Новый мужчина взгромоздился на меня. Теперь что-то огромное, как у слона вламывалось в мое тело, почти разрывая его. Член его толстый, был длинен, как никогда, с каждым толчком я содрогалась от боли, отчаянно вскрикивая и ощущая удары в шейку матки. Еще пара толчков и я потеряла сознание. Но не надолго, ручей был рядом, так что пара ведер и я вернулась к действительности. Надо ли вспоминать, что было? Меня изнасиловали много раз. Каждый раз за моим отказом признаться следовало новое изнасилование. Страшнее было другое. Несмотря на боль, периодически подступавшие ощущения были настолько сильными, что я не могла удержаться - кончала много раз, тогда у меня напрягались соски, краснело лицо, против своей воли я начинала подмахивать тазом в такт движениям мужчины, а из горла вырывался хриплый стон боли и наслаждения. В эти моменты я слышала унижающий меня, заставляющей чувствовать себя шлюхой, смех мужчин и аплодисменты. Вновь и вновь это ощущение стыда и бессилия, ужаса за собственное тело, за свои чувства. Наконец меня развязали, уже начало сереть, меня оттащили к ручью, вымыли, затем бросили в сарайчик в деревне на мягкое сено, растерли тело водкой, напоили крепким бульоном, затем привязали мои руки к вбитым в землю колышкам, так что я могла ворочаться, но не могла поднести руки к телу. На обнаженное тело набросили попону. Мне в рот влили отвар из трав, по измученному телу прошла приятная теплота, боль потихоньку исчезла, эта заботливость меня страшно испугала, я понимала, что меня хотят подготовить к следующим истязаниям. Видимо в отвар было что-то подмешано, потому что я скоро забылась.
Утром дверь распахнулась, вошли несколько солдат, меня отвязали, помогли подняться, болело между ног, так что я шла широко расставляя ноги. Меня вновь поставили перед герцогом. Он внимательно оглядел меня и спросил - "тебе не надоело? Я предоставляю тебе последний шанс. Пока твое тело еще не непоправимо искалечено". Я отрицательно мотнула головой. Он грустно улыбнулся - "ну как знаешь. Выходит, твоя глупость оказалась сильнее. Эти 2 дня я пытался снять тебя с плахи. Ну, если ты хочешь…" Меня подтолкнули вперед.
Со связанными за спиной руками, я встала под дубовой ветвью, палач несколько раз туго обвязал ужасно тонкой веревкой мои груди у самого основания. Веревка натянулась и я повисла. Все мое тело содрогалось от конвульсий, я висела запрокинув назад голову и истошно крича от нестерпимой боли, в то время как мои груди, неестественно вытянутые под тяжестью тела, были задраны вверх. Мои крепкие груди побагровели, из сосков сочилась кровь, странно, но я их уже не чувствовала, только легкое покалывание, боль переместилась к основанию грудей. Я продолжала висеть, от дикой боли я не могла себя контролировать и вновь обмочилась. Губы, которые я судорожно прикусывала, вздулись и по подбородку сочилась струйка крови. Я почти утратила сознание, когда вдруг мои пятки коснулись земли. Мне дали передохнуть несколько минут. Все это время мне предлагали ответить. Затем меня вновь вздернули за груди. В то время, пока я извивалась в воздухе, палачи установили жаровню и вновь раздули огонь. Один из допрашивавших меня вышел вперед и сказал, "так девочка, игра закончилась, пока тебя еще не изувечили, но если ты будешь молчать… Ты хочешь когда-либо испытывать чувственные наслаждения? Так вот, если ты не заговоришь, ты потеряешь эту возможность. Сейчас мы выжжем тебе клитор. Ну?" Не отвечая, я широко раскрытыми от ужаса глазами, смотрела, как палач достает раскаленные щипцы и подходит ко мне. Меня опустили на землю, раздвинули ноги до предела в стороны. Щипцы медленно поднесли к моему паху. "Ну? Ты подумала? Сейчас последняя возможность передумать. Говори, не будь дурой". Я закусила губы и вдруг волна дикой боли пронзила мое тело, но я не успела испытать ее до конца, провалившись во тьму.
В себя я пришла уже в сарае. Странно, но середины своего тела я не чувствовала, посмотрев вниз я увидела перевязку. Увидев, что я очнулась ко мне подошли двое - "Ладно, девчонка. Можешь отдыхать. Мы уже боялись, что ты сдохла. Ты провалялась так почти весь день". Мне вновь влили в рот настой и вино. Я забылась.
Утром меня вновь вывели к дубу.
"Слушай, тварь, ты мне надоела" - сказал Саг - "признавайся, у меня нет больше времени выносить твои глупости, ну будешь говорить?"
Я грязно выругалась.
Палачи связали мне руки за спиной и продели сквозь них веревку. Она стала натягиваться, вывертывая мне руки. Секунда и я повисла на вывернутых руках. Страшная боль пронзила мои плечи. Я закричала.
Палач невозмутимо подвесил большой камень к моим лодыжкам, раздался хруст, мои руки вывернулись еще сильнее. Я застонала. Крики были настолько сильными, что разносились по округе. Все мое тело было покрыто потом, блестевшим на солнце. Я продолжала стонать. Палач подвесил второй камень к ногам.
НЕАААААААААААААААААААААААААААААААЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЙЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ - завопила я, все мое тело сотрясалось от жуткой боли. Мне казалось, что тело разрывается на части. Задыхаясь я простонала - "пожалуйста остановитесь, пощадите, пожалуйста!"
"Говори, сука! Где твои сообщницы? Где? Где?"
"Я не могу сказать Вам" - слышала я как бы со стороны свой ответ, понимая, что это означает: еще большую боль! Мое до предела растянутое тело ждало следующего истязания. Три палача взяли деревянные палки. После знака герцога, они стали бить меня по всему телу - по почкам, тугим ягодицам, грудям, плоскому животу, спине. Я крутилась, как безумная и кричали и кричала. После 10 ударов я потеряла сознание. В лицо мне плеснули ведро воды, я пришла в себя и избиение продолжилось. Мои страдания были бесконечными. Сочетание дыбы и избиения палками было ужасно. Боль сводила меня с ума. Она была сильнее, чем я могла представить. Я не могла управлять собой больше и вновь обмочилась. Мучители только смеялись и после короткой передышки продолжили пытку. Вновь и вновь удары палками разбивали мою волю и мое тело. Я вновь потеряла сознание, они быстро привели меня в чувства и вновь удары. Пытка, длившаяся в течение 2 часов!!! В конце ее я была полностью выпотрошенной. Я теряла сознание 12 раз прежде, чем мучители решили остановиться. Меня развязали и бросили в сарай. Вновь меня подлечивали, чтобы я набралась сил для следующих мучений.
Утром меня вынесли к дубу. Саг потрепал меня по щеке и сказал - "да, ты упрямее, чем я думал. Однако я нашел новый способ разговорить тебя. Ты можешь выдерживать боль сама, а как если смотреть на страдания других?" Он показал рукой. Я взглянула и не поверила своим глазам - там стояла моя лучшая подруга Вероника. Она была обнажена. Я знала, что она была беременной и сейчас видела ее большой живот и груди. Несмотря на это, ее привязали к дереву в обнимку и били розгами, а затем поставили на скамейку и набросили ей на шею петлю. Они натянули веревку, Вероника стояла на носках и хрипела, петля сдавила ей горло.
Услышав слова, обращенные к Веронике - "от признания этой зависит ее собственная жизнь, жизнь твоя и твоего нарожденного ребенка", я сделала знак, что сдаюсь. Я рассказала, что знала о наших людях в городе.
Меня привезли в город, бросили в камеру в цитадели. Когда меня вели туда, солдаты смеялись, "ну вот ты наконец и в королевском замке, куда вы так стремились". Несколько дней я не знала, что происходит. Меня хорошо кормили, перевязали раны и ожоги, поили целебными настоями. Я понимала, что будущее будет страшным, особенно потому, как за мной следили, чтобы со мной ничего не случилось. В один вечер в камеру спустился герцог.
"Не повезло тебе, девочка. Из тех, кого ты назвала, поймали только троих, остальные скрылись. Да и из ваших за все время поймали человек 20. Много трупов - а кому они нужны? Король в бешенстве. В Чернолесье сидят ваши банды и грабят богатые замки и обозы, а выбить их невозможно, по городам затаились. В общем, сама понимаешь, он и слышать не хочет, чтобы тебя помиловали. Завтра вас, всех 4, посадят на колья. Он хочет, чтобы это была примерная казнь, так что ее обставят. Прощай девочка. Жаль, что ты не была на нашей стороне". Он вышел. Я посмотрела в окно, там был закат. И жить мне оставалось только эту ночь.
Утром меня вывели из камеры.
Я и три мои лучшие подруги за совершенные преступления должны были быть посажены на кол. На главной площади города собралась огромная толпа, в самом удобном месте стоял помост, где жалась кучка придворных, все еще бледных от пережитого страха. Они окружали золоченое кресло, где развалился Дтир, наш король, наслаждавшийся каждым мгновением предстоящей казни. В центре площади был выстроен высокий деревянный помост, посреди которого в ряд были установлены четыре остро отточенных осиновых кола. По приказу короля все осужденные были нарядно одеты, во все белое. На мне была белая блузка, завязанная узлом на талии, белые чулки, белые босоножки на высоком каблуке и узенькие белые трусики. В таком виде нас вывели на площадь и мы поднялись на помост.
Здесь, у всех на виду, нас заставили снять трусики и поставили на подпорки, прижав лобками к поверхности кольев. Каждый кол имел пару небольших подножек, рычаг мог двигать их вверх и вниз по специальным пазам. На эти подножки нас и поставили. С помощью рычага их чуть подняли вверх, так чтобы острие кола находилось у нас примерно на уровне промежности. Помощники палача, поддерживая меня за бедра, помогали мне ввести острие кола во влагалище, а затем немного опустили подножки, чтобы кол вошел внутрь достаточно глубоко.
Нас слегка насадили на колья, под мышками обвязали веревкой, что-бы можно было замедлять насаживание на кол, после чего всем собравшимся зачитали приговор. После чего палач по очереди подходил к каждой из нас, спрашивая, готова ли она к казни и, получив утвердительный ответ, откидывал подножки. Последней он спросил меня - "готова ли ты". Я, немного помедлив, кивнула головой и зажмурив глаза, приготовилась к страшной смерти. Подножки моментально ушли у меня из под ног и я всем своим весом села на кол…
Я почувствовала, что что-то заполняет влагалище, затем появилось знакомое чувство боли и наслаждения, как при акте любви. Чувство распирания во влагалище все усиливалось, шершавая поверхность заточенного кола раздражала клитор, я все больше и больше возбуждалась, груди налились, соски стояли, по поверхности кола стекала смазка, неожиданно подступившие ощущения оказались настолько сильными, что я кончила: сквозь мое частое дыхание вырвался хриплый стон наслаждения, грудь покраснела, тело казалось глянцевым от пота. Но раздирание влагалища было все сильнее, началось что-то противное человеческому естеству, мое тело как-бы разрывалось на 2 половины и внезапно страшная, ни с чем не сравнимая боль, которой казалось не может быть на свете, которую казалось невозможно было перенести живой, боль, чувствуемая как невиданный оргазм, то, что казалось никогда не испытывала женщина, величайшее наслаждение пронзила мое тело. Из горла вырвался страшный, пронзительный, не похожий на человеческий хриплый крик боли и счастья. Кол вдвинулся еще дальше, у меня треснули половые губы, острие пронзило матку, я вновь крикнула, еще сильнее, наверно мой крик был слышен во всем городе, новая волна боли и наслаждения прокатилась по телу, которое все выгнулось, крик стал еще более хриплым, как клекот. Краем затуманенного сознания, я услышала слова палача "А закаркала", меня опустили чуть ниже, я повторила свой страшный крик. Внезапно веревку отпустили, мое тело спустилось еще ниже и в промежность уперлась перекладина, прибитая перпендикулярно колу. Она не давала мне спуститься ниже и быстро умереть, пронзенной колом. Я извивалась на колу еще несколько часов, внутри моего лона казалось был разожжен костер. Но не смотря на все, я продолжала видеть своих подруг - перед казнью мне отрезали веки, так, что глаза закрыть я не могла. Мои подруги также извивались на толстых осиновых колах, я слышала их крики, полные боли и наслаждения. Затем в глазах у меня стало темнеть и наступило благостное беспамятство...
………………………………………………….
Как красиво я, уже мертвая, сидела на колу, опустив головку на грудь. И не зря ведь нас одели во все белое - из промежности на кол и на мои обтянутые белыми чулками ноги стекала кровь и капала на дощатый помост с носков моих босоножек. Изо рта и из носа у меня тоже капала кровь, прямо на мою белоснежную блузку…
Техническое описание
Художественное описание
Сажание на кол
Применялась данная казнь ещё в Древнем мире. Была широко распространена на Ближнем Востоке, Средиземноморье и в Древнем Египте. Первые упоминания о ней датируются началом II тысячелетия до н.э. На ассирийских барельефах часто изображались сцены с подобным видом наказаний, вероятно в нравоучительных целях. На кол сажали за аборт и другие особо тяжкие преступления. На ассирийских рельефах можно разглядеть две разновидности экзекуции: прокалывание через грудь и через задний проход.
В Средние века посажение на кол стало одним из основных видов расправы на Ближнем Востоке. Своей страстью к посажению врагов на кол известен Влад Цепеш (Влад Дракула, Влад Колосажатель, Влад Кололюб), превративший эту казнь в действо, отличавшееся особой жестокостью и кровожадностью.
По указаниям палачей жертву насаживали на заостренный кол (иногда заокругленный и смазанный маслом) через анус или влагалище на несколько десятков сантиметров, затем кол приводили в вертикальное положение и под воздействием собственной тяжести тело медленно соскальзывало вниз. Женщины в виду анатомических особенностей умирали от кровопотери сразу. Мучения же мужской половины населения могли продолжаться вплоть до нескольких дней, так как кол, проходя через анальное отверстие, не повреждал жизненно важных органов и жертвы умирали довольно нескоро. Иногда этому способствовали дополнительной горизонтальной перекладиной, не позволявшей телу сползать слишком низко.
Есть документальные подтверждения распространенности казни на территории Руси при правлении Ивана Грозного. В 1614 в Москве был посажен на кол атаман донских казаков Заруцкий. Петр I же именно таким образом расправился с любовником своей сосланной в монастырь жены Евдокии, о чем свидетельствуют рассказы современников императора.
Согласно Риттеру, подобное наказание применяли и жители Южной Африки. Зулусы так наказывали трусливых воинов и ведьм, но их вариант отличался тем, что жертве, поставленной на четвереньки забивали в задний проход несколько палок длиной 30-40 см. и обрекали на мучительную гибель в саване.
Интересный факт:
Разновидностью пытки является китайский бамбук, над которым подвешивали провинившегося. Ростки его были заострены и прорастали довольно стремительно, пронзая промежность и доставляя неимоверные муки на протяжении нескольких дней.
Художественное описание
Любопытный факт: некоторые преступники, приговоренные к сажанию на кол, перегрызали себе язык и вены, или расшибали череп об острый выступ стены. Они выбирали самоубийство, лишь бы не испытывать на себе эту чудовищную казнь. Вы не понимаете, почему они это делали? Тогда смотрите!
Вражескую шпионку, связанную по рукам и ногам, с кляпом во рту, буквально волочат по грязному полу, но она извивается как червь, пытаясь отдалить хотя бы на секунду роковое событие. Один из конвоиров наступает ей на шею тяжелым ботинком, и вынимает кляп. Палач берет осиновую палку, толщиною с запястье подростка, рассматривает ее остро заточенный наконечник, и с садистской улыбкой подносит к лицу обреченной преступницы. Та принимается истерически ругаться и проклинать своих мучителей на языке вражеского государства, лишний раз подтверждая свою вину. Довольный палач берет тяжелый молоток, окунает острие в ведерко с топленым жиром, приставляет кол между ягодиц жалобно скулящей женщины, и начинает забивать его. Душераздирающий крик разрывает легкие и горло несчастной. Кол с каждым ударом входит глубже в полость тела, но палач старается не переусердствовать. Общими усилиями трое экзекуторов устанавливают кол вертикально. Теперь казненная трепыхается на осиновом острие, медленно проседая вниз. Кол прогрызает ее внутренности, и они густым слизистым потоком стекают на землю. Преступница рыдает как младенец, хрипит диким зверем от бессилья, боли и унижения. Она умирает на рассвете, но тело продолжает проседать, до тех пор, пока острие кола не выходит из грудной клетки.
Евгения Вискова истязали несколько часов, били остервенело, беспощадно, врачи позже скажут: "забивали насмерть". Каждый из 14 подонков придумывал экзекуцию, потом шумно спорили, соглашались и продолжали. Когда выдохлись, переехали несчастного автомобилем. Раз, затем дугой… А он все не умирал. В конце кто-то предложил посадить изувеченного парня на кол. Так и сделали. Спустя час (дело было ночью) о бедолагу споткнулся запоздалый путник. Он и вызвал скорую.
Рассказам потерпевшего и многочисленным свидетелям местная милиция, судя по всему, не поверила, ведь уголовное дело там завели только по факту ДТП.
"ЗА ЧТО ОНИ ТАК С МОИМ СЫНОМ?"
Село Осиповка приютилось на самом краю Одесской области. До границы с Молдовой отсюда ближе, чем до райцентра Фрунзовки. О здешних дорогах, кажется, забыли сразу после того, как отгремела Великая Отечественная. Местный люд по большей части неприветливый и хмурый. В глазах - смертная тоска и безысходность. Где-то тут, на пересечении двух безымянных улиц, стоит выцветший бар с незатейливым названием "Анна". Возле него глухой июльской ночью пересеклись жизненные пути 28-летнего Евгения и банды из 14 великовозрастных отморозков.
Они вроде выпившие были, начали ко мне цепляться, хохотали, - вспоминает Евгений. - Я что-то им сказал, неагрессивное, потому что испугался. В ответ - удар, потом еще один. Я упал.
Возле него которые сутки подряд дежурит мать. Женщина до сих пор не может осознать, что сотворили с сыном ублюдки. Откуда такое зверство? И главное - за что?
Женя мухи за свою жизнь не обидел, - причитает Наталья Ивановна. - Как же так можно было поиздеваться-то над человеком, кровинкой моей? У него все ребра изломаны, голова, ноги, позвоночник, и я не знаю, как это сказать…
Захлебнувшись рыданиями, женщина так и не смогла выговорить, что сыну, выражаясь медицинской терминологией, "порвали промежность твердым тупым предметом".
ЭКЗЕКУЦИЮ ВИДЕЛО ВСЕ СЕЛО
В Осиповке же радуются: теперь и у нас есть своя Оксана Макар.
А что мы хуже, что ли? - прижимая к себе двух малышей, говорит местная жительница Ольга. - Теперь вот прославимся. А то небось никто и не знал, что село такое есть.
Страшно представить, но мольбы несчастного о пощаде и победоносные вопли и улюлюканья его мучителей в ту ночь слышали многие. Кого-то они разбудили, а кто-то еще не спал и, подкравшись к своему забору, тихонько следил за происходящим. И ни один человек не то что не выбежал на помощь - даже не вызвал милицию.
Я как раз тогда вышла из дому, - рассказывает очевидица Юлия Ворончук. - Тут маты на минуту смолкли, зажглись фары. В их свете я увидела силуэт сидящего на дороге мужчины. Завелся двигатель, и машина на него поехала. Он закрыл лицо руками, раздался удар. Авто наехало на него, начало буксовать, а потом заглохло. Из машины повыскакивали люди, опять начали материться. Кричали: "Из-за тебя, козла, еще и машину поломали!" Долго возились с машиной, толкали. Затем парня из-под нее достали и били.
АВТО НА ШТРАФПЛОЩАДКЕ - ЧТО ЕЩЕ НАДО?
Местная милиция на жуткое ЧП отреагировала вяло и неохотно. Как только парень пришел в себя, его допросили. Потом обошли ближайшие к месту происшествия подворья, поговорили с возможными свидетелями, установили картину. И - отказали в возбуждении дела. Не увидели состава преступления. Как? Почему? Сейчас уже не объясняют.
Расследованием занимаются старшие коллеги из области, без их "добра" никаких комментариев давать не будем, - говорят во Фрунзовском райотделе.
Когда о таком повороте событий узнала общественность, разразился скандал. Возмущенные люди потребовали милиционеров ответить, почему позволяют бандитам чинить произвол. Вместе с первыми возмущенными возгласами появилось и запоздалое уголовное дело. Правда, почему-то по факту ДТП.
Хозяин автомобиля, которым был произведен наезд на потерпевшего, установлен, - оправдываются во Фрунзовском райотделе. - Транспортное средство на штрафплощадке, дело заведено...
Весть об этом еще больше обозлила местных жителей. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в дело не вмешалось Одесское областное управление МВД.
Мы начали собственное расследование, - говорит начальник ведомства Владимир Шаблиенко. - Выясним, почему до сих пор никто не задержан и примем соответствующие меры.
ЗАБАВА ИЛИ МЕСТЬ?
В Осиповке говорят: банда бесчинствовала здесь и раньше, и Евгений - не первая их жертва.
Это же не наши, не местные, - жалуется жительница села Ольга Орлик. - Они из Фрунзовки и соседней Росияновки сюда приезжают. Недели за две до нападения на Женю они тут парня одного избили. Но не так жестоко - все происходило, когда еще светло было, может, это его и спасло. Жаловаться в милицию - бесполезно, у них, говорят, там хорошие связи.
О связях дебоширов в органах говорят и другие жители Осиповки. Дескать, у некого Ивана Б., одного из той компании, родной брат - участковый в Приморском районе Одессы, а у другого, несовершеннолетнего Андрея П., в милиции работает отец. Они, дескать, и выгораживают своих родственников, а заодно и всех остальных.
Интернет-аккаунты участников ночной расправы уже удалены. А вот о причинах нападения мнения людей неожиданно разошлись. Родственники и близкие потерпевшего уверены: это обычный для здешних мест налет от нечего делать.
Они думают, что им все позволено, - возмущается брат Жени Олег. - Вот они по ночам и катаются по селам, людей отлавливают и издеваются над ними. Ради забавы.
Однако наш источник в правоохранительных органах считает иначе. По его мнению, произошедшее больше напоминает акт устрашения или возмездия со стороны организованного преступного сообщества.
Давайте вспомним, что дело было в пограничном селе, - поясняет он. - В таких местах контрабанда и связанный с ней теневой бизнес - чуть ли не единственный источник заработка для местной молодежи. Всякие насильственные манипуляции с, простите, пятой точкой - общепринятое наказание в преступном мире. Я бы отработал в том числе и эту версию. Возможно, удастся что-то интересное накопать.
ВЗГЛЯД С 6-ГО ЭТАЖА
Мир, в котором все наоборот
Чтобы лучше понимать, как такое вообще могло произойти, нужно попытаться представить себе место, в котором все наоборот. Где вся школа батрачит на плантациях директора, а учителя ставят за это оценки "автоматом". Где милиционеры с оружием в руках вымогают в барах водку, а после в пьяном угаре пускают себе пулю в голову. Где малые дети от безнадеги в петлю лезут, а взрослым нет до этого дела. Да-да, это все об Осиповке и других забитых селах. Ко всему перечисленному следует добавить нищету (милиционер с окладом 1600 гривен считается очень зажиточным человеком), поголовную безграмотность, отсутствие общечеловеческих ценностей: морали, сострадания, взаимопомощи. Получившаяся картина будет напоминать ту, которая царит в сельской глубинке.
В Законе Ману, древнем своде религиозных и гражданских законов индийского общества, среди семи видов смертной казни сажание на кол занимало первое место. Ассирийские правители прославились, приговаривая к смерти на колу повстанцев и побежденных. Упоминаемый Гастоном Масперо Ашшурнасирпап писал: "Я повесил трупы на столбы. Некоторых я насадил на верхушку столба…, а оставшихся - на колы вокруг столба".
Персы также питали особую привязанность к этому виду смертной казни. Ксеркс, взбешенный непокорностью царя Леонида, который с тремястами спартанцами пытался преградить в Фермопилах путь персидской армии, приказал посадить греческого героя на кол.
Техника сажания на кол во всем мире была практически идентична, за исключением нескольких деталей. Некоторые народы, в том числе ассирийцы, вводили кол через живот, а выводили через подмышку или рот, но такая практика не получила широкого распространения, и в подавляющем большинстве случаев деревянный или металлический кол вводили через анус.
Приговоренного клали на живот на землю, разводили ноги и либо закрепляли их неподвижно, либо их держали палачи, руки пригвождали к земле копьями, или связывали за спиной.
В некоторых случаях в зависимости от диаметра кола анус предварительно смазывали маслом или надрезали ножом. Палач обеими руками втыкал кол так глубоко, как мог, а потом загонял его внутрь с помощью дубины.
Здесь открывался широкий простор для фантазии. Иногда в кодексах или приговорах уточнялось, что кол, введенный в тело на пятьдесят - шестьдесят сантиметров, нужно поставить вертикально в заранее подготовленную лунку. Смерть наступала чрезвычайно медленно, и приговоренный испытывал неописуемые мучения. Изощренность пытки заключалась в том, что казнь совершалась сама собой и более не требовала вмешательства палача. Кол все глубже проникал в жертву под действием ее веса, пока наконец не вылезал из подмышки, груди, спины или живота в зависимости от заданного направления. Иногда смерть наступала спустя несколько дней. Случаев, когда агония длилась больше трех дней, было предостаточно.
Точно известно, что кол, введенный через анальное отверстие и вышедший из живота, убивал медленнее, чем вышедший из груди или горла.
Нередко кол вбивали молотком, протыкая тело насквозь, задача палача в данном случае заключалось в том, чтобы он вышел изо рта. Помимо физических данных приговоренного, длительность агонии зависела от типа кола.
В некоторых случаях кол, вводимый в анальное отверстие, был хорошо заострен. Тогда смерть наступала быстро, поскольку он легко разрывал органы, вызывая внутренние повреждения и кровотечения летального характера. Русские обычно целили в сердце, что удавалось не всегда. Многие историки рассказывают, что один боярин, посаженный на кол по приказу Ивана IV, промучился целых два дня. Любовник царицы Евдокии после двенадцати часов, проведенных на колу, плюнул в лицо Петру I.
Персы, китайцы, бирманцы и жители Сиама заостренному колу предпочитали тонкий с закругленным концом, наносивший минимальные повреждения внутренним органам. Он не протыкал и не разрывал их, а раздвигал и оттеснял, проникая вглубь. Смерть оставалась неотвратимой, но казнь могла продлиться несколько дней, что с точки зрения назидательности было весьма полезно.
На колу с закругленным наконечником казнили Сулеймана Хаби в 1800 году за то, что он зарезал кинжалом генерала Клебера, главнокомандующего французскими войсками в Египте после отплытия Бонапарта во Францию.
Сажание на кол в Персии. Гравюра. Частн. кол.
Возможно, это единственный в истории случай, когда западная юриспруденция прибегла к такому способу казни. Французская военная комиссия отступила от военного кодекса в пользу обычаев страны. Казнь прошла при большом стечении народа на эспланаде Каирского института при участии французского палача Бартелеми, для которого это был первый опыт подобного рода. Он справился с задачей сравнительно успешно: перед тем как приступить к забиванию молотком железного кола, счел необходимым надрезать анус ножом. Сулейман Хаби бился в агонии четыре часа.
Китайский способ насаживания на кол, как всегда, отличался особой изощренностью: в анальное отверстие забивали бамбуковую трубку, через которую внутрь вводили раскаленный на огне железный прут.
Кстати говоря, именно так казнили английского короля Эдуарда II, чтобы выдать его смерть за естественную. Раскаленный прут ввели в его тело через полый рог. Мишле пишет в "Истории Франции": "Труп выставили на всеобщее обозрение… На теле не было ни единой раны, но люди слышали крики, и по обезображенному мукой лицу монарха было понятно, что убийцы подвергли его ужасной пытке".
Казнь на колу. Гравюра из "De Сгuсе" Юстуса Липсия. Частн. кол.
На Востоке этот способ казни часто использовали для устрашения, сажая на кол пленников у стен осажденного города, чтобы посеять ужас в душах горожан.
Подобными акциями устрашения особенно славились турецкие войска. К примеру, именно так они действовали у стен Бухареста и Вены.
В результате восстания в Марокко около середины XVIII века бухарцев, знаменитой "черной гвардии", состоявшей из купленных в Судане негров, на кол были посажены несколько тысяч мужчин, женщин и детей.
В те же годы в Дагомее девушек приносили в жертву богам, насаживая вагиной на заостренные мачты.
В Европе сажания на кол были популярны во время религиозных войн, особенно в Италии. Жан Лежер пишет, что в 1669 году в Пьемонте дочь нотабля Анну Шарбонно де ля Тур насадили "причинным местом" на пику, и эскадрон палачей пронес ее через город, скандируя, что это их флаг, который в конце концов они воткнули в землю у пересечения дорог.
Во время войны в Испании наполеоновские войска сажали на кол испанских патриотов, те платили им тем же. Гойя запечатлел эти ужасные сцены в гравюрах и рисунках.
В 1816 году, после бунта, закончившегося убийством более пятнадцати тысяч человек, султан Махмуд II ликвидировал корпус янычаров. Многих обезглавили, но большинство подверглось казни на колу.
Ролан Вильнев пишет, что в 1958 году дядя иракского короля, известный своими гомосексуальными наклонностями, "был посажен на кол, дабы кара настигла его через место его греха".
Сдирание кожи
Суд Камбиза. Картина Жерара Давида. 1498 г. Архивы СЕКА.
Сдирание кожи - казнь, заключающаяся в полном или частичном снятии кожи с осужденного. Особенно часто применялась в Халдее, Вавилоне и Персии.
Эту гнусную операцию осуществляли ножами и некоторыми другими режущими инструментами.
В Древней Индии кожу удаляли огнем. При помощи факелов ее выжигали до мяса по всему телу. С ожогами третьей степени осужденный несколько дней мучился до наступления смерти.
Сдирание кожи со святого Варфоломея. Мозаика собора Святого Марка в Венеции. D.R.
К такому способу казни охотно прибегали даже греческие боги. Марсий, легендарный музыкант и первый флейтист, вызвал на поединок Аполлона с лирой. Побежденный отдавал себя на милость победителя. Аполлон выиграл, привязал Марсия к сосне и заживо содрал с него кожу.
Как это происходило? Овидий пишет: "Под душераздирающие крики с его тела снимается кожа. Он превращается в сплошную кровоточащую рану. Оголяются мышцы, видно, как подрагивают вены. Когда на трепещущие внутренности и волокна мышц падает свет, их можно пересчитать".
Разнообразием способов казней бунтовщиков и пленных особо прославились ассирийские правители. Один из них, Ашшурнасирпал, похвалялся, что содрал столько кожи со знати, что обтянул ею колонны.
Гастон Масперо в "Древней истории народов классического Востока" пишет, что в Персии с судей, уличенных в злоупотреблении должностным положением, заживо сдирали кожу, которой потом обивали судейские кресла их преемников. Геродот говорит, что царь Камбиз назначил судью, которому пришлось сидеть на кресле, обитом кожей отца, судьи Симария, с которого содрали кожу за вынесение несправедливого приговора. Кожу также сдирали с неверных жен. Когда речь заходит о сдирании кожи, всегда вспоминают смерть императора Валериана, плененного персидским царем Сапором. Его жестоко пытали, а потом с живого содрали кожу. Сапор повелел выкрасить ее в красный цвет и вывесил в храме как трофей.
Частичное сдирание практиковали римляне, и христианский мартиролог изобилует подобными примерами. Чаще всего кожу снимали с головы и лица. Так при императоре Максимине поступили со святым Юлианом.
Индейцы Северной Америки и Канады скальпировали своих врагов, срезая у них кожу с верхней части черепа, чтобы Великий Маниту не смог схватить их за волосы и притащить в рай "краснокожих".
Французский путешественник и купец Jean de Thévenot в 1687 г. рассказывал, будучи свидетелем такой казни в Египте, входившем тогда в состав Османской империи, что приговоренного заставляли отнести кол к месту казни (сравни с древнеримским "несением креста"). затем заставляли стать на колени в удобную позу, прижимали и надрезали ножом задний проход (в руке палача нож, а не некий фаллоимитатор, как порой думают).
CHAP. LXXIX.
Of Punishments in Use in Ægypt.
The usual Punishments in Ægypt are Beheading, which they dextrously perform: For the Sous-basha finding a Robber, or any one that looks like such, seises him, and making him kneel, one of his Men cuts off his Head at one blow with a Shable, and yet not striking with great force neither; but drawing towards him the Shable, and so using the whole length of it, he never fails at the first blow to sever the Head from the Body. Impaling is also a very ordinary Punishment with them, which is done in this manner. They lay the Malefactor upon his Belly, with his Hands tied behind his Back, then they slit up his Fundament with a Razor, and throw into it a handful of Paste that they have in readiness, which immediately stops the Blood; after that they thrust up into his Body a very long Stake as big as a Mans Arm, sharp at the point and tapered, which they grease a little before; when they have driven it in with a Mallet, till it come out at his Breast, or at his Head or Shoulders, they lift him up, and plant this Stake very streight in the Ground, upon which they leave him so exposed for a day. One day I saw a Man upon the Pale, who was Sentenced to continue-so for three Hours alive, and that he might not die too soon, the Stake was not thrust up far enough to come out at any part of his Body, and they also put a stay or rest upon the Pale, to hinder the weight of his body from making him sink down upon it, or the point of it from piercing him through, which would have presently killed him: In this manner he was left for some Hours, (during which time he spoke) and turning from one side to another, prayed those that passed by to kill him, making a thousand wry Mouths and Faces, because of the pain be suffered when he stirred himself, but after Dinner the Basha sent one to dispatch him; which was easily done, by making the point of the Stake come out at his Breast, and then he was left till next Morning, when he was taken down, because he stunk horridly. Some have lived upon the Pale until the third day, and have in the mean while smoaked Tobacco, when it was given them. This poor wretch carried the Scales and Weights, of those who go about to visit the Weights, to see if they be just, and he had so combined with such as had false Weights, that he brought false ones also with him; so that the Searchers not perceiving the change of their own Weights, thought the other to be just. When Arabs, or such other Robbers are carried to be Empaled, they put them on a Camel, their Hands tied behind their Backs, and with a Knife make great gashes in their naked Arms, thrusting into them Candles of Pitch and Rosin, which they light, to make the stuff run into their Flesh; and yet some of these Rogues go chearfully to Death, glorying (as it were) that they could deserve it, and saying, That if they had not been brave Men, they would not have been so put to death. This is a very common and ordinary Punishment in Ægypt, but in Turkie it is but very rarely put into practice. The Natives of the Country are punished in this manner, but the Turks are strangled in Prison.
Ну а как выглядел пресловутый лес кольев отлично видно из отрывка из романа "Шут" Джеймса Паттерсона и Эндрю Гросса:
Люди, мимо которых мы проходили, уже не приветствовали нас, как в Трейле. Одни плевали в нашу сторону, другие отворачивались.
— Проклятые бунтовщики… еретики… убирайтесь домой…
— Посмотрите, что вы нам принесли! — запричитала какая-то женщина, собиравшая у дороги объедки. — Идите, идите, полюбуйтесь, чем вас встречают.
Чем нас встречают? Что бы это значило?
Внезапно передние шеренги сбавили шаг. Люди указывали на виднеющиеся впереди то ли столбы, то ли кресты. Несколько человек побежали вперед. Постепенно подошли и остальные.
То, что мы увидели, заставило одних закрыть в ужасе глаза, других отвернуться. Даже у самых смелых лица сделались белее мела. Те, кто только что похвалялся будущими подвигами, словно онемели.
Нас встречали не кресты, нас встречали насаженные на колья люди. Некоторые были еще живы; они что-то бормотали и даже шевелили руками. Еще ужаснее выглядели те, кого насадили на кол вниз головой. Здесь были старики и молодые, крестьяне и торговцы. Были даже женщины, раздетые догола, как шлюхи. Они стонали, открывали рты, ворочали стекленеющими глазами.
Тридцать человек.
