Андрей фадин биография.

Семибанкирщина.

«Семибанкирщина как новорусский вариант семибоярщины» («Общая газета», 1996, № 45)

Имелись в виду семь крупнейших финансово-промышленных групп РФ, оказавших на президентских выборах 1996 г. поддержку Б. Н. Ельцину.

СИНЯВСКИЙ Андрей Донатович (псевд. Абрам Терц) (1925-1997), писатель, литературовед 117 Россия-Мать, Россия-Сука.Абрам Терц. «Литературный процесс в России» («Континент», 1974, № 1) О «третьей волне» эмиграции: «Россия-Мать, Россия-Сука, ты ответишь и за это очередное, вскормленное

Абрам Терц (Андрей Донатович Синявский) Любимов Повесть (1963)В сказовой повести повествуется о странной истории, происшедшей с заурядным любимовским обывателем Леней Тихомировым. До той поры в Любимове, стоящем под Мокрой Горой, никаких чудесных событий не

ФАДИН, Андрей Васильевич (1953–1997), публицист 8 Семибанкирщина как новорусский вариант семибоярщины. Загл. статьи («Общая газета», 1996, № 45) По сообщению Льва Сигала, слово «семибанкирщина» было предложено Фадину Николаем Троицким. Имелись в виду семь крупнейших

Мало известный стране журналист Сергей Митрофанов занимался тем, что рецензировал книжные новинки.[...]по совету неких товарищей он решил предотвратить государственный переворот. Фамилии этих товарищей в конце концов прозвучали

© "НТВ" , "Итоги", 30.11.1997

Минувшая неделя претендует на то, чтобы стать самой грязной в истории российской журналистики. Журналистов принято ругать, нас принято считать продажными и обвинять во всех бедах. Если где-то что-то не так, то виноваты журналисты. Журналист Андрей Фадин позавчера должен был отметить свои 44. Ему не хватило недели. 19 ноября он погиб. Нелепая и страшная случайность, сказали сотрудники ГАИ. Но самое страшное было впереди. 5 дней спустя после этой аварии человек, называющий себя другом Андрея, решил сообщить нам нечто важное.

Сергей Митрофанов:- Я один из первых, кто написал некролог на гибель нашего общего друга Андрея Фадина, и я предположил, что это был несчастный случай. Однако появились некоторые новые обстоятельства. И мне кажется, что если в газетном мире Андрей Фадин занимал место не меньшее, чем Листьев в телевизионном, то мы должны рассмотреть и другие варианты и возможности происшедшего. Получилось так, что у меня оказался текст предположительно его последней статьи. Я говорю предположительно, потому что у меня нет полной уверенности, что это его статья. Я думаю, что мне лучше ответить на вопросы.

Вопросы были конкретными ответы показались неубедительными.

Лев Сигал "Общая газета": Все прослушки, просмотры это совершенно не Андрюшина стезя. Какая дискета, что ты городишь, как тебе не стыдно? Хоть бы после похорон сказал, не сейчас.

Сергей Миторофанов: В таком случае я попрошу тебя остаться здесь и должен тебе ответить на это.

Лев Сигал:- Почему ты мне раньше ничего не сказал?

Сергей Митрофанов:- Во-первых мы с тобой когда последний раз виделись?

Лев Сигал: -Даже в "Общую газету" факс не пришел.

Сергей Митрофанов:- Насчет чего факс?

Лев Сигал:- Насчет этой пресс-конференции. Случайно узнали через "Московский Комсомолец".

Сергей Митрофанов: -К нам обратились в половине пятого.

Лев Сигал: -А кто обратился?

Сергей Митрофанов: -Максим Меер.

Лев Сигал: -Известный деятель.

Мало известный стране журналист Сергей Митрофанов занимался тем, что рецензировал книжные новинки. В понедельник по совету неких товарищей он решил предотвратить государственный переворот. Фамилии этих товарищей в конце концов прозвучали. Это Максим Меер, сотрудник Фонда эффективной политики.

- Я так понимаю, что инициатором пресс-конференции был именно Максим?

Сергей Митрофанов:- Он сказал что это нужно срочно делать, но у него могли быть свои интересы. Я даже уверен, что меня используют. Абсолютно уверен.

Митрофанов утверждает, что сценарий государственного переворота, написанный якобы Андреем Фадиным, он обнаружил в своем почтовом ящике. Бывает. В 1994 году мы уже пережили переворот. Он назывался "Версия 1". Авторы искали и нашли. Им оказался Глеб Павловский, в прошлом диссидент, а сегодня руководитель Фонда эффективной политики. Погибший Андрей Фадин в свое время так сказал о Глебе Павловском: этот человек яркого ума, способный на любые политические провокации и мистификации. Пресс-конференция Митрофанова прошла в понедельник. А во-вторник, 25 ноября, "Комсомольская правда" опубликовала сценарий государственного переворота в России. Плохие люди в нем это Черномырдин, Селезнев и Куликов. Хороший человек - Анатолий Чубайс. День переворота - пятница 28. И никаких ссылок на якобы последнюю статью Андрея Фадина. На Фадина стали ссылаться только 26. А в пятницу, 28, Глеб Павловский дает интервью телекомпании НТВ. Он знал, для чего его пригласили и не отказался, тем самым подтвердив свою причастность к провокации. Более того, он дословно пересказал текст статьи, приписываемой погибшему Андрею Фадину.

Глеб Павловский, руководитель Фонда эффективной политики:- Я бы обратил внимание только на одно - есть одна важная действительно вещь. Во всей этой белиберде есть одна важная вещь. Каждый день в какой-нибудь из газет появляется запись телефонного разговора, копии счетов, появляется некоторый комромат. Но взгляните, что это за компромат? Это всегда утечки материалов из правоохранительных органов или из органов федеральной безопасности. Что это значит, какой вывод остается у человека, который это читает? Вывод в том, что всех пора судить. Они там все повязаны, всех пора судить. Вывод о том, что придет полиция и решит все наши политические вопросы, он напрашивается сам собой. И журналисты на это работают. Это действительно опасная альтернатива. По-моему, сложился определенный альянс работников правоохранительных органов и журналистов отдельных. Но, на мой взгляд, это не носит очистительного характера для общества, потому что все разоблачения, заметьте, строго избирательны. Они всегда бьют по крупным фигурам, которые в данный момент не угодны другим крупным фигурам.

Не для кого не секрет что последние два года Глеб Павловский активно сотрудничает с Анатолием Чубайсом. Фонд эффективной политики уже сегодня занимается разработкой сценариев президентских выборов 2000 года. Проблема однако не в том, что люди пытаются заглянуть в будущее. Проблема в том, что в нынешней жизни они используют давно известные методы из арсенала КГБ.

Фадин, Андрей Васильевич (1953 - 1997) - Историк, экономист, политолог, журналист

Биография

Родился в Москве в семье работника аппарата ЦК КПСС Василия Кузьмича Фадина и преподавательницы немецкого языка Эллы Мануиловны Фадиной (Абрамсон) На формирование настроений большое влияние оказала судьба репрессированного деда с материнской стороны – М.Абрамсона, видного китаиста, деятеля Коминтерна. Окончил исторической факультет МГУ в 1976 г., занимался новейшей историей Латинской Америки. Затем работал в ИМЛ при ЦК КПСС и в ИМЭМО АН СССР. Фадин является автором слова «Семибанкирщина», он же первым использовал термины «олигархи» и «имитационная демократия» для характеристики ситуации в России 90-х годов. Общественно-политической деятельностью начал заниматься в студенческие годы, имел комсомольские взыскания. С 1977 участвовал в подпольном демократическом социалистическом движении (т.н. «кружок молодых социалистов»).

В апреле 1982 вместе с товарищами был арестован КГБ СССР и обвинен в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 70 и 72 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда и организационная деятельность по созданию антисоветской организации), в апреле 1983 освобожден по Указу ПВС СССР о помиловании. С конца 1986 вернулся к активной общественно-политической деятельности – сотрудничал с Клубом социальных инициатив, был одним из создателей и лидеров клуба «Перестройка»/«Демократическая перестройка», членом клуба «Московская трибуна». Участвовал в развитии социал-демократических организаций, был одним из учредителей Московской социал-демократической организации, участвовал в учредительном съезде Социал-демократической партии Российской Федерации («первая» СДПР), хотя и не стал ее членом, сотрудничал с ее руководящими органами как эксперт.

После ввода федеральных войск в Чечню улетел в Грозный и находился там почти все время до окончания войны. За серию статей о чеченской трагедии Союз журналистов присудил ему премию «Золотое перо». В 1997-м году стал лауреатом премии Академии свободной прессы "За профессиональную честность и мужество". Награжден посмертно. Погиб в автомобильной катастрофе 19 ноября 1997 года.

В 2000 году вышел сборник статей А.Фадина "Третий Рим в третьем мире", издательство "Летний Сад"

"Общая газета", Москва

Елена Мариничева

В издательстве "Летний сад" вышла книга Андрея ФАДИНА - историка, политолога и публициста, обозревателя "Общей газеты" - "Третий Рим в третьем мире". В сборник, составленный вдовой Андрея Ольгой, включены наиболее интересные работы разных лет - как опубликованные, так и неопубликованные (за исключением тех, что были изъяты КГБ при аресте Фадина в 1982 году, да так и осели в недрах Лефортова).

НЕМНОГИМ более двух лет прошло со дня гибели Андрея в автокатастрофе, а я все ловлю себя на том, что мысленно продолжаю какой-то давно начатый с ним разговор, стараюсь смотреть на происходящее вокруг его глазами, пытаюсь что-то доказать или опровергнуть. И дело не в том, что нас связывали многие годы
дружбы. Просто высказанные им однажды мысли, суждения, оценки по какой-то хитрой причине не устаревают - более того, органично соответствуют контексту сегодняшней жизни, которая, как примерный ученик, все чаще их иллюстрирует.
Мы с Андреем - из семидесятых. Как и наши друзья, как и друзья наших друзей (надо сказать, в те годы мы с ним были знакомы еще только заочно - через общего друга, блестящего математика Мишу Ведюшкина). Пожалуй, чуть ли не все "семидесятники", обретшие потом голос - кто на страницах газет и журналов, кто в искусстве, кто в поэзии, - пытались задним числом понять и осмыслить время своей юности. Андрей, по-моему, сделал это наиболее точно и честно: "Жить и процветать в Системе казалось несколько постыдным и даже невозможным, сшибаться в лоб - безнадежным и бессмысленным, отъезжать - банальным и не совсем приличным. Приличным выбором казалось жить слегка на отшибе, во "включенно-выключенном" состоянии, отчасти во внутренней эмиграции, отчасти в не до конца переваренных Системой сферах деятельности, занятиях, профессиях. Хотя все, конечно, не так просто. Соблазн социального успеха и страх аутсайдерства были, если честно, равноправными элементами той жизни".
Об этом "страхе аутсайдерства" не принято было не то что говорить - даже думать: как же! мы соль земли! Мы отказались от карьер, должностей и т.д. Не в этой ли психологической конструкции, так прочно и так болезненно сложившейся тогда, причина нынешней повальной беготни бывших "дворников и сторожей" за местами, за деньгами, стремление оптимально вписаться в сложившийся порядок вещей?
Впрочем, нежелание остаться на обочине, оказаться вне движения доминирующего большинства вполне понятно и весьма распространено. Но бывают времена, когда совесть человеческая, порыв к свободе, нравственные идеи как будто концентрируются. Тогда появляются люди, всерьез готовые быть вне общего течения, способные, по выражению Андрея Синявского, "жить и мыслить на
собственный страх и риск". На заре Перестройки таких людей оказалось немало, но потом тихие волны конформизма все стали расставлять "как надо". Андрей же до конца жизни отличался обостренной совестью, сохраняя непредвзятый взгляд на мир. Чем-чем, а "договороспособностью" (милое словечко из лексикона современных политиков, означающее необходимое и весьма положительное качество человека) он никак не обладал, обнаруживая "полное отсутствие голоса, когда требуется подпеть сильным мира сего" (Василий Шукшин). Чего не скажешь об иных, с кем был Андрей в свое время достаточно близок. Тот же Глеб Павловский, когда-то друг Андрея, соратник по подпольным изданиям, автор честных,
будоражащих ум статей в тоненьком журнальчике "Век ХХ и мир", теперь является почему-то "человеком Кремля", консультирует и крепко поддерживает власть имущих. Ну да Бог ему судья! Я же, знавшая обоих в горячечные годы начала Перестройки, тешу себя мыслью, что это какая-то ошибка, недоразумение. "Инфантильное сознание" - сказал бы, наверное, на мое нежелание расстаться с иллюзиями Андрей. Да, сам он, несмотря на свою душевную детскость
и непосредственность, был по-настоящему взрослым и зрелым. Только такой человек с горечью мог сказать: "В отказе искать и находить огонь в пепле истории драма многих из тех, кто начинал с защиты провозглашенных нашим обществом идеалов - от самого общества, от действительности, которая слишком уж с этими идеалами расходилась. Беда тех, кто, защищая от нашей общей нетерпимости свое право самостоятельно мыслить, прошел путь от сомнения до отчаяния <...> Кого логика борьбы и призыва привела к тотальному нигилизму".
Я бы могла рассказать, каким, несмотря на все перипетии судьбы и безвременья, был сам Андрей, как негромко и сердечно помогал друзьям и их семьям, попавшим в беду. Но вернусь к книге. Собственный текст, слово скажут о человеке едва ли не больше, чем его близкие друзья.
Думаю, что Андрея, погибшего в дни короткого перемирия с Чечней, не удивили бы ни размах, который приняла нынешняя "антитеррористическая операция" на Кавказе, ни патетика призывов идти до конца, несмотря ни на какие жертвы новой войны. Еще весной 1997 года, как бы заглядывая чуть-чуть за "горизонт событий", он писал, проводя параллель между Буденновском и Перу: "Проблему
терроризма не решить, перебив террористов. Если не оставлено приемлемого реального выхода, на место убитых встанут новые". Так ясно, просто и убедительно Андрей предостерегает нас, всегда готовых заслушаться речами о сортирах и в-морду-давании. Но почему, почему солдафонские призывы "мочить" находят у многих отклик и поддержку? Конечно, во многом потому, что исходят они от власти и силы. Для того чтобы возражать им, нужно мало-мальское
умение "жить и мыслить на собственный страх и риск" - а с этим всегда сложно. Есть и другая причина, которую Фадин называет "магией оборонного сознания". "Если не мы их - то они нас!" - восклицают сторонники "ковровых зачисток" и ультиматумов, ссылаясь на чеченский след во взрывах, диверсиях, прошлых и будущих.
Обращаясь к известным событиям 1968 года (речь, конечно, не о том, что можно сравнивать Чечню и Чехословакию, речь абсолютно о другом), Фадин писал: "Когда <...> тысячи наших людей, повинуясь властному, но невразумительно обоснованному приказу, пересекли границы Чехословакии (которую их с детства приучали считать другом и союзником), то главным аргументом политработников, пытавшихся убить саму возможность сомнений в справедливости приказанного, был
даже не пресловутый тезис о "защите социализма", а нечто гораздо более действенное: "если не мы - то они!" Как вспоминают участники той акции, этот аргумент действовал безотказно. Увы, не только в армии. И не только тогда. Раз за разом, с убийственной повторяемостью навязчивая мания оборонного сознания - образ осажденной крепости - парализует нашу способность мыслить, сомневаться, искать альтернативные решения. Такое впечатление, что призрак всеобщего заговора <...> ведет нас, как гаммельнский крысолов, в пучину трагических ошибок - нравственных, политических, военных<...>"
Мыслить, сомневаться, искать альтернативные решения - к этому призывают статьи и публицистические эссе Андрея Фадина. Вот еще одна политическая коллизия наших дней: будущий президент предрешен. Об этом говорят все: и правые, и левые, и власть, и оппозиция. Остается только послушно за него проголосовать. Может, кто-нибудь и проголосовал бы за иного, но - какой смысл? Он все равно не пройдет, а значит - "иного не дано". Напомним, что недавно этот лозунг уже владел умами интеллигенции. И именно Андрей стал тогда одним из идеологов и авторов знаменитого сборника "Иное", собравшего на своих страницах блестящих
интеллектуалов (от Щедровицкого до Гефтера) с их сценариями альтернативного развития.
"Голос за безнадежного кандидата - не потерянный голос" - доказывал Андрей Фадин в июне 1996-го, так и озаглавив одну из своих программных статей. Не знаю, многие ли услышали его тогда, но сейчас - очень советую: прочитайте.
Впрочем, не стоит представлять Андрея как человека, заранее знавшего ответы на все вопросы. Например, одной из проблем, над которой он много размышлял, была: как согласуются мораль и политика? можно ли, оставаясь честным и порядочным человеком, добиваться поставленных политических целей? "Демонстративный морализм, - с горечью написал однажды Андрей, - плохое подспорье для политической карьеры, особенно в эпоху тотальной растащиловки и культа обогащения. Революция окончена, забудьте. Отныне успех возможен лишь при поддержке денежных и политических "центров силы", которые требуют в обмен на эту поддержку весьма определенных обещаний. Общество, безусловно, нуждается в
хранителях моральной нормы, как нуждается природа в санитарах леса. Беда только в том, что не всегда общество готово слушать и слышать... Общество занято частью выживанием, частью обогащением, причем и то и другое отнюдь не подразумевает следования библейским заповедям. Моральные авторитеты отсутствуют в обществе не потому, что их нет, а потому, что их не хотят замечать и слушать".
Сегодня вопросы, что такое хорошо и что такое плохо, еще глубже ушли в тень. Не хорошо или плохо - а выгодно или невыгодно, не правда или ложь - а целесообразность или нецелесообразность. Что выбираем? Трезвый цинизм или здоровый прагматизм? "И все же, сдается мне, - как будто обращался по этому поводу ко всем нам мой друг Андрей Фадин, - у интеллигента, пока он остается таковым, никакого реального выбора просто нет: так уж у него горло устроено, что он обречен говорить то, что представляется ему правдой. Как бы опасно или даже вредно это ни было для им же желаемого будущего. Утешением ему может служить лишь то, что опасные его размышления услышат лишь те, кто не боится сомнений, для кого отчаяние не является основанием отказа от свободы мыслить"