8. О СИЛЕ СУЖДЕНИЯ
Пока человек живет, он слагает суждения и руководствуется ими. Он судит сознательно и бессознательно; высказываясь и совершая молчаливые поступки; делая логические выводы и проявляя купеческую изворотливость; спрашивая, и отвечая, и уклоняясь от ответа; везде – в политике, в искусстве и в обыденной жизни. За каждым жизненным решением и деянием скрывается целый узел суждений – иногда невысказанных, иногда еле помысленных, нередко сокращенных, быстрых, так называемых «непосредственных умозаключений». Здесь по большей части нет тех умственно построенных, логически оформленных, ясных и зрелых суждений, с которыми считается логика; гораздо чаще это инстинктивно вспыхивающие «суждения пристального взгляда», заботы, страха, зависти, своекорыстия, юмора, оценки, отвращения, решительного отказа от почти состоявшейся покупки или внезапного оборонительного телодвижения. И тем не менее – это все суждения.
Пока человек живет, он должен воспитывать и укреплять свою силу суждения. Ему необходимо организовывать свой внутренний мир и окружающую его внешнюю среду. Ему необходим строй и порядок . Приводить в порядок значит властно вмешиваться в хаотически-случайный поток жизненных содержаний, разделять, обособлять, выбирать сопринадлежащее и устанавливать новые, жизненно необходимые связи, новую сопринадлежность вещей . Организовывать значит отличать существенное от несущественного и придавать существенному вес и значение; это значит устанавливать преобладание, подчинение и сочленение, распределять функции, обязанности и полномочия – и тем создавать целостный и жизнеспособный организм (крестьянское хозяйство, правящее ведомство, фабрику, армию, школу, умственный организм книги, художественный организм картины, симфонии, драмы и т. д.). И в основе всего этого лежит процесс суждения, как необходимое и творческое выражение жизни.
Суждение совсем не есть «привилегия» отвлеченных мыслителей. Судит каждый человек – образованный и необразованный, умный и глупый, теоретик и практик: каждый разделяет и связывает, оценивает и выбирает, выделяет существенное и формирует, упорядочивает и организует – и на письменном столе, и в кухне, и в гараже, и в магазине, и в парламенте. И это искусство – во всем схватывать существенное, все связывать существенною сопринадлежностью и согласно этому «строить жизнь» – есть искусство суждения, столь необходимое для всякой жизнеспособности, для творчества и для человеческого счастья. Это надо всем продумать до конца, раз навсегда; и сделать из этого выводы.
Вот почему каждый из нас призван воспитывать в себе самом, в своих детях, учениках и подчиненных силу суждения; но не только в них, а и во всех людях, с которыми его сводит жизнь, – незаметно выправляя постановку вопросов, тактично подсказывая их верное решение, уточняя мысль и настойчиво выдвигая во всем главное, существенное, лучшее. Ибо сила верного суждения лежит в основе всей человеческой культуры.
Это самовоспитание, эта борьба за свою и чужую силу суждения осуществляется через аскез . Аскез обозначает не только «упражнение», но и «воздержание», причем и то и другое ведет к лучшему умению . Это слово говорит о постоянной работе над усовершенствованием; вызывается же эта работа чувством ответственности . Аскез есть школа, ведущая к лучшему; дисциплинирована и сосредоточение силы; восхождение к властному искусству. И где это совершается – это упражнение и воздержание, эта школа и дисциплина, – там живет истинная академия, там бережется и укрепляется сила национальной мысли, «мозг» страны, творческая энергия знания, то, что можно было бы назвать вместе с французским мудрецом «la mo?lle du lion»… Ибо аскез силы суждения есть верный путь, ведущий к расцвету подлинной национальной культуры.
Итак, первое, что надо делать, – это будить в людях чувство ответственности . Кто живет, тот судит; кто судит, тот обязан отвечать за свои суждения. Ибо каждый жизненный поступок есть суждение; и, обратно, каждое суждение есть деяние, есть жизненный акт, который неудержимо передается во все стороны, то служит благу, то приносит вред и причиняет жизненные раны. Поэтому надо вести борьбу со всяким безответственным, легкомысленным, произвольным, заносчивым и беззастенчивым суждением и рассуждением! Долой безответственность, долой легкомысленный произвол! Настоящая, серьезная жизнь доступна только тому, кто относится серьезно к своим суждениям и понимает значение умственной концентрации и духовной компетентности…
Чувство ответственности вызывает в людях волю к предметному и верному суждению и соответственно решение применять свою силу суждения осторожно и обоснованно . Отсюда возникает готовность – воздерживаться от суждения всюду, где нет достаточной компетентности, честно и храбро говорить «не знаю», «не вижу», «не исследовал», «не продумал», «не понимаю», «не могу». Надо приучить себя к тому, что моя сила суждения имеет свои пределы, что я не в состоянии судить там, где не вижу и не разумею; что лучше показаться кому-нибудь «неучем» или «глупцом», чем оказаться на самом деле развязным или даже нахальным болтуном. Надо научиться смирению. Важнее и драгоценнее быть смиренным аскетом в суждении, чем самоуверенным всезнайкою. Надо отучить себя от всякого неуместного апломба, этого первого признака ограниченности или даже глупости.
Так начинается воспитание силы суждения. Оно начинается с вопроса: чего требует от нас верное суждение? И еще: что мне надо совершить в самом себе, чтобы произносить самостоятельные и верные суждения? Ответ гласит: при каждом суждении человек должен интенционально сосредоточиваться . Слово «интенция» происходит от латинского глагола «intendo» и означает сразу: определенное направление и сосредоточенное напряжение . Добывая суждение, надо временно зажить одним-единым жизненным содержанием и выйти из остальных: нужна способность к концентрации, к погружению в единое, к уходу в колодец; надо выбрать одно содержание и предоставить себя в его власть, «втянуться» в него всецело. Это приучает человека к живому и интенсивному восприятию предмета.
Но это восприятие должно непременно соответствовать природе данного предмета . А предметы различны, своеобразны и многовидны. Зная это, надо приготовиться к тому, чтобы настежь открывать «двери» своей души всякому данному предмету. Надо отдавать в его распоряжение все свои внешние и внутренние силы, и притом именно те, которых он требует: свои чувственные «органы», если они понадобятся (зрение, слух, осязание, обоняние, мускульное чувство, способность ощущать тепло и холод и т. д.); свою силу воображения и творческую фантазию; побуждения любви; напряжения эмоций и аффектов; чувственно прикованное, нечувственно освобожденное и сверхчувственно окрыленное мышление; силу своей воли, а может быть (напр., в этике и политике), и энергию действия. Человек, желающий судить о предмете, должен быть готов обратиться к нему именно теми силами и способностями своего существа, которых он потребует. Что скажет о живописи слепой? Что может произнести о музыке глухой? Человек с чувственно-связанным воображением не решит ни одной геометрической задачи. Человек с мертвым или скудным чувством не сможет судить в делах нравственности, религии, художества и патриотизма; безвольному и близорукому человеку лучше не участвовать в политике ни суждением, ни деянием…
Восприятие предмета будет мнимым или скудным у того, кто располагает только чувственными ощущениями и отвлеченною мыслью: самое драгоценное в жизни останется недоступным для него. Человек должен уметь приспособляться к тому способу бытия, который присущ данному предмету; он должен ставить в его распоряжение всю «клавиатуру» своих человеческих способностей. Только таким путем он построит верный «мост» к предмету. Только при этом условии он «вос-приимет» в себя предмет своего суждения, именно его, а не его обманчивого сходно-именного «двойника». Ибо в суждении дело идет не о словах или именах, а о реальностях . И только тот, кто «вос-приимет» в себя предмет своего суждения, может надеяться на то, что не он (субъект) скажет что-то о предмете, а сам предмет «заговорит» через него о себе и произнесет о самом себе драгоценное суждение.
Только при соблюдении этого требования есть надежда на удачу: человек сможет попытаться выразить воспринятое в словах . Это нелегко. Это может удаться, но не совсем; это может отчасти и не удаться. Надо зажить предметом и говорить из него. И нередко человек будет чувствовать себя при этом – затрудненным, медленным, беспомощным, ищущим и ненаходящим, «в томленьях крайнего усилья» (Фет). Всякий, кто пытался идти по этому пути, знает, что «целое» дается нелегко и что иногда оно почти не дается: его надо внутренно как бы «делить на части», сосредоточивая «лупу» своего созерцания, своей мысли, своего слова на отдельных «частях» или сторонах, по очереди. И каждая «часть» потребует той же самой сосредоточенности и осторожности, с которой начиналось первое восприятие. У того, кто упражняется, постепенно вырабатывается особое «искусство деления» – отбирающее существенное и отодвигающее несущественности, требующее неутомимого удостоверения и переудостоверения, требующее готовности не переоценивать добытое, а признавать его лишь предварительным итогом, с тем чтобы начинать все снова со свежими силами.
Одновременно с этим вырабатывается умение спрашивать, ставить вопросы, та необходимая вдумчивость и осторожность умственного взора, без которой невозможно никакое исследование. Надо иметь такое чувство, как если бы каждый вопрос возникал из глубины самого предмета и подсказывался им. Ибо настоящий вопрос родится не произвольно, он как бы навязывается или предписывается; он не произволен, не вял, не ленив и не холоден; он насыщен, интенсивен, требователен; он борется, он зовет, он как бы властно стучится в дверь. И именно предметная серьезность его создает уверенность, что ответ не замедлит.
В этом процессе возникает и искусство сомнения . Я разумею не холодное и равнодушное сомнение безразличного человека: такое сомнение бесплодно; оно разрушает, разлагает и губит, особенно тогда, если оно является беспредметным, ироническим и всеобъемлющим: «сомневаюсь во всем, даже в собственном сомнении»… Нет, я разумею ищущее и добивающееся сомнение, интенционально-сосредоточенное, содержательно-определенное и предметно-укорененное: такое сомнение немедленно вызывает потребность в новом, верном восприятии предмета, которое и осуществляется. Такое сомнение драгоценно, плодотворно и удостоверяюще. Оно известно всем серьезным исследователям и всем религиозно-верующим людям. Оно является двигателем для силы суждения, источником всякого серьезного знания, орудием всякого художественного искусства.
Тогда может родиться творческий и продуктивный «ответ», в основании коего всегда лежит исходная, подлинная честность . Этот «ответ» надо представлять себе как некий длительный, вековечный процесс, который длится с самого рождения первочеловека и его познания, слагается и ныне, и будет длиться всегда. Не потому, что каждое человеческое познание «относительно» и «недостоверно»; нет, каждый предметный ответ достоверен и полноценен; но он не исчерпывает предмета, он не раскрывает его целостно, до самого дна. Предмет подобен «махровому» цветку, не имеющему «последних лепестков»: он раскрывается все дальше и глубже, без конца, расцветая снова и снова. Отсюда и бесконечное «отвечание»: оно дарит человеку истину, но эта истина имеет образ «бесконечно махрового цветка». Этот «цветок» не есть иллюзия или фантазия; он подлинно обстоит; он раскрывается сам; и это расцветание совершается все дальше и дальше во всем своем великолепии. Сила суждения требует благоговения перед предметом и великого терпения.
Вот почему всем крупным, призванным мыслителям свойственно как бы вечно цветущее мышление, ибо у них всякое понятие, всякое суждение, всякое слово – вскрывает новые связи, развертывает новые ходы, как бы отверзает новые двери, ведущие к предметным источникам и колодцам, в предметные шахты. Такие мыслители – качественно всегда подлинны; по объему и материалу – всегда новы; по огню своей мысли – всегда «искренни» . Их мысль никогда не впадает в релятивизм; но она всегда не закончена. Ибо таким создан и так обстоит Божий мир; таким помыслил его Господь и в таком виде Он отдал нам его на исследование и познание, чтобы мы всюду осязали Его могущество и величие, Его излучения, Его присутствие и созерцали мир как живой символ, как живой «иероглиф» Божий…
И потому мы можем быть уверены, что, где начинает господствовать отвлеченное, схематическое мышление, упрощающее и повторяющее, раз навсегда нашедшее мнимый «ответ» на все свои неверные «вопросы» и самодовольно навязывающее всем свой «штамп» или «трафарет», там сила суждения иссякла и омертвела, там воцаряется мертвая ложь и пошлость (например, «механицизм» в естествознании, «формализм» в юриспруденции, «конструктивизм» в философии, «кубизм» в живописи, «модернизм» в музыке, «диалектический материализм» в истории, политике и экономике и т. д.).
И посему всем нам и повсюду, и особенно нам, русским, которым еще предстоит воспитать в себе национальный духовный характер, – нам надо упражнять и крепить свою силу суждения, нам необходимо судить свободно и ответственно и высоко ценить аскетическое начало в мысли . Нам надо помнить, что беспредметные суждения и противопредметные рассуждения слагают гибельную болтовню, за которую множество людей будет расплачиваться долгими и жестокими страданиями.
Аскез силы суждения требует от нас, чтобы мы честно знали, где кончается наше знание, где наша сила суждения захлебывается, иссякает и изнемогает. Он учит нас рассматривать наше знание как «еще-незнание»; он приучает нас к насыщенному и в то же время непритязательному мышлению. Он ведет нас через все преграды вопрошания и сомнения, через очистительные огни самокритики и возражения самому себе, так, чтобы мы могли выйти из всего этого искуса закаленными и обновленными.
Однако аскез силы суждения совсем не есть проявление умственного безволия; ибо осторожный человек нисколько не лишен воли; и осторожность совсем не ведет к разлагающему релятивизму или агностицизму. Этот аскез отнюдь не есть и прикровенное «бегство» от предмета; напротив, он означает выдержанную борьбу за предмет, мужественное движение к нему. Он превращает человека как бы в орудие самого предмета, в его послушный знак, может быть, в его живогласную трубу. Он дает нам искусство незнания, храбрость откровенного непонимания, смирение, чтобы учиться и поучаться. Есть великая духовная красота в том молитвенном исследовании, которое мы видим у всех великих философов и естествоиспытателей – у Сократа, Аристотеля, Коперника, Галилея, Кеплера, Декарта, Лейбница, Халлера, Ломоносова, Либиха, Ньютона, Фехнера и у других. Есть дивный духовный аромат в их честном, точном, зорком и скромном вопрошании…
Итак, аскез силы суждения требует предметной концентрации и точного, ответственного выражения тех содержаний, которые восприняты от предмета; последний этап ее есть нахождение верной формы суждения, утвердительной или отрицательной, с точным объемом (общим, частным или единичным). Само собою разумеется, что все это требует духовной воли, умственного напряжения с «долгим дыханием» и сосредоточенного внимания, – именно того, что французский скульптор Роден так неудачно пытался выразить в напряженных мускулах и сосущих губах мощнотелого атлета («Мыслитель»); неудача здесь в том, что сосредоточенность и напряжение мысли отнюдь не имеют «соматической» (т. е. телесной) и «инфантильной» (т. е. ребяческой) природы, но требуют, наоборот, «распряженных» мускулов и забвения о собственном теле. Аскез силы суждения есть дело духа . Он воспитывает к предметности в жизни, и притом во всех областях культуры. Он должен сообщить человеку гибкость внутреннего акта, зоркость в восприятии и точность в описании и мышлении . Он укрепляет в человеке чувство ответственности и строгую честность; он борется со всяким легкомыслием, со всезнайством, с тщеславием, с хвастливостью, праздным пустословием и безответственной болтовней. Одним словом – это есть школа истины, красоты и культуры . И там, где люди работают над этим и обучаются этому, там живет и цветет подлинная национальная академия – в науке, в религии, в искусстве, в политике и во всякой деятельности.
И прежде всего – воспитание судящей силы составляет основную задачу умственного образования . «Образованным» надо считать не многознающего «энциклопедиста» и не всезнающего «сноба»: обременение или переобременение человеческой памяти не дает зрелости человеческому духу. Мудрый грек Гераклит был совершенно прав: «многознание не научает человека владеть умом»… Образован воистину – не перегруженный интеллект, напоминающий «Британскую энциклопедию» или «Книжный каталог ватиканской библиотеки». Истинная образованность есть сила созерцания и зрелость суждения . Она отвергает всякое «авторитарное» мышление и живет самостоятельным творческим общением с самим предметом . И потому образование есть прежде всего воспитание к самодеятельному созерцанию и мышлению, – к исследованию.
Исследование совсем не является монополией ученого и его «лаборатории». Исследуют все, кто имеет непосредственно дело с предметом: моряк, ведущий свой корабль; крестьянин, налаживающий свое хозяйство; офицер и солдат на поле сражения; рабочий у своего станка; купец в своей лавке; учитель в школе; священник в своем приходе. Всюду, где человек обращается с вопросом к Богу, к природе и к своему человеческому окружению, он выступает в качестве самостоятельного мыслителя и оказывается исследователем. И этим он доказывает (говоря словами Аристотеля), что он человек «свободный от природы», ибо «рабом от природы является тот, у кого ума хватает только для понимания чужих мыслей», но не для выработки своих…
Подобно этому религиозная зрелость человеческого духа состоит в том, что он ответственно, осторожно и благоговейно судит о религиозных предметах и делах. Это имел в виду еще Цицерон, когда производил слово «религия» от латинского глагола «relegere», что значит совестно и благоговейно воспринимать и обсуждать божественные содержания. Тот, кто решает вопросы религии слишком легко и быстро, тот обнаруживает ребячливое умонастроение, которое не следует смешивать с чистотой и цельностью детской души, заповеданными в Евангелии. Ребячливый человек готов верить всякому слову, слуху и вздору; он не умеет ни проверить, ни удостоверить; он не знает ответственности и не понимает священных сомнений: и не имеет ни малейшего подозрения о том, какова таинственная глубина религиозных обстояний. Истинная религиозность начинается именно с «духовной нищеты», т. е. со смиренного и искреннего «незнания», с подлинного «алкания и жаждания правды»… Человек исповедует свою духовную скудость, и отсюда в нем зарождается плодотворное созерцание и вопрошание, сомнение и удостоверение, ответственность и внутренняя честность, которые никогда не успокоятся на суеверии, на беспочвенной фантазии, на «соблазне» и «прелести». Больной и нечистый «мистицизм» отметается, и всякое религиозное воззрение, при всей его иррациональности, слагается как своего рода зрелое и благоговейное суждение, как зрелый плод религиозного аскеза.
Подобное этому мы видим и в искусстве . То, что художник призван «выговорить» в своем произведении, как «главное-сказуемое», есть зрело промедитированное суждение о вечных предметах . Каждый образ, который он вынашивает и выбирает для выражения своей главной идеи, возникает в процессе осторожного созерцания и ответственного суждения. Каждое «нет» и каждое «да», которое он безмолвно произносит в себе, отвергая одно и предпочитая другое, имеет именно этот смысл. Каждая линия и каждая краска в его картине; каждый аккорд и каждая модуляция в его сонате; каждая фраза его романа, каждое слово в его стихотворении; каждый оконный наличник в его фасаде; каждый жест его танца – есть сконцентрированный итог многих созерцающих, спрашивающих, проверяющих и выбирающих суждений, которых он, наверное, никогда не переживал в сознательно-логической форме. Настоящее искусство возникает в аскетическом процессе художественного суждения: художник обязан отвергать все, что он переживает как «только возможное», до тех пор пока не появится предметная необходимость, повелительно требующая своего признания. Об этом знал Леонардо да Винчи, создававший свои произведения медленно, отыскивая, меняя, в великом аскезе своего художественного суждения, и оставивший некоторые из них в неоконченном виде. Об этом знали великие художники слова – поэты, исправлявшие свой стих в несколько «этажей» (Пушкин), и прозаики, переписывавшие и переделывавшие свой текст до 8 и 9 раз (Гоголь). Поэтому каждый творящий художник призван ждать и добиваться предметной очевидности и должен творить, предаваясь аскезу в своем художественном суждении. Иначе он не создаст ничего необходимого и вечного, ибо произведения его останутся «игрою в возможность», однодневными капризами, баловством, предназначенным для развлечения неприхотливых и скучающих людей, – «эстрадою для снобов»…
Те же законы господствуют и в этике . Каждое жизненное деяние является выражением многих суждений – о желаниях и о долге, о добре и зле, о полезном и вредном, о приличном и неприличном, о людях вообще и о данном человеке, о любви и ненависти, о Боге и о душе… В этом участвуют и инстинкт самосохранения, и сведения о целях и средствах, и совесть, и честь, и любовь, и сострадание, и вчувствование. Так, каждый совестный поступок есть самостоятельное суждение, исходящее из глубины сердца и решающее вопрос о самом лучшем в жизни; и то обстоятельство, что это совестное суждение не имеет зрело-сознательной, логической формы, делает его «суд» еще более ответственным во всей его молниеобразной непосредственности: и совсем не случайно язык африканских негров передает совестный акт так: «сердце говорит слово»…
Вот почему так важен аскез суждения в этике; вот почему смирение оказывается одной из важнейших «добродетелей познания». Это раскрывает нам также глубокое значение евангельского слова «не судите…»: ибо тому, кто судит людей и осуждает, слишком часто остается недоступной последняя сердечная глубина бедного грешника; и профессиональный судья, на которого возложена обязанность судить, оказывается на высоте только тогда, если он постоянно старается вчувствоваться в живое и неустойчивое правосознание преступника.
Так обстоит дело и в политике . Каждое голосование, каждый закон, каждая реформа есть заключительное суждение, за которым скрываются целые цепи предварительных суждений. Эти исходные суждения, эти «предпосылки» говорят о самых различных содержаниях человеческой жизни, начиная с религиозной веры, добра и зла, родины, свободы и права и кончая прозаическими соображениями о пользе и вреде. Строго говоря, активный гражданин, имеющий право голоса, должен знать все, все взвешивать, все решать и нести ответственность за каждое свое суждение. И ему остается только подумать о том, как он справится с этим без предварительной и долгой школы суждения. Поэтому Сократ был совершенно прав, когда он обращался к своим согражданам с сомневающимися и выпытывающими вопросами, чтобы как-нибудь разочаровать их в их политическом всезнайстве и подвигнуть их к настоящему, ответственному аскезу в деле суждения. И тот, кто поймет это, тот навсегда откажется от слепой веры в то, будто «глас народа есть глас Божий»…
Итак, аскез силы суждения составляет настоящий и необходимый фундамент всей человеческой культуры; и народное образование должно заботиться и неустанно бороться за зрелость личного суждения . Это есть необходимый путь к воспитанию, духовной зрелости и мудрости. Какое обширное, какое плодородное духовное поле откроется перед нами в грядущей освобожденной России, где русская национальная талантливость познает бремя ответственности и энергию дисциплины!..
автора Ильин Иван Александрович Из книги О сопротивлении злу силою автора Ильин Иван Александрович7. О СИЛЕ И ЗЛЕ По-видимому, в физическом понуждении и пресечении как способе воздействия есть три момента, которые могут казаться противодуховными и противолюбовными: во-первых, обращение к человеческой воле как таковой помимо очевидности и любви, во-вторых, воздействие
Из книги Колесо времени автора Кастанеда Карлос Из книги Ранний буддизм: религия и философия автора Лысенко Виктория ГеоргиевнаКриявадины о движущей силе перерождения Среди криявадинов нам известна позиция упанишад, последователей джайнизма и буддистов. Все они признают моральную силу кармы и соглашаются в том, что хорошая карма ведет к благоприятному перерождению, а плохая - к
Из книги Основы христианской культуры автора Ильин Иван Александрович7. О силе и зле По-видимому, в физическом понуждении и пресечении как способе воздействия есть три момента, которые могут казаться противодуховными и противолюбовными: во-первых, обращение к человеческой воле как таковой помимо очевидности и любви, во-вторых, воздействие
Из книги Людены, или Великая Октябрьская Социалистическая Контрреволюция автора Эшер Эли Из книги Ясные Слова автора Озорнин ПрохорО силе духа Нас бьют - а мы крепчаем,Нас тушат - мы горим,Мы в битвах не серчаем,И вместе -
Из книги Логика. Том 1. Учение о суждении, понятии и выводе автора Зигварт Христоф§ 12. Суждения об отношениях. Суждения существования Суждения, высказывающие об определенной единичной вещи какое-либо отношение, содержат в себе многократный синтез. Вместо единства вещи и свойства или деятельности, которое лежит в основе рассмотренных в § 10 суждений,
Из книги Философия войны автора Керсновский Антон Антонович Из книги Еврейская мудрость [Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов] автора Телушкин ДжозефБен-Гурион о силе еврейского народа Нас, евреев, обвиняли во многих преступлениях. Однако нашим действительным преступлением в истории являлась слабость. Уверяю, что нас больше никогда нельзя будет обвинить в этом преступлении. Цит. Говардом Сахаром в «Нью-Йоркском
Из книги Россия земная и небесная. Самое длинное десятилетие автора Тростников Виктор Николаевич Из книги автораЕго слабость заключается в его силе Когда мне позвонили из Ясной Поляны и предложили написать что-нибудь о Толстом для готовящегося журнала, это было для меня нечаянной радостью. Вряд ли даже звонок из Кремля стал бы для меня более приятным сюрпризом. К тому же выполнение
Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного лингвиста Ф. И. Буслаева: «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения». Аргументируя свой ответ, приведите 2 примера из прочитанного текста.
Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование.
Вы можете писать работу в научном или публицистическом стиле, раскрывая тему на лингвистическом материале. Начать сочинение Вы можете с приведённого высказывания.
Объём сочинения должен составлять не менее 70 слов. Сочинение пишите аккуратно, разборчивым почерком.
(1)У дверей стояло трое ребятишек: две девочки и мальчик. (2)Дед догадался, что они одноклассники внука.
- (3)Андрей Лысов тут живёт? - спросила полноватая девочка.
- (4)Тут, - признался дед.
- (5)Мы пришли высказать ему осуждение, - продолжила девочка.
(6)Дед и внук стояли рядом и на сто процентов были роднёй: круглолицые, голубоглазые. (7)Наверное, поэтому часть Андрейкиной вины само собой переходила на деда.
- (8)У нас в дневнике всё записано, - сказала толстушка и передала тетрадку Александру Клавдиевичу.
- (9)«Дёргал Аллу Иванову за волосы», - грустно прочитал дед.
- (10)А ещё, когда Иванова заплакала, он обозвал её мокрой цаплей, а извиняться не стал, - сказал мальчик.
(11)Когда ребята ушли, дед обратился к внуку:
- (12)Так зачем же ты эту Аллу за косу дёргал?
- (13)Так просто, - буркнул мальчик.
- (14)А я вот знаю и зачем, и почему! (15)Она тебе нравится, а на тебя, противного троечника, внимания не обращает. (16)Так, что ли?
(17)Сломленный дедовой проницательностью, внук заговорил:
- (18)Мы же раньше с ней дружили! (19)А теперь она всё: Толик да Толик. (20)Я раньше её дёрну - она меня книжкой - хлоп! (21)И обоим смешно! (22)А сейчас чуть-чуть тронешь - как плакса плачет...
(23)Дед слушал его внимательно, прищурив глаза.
- (24)Извиняться тебе перед ней придётся, и так, чтобы это отложилось в садовой твоей голове надолго. (25)Мы сейчас идём к ней, ты извиняешься и даришь ей цветы, а иначе миру между нами не бывать.
(26)Миром с дедом внук дорожил, и поэтому он понял, что не миновать ему ни извинения, ни цветов.
(27)В его голове плохо запечатлелось, как в магазине они купили пахнущие горелой листвой и снегом астры, как брели по осеннему парку прямо к Алкиному дому.
(28)Перед выходом из парка дед остановился, они сели на скамейку.
- (29)Небось, никогда девчонкам цветы не дарил? (30)Ты хоть посмотри, что даришь.
- (31)Чего смотреть, на болонок похожи, - убитым тоном сказал внук.
- (32)Нет, болонка - собака глупая и трусливая, а эти чистые, гордые, как изо льда, и ведь смелые, до самого снега на клумбах стоят.
(33)Мальчик взглянул на цветы и подумал: «И правда, какие чистые... ледянистые...»
(34)Вся встреча с Алкой Ивановой пронеслась в смятённой душе Андрейки, словно вихрь. (35)Уже перед самой дверью он рванулся было, чтобы котёнком прыснуть вниз. (36)Но дед кратко сказал: «Не трусь!» - и поставил его рядом с собой.
(37)Дверь открыла Алла. (38)Андрейка кое-как промямлил извинения и сунул в руки потрясённой Алки астры:
- (39)Это тебе... эти ледянистые...
(40)Алка ничего ему не ответила, осторожно взяла цветы, словно они впрямь были изо льда и могли разбиться, и вдруг астры отразились в её милых от удивления девчоночьих глазах.
(По В. И. Одноралову) *
* Одноралов Владимир Иванович (род. в 1946 г.) - оренбургский поэт, прозаик, публицист и детский писатель.
Пояснение.
Приведем пример сочинения-рассуждения в научном стиле.
Сказу́емое (в синтаксисе) - главный член предложения, связан-ный с подлежащим и отвечающий на вопросы: «что делает предмет (или лицо)?», «что с ним происходит?», «каков он?», «что он такое?», «кто он такой?» и т. п. Сказуемое обозначает действие или состояние предметов и лиц, которые выражены подлежащим. Особую роль выполняет сказуемое в односоставном предложении (кроме назывного), ведь является единственным членом предложения, представляющем основу, а значит заключающим в себе главный смысл. Именно поэтому роль сказуемого в предложении можно считать основной в высказывании, суждении.
Попробуем доказать это на примерах из текста В. И. Одноралова. Так, в предложениях № 21−22 (Я раньше её дёрну – она меня книжкой - хлоп! И обоим смешно!) представлены разные виды сказуемых. Предложение 21 сложное бессоюзное: первая часть - двусоставное предложение, в котором сказуемое «дерну» обозначает действие, производимое подлежащим «я»; вторая часть - двусоставное предложение, в котором сказуемое «хлоп» обозначает действие, производимое подлежащим «она». Предложение 22 - безличное, в нем основа представлена сказуемым «смешно», выражающим состояние героев. Без сказуемых и в первом, и во втором случаях высказывания потеряли бы смысл, поэтому на них фактически и держится фраза.
Таким образом, нам удалось доказать высказывание известного лингвиста Ф.И. Буслаева: «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения».
Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного русского ученого Фёдора Буслаева: "Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения " А так же привести два примера из текста Максима Горького 150 слов минимум
Ответы:
Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения” , -утверждал известный русский лингвист Ф. И. Буслаев. Я с ним полностью согласен. Так, например, в приведённом выше тексте, состоящем из двух смысловых частей, повествования и описания, нельзя обойтись без сказуемых. Сказуемое – самая важная составляющая второй части текста – повествования. Без них нет действий, а значит, нет и рассказа. На протяжении всего текста автор прибегает к помощи однородных сказуемых (“ вскочили” , “стали уверять “)или (“ не задерживаться” , “осматриваться”) . Это помогает ему в точности передать последовательность действий. Также автор употребляет составное глагольное сказуемое и составное именное сказуемое, которые несут большой объем информации, например, “был силён”. Этот текст, благодаря обилию в нём составных глагольных сказуемых (“ решил поднять”, “стали уверять”, “прибежали осведомиться”), насыщен действиями. Следовательно, умело использую сказуемые, а также хорошо владея русским языком, замечательно передаёт нам картину событий и точно воссоздаёт последовательность действий, происходящих в этом эпизоде. 19 Нравится Пожаловаться
Задание
Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного лингвиста Ф.И. Буслаева: «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения». Аргументируя свой ответ, приведите 2 (два) примера из прочитанного текста.
Вариант 1
Как утверждал лингвист Ф.И. Буслаев, «вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения».
С этим сложно не согласиться: повествование практически невозможно без сказуемого, в его отсутствйе текст превратился бы просто в перечисление фактов, событий или предметов.
Обратимся за примерами к тексту Л. Куклина. С помощью сказуемых рассказчик повествует о происходящем в его жизни («сыну передалось мое давнее увлечение марками», «у меня кончилась спокойная жизнь»), описывает свои действия («я выменивал, выклянчивал, покупал, нервничал»). Стоит только убрать сказуемые из этих примеров - сразу мысль исчезает, получается бессмыслица.
Действительно, вся сила суждения содержится в сказуемом.
Вариант 2
Сказуемое - это один из главных членов предложения, который в тексте обозначает действие или состояние предметов и лиц. Разве возможно повествование без действия и создания картины событий? Конечно, нет. «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения», - так писал об этом Ф.И. Буслаев.
Например, в тексте Л. Куклина с помощью сказуемых не только описывается последовательность происходящих событий (предл. 3), связанных с увлечением отца и сына марками. Используя составное глагольное сказуемое, автор поясняет, уточняет, конкретизирует действие: «удалось выцарапать... марочки», и читатель понимает, сколько усилий пришлось приложить рассказчику, чтобы пополнить коллекцию новыми редкими экземплярами.
Действия отца мальчика раскрываются именно через сказуемые, и, не будь их, не было бы и самого рассказа.
Приведенные примеры подтверждают мысль об огромной роли сказуемого в тексте и невозможности построить суждение без него.
Вариант 3
Известный лингвист Ф.И. Буслаев писал: «Вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения».
Попробую пояснить эту мысль. Суждение - это утверждение или отрицание чего-либо, описание действий, состояний или отношений между событиями или людьми. Конечно, существуют односоставные предложения только с подлежащим, однако все свойства суждения в полной мере раскрываются лишь благодаря сказуемому.
В тексте Л. Куклина находим предложения, сообщающие какие-либо факты («Это был мой сын, и он стал взрослым»), описывающие состояние героев («я смирился»), последовательность действий (предл. 49). Однако если убрать сказуемые, то суждения теряют смысл.
Значит, лингвист Ф.И. Буслаев совершенно точно определил роль сказуемого в предложении.
Текст для работы
(1)С того самого дня, как сыну передалось мое давнее увлечение марками, и у меня кончилась спокойная жизнь. (2)Я снова стал вести существование дикого охотника за марками...
Я выменивал, выклянчивал, покупал, нервничал...
Ну что ты волнуешься? (5)У мальчика это возрастная болезнь вроде кори. (б)Переломный этап в психике. (7)Это пройдет! - убеждала меня жена.
(8)Пройдет... (9)Святое материнское заблуждение! (10)Ес- ли бы она зцала, что из заначек, которые теперь значительно превышали мои былые дофилателистические потребности, можно было бы купить ей давно обещанную шубку, она не говорила бы так легкомысленно...
(11 филателистические бури продолжали расшатывать корпус нашего семейного корабля и вызывали все усиливающуюся финансовую течь. (12)И во всем были виноваты марки!
(13)В конце концов я смирился: они заставляли нас с сыном нырять в разные словари и справочники, каждый раз позволяли чувствовать себя первооткрывателями. (14)Мне уже мерещилась мировая известность моего выдающегося собирателя...
(15)- Ну-с, брат, - обратился я как-то к сыну после вечернего чая, в блаженном предвкушении потирая руки. (16)- Мне удалось выцарапать две прелюбопытнейшие марочки Британской Гвианы. (17)Доставай-ка свой альбомчик...
(18)- Понимаешь, папа... - сын посмотрел на меня распахнутыми до дна глазами. (19)- Я давно хотел тебе сказать... (20)У меня нет альбома...
Потерял?! - всхлипнул я и в предынфарктном состоянии опустился на диван.
Ну что ты, папочка! - снисходительно пожал плечами сын, видимо, несколько шокированный такой вопиющей глупостью родителя. (23)- Просто у меня сейчас нет альбома.
(24)- Ага... - радостная догадка осенила меня. (25)- Ты на время дал посмотреть его своему товарищу? (26)Молодец! (27)А далеко он живет, этот твой товарищ?!
(28)- Папа... (29)Это мальчик, у которого парализованы обе ноги, над ним шефствует наша школа. (ЗО)Он не может ходить, понимаешь, - совсем не может! (ЗІ)Никуда не может ездить... (32)Разве в его коляске далеко уедешь? (33)Я подарил ему свой альбом... (34)Ты не будешь очень на меня сердиться, а, пап? (35)Я ведь могу пойти и в музей, и на стадион, и в кино, и потом, попозже, съездить в другие страны...
Известный филолог и философ А.А.Аверинцев утверждал, что «задача автора рассуждения - как можно убедительнее обосновать свою точку зрения. Для этого необходимо приводить как можно больше доказательств, располагая их в определённой последовательности».
Эту фразу я понимаю так. При оформлении аргументированного рассуждения, в котором должно быть как можно больше доказательств, на помощь автору приходят вводные слова. Они помогают построить последовательное, логически связанное и обоснованное рассуждение. Приведу примеры из текста Е.В.Гришковца.
Так, в предложениях №17-18 писатель использует вводные слова «во-первых» и «во-вторых», которые не только указывают на порядок мыслей, но и помогают ему авторитетно обосновать свою точку зрения.
Таким образом, могу сделать вывод, что высказывание А.А.Аверинцева справедливо.
Бабель И.Э.: «Все абзацы и вся пунктуация должны быть сделаны правильно с точки зрения наибольшего воздействия текста на читателя » .
Абзац поясняет композиционно-синтаксическую структуру текста, выражая динамику развития сюжета. Он может заключать в себе новую мысль или новую информацию по сравнению с предыдущим абзацем. Докажу это на примерах из текста.
Членение текста на абзацы отражает логическое движение мысли автора. Так, в первом абзаце (предложения 1-3) говорится об опасениях мальчика по поводу надвигающейся метели, во втором (предложения 4-7) о том, что его опасения оправдались - начался буран, в третьем (предложения 8-11) - о спасительном решении. Изложение хода событий происходит путем перехода от одной микротемы к другой, что позволяет читателю проследить последовательность в развитии повествования.
В последнем абзаце (предложения 43-47) заключена основная мысль текста (влияние материнского воспитания на судьбы детей).
Таким образом, прав был И.Э.Бабель, когда говорил, что «все абзацы и вся пунктуация должны быть сделаны правильно с точки зрения наибольшего воздействия текста на читателя».
Русский филолог Ф.И.Буслаев утверждал: «Только в предложении получают своё значение отдельные слова, их окончания и приставки».
Эту фразу я понимаю так. Словесное окружение помогает читателю установить, в каком именно значении употреблено слово, особенно многозначное или омоним. Приведу примеры из текста К.Г.Паустовского.
Во-первых, в предложении №30 (Потом созвали собрание, чтобы меня судить за то, что доски спрятал.) встречается многозначное слово «судить». В данном предложении оно имеет следующее значение: «Рассматривать чье-нибудь дело в судебном порядке, а также в общественном суде».
Во-вторых, в предложении №32 (Не вы, а ваши дети поймут ценность этих гравюр, а труд чужой почитать надо.) употребляется омоним «почитать» в значении «то же, что чтить».Если осознать его в значении «провести некоторое время, читая», то нарушится смысловое значение предложения.
Таким образом, могу сделать вывод, что утверждение Ф.И.Буслаева справедливо.
Буслаев Ф.И. : «Вся сила суждения содержится в сказуемом . Без сказуемого не может быть суждения» .
Высказывание лингвиста Ф.И. Буслаева я понимаю так. Существуют два организующих центра двусоставного предложения - подлежащее и сказуемое, соотносительные между собой. Сказуемое - это главный член предложения, который обозначает то, что говорится о предмете речи. Основной центр предложения заключён именно в сказуемом. Попытаюсь доказать это, используя текст В.И. Одноралова.
Во-первых, сказуемое как главный член предложения обозначает то, что говорится о предмете речи. Так, в предложении №38 («Андрейка кое-как промямлил извинения и сунул в руки потрясённой Алки астры») нахожу однородные сказуемые «промямлил» и «сунул». Не будь их, мы не узнали бы о том, что творилось в душе Андрейки и как тяжело далось ему это извинение.
В-вторых, составные сказуемые, которыми насыщен текст В.И. Одноралова («придётся извиняться», «могли разбиться»), несут больший объем информации и помогают автору конкретизировать действия предмета. Без них воссоздать полную картину событий было бы сложно, а значит, суждение было бы неполным.
Таким образом, можно сделать вывод: прав был Ф.И. Буслаев, утверждая, что «вся сила суждения содержится в сказуемом. Без сказуемого не может быть суждения».
Известный лингвист Н.С. Валгина считает, что "при помощи тире передается высокая эмоциональная нагрузка, психологическая напряженность". Попытаюсь раскрыть смысл этого высказывания. Тире - знак препинания, с помощью которого можно понять логику предложения, передать интонацию, разобраться в чувствах героев.
Чтобы подтвердить сказанное, обратимся к предложениям из текста Т.Н. Толстой №13-14 ("Это - счастье. Это - кино."), в которых ярко раскрывается чувство восторга, которое испытывает зритель в ожидании киносеанса, как чуда.
В предложении №26 ("Кино притворяется, что все, что вы видите, - правда."), тире указывает на психологический настрой зрителя, любящего и верящего в сны и чудеса, а значит, и в кино. Смотря его, он сопереживает героям и верит во все происходящее на экране.
Таким образом, приведенные примеры доказывают справедливость высказывания Н.С. Валгиной.
Валгина Н.С.: «В синтаксисе передаются связи и отношения между понятиями, предметами, явлениями окружающего человека мира и постигаемого человеком мира» .
Высказывание Н.С. Валгиной я понимаю так. В синтаксисе, в том числе в предложении как основной его единице, отражается внеязыковая действительность. С помощью суждений и умозаключений о мире вещей, облеченных в форму предложений, передается отношение к этому внешнему для языка миру. Покажу это на примерах из текста И.А. Клеандровой.
В предложении №21 перечисляются явления, происходящие одновременно: « Машенька сопит в обнимку с куклой» и « часы неутомимо режут вечность на ломтики». Изменение последовательности частей предложения не меняет смысла, поэтому отношения между двумя простыми предложениями в составе сложного абсолютно равноправны. В данном случае мы наблюдаем сосуществование двух происходящих ситуаций внеязыковой действительности.
На примере предложения №10 можно рассмотреть проявление в синтаксисе подчинительных отношений. Два явления не просто сосуществуют, но находятся в отношении зависимости: ситуация «ночью Лена и Софья стали обсуждать свою новую жизнь» представлена как основная, а ситуация, «когда их новая хозяйка заснула», является ее временным ориентиром,передавая отношение к этому внешнему для языка миру.
Таким образом, права была Н.С. Валгина, утверждая, что «в синтаксисе передаются связи и отношения между понятиями, предметами, явлениями окружающего человека мира и постигаемого человеком мира».
Известный современный лингвист Н.С. Валгина считает, что пунктуационные знаки «помогают пишущему сделать очень тонкие смысловые выделения, заострить внимание на важных деталях, показать их значимость».
Эту фразу я понимаю так. Одна из функций знаков препинания - функция выделения. Выделяющие знаки - это парные запятые, тире, скобки и кавычки, при помощи которых выделяются такие конструкции, как обособленные дополнения, определения, приложения и обстоятельства; уточняющие члены предложения; вводные слова и предложения; обращения и междометия; прямая речь и цитаты; утвердительные, отрицательные и вопросительно-восклицательные слова. Приведу примеры из текста В.Осеевой.
Во-вторых, в предложении №20 применяется такой знак, как парные запятые, при помощи которых автор выделяет вводное слово «казалось», заостряя внимание читателей на важной детали: девочка так испугалась Якова, что ее ноги будто приросли к порогу…
Валгина Н.С.: «Многоточие - частый и незаменимый знак в текстах большого эмоционального накала, интеллектуальной напряжённости» .
Нельзя не согласиться с высказыванием современного лингвиста Н.С. Валгиной. Действительно, многоточие — знак эмоционально наполненный, показатель психологического напряжения, расшифровывающий подтекст, помогающий скрыть мысль, не дать ее обнаженно. Он обладает способностью передавать еле уловимые оттенки значений, более того, как раз эта неуловимость и подчеркивается знаком, когда словами уже трудно что-либо выразить. Словом, многоточие — «незаменимый знак» в художественной литературе. Приведу примеры из текста С.А. Лубенец.
Например, в предложении №5 «А Веня - это ещё хуже: Веня, племя, бремя, семя…» этот знак передает нескончаемость перечисляемого ряда, который можно продолжить, подобрав к нему другие рифмующиеся слова, например «темя», «время», «оленя».
А в предложении №27 «Это тебе передача… от класса…» многоточие используется дважды. В данной ситуации оно указывает на скрытый смысл, вызванный большим эмоциональным напряжением.
Таким образом, можно сделать вывод: Н.С. Валгина была права, утверждая, что «многоточие - частый и незаменимый знак в текстах большого эмоционального накала, интеллектуальной напряжённости».
Валгина Н.С.: «То, что в устной речи достигается с помощью пауз и логических ударений, в письменной - с помощью знаков препинания ".
Фразу современного лингвиста Н.С. Валгиной я понимаю так. В любом речевом высказывании, устном или письменном, заложена определенная мысль. В устной речи для выявления смысла и эмоций используется интонация, паузы, логические ударения, в письменной - знаки препинания. Ориентируясь на них, читатель восстанавливает и воспроизводит интонацию говорящего. Приведу примеры из текста С.А. Лубенец.
Во-первых, обратим внимание на предложение №4 («Но ведь это только начало!»), в конце которого поставлен восклицательный знак. Это значит, что произносится оно с особой интонацией. Наличие восклицательного знака в конце предложения помогает автору очень эмоционально выразить надежду на то, что всё ещё у девочкивпереди.
Во-вторых, внутри предложения №27 нахожу многоточие, которое указывает на некую недосказанность, скрытый смысл, вызванный большим эмоциональным напряжением героини. Таня не называет имени того, кому предназначено её послание, адресат сам, да и мы, читатели, должны об этом догадаться.
Таким образом, могу сделать вывод: права была Н.С. Валгина, утверждая: «То, что в устной речи достигается с помощью пауз и логических ударений, в письменной - с помощью знаков препинания».
Валгина Н.С.: «Пунктуация достигла такого уровня развития, когда она стала выразителем тончайших оттенков смысла и интонации, ритма и стиля » .
Высказывание лингвиста Н.С. Валгиной я понимаю так. Мы воспринимаем текст соответственно расставленным в нём знакам препинания, потому что знаки эти несут в себе определённую информацию. Выбор знака препинания основывается на смысловых связях, фразовой интонации, эмоциональной направленности высказывания.Приведу примеры из текста Л. Волковой.
Так, в предложении №14 вторая часть предложения поясняет смысл того, о чём говорится в первой части. А двоеточие предупреждает нас об этом.
И в предложении №6 («Ну, папа, ещё полчасика можно мы поиграем?») выбор знаков препинания также не случаен. Вопросительный знак употребляется потому, что данное предложение произносится с вопросительной интонацией, а запятые помогают выделить слово «папа», которое обозначает того, к кому обращаются с речью, с целью привлечения его внимания.
Таким образом, можно сделать вывод: Н.С. Валгина была права, утверждая, что «пунктуация достигла такого уровня развития, когда она стала выразителем тончайших оттенков смысла и интонации, ритма и стиля».
Н. С. Валгина говорит о том, что «современная русская пунктуация - это очень сложная, но чёткая система. В разностороннем богатстве этой системы таятся большие возможности для пишущего. И это превращает пунктуацию… в мощное смысловое и стилистическое средство».
Я понимаю это высказывание так. Современная русская пунктуация четко организована. Основой этой системы является синтаксический строй русского языка: его структурные и языковые закономерности, которые тесно взаимосвязаны. Те или иные знаки препинания выбираются в зависимости от строя предложения, эмоциональной или стилистической стороны текста.Обратимся к тексту А.А. Лиханова, чтобы подтвердить эту мысль.
Во-первых, предложения со 2 по 12 и с 21 по 31 - восклицательные. Чтобы передать попытку учительницы пояснить детям всю ответственность, которую они берут на себя, пользуясь книгами из библиотеки, автор употребляет множество восклицательных знаков, которые употребляются в конце предложения. [b]Вот оно,"мощное смысловое... средство", помогающее осознать написанное и прочитать текст с нужной интонацией.
Во-вторых, знаки препинания помогают понять эмоциональную направленность предложения. В этом можно убедиться на примере предложения 32, в конце которого стоит вопросительный знак. Учитель этим вопросом как бы подводит итог разговора о записи в библиотеку, Анна Николаевна уже уверена в том, что ее ученики все поняли, поэтому вопрос задается спокойным голосом.
Таким образом, могу сделать вывод, что высказывание Н. С. Валгиной справедливо.
В.Г. Ветвицкий утверждал: «Имя существительное - это как бы дирижёр грамматического оркестра. За ним зорко следят оркестранты - зависимые слова и уподобляются ему по форме, согласуются с ним».
Эту фразу я понимаю так. В предложении существительное вступает в грамматически организованные соединения с другими словами, образуя словосочетания. Выступая в качестве главного слова, оно подчиняет себе зависимые слова. При согласовании формы зависимого слова уподобляются формам главного (в роде, числе, падеже). При управлении зависимое слово ставится в том падеже, которого требует главное слово.
Во-первых, в предложении №25 («По мнению родителей, мы с бабушкой поступали неразумно и были неправильными людьми…») существительное «людьми», выступая в роли дирижера « грамматического оркестра», подчиняет себе зависимое слово «неправильными», выраженное прилагательным, которое во всем (в роде, числе, падеже) подчиняется главному слову.
Во-вторых, в одной из частей сложного предложения №1 («…они вместе проектировали заводы…»)в словосочетании при управлении зависимое слово-оркестрант, выраженное существительным «заводы», ставится в том падеже, которого требует главное слово.
Таким образом, выражение В.Г.Ветвицкого справедливо.
Виноградов В.В.: «Слова и выражения приобретают в контексте всего произведения разнообразные смысловые оттенки , воспринимаются в сложной и глубокой образной перспективе».
Высказывание В.В.Виноградова я понимаю так. Словами в языке обозначаются конкретные предметы и отвлечённые понятия, описываются действия, выражаются эмоции. Но вне языкового окружения слово в своём значении определимо приблизительно. Именно контекст даёт возможность точно установить значение отдельно входящего в него слова или выражения. Докажу это на примерах из текста А. Лиханова
В предложении №26 нахожу фразеологический оборот «глаза поехали на лоб». Исходя из контекста, осознаю, что данная фраза означает крайнюю степень удивления.
В предложении №18 именно контекст подсказывает значение слова «отчеканился», которое надо понимать так: мальчик составил для себя четкий план действий.
Таким образом, прав был В.В.Виноградов, утверждая, что «слова и выражения приобретают в контексте всего произведения разнообразные смысловые оттенки, воспринимаются в сложной и глубокой образной перспективе».
Известный лингвист В.В. Виноградов утверждал: «Все средства языка выразительны, надо лишь умело пользоваться ими».
Как я понимаю это высказывание? Выразительно-изобразительные качества речи сообщаются ей лексическими, словообразовательными и грамматическими средствами, тропами и фигурами речи, интонационно-синтаксической организацией предложений. Умелое их использование помогает автору передать сложный лабиринт мыслей и переживаний, создать мир образов героев. Приведу примеры из текста А.А. Лиханова.
Так, в предложении №3 нахожу слово, относящееся к высокому стилю, «благоговейная» (тишина). Это эпитет, помогающий автору наиболее ярко передать психологическое состояние, которое испытывает мальчик, находясь в библиотеке.
А в предложении №7 писатель, для того чтобы показать, как увлечённо, быстро и безошибочно мальчик читал рассказ Л. Толстого «Филиппок», использует просторечное слово «шпарил» (предложение №7). Употребление разговорного слова придает тексту образность, точность.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что высказывание В.В. Виноградова справедливо.
Виноградов В.В.: «Смешение или соединение выражений, принадлежащих к разным стилям литературного языка , в составе художественного произведения должно быть внутренне оправдано или мотивировано» .
Фразу лингвиста В.В. Виноградова я понимаю так. В языке художественной литературы могут употребляться различные языковые средства (просторечия и диалектизмы, слова высокого, поэтического стиля и жаргонизмы, профессионально-деловые обороты речи и лексика публицистического стиля). Все они должны подчиняться эстетической функции и употребляться «оправданно и мотивированно». Попробую доказать это на основе текста А.А. Лиханова.
Так, в предложении №11 нахожу слово «довлачился», которое относится к высокому стилю, и поэтому в разговоре двух мальчишек оно было бы неестественно, если бы не было оправдано тем, что ребята увлекались стихами Пушкина и, подражая его стилю, упражнялись, вставляя в обиходную речь пушкинские обороты.
А вот разговорное слово «прикандыбал» из предложения №14 свидетельствует о том, что Вовка не понимает, к какому стилю литературного языка оно относится. И здесь смешение выражений оправдано: оно приводит к комическому эффекту.
Таким образом, В.В. Виноградов был прав, утверждая, что «смешение или соединение выражений, принадлежащих к разным стилям литературного языка, в составе художественного произведения должно быть внутренне оправдано или мотивировано».
Гвоздев А.Н.: «Деепричастия … устраняют однообразие в перечне отдельных действий одного и того же лица» .
Фразу лингвиста А.Н. Гвоздева я понимаю так. Действительно, деепричастие устраняет однообразный повтор, дорисовывает основное действие, делая речь более точной и динамичной. Приведу примеры из текста С.А. Лубенец.
Так, в предложении №15 («Как денди лондонский…» - радостно приговаривала мама, оглядывая Веньку») нахожу деепричастный оборот «оглядывая Веньку», благодаря которому автору удалось создать яркий образ мамы, радующейся обновке сына, «дорисовать» характер её движений.
Удивительно точный рисунок действия («влез»), совершаемого Венькой, помогает создать деепричастный оборот «стиснув зубы», который нахожу в предложении №27. Когда мы читаем это предложение, то видим, как неохотно, без всякого желания мальчик надевает этот пиджак.
Таким образом, прав был А.Н. Гвоздев, утверждавший, что «деепричастия… устраняют однообразие в перечне отдельных действий одного и того же лица»
Голуб И.Б.: «Для правильного употребления слов в речи недостаточно знать их точное значение, необходимо ещё учитывать особенностилексической сочетаемости слов , то есть их способность соединяться друг с другом» .
Фразу лингвиста И.Б. Голуб я понимаю так. Лексическая сочетаемость слов - это способность языковых элементов соединяться друг с другом в речи.Попытаюсь доказать это, используя текст Ю.Я. Яковлева.
Так, слова с прямым значением сочетаются с другими словами предметно-логической связью. Например, существительное «власть» (предложение №39) свободно соединяется со словом «тяжёлая». Говорят: тяжёлая власть, но не «лёгкая власть».
То же самое можно сказать и о словосочетании «жестокая несправедливость», которое находим в предложении №37. Действительно, «несправедливость» может быть «жестокой», но никак не может быть «доброй».
Таким образом, можно сделать вывод: права была И.Г. Голуб, утверждая, что «для правильного употребления слов в речи недостаточно знать их точное значение, необходимо ещё учитывать особенности лексической сочетаемости слов, то есть их способность соединяться друг с другом».
Горшков А.И.: «Наилучшие стилистические возможности заключены в словарном составе (лексике ) русского языка. Богат ими и синтаксис» .
Высказывание известного лингвиста А.И. Горшкова я понимаю так. Каждый функциональный стиль представляет собой сложную систему, охватывающую все языковые уровни: произношение слов, лексико-фразеологический состав речи, морфологические средства и синтаксические конструкции. Разнообразие стилистических ресурсов можно показать как на лексических, так и синтаксических примерах. Обратимся к тексту С.А. Лубенец.
Так, в предложении №18 нахожу интересную лексическую единицу: книжное слово «контрастировали», которое служит средством характеристики персонажа, помогает понять внутренний мир Нины.
А в предложениях №28-30 автор использует такой синтаксический приём, как умолчание, стилистическая фигура, заключающаяся в том, что начатая речь прерывается в расчете на догадку читателя, который должен мысленно закончить ее. Этот прием помогает передать эмоциональность, взволнованность речи девочки.
Таким образом, можно сделать вывод: прав был А.И. Горшков, утверждая, что «наилучшие стилистические возможности заключены в словарном составе (лексике) русского языка. Богат ими и синтаксис».
Известный лингвист Л.Т.Григорян утверждала: «В бессоюзных сложных предложениях разные знаки препинания употребляются потому, что каждый из них указывает на особые смысловые отношения между частями».
Как я понимаю эту фразу? Бессоюзные сложные предложения отличаются от союзных тем, что в них менее четко выражены смысловые отношения между простыми предложениями, однако именно смыслом определяются знаки препинания. Приведу примеры из текста К.Шахназарова.
Во-первых, в предложении №5 ("Дамы располагались в удобных мягких креслах; мужчины, образовав группки, беседовали друг с другом".) ставится точка с запятой, потому что простые предложения со значением перечисления имеют смысл одновременности совершаемых действий.
Во-вторых, в бессоюзном сложном предложении №39 ("К нам гости - тут я со своим «Соловьем»!") употребляется тире, так как первая часть имеет значение времени.
Таким образом, утверждение Л.Т.Григорян справедливо.
Высказывание современного российского филолога О.Н. Емельяновой я понимаю так. Авторская речь не связана с речью какого-либо персонажа, её носителем в прозаическом произведении является образ повествователя. Своеобразие его языка определяется вложенным в произведение смыслом и речевой тканью и характеризует самого говорящего. Приведу примеры из текста В.И. Одноралова.
Например, в предложении №11 встречаю фразеологизм «готов был провалиться сквозь землю». Благодаря устойчивому сочетанию речь повествователя [b]предстает перед читателем яркой, образной, эмоциональной, раскрывает его характер, привлекает слушателей, делает общение более интересным, живым.
Так же в[b] авторской речи встречаю немало разговорных слов («растяпа», «шлёпнулся», «пустяки»), благодаря которым читатель может представить не только характер рассказчика, но даже возраст. Перед нами подросток, такой же мальчишка, как и те, о которых он рассказывает.
Таким образом, можно сделать вывод: права была О.Н. Емельянова, утверждавшая, что «авторская речь обладает не только изобразительностью, но и выразительностью и характеризует не только объект высказывания, но и самого говорящего».
Кузнецов А.А.: «Изложение „от первого лица”, употребление слов и оборотов разговорного характера дают автору возможность влиять на сознание и чувства читателя".
Фразу филолога А.А. Кузнецова я понимаю так. В художественном произведении повествование может вестись не «от автора», а от лица рассказчика. Образ рассказчика раскрывается в его точке видения происходящего, в оценках, в манере выражения мыслей. Такой приём позволяет писателю использовать разговорную лексику и разговорные формы синтаксиса, формировать сознание читателя и воздействовать на его чувства. Приведу примеры из текста В.П. Крапивина.
Например, в предложении №9 встречаю фразеологизм «лезли под руку», который использует в своей речи рассказчик вместо слова «мешали». Употребление этого сочетания помогает ему не только охарактеризовать своего друга Лёшку, но и придать речи яркость, образность, эмоциональность, сделать её доступной для восприятия сверстников.
Использует в своей речи рассказчик и немало разговорных слов («не стал соваться», «буркнуть», «запихал», «скользнул», «стырил»). Они вносят в его рассказ оттенок непринужденности, простоты. Именно благодаря обилию разговорных слов в речи героя читатель может подробнее представить не только его характер, но даже социальный статус и возраст героя. Рассказчик предстает перед нами в образе энергичного, любознательного мальчишки, такого же подростка, как и мы, со своим взглядом на мир, интересами и мечтами.
Таким образом, можно сделать вывод: прав был А.А. Кузнецов, утверждавший, что «изложение «от первого лица», употребление слов и оборотов разговорного характера дают автору возможность влиять на сознание и чувства читателя»
Кожина М.Н.: «Читатель проникает в мир образов художественного произведения через его речевую ткань ".
Лингвист М. Н. Кожина утверждала, что «читатель проникает в мир образов художественного произведения через его речевую ткань».
Эту фразу я понимаю так. Труд читателя заключается в общении с писателем, при котором художественный текст становится понятным во всей своей многогранности. Речевая ткань произведения помогает читающему понять сложный лабиринт мыслей, переживаний, оценок автора, проникнуть в мир образов его героев. Приведу примеры из текста Ю.Шима.
Во-первых, в предложении №9 писатель ярко показывает, как пытается мальчик защитить свою тайну. Фразеологизмы «стиснув… зубы», «зыркая исподлобья» помогают читателю понять, как он пытался отнять портреты артисток…
Во-вторых, в предложении №13 глазами Веры мы видим Жеку, который старается сдерживаться, не выдавать своего волнения. В речевую ткань предложения очень удачно вписаны однородные сказуемые («от всех отгорожен, замкнут, защёлкнут на замок»), которые помогают нам понять, что чувствует в тот момент мальчик.
Таким образом, высказывание лингвиста М.Н.Кожиной справедливо.
Л.Ю. Максимов писал: «При помощи абзацного отступа (или красной строки) выделяются наиболее важные в композиции целого текста группы предложений или отдельные предложения».
Эту фразу я понимаю так. Абзац проясняет композиционно-синтаксическую структуру текста и выполняет экспрессивно-выделительную функцию, выражая динамику, быструю смену событий. Абзац может заключать в себе основные мысли текста. Приведу примеры из текста А.Алексина.
Так, с предложение №5 начинается второй абзац, который содержит новую информацию по сравнению с предыдущим: объясняет, почему все гости сравнивали куклу с девочкой.
С предложения № 17 начинается третий абзац, выполняющий другую функцию, экспрессивно-выделительную. В нем говорится о появлении у героини куклы, которую та сразу невзлюбила, потому что игрушка была выше ее ростом. С этого абзаца меняется тон повествования, происходит быстрая смена событий.
Таким образом, выражение Л.Ю.Максимова справедливо.
Известный лингвист И.Г. Милославский говорил: «Отношение пишущего к сообщаемому часто может выражаться с помощью "маленьких" слов, которые принято считать служебными, - частиц и союзов».
Эту фразу я понимаю так. Служебные слова наряду со знаменательными помогают пишущему передавать свои мысли и отношение к сообщаемому. Союзы играют роль скреп между синтаксическими единицами и помогают передавать различные смысловые отношения между ними. Частицы придают различные дополнительные смысловые или эмоциональные оттенки словам и предложениям. Приведу примеры из текста Н.И. Дубова.
Во-первых, в предложении №2 (" Нельзя же заново изобретать самолёт, если его давно изобрели, или открывать новые страны, если всё уже пройдено вдоль и поперёк!") нахожу модальную частицу "же", которая помогает писателю выделить наиболее важное слово "нельзя", вносит в предложение дополнительный оттенок смысла - усиление.
Во-вторых, сочинительный союз «но» в предложении №31 ("Да, мы могли бы удивить мир, но пока не знали чем.") позволяет автору противопоставить содержание двух частей высказывания, рассказать о желании мальчиков, которое они не могли претворить в жизнь.
Исходя из сказанного, могу сделать вывод, что высказывание И.Г.Милославского справедливо.
Милославский И.Г.: «Грамматика русского языка прежде всего средство выражения мысли».
Фразу лингвиста И.Г. Милославского я понимаю так. Язык - это способ осуществления мышления. Он состоит из слов, обозначающих различные предметы и процессы, а также из правил, позволяющих строить из этих слов предложения. Именно предложения, построенные по законам грамматики и оформленные на письме с соблюдением пунктуационных правил, являются средством выражения мысли. Попытаюсь доказать это, используя текст В.Ю. Драгунского.
Например, предложение №9 в данном тексте восклицательное. Значит, произносится оно с особой интонацией, предельно эмоционально. Так автор, используя возможности синтаксиса, передаёт мысль о том, что герой очень хочет иметь боксёрскую грушу, чтобы начать тренировки.
А предложение №11 («Нечего тратить на ерунду деньги, перебейся как-нибудь без груши») бессоюзное. Первая часть в нем безличное предложение, вторая - определенно-личное. Использование этих конструкций помогает автору точно передать мнение отца по поводу затеи сына, позволяет лаконично и эмоционально заявить о его решении. Вот еще один пример того, как грамматика помогает выразить мысль.
Таким образом, прав был И.Г. Милославский, утверждая, что «грамматика русского языка прежде всего средство выражения мысли».
Милославский И.Г.: «Основной приём, выражающий желание говорящего внедрить в сознание слушащего именно свою оценку ситуации, - это выбор слов, содержащих оценочный элемент » .
Высказывание И.Г. Милославского я понимаю так. Слова могут иметь экспрессивную окраску, если в них выражается отношение говорящего к предмету речи. Палитра эмоционально-оценочных оттенков разнообразна: презрение, пренебрежение, неодобрение, ирония; слова могут содержать шутливую или ласкательную оценку. Приведу примеры из текста Ю.Я. Яковлева.
Так, в предложении №34 («Этот голос полностью захватил власть надо мной!») нахожу многозначное слово «захватил», которое используется в переносном значении:"Сильно заинтересовать, поглотить все внимание, увлечь". Герой-рассказчик использует его не случайно. Сколько нежности, любви, восторга слышится в этом восклицании!
А вот в предложении №25 («Какой ты невнимательный, - сказала она») в ответе девочки Наили слышится неодобрение. Слово «невнимательный» получает негативную экспрессивную окраску благодаря тому, что помогает говорящему передать своё недовольство по поводу того, что мальчик не обратил на неё внимания.
Таким образом, утверждение И.Г. Милославского о том, что «основной приём, выражающий желание говорящего внедрить в сознание слушающего именно свою оценку ситуации, - это выбор слов, содержащих оценочный элемент», справедливо.
Новиков Л.А.: «Слово в речи обладает способностью обобщать и в то же время обозначать индивидуально неповторимое» .
Высказывание Л.А. Новикова я понимаю так. Понятие в слове всегда одно, а значений может быть несколько. Также к значению может добавляться субъективная оценка или экспрессивно-эмоциональная окраска. Докажу это на примерах из текста А.Алексина.
В предложении №17 слово "смычок" в устах бабушки - это не просто принадлежность струнного инструмента, для неё это символ будущей музыкальной карьеры внука.
В предложении №3 нахожу слово "решила". В данном контексте оно означает, что бабушка сделала для себя вывод о замечательных способностях Олега,а не решила, например, уравнение или задачу.
Таким образом, прав Л.А. Новиков, утверждая, что «слово в речи обладает способностью обобщать и в то же время обозначать индивидуально неповторимое».
Ожегов С.И.: «Высокая культура речи заключается в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (то есть наиболее выразительное) и наиболее уместное (то есть самое подходящее для данного случая)» .
Лингвист С. И. Ожегов утверждал, что «высокая культура речи заключается в умении найти не только точное средство для выражения своей мысли, но и наиболее доходчивое (то есть наиболее выразительное) и наиболее уместное(то есть самое подходящее для данного случая)».
Эту фразу я понимаю так. Культура речи является одним из показателей общей культуры человека и заключается во владении литературным языком, его нормами и правилами. К отличительным свойствам культурной речи относятся точность, выразительность, уместность используемых языковых средств. Приведу примеры из текста А. Алексина.
Во-первых, в предложении №19 ("Люся высоко чтила этого мастера".) автор использует книжное слово "чтила", употребление которого мотивировано: оно, придавая всей фразе особую выразительность, показывает глубокое уважение Люси к художнику.
Во-вторых, в предложении №32 ("Ну и мерси, дорогая Люси́! - в рифму пошутила Оленька".) использование французского слова «мерси» очень уместно: оно не только способствует рифмовке слов, но и придает фразе девочки ироничный оттенок.
Таким образом, могу сделать вывод, что высказывание С.И. Ожегова справедливо.
Паустовский К.Г.: «Ещё Пушкин говорил о знаках препинания. Они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе лёгкость и правильное звучание. Знаки препинания - это как нотные знаки. Они твёрдо держат текст и не дают ему рассыпаться» .
К.Г. Паустовскому принадлежит высказывание: «Ещё Пушкин говорил о знаках препинания. Они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе лёгкость и правильное звучание. Знаки препинания - это как нотные знаки. Они твёрдо держат текст и не дают ему рассыпаться».
Эту фразу я понимаю так. Знаки препинания помогают пишущему точно и ясно выразить мысли и чувства, а читающему - понять их. Назначение знаков препинания - указывать на смысловое членение речи, а также содействовать выявлению её синтаксического строения. Приведу примеры из текста М.Л.Москвиной.
Во-первых, в конце предложения №8 («У меня такса, зовут Кит…») стоит многоточие, указывающее на смысловое членение речи. Этот знак в данном случае обозначает недосказанность, возможность продолжения текста.
Во-вторых, в предложении №24, заканчивающемся словами «хоть ты тресни», стоит восклицательный знак, который используется для выражения чувства неудовлетворения, огорчения героя по поводу того, что в Дом культуры на прослушивание с собакой его не пустили.
Таким образом, высказывание К.Г.Паустовского справедливо.
Пешковский А.М.: «У каждой части речи свои достоинства» .
Лингвист А.М. Пешковский говорил, что «у каждой части речи свои достоинства».
Эту фразу я понимаю так. Части речи -это группы слов, по которым распределяются слова языка на основании общего значения, морфологических и синтаксических признаков. Приведу примеры из текста А.Г. Алексина.
Во-первых, в предложении №2 ("Маша умела всё: рисовать, петь, ходить на руках") автор текста употребляет глаголы: "рисовать", "петь", «ходить», «достоинство» которых состоит в том, что они обозначают действие предмета, находятся в начальной форме глагола, в предложении являются сказуемым. С помощью этой части речи подчёркивается разнообразие способностей девочки.
Во-вторых, в предложениях №19 («Маше сулили чин академика, Ляле - покорительницы сильного пола и создательницы счастливой семьи… ") нахожу прилагательные: "сильного", "счастливой", «достоинство» которых заключается в том, что они обозначают признак предмета, изменяются по падежам и числам, а в единственном числе - по родам, могут иметь полную и краткую форму, в данном предложении являются определениями. Прилагательные придают тексту выразительность, эмоциональность.
Исходя из сказанного, могу сделать вывод, что высказывание А.М. Пешковского справедливо.
Реформатский А.А.: «Местоимение - удобное звено в устройстве языка; местоимения позволяют избегать нудных повторов речи, экономят время и место в высказывании» .
Известный лингвист А.А. Реформатский утверждал, что «местоимение - удобное звено в устройстве языка; местоимения позволяют избегать нудных повторов речи, экономят время и место в высказывании».
Эту фразу понимаю так. Местоимения могут употребляться в речи вместо существительных, прилагательных, числительных, то есть являться заместителями имени. Они указывают на предметы и их признаки (свойства, качества, количество) и заменяют в речи непосредственные обозначения понятий, очевидных из контекста высказывания. Приведу примеры из текста Деникина Антона Ивановича, русского военачальника.
Во-первых, в предложении №3 вместо существительного «ребенок» автор использует местоимение «меня», тем самым избегая нудных повторов речи.
Во-вторых, в предложении №2 (« К чему первому притронусь, то и предопределит мою судьбу») местоимение «чему» заменяет в речи сразу несколько существительных, обозначающих «предметы», помогая избежать тавтологии, экономя «место в высказывании».
Таким образом, высказывание лингвиста А.А. Реформатского справедливо.
Реформатский А.А.: «Местоимения выделяются в особый классслов-заместителей, которые как „запасные игроки” …выходят на поле, когда вынужденно „освобождают игру” знаменательные слова» .
Фразу российского лингвиста А. Реформатского я понимаю так. Наряду со словами, обозначающими определённые предметы или их свойства, качество, количество, есть слова, которые лишь указывают на эти предметы или их признаки. Такие слова называются местоименными (местоимениями). Основная их функция - быть заместителями имени, то есть заменять в речи непосредственные обозначения понятия, очевидного из контекста высказывания. Местоимения помогают объединять предложения в связный текст, избегать повторений одних и тех же слов. Приведу примеры, опираясь на текст Ю. Трифонова.
Так, в предложении №10 употребление личного местоимения «он» позволяет избежать повтора имени существительного «Глебов». Кроме того, местоимение служит средством связи между предложениями в тексте.
А вот относительные местоимения выполняют функцию связи между частями сложноподчинённого предложения и являются членами предложения. Например, местоимение «который» в предложении №18 - «заместитель» слова «пугач», оно играет роль подлежащего в придаточном предложении.
Таким образом, прав был А.А. Реформатский, утверждая, что «местоимения выделяются в особый класс слов-заместителей, которые как "запасные игроки" …выходят на поле, когда вынужденно "освобождают игру" знаменательные слова».
Реформатский А.А.: «Что же в языке позволяет ему выполнять его главную роль - функцию общения? Синтаксис ".
Известный ученый-лингвист А. А. Реформатский писал: «Что же в языке позволяет ему выполнять его главную роль - функцию общения? Это синтаксис».
Эту фразу я понимаю так: функция общения заключается во взаимном обмене высказываниями членов языкового коллектива. Высказывание как единица сообщения обладает смысловой целостностью и строится в соответствии с синтаксическими нормами. Приведу примеры из текста В. Дроганова.
Так, в реплике диалога предложения №6 (« Санёк, спасибо за книгу!») нахожу обращение, помогающее в процессе общения обозначить лицо, которому адресована речь.
А в предложении №10 автор использует вводное слово «конечно», при помощи которого говорящий выражает свое отношение к тому, о чем он сообщает. В данном предложении вводное слово помогает рассказчику выразить свою уверенность в том, что говорит.
Таким образом, утверждение А.А. Реформатского справедливо: именно синтаксис позволяет выполнить языку коммуникативную.
Свифт Дж.: «Как человека можно распознать по обществу, в котором он вращается, так о нём можно судить и по языку, которым он выражается» .
Дж.Свифт писал, что "как человека можно распознать по обществу, в котором он вращается, так о нём можно судить и по языку, которым он выражается".В речи человека находит своё выражение его индивидуальный жизненный опыт, его культура, его психология. Манера речи, отдельные слова и выражения помогают понять характер говорящего.Попробуем найти этому подтверждение в тексте В.Токаревой.
Во-первых, в предложении №11 мы находим разговорное слово "ретрухи". Так была названа Оксаной кофта в стиле "ретро". Такой сленг чаще всего употребляют в своей речи подростки, что мы и наблюдаем в прочитанном нами тексте: Оксане ведь было 16 лет!
Во-вторых, в предложении №18 есть просторечное слово "ляпнет". Использование его при общении говорит нам о подростковом самовыражении, о результате ее эмоционального отношения к предмету разговора.
Таким образом, я могу сказать, что Дж.Свифт был прав.
Солганик Г.Я.: «Как предложение строится по определённым синтаксическим моделям, точно так же и предложения в тексте соединяются по определённым правилам» .
Фразу филолога Г.Я. Солганика я понимаю так. Действительно, любой текст представляет собой соединение предложений по определённым правилам. При этом различают цепную и параллельную связь: при параллельной связи предложения сопоставляются, при цепной - сцепляются различными средствами (лексическими, морфологическими и синтаксическими). Приведу примеры из текста И. Селивёрстовой.
Так, связность предложений №1 - 2 достигается при помощи цепного вида связи, который отражает последовательное развитие мысли. Межфразовую связь этих предложений в тексте осуществляЮт союз «но» и личное местоимение «они».
А предложения №26-29 соединены при помощи параллельного вида связи. Предложения в тексте, начиная с двадцать седьмого и заканчивая двадцать девятым, и по смыслу, и грамматически связаны с двадцать шестым. Они развёртывают, конкретизируют его смысл.
Таким образом, прав был Г.Я. Солганик, утверждая, что « предложения в тексте соединяются по определённым правилам».
Солоухин В.А.: «Эпитеты - одежда слов» .
В. А. Солоухин утверждал:«Эпитеты - одежда слов».С помощью эпитетов автор как бы "одевает" слово, полнее раскрывая его смысл, ярко и точно подчеркивая главные признаки предметов. Обратимся к тексту Э. Ю. Шима, чтобы подтвердить эту мысль.
Во-первых, в предложении 5 употребляется эпитет "золотые", с помощью которого автор намного выразительнее описывает взгляд девочки, создавая точный и неповторимый портрет Верочки.
Во-вторых, в предложении 75 нахожу целый ряд оценочных эпитетов: "тихий", "застенчивый" , "боязливый", из этих определений, описывающих характер Гриши, можно сделать вывод, какой подвиг над собой совершил мальчик, кинувшись на ракету.
Таким образом, на примерах из текста мы убедились в верности высказывания В. А. Солоухина.
Шанский Н.М.: «На примере сложноподчинённого предложения можно проследить, как человек выражает отношения между миром и собственной точкой зрения» .
Н.М. Шанский говорил о том, что «на примере сложноподчинённого предложения можно проследить, как человек выражает отношения между миром и собственной точкой зрения».
Я понимаю эту фразу так: в главной части сложноподчиненного предложения заложен основной смысл фразы, а в придаточном - точка зрения автора слов на происходящее вокруг. Приведу примеры из текста А. Г. Алексина.
Во-первых, обратим внимание на предложение №26 ("Ещё дома Толя решил, что ни за что не сядет за парту с девчонкой".). В главной части сложноподчиненного предложения говорится, о чем думал мальчик, а в придаточной, не разъясняя течения его мысли (в младших классах сидеть с девочкой считается зазорным),приводится категоричное решение.
Во-вторых, в сложноподчиненном предложении № 41("Но крикнуть он не мог, потому что на уроке кричать не полагается.") придаточное причины поясняет, что мальчик не может нарушить школьные правила, хотя ему очень хочется это сделать.
Таким образом, могу сделать вывод, что утверждение Н.М. Шанского справедливо.
Шанский Н.М.: «В монологичной речи законченная мысль иногда не умещается в пределах одного предложения, и для её выражения требуется целая группа связанных между собой по смыслу и грамматически предложений» .
Известный филолог Н.М. Шанский говорил: «В монологичной речи законченная мысль иногда не умещается в пределах одного предложения, и для её выражения требуется целая группа связанных между собой по смыслу и грамматически предложений».
Эту фразу я понимаю так. Стремясь широко охватить тему, говорящий использует такую форму речи, как монолог. Монологическая речь характеризуется развёрнутостью и наличием распространённых конструкций, связанных по смыслу и грамматически. Приведу примеры из текста В.П.Крапивина.
Во-первых, в предложениях № 11-13, представляющих по форме монологическое повествование, рассказывающее о том, что герой делал чудесных птиц из бумаги и пускал их с балкона ребятам, все три предложения связаны по смыслу и представляют собой законченную мысль.
Во-вторых, в предложениях №2-3 ярко проявляется грамматическая связь между предложениями монолога, которые соединяются при помощи личного местоимения «он», употреблённого в третьем предложении вместо слова «двор».
Таким образом, высказывание Н.М.Шанского справедливо.
Щерба Л.В.: «Абзац , или красная строка, которую тоже надо считать своего рода знаком препинания, углубляет предшествующую точку и открывает совершенно иной ход мыслей» .
Фразу лингвиста Л.В. Щербы я понимаю так. Абзац служит для выделения основной микротемы и для перехода от одной микротемы к другой. Каждый новый абзац отражает новый этап в развитии действия, характерную особенность в описании предмета или лица, новую мысль в рассуждении или доказательстве. Приведу примеры из текста Ю.Я. Яковлева.
Так, в первом абзаце (предложение №1), который состоит всего из одного предложения, говорится о том, что городской человек не ведает, что такое земля, так как она скрыта от его глаз асфальтом. Во втором абзаце (предложения №2-5) автор продолжает мысль предыдущего абзаца, углубляя её рассказом о своём открытии земли.
А с пятого абзаца (предложения №13-16) начинается новый смысловой отрывок, в котором развивается иная мысль: автор рассказывает о своей любви к матери.
Таким образом, могу сделать вывод: Л.В. Щерба был прав, утверждая, что «абзац, или красная строка, которую тоже надо считать своего рода знаком препинания, углубляет предшествующую точку и открывает совершенно иной ход мыслей».
Писатель Л.С. Сухоруков утверждал: «Наша речь - важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, нашей души, ума». Попробуем разобраться в смысле этого высказывания.
Мы часто слышим, как о человеке говорят: “У него богатая речь” или “ У него ясная речь”. Но редко задумываемся над тем, что же это такое - речь, и как она связана с нами. Речь это - процесс общения, язык в действии. В речи отражается душевный склад человека, его характер и его мир. Подтвердить данные аргументы нам поможет текст А.Г. Алексина.
Во-первых, в предложениях 18 - 21, входящих в состав диалога, мы видим одну из самых основных отличительных особенностей речи - ее направленность на достижение цели. Постоянными одобрениями, похвалой, отец стремится вырастить из своего сына достойного человека. В тексте автор достигает этого с помощью многократного использования восклицательных предложений.
Во-вторых, в предложениях 36 и 37: “3начит, любовь и забота не сделали тебя эгоистом, - заключила мама. -Мы очень рады» - писатель делает вывод о единстве требований родителей, о здоровом моральном климате семьи. Использование простых предложений с минимальным количеством второстепенных членов, говорит о том, что мама - “человек дела”.
Исходя из сказанного выше, я не могу не согласиться с автором высказывания. Действительно, речь вариативна, индивидуальна и ее возможности очень широки.
Напишите сочинение-рассуждение, раскрывая смысл высказывания известного лингвиста И. Г. Милославского: «Любое повторение, двукратное или многократное, обращает на себя особое внимание читающего»
.
Это выражение И. Г. Милославского я понимаю так: путем повторения слова в тексте выделяется ключевое понятие, на которое обязательно обратит внимание читатель. Приведу примеры из текста В. Осеевой, в котором нахожу около десяти лексических повторов.
Во-первых, в предложениях 4-5 автор использует лексический повтор слова «не будет», который углубляет содержание высказывания, обостряет мысль о том, что во взаимоотношениях Дины и ее друга детства ничего уже больше не повторится.
Во-вторых, в предложении 14 В.Осеева употребляет повтор наречия («много…много»). Он обладает сильным эмоциональным воздействием на читателя, отражая нравственные мучения Динки.
Таким образом, могу сделать вывод: прав был известный лингвист И. Г. Милославский, утверждавший, что «любое повторение, двукратное или многократное, обращает на себя особое внимание читающего».
