V.F.
>Это конечно верно, однако не просто "межкатковое пространство", а конкретно между 3 и 4 и 4 и 5 катками. Чтобы Вам было яснее, речь идет о двух квадратах порядка 15х20 см. Не особенно легкая цель. Но в любом случае, простите чем в этом плане отличаются Т-72 и Т-80 в плане конструкции автомата заряжания? Почему Вы сказали о недостатке именно Т-80?
М-да? А вы уверены? Вы не в курсе насчёт организации систем подач снарядов у этих типов танков? Странно... У Т72 только между 4 и 5 и то только по левому борту (и, кстати, с системой заряжания не связано). У 80 между 3 и 5 (согласен) по любому из бортов. В штатном Т72 на этом месте за ленивцами должна стоять "плитка". У Т90 - этого дефекта нет...
V.F.
>Честно говоря на данной фразе мой семантический парсер сдох Не могли бы Вы как-нибудь переформулировать?
Навеска (защита) на танках фактически отсутствовала, особенно бортовая. Надеюсь для вас не секрет - что изложенный выше дефект труднодостижим при наличии "фурнитуры" (которой как раз не было )
V.F.
>То есть иными словами, 50%-1 танков были уничтожены уже после выработки горючего? Я сразу скажу несколько более консервативную величину имел в виду
Половина до выработки. Вы спросили моё представление - я вам изложил. Насчёт конкретного кол-ва... где-то более 2/3 до выработки топлива - сейчас цифр под рукой нет (когда были, мало интересовали - западал на качественное соотношение)
V.F.
>Это все эрзацы. Очень капризные, с очень серьезными ограничениями применимости. Да когда условия выполнены - вполне эффективное ПТС. Как и скажем пистолет. Но эффективное легкое противотанковое оружие - это например гранатомет РПГ-29, с новой БЧ, который Т-80У и Т-90 пробивает В ЛОБ с высокой вероятностью. Почувствуйте что называется разницу с "межкатковым пространством".
Однако, бутылка-зажигалка не даёт эффекта (байка), а вот "вытяжка" - даёт приведение танка в неподвижное состояние - а дальше добитие... РПГ-29 не пробивает в большинстве случаев лобовую броню. Доп вопрос Вы изволите быть лоббистом Омичей или Хохлов?
V.F.
>Данные от украинского наемника с той стороны.
Всё ясно...
V.F.
>Город никто не "атаковал".
Атака строгий термин, в данном случае имела место атака.
V.F.
>Понимания того, что их ждет, у обреченных не было. В город вошли в походных колоннах, системы оружия к бою подготовлены не были, имела место значительная разукомплектованность. Вон Вы завтра в машину свою сядете, а ее шмяк - из гранатомета. "А надо было предвидеть" (с)Поразительно, сколько удалось в этой ситуации достигнуть, что уж само по себе показывает, насколько пористой была оборона.
А может идея в "пористости" и была... Никогда не задумывались?
V.F.
>Вина велика, но она НЕ
на командовании на местах.
А кто отвечает за комплектование и состояние конкретного подразделения? Министр обороны?
V.F.
>Ну? Если бы вооружение у чеченцев было более современным, армии было бы легче или сложнее? Куда Вы все время разговор уводите....
Этот вопрос не в моей компетенции, это насчёт гадания на кофейной гуще. Я не увожу разговор, а пытаюсь Вам сообщить - что подготовка и знание - это тоже составляющие даже конкретного боя. Кстати, насчёт "выстрелов" к РПГ7 - у чеченов их было достаточное количество, вы ошиблись... Как в прочем и количестве ПТУРов...
V.F.
>Повезло (а может не повезло, как смотреть). Мне пришлось довольствоваться видео
детальных осмотров техники. Зато возглавляемых лично сами-знаете-кем. Ох и тяжелое же зрелище. И от техники битой, и особенно от сами-знаете-кого.
Не знаю "сами-знаете-чего", война есть война. Операторов видел... вы фильм чей смотрели - "балерин" или "строевой"? Истину можно получить наполовину, лишь склеив оба... Через кадр
Кстати, давайте заканчивать этот не имеющий отношения к теме форума базар - я уже сформировал мнение о уровне ваших знаний данной темы . Если хотите - заведите отдельный форум.
… составляет по «совершенно достоверным сведениям» от 0,1 секунды до 12 минут. И по этой самой причине танку не нужны долговечные [тут можно вставлять любую часть танка и его экипажа, если речь зашла об этом].
Это просто глупая поговорка. Байка. Придумали ее для застольного бахвальства. Дескать, мы такие отважные камикадзе, на волосок от смерти, но мы совсем не бздим, а даже и гордимся. И вот как раз за это надо поднять… Ничего плохого в таком бахвальстве нет – мужчины всегда так делали и делают, это как раз укрепляет их боевой дух.
Но почему-то многие воспринимают это всерьез и пытаются делать выводы об устройстве военной техники. Не надо так:) Я по-простому объясню, почему не надо.
Вот у вас есть обычный танковый батальон из 30 строевых танков. И он вступает в ту самую «современную войну». Сразу отбросим вариант, где по батальону наносят ядерный удар мегатонной боеголовкой. Боеголовок не так и много, на всякую мелочь их расходовать не станут. Также не будем рассматривать отважную (и самоубийственную) атаку танков БТ-7 на окопавшийся дивизион Acht-acht.
(прим: 88 мм немецкая зенитная пушка, впервые использованная против танков во время Гражданской войны в Испании. 88-мм зенитная была одним из самых грозных орудий для британских и американских войск в Северной Африке и Италии, а также наших танков Т-34 и КВ. Ключ к пониманию успеха восемьдесят восьмой, был в очень высокой скорости ее снарядов. Она могла поразить большинство танков союзников, даже стреляя фугасными снарядами, а с бронебойными она становилась смертоносной.)
Пусть это будет нормальная война. Как в 44-ом или как это представляется сегодня. Нормальная полноценная современная армия против сопоставимой.
Батальон наш сначала будет совершать марши, сосредотачиваться где-то, снова маршировать, выходить на рубежи, уходить на другие рубежи… Но рано или поздно он вступит в бой. Допустим, что полным составом. Неважно, в целиком или в отдельными взводами, приданными кому-то. И?
И сопоставимый противник нанесет ему тяжелые потери – треть безвозвратных или под заводской ремонт. Это очень тяжелые потери. Он еще останется батальоном, но уже с сильно ослабленными возможностями. Если бы потери были 50%, то речь шла бы о разгромленном батальоне, оставшееся было бы примерно ротой. А если еще больше, то это уничтоженный батальон.
Зачем нужны такие градации? – А затем, что вы хотели бы достичь целей и сохранить боеспособность своего ударного подразделения. Вряд ли вы захотите ради этих целей его потерять – война к вечеру не закончится. Да и будут ли достигнуты ваши цели, если в процессе батальон будет разгромлен или уничтожен? Поэтому в такой блудняк вы свой батальон не отправите. Или отведете его, пока он еще у вас есть, в случае неприятных неожиданностей. Поэтому треть потерь – это верхний предел потерь в «нормальном» «современном» бое.
Ок. А еще у нас отлично работает служба тыла и пополняет утраченную матчасть просто мухой. Через недельку у вас есть десять новеньких танчегов – состав восстановлен. И вы отправляетесь в новую суровую битву.
Только не надо думать, что бои такой интенсивности, что вы теряете треть техники и л/с могут быть ежедневными. Это ж не Курская дуга у нас? Да и таким макаром любой дивизии хватит дня на три. Нет, если, все же Курская дуга, то возможно. Но и там не так ведь было. Какая-то дивизия исчезла как фактор за один день, другие пошли на следующий день, а уже у них всё было не так печально. Ты же не можешь ежедневно вновь и вновь атаковать вражеские позиции с огромными потерями одними и теми же войсками. Так у тебя через три атаки войско закончится и придется это дело прекратить. Или ты таки вломишь супостату, а потом догонять, добивать, трофеи…
Короче. Тяжелый бой каждую неделю – это очень большое преувеличение, но допустим, допустим.
Так вот, мы потеряем снова 10 танков. Из них будет 6,7 из числа первоначальных, а 3,3 из пополнения. Подвозим опять новые и снова теряем треть еще через недельку. Ну и еще одну итерацию. Выходит вот что.
После месяца лютых ожесточенных боев в составе батальона находится танков со сроком службы:
- 4 недели – 6 штук,
- 3 недели – 3 штуки,
- 2 недели – 4 штуки,
- 1 неделя – 7 штук,
- новые – 10 штук.
Чисто математически самые старые танки не закончатся никогда. А вся техника будет в среднем и большей частью старой. И на ней надо будет воевать до исчерпания моторесурса двигателя и трансмиссии, а после их полевой замены и до исчерпания ресурса ствола пушки. То есть, там всё должно быть прочным, долговечным, ремонтопригодным, а экипажи обученными.
Хотя всем достоверно известно, что время жизни танка в современном бою…
О «времени жизни в бою» - бойца,танка,подразделения - наслышаны все,кто имел хотя бы касательное отношение к армейской службе или оборонной промышленности. Но что в реальности стоит за этими цифрами? Действительно ли,отправляясь в бой,можно начинать отсчитывать минуты до неминуемого конца? Бытующие в широких массах военнослужащих представления о времени жизни в бою удачно изобразил Олег Дивов в романе«Оружие Возмездия» - книге о службе«устиновских студентов» на закате советской власти: «Они,гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли чем гордиться!». В этих двух предложениях сошлось все - и гордость своим смертничеством,и перенос неверно понятой тактической оценки дееспособности подразделения во времени на жизнь его личного состава,и отторжение такой ложной гордости более грамотными товарищами…
Михаил Ваннах
Представления о том, что существует вычисленная продолжительность жизни для отдельных частей и соединений, пришли из практики штабной работы, из осмысления опыта Великой Отечественной. Средний промежуток времени, в течение которого полк или дивизия, согласно опыту войны, сохраняли боеспособность, и назывался «временем жизни». Это вовсе не означает, что по истечении этого срока весь личный состав будет перебит врагом, а техника сожжена.
Возьмем дивизию - основное тактическое соединение. Для ее функционирования нужно, чтобы в стрелковых подразделениях было достаточное число бойцов - а они выбывают не только убитыми, но и ранеными (от трех до шести на одного убитого), заболевшими, стершими до костей ноги или травмированными люком БТР… Нужно, чтобы инженерный батальон имел запас того имущества, из которого будут наводиться мосты - ведь по ним батальон снабжения повезет все, что необходимо частям и подразделениям в бою и на марше. Требуется, чтобы ремонтно-восстановительный батальон располагал необходимым количеством запчастей и инструмента для поддержания техники в рабочем / боеспособном состоянии. И все эти запасы не безграничны. Израсходование тяжелых механизированных мостов ТММ-3 или звеньев понтонно-мостового парка приведет к резкому снижению наступательных возможностей соединения, ограничит его «жизнь» в операции.
Губительные метры
Таковы факторы, влияющие на жизнеспособность соединения, но не связанные с противодействием противника. Теперь обратимся к оценке времени «жизни в бою». Сколько может прожить отдельный солдат в сражении, ведущемся с использованием того или иного оружия, с применением той или иной тактики. Первый серьезный опыт таких расчетов был представлен в уникальном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». Книга вышла в шести томах в 1898 году, а автором ее был варшавский банкир и железнодорожник Иван Блиох.
Привыкший к числам финансист Блиох при помощи собранного им уникального коллектива, состоявшего из офицеров Генштаба, попробовал математически оценить воздействие новых видов оружия - магазинных винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий на бездымном порохе и с бризантным зарядом - на тогдашние виды тактики. Методика была весьма проста. Из французского военного руководства 1890 года брали схему наступления батальона. Брали полученные на полигоне вероятности поражения ростовой цели окопавшимся стрелком из трехлинейных винтовок. Скорости, с которыми движется под бой барабанов и звуки рожков цепь стрелков, были хорошо известны - и для шага, и для бега, на который французы собирались переходить при сближении с противником. Дальше шла самая обычная арифметика, дававшая поразительный результат. Если с рубежа в 500 м к сотне окопавшихся стрелков с магазинными винтовками начинает приближаться 637 пехотинцев, то даже при всей быстроте французского порыва к рубежу 25 м, с которого тогда считалось уместным переходить в штыковую, останется только сотня. Никаких пулеметов, проходивших тогда по ведомству артиллерии, - обычные саперные лопатки для окапывания и магазинные винтовки для стрельбы. И вот позицию стрелков уже не в состоянии взять шестикратно превосходящая масса пехоты - ведь у сотни пробежавших полверсты под огнем и в штыковом бою немного шансов против сотни лежавших в окопе.
Пацифизм в цифрах
На момент выхода «Будущей войны» в Европе еще царил мир, но в несложных арифметических выкладках Блиоха уже видна была вся картина грядущей Первой мировой, ее позиционный тупик. Как бы ни были выучены и преданы знамени бойцы, наступающие массы пехоты будут сметены огнем пехоты обороняющейся. Так и получилось в реальности - за конкретикой отошлем читателя к книге Барбары Такман «Августовские пушки». То, что на более поздних фазах войны наступавшую пехоту останавливали не стрелки, а пересидевшие артподготовку в блиндажах пулеметчики, ничего по сути не изменило.
На основании методики Блиоха очень просто вычислить ожидаемое время жизни пехотинца в бою при наступлении с рубежа 500 м до рубежа 25 м. Как видим, 537 из 637 солдат погибли или были тяжело ранены за время преодоления 475 м. Из приведенной в книге диаграммы видно, как сокращалось время жизни при приближении к противнику, как повышалась вероятность погибнуть при достижении рубежей 300, 200 м… Результаты оказались столь наглядными, что Блиох считал их достаточными для обоснования невозможности европейской войны и поэтому позаботился о максимальном распространении своего труда. Прочтение книги Блиоха побудило Николая II созвать в 1899 году в Гааге первую мирную конференцию по разоружению. Сам автор был представлен на получение Нобелевской премии мира.
Однако расчетам Блиоха не суждено было остановить грядущую бойню… А ведь в книге была масса других выкладок. Например, показывалось, что сотня стрелков с магазинными винтовками выведет из строя артиллерийскую батарею за 2 минуты с дистанции 800 м и за 18 минут с дистанции 1500 м - не правда ли, похоже на описанных Дивовым артиллеристов-десантников с их 30 минутами жизни дивизиона?
Третья мировая? Лучше не надо...
Работы тех военных специалистов, которые готовились не к предотвращению, а к успешному ведению войны, перерасти холодная война в горячую Третью мировую, широко не публиковались. Но - парадоксально - именно этим трудам было суждено способствовать сохранению мира. И вот в узких и не склонных к публичности кругах штабистов стал использоваться расчетный параметр «времени жизни в бою». Для танка, для бронетранспортера, для подразделения. Значения для этих параметров получали примерно так же, как некогда Блиох. Брали противотанковое орудие, и на полигоне определяли вероятность попадания в силуэт машины. В качестве мишени использовали тот или иной танк (в начале холодной войны обе противоборствующие стороны для этих целей задействовали трофейную германскую технику) и проверяли, с какой вероятностью попадание снаряда пробьет броню или заброневое действие выведет машину из строя.
В результате цепочки расчетов и выводилось то самое время жизни единицы техники в той или иной тактической ситуации. Оно было сугубо расчетной величиной. Наверное, многие слышали о таких денежных единицах, как аттический талант или южногерманский талер. Первый содержал 26 106 г серебра, второй - всего 16,67 г того же металла, но и тот и другой никогда не существовали в виде монеты, а были всего лишь мерой счета более мелких денег - драхм или грошей. Так и танк, которому предстоит прожить во встречном бою именно 17 минут, - это не более чем математическая абстракция. Речь идет лишь об удобной для времени арифмометров и логарифмических линеек интегральной оценке. Не прибегая к сложным расчетам, штабист мог определить, сколько танков понадобится для боевой задачи, в ходе выполнения которой требуется под огнем пройти то или иное расстояние. Сводим воедино расстояние, боевую скорость и время жизни. Определяем по нормативам, сколько танков в строю должно остаться на ширину фронта после того, как они пройдут через ад боя. И сразу понятно, подразделению какой численности боевую задачу следует поручить. Прогнозируемый выход из строя танков не обязательно означал гибель экипажей. Как цинично рассуждал в повести офицера-фронтовика Виктора Курочкина «На войне как на войне» механик-водитель Щербак, «Вот было б счастье, если б фриц закатал болванку в моторный отсек: машине капут, и все живы». И для артдивизиона исчерпание получаса боя, на который он был рассчитан, означало прежде всего израсходование боекомплекта, перегрев стволов и откатников, необходимость ухода с позиций, а не гибель под огнем.
Нейтронный фактор
Условное «время жизни в бою» успешно служило штабным офицерам и тогда, когда приходилось определять срок боеспособности наступающих танковых подразделений в условиях применения противником нейтронных боеголовок; когда нужно было прикинуть, какой мощности ядерный удар выжжет вражеские противотанковые ракеты и продлит время жизни своим танкам. Задачи применения гигантских мощностей решались простейшими уравнениями: именно они давали однозначный вывод - ядерной войны на Европейском ТВД необходимо избежать.
Ну а современные системы управления боевыми действиями, от самых высокоуровневых, таких как Национальный центр управления обороной РФ до тактических, таких как Единая система управления тактического звена «Созвездие», используют более дифференцированные и более точные параметры моделирования, которое теперь ведется в реальном масштабе времени. Впрочем, целевая функция остается прежней - сделать так, чтобы и люди, и машины жили в бою максимальное время.
Привыкший к числам финансист Блиох при помощи собранного им уникального коллектива, состоявшего из офицеров Генштаба, попробовал математически оценить воздействие новых видов оружия — магазинных винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий на бездымном порохе и с бризантным зарядом — на тогдашние виды тактики. Методика была весьма проста. Из французского военного руководства 1890 года брали схему наступления батальона. Брали полученные на полигоне вероятности поражения ростовой цели окопавшимся стрелком из трехлинейных винтовок. Скорости, с которыми движется под бой барабанов и звуки рожков цепь стрелков, были хорошо известны — и для шага, и для бега, на который французы собирались переходить при сближении с противником.
Дальше шла самая обычная арифметика, дававшая поразительный результат. Если с рубежа в 500 м к сотне окопавшихся стрелков с магазинными винтовками начинает приближаться 637 пехотинцев, то даже при всей быстроте французского порыва к рубежу 25 м, с которого тогда считалось уместным переходить в штыковую, останется только сотня. Никаких пулеметов, проходивших тогда по ведомству артиллерии, — обычные саперные лопатки для окапывания и магазинные винтовки для стрельбы. И вот позицию стрелков уже не в состоянии взять шестикратно превосходящая масса пехоты — ведь у сотни пробежавших полверсты под огнем и в штыковом бою немного шансов против сотни лежавших в окопе.
Пацифизм в цифрах
На момент выхода «Будущей войны» в Европе еще царил мир, но в несложных арифметических выкладках Блиоха уже видна была вся картина грядущей Первой мировой, ее позиционный тупик. Как бы ни были выучены и преданы знамени бойцы, наступающие массы пехоты будут сметены огнем пехоты обороняющейся. Так и получилось в реальности — за конкретикой отошлем читателя к книге Барбары Такман «Августовские пушки». То, что на более поздних фазах войны наступавшую пехоту останавливали не стрелки, а пересидевшие артподготовку в блиндажах пулеметчики, ничего по сути не изменило.
На основании методики Блиоха очень просто вычислить ожидаемое время жизни пехотинца в бою при наступлении с рубежа 500 м до рубежа 25 м. Как видим, 537 из 637 солдат погибли или были тяжело ранены за время преодоления 475 м. Из приведенной в книге диаграммы видно, как сокращалось время жизни при приближении к противнику, как повышалась вероятность погибнуть при достижении рубежей 300, 200 м… Результаты оказались столь наглядными, что Блиох считал их достаточными для обоснования невозможности европейской войны и поэтому позаботился о максимальном распространении своего труда. Прочтение книги Блиоха побудило Николая II созвать в 1899 году в Гааге первую мирную конференцию по разоружению. Сам автор был представлен на получение Нобелевской премии мира.
Однако расчетам Блиоха не суждено было остановить грядущую бойню… А ведь в книге была масса других выкладок. Например, показывалось, что сотня стрелков с магазинными винтовками выведет из строя артиллерийскую батарею за 2 минуты с дистанции 800 м и за 18 минут с дистанции 1500 м — не правда ли, похоже на описанных Дивовым артиллеристов-десантников с их 30 минутами жизни дивизиона?
Третья мировая? Лучше не надо!
Работы тех военных специалистов, которые готовились не к предотвращению, а к успешному ведению войны, перерасти холодная война в горячую Третью мировую, широко не публиковались. Но — парадоксально — именно этим трудам было суждено способствовать сохранению мира. И вот в узких и не склонных к публичности кругах штабистов стал использоваться расчетный параметр «времени жизни в бою». Для танка, для бронетранспортера, для подразделения. Значения для этих параметров получали примерно так же, как некогда Блиох. Брали противотанковое орудие, и на полигоне определяли вероятность попадания в силуэт машины. В качестве мишени использовали тот или иной танк (в начале холодной войны обе противоборствующие стороны для этих целей задействовали трофейную германскую технику) и проверяли, с какой вероятностью попадание снаряда пробьет броню или заброневое действие выведет машину из строя.
В результате цепочки расчетов и выводилось то самое время жизни единицы техники в той или иной тактической ситуации. Оно было сугубо расчетной величиной. Наверное, многие слышали о таких денежных единицах, как аттический талант или южногерманский талер. Первый содержал 26 106 г серебра, второй — всего 16,67 г того же металла, но и тот и другой никогда не существовали в виде монеты, а были всего лишь мерой счета более мелких денег — драхм или грошей. Так и танк, которому предстоит прожить во встречном бою именно 17 минут, — это не более чем математическая абстракция. Речь идет лишь об удобной для времени арифмометров и логарифмических линеек интегральной оценке. Не прибегая к сложным расчетам, штабист мог определить, сколько танков понадобится для боевой задачи, в ходе выполнения которой требуется под огнем пройти то или иное расстояние.
Сводим воедино расстояние, боевую скорость и время жизни. Определяем по нормативам, сколько танков в строю должно остаться на ширину фронта после того, как они пройдут через ад боя. И сразу понятно, подразделению какой численности боевую задачу следует поручить. Прогнозируемый выход из строя танков не обязательно означал гибель экипажей. Как цинично рассуждал в повести офицера-фронтовика Виктора Курочкина «На войне как на войне» механик-водитель Щербак, «Вот было б счастье, если б фриц закатал болванку в моторный отсек: машине капут, и все живы». И для артдивизиона исчерпание получаса боя, на который он был рассчитан, означало прежде всего израсходование боекомплекта, перегрев стволов и откатников, необходимость ухода с позиций, а не гибель под огнем.
О «времени жизни в бою» - бойца, танка, подразделения - наслышаны все, кто имел хотя бы касательное отношение к армейской службе или оборонной промышленности. Но что в реальности стоит за этими цифрами? Действительно ли, отправляясь в бой, можно начинать отсчитывать минуты до неминуемого конца? Бытующие в широких массах военнослужащих представления о времени жизни в бою удачно изобразил Олег Дивов в романе « Возмездия» - книге о службе «устиновских студентов» на закате советской власти: «Они, гордо: наш дивизион рассчитан на тридцать минут боя! Мы им открытым текстом: нашли чем гордиться!». В этих двух предложениях сошлось все - и гордость своим смертничеством, и перенос неверно понятой тактической оценки дееспособности подразделения во времени на жизнь его личного состава, и отторжение такой ложной гордости более грамотными товарищами…
Представления о том, что существует вычисленная продолжительность жизни для отдельных частей и соединений, пришли из практики штабной работы, из осмысления опыта Великой Отечественной. Средний промежуток времени, в течение которого полк или дивизия, согласно опыту войны, сохраняли боеспособность, и назывался «временем жизни». Это вовсе не означает, что по истечении этого срока весь личный состав будет перебит врагом, а техника сожжена.
Возьмем дивизию - основное тактическое соединение. Для ее функционирования нужно, чтобы в стрелковых подразделениях было достаточное число бойцов - а они выбывают не только убитыми, но и ранеными (от трех до шести на одного убитого), заболевшими, стершими до костей ноги или травмированными люком БТР… Нужно, чтобы инженерный батальон имел запас того имущества, из которого будут наводиться мосты - ведь по ним батальон снабжения повезет все, что необходимо частям и подразделениям в бою и на марше. Требуется, чтобы ремонтно-восстановительный батальон располагал необходимым количеством запчастей и инструмента для поддержания техники в рабочем / боеспособном состоянии. И все эти запасы не безграничны. Израсходование тяжелых механизированных мостов ТММ-3 или звеньев понтонно-мостового парка приведет к резкому снижению наступательных возможностей соединения, ограничит его «жизнь» в операции.
Губительные метры
Таковы факторы, влияющие на жизнеспособность соединения, но не связанные с противодействием противника. Теперь обратимся к оценке времени «жизни в бою». Сколько может прожить отдельный солдат в сражении, ведущемся с использованием того или иного оружия, с применением той или иной тактики. Первый серьезный опыт таких расчетов был представлен в уникальном труде «Будущая война в техническом, экономическом и политическом отношениях». Книга вышла в шести томах в 1898 году, а автором ее был варшавский банкир и железнодорожник Иван Блиох.
Привыкший к числам финансист Блиох при помощи собранного им уникального коллектива, состоявшего из офицеров Генштаба, попробовал математически оценить воздействие новых видов оружия - магазинных винтовок, пулеметов, артиллерийских орудий на бездымном порохе и с бризантным зарядом - на тогдашние виды тактики. Методика была весьма проста. Из французского военного руководства 1890 года брали схему наступления батальона. Брали полученные на полигоне вероятности поражения ростовой цели окопавшимся стрелком из трехлинейных винтовок. Скорости, с которыми движется под бой барабанов и звуки рожков цепь стрелков, были хорошо известны - и для шага, и для бега, на который французы собирались переходить при сближении с противником. Дальше шла самая обычная арифметика, дававшая поразительный результат. Если с рубежа в 500 м к сотне окопавшихся стрелков с магазинными винтовками начинает приближаться 637 пехотинцев, то даже при всей быстроте французского порыва к рубежу 25 м, с которого тогда считалось уместным переходить в штыковую, останется только сотня. Никаких пулеметов, проходивших тогда по ведомству артиллерии, - обычные саперные лопатки для окапывания и магазинные винтовки для стрельбы. И вот позицию стрелков уже не в состоянии взять шестикратно превосходящая масса пехоты - ведь у сотни пробежавших полверсты под огнем и в штыковом бою немного шансов против сотни лежавших в окопе.
Пацифизм в цифрах
На момент выхода «Будущей войны» в Европе еще царил мир, но в несложных арифметических выкладках Блиоха уже видна была вся картина грядущей Первой мировой, ее позиционный тупик. Как бы ни были выучены и преданы знамени бойцы, наступающие массы пехоты будут сметены огнем пехоты обороняющейся. Так и получилось в реальности - за конкретикой отошлем читателя к книге Барбары Такман «Августовские пушки». То, что на более поздних фазах войны наступавшую пехоту останавливали не стрелки, а пересидевшие артподготовку в блиндажах пулеметчики, ничего по сути не изменило.
На основании методики Блиоха очень просто вычислить ожидаемое время жизни пехотинца в бою при наступлении с рубежа 500 м до рубежа 25 м. Как видим, 537 из 637 солдат погибли или были тяжело ранены за время преодоления 475 м. Из приведенной в книге диаграммы видно, как сокращалось время жизни при приближении к противнику, как повышалась вероятность погибнуть при достижении рубежей 300, 200 м… Результаты оказались столь наглядными, что Блиох считал их достаточными для обоснования невозможности европейской войны и поэтому позаботился о максимальном распространении своего труда. Прочтение книги Блиоха побудило Николая II созвать в 1899 году в Гааге первую мирную конференцию по разоружению. Сам автор был представлен на получение Нобелевской премии мира.
Однако расчетам Блиоха не суждено было остановить грядущую бойню… А ведь в книге была масса других выкладок. Например, показывалось, что сотня стрелков с магазинными винтовками выведет из строя артиллерийскую батарею за 2 минуты с дистанции 800 м и за 18 минут с дистанции 1500 м - не правда ли, похоже на описанных Дивовым артиллеристов-десантников с их 30 минутами жизни дивизиона?
Третья мировая? Лучше не надо!
Работы тех военных специалистов, которые готовились не к предотвращению, а к успешному ведению войны, перерасти холодная война в горячую Третью мировую, широко не публиковались. Но - парадоксально - именно этим трудам было суждено способствовать сохранению мира. И вот в узких и не склонных к публичности кругах штабистов стал использоваться расчетный параметр «времени жизни в бою». Для танка, для бронетранспортера, для подразделения. Значения для этих параметров получали примерно так же, как некогда Блиох. Брали противотанковое орудие, и на полигоне определяли вероятность попадания в силуэт машины. В качестве мишени использовали тот или иной танк (в начале холодной войны обе противоборствующие стороны для этих целей задействовали трофейную германскую технику) и проверяли, с какой вероятностью попадание снаряда пробьет броню или заброневое действие выведет машину из строя.
В результате цепочки расчетов и выводилось то самое время жизни единицы техники в той или иной тактической ситуации. Оно было сугубо расчетной величиной. Наверное, многие слышали о таких денежных единицах, как аттический талант или южногерманский талер. Первый содержал 26 106 г серебра, второй - всего 16,67 г того же металла, но и тот и другой никогда не существовали в виде монеты, а были всего лишь мерой счета более мелких денег - драхм или грошей. Так и танк, которому предстоит прожить во встречном бою именно 17 минут, - это не более чем математическая абстракция. Речь идет лишь об удобной для времени арифмометров и логарифмических линеек интегральной оценке. Не прибегая к сложным расчетам, штабист мог определить, сколько танков понадобится для боевой задачи, в ходе выполнения которой требуется под огнем пройти то или иное расстояние. Сводим воедино расстояние, боевую скорость и время жизни. Определяем по нормативам, сколько танков в строю должно остаться на ширину фронта после того, как они пройдут через ад боя. И сразу понятно, подразделению какой численности боевую задачу следует поручить. Прогнозируемый выход из строя танков не обязательно означал гибель экипажей. Как цинично рассуждал в повести офицера-фронтовика Виктора Курочкина «На войне как на войне» механик-водитель Щербак, «Вот было б счастье, если б фриц закатал болванку в моторный отсек: машине капут, и все живы». И для артдивизиона исчерпание получаса боя, на который он был рассчитан, означало прежде всего израсходование боекомплекта, перегрев стволов и откатников, необходимость ухода с позиций, а не гибель под огнем.
Нейтронный фактор
Условное «время жизни в бою» успешно служило штабным офицерам и тогда, когда приходилось определять срок боеспособности наступающих танковых подразделений в условиях применения противником нейтронных боеголовок; когда нужно было прикинуть, какой мощности ядерный удар выжжет вражеские противотанковые ракеты и продлит время жизни своим танкам. Задачи применения гигантских мощностей решались простейшими уравнениями: именно они давали однозначный вывод - ядерной войны на Европейском ТВД необходимо избежать.
Ну а современные системы управления боевыми действиями, от самых высокоуровневых, таких как Национальный центр управления обороной РФ до тактических, таких как Единая система управления тактического звена «Созвездие», используют более дифференцированные и более точные параметры моделирования, которое теперь ведется в реальном масштабе времени. Впрочем, целевая функция остается прежней - сделать так, чтобы и люди, и машины жили в бою максимальное время.
