаточное количество, неудачное расположение и низкое качество приборов наблюдения приводили к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника. Осенью 1942 года в отчёте НИИ-48, сделанном на основании анализа поражений броневой защиты, отмечалось:

«Значительный процент опасных поражений танков Т-34 на бортовых деталях, а не на лобовых может быть объяснён или слабым знанием команд танков с тактическими характеристиками их бронезащиты, или плохим обзором из них, благодаря чему экипаж не может своевременно обнаружить огневую точку и сделать разворот танка в положение, наименее опасное для пробития его брони».

Т-34 производства СТЗ с литой башней, изготовленной на заводе № 264. Лето 1942 года. Справа от колпака вентилятора виден перископический смотровой прибор заряжающего, заимствованный у танка Т-60

Ситуация с обзорностью у танка Т-34 несколько улучшилась только в 1943 году после установки командирской башенки. Она имела смотровые щели по периметру и прибор наблюдения МК-4 в створке вращающейся крышки. Впрочем, вести через него наблюдение в бою командир танка практически не мог, так как, являясь одновременно наводчиком, был «прикован» к прицелу. К тому же многие танкисты предпочитали держать люк открытым, чтобы успеть выскочить из танка в случае попадания вражеского снаряда. Значительно больше толку было от прибора МК-4, который получил заряжающий. Благодаря этому обзор с правой части борта танка действительно улучшился.

Ещё одной ахилессовой пятой танка Т-34 была связь, а точнее – её отсутствие. Почему-то считается, что все «тридцатьчетвёрки» с самого начала их производства оснащались радиостанциями. Это не так. Из 832 танков этого типа, имевшихся в приграничных военных округах на 1 июня 1941 года, только 221 машина была оснащена радиостанциями. К тому же – капризными и сложными в настройке 71-ТК-З.

Не лучше дело обстояло и в дальнейшем. Так, например, с января по июль 1942 года Сталинградский тракторный завод отгрузил в действующую армию 2140 танков Т-34, из них только 360 с радиостанциями. Это что-то около 17%. Примерно такая же картина наблюдалась и на других заводах. В этой связи довольно странно выглядят ссылки некоторых историков на то, что и степень радиофикации Вермахта сильно преувеличивается. В подтверждение этого приводится тот факт, что не на всех немецких танках стояли приёмо-передающие радиостанции, на большинстве только приёмники. Утверждается, что «в Красной Армии была аналогичная, по сути, концепция «радийных» и «линейных» танков. Экипажи «линейных» танков должны были действовать, наблюдая за манёврами командира, или получать приказания флажками» . Интересное дело! Концепция-то, может, и одна, да воплощение разное. Сравнивать передачу команд по радио с флажковой сигнализацией всё равно, что сравнивать велорикшу с такси. Концепция тоже одна, а вот всё остальное…

Отделение управления танка Т-34. Место стрелка-радиста. Вверху в центре – шаровая установка курсового пулемёта. Справа – радиостанция

На большинстве немецких танков стояли хотя бы передатчики, по которым они в бою могли получать приказы. На большинстве советских не было ничего, и командир подразделения должен был в бою высовываться из верхнего люка и махать флажками без всякой надежды на то, что его кто-то увидит. Поэтому и отдавался перед атакой приказ: «Делай, как я!» Правда, не совсем понятно, что нужно было делать, если танк отдавшего такой приказ подбивали?

В итоге, по свидетельству немцев, русские танки часто атаковали «стадом», двигаясь по прямой, словно боясь сбиться с дороги. Медлили с открытием ответного огня, особенно при обстреле с флангов, а иногда и вовсе его не открывали, так и не определив, кто и откуда их обстреливает.

Оставляла желать лучшего и внутренняя связь, особенно на танках выпуска 1941-1942 годов. Поэтому основным средством передачи команд механику-водителю были ноги командира, поставленные на его плечи. Если командир давил на левое плечо, механик поворачивал налево и наоборот. Если заряжающему показывался кулак – значит, нужно заряжать бронебойным, если растопыренная ладонь – осколочным.

Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис.

О танке Т-34, и товарище Сталине

Если внимательно поизучать историю создания военной техники да наложить её на общую историю тех лет, то и вся история тех лет становится более выпуклой, объёмной и цельной. Потому, что в истории создания оружия, в датах и документах иной раз лучше видно всю возню, вплоть до предательства своей страны, тех лет. Если посмотреть на биографии тех, кто создавал оружие Победы, и тех, кто заваливал армию хламом при Тухачевских, то получится интересная картинка. До 37-го часто были спецы старой, «дореволюционной» школы, с «настоящим высшим образованием», о «потере» которой так стенают сегодня «разоблачители сталинизму». А после— молодняк, комсомольцы, «директора кондитерских фабрик». Это были уже «сталинские спецы», которые после войны создавали уже и ракетно-ядерное оружие.

Со знаниями из учебных заведений «сталинской» системы образования, без заискивания перед Западом, они создали «Великую эпоху». В той же авиации все конструктора, кроме, наверное, Туполева да Поликарпова, свое образование получали в советских школах—Яковлев, Ильюшин, Лавочкин… . И их самолеты выиграли войну. В разработке же стрелкового оружия как раз сохранилась «преемственность». Русскую оружейную школу Федорова, Токарева, Дегтярёва продолжили Симоновы, Судаевы, Калашниковы. Кстати, никто старых «спецов»-оружейников стрелкового оружия в «страшные сталинские времена» не «репрессировал» почему-то. Всех посадили в тюрьму, а эти как-то выкрутились? Или может потому, что оружейники-стрелкачи просто не писали доносы друг на друга? Как писали доносы друг на друга те же кострукторы-ракетчики.

Конструкторы же танков БТ и Т-26, «спецы» старой школы, просто переделывали и модернизировали лицензионные американские «Кристи» да английские «Викерсы». Они же создавали странные трёх и пятибашенные танки Т-28 и Т-35 («похожие» на английские М-III образца 32 года), с такой же бронёй, как и у лёгких танков и танкеток. Но Т-34 и «КВ» с «ИСами» создавали выходцы уже из советской школы, и эти танки определили будущее развитие всего мирового танкостроения. Теперь уже Запад и весь мир «копировали» наши танки. И сделали это «сталинские спецы».

«Т-34»

Вернёмся к некоторым мифам, связанным с оружием Победы. В советское время появилась сказочка о том, что в 1939 году комсомольцы-конструкторы Кошкина М.И., получив заказ от Наркомата Обороны на изготовление среднего, колёсно-гусеничного танка, с противоснарядной бронёй и пушкой 45 мм, умудрились «тайно» и «полулегально» изготовить ещё и гусеничный вариант подобной машины, с более толстой бронёй и пушкой 76 мм—Т-34. Но на самом-то деле в начале сентября 1938 года комиссия АБТУ РККА под председательством военинженера 1-го ранга Я.Л. Сквирского обязала завод N 183 разработать и изготовить один вариант колесно-гусеничного танка (А-20) с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками. Т.е. это был заказ заводу от государства в лице Авто Броне Танкового Управления РККА.

С одной стороны этот миф запустили для того, чтобы скрыть след «дела Тухачевского» в истории Т-34. С другой — косвенно показали косность и отсталость «любимцев» Сталина, «красных конников» Ворошилова и Буденного, которые якобы ратовали за создание «кавалерийских» танков типа БТ. А заодно пнули и Сталина, что «мешал» развитию РККА, слушая своих «любимцев», а не «великих стратегов» тухачевских.

В книгах М. Барятинского «Т-34. Лучший танк второй мировой» и «Т-34 в бою» говорится, что в 1937 году Харьковскому паровозостроительному заводу, где с января 37-го главным конструктором одного из трёх танковых КБ (КБ-190) был М.И. Кошкин, была поставлена задача разрабатывать модификации всё того же БТ-7. Танка лёгкого и колёсно-гусеничного, сделанного по лицензии с американского «Кристи». Танка абсолютно тупикового, не имеющего перспектив ни в увеличении толщины брони, ни в увеличении калибра пушки. Кошкин стал упираться и эту работу сорвал, доказывая, что необходимо разрабатывать более мощный, но более простой в изготовлении и эксплуатации средний танк на гусеничном ходу, с опорными катками не тракторного типа как у («среднего») Т-28. Необходим танк принципиально новый, а не пытаться бесконечно «модернизировать» всё те же легкие БТ, пытаясь сделать из них «средний».

Как ни «странно», но Кошкина за «саботаж» и срыв госзаказа не посадили и не расстреляли в том самом «страшном 37-м». Также Кошкин заодно «сорвал» работу по разработке модификации танка БТ— БТ-ИС, которую проводила на этом же заводе группа адъюнкта ВАММ им. Сталина военинженера 3-го ранга А.Я. Дика, прикомандированного к КБ Кошкина на ХПЗ. Видимо у Кошкина нашлись грамотные «покровители» в наркомате среднего машиностроения? Или он изначально действовал по заказу сверху? Похоже, шла подковерная борьба между сторонниками вечной «модернизации» лёгкого БТ (а по сути, топтание на месте и пустая трата «народных» государственных средств) и сторонниками принципиально нового (прорывного) танка среднего класса, отличавшегося от монстров с тремя башнями, типа Т-28.

В итоге в сент. 37-го ХПЗ было предложено изготовить к 1939 году образцы всё того же, колёсно-гусеничного типа, танка БТ-20, с «усиленной» по сравнению с БТ-7 бронёй аж на 3—5 мм и тяжелее на целую тонну. (Отличался этот танк, как и БТ-ИС, от БТ-7 только внешним видом корпуса, имел наклонные листы лобовой и бортовой брони, был уже похож «издалека», на будущую тридцатьчетверку, но движитель оставался всё тот, же колесно-гусеничный).

Для этого на ХПЗ сформировали отдельное усиленное ОКБ во главе с А.Я. Диком, подчинённое непосредственно главному инженеру завода. Прикомандировали 40 с лишним военных слушателей-дипломников из ВАММ и АБТУ, и привлекли конструкторов завода во главе с Морозовым А.А.. Кошкина в этом ОКБ не было (видимо сам отказался работать с колесно-гусеничной машиной, или его отстранили?)

Дальше история тёмная. После того, как в ноябре 37-го это ОКБ прекратило своё существование, и по заводу прошла волна арестов «саботажников и вредителей» вплоть до директора завода И.П. Бондаренко, главного инженера, главного металлурга, начальника дизельного отдела и прочих специалистов, М.И. Кошкин уже с новым руководством завода организовывает новое КБ. Практически с тем же составом конструкторов. Хорошо бы полистать те уголовные дела. Но в результате такой странной чистки от «врагов народа» на заводе, получившем госзаказ на новый танк, работы по техническому проекту этого БТ-20 были сорваны на полтора месяца.

Проект всё же утвердили в АБТУ и рассмотрели на заседании Комитета обороны примерно 30 марта 1938 года, в протоколе которого записали: «Предложение т. Павлова (нач. АБТУ и в будущем командующего ЗапОВО в июне 41-го) о создании заводом N183 гусеничного танка признать целесообразным с усилением бронирования в лобовой части до 30 мм. Башню танка приспособить для установки 76-мм орудия…».

Однако 13 мая 1938 года начальник АБТУ Д. Г. Павлов утвердил уточнённые ТТХ всё того же колёсно-гусеничного БТ-20, правда с утолщённой бронёй и с увеличенными углами наклона корпуса и башни. Масса танка доросла до 16,5 т и он, наконец, стал «средним».

Кошкин, похоже, не переставал биться за гусеничный вариант среднего танка всё это время и в августе 1938 Комитет обороны СССР принял постановление «О системе танкового вооружения», где было сказано, что к июлю 1939 года необходимо разработать образцы танков, у которых пушка, броня и подвижность должны полностью отвечать условиям будущеё войны. И вот тогда-то, в сентябре 1938 года, ХПЗ и получил задание на разработку двух новых образцов. Одного колесно-гусеничного А-20, и гусеничный вариант А-20Г. Лобовая броня у этих машин была всё ещё 20 мм. В начале 1939 года все три заводских танковых КБ были слиты в одно, и главным конструктором стал Кошкин М.И.. Уже через три (!) месяца, к маю 1939 года первые образцы были готовы. К 23 августа 39-го танки прошли заводские и полигонные испытания. А-20Г назвали А-32, и бортовая броня его была уже 30 мм и вот это и была та самая «самодеятельность» команды Кошкина. Также А-32 отличался от А-20 более широкой гусеницей, шириной корпуса на 15 см, имел на один опорный каток больше и значит, имел запас по весу. При этом за счет отсутствия на танке механизмов и приводов для движения на колесах, располагавшихся вдоль бортов, вес А-32 отличался от веса А-20 всего на тонну. А-32 прошел положенный испытательный пробег на гусеницах в 3121 км, и А-20 2931 км (плюс ещё 1308 км на колесах).

23 сентября 39-го эти образцы были показаны уже на полигоне в Кубинке. Присутствовали Ворошилов К.Е. — нарком обороны, Жданов, Микоян, Вознесенский, Павлов Д.Г.—начальник АБТУ, и конструкторы танков. Также испытывались и представлялись новые КВ, СМК, Т-100, и модернизированные БТ-7М, Т-26. По результатам испытаний, и в связи с тем, что А-32 имел запас по весу и уже имел борта толщиной 30 мм, было предложено увеличить лобовую броню А-32 до 45 мм. На заводе спешно стали собирать новые, с усиленной броней Т-32. Гусеница и корпус этих машин стали ещё шире. И 19 декабря 1939 года уже вышло постановление КО при СНК СССР № 443сс «О принятии на вооружение РККА танков, бронемашин, арттягачей и о производстве их в 1940 году», в котором появилось имя—Т-34.

Уже в январе-феврале 1940 года были собраны первые две машины Т-34 и сразу начаты заводские испытания (у одной люк выступающей вперёд рубки механика был над головой, а у другой люк был перед механиком). А на 17 марта(!) уже был назначен правительственный показ в Кремле Сталину. Однако из-за частых поломок тех же новых дизельных двигателей танки не успевали накрутить положенные 3000 км пробега.

Потом была история с перегоном этих гусеничных образцов в Москву своим ходом в марте 1940 года, с поломками и ремонтом в пути одного из танков. Но утром 17-го марта танки стояли на Ивановской площади в Кремле. К ним подошли Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин, Берия и др. Начальник АБТУ Д.Г.Павлов представил машины Сталину. После показательных пробежек по брусчатке, танки остановились на прежнем месте. Танки вождю понравились, и он дал команду оказать необходимую помощь заводу по устранению имеющихся у танков недостатков, на которые ему настойчиво указывали замнаркома обороны по вооружению Г.И. Кулик и начальник АБТУ Д.Г.Павлов. При этом Павлов очень смело говорил Сталину: «Мы дорого заплатим за выпуск недостаточно боеспособных машин».

После показа Сталину танки обстреляли на полигоне из 45-мм пушки (основного калибра противотанковой артиллерии тех лет всех стран Европы) со 100 метров и «манекен остался цел», броня выдержала и двигатель не заглох. Это было в 20-х числах марта 1940 года. 31-го марта было совещание у наркома Ворошилова с Куликом, Павловым, Лихачевым (наркомом среднего машиностроения), Кошкиным и был подписан протокол о постановке Т-34 (с люком в лобовом листе перед механиком-водителем) в серию, в Харькове и на СТЗ, на изготовление 600 штук Т-34 в 1940 году. Недостатки было решено устранять в ходе производства. Но осенью этого же 1940-го, в Кубинке испытали закупленные в Германии два Т-III. И хотя, после сравнительных испытаний, по вооружению (37 мм против 76 мм у Т-34) и бронезащите Т-34 превосходил немецкий танк, но по комфорту, шуму двигателя, плавности хода, и даже скорости по гравийке—УСТУПИЛ!?!

ГАБТУ Д.Г. Павлова представило отчет о сравнительных испытаниях замнаркому по вооружению маршалу Г.И. Кулику. Тот отчет утвердил и приостановил производство и приёмку Т-34, до устранения «всех недостатков» (какие честные и принципиальные были у нас генералы тогда!). Вмешался К.Е. Ворошилов: «Машины продолжать делать, сдавать в армию. Заводской пробег ограничить до 1000 км…» (тот самый «туповатый конник»). При этом все знали, что война будет не сегодня-завтра. Месяцы выкраивали. Павлов входил в военный совет страны, но был ну очень «принципиальный офицер». Может за эту «смелость и принципиальность» Сталин и согласился с назначением героя советского союза Д.Г.Павлова на «главный» округ—ЗапОВО? А вот то, как Павлов смело и принципиально накомандовал в этом округе, сдав Минск на пятый день, стало уже фактом истории. При этом сам Павлов был профессиональным танкистом, воевал на танках в Испании, получил героя Советского Союза за эту войну. О его предложении создать гусеничный танк с противоснарядным бронированием с установкой на этот танк 76 мм пушки (калибр пушек тяжелых танков тех лет!) даже записали в протоколе заседания КО при СНК СССР в марте 1938 года, за два года до этого. Т. е., Павлов лучше других должен был понимать, что за танк перед ним. И именно этот человек делал всё от него зависящее, чтобы сорвать приемку этого танка на вооружение.

Но на самом деле М.И. Кошкин не является отцом Т-34. Скорее он его «отчим», или «двоюродный» отец. Своё деятельность конструктора танков Кошкин начинал на Кировском заводе, в КБ средних и тяжелых танков. В этом КБ он работал над «средними» танками Т-28, Т-29 с противопульной бронёй. Т-29 уже отличался от Т-28 типом шасси, катками и экспериментальной торсионной подвеской, вместо пружинной. Потом этот тип подвески (торсионы) применялись на тяжелых танках «КВ», «ИС». Затем Кошкина переводят в Харьков, в КБ лёгких танков, и видимо с перспективой начала работ по конструированию именно «средних», но на базе лёгкого «БТ». Ему пришлось, выполняя заказ армии, делая лёгкий колесно-гусеничный танк БТ-20 (А-20), добиться того, чтобы хотя бы на его базе сделать гусеничный вариант этой машины—А-20Г, и довести её до того самого Т-34. Рожденный из чертежей лёгкого танка, Т-34 имел проблемы с «теснотой» в танке и прочие недостатки. Также от лёгкого «БТ» Кошкину досталась и шасси (на некоторые Т-34 даже ставили катки от танка «БТ», хотя они были уже необходимых расчетных) и пружинная подвеска. Практически параллельно с «созданием и модернизацией» Т-34, Кошкин проектировал и другой средний танк, Т-34М, имевший другие катки шасси, аналогичные каткам от тяжелых «КВ», с торсионной подвеской, а не пружинной (пример «универсализации» танкового производства, что потом вовсю применяли немцы в производстве своих танков во время Войны), более просторную шестигранную башню с командирской башенкой (её потом поставили на Т-34 в 42-м году). Этот танк даже утвердил Комитет обороны в январе 1941 года. В мае 41-го уже изготовили на Мариупольском металлургическом заводе полсотни этих башен, изготовили первые бронекорпуса, катки, торсионную подвеску (на Т-34 так и осталась «подвеска от БТ»). Но двигатель для него так и не сделали. А начавшаяся война поставила крест на этой модели. Хоть Кошкинское КБ и занималось интенсивной разработкой нового, «родного» танка Т-34М, более «лучшего», но начавшаяся Война потребовала наращивания уже поставленных на конвейер машин, тех, какие есть. А потом всю войну шла постоянная переделка и улучшение Т-34. Её модернизацией занимались на каждом заводе, где собирали Т-34, постоянно добиваясь снижения себестоимости танка. Но всё равно упор делался, прежде всего, на наращивание количества выпускаемых танков и бросание их в бой, особенно осенью-зимой 41-го. «Комфортом» занялись позже.

В 1942 году «кошкинцы» пытались опять предложить армии новый средний танк на замену Т-34 (имевшего кучу «недостатков»), Т-43, с шасси уже аналогичным шасси Т-34, но другим корпусом и более крупной башней, с перспективой установки орудия более крупного калибра. Но Сталин просто запретил работы над этим танком, дав команду все силы направить на улучшение уже существующего Т-34. Барятинский удивлен таким решением. Мол, если бы ставший после Кошкина главным конструктором Морозов А.А. «назвал» новый танк «Иосиф Сталин», как Котин с Духовым, создавшие новый танк «ИС» на смену «КВ», то Сталин наверняка дал бы разрешение на производство Т-43. Как будто Сталин был красной девицей, млеющей от подобной лести. При этом Барятинский сам же приводит результаты проведённых испытаний и заключения комиссий по среднему Т-43 всё с той же 76 мм пушкой, и вариантов среднего Т-34 с более толстой бронёй и 76 мм пушкой большей длины. Всё равно выходило, что при встрече с тяжёлыми «Пантерами» и «Тиграми», появившимися уже в том же 42-м, это ничего не давало. Для борьбы с немецким «зверинцем» на равных необходим был совершенно новый тяжёлый танк аналогичного класса и желательно с более мощным орудием. А на уже существующую и отработанную Т-34 проще и дешевле было поставить новую башню от Т-43 с 85 мм пушкой для борьбы с основным танком Pz-IV и прочей бронетехникой. Поэтому Сталин и согласился заменить тяжёлые «КВ» на аналогичные им, но более мощные «ИСы», но не разрешил менять средние Т-34 на средние же Т-43, так как это ничего не давало в принципе, но приводило к ненужным затратам. По этому пути как раз пришлось пойти немцам. Они тратили время и средства на разработку совершенно новых «супертанков» (против чего Гитлер решительно высказывался перед Войной и на что пошел уже в ходе войны), не имея возможности бесконечно модернизировать свои уже существующие Pz-III, Pz-IV. А история с применением «универсальных» катков для танков, продолжилась, но только после Войны. После Т-34 были Т-44, Т-54, Т-55, имевшие один тип однорядного катка. Конструкторские Бюро тяжелых танков с двухрядными катками, на Урале, создавали Т-62. КБ в Харькове, куда после Войны вернулись «кошкинцы», во главе с Морозовым, создали Т-64 также с двумя рядами катков, как хотели ещё в 1941 году, на Т-34М.

Так что история с Т-34, это как раз пример дальновидности её создателей, заложивших огромный задел для будущих модернизаций, без существенных затрат, на основной базе танка. А также, пример мудрости и экономического расчета главы страны, выбирающего между хорошим и «лучшим» (что иногда враг хорошему). И не дававшего конструкторам «отвлекаться» на перспективные, но разорительный в тот момент для страны образцы. Вот об этом и говорил Сталин конструктору Морозову А.А.: «Вы создали неплохую машину (Т-43). Но в настоящее время у нашей армии уже есть хороший танк Т-34. Сейчас задача состоит в том, чтобы повысить его боевые качества, увеличивать выпуск. Пока завод и КБ не выполнят этих требований действующей армии, нужно запретить отвлекать конструкторов на новые разработки». Потом сделаете свой замечательный танк. А сейчас фронту нужен Т-34.

Подобные решения принимались и после войны, с копированием американской очередной «летающей крепости» В-29. Когда Туполев заявил, что у него готов проект своего двухкилевого бомбардировщика большой дальности, «семинарист-недоучка» приказал просто скопировать уже летающий В-29. Это давало выигрыш во времени в гонке на выживание с Америкой. А уж потом как-нибудь разберёмся с «авторскими правами» и своими новыми самолётами. Так достаточно быстро появился ТУ-4, а конструкторы Туполева занялись проектированием уже реактивных машин. Или история о том, как Королёв на приёме у Сталина пытался помечтать о полетах на Марс. Но «недалёкий Вождь» не оценил мечты Великого Конструктора и запретил ему даже думать о космонавтике и космических кораблях!

Когда разные авторы пытаются на таких примерах показать, мягко говоря «недальновидность» тирана, душившего полёт мысли наших конструкторов новой техники (танков, самолётов, ракет), то не мешало бы им параллельно давать комментарии о том, в каком экономическом состоянии находилась в этот момент страна. И что было бы со страной, если бы вместо работы с ракетой под «бомбу», Королёв возился бы с полётом на Марс. Дали бы американцы нашим конструкторам время на этот «полет мысли»?