Трудно сказать что то новое о такой знаменитости, как легендарный советский танк Т-34! Данная статья воможно будет сугубо субъективной и не претендует на истину в последней инстанции. Но все таки хотелось бы взглянуть на Т-34 безпристрастным взглядом. Взглядом сухих цифр. Без лишних дифирамбов и эмоций.

Танк Т-34 за войну именялся, совершенствовался и к 1945-му году был совсем не таким как в 1941-ом. И Т-34 1941-го года имеют знаительные отличия от Т-34 1945 -го. Поэтому рассуждая о достоинствах и недостатках советского танка Т-34, необходимо напомнить, что в большинстве художественных фильмах о войне нам попадается на глаза танк Т-34-85, который начал выпускаться серийно лишь в 1944 году. Но ведь основную тяжесть жестоких боев, в том числе и Курской битвы, принял на себя танк Т-34-76! И именно о нем нам следует рассказать подробнее. Именно этот танк заставил впервые засомневаться противника в своем превосходстве! И именно он положил начало легенде! Советский танк Т-34-76!

Те кто вырос в СССР и воспитался на советских фильмах о войне, книгах того периода, знают, что лучший танк Второй мировой войны - это легендарная наша "тридцатьчетверка". Этот факт признан большинством стран принимавших участие в той войне. А как же танки противника? Например немецкий танк Т-4? Был ли он хуже чем Т-34? В чем и насколько?

Возьмем на себя смелость вглянуть на Т-34 без оглядок на устоявшееся мнение и просто сравнить советскую машину с наиболее близкой по техническим данным немецкой машиной, танком Т-4.

Но прежде чем рассматривать технику нам придется, для объяснения неравномерных потерь танков воюющими сторонами, поговорить и о других вещах. А также напомнить, что танк оружие коллективное и успех применения танка слагается из нескольких факторов, таких как:

• 1- тактика применения;
• 2- взаимодействие танков на поле боя;
• 3- мастерство экипажа;
• 4- надежность техники;
• 5- эффективность вооружения и защиты.

Потери советских танков в 1941 году приводят в изумление. И если потери многочисленных Т-26 или БТ-7 можно списать на их "устарелость", что глядя на немецкие танки образца 1941 года кажется весьма сомнительным, то потери "неуязвимых" в 1941 м году Т-34 и КВ не поддаются разумному объяснению. Ведь количество только этих машин (более 1800) вполне позволяло противостоять абсолютно всем немецким танкам вторжения! Почему же все новые машины растаяли в горниле войны с неимоверной быстротой? Отчего армада грозных стальных монстров пала под натиском несерьезных на вид немецких коробочек Т-3, Т-4? Очевидно на начальном этапе войны именно тактика применения танковых сил и явилась решающим факторм. Поэтому соотносить потери танков сторонами и делать какие то далекоидущие выводы о боевом качестве машин на основании лишь потерь, вряд ли будет разумным.

Массирование немцами большого количества танков на главных направлениях свело приемущество новых советских боевых машин на нет. Не имея в 1941 году сопоставимого с Т-34 по огневой мощи и защите танка (а вначале войны Т-34 имел серьезное преимущество перед любым танком противника в дистанции огневого боя, позволяя поражать немецкие танки на дальности до 1000 метров, оставаясь неуязвимыми для них до расстоянии не более 300 метров), тем не менее в подавляющем большинстве случаев немцы выходили победителями.

Тактика применения танковых сил привела немцев к впечатляющим победам. Стремительные рейды большой массой танков вглубь советской обороны приводили к хаосу и неразберихе в управлении войсками Красной Армии. Концентрированные удары легко взламывали оборону советских войск. Маневр, неожиданная смена направлений ударов в начале войны привело немцев к победам, несмотря на то, что их танки в 1941 году ни количественно, ни качественно не имели преимуществ перед танками Красной Армии. Изменив направление главного удара с московского направления на киевское, танки Гудериана организовали «киевский котел» в котором только пленными Красная Армия потеряла более 600 тыс. человек! Такого количества пленных за одну операцию вообще не знает история войн! Напомним, Вермахт имел в 1941 году в основном легкие танки! А будущий основной соперник Т-34 танк Т-4 имел пока еще тонкую броню и недостаточно мощную для борьбы с Т-34 короткоствольную пушку.

Мождо добаить, что успеху немецкого наступления содействовало и то, что немецкие ударные танковые силы всегда поддерживались артиллеристами (САУ - это тоже артиллерия) и борьба с танками противника часто ложилась на них. А после первых же столкновений с советскими танками Т-34 и KB в состав боевых групп танковых дивизий в обязательном порядке стали включать батарею 88-мм зенитных пушек. Содействие артиллерии и средств ПВО с наступающими танками явилось существенным подспорьем в противодействии советским новым танкам. Кроме того, успеху способствовало и тесное взаимодействие подвижных танковых соединений с воздушными силами «Люфтваффе».

Спешно же организованные советским командованием контрудары мехкорпусов, без взаимодействия между собой, приводили и привели в итоге к потере большей части своей бронетехники еще в первые недели войны, среди которых оказались и новенькие "тридцатьчетверки". Причем основная масса потнрянных танков оказалась просто оставлена экипажами из-за отсутствия горючего, поломок и недостатка средств эвакуации. Да и вынужденная тактика «латания дыр» одиночными танками или небольшими группами, применявшаяся в 1941 году Красной Армией скорее приводила к росту потерь своей техники, а не к каким то военным удачам или победам.

Немецкий генерал фон Меллентин, характеризуя тот период, в частности отмечал:

".... русским танковым армиям приходилось дорого расплачиваться за недостаток боевого опыта. Особенно слабое понимание методов ведения танковых боёв и недостаточное умение проявляли младшие и средние командиры. Им не хватало смелости, тактического предвидения, способности принимать быстрые решения. Первые операции танковых армий заканчивались полным провалом. Плотными массами танки сосредоточивались перед фронтом немецкой обороны, в их движении чувствовалась неуверенность и отсутствие всякого плана. Они мешали друг другу, наталкивались на наши противотанковые орудия, а в случае прорыва наших позиций прекращали продвижение и останавливались, вместо того чтобы развивать успех. В эти дни отдельные немецкие противотанковые пушки и 88-мм орудия действовали наиболее эффективно: иногда одно орудие повреждало и выводило из строя свыше 30 танков за один час. Нам казалось, что русские создали инструмент, которым они никогда не научатся владеть..."

Приходится признать, что Западный военный округ имея немалое количество танков Т-34 попросту их растерял. И своего веского слова в 1941 году Т-34, будучи в то время действительно самым сильным танком, не сказал.

Если говорить о тактике применения танка на более поздних сроках войны, надо принимать во внимание и изменяющуюся концепцию применения танка. Так к 1943 году большинство немецких танков использовались именно как «противотанки», т.е. предназначались для борьбы с танками противника. Не обладая численным превосходством, но имея дальнобойные орудия и хорошие прицелы, немецкие «Панцерваффе» наносили большой урон наступающим танкам Красной Армии. И даже массированное применение советских танков в Курской битве (а это были в основном Т-34) не принесло ожидаемого успеха. Немецкая тактика истребления наступающих советских танков стрельбой с места и из засад полностью себя оправдывала. 5-я Гвардейская танковая армия Ротмистрова за день боев в районе Прохоровки потеряла более половины своих машин. И потеряла именно от огня танков и САУ противника. Ощутимых потерь своих танков немцы не понесли.

Таким образом, используя неподходящую тактику на определенных этапах войны, эффективность использования танка Т-34 была невысокой, несопоставимой с потерями, затраченными ресурсами и полученным успехам. А зачастую именно выбор неправильной тактики боя и приводил к неоправданной потере танков и очевидно, что большое количество потерянных Т-34 можно списать не на недостатки самой машины, а на неграмотное применение танковых сил командирами РККА.

Лишь на более поздних этапах войны, изменившаяся тактика советских танковых армий, когда именно подвижность танка начала использоваться в полной мере, Т-34 превратился в настоящий кошмар для немецких солдат. Вездесущие "тридцатьчетверки" проникали в глубину обороны, крушили тылы и коммункации противника. В общем делали то, для чего танк и предназначался.

Поэтому не касаясь собственно еще технических характеристик самого танка, надо признать, что способ его применения на поле боя определяет и объясняет как успехи, так и повышенные потери боевых машин.

Еще одним немаловажным составляющим успеха танка в бою является их взаимодействие на поле боя. Без устойчивой и надежной связи между отдельными боевыми машинами добиться взаимодействия нереально. Так как ни наблюдающий со стороны командующий, ни товарищ с соседнего танка не может предупредить о появившейся опасности. Не говоря уже об изменении боевой задачи в ходе боя или координации усилий группы танков на выполнении конкретной задачи.

К началу войны большинство немецких танков в той или иной мере было радиофицировано. И большая часть из них имело приемо-передатчики т.е. двустороннюю связь. Советские же машины, в том числе и новых типов как Т-34, либо имели приемники (передатчик был лишь на командирском танке, он выделялся от других танков наличием антенны) либо не имели радиосвязи вовсе. Поэтому обычно в бою каждый танк вел бой сам по себе или действовал по морскому принципу «делай как я» повторяя маневр танка командира. Связь между танками с помощью сигнальных флажков всерьез воспринимать конечно не следует. Наболюдать во время боя еще и за флажками из танка, имеющего и без того неважную обзорность, просто нереально. Серьезно улучшились дела со связью только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис.

Отсутствие полноценной связи между советскими машинами способствовало повышенным потерям и уменьшению эффективности применения самого танка. Советская военная промышленность, создав внушительное количество бронированных машин, к сожалению, не смогла в полном объеме обеспечить их средствами связи, что очень негативно сказалось на эффективности их применения в начальный период войны.

Для 1941 года танк Т-34 был действительно новым. Новым концептуально, ибо имел противоснарядное бронирование и мощную длинноствольную 76мм пушку, поражавшую все без исключения танки Вермахта. Ничего подобного в немецких «Панцерваффе» того периода, ни по толщине брони, ни по вооружению, не имелось. Ведь после Первой мировой войны танки были призваны заменить кавлерию, ее мобильность. И противопульная броня танков была нормой! Поэтому то первые встречи с Т-34, имеющим противоснарядное бронирование, произвели на немцев неизгладимое и удручающее впечатление.

Вот как писал об этом один из лучших немецких асов-танкистов Отто Кариус в своей книге «Тигры в грязи»:

«Еще одно событие ударило по нам, как тонна кирпичей: впервые появились русские танки "Т-34"! Изумление было полным. Как могло получиться, что там, наверху, не знали о существовании этого превосходного танка?. "Т-34" с его хорошей броней, идеальной формой и великолепным 76,2-мм длинноствольным орудием всех приводил в трепет, и его побаивались все немецкие танки вплоть до конца войны. Что нам было делать с этими чудовищами, во множестве брошенными против нас? В то время 37-мм пушка все еще была нашим сильнейшим противотанковым оружием. Если повезет, мы могли попасть в погон башни "Т-34" и заклинить его. Если еще больше повезет, танк после этого не сможет эффективно действовать в бою. Конечно, не очень-то обнадеживающая ситуация! Единственный выход оставляло 88-мм зенитное орудие. С его помощью можно было эффективно действовать даже против этого нового русского танка. Поэтому мы стали с высочайшим уважением относиться к зенитчикам, которым до этого от нас доставались лишь снисходительные улыбки».

А вот выдержка из книги Пауля Кареля «Гитлер идет на Восток»:

«Но самым грозным противником стал советский Т-34 - бронированный гигант длинной 5,92 м, шириной 3 м и высотой 2,44 м, обладавший высокой скоростью и маневренностью. Весил он 26 тонн, вооружен 76-мм пушкой, имел большую башню, широкие траки гусениц и наклонную броню. Именно недалеко от реки Стырь стрелковая бригада16-й танковой дивизии впервые столкнулась с ним. Истребительно-противотанковая часть 16-й танковой дивизии быстро выдвинула на позиции свои 37-мм противотанковые пушки. По танку противника! Дальность 100 метров. Русский танк продолжал приближаться. Огонь! Попадание. Еще одно и еще одно пропадание. Прислуга продолжала отсчет: 21, 22, 23-й 37-мм снаряд ударил в броню стального колосса, отскочив от нее, как горох от стенки. Артиллеристы громко ругались. Их командир побелел от напряжения. Дистанция сократилась до 20 метров. - Целься в опору башни, - приказал лейтенант. Наконец то они достали его. Танк развернулся и начал откатываться. Шариковая опора башни была поражена, башню заклинило, но в остальном танк оставался неповрежденным. Расчет противотанкового орудия вздохнул с облегчением. - Ты это видел? - спрашивали артиллеристы один другого. С того моментаТ-34 стал для них жупелом, а 37-мм пушка, так хорошо зарекомендовавшая себя в прежних кампаниях, получила презрительное прозвище «армейского дверного молоточка » ».

Комментируя этот отрывок, можно обратить внимание на то, что Т-34 получив столько попаданий, сам не ответил ни разу. Это свидетельствует либо о том, что командир танка так и не сумел обнаружить немецкую пушку, либо не имел снарядов и патронов к пулемету вовсе.

Таким образом танк Т-34 был в 1941 году крепким орешком.

Но воюет, как известно, не сам танк, а его экипаж. И от его выучки, степени профессионализма экипажа напрямую зависит и эффективность танка в бою. И хотя самих Т-34 к тому времени было выпущено уже немало, порядка 1200 штук, а в западных военных округах их имелось уже 832, подготовленных экипажей для Т-34 не хватало. К началу войны было подготовлено не более 150 экипажей для танков Т-34. Стараясь сохранить ресурс, танки Т-34 ставили в консервацию, а экипажи обучались на БТ-7 или даже на устаревшем Т-26. Естественно, обучиться в короткий срок, а тем более в боевых условиях, на новую машину не предоставлялось возможным. А ведь только от механика-водителя, по воспоминаниям фронтовиков-танкистов, зависело очень многое. И если вспомнить о высоких потерях Т-34, то немалый процент потерянных танков очевидно приходятся на неумелые действия экипажа.

Недостаточная выучка экипажей Т-34 в начальный период войны (да и впоследствии, из-за высоких потерь экипажи менялись часто, а времени на обучение танкистов отводилось недостаточно) обуславливала низкую эффективность этой грозной машины. Хотя те экипажи, которые хорошо освоили машину, а также применяли нужную тактику ведения боя добивались впечатляющих результатов. Лейтенант Д. Ф. Лавриненко учавствовал в 28 боях, сам потерял за эти бои три танка Т-34 и в день своей гибели, 17 декабря 1941 года, подбил 52-й по счету танк противника, став самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны.

Говоря о танкистах противника следует отметить, что немецкие экипажи были хорошо подготовлены. В воспоминаниях советских танкистов этот факт отмечается неоднократно. Экипажи немецких машин были хорошо спаяны и даже после ранения возвращались из госпиталя в родную часть к своему танку. Вообще же выпустив танков и САУ в пять раз меньше, чем их основные союзники, Германия смогла создать такие танковые войска, которые на протяжении всех лет войны, вплоть до ее последних дней, были в состоянии наносить мощные удары.

Переходя к технической стороне Т-34 в первую очередь необходимо отметить такой недостаток, как отсутствие третьего члена экипажа в башне танкаи отсутствие командирской башенки. Из-за тесноты башни, унаследованной от танка БТ, командиру приходилось исполнять обязанности наводчика, так как место для последнего не имелось. Из-за этого наблюдение за полем боя прерывалось на время прицеливания, а на обнаружение новой цели уходило больше времени.И это при том, что обзорность из Т-34 и без того была неважная.

В воспоминаниях немецких танкистов этот недостаток Т-34 упоминается достаточно часто, а к чему он приводит на поле боя, можно понять из воспоминаний Р.Риббентропа (сына того самого Риббентропа немецкого министра) воевавшего на Т-4 под Прохоровкой:

«…мы заметили первые русские Т-34. Они, судя по всему, пытались обойти нас слева. Мы остановились и открыли огонь, подбив несколько вражеских машин. Несколько русских танков остались догорать. Для хорошего наводчика дистанция 800 метров была идеальной. Пока мы ждали, не появятся ли еще танки, я по привычке осмотрелся. То, что я увидел, лишило меня дара речи. Из-за невысокого пригорка шириной метров 150-200 появилось пятнадцать, потом тридцать, потом сорок танков. Наконец я сбился со счета.
Т-34 двигались к нам на большой скорости с пехотинцами на броне. Мой механик-водитель Шюле сообщил по внутренней связи: «Командир, справа! Справа! Вы их видите?» Я их видел очень даже хорошо. В этолт момент мелькнула мысль: «Вот теперь- крышка!». Механику-водителю показалось, что я сказал: « Покинуть танк!», и он начал открывать люк. Я довольно грубо схватил его и втащил обратно в танк. Одновременно я ткнул наводчика ногой в правый бок - это был сигнал развернуть башню вправо. Вскоре первый снаряд отправился к цели, и после попадания Т-34 вспыхнул. Он был от нас всего в 50-70 метрах. В тот же миг соседний с моим танк получил попадание и загорелся. Я видел как унтер-шарфюрер Парке покинул машину, но больше мы его так никогда и не увидели. Его сосед справа также был подбит и вскоре тоже был объят пламенем. Лавина вражеских танков катилась прямо на нас. Танк за танком! Волна за волной!

Такое их количество было просто невероятным, и все они двигались на большой скорости. Времени занять позицию для обороны у нас не было.Все, что мы могли - это стрелять. С такой дистанциикаждый выстрел попадал в цель. Когда же нам суждено получить прямое попадание? Где-то в подсознании я понимал, что шансов на спасение нет. Как всегда в подобных сетуациях, мы могли лишь позаботиться о самом неотложном. И вот мы подбили третий, потом четвертый Т-34 с дистанций меньше тридцати метров. В наших PzIV под рукой у заряжающего было примерно 18-20 снарядов, из которых большинстов были осколочно-фугасными и лишь часть - бронебойных. Вскоре мой заряжающий крикнул: «Бронебойные кончились!» Весь наш боезапас, готовый к немедленному использованию, был израсходован.

Дальше снаряды заряжающему должны были подавать наводчик, радист и механик-водитель. Остаться без движения в этот момент наверняка означало обноружение и уничтожение русскими танками. Единственная надежда для нас - перебраться через гребень, хотя русские его преодолели. Там наши шансы на спасение были повыше, чем здесь, где мы были как на ладони.

Мы развернулись посреди массы русских танков и отъехали назад метров на пятьдесят, на обратной скат первого гребня. Здесь, оказавшись в чуть более надежном укрытии, мы снова развернулись лицом к вражеским танкам. И в этот миг метах в тридцати справа от нас остановился Т-34. Я видел, как танк слегка качнулся на подвеске и развернул башню в нашем направлении. Я смотрел прямо в ствол его орудия. Выстрелить немедленно мы не могли, потому что наводчик только что передал заряжающему новый снаряд. «Жми! Давай!» - крикнул я в микрофон. Мой механик-водитель Шюле был лучшим в батальоне. Он тут же включил передачу, и неуклюжий тронулся с места. Мы прошли мимо Т-34 в каких-то пяти метрах. Русский пытался развернуть башню следом за нами, но у него не получилось. Мы остановились в деесяти метрах позади неподвижного Т-34 и развернулись. Мой наводчик попал прямо в башню русского танка. Т-34 взорвался, а его башня подлетела в воздух метра на три, едва не ударившись о ствол моего орудия. Все это время вокруг нас один за другим проносились новые Т-34 с десантом на броне. Я тем временем пытался затащить внутрь флаг со свастикой, закрепленный сверху в кромовой части танка. Флаг нужен был для того, чтобы наши летчики видели, где мы. Мне удалось сделать это только наполовину, и теперь полотнище флага развевалось на ветру. Кто-то из русских командиров или наводчиков рано или поздно должен был обратить на него внимание. Смертельное попадание оставалось для нас лишь вопросом времени.

У нас был только один шанс: нужно было постоянно двигаться. Неподвижный танк немедленно опознавался противником как вражеский, поскольку все русские танки двигались на большой скорости. Вдобавок ко всему нас еще могли подбить и собственные танки, рассредоточенные по широкому фронту внизу, вдоль противотанкового рва у железнодорожной насыпи.Они открыли огонь по наступавшим вражеским танкам. На окутанном дымом и пылью поле боя, гладя против солнца, наш танк невозможно было отличить от русских. Я постоянно передавал в эфир наш позывной: «Внимание всем! Это Куниберт! Мы посреди русских танков! Не стреляйте по нам!» Ответа не было. Тем временем русские подожгли несколько машин, пройдя сквозь батальон Пайпера и наш артиллерийский дивизион. Но к этому времени уже начал сказыватьс огонь наших двух оставшихся танковых рот. Дивизион самоходных орудий и мотопехота Пайпера (последние - оружием ближнего боя) тоже наносили урон танкам и прижимали к земле русских пехотинцев, спрыгнувших с Т-34 и попытавшихся наступать в пешем строю. Над полем боя висела густая пелена дыма и пыли.

Из этого ада продолжали выкатываться все новые и новые группы русских танков. На широком склоне их расстреливали наши танки. Все поле представляло собой мешанину разбитых танков и машин. Вне всякого сомнения, отчасти мы обязаны нашим спасением именно этому обстоятельству - русские нас так и не заметили. Вдруг впереди я увидел плотную плотную массу русской пехоты и приказал механику-водителю: «Чуть-чуть доверни влево!» Через несколько секунд он тоже их заметил.Стреляя из племетов, мы врезались в массу пехоты с тыла. Они даже не поняли, что их догоняет немецкий танк.

Наше спасение лежало в движении влево, в направлении дороги. Там мы должны были встретить свою пехоту и оторваться от русских танков. Тем временем остальной экипаж - механик-водитель, радист и наводчик - собирал по всему танку бронебойные снаряды. Как только такой снаряд находился, мы тут же подбивали еще один из Т-34, нагнавших нас на после того, как мы остановились. Невероятно, но по нам до сих пор не стреляли. Все специалисты уверены, что это произошло из-за отсутсвия у русских отдельного командира танка - танками командовали наводчики, которые могли смотреть только в том направлении, куда было развернуто их орудие. Если бы не это, мы были обречены.

К нашему неудовольствию, русские тоже двинулись влево к дороге, чтобы там переправиться через противотанковый ров. Мы так и не поняли, почему русские направили свою атаку через район, перекрытый противонтаковым рвом, о существовании которого им наверняка было известно. Из-за этого препятствия они должны были неминуемо потерять темп в наступлении, пройдя всего лишь какой-то километр. Поэтому русские повернули налево, чтобы выйти к дороге и переправиться через ров по мосту. Однако там разыгралась просто невероятная сцена. У отремонтированного моста через противотанковый ров наступающего противника встретил огонь наших танковых и противонтаковых орудий. Мне удалось укрыть свой танк за подбитым Т-34. Оттуда мы вступили в бой с вражескими танками. Они двигались к мосту со всех направлений. Так нашему батальону и нам было даже легче выбирать цели. Горящие Т-34 сталкивались друг с другом. Повсюду были огонь и дым, удары снаряды и взрывы. Т-34 пылали, а раньше пытались отползти в сторону. Вскоре весь склон был усеян горящими вражескими танками. Мы остановились за дымящимся остовом вражеской машины. И тут я услышал голос своего заряжающего: «Бронебойных больше нет!» Мы израсходовали весь боекомплект бронебойных снарядов. Теперь у нас оставались только осколочно-фугасные снаряды, бесполезные против хорошо бронированных Т-34.

Теперь мы занялись уничтожением советской пехоты. Это было непросто, поскольку русская пехота добралась до наших позиций, и мы могли случайно попасть в одну из нашиз собственных самоходок или в бронетранспортер из батальона Пайпера. Поначалу я не стрелял. Потом я услышал вскрик наводчика. Он простонал: «Мой глаз! Мой глаз!» Шальной снаряд попал в башню точнехонько в небольшое отверстие для прицела наводчика. Снаряд не пробил броню, но все же вошел достаточно глубоко, чтобы со страшной силой вогнать прицел внутрь. Мой наводчик, смотревший в этот момент в прицел, получил тяжелое ранение в голову. Наш танк больше не мог вести бой. Я решил выйти из боя и, переправившись по мосту через противотанковый ров, уйти в тыл.Там я мог попытаться собрать те танкироты, которым удалось выйти из этого хаоса…….. …Потери моей роты оказались на удивление невысокими. Полностью были потеряны лишь те две машины, гибель которыхя видел в самом начале боя. В двух остальных ротах полностью потерянных машин не было. Артиллерийскому дивизиону и батальону Пайпера также удалось обойтись минимальными потерями... … В нашей полосе обороны было больше сотни подбитых русских танков. (Из них 14 пришлось на долю экипажа фон Риббентропа)… ».

Приведенный выше довольно пространный отрывок из воспоминаний немецкого офицера показывае,т как наличие командирской башенки у Т-4 и ее отсутствие на Т-34, вкупе с отсутствием третьего члена экипажа в башне танка, позволило выйти немецкому танку победителем из казалось бы безвыходной для него ситуации. Немецкий танк так и остался не обнаруженным нашими танкистами, хотя находился в самой гуще советских танков. Можно добавить к этому, что многие немецкие командиры танков высовывались из люка во время боя, чтобы осмотреться, и это несмотря на наличие командирской башенки и более совершенным приборам наблюдения!

Сравнение же башни Т-4 и Т-34 однозначно говорит о преимуществе немецкого танка. Просторная башня Т-4 вмещала троих членов экипажа. В задней части крыши башни находилась командирская башенка с пятью смотровыми щелями со стеклами триплекс. Снаружи смотровые щели закрывались раздвижными броневыми заслонками, а люк в крыше башенки, предназначенный для входа и выхода командира танка, - двустворчатой крышкой (позже - одностворчатой). В башенке имелось устройство циферблатно-часового типа для определения места цели. Второе такое же устройство было в распоряжении наводчика и, получив приказ, он мог быстро развернуть башню на цель. У места механика-водителя размещался индикатор положения башни с двумя лампочками (кроме танков Ausf.J), благодаря которому он знал, в каком положении находятся башня и пушка (это особенно важно при движении по лесистой местности и населенным пунктам).

Командир занимался своим делом - осматривал поле боя, искал цель, наводчик поворачивал башню и производил выстрел. Благодаря этому и скорострельность и эффективность Т-4 оказывалась выше чем у Т-34. Условия работы экипажа также не в пользу советского танка.

Недостаточная обзорность вообще один из существенных недостатков Т-34.Из приведенной выше цитаты мы увидели что значит хорошая обзорность. Хорошая обзорность - залог победы. Раньше увидел - раньше неприятеля можешь поразить цель. Если сравнивать таковую у Т-34 и немецкого Т-4, то преимущества немецкого танка налицо. Наличие командирской башенки (на Т-34 она появилась летом 1943 года) с круговым обзором и качественной «цейсовской» оптики (высокое качество которой не шло ни в какое сравнение с приборами наблюдения Т-34), просторная башня и наличие полноценного командира танка дают в этой категории немецкому Т-4 безоговорочное преимущество.

В отчете об испытаниях Т-34 в конце 1940 года отмечены такие недостатки танка «… отсутствие зрительной связи между танками при решении огневой задачи, в следствии того, что единственный прибор, допускающий круговой обзор - ПТ-6, - используется только для прицеливания… Поворот башни в любую сторону возможен лишь при условии отклонения головы от налобника прибора ПТ-6, то есть вращение башни фактически производится вслепую…» В этом же отчете о приборе кругового обзора делается заключение, что конструктивные недостатки « делают смотровой прибор непригодным к работе». Боковые смотровые приборы Т-34 имели значительное мертвое пространство и небольшой угол обзора. К тому же их было невозможно очистить не покидая танк. Вот еще из отчета «..Все установленные на танке прицельные приборы ПТ-6, ТОД-6 и приборы наблюдения в боевом отделении и отделении управления не имеют защиты от атмосферных осадков, дорожной пыли и грязи. В каждом отдельном случае потери видимости, очистку приборов можно произвести только с внешней стороны танка. В условиях пониженной видимости (туман) головка прицела ПТ-6 запотевает через 4-5 минут до полной потери видимости..»

Не лучше была обзорность и с места механика-водителя Т-34. Полированные стальные призмы, впоследствии замененные на призмы из оргстекла, давали искаженную мутную картинку. К тому же приборы наблюдения быстро загрязнялись снаружи и протереть их, не покидая машину, не было возможности. Снаружи приборы наблюдения механика водителя защищались от грязи специальными «ресничками», опуская одну из которых какое то время удавалось сохранять приборы наблюдения в чистоте. В целом же видимость через приборы была явно недостаточная и большинство механиков-водителей Т-34 приоткрывало люк «на ладонь» для улучшения обзора. Видимость с места стрелка радиста была вообще никакой, поэтому он в основном бездействовал в бою или помогал механику водителю переключать передачи. Стрелять из пулемета установленного в шаровой установке можно было по сути только наобум, так ни обзор ни сектор обстрела не способствовали прицельной стрельбе. Вообще в воспоминаниях наших танкистов редко можно услышать упоминание о стрельбе из пулемета, чего не скажешь о воспоминаниях немецких танкистов. Немцы использовали пулемет достаточно интенсивно, не говоря уже о том, что иногда командир открывал люк и стрелял из автомата или раскидывал гранаты. Очевидно что по части обзорности Т-34 уступал немецкому танку.

Вообще говоря о технической стороне Т-34 нельзя не отметить множества недостатков этого танка. От компоновочных, до технических. Допустим отсутствие продувки ствола после выстрела и недостаточная вентиляция боевого отделения приводила после нескольких выстрелов к заполнению башни пороховыми газами, от которых заряжающий, иногда, терял сознание.

Еще у Т-34 не было вращающегося полика и заряжающий, при повороте башни, вынужден был семенить ногами по боеукладке. И это надо признать существенным недостатком, влияющим на скорострельность танка и на удобство работы заряжающего.

Подвижность. Т-34 имел в перспективе достаточно надежный дизельный двигатель. Особых бы нареканий к нему не было, но все портила проблема с качеством сборки, ввиду низкой культуры производства. Процент поломок был высок. Например сильно подводили воздушные фильтры низкого качества существенно снижавшие ресурс двигателя. Осенью 1942 г. в США для изучения были направлены танки Т-34 и KB-1. Их испытания за океаном начались 29 ноября и продолжались ровно год. В итоге двигатель у Т-34 вышел из строя через 72,5 часа, а у KB-1 - через 66,4 часа. Т-34 прошел всего 665 км. Двигатель под нагрузкой проработал 58,45 часа, без нагрузки - 14,05 часа. Всего произошло 14 поломок. В заключении по итогам испытаний отмечалось, что воздухоочиститель совершенно не годится для данного двигателя, практически не задерживает пыли, а наоборот, способствует ускорению износа и снижению надежности. Проблема с надежностью двигателя была в какой то мере решена к концу войны с появлением Т-34-85.

Неважно обстояли дела и с трансмиссией. Коробка перемены передач поначалу не имела синхронизаторов и была настолько тугая при смене передач, что часто для переключения передачи приходилось использовать кувалду, которая постоянно находилась под рукой механика - водителя. Или прибегать к помощи стрелка-радиста. Иногда в бою передачи вообще не переключали, а набирали скорость повышением оборотов двигателя.

После совместных испытаний отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники в 1942 году эта коробка передач заслужила следующую оценку офицеров НИБТПолигона:

«Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и KB, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения». Модернизированную КПП начнут устанавливать на Т-34 с весны 1943 года, что сущетвенно облегчит работу механика-водителя, который на длительных маршах в "борьбе" с трансмиссией изматывался как штангист на тренировках в спортзале.

Свою долю проблем создавал и главный фрикцион. Из-за быстрого износа, а также вследствие неудачной конструкции он почти никогда не выключался полностью, его «вело», и переключить передачу в таких условиях было сложно. При невыключенном главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям. В течении 1943 года модернизации подвергся и главный фрикцион.

На манёвренность танка существенное влияние оказывает отношение длины опорной поверхности к ширине колеи - L/B. У Т-34 оно равнялось 1,5 и было близко к оптимальному. У средних немецких танков оно было меньше: у Т-3 - 1,2, у Т-4 - 1,43. А значит, и поворотливость у них была лучше (в скобках отметим, что лучше этот показатель был и у «Тигра», что касается «Пантеры», то соотношение L/B у неё было таким же, как и у Т-34).

В довершение можно привести слова П.А.Ротмистрова командующего 5-й гвардейской танковой армией из письма Г.К.Жукову в августе 1943 года:

"...Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня...".

Немецкий Т-4 (да и другие немецкие танки) имел бензиновый двигатель. Долгое время было принято считать это недостатком. На самом деле особых неудобств это не доставляло. Более того инженеры полигона НИИБТ в Кубинке в 1943 году пришли к выводу, прямо противоположному бытовой оценке возможностей возгорания различных видов топлива:

«Применение немцами и на новом танке, выпущенном в 1942 году, карбюраторного двигателя, а не дизеля, может быть объяснено: […] весьма значительным в боевых условиях процентом пожаров танков с дизелями и отсутствием у них в этом отношении значительных преимуществ перед карбюраторными двигателями, особенно при грамотной конструкции последних и наличии надежных автоматических огнетушителей» .

Двигатели Т-4 были в целом надежны и не приносили особых хлопот. Более того бензиновые двигатели какое то время устанавливались на танки и в послевоенное время. Что касается рассуждений о высокой пожароопасности или взрывоопасности паров бензина, то, как показали боевые действия, пары солярки взрываются и горят не хуже под воздействием высоких температур возникающих при попадании снаряда, 70% потерянных Т-34 именно сгорели.

Т-4 хоть и был легче советского танка на 7 тонн, но для эффективного маневрирования ему не хватало мощности его 250 сильного мотора. Кроме того, хоть и достаточно надежная, но жесткая подвеска могла вытрясти из танкистов душу, особенно на высокой скорости. Очевидно, что для стремительных рейдов по тылам противника Т-4 не подходил. Тут преимущество у советского танка. Благодаря высокой осадке, широким гусеницам, мощному дизелю Т-34 имел и большую скорость и лучшую проходимость. Именно скорость и маневр в руках опытного механика - водителя становились козырем Т-34 на поле боя. Непрерывно и умело маневрируя, опытным экипажам удавалось избегать прямых попаданий вражеских снарядов.

Благодаря высокой мобильности Т-34 наши танковые армии при наступлении в 1944 году совершали довольно сложные маневры в оперативной глубине, избегая при этом столкновений с контрударными группировками противника в невыгодных для себя условиях, упреждая резервы противника в занятии заранее подготовленных промежуточных оборонительных рубежей или меняя направление удара в случае столкновения с сильными узлами сопротивления.

Можно сказать, что оперативно-тактическая подвижность танков Т-34 в этот период стала наиболее важным видом их защиты.

Например в ходе Висло-Одерской операции танковые армии 1-го Белорусского фронта преодолели 11 (!) хорошо подготовленных промежуточных оборонительных рубежей и укрепленных районов в оперативной глубине вражеской обороны.

Мощный дизель и широкие гусеницы Т-34 обеспечили ему превосходство по подвижности и проходимости над Т-4, да и над остальными немецкими танками.

Превосходил он их и по скорости хода, возможно уступая в этом только Т-3, но это при условии движения по хорошему шоссе. Конечно несовершенство трансмиссии в начальный период войны, часто нивелировало это достоинство.

Одним из важнейших преимуществ Т-34 перед почти всеми танками Вермахта был низкий, по сравнению с его основными противниками, расход горючего. Собственно и получился он низким именно вследствии применения в качестве силовой установки дизельного двигателя. Расход топлива Т-34, в зависимости от условиий движения, был меньше чем у немецкого Т-4 в 1,5-2 раза. Как следствие в полтора раза больше была у Т-34 дальность хода на одной заправке, 300 км против 200 км у Т-4.

Вооружение Т-34 для начального периода войны было вполне достаточное. Установленная на танке Т-34 пушка Ф-34 (около 450 танков Т-34 вооружались вначале пушкой Л-11, но из-за ее сложности и дороговизны предпочтение было отдано пушке Ф-34) на дальности до 1500м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая и Т-4. Сама по себе 76,2 мм танковая пушка Грабина была не только достаточно мощная, но также дешевая и технологичная. К этой пушке никаких претензий быть не может, она делала свое дело и делала это хорошо.

Что касается эффективности пушки Т-34-76 против брони таких танков как «Тигр» или «Пантера», то конечно же пушка Ф-34 была слаба, ибо дальность эффективного огня уменьшалась до 200 метров и то не гарантировала надежного поражения танка противника. И это при том что орудия этих немецких танков могли легко поразить Т-34 на гораздо более дальней дистанции. Бороться с этими немецкими машинами такой "тридцатьчетверке" было сложновато.

Лишь после появления в 1944 году модернизированного Т-34-85, наш танк наконец отодвинул границу эффективного огневого боя. Хотя Т-34-85 , как и Т-34-76, по прежнему оставался уязвимым для немецких пушек, но теперь мог наносить урон и сам и даже броня "Тигра" теперь не была для него непреодолимым препятствием! 85мм орудие обновленного Т-34 пришлось очень кстати на поздних сроках войны, потому как имело хорошую бронепробиваемость. Вплоть до того, что пробивало в борт броню "Тигра" навылет! Это добавило совеиским танкистам уверенности в бою и веру в свою машину.

А что же немцы? Немцы искали пути решения возникшей проблемы в лице Т-34, неожиданно появившемуся для них монстру. И уже весной 1942 года Т-4 получает весьма приличную 75-мм длинноствольную пушку! Эта пушка надежно поражала Т-34 на дистанции 1000 м! Это давало преимущество немецкому танку в прямом противоборстве на дальней дистанции. Мало того, у немецкой пушки оказалась выше и скорострельность! Причем как минимум вдвое! Если орудие Ф-34 имело скорострельность 4-8 выстрелов в минуту (реальная скорострльность не превышала 5 выстрелов в минуту, из-за особенностей боеукладки), то немецкая PaK 40 (танковый вариант обозначался KwK 40 ) выдавала 12-14 выстрелов в минуту. К тому же бронепробиваемость немецкой пушки также оказалась выше - с дальности 500 м при угле встречи снаряда в 90 градусов она пробивала 135 мм (96-120 мм танковый вариант) брони, против 70-78 мм у русской пушки. А ведь и c полутора километров немецкая 7,5-см танковая пушка KwK 40(L/48) могла пробить броню в 77 мм , а Pak40 устанавливаемая на противотанковых САУ - 98мм с дистанции даже более 1800м !

В целом вооружение немецкого танка Т-4 начиная с 1942 года и до появления Т-34-85 было эффективнее (по крайней мере для борьбы с танками) чем вооружение советского танка Т-34.

Необходимо напомнить, помимо улучшенного вооружения Т-4 получил еще и улучшенное бронирование! Вот что отмечалось после проведения испытаний обстрелом на полигоне «… толщина лобовой брони танков Т-4 и Армштурм-75 (САУ) составляет в настоящее время 82-85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм…»

Как ни крути в противоборстве с Т-34 немецкая машина имела существенное превосходство в вооружении и в плане вооружения он фактически не уступал даже Т-34-85, учитывая неизменившееся бронирование обновленного советского танка.

Надо признать, что Т-34-76 начиная с середины 1942 года не имел превосходства перед обновленным Т-4 ни в вооружении, ни в бронировании! И ситуация эта не менялась до 1944 года, когда во многом благодаря ленд-лизовским поставкам станков и материалов для наших танкостроителей ситуация стала изменяться в лучшую сторону и на сцену вышел гораздо "убийственный" Т-34-85.

Помощь союников была весьма кстати. Например крупнейший производитель "тридцатьчетверок", нижнетагильский завод № 183, перейти на выпуск Т-34-85 не мог, так как нечем было вести обработку зубчатого венца башни диаметром 1600 мм. Поэтому новые карусельные станки были заказаны в Великобритании (фирма "Лоудон") и США ("Лодж"). И выпущенные нижнетагильской "Вагонкой" 10 253 танка Т-34-85 обязаны союзнической помощи. Так же как и улучшению качества самого танка. Американский инженер, посетивший в конце 1945 года Сталинградский тракторный завод, обнаружил, что половина станочного парка этого предприятия была поставлена по ленд-лизу.

Теперь зададимся вопросом, поставленным в заголовок статьи, являлся ли танк Т-34 лучшим танком Второй мировой войны? Мог ли танк имеющий столько различных недостатков быть "лучшим"? Вопрос довольно интересный и достаточно сложный. По боевым качествам «лучшим» танком Второй мировой Т-34 возможно и не был. Все таки низкое качество и отдельные конструктивные недостатки не дают нам такой уверенности в этом утверждении. Управлять танком орудуя тугими рычагами и педалями, вести наблюдение и метко стрелять, находясь в задымленном пороховыми газами, стесненном пространстве, без связи с внешним миром, сомнительное удовольствие. Все это требовало от экипажей Т-34 больших физических и моральных нагрузок и не дюжей сноровки и самоотверженности! Не сравнимых с комфортом и условиями обитания Т-4 для немецких танкистов!

К тому же и наклонная броня Т-34 , о которой столько разговоров, пробивалась всеми пушками Вермахта, за исключением 37-мм противотанковой и 50 мм танковой пушкой в 42 калибра. Танкисты горько шутили по этому поводу перефразируя известную песню - "Броня херня, но танки наши быстры!" Однако и восхваляемый дизель, от которого и зависела эта самая "быстрота", в основном не развивал полной мощности и не отрабатывал и половины и без того небольшого моторесурса, доставляя, в союзе с трансмиссией, многочисленные неприятности экипажу.

И все таки это танк победитель! Он пришел в Берлин! Количество победило качество. Советская военная промышленность сумела выпустить столько танков, что у немцев не хватило на них снарядов. Закрывая глаза на количество потерянных на полях сражений Т-34 и сгоревших экипажей, можно сказать что исходя из реалий тех дней танк Т-34 явился действительно лучшим. Но лучшим для советских генералов и советской промышленности. Ведь по боевым качествам он ничем не выделялся ни перед Т-4, ни перед американским "Шерманом". Зато его конструкция позволила производить танки большими темпами и в больших количествах. Цифры произведенных на свет "тридцатьчетверок" перекрывают количество немецких Т-4 на порядок! Всего их было выпущено, по 1946-й год включительно, более 61-й тысячи! А на военный период пришлось не менее 50 тысяч , в то время как всех модификаций Т-4, до окончания войны, было собрано 8696 штук , что почти вдвое меньше "тридцатьчетверок" выпущенных только за один 1943 год (15821 штук )! И именно этот критерий вероятно надо признать решающим.

Сам же танк Т-34 был довольно прост. Прост не только в производстве, но и в обслуживании . Не требовал большой квалификации обслуживающего персонала. Был весьма ремонтопригоден. Ведь от поломок и неисправностей вначале войны выходило из строя больше танков, чем от воздействия противника. Лишь с появлением Т-34-85 качество танка как то улучшилось. По-видимому, именно в предельной простоте конструкции и кроется популярность этой боевой машины и у танкистов, и у производственников.

Резюмируя вышесказанное нам надо признать, что легендарный советский танк Т-34, при всех его недостатках, оказался наиболее подходящим во всех отношениях для советской армии, советской промышленности, советских реалий, а также для русского менталитета. Советским конструкторам удалось создать такую палочку выручалочку, которая по совокупности характеристик, а также технологичности производства оказалась наиболее подходящей для того периода и той действительности для нашей Родины. В тяжелых условиях военного времени, разрухе и прочих лишений производство танков Т-34 только нарастало. Войска получали танк в нарастающих количествах и положительный результат был достигнут! Этот танк принес победу и славу советской армии. И слава его вполне заслужена! Равно как и слава его создателям и миллионам советских людей создававших его для своей страны! И мы вполне резонно назовем его лучшим танком в той войне!

Это был русский танк, для русской армии и русской промышленности, максимально приспособленный к нашим условиям производства и эксплуатации. И воевать на нем могли только русские! Недаром же говорится: «Что русскому хорошо, то немцу - смерть».

Комментарии 1

Начальный этап долгого пути к признанию машины лучшим танком второй мировой войны

В рамках газетной статьи подробно осветить всю танка Т-34 невозможно. Имеет смысл лишь кратко остановиться на ее главных, так сказать, этапных моментах. Одним из них, безусловно, являются создание этой машины и боевой дебют тридцатьчетверки в огне сражений 1941 года. Биография Т-34 началась 13 октября 1937-го. В этот день Автобронетанковое управление (АБТУ) РККА выдало КБ завода № 183 в Харькове тактико-технические требования на разработку новой боевой машины - колесно-гусеничного танка БТ-20. Его проект и макет год спустя были рассмотрены комиссией АБТУ. Она утвердила проект, но при этом обязала КБ и завод разработать и изготовить один колесно-гусеничный танк с 45-мм пушкой и два гусеничных танка с 76-мм пушками. Таким образом, вопреки расхожему мнению никакой инициативы завода-изготовителя по созданию чисто гусеничного танка не было, а имелся четко сформулированный заказ военного ведомства.

ПЛАНИРОВАЛИ 2800, ПОЛУЧИЛИ 1225

В октябре 1938 года завод представил чертежи и макеты двух разработанных согласно решению комиссии АБТУ вариантов: колесно-гусеничного А-20 и гусеничного А-20Г, которые были рассмотрены Главным военным советом РККА 9 и 10 декабря 1938 года. Рассмотрение их Комитетом обороны СССР в свою очередь состоялось 27 февраля 1939 года. Оба проекта были утверждены, а заводу предложили изготовить и испытать опытные образцы танков А-20 и А-32 (такой индекс к тому времени получил А-20Г).

К маю 1939 года опытные образцы новых танков изготовили в металле. До июля обе машины проходили в Харькове заводские испытания, а с 17 июля по 23 августа - полигонные. 23 сентября на полигоне в Кубинке состоялся показ танковой техники руководству Красной армии. По результатам испытаний и показа было высказано мнение, что танк А-32, имевший запас по увеличению массы, целесообразно защитить более мощной 45-мм броней, соответственно повысив прочность отдельных деталей.

Впрочем, в это время в опытном цехе завода № 183 уже велась сборка двух таких танков, получивших заводской индекс А-34. Одновременно в течение октября-ноября проходили испытания танка А-32, догруженного до 24 тонн металлическими болванками. 19 декабря 1939 года догруженный танк А-32 и был принят на вооружение Красной армии под индексом Т-34.

Первая производственная программа на 1940 год предусматривала выпуск 150 танков. Однако этот показатель вскоре был увеличен до 600 боевых машин. План на 1941 год предписывал выпустить 1800 Т-34 на заводе № 183 и 1000 - на СТЗ. Однако ни то, ни другое задание выполнить не удалось. За первое полугодие 1941 года военпреды на заводе № 183 приняли 816 танков Т-34, на СТЗ - 294. Таким образом, оба завода к 1 июля 1941 года сдали армии 1225 танков, причем 58 из них в июне еще находились на территории предприятий в ожидании отправки в войска.

Слева направо: А-8 (БТ-7М), А-20, Т-34 обр. 1940 г. с пушкой Л-11, Т-34 обр.

НУЖНО ЛИ СБЕРЕГАТЬ МОТОРЕСУРС?

Первые серийные Т-34 поступили в танковые соединения РККА поздней осенью 1940 года. Однако плановая боевая учеба началась лишь весной 1941-го. К сожалению, на освоении нового танка самым негативным образом сказались многочисленные реорганизации танковых войск, проводившиеся в течение двух предвоенных лет.

Весь последний предвоенный год тянулись бесконечные переформирования: одни соединения развертывались, другие ликвидировались, в состав танковых войск передавались части из других родов войск и т. д. Все это сопровождалось перемещением частей и соединений из одних мест дислокации в другие.

К началу Великой Отечественной войны относительно боеспособными были только те девять мехкорпусов, к формированию которых приступили летом 1940-го. Но и в них организация боевой учебы в ряде случаев оставляла желать лучшего. Широко практиковалась порочная по своей сути система «сбережения моторесурса техники», при которой экипажи занимались боевой подготовкой на изношенных до предела машинах учебно-боевого парка. При этом новая, более совершенная и зачастую существенно отличавшаяся от танков ранних выпусков боевая техника находилась на хранении в боксах.

Было уже мало толку от использования танков БТ-2 для обучения экипажей БТ-7, но этот процесс превращался в полный абсурд, когда в ходе подготовки механиков-водителей для Т-34 новобранцев сажали на старенькие Т-26. Например, к 1 декабря 1940 года в танковых частях Красной армии имелось всего 37 тридцатьчетверок. Естественно, такое количество не могло обеспечить нормального обучения танкистов. К тому же по соображениям секретности руководства службы по Т-34 в некоторых танковых частях не выдавали на руки не только членам экипажей, но даже командирам подразделений. Стоит ли удивляться, что, например, 11 мая 1941 года штаб 3-го механизированного корпуса Прибалтийского Особого военного округа запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистов, так как треть тридцатьчетверок оказалась выведена из строя во время учебных занятий. Расследование показало, что у всех танков из-за неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы. 23 мая 1941 года в 6-м механизированном корпусе Западного Особого военного округа нуждались в серьезном ремонте пять Т-34. Причина - по халатности (или по элементарному незнанию) танки заправили бензином.

К 1 июня 1941 года в западных военных округах имелось уже 832 тридцатьчетверки, но из этого количества эксплуатировалось только 38 машин! В результате до начала войны для танков Т-34 удалось подготовить не более 150 экипажей.

ПРИЧИНА НЕ В КОЛИЧЕСТВЕ...

Существуют расхождения в количественной оценке парка тридцатьчетверок, находившихся на 22 июня в приграничных военных округах. Наиболее часто встречается число 967. Однако количество танков (да и не только танков) того или иного типа на день начала войны никто не считал. Сводки по наличию боевых машин в войсках подавались на первое число каждого месяца. Как уже упоминалось, на 1 июня 1941 года в западных приграничных ВО (Ленинградском, Прибалтийском Особом, Западном Особом, Киевском Особом и Одесском) имелось 832 танка Т-34. Еще 68 - в частях тыловых округов (Московском, Харьковском и Орловском). Разница между 967 и 832 составляет 135 боевых машин (в некоторых источниках встречается число 138), которые вполне могли поступить в приграничные округа в течение июня.

К началу войны в западных приграничных округах дислоцировалось 19 механизированных корпусов, насчитывавших 10 394 танка всех типов (по другим данным - 11 000). С учетом боевых машин, имевшихся в составе некоторых стрелковых, кавалерийских и отдельных танковых частей, этот показатель возрастает до 12 782 единиц (по данным на 1 июня). Танки Т-34 от этого числа составляли всего 7,5%. Вроде бы немного. Однако к 22 июня 1941 года Германия и ее союзники развернули против нашей западной границы 4753 танка и штурмовых орудия. Только 1405 из них были средние Pz.III и Pz.IV, так что 967 тридцатьчетверок (не будем забывать и о 504 тяжелых КВ) представляли собой грозную силу. Точнее - могли представлять. Но по указанным выше причинам в танковых частях до войны не освоили в достаточной степени вождение боевых машин, а сокращенные нормы боеприпасов не позволили полностью отработать стрельбу из танков, оснащенных новыми артсистемами. Общая обеспеченность мехкорпусов 76-мм танковыми выстрелами не превышала 12%, а в отдельных соединениях была еще ниже.

Неудачная дислокация танковых частей и соединений, недоукомплектованность их личным составом и материальной частью, недостаточная подготовка экипажей новых танков, нехватка запчастей и ремонтно-эвакуационных средств резко снизили боеспособность механизированных корпусов. В ходе продолжительных маршей выходили из строя не только старые машины, но и новенькие Т-34. По вине неопытных механиков-водителей, а также по причине так и не устраненных заводами-изготовителями конструктивных недостатков «горели» главные и бортовые фрикционы, ломались коробки передач и т. д. Устранить многие поломки на месте не представлялось возможным из-за практически полного отсутствия запасных частей. Войскам катастрофически не хватало эвакуационных средств. Тракторами мехкорпуса были обеспечены в среднем на 44%, включая машины, использовавшиеся в качестве артиллерийских тягачей. Но даже там, где тягачи имелись, они не всегда могли помочь.

Основным эвакуационным средством в танковых частях Красной армии были челябинские сельскохозяйственные тракторы «Сталинец» С-60 и С-65 с тягой на крюке немногим более 4 тонн. Они вполне справлялись с буксировкой поврежденных легких танков Т-26 и БТ, но при попытке сдвинуть с места 26-тонные Т-34 в буквальном смысле слова вставали на дыбы. Здесь уже требовалось «запрягать» два, а то и три трактора, что не всегда было возможно.

ШЕДЕВРАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что боевая эффективность тридцатьчетверки в 1941 году снижалась не только из-за недостаточной подготовки личного состава или плохой организации боевых действий. В полном объеме сказались и недостатки в конструкции танка, многие из которых были выявлены еще в ходе предвоенных испытаний.

Традиционно считается, что Т-34 - это шедевр мирового танкостроения. Однако шедевром он стал не сразу, а только к концу войны. Применительно же к 1941 году можно говорить об этом танке в значительной мере как о сырой, недоведенной конструкции. Не случайно в начале 1941 года ГАБТУ прекратило приемку тридцатьчетверок, потребовав от изготовителей устранить все недостатки. Руководству завода № 183 и наркомата удалось «продавить» возобновление выпуска танков с сокращенным до 1000 км гарантийным пробегом.

За совершенную форму корпуса и башни, заимствованную у легкого А-20 без каких-либо габаритных изменений, пришлось заплатить снижением забронированного объема, который у Т-34 был наименьшим по сравнению с остальными средними танками Второй мировой. Обтекаемая, красивая внешне, даже элегантная башня тридцатьчетверки оказалась слишком мала для размещения артсистемы 76-мм калибра. Доставшаяся по наследству от А-20, она изначально предназначалась для установки 45-мм пушки. Таким же, как у А-20, остался и диаметр башенного погона в свету - 1420 мм, всего на 100 мм больше, чем у легкого танка БТ-7.

Ограниченный объем башни не позволил разместить в ней третьего члена экипажа, и наводчик орудия совмещал свои обязанности с обязанностями командира танка, а порой и командира подразделения. Приходилось выбирать: или вести огонь, или руководить боем. Теснота башни и боевого отделения в целом существенно уменьшали все достоинства мощной 76-мм пушки, обслуживать которую было просто неудобно. Крайне неудачно в вертикальных кассетах-чемоданах размещался боекомплект, что затрудняло доступ к снарядам и снижало скорострельность.

Еще в 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа, сзади от командира танка, в крышке башенного люка. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. В бою все это приводило к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника.

Важное и неоспоримое достоинство Т-34 - применение мощного и экономичного дизельного двигателя. Но он в танке работал в крайне перенапряженном режиме, в частности из-за системы воздухоподачи и воздухоочистки. Крайне неудачная конструкция воздухоочистителя способствовала быстрому выходу двигателя из строя. Так, например, во время испытаний тридцатьчетверки в США в 1942 году это произошло после 343 км пробега. В мотор набилось слишком много грязи и пыли, что привело к аварии. В результате поршни и цилиндры разрушились до такой степени, что их невозможно было отремонтировать!

Самой большой проблемой Т-34 долгое время оставалась коробка передач с так называемыми надвижными шестернями. Осуществить переключение передач в движении с ее помощью было нелегким делом. Мешала этому процессу и не слишком удачная конструкция главного фрикциона, который почти никогда не выключался полностью. При невыключенном же главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям.

Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод, что в 1941 году основными недостатками танка Т-34 были теснота боевого отделения, плохая оптика и неработоспособные или почти неработоспособные двигатель и трансмиссия. Судя по огромным потерям и большому количеству брошенных танков, недостатки Т-34 в 1941 году взяли верх над его достоинствами.

ПЕРВЫЕ УСПЕХИ

Тем более ценен нам каждый факт успешного применения тридцатьчетверок в то трудное время. Большинство таких боевых эпизодов относится к битве за Москву. Следует особо отметить, что в отличие от летних боев 1941 года с их прямолинейной тактикой массирования танков операции танковых соединений и частей Красной армии в этот период носили исключительно маневренный характер. Танковые бригады своими контратаками расстраивали боевые порядки противника, действовавшего в основном вдоль дорог, и вытесняли его на бездорожье. Здесь-то впервые начало сказываться преимущество Т-34 в проходимости над немецкими боевыми машинами.

В битве за Москву советские командиры-танкисты впервые применили принцип так называемой подвижной обороны на широком фронте - 15-20 км на бригаду. О действиях одной из бригад - 18-й танковой - можно судить по следующему отчету: «Бригада начала формироваться 5 сентября 1941 года в городе Владимире Ивановской области (Владимирская область образована в августе 1944 года. - Ред.). Формирование закончено к 4 октября. На фронт прибыла 7-8 октября, действовала в районе Уварово - Можайск.

В бой вступила 9 октября, имея в составе танкового полка: Т-34 - 29, БТ-7 - 3, БТ-5 - 24, БТ-2 - 5, Т-26 - 1, БА - 7. В боях 9-10 октября бригадой уничтожены 10 танков, 2 ПТО, до 400 солдат противника. Свои потери составили 10 танков подбитыми и сожженными и два ПТО на тягачах».

Куда более эмоционально описал события тех дней начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Захаров: «9.10.1941 г. 18-я танковая бригада в составе танкового полка и мотострелкового батальона вступила во встречный бой с частями противника, усиленными танками и мотопехотой, состоящей из эсэсовцев (из моторизованной дивизии СС «Рейх». - Прим. автора). В этом бою танкисты и мотопехота бригады с артиллеристами 509-го артполка уничтожили до 400 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 4 противотанковых орудия, 2 минометные батареи, несколько бронемашин...

Гусеницы наших танков, когда они вернулись из боя, были буквально забиты клочьями амуниции, останками физически истребленных фашистских выродков...»

Еще одну отличившуюся в битве за Москву танковую бригаду - 4-ю (с 11 ноября 1941 года - 1-я гвардейская) сформировали в сентябре 1941 года в Сталинграде, включив в ее состав 49 машин (из них 16 - Т-34 производства СТЗ). Это соединение под командованием Михаила Катукова успешно сражалось под Орлом и Мценском против 2-й немецкой танковой группы генерала Гейнца Гудериана. В бригаде была хорошо организована разведка, умело применялась маскировка. За восемь дней боев соединение шесть раз меняло позиции, его воины подбили 133 танка, две бронемашины, семь тяжелых орудий, 15 тягачей, девять самолетов, уничтожили зенитную батарею и много другой боевой техники противника. Действия 4-й танковой бригады являются блестящим примером ведения активной обороны в условиях значительного превосходства противника в силах и средствах.

САМЫЙ РЕЗУЛЬТАТИВНЫЙ

Именно так действовал командир отдельной танковой группы старший лейтенант Дмитрий Лавриненко, отражая 6 октября 1941 года атаку немецких танков в районе Нарышкино - Первый Воин. Вражеские танки, смяв нашу противотанковую оборону, прорвались к позициям 4-й бригады и начали «утюжить» окопы мотострелков. Четыре тридцатьчетверки Лавриненко выскочили из леса наперерез противнику и открыли огонь. Немцы никак не ожидали появления советских боевых машин. После того как загорелись шесть Pz.III, они остановились, а затем начали отходить. Танки Лавриненко исчезли так же внезапно, как и появились, но уже через несколько минут показались левее из-за пригорка и вновь открыли прицельный огонь. В результате нескольких подобных стремительных атак на поле боя осталось 15 подбитых немецких танков. Наша группа потерь не имела.

О 27-летнем старшем лейтенанте Дмитрии Лавриненко следует сказать особо. Он участвовал в 28 боях. Три танка Т-34, на которых он воевал, сгорели. В день своей гибели, 17 декабря 1941 года, под Волоколамском Лавриненко подбил 52-й по счету танк противника и стал самым результативным советским танкистом периода Второй мировой войны. Но звание Героя Советского Союза ему тогда так и не присвоили. 22 декабря 1941 года он был награжден орденом Ленина посмертно.

В послевоенные годы эту вопиющую несправедливость пытались устранить маршал Михаил Катуков и генерал армии Дмитрий Лелюшенко, но только спустя 50 лет они смогли преодолеть чиновничью рутину. Указом президента СССР от 5 мая 1990 года за мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Лавриненко Дмитрию Федоровичу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Его родственникам вручили орден Ленина и медаль «Золотая Звезда» (№ 11615). Именем Героя названы школа № 28 в станице Бесстрашная, улицы в родной станице, в Волоколамске и Краснодаре.

Говоря о боевой деятельности Дмитрия Лавриненко, хотелось бы обратить внимание читателя на тактику, которую он применял. В целом она укладывалась в рамки той тактики, которую использовала 4-я танковая бригада, - сочетание действий из засад с короткими внезапными атаками ударной группы при хорошо поставленной разведке.

Все имеющиеся в наличии описания боев с участием Лавриненко свидетельствуют, что прежде чем обрушиться на противника, он внимательно изучал местность. Это позволяло и правильно выбрать направление атаки, и определиться с последующими действиями. Используя преимущество Т-34 перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков.

При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вел мастерски. Но даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150-400 м и бить наверняка.

Суммируя все это, можно утверждать, что Дмитрий Лавриненко, с одной стороны, был хорошим, хладнокровным тактиком, а с другой - принимал во внимание как недостатки тридцатьчетверки, так и ее достоинства, что и позволяло ему добиваться успеха.

На танках Т-34 ранних выпусков устанавливалась 76-мм пушка обр. 1938/39 г. Л-11 с длиной ствола 30,5 калибра и начальной скоростью бронебойного снаряда – 612 м/с. Вертикальная наводка – от –5° до +25°. Практическая скорострельность в условиях танка – 1-2 выстр./мин. Пушка имела вертикальный клиновой полуавтоматический затвор с устройством для отключения полуавтоматики, так как в предвоенные годы руководство ГАБТУ считало, что полуавтоматики в танковых пушках быть не должно (из-за загазованности боевого отделения). Особенностью пушки Л-11 являлись оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость в тормозе отката через небольшое отверстие непосредственно контактировала с атмосферным воздухом. С этим обстоятельством был связан и основной недостаток этого орудия: если приходилось попеременно вести беглый огонь при различных углах возвышения ствола (что в танке не было редкостью), отверстие перекрывалось, и жидкость вскипала при выстреле, разрывая тормозной цилиндр. С целью устранения этого недостатка в тормозе отката Л-11 было сделано резервное отверстие с клапаном для сообщения с воздухом при стрельбе с углом склонения. Пушка Л-11, кроме того, была весьма сложной и дорогой в производстве. Для неё требовалась широкая номенклатура легированных сталей и цветных металлов, изготовление большей части деталей требовало фрезерных работ высокой точности и чистоты.

Пушка Л-11:

1– ствол; 2 – маск-установка; 3 – цапфа; 4 – стопор походного положения пушки; 5 – зубчатый сектор подъёмного механизма; 6 – налобник прицела; 7 – подушка; 8 – гильзоулавливатель; 9 – пулемёт ДТ

С пушкой Л-11 было выпущено сравнительно небольшое количество танков Т-34 – по разным данным от 452 до 458. Кроме того, ими вооружили несколько машин в ходе ремонта в блокированном Ленинграде и 11 танков – в Нижнем Тагиле в январе 1942 года. Для последних использовались пушки из числа вывезенных из Харькова при эвакуации. Поскольку орудие Л-11 не стало массовой танковой пушкой Великой Отечественной войны, а танки Т-34, на которых она была установлена, были в большинстве своём потеряны в первый её месяц, то подробно останавливаться на её боевых характеристиках нет никакого смысла. Так что сразу перейдём к самой массовой (выпущено около 37 тыс. орудий) отечественной танковой пушке Ф-34.

76-мм пушка обр. 1940 г. Ф-34 с длиной ствола 41,5 калибра устанавливалась на Т-34 с марта 1941 года. Масса пушки 1155 кг. Предельная длина отката 390 мм, вертикальная наводка от –5°30" до +26°48". Затвор клиновой, с полуавтоматикой механического копирного типа. Противооткатные устройства пушки состояли из гидравлических тормоза отката и накатника и располагались под стволом. Выстрел из пушки производился с помощью ножного и ручного механических спусков.

Пушка Ф-34 дважды модернизировалась. В ходе первого усовершенствования были изменены затвор и полуавтоматика с копирным устройством, спусковые механизмы, упразднён компенсатор в тормозе отката, предохранитель для запирания затвора по-походному и скоба с буфером. При второй – вместо ствола со свободной трубой установили ствол-моноблок с казёнником, соединявшимся с трубой с помощью муфты.

Для стрельбы из пушек Л-11 и Ф-34 применялись унитарные патроны от дивизионных пушек обр. 1902/30 г. и обр. 1939 г. и от полковой пушки обр. 1927 г.:

– с осколочно-фугасной дальнобойной гранатой (стальной ОФ-350 и сталистого чугуна ОФ-350А) и взрывателем КТМ-1;

– с фугасной гранатой старого русского образца (Ф-354) и взрывателями КТ-3, КТМ-3 или 3ГТ;

– с бронебойно-трассирующим снарядом (БР-350А, БР-350Б, Р-350СП) и взрывателем МД-5;

– с бронепрожигающим снарядом (БП-353А) и взрывателем БМ;

– с пулевой шрапнелью (Ш-354 и Ш-354Т) и шрапнелью Гартца (Ш-354Г), с трубками – 22-секундной или Т-6;

– со стержневой шрапнелью (Ш-361) и трубкой Т-3УГ;

– с картечью (Ш-350).

В октябре 1943 года был принят на вооружение и стал включаться в боекомплект танка Т-34 унитарный патрон с подкалиберным бронебойно-трассирующим снарядом (БР-354П).

Из приведённых в таблице данных видно, что установленная в танке Т-34 76-мм пушка Ф-34 на дальности до 1500 м гарантированно поражала броню всех без исключения немецких танков 1941-1942 года, включая Pz.III и Pz.IV. Что же касается новых немецких тяжёлых танков, то лобовую броню танков «Тигр» и «Пантера» она могла пробить с дистанции не более 200 м, а бортовую броню «Тигра», «Пантеры» и САУ «Фердинанд» – с дистанции не более 400 м.

Однако на практике дело обстояло несколько иначе. Так, например, в докладной записке о результатах испытаний обстрелом танка Pz.VI, направленной Сталину 4 мая 1943 года, говорилось:

«Обстрел 82-мм бортовой брони танка Т– VI из 76-мм танковой пушки Ф-34 с дистанции 200 метров показал, что бронебойные снаряды этой пушки являются слабыми и при встрече с бронёй танка разрушаются, не пробивая брони.

Подкалиберные 76-мм снаряды также не пробивают 100-мм лобовой брони танка Т– VI с дистанции 500 м».

Что касается танков «Пантера», то по результатам боёв на Курской дуге был сделан вывод, что они поражаются 76-мм бронебойным снарядом за исключением лобовой части. После окончания боёв одна «Пантера» подверглась пробному обстрелу из 76-мм пушки танка Т-34. Всего было сделано 30 выстрелов бронебойными снарядами с дистанции 100 м, из них 20 выстрелов по верхнему и 10 по нижнему лобовым листам корпуса. Верхний лист пробоин не имел – все снаряды срикошетировали, в нижнем листе была только одна пробоина.

Таким образом, можно констатировать, что в 1943 году с ростом толщины брони немецких танков дальность эффективной стрельбы по ним резко сократилась и не превышала 500 м даже для подкалиберного снаряда. В это же время 75– и 88-мм длинноствольные немецкие пушки могли поражать Т-34 на дистанциях 900 и 1500 м соответственно. Причём речь здесь идёт не только о «Тиграх» и «Пантерах».

Качающаяся часть пушки Ф-34 с телескопическим прицелом:

1 – чашечка; 2 – прицел; 3 – державки телескопа; 4 – линейка указателя отката; 5 – лобовой упор; 6 – наглазник; 7 – маховичок боковых поправок; 8 – маховичок углов прицеливания; 9 – рычаг спуска; 10 – сектор подъёмного механизма; 11 – ручка маховичка подъёмного механизма

Существенные изменения претерпели наиболее массовые немецкие танки – Pz.III и Pz.IV. Причём произошло это не в 1943-м, а ещё весной 1942 года. Просто весной и летом 1943-го с модернизированными танками этих двух типов советским танкистам пришлось столкнуться в большом количестве.

Средние танки Pz.III модификаций L, М и N заинтересовали советских специалистов из Наркомата боеприпасов прежде всего конструкцией лобовой брони корпуса и башни. Они вполне обоснованно высказали предположение, что она будет являться серьёзной преградой для отечественных бронебойных снарядов, так как «…передний лист брони высокой твёрдости толщиной около 20 мм установлен со значительным зазором относительно основной брони толщиной 52 мм … Таким образом, передний лист будет выполнять роль «взводящей брони», от удара о которую будет частично разрушаться головная часть бронебойного снаряда и взводиться донный взрыватель так, что срабатывание взрывчатого вещества может осуществиться ещё до пробития основной брони подбашенной коробки… Таким образом, при суммарной толщине лобовой брони подбашенной коробки танка Т-3 в 70– 75 мм эта двухслойная преграда может быть непроницаема для большинства бронебойных каморных боеприпасов, снабжённых взрывателем МД-2».

Это предположение подтвердилось во время испытаний на Свердловском полигоне, когда из трёх снарядов, выпущенных из 85-мм зенитной пушки 52К, и двух, выпущенных из 122-мм корпусной пушки А-19, лобовой брони немецкого танка Pz.III не пробил ни один. При этом либо подрыв заряда происходил ещё до пробития брони подбашенной коробки, либо при ударе об основную броню после прохождении экрана снаряд разрушался. Отметим – речь идёт о 85– и 122-мм снарядах. Чего уж там говорить о 76-мм!

В связи с усилением бронезащиты танка Pz.IV отмечалось:

«Средний танк Т-4 подвергся модернизации бронирования за счёт утолщения лба подбашенной коробки до 80-85мм в ряде случаев наложением дополнительного броневого листа толщиною 25– 30 мм. Однако встречены также танки, несущие монолитный лист лобовой брони толщиной 82 мм, что позволяет сделать предположение, что в производство германской промышленности принята новая модификация указанного танка… Таким образом, толщина лобовой брони танков Т-4 и Артштурм-75 (штурмовое орудие StuG III.– Прим. авт.) составляет в настоящее время 82– 85 мм и фактически неуязвима для наиболее массовых в Красной Армии бронебойных снарядов калибра 45 мм и 76 мм …»

Анализируя итоги Курской битвы, командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант танковых войск П. А. Ротмистров в своём письме, направленном 20 августа 1943 года первому заместителю народного комиссара обороны Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, писал:

«Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли своё превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.

Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и KB свои танки T-V («Пантера») и T-VI («Тигр»), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнём немецких танков.

Танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 во время испытаний на Гороховецком полигоне. Ноябрь 1940 года

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочёты на танках первого выпуска, как то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа, являются не полностью устранёнными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идёт вперёд, давая всё новые и новые более совершенные самолёты, то, к сожалению, этого нельзя сказать про наши танки…

Ныне танки Т-34 и KB потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

И действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было нетрудно достичь в 1941 г. и в 1942 году…

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков…»

Читая это письмо, трудно в целом не согласиться с мнением П. А.Ротмистрова. Действительно, к лету 1943 года и даже раньше, наши танки утратили своё преимущество над немецкими. Конструкция танка Т-34 при этом совершенствовалась довольно вяло. И если в отношении бронезащиты и моторно-трансмиссионной установки ещё можно припомнить какие-то нововведения, то в отношении вооружения сказать этого нельзя. Начиная с марта 1940 года оно оставалось неизменным – пушка Ф-34. Так что упрёк в адрес конструкторов вполне справедлив. Совершенно непонятно, почему тот же В. Г. Грабин даже не попытался улучшить баллистические характеристики этой пушки. Почему нельзя было, например, довести их до уровня пушки Ф-22, удлинив ствол Ф-34 до 55 калибров. Такое орудие при прежнем снаряде могло бы пробить 82-мм броню с дистанции 1000 м! Это уравняло бы шансы на успех в дуэли Т-34 с Pz.IV, например, и существенно повысило бы их при встрече с «Тигром» или «Пантерой».

Серийный танк Т-34 с 76-мм пушкой Ф-34 и литой башней. 1941 год

Некоторые авторы почему-то ставят написание этого письма чуть ли не в вину П. А. Ротмистрову. Мол, хотел оправдаться за неудачу под Прохоровкой и всю вину свалил на конструкторов. Можно подумать, что П. А. Ротмистров единолично принимал решение атаковать в лоб 2-й танковый корпус СС! Решение это принимал командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин при участии представителя Ставки ВГК А. М. Василевского. Ставка в лице И. В. Сталина это не отвечавшее обстановке решение утвердила. Так что, какие вопросы к Ротмистрову? Однако вернёмся к Т-34.

Танк Т-34 выпуска 1941 года. В крышке башенного люка уже отсутствует прибор кругового обзора

Как известно, манёвренность огня любого танка определяется угловой скоростью поворота башни. Башня танка Т-34 вращалась вокруг своей вертикальной оси с помощью механизма поворота, расположенного с левой стороны от орудия. Механизм поворота башни представлял собой понижающий червячный редуктор. Для быстрого переноса огня с одной цели на другую использовался электромеханический привод, а для точного наведения орудия в цель – ручной. Электропривод механизма поворота башни имел три скорости вращения. Управление электродвигателем производилось посредством поворота смонтированного на нём маховичка реостата (контроллера). Для поворота башни вправо маховичок поворачивался вправо, для поворота влево – влево. Маховичок реостата при поворачивании имел три положения в каждую сторону, соответствовавших трём скоростям вращения башни, имевшим следующие значения: 1-я скорость – 2,1 об/мин, 2-я – 3,61 об/мин, 3-я – 4,2 об/мин. Таким образом, время полного оборота башни на максимальной скорости составляло рекордные 12 с! В нейтральном положении (ручной привод) маховичок стопорился с помощью кнопки. Вроде бы всё нормально. Но тогда не совсем понятно, что имел в виду П. А. Ротмистров, говоря о «крайне медленном и неравномерном повороте башни». Дело в том, что механизм поворота башни танка Т-34 имел крайне неудачную конструкцию с разнесёнными приводами управления.

Представим себе наводчика танка в бою. Его лицо прижато к налобнику прицела, то есть по сторонам он не смотрит и органами наведения пушки манипулирует вслепую. Правая рука лежит на маховике вертикального наведения, левая – на маховике ручного привода поворота башни. По воспоминаниям некоторых танкистов, они скрещивали руки, вращая правой маховик механизма поворота башни. Возможно, так было удобнее. Для перехода на электропривод наводчику нужно было протянуть руку (левую, правой это сделать было затруднительно) и нашарить им небольшой маховичок контроллера, расположенный на механизме поворота сверху. При этом необходимо было не забыть переключиться с ручного привода на электромеханический, нажав маленькую кнопку рядом с маховичком. Как говорится, «суду всё ясно» – ни один нормальный человек в горячке боя делать всего этого не будет. Поэтому наводчики «тридцатьчетвёрок» в основном пользовались только ручным приводом поворота башни. В значительной степени выбор им облегчал и тот факт, что на танках выпущенных зимой 1941/42 года, например, электропривод поворота башни вообще отсутствовал – на заводы не поступали электромоторы.

Для ведения стрельбы из пушки Л-11 применялись телескопический прицел ТОД-6 и перископический панорамный прицел ПТ-6; для стрельбы из пушки Ф-34 – телескопический прицел ТОД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-7, впоследствии заменённые на телескопический прицел ТМФД-7 и перископический панорамный прицел ПТ-4-7. На части танков, помимо штатного перископического прицела, устанавливалась командирская панорама ПТ-К.

Механизм поворота башни

Телескопический прицел ТМФД-7 имел 2,5-кратное увеличение и поле зрения 15°. Он обеспечивал большую точность наведения, но работа с ним была неудобна, так как окулярная часть перемещалась вместе с орудием, а значит, наводчику приходилось либо сползать со своего сиденья, придавая стволу орудия угол возвышения, либо привставать с него, придавая угол склонения. Перископический прицел в отличие от телескопического крепился не на орудии, а в крыше башни. Он обеспечивал круговой обзор при неподвижном окуляре. Головная призма прицела была связана с пушкой параллелограмным приводом. Прицел ПТ-4 имел более низкую точность наведения вследствие ошибок, вводимых параллелограмным тяговым устройством и дифференциальным механизмом. С сентября 1943 года танки Т-34 начали комплектоваться перископическими прицелами ПТ-9 без механизма кругового обзора.

В танках 1940-1942 годов выпуска боекомплект состоял из 77 выстрелов, которые укладывались на полу боевого отделения и на его стенках. На полу танка устанавливались 20 высоких (на 3 выстрела) и 4 низких (на 2 выстрела) чемодана – всего 68 снарядов. На стенках боевого отделения размещались 9 выстрелов: на правой стороне – 3, в общей горизонтальной укладке, и на левой – 6, в двух горизонтальных укладках по 3 выстрела.

В танках 1942-1944 годов выпуска с «улучшенной» башней боекомплект состоял из 100 выстрелов (бронебойных – 21, осколочно-фугасных – 75, подкалиберных – 4). Для укладки выстрелов на полу боевого отделения было оборудовано 8 ящиков на 86 выстрелов. Остальные 14 выстрелов размещались так: 2 бронебойно-трассирующих – в кассетах на крышке ящика в правом заднем углу боевого отделения, 8 осколочно-фугасных – на левом борту боевого отделения и 4 подкалиберных – в кассетах на правом борту.

Таким образом в «кранцах первых выстрелов» танка Т-34 ранних выпусков с башней «пирожком» имелось 9 выстрелов, а с «улучшенной» башней – 14. За остальными заряжающему приходилось лезть в чемоданы или в ящики. С первыми было труднее, так как их конструкция обеспечивала доступ только к одному верхнему выстрелу. В ящиках выстрелы располагались горизонтально, и при открытой крышке обеспечивался доступ сразу к нескольким выстрелам.

Помимо конструктивных особенностей орудия, столь важный параметр, как скорострельность, в огромной степени зависит от удобства работы заряжающего. И тут немецкие средние танки имели заметное преимущество перед своими противниками, в первую очередь перед советскими танками, главным образом за счёт использования компоновки с носовым расположением трансмиссии. Данная компоновка, благодаря объединению отделений управления и трансмиссионного, позволила отвести под боевое отделение часть корпуса большую, чем при кормовом расположении трансмиссии.

Из данных таблицы можно понять, что наименьшим среди всех сравниваемых танков объёмом боевого отделения и отделения управления Т-34 обязан последовательному несовмещенному расположению моторного и трансмиссионного отделений, занимавших 47,7% его длины.

Вид внутрь башни танка Т-34 через башенный люк. Слева от казённика пушки Ф-34 хорошо различима трубка телескопического прицела ТМФД-7, выше её – налобник и окуляр перископического прицела ПТ-4-7 и маховик поворотного механизма башни. Над последним размещён аппарат №1 ТПУ командира танка. Левее и ниже аппарата ТПУ видна рамка бортового смотрового прибора, пользоваться которым, судя по снимку, командиру танка было весьма затруднительно

Весьма важным параметром, напрямую влияющим и на точность стрельбы, и на её скорострельность является ширина в плечах рабочих мест наводчика и заряжающего. К сожалению, по танку Т-34 точными данными на этот счёт автор не располагает. Однако совершенно очевидно, что эта ширина у нашей машины при объёме боевого отделения заметно меньшем, чему немецких танков Pz.III и Pz.IV, не может быть больше. Тем более, что и диаметр башенного погона в свету, или, как его иногда называют, круга обслуживания, у Т-34 составлял 1420 мм, у Pz.III – 1530, а у Pz.IV – 1600 мм! Ширина рабочих мест наводчика у обоих немецких танков составляла 500 мм. У Т-34 в силу вышесказанного она не могла превышать это значение, а скорее всего находилась где-то в пределах 460– 480 мм. Наводчик волей-неволей должен был сидеть лицом по ходу танка, и его рабочее место, в конце концов, определялось шириной плеч мужчины среднего роста. Хуже было заряжающему. По-видимому, считалось, что в пределах отведённого ему объёма он мог сравнительно вольно располагать своё тело. Исходя из габаритов башни, можно посчитать ширину в плечах рабочего места заряжающего, которая находилась где-то в пределах 480x600 мм (у Pz.III – 600x900 мм, у Pz.IV – 500x750). Если учесть, что длина 76-мм выстрела составляет примерно 600 мм, то вообще становится непонятно, как в башне Т-34 заряжающий мог выполнять свои обязанности. Появление в 1942 году новой башни так называемой «улучшенной формы» (улучшенной с точки зрения технологии изготовления) с меньшим наклоном стенок, скорее всего позволило несколько расширить рабочие места наводчика и заряжающего. Но ненамного – диаметр башенного погона остался прежним.

Защищённость

В основу формообразования корпуса и башни танка Т-34 были положены решения, использованные ещё при создании опытного лёгкого танка БТ-СВ-2 «Черепаха», в основу концепции – идея противоснарядного бронирования. Строго говоря, и то, и другое было положено в основу проектирования ещё лёгкого танка А-20, а затем по наследству перекочевало на Т-34. Не вдаваясь в подробности конструкций корпуса и башни «тридцатьчетвёрки», попробуем разобраться, насколько её броневая защита отвечала своему предназначению.

Первые известные автору испытания танка обстрелом проходили на НИБТПолигоне в Кубинке в конце марта 1940 года. Испытывался танк А-34 № 2. Обстрел бортов корпуса и башни этого танка с дистанции 100 м из отечественной (четыре выстрела) и английской (два выстрела) 37-мм пушек остроголовыми бронебойными снарядами никакого воздействия на танк не произвёл – снаряды отскочили от брони, оставив лишь вмятины глубиной 10– 15 мм. При обстреле башни из 45-мм пушки двумя бронебойными снарядами с этой же дистанции разрушились стёкла и зеркала бортового смотрового прибора башни, был оторван налобник на прицеле, а также нарушились сварные швы по контуру бронировки смотрового прибора и у днища ниши башни. В результате деформации погона при вращении башни наблюдались заедания. При этом посаженный в танк манекен остался цел, а заведённый в танке перед обстрелом двигатель продолжал устойчиво работать. После обстрела танк преодолел участок с глубоким снегом и незамерзающий заболоченный ручей. На основании результатов обстрела было принято решение увеличить толщину днища ниши башни с 15 до 20 мм и усилить болты крепления кормового люка.

Сравнительные размеры Т-34 и КВ-1

Уровень броневой защиты серийных танков, которые начали выходить из заводских цехов через год с небольшим, в принципе был таким же, как у прототипов. Существенно не изменились ни толщина броневых листов, ни их взаиморасположение. Начало Великой Отечественной войны обнадёживало – выяснилось, что танки Т-34 в стандартных боевых ситуациях практически не поражались огнём штатных противотанковых средств Вермахта. Во всяком случае, такая картина имела место в начальный период войны. Подтвердили её и испытания, проводившиеся в Сталинграде 19 сентября 1941 года на полигоне, где формировалась 4-я танковая бригада полковника М. Е. Катукова. Побудительным мотивом для проведения этих испытаний стало освоение на СТЗ процесса упрощённой термообработки броневых деталей. Первый корпус, изготовленный по новому техпроцессу, был обстрелян из 45-мм противотанковой и 76-мм танковой пушек.

«В ходе испытаний бронекорпус подвергся следующей схеме обстрела:

а. в правый борт выпущено семь бронебойных 45-мм и один фугасный 76-мм снаряд;

б. в правый подкрылок было выпущено восемь бронебойных 45-мм снарядов;

в. в верхний лист кормы было выпущено три бронебойных 45-мм снаряда;

г. в верхний лист носа было выпущено три бронебойных и один фугасный 76-мм снаряды.

Обстрел из 45-мм противотанковой пушки производился с дистанции 50 м. Борта и подкрылки обстреливались под утлом 50° и 12° к нормали, нос и корма – по нормали к естественному положению корпуса. Испытаниями было установлено, что общая конструкционная прочность корпуса при его обстреле бронебойными снарядами калибра 45 мм в целом сохранена полностью и наблюдались лишь частичные разрушения швов при попадании снарядов около них, и только попадание 76-мм бронебойных снарядов вызывало незначительные разрушения швов и сколы небольшой протяжённости».

В целом всё ясно, комментировать тут нечего. Однако не следует преувеличивать неуязвимость броневой защиты танка Т-34. Обычно в пользу этой самой неуязвимости приводят отзывы противника о столкновениях с танками Т-34 летом 1941 года. Однако к этим отзывам (с некоторыми из них мы познакомимся ниже) следует относиться с известной долей критики. С одной стороны, по причине несколько избыточной их эмоциональности, а с другой – потому что в большинстве случаев в советской печати они приводились не полностью, то есть без конца. А конец, как правило, был один – советский танк Т-34 (или KB) подбивался. Если этого не могла сделать противотанковая артиллерия, то делала дивизионная или зенитная. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на данные отчёта о повреждениях советских подбитых танков, поступивших на ремонтные предприятия в ходе битвы за Москву в период с 9 октября 1941 года по 15 марта 1942 года.

Примечание: итоговая цифра не совпадает с числом поражений по причине наличия во многих танках (особенно среднего и тяжёлого типа) более 1-го поражения.

Общее число попаданий превышает число поражений в среднем в 1,6– 1,7 раза».

103 Корпус танка:

1 – картер бортовой передачи; 2 – отбойный кулак пальцев гусеницы; 3 – стойка ограничителя балансира; 4 – кронштейн упора балансира; 5 – вырез для цапфы балансира; 6 – отверстие для оси балансира; 7 – кронштейн кривошипа направляющего колеса; 8 – броневая пробка над хвостовиком червяка механизма натяжения гусеницы; 9 – балка носовой части корпуса; 10 – буксирный крюк; 11 – защёлка буксирного крюка; 12 – бонки для крепления запасных траков; 13, 16 – защитные планки; 14 – броневая защита пулемёта; 15 – крышка люка механика-водителя; 17 – кронштейн фары; 18 – кронштейн сигнала; 19 – поручень; 20 – кронштейн пилы; 21 – кронштейны наружного топливного бака

В дальнейшем, по мере количественного роста парка средних и тяжёлых танков, превышение числа попаданий над числом поражений стало ещё больше. Так, например, для поражения одного танка Т-34 на реальных дальностях боя летом 1942 года требовалось попадание в него пяти 50-мм бронебойно-подкалиберных снарядов.

Следует отметить, что большинство пробоин и вмятин от снарядов приходилось на борта и корму корпусов и башен советских танков. На лобовой броне отметины от попаданий практически отсутствовали, что говорило о нежелании немецких артиллеристов и танкистов вести огонь по советским танкам с лобовых ракурсов. При этом особо отмечалось, что, несмотря на наклон бортовых броневых листов танка Т-34 в 40°, они пробивались снарядами 47-мм чешских и 50-мм немецких противотанковых пушек: «несмотря на большой угол наклона скользящих следов на броне обнаружено сравнительно немного. Большинство пробоин (14 из 22) нормализованы в той или иной степени».

Зачистка сварных швов на корпусе танка Т-34

Здесь необходимо дать некоторые пояснения. Дело в том, что уже в 1941 году немцы начали активно применять бронебойные снаряды с бронебойными наконечниками. У 50-мм снарядов дополнительно приваривалась головка из стали высокой твёрдости, а 37-мм снаряды при изготовлении подвергались неравномерной закалке. Применение бронебойного наконечника позволяло снаряду при соприкосновении с бронёй довернуться в сторону наклона – нормализоваться, благодаря чему его путь в броне сокращался. Такими снарядами калибра 50 мм пробивалась и лобовая броня Т-34, при этом канал пробоины был наклонным, как если бы огонь по танку вёлся с возвышения. Будет нелишним напомнить, что производство таких снарядов было освоено в СССР только после войны. Однако вернёмся к отчёту.

Из пробоин неустановленного калибра большую часть составляли «отверстия малого диаметра, с кольцевым валиком, произведённые т.н. «подкалиберными» боеприпасами. Причём установлено, что данным типом боеприпаса комплектуются боекомплекты 28/20-мм ПТР, 37-мм противотанковой пушки, 47-мм противотанковой чехословацкой пушки, 50-мм противотанковой, казематной и танковой пушек».

Отмечалось в отчёте и применение немцами новых снарядов, названных «кумулятивными», следами попаданий которых были отверстия с оплавленными краями.

В некоторых изданиях можно встретить информацию о том, что с 1942 года «тридцатьчетвёрки» выпускались с 60-мм лобовой бронёй корпуса. На самом деле это не так. Действительно, на заседании ГКО 25 декабря 1941 года было принято постановление № 1062, предписывавшее, начиная с 15 февраля 1942 года, выпускать Т-34 с лобовой бронёй толщиной 60 мм. Такое решение, по-видимому, можно объяснить как раз применением немцами во всё возрастающем количестве 50-мм противотанковых пушек Pak 38 с длиной ствола в 60 калибров, бронебойный (с бронебойным наконечником) и бронебойно-подкалиберный снаряды которых пробивали лобовую броню Т-34 на дистанции до 1000 м, а также использованием подкалиберных снарядов для 50-мм танковых пушек L/42 танков Pz.III, которые добивались аналогичного результата с дистанции до 500 м.

Поскольку металлургические заводы не могли быстро выдать нужное количество 60-мм броневого проката, танковым заводам предписывалось осуществить экранировку лобовых частей корпуса и башни 10-15-мм бронелистами, использовавшимися на заводе № 264 при производстве бронекорпусов танков Т-60. Однако уже 23 февраля 1942 года ГКО отменил своё решение, отчасти из-за сложностей с изготовлением 60-мм бронелиста, отчасти из-за достаточно редкого применения немцами подкалиберных снарядов. Тем не менее танки с экранированными корпусами и башнями выпускались на СТЗ и заводе № 112 вплоть до начала марта 1942 года, пока не был израсходован их задел. На заводе «Красное Сормово» были отлиты и установлены на танки восемь башен с 75-мм бронёй.

Схема бронирования танка Т-34

Этот же завод, кроме того, осенью 1942 года выпустил 68 танков Т-34, корпуса и башня которых были оборудованы фальшбортами. Предполагалось, что они защитят танки от немецких кумулятивных снарядов. Однако проверить это не удалось – в первом же бою почти все экранированные таким образом боевые машины были подбиты обычными бронебойными снарядами 75-мм противотанковых пушек противника. Вскоре работы по защите танков от кумулятивных боеприпасов были прекращены, так как немцы использовали их крайне редко.

В 1942 году ситуация с защищённостью «тридцатьчетвёрки» несколько осложнилась. Вермахт во всё возрастающих количествах начал получать средние танки Pz.III с 50-мм пушкой с длиной ствола 60 калибров и Pz.IV с 75-мм пушкой с длиной ствола сначала 43, а потом и 48 калибров. Последние пробивали лобовые детали башни танка Т-34 на дальности до 1000 м, а лоб корпуса на дальности до 500 м. Последнее обстоятельство вполне понятно: неоднократные испытания обстрелом корпусов танков Т-34 на НИБТПолигоне показали, что верхний лобовой лист, имевший толщину 45 мм и угол наклона 60°, по снарядостойкости был равноценен вертикально расположенному бронелисту толщиной 75–80 мм.

Для анализа стойкости брони танка Т-34 группой сотрудников московского ЦНИИ № 48 была произведена оценка их поражаемости и причины выхода из строя.

В качестве исходных данных для оценки поражаемости танков Т-34 работниками группы были взяты сведения с ремонтных баз № 1 и № 2, находившихся в Москве, а также материалы ГАБТУ, полученные с ремонтной базы при заводе № 112. В общей сложности были собраны сведения о 154 танках, получивших поражения броневой защиты. Как показал анализ, наибольшее число поражений – 432 (81%) приходилось на корпус танка. 102 поражения (19%) пришлось на башню. Причём более половины (54%) поражений корпусов и башен танков Т-34 были безопасными (выбоины, вмятины).

В отчёте группы было отмечено, что «основным средством борьбы с танком Т-34 являлась артиллерия противника калибра от 50 мм и выше. Из 154 машин в верхнюю лобовую деталь было 109 поражений, из которых 89% безопасных, причём опасные поражения пришлись на калибр более 75 мм. Доля опасных поражений от 50-мм пушек составила 11%. Высокая бронестойкость верхней лобовой детали была получена в том числе и за счёт её наклонного расположения.

На нижней лобовой детали было обнаружено всего 12 поражений (2,25%), то есть количество весьма незначительное, причём 66% поражений является безопасным. Борта корпуса имели наибольшее количество поражений – 270 (50,5% от общего количества), из которых 157 (58%) приходилось на переднюю часть бортов корпуса (отделение управления и боевое отделение) и 42% – 113 поражений – на кормовую часть. Наиболее массовыми являлись калибры 50мм и выше – 75, 88, 105мм. Все попадания снарядов крупных калибров и 61,5% попаданий 50-мм снарядов оказались опасными».

Полученные данные по поражаемости основных деталей корпуса и башни позволили оценить качество брони. Процент крупных поражений (проломы, проломы с трещинами, отколы и расколы) был весьма невелик – 3,9%, и по характеру поражений качество брони было признано вполне удовлетворительным.

Больше всего подвергались обстрелу борта корпуса (50,5%), лоб корпуса (22,65%) и башня (19,14%).

Общий вид сварной башни танка Т-34 выпуска 1940-1941 годов

Ну а как оценивали защищённость Т-34 немецкие танкисты? Сведения об этом можно почерпнуть из «Доклада о тактическом применении германских и советских танковых частей на практике», составленном в 1942 году по опыту боевых действий 23-й танковой дивизии в ходе операции «Блау». Касательно Т-34 в нём отмечалось:

«Бронепробиваемость снарядов длинноствольного танкового орудия 5-см KwK L/60.

Panzergranate 38 (бронебойный снаряд обр. 38 года) против Т-34:

борт башни и подбашенная коробка – до 400 м;

лоб башни – до 400 м;

лоб корпуса – не эффективен, в некоторых случаях может пробить люк механика-водителя.

Бронепробиваемость снаряда Panzergranate 39 длинноствольного 7,5-см орудия KwK 40 L/43 против Т-34:

Т-34 поражается под любым углом в любую проекцию, если огонь ведётся с дистанции не более 1,2 км».

К концу 1942 года в номенклатуре противотанковых средств Вермахта резко возросла (до 30%) доля 75-мм противотанковых пушек Pak 40. Бронебойный снаряд этого орудия на дистанции 1000 м пробивал 80-мм броню, а стало быть, бронезащита танка Т-34 на наиболее часто используемых дальностях противотанкового боя серьёзной преграды для него не представляла. К лету 1943 года пушки Pak 40 стали основой тактической зоны противотанковой обороны Вермахта.

Это, а также появление на Восточном фронте новых немецких тяжёлых танков «Тигр» и «Пантера» привело к тому, что, по образному выражению ветерана 3-й гвардейской танковой армии М. Мишина, наши танкисты «вдруг стали чувствовать себя совершенно голыми…». Как отмечалось в отчётах о боевых действиях советских танков на Курской дуге, бронебойно-подкалиберный снаряд 75-мм пушки танка «Пантера», имевший начальную скорость 1120 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 на дистанции до 2000 м, а бронебойный снаряд 88-мм пушки танка «Тигр», имевший начальную скорость 890 м/с, пробивал лобовую броню танка Т-34 с дистанции 1500 м.

Танк Т-34 с пушкой Л-11 В борту башни хорошо видны три пробоины

Это видно из «Отчёта по испытаниям броневой защиты танка Т-34 обстрелом из 88-мм немецкой танковой пушки», составленного сотрудниками НИБТПолигона в мае 1943 года:

«Обстрел корпуса Т-34 с дистанции 1500 м.

1) Бронебойный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Пролом в броне. Сорван люк водителя. В броне трещины 160– 170 мм. Снаряд рикошетировал.

2) Бронебойный снаряд. Балка носа. Толщина 140 мм, угол наклона – 0 град., угол встречи – 75 град.

Сквозная пробоина, входное отверстие диаметром 90 мм, выходное – 200x100 мм, в сварном шве трещины 210– 220 мм.

3) Осколочно-фугасный снаряд. Лобовой лист. Толщина – 45 мм, угол наклона – 40 град., угол встречи – 70 град.

Незначительная выбоина. Вся левая сторона крепления лобового листа с бортовыми листами разрушилась.

Установлено: 88-мм танковая пушка пробивает носовую часть корпуса. При попадании в лобовую часть снаряд рикошетирует, но вследствие невысокого качества брони образует пролом в броне. Броня корпуса обладает невысокой вязкостью – отколы, расслоения, трещины. Сварные швы корпуса при попадании снарядов в листы разрушаются.

Выводы: 88-мм немецкая танковая пушка с 1500 м пробивает лобовую часть корпуса танка Т-34…

Для увеличения бронестойкости броневого корпуса Т-34 необходимо улучшить качество брони и сварных швов».

Впервые с начала войны уровень бронезащиты танка Т-34, до сих пор являвшийся доминирующей составляющей его боевой живучести, утратил своё превосходство над уровнем бронепробиваемости основных противотанковых средств Вермахта. В такой ситуации не мог не встать вопрос о повышении защищённости наших средних танков.

«Тридцатьчетвёрки», оборудованные дополнительной лобовой бронёй на СТЗ. Калининский фронт, 1942 год

В принципе возможности для усиления бронирования «тридцатьчетвёрки» в то время ещё оставались. Достижения в области бронезащиты и не использованные на тот момент весовые резервы в конструкции машины (порядка 4 т) позволяли повысить уровень снарядостойкости её основных деталей. Так, переход от стали 8С к высокотвёрдой стали ФД давал возможность заметно снизить дальность сквозного пробития лобовой детали корпуса Т-34 бронебойным снарядом 75-мм пушки Pak 40. Имелись и другие варианты усиления бронезащиты, однако эффект, достигаемый благодаря реализации любого из этих вариантов, был бы пропорционален времени, требуемому для соответствующей перестройки производства. В итоге вплоть до конца 1943 года ничего радикального для улучшения бронирования танка Т-34 сделано не было.

Башня этого танка сорвана внутренним взрывом. Боекомплект 76-мм выстрелов, к сожалению, детонировал довольно часто. Весна 1942 года

С точки зрения защищённости нельзя признать удачным побортное расположение топливных баков, да ещё в боевом отделении и без выгородок. Не от хорошей жизни танкисты стремились перед боем заполнить баки до отказа – пары солярки взрываются не хуже бензиновых, сама солярка – никогда. И если «тридцатьчетвёрки» с сорванными башнями, изображённые на многочисленных фотографиях, – это последствие взрыва боекомплекта, то танки с оторванными по сварке бортами – результат взрыва паров солярки.

В годы Великой Отечественной войны автоматические системы пожаротушения на отечественных танках не применялись. Танки Т-34 были снабжены ручными тетрахлорными огнетушителями РАВ, не оправдавшими себя из-за недостаточного количества и высокой токсичности пожаротушащего состава, а также невозможности использования их экипажем при пожаре в моторно-трансмиссионном отделении без выхода из танка.

Подвижность

Как известно, подвижность танка обеспечивается применёнными на нём двигателем, трансмиссией и ходовой частью. Немаловажное значение имеет также конструкция органов управления и удобство работы механика-водителя. Попробуем разобраться, как эти вопросы были решены на «тридцатьчетвёрке».

На танке Т-34 устанавливался 12-цилиндровый четырёхтактный бескомпрессорный дизель В-2-34. Номинальная мощность двигателя – 450 л.с. при 1750 об/мин, эксплуатационная – 400 л.с. при 1700 об/мин, максимальная – 500 л.с. при 1800 об/мин. Цилиндры располагались V-образно под углом 60°.

Использование на танке Т-34 дизельного двигателя было важным и неоспоримым достоинством. Советским конструкторам действительно первым в мире удалось создать и довести до серийного производства мощный быстроходный танковый дизель. Одним из важнейших побудительных мотивов при его создании была, безусловно, более высокая экономичность по сравнению с бензиновыми моторами. Повышенная пожаробезопасность – скорее формальная причина, так как этот параметр обеспечивается не столько типом топлива, сколько расположением топливных баков и эффективностью системы пожаротушения. В пользу последнего утверждения говорит тот факт, что 70% из безвозвратно потерянных в годы войны танков Т-34 сгорели.

Следует подчеркнуть, что дизель В-2 с точки зрения конструкции был выдающимся образцом, настолько удачным, что использовался в различных модификациях на десятках боевых и специальных машин в послевоенные годы. Его значительно усовершенствованная версия В-92 установлена на наиболее современном российском танке Т-90. Вместе с тем двигателю В-2 был свойственен ряд недостатков. Причём связаны они были отнюдь не с конструкцией двигателя как такового, а скорее с неспособностью, или с весьма ограниченной способностью, отечественной промышленности тех лет «переварить» столь сложный агрегат.

Один из недостатков компоновки танка Т-34 – размещение топливных баков по бортам боевого отделения. Взрыв паров солярки был настолько сильным (взрывались только пустые баки), что оказался роковым для этого танка У этой машины, имевшей дополнительное бронирование корпуса и башни, оторвало по сварке весь левый верхний бортовой лист корпуса

В 1941 году практически ни один узел двигателя надёжно не работал. С огромным трудом удалось добиться, чтобы двигатели работали 100-120 моточасов при требуемой ГАБТУ гарантийной наработке в 150 моточасов. Причём речь идёт о моточасах, отработанных на стенде, в почти идеальных условиях. В условиях же реальной фронтовой эксплуатации двигатели не отрабатывали и половину этого ресурса. Как известно, двигатель в танке работает в крайне перенапряжённом режиме, особенно с точки зрения воздухоподачи и воздухоочистки. Конструкция воздухоочистителя, применявшегося на двигателе В-2 вплоть до осени 1942 года, не обеспечивала ни того, ни другого.

Более или менее приемлемой надёжности удалось добиться только в конце 1942 года после установки воздухоочистителя «Циклон». Благодаря использованию современных английских и американских станков, полученных по ленд-лизу, повысилось и качество изготовления деталей. В результате ресурс двигателя повысился, хотя завод № 76 по-прежнему гарантировал ресурс только 150 моточасов.

Важнейшим показателем силовой установки танка является удельная мощность. У танка Т-34 эта величина была непостоянной. У машин 1940-1941 годов выпуска, имевших массу 26,8 т, она составляла 18,65 л.с/т, а у танков выпускавшихся в 1943 году и весивших 30,9 т, – 16,2 л.с/т. Много это или мало? Достаточно сказать, что по этому показателю Т-34 превосходил все без исключения немецкие танки. У Pz.III модификаций Е, F и G, с которыми Германия начала войну против Советского Союза, этот показатель колебался в пределах от 14,7 до 15,3 л.с/т, а у последних модификаций L, М и N в 1943 году удельная мощность составляла 13,2 л.с/т. Аналогичная картина наблюдалась и у танка Pz.IV. Модификация Е в 1941 году имела удельную мощность 13,4 л.с/т, а варианты G и Н в 1943 году соответственно 12, 7 и 12 л.с/т. У «Пантеры» этот показатель составлял в среднем 15,5 л.с/т, а у «Тигра» – 11,4 л.с/т. Впрочем, сравнивать Т-34 с двумя последними не совсем корректно – это машины другого класса. Превосходила «тридцатьчетвёрка» и практически все танки союзников. Большую удельную мощность имели только английские крейсерские танки «Крусейдер» (18,9 л.с/т) и «Кромвель» (20 л.с/т) и американский лёгкий танк «Стюарт» (19,2 л.с/т).

Большая удельная мощность обеспечивала танку Т-34 и большую максимальную скорость движения в 55 км/ч против 40 км/ч в среднем у Pz.III и Pz.IV. Однако средние скорости движения по шоссе у всех этих машин были примерно одинаковыми и не превышали 30 км/ч. Объясняется это тем, что средняя скорость определяется не столько удельной мощностью, сколько порядком движения колонны на марше и выносливостью ходовой части. Что же касается средней скорости движения по местности, то практически у всех танков, вне зависимости от их массы и типа силовой установки, она колеблется в пределах от 16 до 24 км/ч и лимитируется пределом выносливости экипажа.

Несколько слов необходимо сказать и о таком показателе, как запас хода. Многими он воспринимается буквально – как некое расстояние от пункта А до пункта Б, которое танк может пройти на одной заправке. На самом же деле запас хода – важный показатель автономности танка и, скорее, является путём, который танк способен пройти от заправки до заправки. Зависит он от ёмкости топливных баков и расхода топлива. У Т-34 выпуска 1940-1943 годов запас хода по шоссе составлял 300 км, по просёлочной дороге – 220– 250 км. Расход топлива соответственно 160 л и 200 л на 100 км.

Танки Т-34 ранних выпусков имели шесть внутренних топливных баков общей ёмкостью 460 л и четыре наружных общей ёмкостью 134 л. К концу лета 1943 года число топливных баков довели до восьми, а их ёмкость возросла до 545 л. Вместо четырёх бортовых стали устанавливать два кормовых бака прямоугольной формы, а с 1943 года – два цилиндрических бака ёмкостью по 90 л с каждого борта. Наружные топливные баки к системе питания двигателя не подключались.

Двигатель В-2

По запасу хода и расходу топлива Т-34 заметно превосходил своих противников. Так, например, ёмкость трёх бензобаков среднего немецкого танка Pz.IV составляла 420 л. Расход топлива на 100 км при движении по шоссе – 330 л, по бездорожью – 500 л. Запас хода по шоссе не превышал 210 км, по местности – 130 км. И только у танков последней модификации J он достиг уровня «тридцатьчетвёрки». Но для этого пришлось установить ещё один бензобак ёмкостью 189 л, ликвидировав при этом силовой агрегат электропривода поворота башни!

К числу недостатков дизельного двигателя можно отнести затруднённый запуск в зимнее время. Например, зимой 1941 года во время Московской битвы, когда температура воздуха понижалась порой до – 40°С, для обеспечения постоянной боеготовности машин был отдан приказ не глушить на длительное время двигатели на средних и тяжёлых танках. Само собой разумеется, что такая мера приводила к ещё большему расходованию и без того ограниченного моторесурса двигателей.

Какой бы мощный двигатель ни стоял на танке, подвижность обеспечивается не только им, но и работающей с ним в паре трансмиссией. И если последняя не слишком удачная, то это в значительной степени нивелирует все достоинства двигателя. Так получилось и с «тридцатьчетвёркой».

Трансмиссия танка Т-34 состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (сталь по стали), коробки передач, бортовых фрикционов, тормозов и бортовых передач.

Коробка передач трёхходовая, четырёхскоростная с надвижными шестернями. Бортовые фрикционы многодисковые, сухие (сталь по стали); тормоза плавающие, ленточные, с обшивкой ферродо. Бортовые передачи одноступенчатые.

Четырёхскоростная коробка передач танка Т-34 имела крайне неудачную конструкцию. В ней для введения в зацепление нужной пары шестерён ведущего и ведомого валов шестерни перемещались друг относительно друга. Включить нужную передачу в движении было сложно. Сталкивавшиеся при переключении зубцы шестерён ломались, отмечались даже разрывы картера коробки передач. После совместных испытаний отечественной, трофейной и ленд-лизовской техники в 1942 году эта коробка передач заслужила следующую оценку офицеров НИБТПолигона:

«Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и KB, не удовлетворяют полностью требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».

С марта 1943 года на Т-34 начала устанавливаться пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерён. Здесь уже перемещались не шестерни, а специальные каретки, двигавшиеся вдоль вала на шлицах и включавшие уже находившуюся в зацеплении нужную пару шестерён. Появление этой коробки существенно облегчило переключение передач и положительно сказалось на динамических характеристиках танка.

Вид на двигатель танка Т-34 со стороны башни. За «блином» воздухоочистителя виден заливной тройник с паровоздушным клапаном, предназначенный для заливки воды в систему охлаждения. По бортам, между шахтами подвески, видны масляные баки

Свою долю проблем создавал и главный фрикцион. Из-за быстрого износа, а также вследствие неудачной конструкции он почти никогда не выключался полностью, его «вело», и переключить передачу в таких условиях было сложно. При невыключенном главном фрикционе «воткнуть» нужную передачу удавалось только очень опытным механикам-водителям. Остальные же поступали проще: перед атакой включалась 2-я передача (стартовая для Т-34), а с двигателя снимался ограничитель оборотов. В движении дизель раскручивали до 2300 об/мин, танк же, соответственно, разгонялся до 20– 25 км/ч. Изменение скорости осуществлялось изменением числа оборотов, а попросту – сбросом «газа». Нет необходимости объяснять, что такая солдатская хитрость уменьшала и без того небольшой моторесурс двигателя. Впрочем, редкий танк доживал до выработки его «сердцем» даже половины этого ресурса.

В 1943 году конструкция главного фрикциона была усовершенствована. Кроме того, ввели сервомеханизм педали выключения главного фрикциона, заметно облегчивший работу механика-водителя, и без того требовавшую немалых физических усилий. За время длительного марша механик-водитель терял в весе несколько килограммов.

На манёвренность танка существенное влияние оказывает отношение длины опорной поверхности к ширине колеи – L/B. У Т-34 оно равнялось 1,5 и было близко к оптимальному. У средних немецких танков оно было меньше: у Pz.III – 1,2, у Pz.IV – 1,43. А значит, и поворотливость у них была лучше. Лучше этот показатель был и у «Тигра». Что касается «Пантеры», то соотношение L/B у неё было таким же, как и у Т-34.

Вид на трансмиссию танка Т-34. Сверху на коробке передач установлен электростартёр, по бокам – бортовые фрикционы

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из пяти сдвоенных опорных катков диаметром 830 мм. Опорные катки, выпускавшиеся разными заводами и в разное время, существенно отличались по конструкции и внешнему виду: литые или штампованные, с резиновыми бандажами или с внутренней амортизацией (летом 1942 года СТЗ выпускал катки вообще без амортизации).

Отсутствие на опорных катках резиновых бандажей вносило свою лепту в демаскирующий танк шум. Главным его источником были гусеницы, гребни которых должны были точно попадать между роликами на ведущем колесе. Но когда гусеница растягивалась, расстояние между гребнями увеличивалось, и гребни били по роликам. Добавляло грохоту и отсутствие на Т-34 глушителя.

Органическим недостатком Т-34 являлась пружинная подвеска типа Кристи, сообщавшая машине во время движения сильные колебания. Кроме того, шахты подвески «съедали» значительную часть забронированного объёма.

* * *

Завершая разговор об особенностях конструкции и эксплуатации танка Т-34, необходимо остановиться ещё на одном вопросе. Дело в том, что рассмотренные выше параметры часто взаимодополняют друг друга, а, кроме того, на них в значительной степени влияют другие факторы. Так, например, рассматривать вооружение и защищённость без учёта средств наблюдения и связи нельзя.

Ещё 1940 году был отмечен и такой существенный недостаток танка, как неудачное размещение приборов наблюдения и их низкое качество. Так, например, смотровой прибор кругового обзора устанавливался справа сзади от командира танка в крышке башенного люка. Доступ к прибору был крайне затруднён, а наблюдение возможно в ограниченном секторе: обзор по горизонту вправо до 120°; мёртвое пространство 15 м. Ограниченный сектор обзора, полная невозможность наблюдения в остальном секторе, а также неудобное положение головы при наблюдении делали смотровой прибор совершенно непригодным к работе. По этой причине уже осенью 1941 года этот прибор был изъят. В итоге для кругового наблюдения можно было использовать только перископический прицел ПТ-4-7, но он позволял вести наблюдения в очень узком секторе – 26°.

Сварная башня производства СТЗ. Хорошо видны детали – пробка-заглушка амбразуры для стрельбы из личного оружия, бронировка бортового смотрового прибора, прицел ПТ-4-7 в боевом положении (крышка бронировки откинута)

Неудобно располагались и приборы наблюдения в бортах башни. Для того чтобы воспользоваться ими в тесной башне, необходимо было суметь извернуться. Кроме того, вплоть до 1942 года эти приборы (и у механика-водителя тоже) были зеркальными, с зеркальцами из полированной стали. Качество изображения было ещё то. В 1942 году их заменили на призматические, а в «улучшенной» башне были уже смотровые щели со стеклоблоками триплекс.

В лобовом листе корпуса по обеим сторонам от люка механика-водителя под углом 60° к продольной оси танка располагались два зеркальных смотровых прибора. В верхней части крышки люка устанавливался центральный зеркальный перископический смотровой прибор. С начала 1942 года появился люк механика-водителя более простой формы с двумя призменными смотровыми приборами. Для защиты от пуль и осколков снарядов призмы закрывались снаружи откидными броневыми крышками, так называемыми «ресничками».

Вид на верхний лобовой лист корпуса с шаровой установкой курсового пулемёта и люком механика-водителя

Качество призм, сделанных из оргстекла желтоватого или зеленоватого оттенков, в приборах наблюдения было безобразным. Рассмотреть через них что-либо, да ещё в движущемся, раскачивающемся танке, было практически невозможно. Поэтому механики-водители, например, часто приоткрывали свой люк на ладонь, что позволяло им хоть как-то ориентироваться. Смотровые приборы механика-водителя, кроме того, очень быстро забивались грязью. Появление люка с «ресничками» позволяло хоть как-то замедлить этот процесс. В движении одна «ресничка» закрывалась, а водитель вёл наблюдение через другую. Когда она загрязнялась, открывалась закрытая.

Возможно, читатель спросит: «Ну и при чём тут вооружение и защищённость?» Да просто в бою недостаточное количество, неудачное расположение и низкое качество приборов наблюдения приводили к потере зрительной связи между машинами и несвоевременному обнаружению противника. Осенью 1942 года в отчёте НИИ-48, сделанном на основании анализа поражений броневой защиты, отмечалось:

«Значительный процент опасных поражений танков Т-34 на бортовых деталях, а не на лобовых может быть объяснён или слабым знанием команд танков с тактическими характеристиками их бронезащиты, или плохим обзором из них, благодаря чему экипаж не может своевременно обнаружить огневую точку и сделать разворот танка в положение, наименее опасное для пробития его брони».

Т-34 производства СТЗ с литой башней, изготовленной на заводе № 264. Лето 1942 года. Справа от колпака вентилятора виден перископический смотровой прибор заряжающего, заимствованный у танка Т-60

Ситуация с обзорностью у танка Т-34 несколько улучшилась только в 1943 году после установки командирской башенки. Она имела смотровые щели по периметру и прибор наблюдения МК-4 в створке вращающейся крышки. Впрочем, вести через него наблюдение в бою командир танка практически не мог, так как, являясь одновременно наводчиком, был «прикован» к прицелу. К тому же многие танкисты предпочитали держать люк открытым, чтобы успеть выскочить из танка в случае попадания вражеского снаряда. Значительно больше толку было от прибора МК-4, который получил заряжающий. Благодаря этому обзор с правой части борта танка действительно улучшился.

Ещё одной ахилессовой пятой танка Т-34 была связь, а точнее – её отсутствие. Почему-то считается, что все «тридцатьчетвёрки» с самого начала их производства оснащались радиостанциями. Это не так. Из 832 танков этого типа, имевшихся в приграничных военных округах на 1 июня 1941 года, только 221 машина была оснащена радиостанциями. К тому же – капризными и сложными в настройке 71-ТК-З.

Не лучше дело обстояло и в дальнейшем. Так, например, с января по июль 1942 года Сталинградский тракторный завод отгрузил в действующую армию 2140 танков Т-34, из них только 360 с радиостанциями. Это что-то около 17%. Примерно такая же картина наблюдалась и на других заводах. В этой связи довольно странно выглядят ссылки некоторых историков на то, что и степень радиофикации Вермахта сильно преувеличивается. В подтверждение этого приводится тот факт, что не на всех немецких танках стояли приёмо-передающие радиостанции, на большинстве только приёмники. Утверждается, что «в Красной Армии была аналогичная, по сути, концепция «радийных» и «линейных» танков. Экипажи «линейных» танков должны были действовать, наблюдая за манёврами командира, или получать приказания флажками» . Интересное дело! Концепция-то, может, и одна, да воплощение разное. Сравнивать передачу команд по радио с флажковой сигнализацией всё равно, что сравнивать велорикшу с такси. Концепция тоже одна, а вот всё остальное…

Отделение управления танка Т-34. Место стрелка-радиста. Вверху в центре – шаровая установка курсового пулемёта. Справа – радиостанция

На большинстве немецких танков стояли хотя бы передатчики, по которым они в бою могли получать приказы. На большинстве советских не было ничего, и командир подразделения должен был в бою высовываться из верхнего люка и махать флажками без всякой надежды на то, что его кто-то увидит. Поэтому и отдавался перед атакой приказ: «Делай, как я!» Правда, не совсем понятно, что нужно было делать, если танк отдавшего такой приказ подбивали?

В итоге, по свидетельству немцев, русские танки часто атаковали «стадом», двигаясь по прямой, словно боясь сбиться с дороги. Медлили с открытием ответного огня, особенно при обстреле с флангов, а иногда и вовсе его не открывали, так и не определив, кто и откуда их обстреливает.

Оставляла желать лучшего и внутренняя связь, особенно на танках выпуска 1941-1942 годов. Поэтому основным средством передачи команд механику-водителю были ноги командира, поставленные на его плечи. Если командир давил на левое плечо, механик поворачивал налево и наоборот. Если заряжающему показывался кулак – значит, нужно заряжать бронебойным, если растопыренная ладонь – осколочным.

Положение несколько улучшилось только в 1943 году, когда на 100% танков стали устанавливать достаточно современные радиостанции 9Р и переговорные устройства ТПУ-3бис.

Самый известный танк, созданный в СССР. По распространенному мнению лидер в номинации «Лучшие танки Второй мировой войны». Прямой потомок легких танков БТ. Прототипом Т-34 были экспериментальные легкие танки - колесно-гусеничный А-20 и гусеничный А-32. Летом 1939г на харьковском полигоне проведено сравнительные испытания машин А-20 и А-34, в ходе которых было выявлено сходство их ТТХ. Оба танка показали примерно равную скорость на гусеницах. По прохождении испытаний принято решение строить новый танк, с индексом А-34, на основе прототипа А-32.

Рождение Т-34.

На протяжении февраля-марта 1940 г, два прототипа Т-34 своим ходом совершили переход из Харькова в Москву. В пробеге непосредственное участие приняли главный конструктор М. Кошкин и конструктор Александр Алексадрович Морозов. Тяжелобольной, Кошкин не раз сам садился за рычаги Т-34. Болезнь прогрессировала и 26.09.40 г М.Кошкин умер. Посмертно за его вклад в создание Т-34 он был награжден Государственной премией.

17 марта 1940г Т-34 в числе других видов военной техники были представлены руководству государства и армии. Танки в целом произвели благоприятное впечатление, и было решено начать производство новых машин на ХПЗ № 183. Плановое задание в 150 машин установленное изначально, вскоре был увеличено в четыре раза. Но из-за производственных трудностей до 1941 года смогли изготовить только 115 средних танка. В сороковом году себестоимость Т-34 составила 429 596 рублей в соответствии с отчетами ХПЗ и 510 000 рублей по сведениям Наркомата среднего машиностроения.

Начало производства.

Зимой 1940 года, три серийных Т-34 отправились в пробег Харьков-Кубинка-Смоленск для выявления конструктивных недоработок. Офицеры НИИ БТ проводившие испытания обнаружили столько недостатков, что представленный ими отчет не оставил замнаркома обороны маршалу Г.К. Кулику ничего иного как отдать приказ остановить изготовление и приемку Т-34. Взамен было решено ускорить разработку нового среднего танка А-43, с торсионной подвеской и улучшенным бронированием.

Начальник АБТУ Я.Федоров, с которым был согласен Г.К. Кулик, вовсе предлагал оставить в производстве БТ-7M и ускорить работы по Т-50. Руководство харьковского завода, было несогласно со столь нелесной оценкой и предложением поставить крест на своем детище и настояло на продолжении производства, предложив временно снизить втрое гарантийный пробег машины, которая должна была составить тысячу километров. Спор прекратил Ворошилов, который хотя на тот момент и лишился высокой должности наркома, но как будучи членом Политбюро ЦК и как старый большевик не утратил своего влияния, как Сталина, так и на председателя совнаркома Молотова. Именно его рекомендация позволила продолжить производство Т-34, пока его не в производстве сменит Т-43М.

Не прошло и полгода, как вторая мировая война показала правильность этого решения. Т-34, производство которых было развернуто в Сталинграде и Харькове, позволило в короткое время организовать их выпуск на предприятиях в тыловых районах в военный период. Начиная с момента освоения в производстве и вплоть до начала войны, новый Т-34 был изготовлен в количестве около 1225 штук. С началом мобилизации промышленности, производство танка подключился горьковский завод «Красное Сормово» (зав. №112).

Оценка машины.

В соответствии со штатами 1940 года, «тридцатьчетверки» должны были входить в все вновь организованные механизированные корпуса. В составе каждой из двух танковых дивизий мехкорпуса должно было входить 375 танков, из которых средних танков – 210. В каждой мехдивизии 275 танков, из них семнадцать Т-34. Остальные – легкие танки Т-26 и БТ , в танковые дивизии вошло еще 63 тяжелых танков КВ. Из этого следует, что только для пополнения техникой, согласно штату тридцати вновь сформированным корпусам требовалось не много немало 8760 средних танков новой конструкции.

К серьезным недостаткам танка Т-34, выявленным еще в довоенное время, относили плохой обзор, загруженность командира, не позволяющая ему осуществлять управление танком на протяжении боя. Стесненность экипажа, конструктивная «сырость» узлов и агрегатов. Но будем справедливы, доводка конструкции у тех, же немцев занимала, куда большее время. Танки, на доводку которых потратили сопоставимое время надежностью конструкции или завершенностью конструкции не отличались. Осенью сорок первого года, в условиях крайнего дефицита двигателей В-2, некоторая часть Т-34 оборудовали карбюраторным мотором М-17. Хотя Т-34 несколько терял в средней скорости. Несколько десятков машин, вместо штатного орудия оборудовали 57-мм пушкой. Данные танки несли службу в составе двадцать первой танковой бригады, которая участвовала в обороне Москвы на протяжении осени сорок первого года.

Решение достаточно спорное, поскольку осколочное действие трехдюймового снаряда было гораздо выше, чем пятидесяти семи миллиметрового. Качество снарядов 57-мм снарядов хромало, а БС штатной пушки Т-34 оказалось вполне достаточно для немецких боевых машин. Вопрос об оснащении Т-34 57-мм пушкой, быстро потерял актуальность, поскольку вскоре выпуск таких орудий был и прекращен.

Высокая себестоимость машины, на протяжении сорок первого года, была снижена примерно в два раза, до 249256 руб. Подавляющая часть Т-34 выпуска сорокового года потеряна в сражениях сорок первого. Тогда как танки, выпущенные на протяжении сорок первого - сорок второго годов использовались довольно долгое время. Наиболее долго- на Ленинградском фронте- тамошние Т-34 участвовали в Выборгском наступлении лет сорок четвертого года. На протяжении сорок второго года промышленность изготовила 12 527 машин для фронта. При этом себестоимость удалось еще снизить:

ХПЗ(№183)	"Красное Сормово"	УЗТМ	№173
165 810	209 700	273 800	312 700

Главным образом себестоимость Т-34 снижали за счет упрощения машины в производстве. Только в сорок первом году, внесли несколько тысяч улучшений, для упрощения конструкции и технологии производства. Кроме того не следует забывать о широком применении в процессе производства малоквалифицированного труда.

Компоновка танка Т-34 выпуска 1940-41гг.

Компоновка танка Т-34 выпуска 1942г.

Схема танка Т-34 выпуска 1941 года, завод №183.

Схема танка Т-34 выпуска 1942 года, завод № 183.

Схема танка Т-34, 1942 г, завод № 183, шестигранная башня.

Интересный факт. В сорок втором году ГАБТУ отказалось оплачивать Т-34 изготовленные заводом «Красное Сормово», по причине большого процента брака. Для разрешения конфликта, руководству завода пришлось обратиться непосредственно к Л.Берия. А вообще, даже И. Сталин как дал объективную оценку продукции этого-то завода «Сормовскими уродами».

Т-34, которые изготовили в 1942 году, отличались от машин предыдущих лет выпуска, не только с виду. Что обусловлено условиями производства: производство разворачивалось в условиях эвакуации, когда предприятия начинали работать буквально под отрытым небом; подавляющую часть занятых рабочих составляли женщины и дети- рабочие мало квалифицированные: примерно 50% - женщины, 15%-старики и 15% дети; не выполнились необходимые для производства технологии.

Все это определило снижение боевых качеств машин 1942-43гг выпуска. Нередко масса Т-34 была выше паспортной, а двигатели развивали гораздо меньшую мощность. С конвейера сходили танки массой в 31-32 тонны, с двигателем мощностью в 320-360л.с. Тогда как по паспорту полагалось иметь вес в 28,5 тонн и двигатель в пятьсот лошадиных сил. Как следствие танки Т-34 развивали скорость по шоссе около тридцати пяти километров в час вместо положенных пятидесяти. Проблем добавляла КПП. Нередко танки Т-34 могли двигаться только на второй или четвертой передаче, на остальных мотор попросту глох. Снизился межремонтный ресурс.

Теме не менее, утверждение, что танк Т-34 был плох, не соответствует истине. Недостатков не был лишен не один из танков Второй мировой войны. Дело в следующем. Если одни нации могли производить бронетехнику в практически мирных, а то и мирных условиях, то СССР разворачивал производство в условиях эвакуации. И поэтому находился в наихудших условиях среди государств – участников Второй мировой войны.

Например, даже танковая промышленность Германии, не говоря уже ос союзниках, находилась в гораздо более выигрышных условиях. Прагу, в которой выпускали танки и самоходки для немецкой армии, вообще не бомбили, а последняя продукция покинула цеха уже в сорок пятом году во время Пражского восстания.

Поэтому офицеры военной приемки не могли проводить жесткую политику выбраковки Т-34, не соответствующих паспортным характеристикам. Фронт требовал танков, и такие действия могли лишь поспособствовать противнику. В сорок втором году, серьезно встал вопрос самого существования государства, и поэтому выбора особо и не было.

ТТХ танка Т-34.

	Т-34-76 выпуска 1941 года	Т-34-76 выпуска 1942 года	Т-34-76 выпуска 1943 года
Боевая масса, т.	28,12	28,12	28,2 - 30,9
Экипаж, чел.	4	4	4
Основные размеры: Длина с пушкой вперед, мм	5920	5920	5920
Ширина, мм	3000	3000	3000
Высота, мм	2400	2400	2520
Клиренс, мм	400	400	400
Пушка, тип, калибр, мм	Ф-34, 76мм	Ф-34, 76мм	Ф-34, 76мм
Боекомплект снарядов, штук	77	77	100
Пулемет, количество, тип, калибр, мм	ДТ, 2 х 7,62	ДТ, 2 х 7,62	ДТ, 2 х 7,62
Боекомплект патронов, шт. (с рацией/без рации)	2646/2394	2646/2394	3600
Бронирование: Верхний лобовой лист, мм/град	45/60	45/60
Нижний лобовой лист, мм/град	45/53	45/53
Подкрылок, мм/град.	40/40	45/40
Борт, мм/град	45/0	45/0
Лоб башни, мм/град	45 (52 литая)	52
Борт башни, мм/град	45 (52 литая)	52
Максимальная скорость по шоссе, км/ч	55	55
Запас хода, км (шоссе/проселок)	300/250	300/250
Преодолеваемый подъем, град	30	30
Крен, град.	25	25
Стенка, м	0,75	0,75
Брод, м	1,3	1,3
Двигатель, тип, марка	Дизель, В-2-34	Дизель, В-2-34
Мощность, л/с	500	500
Емкость топливных баков, л (внутренних/наружных)	460/134	540/270
Коробка перемены пере- дач, тип	Механи- ческая четырех- ступенча- тая	Механи- ческая четырех- ступенча- тая
Число передач, вперед/ назад	4/1	4/1 или 5/1
Механизм поворота, тип	Бортовые фрикци- оны	Бортовые фрикци- оны
Радиостанция	71-ТК-З	71-ТК-З или 9Р

Диаграмма производства танка Т-34

Схема бронирования танка Т-34

На Т-34, выпуска сорок второго года, устанавливали башни разной формы. Если поначалу, башни первых танков незначительно отличались друг от башен выпуска сорок первого года, то к концу года Т-34 получили литую башню.

Не соответствует действительности утверждение, что на Т-34 вместо броневой стали использовалась едва не котельную сталь. Правда состоит в том, что из-за дефицита брони, некоторое количество машин имели в структуре бронекорпуса детали из нестандартной брони. В некоторых случаях Т-34 имели катки двух, а иногда и трех типов. Качество брони несколько снизилось вследствие утраты месторождений никеля и марганца, которые были расположены на оккупированной Украине. Но вскоре качество брони удалось повысить до приемлемого, благодаря поставкам из Заполярья. Кроме того исправлению ситуации помогли поставки по ленд-лизу меди, алюминия никеля и других материалов которые были в устойчивом дефиците.

Центры производства.

Всего на протяжении 1940-44гг. промышленность выпустила 350312 Т-34 с 76-мм пушкой. Из них 1170 танков вооруженных огнеметом. Колебания цены в сорок третьем году колебалась от 136 до 141 тысяч рублей на заводе №183 и до 210 700 руб. на заводе №174. Танк Т-34 с 76-мм пушкой выпускался на следующих заводах:

• Харьковский завод (эвакуирован в Нижний Тагил, сохранил номер и получил наименование УТЗ им. Коминтерна);
• «Красное Сормово», завод №112 в г.Горький;
• УЗТМ, в городе Свердловск;
• Сталинградский тракторный (до конца 04.1942г);

Заключение.

Танки Т-34 выпущенные в сорок втором - сорок третьем году находились в составе танковых частей до конца войны и принимали участие в наступательных операциях того периода. В сорок пятом году часть этих танков была переброшена на Дальний Восток и в Забайкалье. Там Т-34 участвовали в Маньжурской операции. Окончательно танки этой модификации выведены из штатов в конце сороковых годов.

Описание конструкции танка Т-34.

Корпуса.

Харьковские корпуса. Бронекорпус танка Т-34 на протяжении производства подвергся множеству изменений. Броня для корпуса поступала с г.Мариуполь. Кромки броневых листов соединялись между собой «в четверть», что обеспечивало плотное соединение. Сварка, исключительно ручная, по своему качеству вызывала много нареканий, ходя с виду, выглядела весьма неплохо. Если принять за некую точку отчета появление первого бронекорпуса опытной серии, тогда изменения в конструкцию внесли в мае 1940г.

Первоначально технология производства представляла собой следующий цикл – отпуск бронелиста, термообработка предваряющая гибку листа, обработка торцов, шлифовка поверхностей, штамповка, закалка. Достаточно сложный процесс, который давал много брака. Для упрощения, мариупольские инженеры, рекомендовали разделить лобовой лист на два листа, соединив их балкой. Балку изготавливали штамповкой из бронелиста. И это привело к увеличению веса танка Т-34 на сто килограмм.

Глубокая выштамповка над люком мехвода, в некоторых случаях заменялась отдельной деталью и приваривалась к лобовому листу. Сварные соединения полностью заменили клепанные в конце лета 1940г. Данный тип бронекорпуса выпускали на протяжении срока производства до эвакуации, и был эталоном для других заводов.

Сталинградские корпуса. Первоначально бронекорпуса собирали из тех же деталей, что и корпуса харьковского производства. Однако отличия все же имелись. Так жалюзи на верхних крышках МО, заменили более простыми по конструкции решетками. Вторым нововведением был буксирный крюк сначала без фиксатора троса, потом с фиксатором. Крюк крепили вначале заклепками, а впоследствии сваркой.

Выштамповку над люком сделали значительно меньше. Одни из трех приборов наблюдения убрали, а оставшиеся два направили вперед. Для уменьшения резко возросшей мертвой зоны мехводу добавили прибор кругового обзора.

После того как Мариупольский завод отправился в эвакуацию основным подрядчиком по производству бронекорпусов стал завод №264. Техническое оснащение завода (Сталинградская судоверфь) не позволяла вести раскрой бронелиста в требуемом количестве по мариупольской технологии. Для исправления ситуации пришлось ввести соединение бронелистов «в шип». Соединение «в четверть» осталось только при соединении крыши БО с лобовым листом.

Люк трансмиссионного отделения танка Т-34 только литой. Внешне такие люки отличались только тем, что были немного выше и шире, хотя размеры выреза люка остались прежними. Незначительно изменился люк мехвода, вырез под приборы наблюдения стал более пологим. «Подкову» шаровой установки, заменили кольцом.

На следующем этапе изменений отказались от соединения «в шип» крыши корпуса с бортовыми листами. Данный тип бронекорпуса встречается на поздних танках Т-34. Для этого типа корпуса характерно крепление бронезащиты выхлопных патрубков при помощи восьми болтов, а не семи как было ранее.

Сормовские корпуса. Производство бронекорпусов на «Красном Сормово» со сборки с харьковских комплектующих. Ранние сормовские корпуса внешне не отличимы от харьковских. С начала освоения производства бронекорпусов Т-34 начаты работы по адаптации технологии под местные условия. Подобный подход нашел понимание со стороны руководства и соответствующим постановлением наркомата обороны заводу были развязаны руки в этом направлении. Заводу было разрешено вносить любые изменения в ТУ и чертежи при условии не нарушения узловой совместимости.

Тем не менее, в октябре цеха покинули только двадцать танков Т-34. Эти машины оснащались карбюраторными моторами М-17, отличались ли они внешне от дизельных танков неизвестно. Все машины были с корпусами раннего типа, комплектующие для них поставляли для них заводы-смежники.

Первые отличия были сродни отличиям в бронекорпусах сталинградского типа, хотя и не аналогичные. Самое заметное отличие - круглый люк доступа к трансмиссии и прямой нижний лист кормы. Большие петли верхнего кормового, который перекрывал нижний лист- наиболее яркое отличие сормовских танков Т-34. Данные петли расположили в небольшом вырезе, геометрические размеры которого были не постоянны, а иногда этот вырез вовсе отсутствовал.

В отличии от своих сталинградских коллег, сормовчане использовали соединение характерной треугольной формы для соединения крыши БО с верхним лобовым листом, а также нижнего лобового с днищем. Также характерную треугольную форму имел выступ предохранявшей прибор наблюдения, установленный на лобовом листе. Сетка, закрывающая жалюзи крепили при помощи трех петель. Разработано и устанавливалось на серийные танки Т-34 буксирное приспособление, для буксировки артиллерийского орудия за танком. Это было сугубо сормовское нововведение.

На следующем этапе, отказались от выштамповки над люком мехвода, а также третьего прибора наблюдения. Также в это время появилась бронемаска пулемета. После отработки нового способа установки орудия появилась возможность отказаться от заднего люка в башне. Еще одной характерной особенностью было множество приваренных к корпусу металлических планок, служивших, по мнению конструкторов от заклинивания узлов танка Т-34 фрагментами снарядов. А также множество разных поручней скоб.

В сорок третьем году было принято принципиальное решение унифицировать корпуса Т-34. Начались поставки кроя с Урала и корпуса танков различных заводов стали более похожими между собой. Круглый люк в корме увеличили в диаметре и сместили вправо. После освоения автоматической сварки при производстве бронекорпусов Т-34, отказались от шипового соединения листов.

Уральские корпуса. Пройдя несколько этапов эволюции, Нижний Тагил наладил выпуск бронекорпусов нового типа. Основная заслуга в этом принадлежит введению автоматической сварки, а именно институту Патона который эвакуировали на УВЗ. Применение автоматической сварки, для которой предпочтительны прямые длинные швы, обусловило отказ от шипового соединения бронедеталей, за исключением лба корпуса с бортами танка.

К выпуску бронекорпусов УЗТМ подключился весной 1942 года. В начальный период, часть корпусов изготавливали по упрощенной технологии, что было связано с технологическими проблемами. Летом текущего года, задача значительно усложнилась - от завода требовалось наладить выпуск Т-34 целиком. Так же, в этот период к программе производства среднего танка подключился Челябинский завод.

Конструкторская документация по танку Т-34 на оба завода была доставлена из Нового Тагила, тогда как в Омск как из Нижнего Тагила, так и со Свердловска. Как следствие всего этого, так и того что УЗТМ (и не он единственный) отправлял комплектующие для остальных заводов, бронекорпуса этих заводов не имели хорошо узнаваемых черт, в отличие от предыдущих.

Известно только о нескольких внешних особенностях. Например, поручни «сборной конструкции», челябинских танков, наподобие тех, что устанавливали на КВ. Но такие, же поручни иногда встречаются и на машинах выпуска других заводов, за исключением омского. Сетка жалюзи, помимо штамповки, выпускалась гнутой, что более характерно для УЗТМ.

Точно известно, что ЧКЗ с 10.10.42г. стал устанавливать кронштейн крепления танковой печи, с 22.10.42г. поручни для десантников, а с января защита пулемета стала закрывать ствол полностью, а не треть. К лобовой балке танка Т-34 приваливали табличку с номером, очень часто только по ней можно определить достоверно место изготовления машины.

Башни Т-34.

Харьковские башни. Башен первого серийного варианта выпустили всего около 10 штук, две из них предназначены танков, которые собрали для показа членам правительства. Револьверные порты, как и приборы наблюдения, расположены точно по оси башни. Башенный люк плоский с прибором для кругового наблюдения в центре. Некоторые из этих танков Т-34 использовали для целей обучения, а некоторые отправили в армию.

Башни следующей серии уже отличались по своей конструкции. Военные требовали увеличения внутреннего объема, для чего пришлось сместить линию сгиба бортового листа. Как следствие, приборы наблюдения переместились на плоскость направленную под несбольшим углом вперед. Т-34 с такими башнями выпустили около 16 штук в период конец августа - начало сентября 1941 года. Другое требование военных – перенести рацию в корпус из башни выполнили в процессе производства.

На следующем этапе увеличили люк над головой командира, который получил выштамповку. Бронедетали башни выпускал завод в Мариуполе. Здесь же была освоена литая башня. Литая башня была тяжелее на 200 кг, но не имела каких либо преимуществ по противоснарядной стойкости. Основное достоинство – сокращение цикла производства, увеличение выпуска танков Т-34.

Наиболее заметное отличие этого типа - в кормовой нише ликвидировали скос верхней крышки и задний люк для установки пушки увеличенного размера. Бронировка приборов наблюдения Т-34 вначале выполнялась заодно с башней, затем от нее отказались в целях унификации с башней сварной конструкции. В верхнем люке был убран прибор кругового обзора, дыру под который заваривали заглушкой.

Выпуск сварных и литых башен проходил параллельно. При монтаже в башню пушки Ф-34 по обе стороны маски приваривали защитные гребни.

Одновременно утверждены новые изменения. Диаметр башенного кольца Т-34 изменен 1764 на 1785 миллиметра, а высота самой башни увеличена на тринадцать. По обе стороны маски появились литые гребни. Введены петли вентилятора, а также крепление на шести болтах комового люка. В башнях Т-34 раннего выпуска петли к крышке крепили клепками, а к крыше башни болтами для возможности демонтажа. Башни такого вида выпускались минимально до июня 1941 года.

Последние Т-34, которые были изготовлены в Харькове, не имели выреза в люке под прибор кругового наблюдения, а также только один наблюдательный прибор по борту. Начиная с октября 1941 года Харьковский завод начал свою работу на Урале.

Сормово. Изготовление башен «Красным Сормово» началось аналогично другим заводам, с использования комплектующих из Мариуполя. Однако развитое литейное производство позволило почти сразу перейти к изготовлению собственных башен собственной конструкции. Помимо собственного производства в программе задействованы заводы-смежники Кузнецкий, Кулебакский, Магнитогорский меткомбинаты, а также Новотагильский метзавод.

Башни Сормовского завода отличались от таковых мариупольского более рациональными формами, прежде всего обводов передней части, они были сильнее заострены, а также формой литьевого стыка. Данная мера аналогична «косынкам» сталинградского завода. Вероятно, с февраля сорок второго года башни Т-34 стали комплектовать люком увеличенной толщины с выштамповкой, к этому же времени относят и усиление бронирования маски пушки.

От люка в корме решено было отказаться. Демонтаж пушки в войсковых условиях проводили редко, а кормовой люк увеличивал временные затраты на производство. Предварительно был отработан метод установки пушки Т-34 без кормового люка, как в заводских, так и полевых условиях.

С марта сормовские тридцатьчетверки выпускались без кормового люка, но с бонками удержания домкрата и двумя упорами под гребнями маски. Защитная планка дополняла упоры и предотвращала соскальзывание башни вперед при установке. В средине сорок второго на башне и корпусе установили поручни.

В это же время для командирской панорамы Т-34 и наблюдательного прибора на крыше принята литая бронировка. На передней части стали наносить литьевой номер вначале из трех цифр, затем из четырех. Башни этого типа сохранились в производстве до сорок третьего, уже, когда другие заводы перешли на шестигранные.

Нижний Тагил. Первые Т-34 собранные в Нижнем Тагиле комплектовали башнями, собранными из мариупольских деталей. Процесс освоения собственных, был осложнен утратой при эвакуации технической документации. Данный эпизод не раз упоминается в мемуаристике, вполне вероятно так оно и было. Так что документацию пришлось восстанавливать в предельно сжатые сроки.

Заформовать целиком башню на имевшихся формовочных столах не представлялось возможным. До получения необходимого для этого оборудования решили формовать из нескольких элементов. Полученная башня Т-34 отличалась от предыдущей рядом новшеств опробованных в Сталинграде, так и собственных нововведений.

Т-34 этого периода комплектовали башнями Кулебакского производства и по ряду свидетельств производства УЗТМ. Башня Нижнего Тагила содержала ряд ясно видимых отличий, таких как:

• бронировка бортовых наблюдательных приборов, которая обеспечивала больший угол обзора;
• форма среза верхней части пушечной маски;
• более длинные накладки маски пушки танка Т-34.

Данный тип находился в производстве с начала и вплоть до зимы сорок второго года, когда ей на смену пришла башня шестигранной формы. В виде исключения, на ремонтных Т-34 могли использоваться детали более поздних лет выпуска.

Часть Т-34 с ранними башнями комплектовали 57-мм пушкой, довольно много башен использовали в качестве ДОТ. Существовали башни, выпущенные для бронекатеров и бронепоездов, со своими незначительными отличиями в конструкции.

Сталинградское производство. Первоначально сталинградские башни изготавливали из приведенных из Мариуполя деталей, и по виду они не должны отличаться от харьковских. В конце лета сорок второго в производство были внедрены улучшения разработанные, но не внедренные из-за эвакуации в харьковском производстве. Дефицитный прибор наблюдения для заряжающего нередко не устанавливался вовсе, а на его место ставили заглушку. Крышка вентилятора стала откидываться на петле вперед, затем ее сменила неподвижная крышка крестообразной формы.

До самой осени сорок второго конфигурация башен оставалась прежней. С сентября сорок второго, были начаты работы по отработке нового варианта раскроя бронелиста для башен и корпусов, которые были завершены к концу года. Применительно к башням Т-34 этот метод предусматривал отказ от изгиба бортовых листов в кормовой части.

Главной особенностью этих башен было:

• увеличен размер задней стенки Т-34, которую крепили 8 болтами;
• крышка вентилятора крестообразной формы;
• бронировка бортовых наблюдательных приборов улучшающая обзор (вплоть до выработки задела использовались оба типа бронировки);
• три детали нижней задней части танковой башни, вместо двух;
• характерной формы прибор наблюдения башенного стрелка.

Некоторые Т-34 имели люк с выштамповкой увеличенной толщины (вплоть до выработки задела использовались оба типа люков). Петли люка приваривали для упрощения конструкции, хотя это усложняло его демонтаж.

На следующем этапе изменений задняя стенка башни сделана несъемной, подобно сормовским Т-34. На корпуса Т-34 приваривали упоры, в задней части бонки для домкратов, в случае необходимости подъема башни для демонтажа пушки. Данный вариант пошел в серию с мая сорок второго.

Орудийная маска вместо правой и левой частей состояла из верхней части с изгибом, а также плоской нижней части. Передняя часть также стала плоской, в следствии чего появилась выступающая нижняя скула. Щиток орудийной маски более короткий в нижней части. Масок существовало два типа:

• маска первого типа с меньшим углом наклона (существовала недолго);
• маска с укороченным щитком, выпуска начиная с весны сорок второго.

Помимо Т-34 с сварными башнями, СТЗ выпускал Т-34 с литыми. Поначалу эти башни производили в Мариуполе. Затем, с конца сорок первого поступали башни предположительно Кулебакского завода. Производство собственных литых башен освоено летом сорок второго года, в июле машины с литыми башнями стали покидать заводские цеха. Существовало два варианта - первый имел более округлые очертания скул, а второй внешне повторял сварную башню.

На этом развитие сормовских башен было прекращено.

Шестигранные башни Сормовского завода.

К выпуску шестигранных башен зав.№112 приспел только лишь к 1943 г. Комплектуя партию танков переходной серии башнями уральского производства (штампованными и литыми), Сормово осваивало производство собственной башни оригинальной формы.

Характерной особенностью башен сормовского производства является достаточно топорная обрезка литников. Наблюдательная башенка командира танка изготавливалась полосы металла, свернутого в кольцо.

Башенка цилиндрической формы с фаской вверху. Сварной шов закрыт накладкой. Данная примета характерна для всех башенок такого типа. Характерными являются также приливы вокруг оружейных портов. Внешним отличием командирских башенок огнеметных машин являлся ввод антенны в задней части стенки.

Шестигранные башни зав.№122 выпускал нескольких видов, потому что еще зимой сорок четвертого года освоил производство Т-34-85. На крышах поздних шестигранных башен, которые выпускали вместе с башнями Т-34-85, отсутствовали рым-болты, которые заменили на крючья, приваренные к бортам башни, аналогично Т-34-85.

Штампованные башни.

Башни этого типа своим появлением обязаны приказу ГКО об увеличении в два раза выпуск башен на УЗТМ к октябрю сорок второго года. Форсировать производство литых башен не позволяли производственные мощности. Поэтому было принято решение необычное решение - задействовать для их производства 100000 т. пресс фирмы "Шлеман".

Под управлением главного инженера Горлицкого Л.Е. коллективом конструкторов спроектирована штампованная башня. Предварительно предполагалось употребить его штамповки из 60 мм проката, однако в виду его острого дефицита, для производства башни стали использовать 45 мм.

Обстрел башни показал, что по снарядной стойкости башни нового образца даже превосходили литые.
С 1.10.1942 года штампованные башни, совместно с литыми пошли на комплектацию машин собственного производства.

С декабря текущего года внутреннее пространство башни несколько увеличили. Объемы выпуска штампованных башен позволили отправлять часть продукции зав. "Красное Сормово" и №183.

Все перемены, введенные в литых башнях, реализовали и в штампованных. Это касается перемычки между двумя люками, а также рым-болтов и наблюдательной башенки оборудованной люком с двумя створками.

Типичным для штампованных башен Т-34 являлось размещение бронеколпака вентилятора - вперед прорезь, а также углубления для наблюдательных приборов на крыше.

После свертывания программы выпуска на УЗТМ танков Т-34 заводам - смежников отправлено от 2050 до 2062 башен литых и штампованных.

Танк Т-34 на видео.

• Танк Т-34 видео тест-драйв
• "Ударная сила: Танк Великой Победы" видео
• "Х/ф "Главный конструктор"

Первые столкновения боевых машин Красной армии и немецких захватчиков летом 1941 года вызвали у последних сильнейшее удивление. А удивляться было чему: Т-34 превосходил любой из немецких танков по вооружению, бронированию и маневренности. Немцы дали прозвище неуязвимой машине "wunderwaffe" или "чудо-оружие". Большинство военных историков сходятся во мнении, что именно Т-34 был самым успешным танком Второй мировой войны. Так в чем же был секрет советского "чуда"?

Рождение "тридцатьчетверки"

Примерно с середины 1931 года на вооружение Красной армии стали поступать колесно-гусеничные быстроходные танки (БТ) или БТ разных модификаций. Эти танки мало чем отличались от своего прародителя - американского танка, созданного Уолтером Кристи. Главным достоинством машин серии БТ была высокая максимальная скорость и маневренность, возможность передвижения и на гусеничном, и на колесном ходу. Свое первое боевое крещение БТ-2 и БТ-5 приняли в 1936 году во время Гражданской войны в Испании, потом последовала Советско-финская война.

Несмотря на общую удачную картину использования машин, к ним было и немало претензий: бронезащита была явно недостаточной, а орудие - слабосильным. Тем более, советская разведка докладывала о возможном конфликте с Германией, у которой на вооружении стояли бронированные танки PzIII и PzIV. Серия танков БТ требовала глубокой модернизации, и в 1937 году руководство страны дало задание конструкторскому бюро Харьковского завода на создание танка, способного устранить инженерные недостатки прототипов. Проектирование нового танка началось в конце 1937 года, работы возглавлял известный конструктор и инженер Михаил Кошкин.

К началу 1938 года новый танк был готов, он получил двойное заводское имя БТ-20/А-20, 25-миллиметровую лобовую броню, инновационный двигатель, новую пушку и мог как свои "прародители" передвигаться как на колесном, так и на гусеничном ходу. В целом боевая машина получилась хорошей, правда, все равно несла на себе недостатки предшественниц - броня в 25 миллиметров не могла восприниматься как достойное средство защиты от пушек в 45 и более миллиметров. Поэтому в мае 1938 года на заседании Комитета Обороны СССР был озвучен план модернизации прототипа А-20 - очередное повышение бронезащиты и отказ от колесного хода в угоду простоте конструкции.

Новый танк получил индекс А-32, он был схож по массе с А-20, но после всех модернизаций получил 76-миллиметровую пушку, усиленное бронирование - 45 миллиметров - и невероятно мощный двигатель, который позволял "тридцатьчетверке" почти "танцевать" на поле боя. В дальнейшем последняя модификация была названа А-34 или Т-34, под таким обозначением она и вошла в историю. Первые 115 штук Т-34 сошли с конвейера в январе 1940 года, а до начала войны их количество увеличилось до 1110.

В годы войны производство Т-34 фактически перевели на Урал, так как Уральский танковый завод (УТЗ, ныне "Уралвагонзавод"), был основным дублером Харьковского завода, переживавшим, по понятным причинам, не лучшие времена. С 1941 по 1945 год в Нижнем Тагиле построили десятки тысяч Т-34,. По данным историков, каждая третья боевая машина была сделана именно на Урале.

Модификация Т-34-85 начала сходить с конвейера Уралвагонзавода спустя 2 месяца после того, как была принята на вооружение. Летом 1944 года уральские конструкторы были отмечены орденом Ленина за выдающиеся заслуги в деле создания конструкции Т-34 и за дальнейшее усовершенствование и улучшение его боевых качеств.

Оснащение "чудо-машины

Т-34 имел классическую компоновку для советской школы танкостроения - кормовое расположение трансмиссии. Внутри же танк делился на четыре отделения - управления, боевое, моторное и трансмиссионное. В лобовой части корпуса располагались места механика-водителя и радиста, приборы наблюдения, баллоны со сжатым воздухом для экстренного запуска двигателя, а также закрепленный на лобовой броне пулемет. Боевое отделение находилось в середине танка, тут были места командира танка, который же являлся и наводчиком, и башенного стрелка, также выполняющего обязанности заряжающего. В башне, помимо орудия, находилась и часть боеукладки, и дополнительные смотровые приборы, и люк для посадки экипажа. Моторное отделение также располагалось в середине, но для безопасности экипажа ограждалось от него специальной съемной перегородкой.

Броневая защита корпуса была выполнена из катаных листов гомогенной стали, расположенной под сильным наклоном, что давало частые рикошеты вражеских снарядов. Круговая защита корпуса равнялась 45 миллиметрам, что вкупе с наклонами брони обеспечивало защиту от пушек калибром до 75 миллиметров.

На вооружении у Т-34 стояла 76-миллиметровая пушка Ф-34, которая на первом этапе войны пробивала все немецкие танки в любые проекции. Лишь с появлением "Тигров" и "Пантер" у данного орудия появились сложности, которые, правда, часто решались маневренным боем. Арсенал снарядов был следующим:

Осколочно-фугасная дальнобойная граната ОФ-350 и ОФ-350А

Фугасная граната старого русского образца Ф-354

Бронебойно-трассирующий снаряд БР-350А

Бронепрожигающий снаряд БП-353А

Пулевая шрапнель Ш-354

Помимо танковой пушки Т-34 оснащался двумя пулеметами ДТ 7,62 миллиметров, которые, как правило, использовались для подавления живой силы в городских условиях.

На "чудо-машину" устанавливался 12-цилиндровый дизельный двигатель мощностью в 450 лошадиных сил. Учитывая небольшую массу танка - около 27-28 тонн - данный двигатель позволял чувствовать себя одинаково уверенно и на весенне-осенней распутице, и на полях, и на пашнях. Военные сводки хранят немало воспоминаний членов экипажа "тридцатьчетверок", которые в маневренном бою - на высокой скорости и малом расстоянии до танка противника - творили настоящие чудеса. Например, подвиг экипажа модификации Т-34 - Т-34-85 под командованием Александра Оськина. Летом 1944 года они в маневренном бою уничтожили три новейших танка "Королевский Тигр". Так как лобовая броня немецких "кошек" была не по зубам танку Оськина, он принял решение максимально приблизиться к противнику и поразить его в менее защищенные бока, что с успехом и сделал.

Модернизация легенды

Последней технической переработкой "тридцатьчетверки" стал танк Т-34-85, который был принят на вооружение СССР в 1944 году, а юридически снят только в 1993 году. Несмотря на значительно измененный внешний вид машины, фактически новой была только башня, которая несла в себе более мощную 85-миллиметровую пушку - отсюда и название танка. За счет более крупной башни в танке освободилось место для дополнительного члена экипажа - наводчика, что позволило "разгрузить" командира танка. Незначительно возросшая масса компенсировалась увеличенной мощностью двигателя, а новое орудие стало достойным ответом "Пантерам" и "Тиграм".

Эта последняя модификация легендарного Т-34 считается венцом творения советских средних танков Великой Отечественной войны: идеальное сочетание скорости, маневренности, огневой мощи и неприхотливости в использовании. Танк использовался в Корейской и Вьетнамских войнах, в столкновениях между Израилем и Египтом, в африканских конфликтах.

В послевоенный период "чудо советской инженерной мысли" поставлялось в страны Восточного блока, Австрию, Германию, Китай, на данный момент все еще состоит на вооружении более чем 20 стран. Кстати, именно Т-34 боевые машины "Поднебесной" обязаны своим появлением. В начале 50-х годов прошлого века Советский Союз фактически подарил дружественному Китаю всю документацию на изготовление Т-34. А уж пытливый мозг трудолюбивого китайского народа поставил на поток различные модификации этого танка, которые еще недавно несли на себе узнаваемый индекс "34" в названии.

Советская, а после и российская школы танкостроения конструировали машины, так или иначе основываясь на опередившем свое время творении Михаила Кошкина - легендарном Т-34.