Семья Михалковой рушится из-за компромата, найденного в смартфоне мужа.
Известно, что, когда Резо Гигинеишвили развелся со своей первой женой - экс-«фабриканткой» Настей Кочетковой и начал ухаживать за Надеждой, у Никиты Михалкова жених младшей дочери восторга не вызывал. По этой причине Надежда ушла из дома и вместе с Резо некоторое время снимала квартиру.
Разговоры о расставании Михалковой и Гигинеишвили продолжаются. По словам приближенных к знаменитому семейству людей, конфликт между Резо и Надей начался еще весной из-за пикантных фотографий Гигинеишвили с какой-то девушкой, которые Надежда случайно увидела в его смартфоне. Родня же грузинского режиссера во всем обвиняет Михалкову. Якобы она так загружена работой, что не уделяет должного внимания мужу.
Злопыхатели говорят, что раз Резо ради Надежды оставил первую семью с Настей Кочетковой, то он может так же поступить и с Михалковой.
Резо Гигинеишвили с Настей Кочетковой и дочкой Машей
Участница «фабрики» Настя Кочеткова тяжело перенесла развод с Гигинеишвили и потом еще несколько лет выбивала из него алименты на содержание их дочери Маши. По словам Насти, Резо месяцами не видел ребенка и даже не поздравлял ее с днем рождения.
Теперь личная жизнь певицы наладилась. Она живет в Майами, где учится актерскому мастерству. Маша посещает американскую школу, а Настя нашла свою любовь в лице 25-летнего бизнесмена Мигеля Энджел Лара.
Надежда и Резо теперь на светских мероприятиях появляются по отдельности, а в их Instagram теперь сложно найти совместные фотографии.
Резо Гигинеишвили с дочкой Машей
Между тем Гигинеишвили стал часто делиться фотографиями десятилетней дочери Маши от брака с Кочетковой, которая очень похожа на него.
Длинное концертное платье сверху украшало боа, над ним стояла диадема. Вокруг «фигуры» — ножи. Это напоминало кадр из плохого фильма ужасов. Я вызвала милицию. Когда оперативники взялись описывать похищенное, выяснилась интересная деталь. Грабители хорошо знали мои предпочтения и вкусы. Из целого вороха фирменных курток, сумок и концертных платьев они очень точно выбрали самые любимые мною вещи. А вот украшения и технику, которой была напичкана квартира, не тронули. На тумбочке так и остались лежать бриллиантовые сережки от Chopard! «Нет, это не ограбление, — покачал головой старший группы. — Это вы кому-то сильно не нравитесь».
Сняв показания камеры слежения, оперативники установили, что преступников было девять! Они провели в квартире несколько часов, ничего не опасаясь и не торопясь, будто точно знали, во сколько я появлюсь. Даже выпили чаю с моим печеньем! Видимо, взломщикам было поручено сделать что-то очень «приятное» для хозяйки дома, и они унесли с собой два чемодана и три дорожные сумки, набитые моими вещами. Уходя, обернулись к камере и сделали ручкой: «Пока, детка!» Окончательно добило меня известие, что дверь в квартиру не была взломана, ее просто открыли ключом... Я не знала, что думать. Вернее, знала, но гнала от себя для них выход в свет стал событием. Все свое время они тогда проводили на съемочной площадке и в буквальном смысле жили войной. Каждый день взрывы, кровь. Федор с Резо зашли в гримерку, где мы готовились к выступлению. «Ты поразила меня своей яркостью, — вспоминал позже Резо.
— Сидела моя подруга и намекнула: «Тобой кое-кто интересуется...» Я буквально парила от счастья, потому что чувствовала — это мог быть только он! Наконец мы вернулись в Москву, и на одном из выступлений на сцену поднялся Резо с огромным букетом цветов. Он пригласил меня в кино, и мы пошли большой компанией. Я никогда не была закомплексованной, а вот в присутствии Резо как-то стеснялась и робела, в окружении друзей общаться с ним было легче. Но спустя три месяца я уже не нуждалась ни в чьей поддержке. Теперь мы вдвоем ходили в кино, я привела его в Big Club, где зажигала с Тимати, когда пела в его группе VIP77. Резо стал первым мужчиной, из-за которого мои родители услышали:
— Сегодня ночевать не приду.
— С чего вдруг? — вскинулась мама. — А где ты останешься?
— У молодого человека. Его зовут Резо.
Папа так разволновался, что даже не мог членораздельно говорить:
— Как-как его зовут?! Настя, ты сошла с ума!
— Остановись! — кричала мама. — Подумай, сколько тебе лет!
— Я уже работаю... — упорствовала я.
Они были непреклонны. Мама-архитектор и папа — известный юрист совсем не так представляли себе жизнь дочери. Я уже шокировала их своим участием в проекте «Фабрика звезд», а тут, в шестнадцать лет, — серьезный роман! Всеми силами родители пытались удержать меня от неверного шага, но мне казалось, что они просто не хотят меня понять. И я не сдалась, заявив, что хочу жить с Резо. Была еще глупой девчонкой, а он так умел ухаживать. У меня началась страшная депрессия. Как вышло, что в двадцать один год я осталась одна с ребенком, «не нравящаяся» настолько, что меня решили подвергнуть этому жестокому и унизительному испытанию? За что?! Ходила по врачам, механически отвечала на вопросы, а потом возвращалась домой, падала на кровать и вспоминала, вспоминала. Как же все это началось? Ах да, был день рождения Тимати... Мы с «Фабрикой звезд» давали концерт в Феодосии. Среди зрителей оказались члены съемочной группы фильма «9 рота». Федор Бондарчук пришел с женой Светланой и вторым режиссером картины Резо Гигинейшвили. Были они поначалу какими-то отстраненными и сумрачными, но потом оттаяли, заулыбались. Как веселая симпатичная обезьянка. Пройти мимо просто невозможно». Выйдя на сцену, я тут же нашла его среди сотен зрителей. Это было как в старом голливудском кино: наши взгляды встретились — и время словно замедлилось, исчезли звуки, мы видели только друг друга. После концерта Федор пригласил всю «Фабрику» в ресторан. Мы с Резо сидели в разных углах, но постоянно переглядывались. Потом — я уже уходила — он подошел: «Когда будем снимать твой клип? Я срежиссирую. Ты будешь такой красивой!» После этих слов, войдя в автобус, который вез «фабрикантов» в ялтинскую гостиницу, я крикнула на весь салон: «Ребята, я влюбилась!»
А дальше — ничего, потому что тур «Фабрики» продолжился, а телефонами мы с Резо обменяться забыли. Но Резо читал стихи, рассказывал про красоты Грузии, приучал меня к хорошему кино, другой музыке — ведь я ничего не знала, кроме какой-то белиберды вроде плохого хип-хопа, Тимати, группы «Банда» и «Фабрики звезд». Именно благодаря Резо я со временем пошла учиться во ВГИК. Он был не похож на кавалеров, которые крутились вокруг. Казался серьезным, вдумчивым, к нему тянуло. Я не подозревала о том, какие душевные травмы принесут мне эти отношения, и переехала к Резо. Я всегда спешила, торопилась жить... У Резо была маленькая квартирка на Ярославском шоссе, и он этого, по-моему, стеснялся. Но мне было все равно где жить, главное — вместе. Моя кипучая энергия теперь была направлена в новое русло — обустройство домашнего очага. Я убирала, покупала в дом разные вещички, чтобы создать уют: подушечки, рамочки для фотографий. Между гастролями умудрялась готовить, печь пироги, торты. Что-то невероятное со мной творилось! Мы много разговаривали, Резо рассказывал о том, как шикарно жила их семья в Тбилиси. Его отец руководил курортом Боржоми. Но потом для Грузии наступили трудные военные времена, разруха, и мама увезла четырнадцатилетнего сына в Москву. Отец не поехал, не захотел: их брак с мамой Резо Ириной тогда уже фактически распался.
Столица
Поначалу в столице было сложно. Помог дядя Резо — известный врач и художник Георгий Гигинейшвили. Резо пошел в школу, бывшую «двадцатку», славящуюся мажорной атмосферой и именитыми выпускниками. Он хотел поступать в МГИМО, но старшая сестра — жена журналиста Матвея Ганапольского — его переубедила: «Режиссерский факультет во ВГИКе куда более перспективное дело. Послушай меня!» Он сделал так, как ему советовали, и был сестре очень благодарен, потому что скоро понял: режиссура действительно то, чем ему хочется заниматься. Когда мы познакомились, Резо работал на «9 роте», ему было двадцать три года. Мы прожили вместе всего-то два месяца, а разговор уже зашел о свадьбе. К нам в гости пришли его мама и сестра. Было долгое застолье с тостами и грузинскими песнями. И вдруг Ирина, обернувшись ко мне, спросила:
— Ну, а когда свадьба? А?! Я что-то не понимаю, Анастасия!
— Куда торопиться? — пробормотала я. — Мы же еще не проверили наши отношения...
Ирина начала переглядываться с сыном, словно пыталась передать ему свое возмущение: «Как? Ты еще не окрутил девчонку?!» Мне стало не по себе от этой странной сцены. Скоро в гастрольном графике у меня появилось «окно», и мы с Резо отправились отдохнуть на остров Маврикий. Поездку оплачивали мои родители. Я уже неплохо зарабатывала, но не настолько, чтобы бронировать самую лучшую гостиницу. Резо тоже не мог себе такого позволить. В один тихий спокойный вечер мы сидели в холле, играли в шахматы. Вдруг звонит мама, с которой я разговаривала всего пару часов назад.
— Как у вас дела?!
— Замечательно, я же тебе уже говорила.
— Мы с папой сейчас смотрим CNN. В Индонезии землетрясение. Возникшее из-за него цунами направляется на Маврикий, в ближайший час остров накроет огромная волна. Надо что-то делать!
Мы с Резо оторвались от шахмат, повернули головы в сторону улицы и только тут увидели толпу людей с чемоданами наперевес. «Попытаюсь выяснить, что к чему, а ты беги за документами!» — бросил Резо. Я ворвалась в номер, чтобы взять паспорта, но в результате стала собирать сумку. Как можно оставить мои прекрасные платья?! Схватила сценарий, который разбирал Резо, это была его первая самостоятельная работа — фильм «9 месяцев». Так я бегала по номеру и запихивала все, казавшееся важным. Прибежал Резо:
— Куда ты запропастилась?!
— Ну, Резошка, как можно оставить все это?
Мы сели в такси и поехали в центр города, где собирались толпы. Люди плакали, прощались друг с другом, давали интервью телеканалам, рассказывая, что ощущают, возможно, в самый последний момент своей жизни. Смотреть на это было и страшно, и весело. Мы сели в парке на скамейку, взялись за руки и тут увидели, что прямо перед нами стоит статуя Иисуса Христа. «Теперь все обойдется!» — убежденно сказал Резо. И действительно обошлось. Как мы узнали, цунами, движущееся на остров, погасили другие волны. Эта история нас очень сблизила. Мне понравилось, как вел себя Резо — спокойно, выдержанно, опекая и оберегая меня. По возвращении в Москву у нас появилось новое место жительства. От работы Резо сняли квартиру на Мосфильмовской. Она была еще меньше предыдущей. Я сказала: «Ничего, Резошка, мы и тут проживем». А он обнял меня в ответ. К тому времени Резо уже ездил на машине. На моей, точнее папиной, потому что прав у меня не было. Однажды мы поехали за продуктами, и вдруг на набережной Резо резко затормозил и приказал:
— Выходи! Спускайся вниз!
— Ты что?! — испугалась я. Мы стояли у самой воды, перед нами переливалась огнями вечерняя Москва. Я очень люблю свой город, для меня это самое прекрасное место на свете.
Резо умел произносить тосты и пылкие речи. Кроме того, он не зря получил режиссерское образование — отлично поставил сцену, выстроил кадр. Я была под впечатлением. Начала лепетать:
— Не знаю... Надо подумать, — но уже через мгновение выпалила: — Да! Да! Я согласна!
На Мосфильмовской мы прожили недолго, я соскучилась по родителям, которых четыре месяца почти не видела, и мы с Резо переехали в их большую уютную квартиру. Папа совершенно спокойно отнесся к тому, что молодые будут жить за их счет. «Ничего, Резо, — говорил он. — В двадцать пять у меня тоже ничего не было. Главное — стремись вперед, учись». Папа давал Резо книги, разговаривал с ним, советовал, какие произведения, на его взгляд, хорошо было бы экранизировать. К тому времени Резо уже обаял моих родителей, кроме того, они понимали: остановить меня невозможно. Официальное предложение он сделал на мой день рождения — второго июня мне исполнилось семнадцать. Накануне вечером мы с родителями сидели в ресторане, в котором собирались праздновать, и обсуждали меню. Потом Резо, сославшись на важную встречу, уехал, а мы отправились домой. У нас есть семейная традиция: дни рождения начинаем отмечать накануне, чтобы в полночь именинник уже мог радоваться подаркам. Честно говоря, даже получив кучу красивых свертков от родителей, я была расстроена: Резо все не было. Он пришел в половине первого с букетом цветов: «Я знаю, ты любишь доставать подарки из-под кровати...» Это еще одна семейная традиция. В детстве мне было все равно, каким будет подарок, главное, чтобы я нашла его под кроватью. «Так вот, иди в свою комнату и ищи». Под кроватью лежала маленькая коробочка, в ней — колечко. Я расплакалась! Это было красиво, как в кино. Папа принес икону и благословил нас. Свадьбу назначили на сентябрь. Летом мы с Резо вместе переживали рождение фильма «9 месяцев». Ответственность на начинающем режиссере лежала огромная — ведь в этом, самом первом, его проекте были заняты очень известные актеры: Мария Миронова, Сергей Гармаш, Федор Бондарчук, Алексей Серебряков, Артур Смольянинов, Аня Михалкова... Пока он снимал, я вместе с «Фабрикой» поехала в Юрмалу. И тут, оторвавшись от Резо, неожиданно для себя задумалась: а не поторопилась ли я? Может, на мрачные мысли меня натолкнула ссора, вспыхнувшая во время нашего телефонного разговора. Оставшись один в Москве, Резо начал ревновать. За мной действительно ухаживал американский джазовый гитарист Эл Ди Меола, но он был мне не нужен.
— Я знаю, что там происходит, на этих тусовках! С кем ты?! Я обзвонился. Почему не брала трубку?
— Мы с ребятами сидели в кафе. Было шумно.
— Тебе там хорошо, весело, да?! Зачем ты туда поехала? Не нагулялась? Без меня ты чувствуешь себя прекрасно. А может, в роли жениха тебе уже видится кто-то другой? — он буквально кипел.
— Почему ты так говоришь со мной, Резо? В чем я виновата? Знаешь, если ты мне не веришь, может, нам и правда не стоит торопиться со свадьбой?!
— С ума сошла, мы приглашаем гостей! Когда же ты определишься — выходишь замуж или нет?!
И все в таком же духе. В конце разговора я расплакалась. Ревела и вспоминала, как счастлива была, когда он сделал предложение. Резо еще даже не успел подарить мне кольцо, когда на гастролях, повинуясь внезапному порыву, я залезла в гримерке на стол и закричала: «Я выхожу замуж!» У Тимати вытянулось лицо. «Что, не веришь?! Вот, смотри!» — и протянула руку с обычным своим колечком. А в конце августа Резо позволил себе жутко, матом накричать на меня при моей маме. Клянусь, не помню, из-за чего все началось, наверное, просто ляпнула что-то не то. Я почти всегда вела себя с Резо идеально, но характер ведь не спрячешь. Меня нельзя, как куклу, засунуть в коробку с бантиком.
— Мама, я не хочу замуж, — рыдала я, когда разгневанный Резо выговорился и ушел, хлопнув дверью.
— Малыш, ты сама этого хотела, — ответила мама. — Время еще есть, подумай.
Сейчас, когда у нас с Резо все кончено, я спросила ее:
— Почему вы с папой меня тогда не остановили?
— Разве можно было тебя остановить? — ответила мама.
Действительно, всего пару дней прошло после ссоры, а мы с Резо уже помирились. Он умеет красиво говорить и почувствовав, что теряет позиции, легко возвращает их одной лишь силой слова. Надо видеть, как Резо работает на съемочной площадке, заводя, заставляя слушаться десятки людей. За свадебным нарядом я поехала в Рим. Взяла много денег у папы, чтобы подобрать что-то необыкновенное, а в итоге выбрала красивое, но совсем недорогое платье, на оставшиеся деньги накупила подарков Резо. Вот такая я глупая. «Чеховская ты Душечка, — говорит мама, — влюбишься и на все готова». Когда «Фабрика» гастролировала в Тбилиси, меня встречал чуть ли не весь город: «Наша невестка приехала!» На сцену вынесли огромнейший букет, а я кричала:
— Грузия, ты моя новая родина!
— Невеста! Невеста! — скандировал стадион.
Семейная идиллия
Я очень полюбила папу Резо. Когда первый раз пожала руку этому скромному человеку, искренне расплакалась от умиления, потому что увидела Резо в старости, так они похожи. Главное торжество проходило на Пречистенке, в Галерее искусств Зураба Церетели, в огромном зале «Яблоко». Свадьбу оплачивали мои родители. Им, правда, сделали скидку, так как женился племянник друга самого Церетели. Могу сказать одно: такой свадьбы больше в моей жизни не будет. Со стороны невесты присутствовало всего несколько родственников и друзей, остальные были знакомые и родные Резо. Триста человек, и никого из них я не знала. Артисты, художники, бизнесмены, какие-то сомнительного вида личности... Кто эти люди? Зачем? Где я? Что со мной происходит? Бегали чьи-то дети, пел Coco Павлиашвили, беспрерывно звучали грузинские тосты. Когда свадьбу организовывали, я ни на чем не настаивала. Просила только, чтобы в зале в момент появления жениха и невесты в воздух взлетели живые бабочки. Они взлетели, но в огромной бурлящей толпе гостей я их не увидела и только под конец вечера отыскала полуживую бабочку, села с ней в уголок и гладила ее уставшие крылышки. На следующий день гулянье продолжилось в заведении друга Резо. Выступали Нино Катамадзе, джаз-банд, в этот вечер гостей было намного меньше — человек сто. На свадьбу мои родители подарили нам квартиру, там под руководством мамы-архитектора полным ходом разворачивался грандиозный ремонт. На медовый месяц, тоже оплаченный родителями, мы улетели на Капри. А папа с мамой, взяв с собой свекровь Ирину, отправились в Португалию. Договорились, что встретимся с ними в Риме. На Капри было потрясающе. Настоящая дольче вита! Рядом с нашим номером с бассейном и садом жил Киану Ривз. Лежа в шезлонге, я могла разглядывать его в каких угодно ракурсах. Мы с Резо решили заняться спортом и пошли покупать ракетки — мама еще в детстве поставила нас с братом на горные лыжи и научила играть в большой теннис. Пока оформляли покупку, мы зашли в кафе. Но перед этим я незаметно успела заскочить в аптеку и купить тест на беременность, поскольку уже несколько дней чувствовала — что-то со мной не так. Выйдя из туалета, я спрятала тест в пакет. Потом тихонечко его приоткрыла и... увидела две полоски. Завопила на всю округу: «Господи! Господи!» — и побежала вдоль улицы. Резо бросился за мной.
— Что случилось?! Анастасия, что происходит?
— Я тебе не скажу!.. Нет, скажу!.. Мы беременные!!!
И мы уже вдвоем стали скакать и прыгать. Как сумасшедшие. Люди смотрели с удивлением. Вынесли ракетки:
— Вот ваши покупки.
— Не надо нам! Нам нельзя играть в теннис, мы беременные!
Вместо занятий спортом начали объедаться разными вкусностями, кормить будущего ребенка. Вот так сюрприз будет для родителей, когда встретимся в Риме! Увидев папу с мамой, я сразу поняла: между ними и свекровью пробежала черная кошка. Оба были бледные и грустные.
— Мам, вы вообще-то отдыхали? Что случилось?
Ирина прожила нелегкую жизнь, наверное, ей некогда было осваивать хорошие манеры. Поведение свекрови, мягко говоря, шокировало родителей.
— Мы такого не ожидали... — призналась мама и рассказала о скандале, который произошел в португальском ресторане, где они обедали: — Ирине сначала не понравилась местная кухня, и она, отодвинув тарелку, с возмущением завопила на весь зал, что еда здесь — г...но. Потом ей показалось, что официант пристает к ней, под столом незаметно трется об нее ногой. На бедного парня обрушился поток нецензурной брани, а на стол, опрокидывая фужеры, полетела брошенная Ириной салфетка. С оскорбленной миной и громкой руганью она покинула зал. Так закончился обед в одном из лучших ресторанов побережья, — завершила мама свой рассказ. — Папе пришлось пойти к метрдотелю — заплатить и извиниться... Это только одна из историй, которые поведала мама. Но тем не менее вечер при свечах состоялся. Все собрались вместе, и я объявила:
— У нас новость...
Мама взглянула на меня с тревогой.
— Я беременна.
Папа нервно закурил, мама заморгала, пытаясь не заплакать, а свекровь издала радостный клич: «Вай мэ!» Мама не выдержала и вышла из-за стола. Я, не понимая, что происходит, выбежала вслед за ней.
— Вы что, не рады?
— Это так рано! Так рано! — повторяла мама.
И все. Черный занавес. Одна Ирина радовалась: теперь девочка никуда не убежит! Беременность я прожила словно в другом измерении, занималась собой и своим животом: спала, гуляла в парках, слушала красивую музыку. Резо начал работу над новым сценарием. Фильм он хотел снимать в Тбилиси — убей, зарежь, но только там. И надо же, чтобы в этот момент в очередной раз обострились отношения России и Грузии. Открытым текстом Резо сказали: «О съемках в Тбилиси лучше забыть». Оставшись без работы, он стал агрессивным и вспыльчивым. Кричал: «Я не понимаю, как можно что-то делать в этой стране!» Однажды Резо в Старлайте на Маяковке попытался расплатиться долларами, но американскую валюту не приняли. А ближайшие обменники были закрыты. «Ну вот, — сказал Резо. — Про это и будем снимать». Так появилась идея фильма «Жара». Мы на даче с друзьями увлеченно писали сценарий, каждый добавлял что-то свое. «Будешь хорошо себя вести, сниму в кино», — пообещал Резо. Казалось, все у нас отлично, лишь мама иногда загружала меня по полной программе жалобами на бесцеремонные выходки свекрови, и я не могла не отгрузить хотя бы часть проблем мужу. А он обижался за свою мать и выговаривал мне. Прошлым летом свекровь ушла из жизни, и язык не поворачивается говорить о ней плохо, однако правда есть правда: ссоры, которые стали возникать в нашей жизни, были именно из-за нее. Но ожидание скорого появления на свет нашего малыша быстро сглаживало обиды. Маруся родилась в июне, через неделю после моего дня рождения. Роды были очень долгие и тяжелые. Врачи хотели делать кесарево, но я справилась сама. Когда было особенно больно, кричала: «Я эгоистка! Не хочу больше!» Потом приходила в себя и говорила, обращаясь к маме, которая не оставляла меня ни на минуту: «Нет, я сильная, я смогу!» И даже пела песни. Пока длились схватки, вокруг роддома бродили толпы родных и приятелей Резо, которые выкрикивали слова поддержки. Муж навестил меня в перерыве между мучительными приступами и хотел остаться, но началась очередная атака боли и я закричала так громко, что он испугался и убежал. Наконец Маруся появилась на свет. Я еще оставалась в гинекологическом кресле с задранными ногами. В бокс между тем стали валом валить сначала родственники, а потом и приятели Резо с мобильными телефонами, на которые они запечатлевали первые мгновения матери и ребенка после родов.
— Вай! Девочка какая красивая!
— И мама молодец!
Видимо, такая у грузин особенность — все переживать вместе, даже роды. Через четыре дня нас с Марусей выписали домой. С самого начала ухаживать за дочкой помогала няня, потому что я твердо была намерена, не теряя времени, готовиться к съемкам в «Жаре». За два с половиной месяца сбросила тридцать килограммов, которые набрала за беременность. Сидела на белковой диете, каждый день ходила в тренажерный зал, занимаясь с тренером по индивидуальной программе, устраивала дни голодания, когда можно выпить в лучшем случае стакан кефира. Все эти подвиги совершала ради любви к Резо. По ночам муж наравне со мной вставал к малышке, качал ее, менял памперсы. Это было так трогательно. Мы снимали фильм о жарком лете, а на улице на самом деле была настоящая холодрыга. Артистам ставили обогреватели, чтобы могли отогреться между эпизодами. Моя героиня — девочка с фотоаппаратом — ходила и щелкала все, чем живет Москва, — «чик-чик». Так к ней в кадр попал Тимати, спасающийся бегством от скинхедов. Перед съемками этой сцены Резо утихомиривал толпу занятых в эпизоде детей, с которыми работать очень сложно — они болтают, разбегаются, хулиганят. Когда пришла моя очередь, времени оставалось в обрез. И у меня все получилось с первого дубля. «Ты — мое золотце, умница! Видите, какая у меня талантливая жена! — ликовал Резо. — Все, сворачиваемся!» Мы шли с главным стилистом картины и обсуждали, как я получилась в кадре. «Замечательно, — говорил Дима Кириллов. — Просто супер». И вдруг лицо его вытянулось: «Анастасия, мы забыли снять кольцо!» Моя героиня, скромная девочка-студентка, так и осталась в этой сцене с обручальным кольцом от Cartier на пальце. Слава богу, в кадре оно не бросается в глаза. Сейчас подарок бывшего мужа хранится в коробочке, как память... Приятно вспоминать то время — все мы, работавшие над картиной, были одной командой. А оператор «Жары» Михаил Осадчий стал крестным нашей дочери Маруси. До «Жары» о Резо говорили: «Это муж Анастасии Кочетковой». С выходом фильма все изменилось. Теперь Гигинейшвили считался молодым успешным режиссером. В нашей квартире чуть не каждый день устраивались пышные застолья — друзья Резо отмечали успех. Мои родители — радушные люди, любят гостей, но постоянные тусовки, из-за которых дом превращается в проходной двор, могут утомить кого угодно. В течение вечера одни люди уходили, другие приходили. В Грузии так живут, даже готовят не на семью, а в три раза больше — в расчете, что кто-нибудь зайдет в гости. Но в Москве так не принято. Родители в конце концов не выдержали и сбежали на дачу. «Кошмар! Холодные русские люди!» — возмущался Резо. Он предлагал переехать на Ярославку в его крошечную «однушку». Если бы не Маруся, я бы согласилась. Но маленькому ребенку нужны нормальные бытовые условия. И я сказала: «Нет». А на гонорар от снятого фильма Резо купил квартиру маме, в Тбилиси. Но, по-моему, ей больше нравилось жить в Москве и подливать масло в огонь наших с Резо отношений.
После рождения ребенка
Вернувшись с Марусей из роддома, я с маниакальной одержимостью стала следить за порядком и чистотой. А как иначе, если в доме грудной ребенок? По семь раз на дню намывала пол, кварцевала воздух, проветривала. Однажды, когда я кормила Марусю грудью, пришла свекровь. Не переодеваясь, даже не помыв рук после улицы, она зашла в детскую и, дыша табаком, легла к нам с ребенком на кровать. Я ничего не сказала. Только косо взглянула. «Опять я все делаю не так!» — Ирина поднялась, вышла в другую комнату и закурила. Я снова ничего не сказала, лишь попросила няню: «Передайте, пожалуйста, Ирине, чтобы она не курила в квартире». Свекровь ушла, хлопнув дверью. Мне нужно было взять себя в руки, ни на что не реагировать, но я была маленькая, глупая и очень переживала за Марусю. Так психовала, что после этой истории потеряла молоко. Потом, когда Маруся стала постарше, Ирине ничего не стоило посадить внучку на колени и закурить. Резо, что бы ни сделала его мама, принимал ее сторону. Мне кажется, если люди женятся, значит, они друг для друга становятся самыми главными. И в Библии сказано: «Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть». Понятно, что родителей и друзей надо держать близко к сердцу, но первыми для мужчины должны стать его жена и ребенок. Однако даже с появлением Маруси Резо главными женщинами в своей жизни считал сестру Тамару и маму. Как-то Тамара гостила у нас на даче и выяснилось, что и ей, и мне в один день необходимо в Москву. Я просила всего час подождать — до прихода няни, чтобы было на кого оставить Марусю. Но Резо не стал медлить и лично повез сестру в город, а мне пришлось вызывать такси. Сестра контролировала всю его жизнь. Звонила по нескольку раз в день: «Ты добрался до дома? Где ты? Что делаешь?» Хочу или не хочу, я должна была хватать в охапку ребенка и ехать в гости к Тамаре, если пригласили. Пыталась достучаться до Резо: «Маруся еще маленькая, чтобы ездить по гостям. Ей нельзя нарушать режим». Твердо уверена: грудной ребенок должен находиться дома в тепле и уюте, а не на веселых застольях. Моя позиция приводила Резо в ярость. Но ведь так воспитали меня родители. Люди, дружившие со всей светской элитой Москвы, не таскали нас с братом по тусовкам, потому что оберегали здоровье своих детей. И я, споря с Резо, хотела, чтобы моя доченька выросла в спокойной домашней обстановке. Но в глазах мужа я, похоже, выглядела сумасшедшей старомодной мамочкой.
Съемки
Вскоре после выхода на экраны «Жары» началась подготовка к съемкам «Обитаемого острова» Федора Бондарчука, на котором Резо снова был вторым режиссером. Я же стала готовиться к поступлению во ВГИК, потому что мне очень понравилось сниматься... Но если быть до конца искренней, я хотела быть сведущей в искусстве кино, чтобы Резо не относился ко мне как к глупенькой, мало что понимающей девчонке. Он часто давал понять, что я ничего не знаю, не умею. Я хотела нравиться ему и всерьез нацелилась на учебу. Но Резо все равно как-то отстранился от меня, он весь был поглощен Фединым проектом. А может, чем-то еще? Или кем-то? Съемки «Обитаемого острова» проходили в Ялте, и мы с Резо теперь подолгу не виделись. Я приезжала так часто, как могла. Когда в очередной раз ждала обратного вылета в аэропорту Симферополя, позвонили друзья и сказали, что в автокатастрофе погиб Ратмир Шишков — мой друг, «фабрикант», участник нашей группы «Банда». У меня началась истерика, администратор позвонил Резо, и тот сказал: «Привозите ее обратно». В Москву я полетела только через день, уже на похороны. Вместе с Резо. Он тогда очень поддержал меня. Но вскоре снова уехал на съемки. Несмотря на желание забиться в угол и оплакивать Ратмира, надо было готовиться к поступлению на актерский факультет. Задача была не из простых, поскольку с четырнадцати до семнадцати лет я только и делала что гастролировала и совершенно отвыкла сидеть за партой. Занималась с репетиторами и одновременно подбирала репертуар для Юрмалы — меня пригласили участвовать в конкурсе «Новая волна». Казалось бы, когда у человека время расписано по минутам, ему некогда предаваться мрачным мыслям, но я, видимо, не справляясь с калейдоскопом событий, все чаще стала чувствовать пустоту и одиночество. Мой друг Доминик Джокер во время одной из студийных репетиций сказал: «Анастасия, даже близкие люди порой скрывают такие секреты, которые не дай бог узнать». После этих слов словно случилось затмение. Я вдруг решила, что там, в Ялте, Резо ко мне охладел. Ну, конечно! Ведь он как само собой разумеющееся оставил нас с Марусей на попечении моих родителей, звонил лишь время от времени узнать, как дела, и только. На мой день рождения прислал с приятелем не подарок, а триста долларов в конверте! Иногда Резо не выходил на связь по нескольку дней. Теперь, услышав в трубке его голос, я срывалась:
— Тебе нет до нас дела!
— Не говори ерунды! — кричал он.
Мы ссорились, и я ходила как в воду опущенная.
Резо приехал в Москву на несколько дней, когда я готовилась к отъезду в Юрмалу: упаковывала в сумку концертные костюмы. Но муж даже не спросил ни о чем, он просто не заметил, что жена куда-то собирается. Говорю ему:
— Я, между прочим, сегодня уезжаю в Юрмалу.
— Ну да, конечно, как быстро пролетело время.
Надеялась, что он поедет проводить меня на вокзал. Но Резо и не подумал. Зачем? Ведь у моих родителей есть водитель. Подозрения вспыхнули с новой силой. Я схватила телефон Резо. «Малыш, любовь моя, скучаю...» — писали какие-то Саша, Даша и Надя. Я обиделась и решила Резо не звонить. Он не звонит — и я не буду. Приходила после репетиции в номер, ложилась на кровать и смотрела в потолок. Ситуацию сгладил Федор Бондарчук. Вместе с Резо позвонил мне после первого тура — его показывали по телевизору. «Анастасия, ты молодец! — кричал Федор. — Да если бы я там оказался, умер бы от страха. А ты держишься! Мы все с тобой! И Резо тоже!» Мне было очень приятно. Но грусть, одиночество и необъяснимая тревога не отступали. А вскоре появилась проблема с репертуаром. Во время конкурса такое редко бывает — все приезжают подготовленными. Но я за день до исполнения народного хита решила поменять песню. В голове в запутанный клубок сплелись мысли о муже, Ратмире, Марусе. Я совсем расклеилась и зачем-то послушалась совета позвонившего из Ялты Резо — спеть песню Coco Павлиашвили. Не успела подготовить ее как следует и проиграла. В этой ситуации виню только себя! Увы, ни макияж и прическа от лучших стилистов, ни красивое платье от Игоря Чапурина и шикарные украшения друзей-дизайнеров не смогли изменить мое внутреннее состояние. Но больше я не позволю чувствам брать над собой верх. Ведь артист должен уметь забывать про личную жизнь, когда он на сцене. И я благодарна Юрмале за хороший урок.
Выпускница «Фабрики звезд» Анастасия Кочеткова откровенно рассказала о супружеской жизни с режиссером Резо Гигинеишвили.
«Если вас предал любимый человек, есть только один способ справиться с болью - бежать! Изменить свою жизнь кардинально. Увлечься чем-то настолько, чтобы не оставалось времени думать о прошлом. Сама поняла это не сразу, после измены Резо превратившись в ходячую депрессию: сутками просмотры сериалов, поедание сладостей и воспоминания, воспоминания », рассказывает Кочеткова.
«Я без конца в них копалась. Вот жду Резо, сходя с ума от ревности и подозрений. Вот мы впервые поссорились и расстались. Но он вернулся через несколько месяцев - как в сказке - в новогоднюю ночь. Сказал, что любит, не может без нас с дочкой жить. И вдруг в конце объяснения фальшивая нота: «О том, что мы снова вместе и счастливы, обязательно должен написать какой-нибудь глянцевый журнал », продолжила певица.
Кочеткова простила, но Гигинеишвили остался прежним. Певица вспоминала, как не раз ловила Резо на лжи, как чужие женщины, одну из которых звали Надей, продолжали присылать ему любовные сообщения. Как, уже все зная, она увидела Гигинеишвили с Михалковой, и та с улыбкой протянула ей руку, по-дружески так, совсем не чувствуя за собой вины.
По словам певицы, когда Резо ушел от нее и женился на Надежде Михалковой , она не желала им зла. Но всегда была уверена, что на чужом горе счастья не построишь. И узнав, что они развелись, не удивилась. Анастасия не собирается сочувствовать Михалковой и Гигинеишвили. Но и радости не испытывает, все-таки у них двое детей.
Настя долго страдала, переживая измену мужа после пяти лет брака. Даже уход с головой в учебу и запись нового альбома не вытащили ее из депрессии. «Удивительно, как не спилась, не бросилась во все тяжкие, не наложила на себя руки. После предательства Резо и друзей, после ограбления и жуткой аварии выжила только благодаря маме, которая всегда была рядом. И в один прекрасный момент приняла решение убежать от публичной жизни, захотелось просто жить и быть счастливой », отмечает Кочеткова.
Сейчас дочери Анастасии и Резо одиннадцать лет, а ведь Кочеткова была ненамного старше, когда попала на «Фабрику звезд». Певица благодарна бывшему мужу, за то, что открыл для нее мир кино. Кочеткова поступила во ВГИК, где учился Резо, и с энтузиазмом принялась осваивать новое ремесло. Хотя развод с мужем выбил Настю из колеи, институт она все-таки окончила. При этом продолжала сольную карьеру.
«Мы снимали клип за городом, съемки назначили на восемь утра. Я сонная ехала по неосвещенной проселочной дороге и на повороте, где, кстати, висело множество венков, вылетела в кювет. Жива осталась чудом. Почему-то именно в тот момент подумала, что это знак и я должна изменить свою жизнь », вспоминает Кочеткова.
К переезду в Америку певицу подтолкнула мама.В 2014 году они всей семьей отдыхали в Майами, мама увидела объявление об открытии киношколы и посоветовала Насте попробовать поступить туда. Лето она провела в Москве, а осенью отправилась на обучение. Анастасия начала с актерского факультета, а через полтора года перешла на режиссуру. Дочь Маша осталась жить с родителями.
Первый день в актерской школе стал судьбоносным и в личной жизни. Кочеткова встретила будущего мужа. Пришла на занятия на высоченных каблуках, чем несказанно поразила однокурсников. На нее обратил внимание студент Мигель, которого Настя зовет Мишей. Спустя пару месяцев он все-таки смог Кочеткову обаять. Они начали встречаться, потом решили жить вместе. Они сошлись по характеру, интересам, даже по менталитету. Мигель немного знает русский, его мама получала второе высшее образование в России.
Пышную свадьбу не устраивали, просто расписались и посидели в ресторане с семьей Мигеля. Мигель нашел общий язык с Марией. Они забрали Машу прошлым летом. Мигель очень трепетно относится к Марусе, помогает ей с математикой, занимается плаванием. Мария называет Мигеля папа-американо или Миша. Конечно, и папа Резо остался, они переписываются.
По словам Кочетковой, Гигинеишвили возьмет дочку один раз, наделает разных фотографий, а потом просто выкладывает их. Маша умная, все понимает и, безусловно, переживает из-за этого. А у Насти болит душа за дочь. Недавно Резо был в Америке, с Анджелиной Джоли сфотографировался, а навестить Машу времени не нашел.
Маша любит отца, Настя ей постоянно говорит о том, что и он ее любит. Она верит, что Гигинеишвили не настолько плохой человек, чтобы не любить дочь. Маша с Мигелем друзья, а папа Резо навсегда останется папой.
С детьми, которые родились у Резо в браке с Надеждой Михалковой, он Машу не познакомил. Кочеткова призналась 7days.ru, что, по ее мнению, не стоит травмировать и Машу, и малышей из той семьи.
Вспоминала, как не раз ловила Резо на лжи, как чужие женщины, одну из которых звали Надей, продолжали присылать ему любовные сообщения. Как, уже все зная, увидела Гигинеишвили с Михалковой и она с улыбкой протянула мне руку, по-дружески так, совсем не чувствуя за собой вины...
Если вас предал любимый человек, есть только один способ справиться с болью - бежать! Изменить свою жизнь кардинально. Увлечься чем-то настолько, чтобы не оставалось времени думать о прошлом. Сама поняла это не сразу, после измены Резо превратившись в ходячую депрессию: сутками просмотры сериалов, поедание сладостей и воспоминания, воспоминания...
Я без конца в них копалась. Вот жду Резо, сходя с ума от ревности и подозрений. Вот мы впервые поссорились и расстались. Но он вернулся через несколько месяцев - как в сказке - в новогоднюю ночь. Сказал, что любит, не может без нас с дочкой жить. И вдруг в конце объяснения фальшивая нота: «О том, что мы снова вместе и счастливы, обязательно должен написать какой-нибудь глянцевый журнал».
Я простила, но Гигинеишвили остался прежним. Вспоминала, как не раз ловила Резо на лжи, как чужие женщины, одну из которых звали Надей, продолжали присылать ему любовные сообщения. Как, уже все зная, увидела Гигинеишвили с Михалковой и она с улыбкой протянула мне руку, по-дружески так, совсем не чувствуя за собой вины...
Когда Резо ушел от меня и женился на Михалковой, я не желала им зла - это правда. Но всегда была уверена, что на чужом горе счастья не построишь. И узнав, что они развелись, не удивилась. Есть закон бумеранга, его никто не отменял: все слезы, которые по твоей вине выплакал другой человек, обязательно к тебе вернутся. У американцев есть выражение What goes around comes around, которое на русский можно перевести «Как аукнется, так и откликнется».
Я, конечно, не буду соболезновать Михалковой и Гигинеишвили. Но и радости не испытываю, скорее сочувствую. Все-таки у них двое детей. Однако если вы не справились и любовь прошла, никакие дети семью не спасут. Надя тоже была совсем молоденькой, когда выходила за Резо замуж. Но я с детства от родителей усвоила истину: нельзя причинять людям зло!
Если вы делали гадости и это не вернулось, даже умерли в достатке, не забывайте, что оставляете после себя детей, они обязательно оплатят ваши долги. Это касается и доброты, которую несете по жизни, пусть она не вернется к вам - воздастся потомкам. Я твердо придерживаюсь принципа: не забирай последний кусок хлеба и не вставляй никому палки в колеса, как принято в шоу-бизнесе. Потому что уверена: это отзовется мне, или моей дочери, или ее детям.
Я долго страдала, переживая измену мужа. Только представьте - пять лет! Даже уход с головой в учебу и запись нового альбома не вытащили из депрессии. Удивительно, как не спилась, не бросилась во все тяжкие, не наложила на себя руки. После предательства Резо и друзей, после ограбления и жуткой аварии выжила только благодаря маме, которая всегда была рядом. И в один прекрасный момент приняла решение убежать от публичной жизни, захотелось просто жить и быть счастливой. Тогда я даже не задумывалась, куда приведет этот побег...
. Анастасия Кочеткова в откровенном интервью рассказала, что была уверена в том, что брак режиссера с актрисой продлится недолго. Кочеткова объясняет это законом бумеранга: по словам певицы, Резо начал встречаться с Надеждой, будучи официально женатым.
«Вспоминала, как не раз ловила Резо на лжи, как чужие женщины, одну из которых звали Надей, продолжали присылать ему любовные сообщения. Как, уже все зная, увидела Гигинеишвили с Михалковой, и она с улыбкой протянула мне руку, по-дружески так, совсем не чувствуя за собой вины. Узнав, что они развелись, не удивилась. Есть закон бумеранга, его никто не отменял: все слезы, которые по твоей вине выплакал другой человек, обязательно к тебе вернутся », – поделилась Анастасия.
Свадьба Анастасии Кочетковой и Резо Гигинеишвили
«Я, конечно, не буду соболезновать Михалковой и Гигинеишвили. Но и радости не испытываю, скорее сочувствую. Все-таки у них двое детей. Однако если вы не справились и любовь прошла, никакие дети семью не спасут. Надя тоже была совсем молоденькой, когда выходила за Резо замуж. Но я с детства от родителей усвоила истину: нельзя причинять людям зло!» – добавила Кочеткова.
У Резо и Анастасии есть общая дочь Мария . Сейчас ей 11 лет. Кочеткова вместе с новым избранником и наследницей живет в Америке. По словам Насти, Гигинеишвили не стремится общаться с дочерью.
Резо Гигинеишвили с дочерью Машей
Анастасия Кочеткова с дочерью Машей
«Мне интересно, что он сам ответил бы на такой вопрос. В Instagram видела – вроде как общаются. Но, насколько знаю, возьмет дочку один раз, наделает разных фотографий, а потом просто выкладывает их. Маша умная, все понимает и, безусловно, переживает из-за этого. А у меня болит душа за дочь. Недавно Резо был в Америке, с Анджелиной Джоли сфотографировался, а навестить Машу времени не нашел», – рассказала Анастасия Кочеткова в интервью «Караван историй ».
Напомним, Надежда Михалкова и Резо Гигинеишвили официально развелись в октябре прошлого года. Супруги прожили в браке семь лет. Дети Надежды и Резо – шестилетняя Нино и четырехлетний Иван – остались жить с мамой. Ни Надежда, ни Резо не стали комментировать расставание и отказались разглашать причины.
После развода Надежды и Резо близкие актрисы рассказали журналистам, что для Нади решиться на данный шаг было очень непросто, так как Михалковы славятся крепкими браками. Родные всячески поддерживают Надежду и помогают ей реабилитироваться после громкого развода.
Резо Гигинеишвили и Надежда Михалкова
