Ядерный арсенал Пакистана составляет приблизительно 70 - 90 ядерных зарядов и постоянно наращивается. К принятию на вооружение готова новая баллистическая ракета, в разработке находятся две крылатые ракеты, способные нести ядерные боеголовки. Кроме того, строятся два новых реактора по производству плутония и завод по его химическому разделению.
Крайне трудно точно оценить количество произведенных зарядов, развернутых зарядов, а также их типы. Так же трудно оценить дальнейшие планы Пакистана по развитию ядерных сил. В 1999 году американская военная разведка считала, что Пакистан обладает 25 - 35 зарядами, а к 2020 году их количество вырастет до 60 - 80. Хотя арсенал Пакистана постоянно увеличивается, маловероятно, что он уже превысил число в 100 боеголовок. Во-первых, в Пакистане к началу 2008 года произведено около 2000 кг высокообогащенного урана и 90 кг оружейного плутония. Хотя этого количества достаточно для производства 80 - 130 боеголовок имплозивного типа, принимая, что на каждую боеголовку будет израсходовано 15 - 25 кг высокообогащенного урана, маловероятно, что весь запас урана будет израсходован на производство оружия. Во-вторых, Пакистан не имеет достаточного количества носителей для для такого количества боеголовок. Далее, все типы пакистанских ракет и самолетов предназначены для оснащения как ядерным, так и обычным оружием, поэтому часть их всегда будет использоваться под обычное оружие. В третьих, часть расщепляющихся материалов вероятно будет находиться в запасе для применения в будущем.
Точное количества плутония или урана, необходимое для создания ядерного заряда, зависит от двух факторов: научно-технический уровень разработчиков и требуемая мощность заряда.Чем выше уровень технологий, тем меньшее количество материалов требуется для достижение заданной мощности, в то время как повышение мощности заряда требует большего количества материалов. Нам неизвестен уровень пакистанских разработчиков ядерного оружия, однако можно предположить, что они достигли некоторого среднего уровня. При этом для достижения мощности заряда 10 кт требуется около 20 кг высокообогащенного урана и 3 кг плутония. Мощность пакистанских ядерных зарядов, которую оценивали по результатам испытаний, составила от 5 до 10 кт.
Пакистан заявил, что 28 и 30 мая 1998 года было проведено шесть ядерных испытаний, но большинство экспертов, основываясь на сейсмических данных, подтвердили только два испытания. В настоящее время вероятно идет высокими темпами, или уже завершено производство боеголовок для баллистических ракет средней дальности Shaheen II, а в течение нескольких лет будет развернуто производство крылатых ракет Babur. Текущий запас ядерных боеголовок в Пакистане оценивается в 70 - 90 единиц.
По примеру других государств Пакистан постоянно улучшал конструкцию своего ядерного оружия, чтобы перейти от оружия первого поколения, основанного на применении высокообогащенного урана, к плутониевому ядерному оружию, которое разрабатывалось в течение последних десяти лет. Центром этих усилий является реактор на тяжелой воде Khushab мощностью 40 - 50 МВт, использующийся для производства плутония. От атак с воздуха его защищают шесть батарей ракет "земля-воздух". Свидетельством того, что Пакистан уже далеко продвинулся в разработке плутониевого ядерного оружия является строительство еще двух реакторов на тяжелой воде рядом с первым. С вводом их в строй производство плутония возрастет более чем втрое.
В ожидании нарастания количества произведенного плутония Пакистан наращивает мощности по его переработке. Первый собственный завод химическому разделению изотопов был построен при Институте Ядерной Физики и Технологии недалеко от Rawalpindi. На нем производилась переработка плутония, полученного на первом пакистанском реакторе. На спутниковых снимках видно, что рядом идет строительство еще одного завода по разделению изотопов, который предназначен для переработки продукции двух новых реакторов. Также могут быть возобновлены работы на недостроенном комплексе по разделению изотопов, который был заложен еще в 70-х годах. Этот комплекс расположен в городе Chasma, где эксплуатируется атомная электростанция (CHASNUPP-1) мощностью 300 МВт и планируется построить еще три, одна из которых уже строится. Кроме того, Пакистан расширяет производство в Dera Ghazi Khan, на юге штата Punjab, где производятся металлический уран и гексафторид урана.
Все это показывает, что Пакистан готовится к увеличению и усилению своих ядерных сил. Новые заводы обеспечат Пакистану дополнительные возможности: производство зарядов с плутониевым ядром, комбинирование плутония и высокообогащенного урана для создания комбинированных ядер, усиление мощности зарядов с использованием трития. Поскольку Пакистан не производил полномасштабных испытаний двухступенчатых термоядерных зарядов, было бы преждевременным считать, что он уже в состоянии производить их, но типы строящихся заводов показывают, что планируется заменить тяжелые урановые боезаряды на более легкие и компактные плутониевые, что позволит повысить дальность баллистических ракет, а также разместить ядерные заряды на крылатых ракетах. Пакистанское руководство неоднократно заявляло, что не собирается нарушать мораторий на проведение ядерных испытаний в Южной Азии, вступивший в силу в 1998 году, если его не будет нарушать Индия.
Система управления ядерными силами. В последние несколько лет уровень безопасности пакистанских ядерных сил был значительно повышен, особенно в свете сепаратистских выступлений на северо-востоке страны. В феврале 2008 года генерал-лейтенант Khalid Kidwai, начальник подразделения стратегического планирования, который отвечает за все аспекты пакистанской программы ядерных вооружений, кроме их непосредственного применения, сообщил, что системы обеспечения безопасности всех ядерных объектов значительно модернизированы и полностью отвечают современным требованиям. Позднее президент Первез Мушараф добавил, что на сегодняшний день численность подразделения стратегического планирования и армейского командования стратегическими силами насчитывают 12 - 15 тыс. человек.
Неизвестно, какие системы безопасности, предотвращающие несанкционированное использование оружия, установлены на пакистанских ядерных боеприпасах. Генерал-лейтенант Khalid Kidwai в 2006 году сообщил, что система блокировки несанкционированного использования, применяемая на пакистанских ядерных боеприпасах, аналогична подобным системам, используемым другими ядерными державами. Более того, предполагается, что боезаряды хранятся в разобранном виде, а места их хранения расположены на значительном расстоянии от средств доставки.
Ядерные силы Пакистана
| средство доставки | радиус действия, км | |
| F-16A/B | 1600 | 1 бомба (4500) |
| Mirage V | 2100 | 1 бомба (4000) |
| Ghaznavi (Hatf-3) | 400 | 500 |
| Shaheen-1 (Hatf-4) | 450 | 1000 |
| Shaheen-2 (Hatf-6) | 2000 | 1000 |
| Ghauri (Hatf-5) | 1200 | 1000 |
| Babur (Hatf-7) | 320 | нет данных |
| Ra "ad (Hatf-8) | 320 | нет данных |
Авиационные средства доставки. Вероятнее всего, для доставки ядерных боеприпасов в пакистанских ВВС предполагается использовать истребители F-16 американского производства, хотя могут использоваться и французские Mirage V. США с 1983 по 1987 год поставили Пакистану 28 одноместных истребителя F-16A и 12 двухместных учебно-боевых F-16B, по крайней мере 8 из которых уже не стоят на вооружении. Для их замены Пакистан в декабре 1988 года заказал дополнительно 11 F-16A/B, однако их поставка, так же как планы поставки еще 60 истребителей, были задержаны более чем на 16 лет в связи с запретом на поставку военной техники в страны, занимающиеся созданием ядерного оружия. Ядерные испытания, проведенные Пакистаном в 1998 году, усили негативное отношение США к поставкам вооружения в Пакистан, однако принимая во внимание, что Пакистан стал союзником США в борьбе против талибов, президент Буш 22 сентября 2001 года снял запрет на поставку оружия и военной техники. 25 марта 2005 года администрация президента США объявила, что возобновляет поставки самолетов в Пакистан, после чего пакистанские власти быстро заказали дополнительно 36 истребителей F-16C/D Block 50/52, а также 60 комплектов оборудования для модернизации истребителей F-16A/B.
В пакистанских ВВС истребители F-16 стоят на вооружении 9-й и 11-й эскадрилий, базирующихся на авиабазе Sargodha, расположенной в 160 км северо-западнее Лахора. F-16 имеет радиус действия более 1600 км, который может быть увеличен при использовании подвесных баков, и может нести боевую нагрузку до 5450 кг на одном подфюзеляжном и шести подкрыльевых пилонах.
При использовании в НАТО F-16 способен нести две ядерные бомбы типа В61, однако пакистанские самолеты скорее все несут по одной бомбе на центральном пилоне, так как пакистанские урановые бомбы должны быть значительно тяжелее, чем В61, которая весит 343 кг.
Истребители Mirage V, которые также могут использоваться для доставки ядерных бомб, входят в состав 8-й эскадрилии 32-го истребительного авиакрыла, базирующегося на авиабазе Masroor, расположенной в 8 км западнее Карачи. Кроме того, они эксплуатируются в 25-й эскадрилии 33-го истребительного авиакрыла, расположенного на авиабазе Kamra, в 65 км западнее Исламабада. В будущем предполагается вооружить истребители Mirage V крылатыми ракетами Hatf-8, способными нести ядерный боезаряд.
Баллистические ракеты. Пакистан имеет на вооружении три типа оперативно-тактических баллистических ракет, которые считаются способными нести ядерную боевую часть. Это ракеты малого радиуса Ghaznavi (Hatf-3) и Shaheen-1 (Hatf-4), а также ракета средней дальности Ghauri (Hatf-5). Четвертая ракета, Shaheen-2 (Hatf-6), должна вскоре поступить на вооружение.
Твердотопливная одноступенчатая ракета Ghaznavi, принятая на вооружение в 2004 году, способна доставить полезную нагрузку 500 кг на расстояние до 400 км. Количество произведенных ракет неизвестно. Ракета была разработана на базе китайской ОТР М-11, которая в количестве 30 штук была поставлена в Пакистан в начале 90-х годов. Для запуска Ghaznavi используется четырехосная транспортно-пусковая установка. На вооружении пакистанской армии стоят 50 таких установок. Часть этих ракет возможно находятся на террритории большого арсенала в Sargodha, где имеется 12 ангаров для транспортно-пусковых установок.
13 февраля 2008 года во время войсковых учений был произведен первый испытательный пуск ракеты Ghaznavi. В апреле 2007 года производство ракеты было завершено.
Ракета Shaheen-1 представляет собой продукт обратной инженерной разработки китайской ракеты М-9. Эта твердотопливная двухступенчатая ракета, принятая на вооружение в 2003 году, может поражать цели на расстоянии более 450 км, хотя некоторые обозреватели полагают, что в действительности ее радиус действия составляет около 700 км, и может нести полезную нагрузку массой до 1000 кг. Shaheen-1 перевозится и запускается с четырехосной транспортно-пусковой установки, которых было выпущено менее 50 штук. Последний испытательный пуск ракеты был проведен 25 января 2008 года.
Исламабад заявил, что двухступенчатая ракета средней дальности Shaheen-2, впервые показанная на военном параде семь лет назад, но все еще находящаяся в стадии разработки, имеет радиус действия 2050 км и может нести полезную нагрузку 1000 кг. Ракета перевозится на шестиосной транспортно-пусковой установке. По данным спутниковых снимков в Пакистане на различных стадиях сборки имеется 15 таких машин. 19 и 21 апреля 2008 года были проведены два испытательных пуска, подтвердивших высокую степень готовности ракеты к принятию на вооружение.
Единственной жидкотопливной ракетой, стоящей на вооружении пакистанской армии и способной нести ядерный боезаряд, является Ghauri (Hatf-5) с дальностью стрельбы 1200 км. Она была принята на вооружение в 2003 году и несет полезную нагрузку 700 - 1000 кг. Предполагается заменить ее на Shaheen-2.
Крылатые ракеты. Пакистан также разрабатывает крылатые ракеты двух типов, которые, по мнению американской разведки, способны нести ядерные заряды. Испытательные запуски ракеты Babur (Hatf-7) наземного базирования проводились пять раз, в последний раз 11 декабря 2007 года. По сообщениям американской разведки она имеет дальность стрельбы 320 км, в то время как средства массовой информации сообщают о дальности 500 - 700 км.
Официальные пакистанские источники описывают Babur как "низколетящую крылатую ракету с огибанием рельефа местности, высокоманевренную, малозаметную и высокоточную". По конструкции Babur напоминает новую китайскую авиационную крылатую ракету DH-10 и российскую AS-15. Корпус Babur значительно тоньше корпусов баллистических ракет, что подтверждает прогресс пакистанских разработчиков в миниатюризации ядерных боеголовок, или в разработке новых плутониевых боеголовок. По некоторым данным разарабатывается также модификация ракеты для запуска с подводных лодок. 25 августа 2007 года был осуществлен первый испытательный пуск модификации Babur класса "воздух-земля", также известной как "Thunder".
Пока мир сосредоточен на испытаниях баллистических ракет в Северной Корее, другой потенциальный конфликт вызывает все больше опасений. За июль в ходе перестрелок между индийскими и пакистанскими военнослужащими в штате Джамму и Кашмир погибли 11 человек и 18 были ранены, а 4 тысячи человек были вынуждены покинуть свои дома.
В воскресенье бывший министр информации и телерадиовещания Венкая Найду, которого Национально-демократический альянс Индии выдвигает на пост вице-президента страны, заявил, что Пакистан должен вспомнить, чем закончился конфликт в 1971 году, когда в ходе третьей индо-пакистанской войны Пакистан потерпел поражение и Бангладеш обрел независимость.
Бывший министр обороны Индии и оппозиционер Мулаям Сингх Ядав заявил на прошлой неделе, что Китай использует Пакистан для нападения на страну и китайцы готовят в Пакистане для атаки на Индию ядерные боеголовки.
Боеголовки и доктрины
Индия испытала свою первую атомную бомбу еще в 1974 году. Сегодня количество ядерных боеголовок в Индии оценивают в 100-120 единиц.
Пакистан по разным предположениям имел в своем арсенале первую бомбу либо в 1977 году (по словам премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто, убитой в 2007 году), либо в 1983 году. Первые испытания в Пакистане прошли в 1998 году.
Весной этого года The New York Times сообщала, что Индия рассматривает изменения в интерпретации своей ядерной доктрины, которая запрещает применение ядерного оружия первым. Ранее Индия прописывала лишь массивный ответный удар, что предполагало удары по городам противника.
Новый подход может подразумевать нанесение превентивных ограниченных ядерных ударов по ядерному арсеналу Пакистана в целях самозащиты. Предположение об изменениях в ядерной политике Индии сделаны на основе анализа высказываний индийских высокопоставленных лиц и носят скорее спекулятивный характер.
Но даже предположения о возможности превентивного ядерного удара, во-первых, могут подтолкнуть Пакистан к увеличению своих ядерных возможностей и запустить цепную реакцию ядерной гонки вооружений между двумя странами, а во-вторых, могут заставить Пакистан любую эскалацию конфликта принять как повод для Индии нанести удар первой. Таким образом снижается критический порог для принятия решения о ядерной войне.
Уже через несколько дней после озвучивания данных предположений Пакистан обвинил Индию в ускорении военной ядерной программы и подготовке к производству 2600 ядерных боеголовок. В своем июньском докладе Stockholm International Peace Research Institute (SIPRI) отметил, что за год Индия добавила около 10 боеголовок в свой арсенал и постепенно расширяет инфраструктуру для развития своего ядерного оружия.
Бывший пакистанский бригадный генерал Фероз Хан, который после выхода в отставку начал писать книги и статьи о ядерной программе Пакистана и выступать на конференциях, ранее заявлял, что у Пакистана есть в наличии до 120 ядерных боеголовок.
На прошлой неделе в Вашингтоне этот пакистанский эксперт также рассказал, что планы Исламабада по использованию ядерного оружия базируются на доктрине НАТО времен Холодной войны, когда предполагалось использование тактических ядерных ударов по наступающим силам противника. На это, впрочем, критики Пакистана возразили, что Исламабад использует свой ядерный статус как прикрытие для ведения террористической войны в индийском штате Джамму и Кашмир.
Для Индии наличие пакистанского тактического ядерного оружия стало проблемой. Если Пакистан применит только тактическое ядерное оружие и только на поле боевых действий, то Индия будет выглядеть в черном свете, если в ответ будет бить по городам Пакистана. Отсюда и разговоры о смене интерпретаций доктрины, когда надо успеть ликвидировать пакистанские арсеналы до их ввода в действие.
Еще одна причина - приход Трампа к власти в США. Индия считает, что при Трампе на индийские решения по ядерной программе не будет серьезного давления со стороны США и мирового сообщества, как это произошло после тестов в 1998 году, когда США ввели против Индии и Пакистана экономические санкции. Также наблюдается ухудшение отношений между США и Пакистаном при Трампе. Пакистан более не рассматривается американцами как надежный союзник в борьбе с радикалами в Афганистане, что на руку Индии.
Сценарий, которого все боятся
Возможных сценария, по сути, два.
В первом сценарии эскалация в штате Джамму и Кашмир оценивается неправильно Пакистаном, который посчитает, что Индия переходит к масштабным военным действиям и вот-вот нанесет превентивный ядерный удар. Поэтому Пакистан поторопится сам атаковать ядерным оружием.
Во втором сценарии вероятные крупные террористические атаки в Индии, наподобие атаки в Мумбаи в 2008 году, будут восприняты как акт агрессии со стороны Пакистана. Рейды индийской армии или воздушные удары индийских ВВС против боевиков в Пакистане будут восприняты как начало вторжения, и Исламабад ударит ядерным оружием. Понимая эту логику развития событий, после атаки террористов Индия может сразу решиться на превентивный ядерный удар, пропуская стадию возмездия конвенциональными способами.
Оба сценария маловероятны, но, как пишут многие аналитики ситуации, главная проблема в том, что никто не знает, каковы критерии применения ядерного оружия Пакистаном и что именно он может воспринять как начало войны со стороны Индии. Вторая проблема - теракты в Индии могут быть вообще не связаны с Пакистаном, но в этом будет трудно убедить индийскую сторону.
В 2008 году было опубликовано американское исследование о последствиях ядерной войны между Индией и Пакистаном. Авторы пришли к выводу, что хотя суммарные заряды двух стран и не столь велики, их применение приведет к климатической катастрофе, которая станет причиной больших сельскохозяйственных проблем и массового голода. В итоге, по данным доклада, в течение десяти лет погибнет около одного миллиарда человек.
Илья Плеханов
Среди молодых пакистанских офицеров - немало сторонников Аль-Каиды. Сто пятьдесят ядерных зарядов - могут оказаться в распоряжении экстремистов
http://www.warandpeace.ru/ru/exclusive/view/80962/
Наш ресурс публикует третью часть новейшего исследования российского политолога Игоря Игоревича Хохлова, эксперта по проблеме ядерного оружия Пакистана. Это новое исследование на основе материалов 2013 года, предыдущие части исследования с данными за 2011 год были опубликованы на нашем ресурсе два года тому назад.
В период наиболее интенсивного строительства ядерной инфраструктуры Пакистана в 1970-е и 1980-е годы, основные опасения Исламабада главным образом были связаны с возможным нападением Индии. Катализатором ядерной программы стало вмешательство Индии во внутренний конфликт в Восточном Пакистане, последовавшее за этим поражение в индо-пакистанской войне 1971 года и образование независимого государства Бангладеш. Основные опасения Исламабада в период после войны 1971 года вызывала угроза внезапного нападения со стороны Индии: индийские вооруженные силы, имеющие на вооружении большое количество бронетанковой техники, вполне могли захватить ядерные объекты Пакистана в ходе стремительного броска, если бы те были расположены недалеко от протяженной индо-пакистанской границы.
Учитывая эту угрозу, большая часть ядерных объектов была возведена на севере и западе страны вокруг Исламабада и Равалпинди, в районах Вах, Фатехджанг, Голра Шариф, Кахута, Шилаха, Иса Кель Чарма, Торванах и Тахила, что снизило опасность внезапного уничтожения или захвата ядерного арсенала, а также дало дополнительное время для нанесения удара возмездия в случае неожиданной атаки. Единственным исключением из этого правила является склад баллистических ракет и, возможно, боеголовок к ним, на западе Пакистана в Саргоде к западу от Лахора. Саргода находится на танкоопасном направлении в 160 километрах от границы с Индией, эта территория, представляющая собой каменистые равнины, является идеальным полем действия для наступающих индийских бронетанковых соединений.
В течение последних сорока лет подобное расположение объектов ядерной инфраструктуры обеспечивало максимальную безопасность ядерного арсенала, компонентов оружия, делящихся материалов, носителей и мест сборки готовых устройств: даже в случае неожиданного нападения Индии у вооруженных сил Пакистана оставалось достаточно времени, чтобы доставить компоненты ядерных устройств на места сборки, затем установить их на носители и применить.
Однако, за последнее десятилетие ситуация существенно ухудшилась: администрация Буша, всецело занятая подготовкой вторжения в Ирак, сильно недооценила как рекрутинговую базу движения "Талибан" и организационные способности лидеров "Аль-Каиды", так и желание Мушараффа помогать США в борьбе с исламистами.
С одной стороны, США не смогли и, возможно, в преддверии войны против Саддама Хусейна, не захотели тратить ресурсы на полное уничтожение талибов и сторонников "Аль-Каиды": по сути их просто выдавили в Пуштунистан, позволив в течение пяти лет (с 2002 по 2007 годы) беспрепятственно заниматься восстановлением своей инфраструктуры, вербовкой новых членов и пропагандой на территории, как южного Афганистана, так и северного Пакистана. За это время выделилось пакистанское крыло движения "Талибан", целью которого является свержение любого режима, сотрудничающего с США: сначала они боролись против режима Мушаррафа, теперь против "демократического" правительства Азифа Али Зардари.
С другой стороны, и Межведомственная разведка (Directorate for Inter-Services Intelligence – ISI) и пакистанские военные всегда рассматривали радикальных исламистов как неисчерпаемый мобилизационный ресурс для войны против Индии в Кашмире, и совсем не хотели лишаться опытных закаленных бойцов, многие из которых прошли и Кашмир и Афганистан. В период самой активной фазы операции "Несокрушимая свобода – Афганистан" (Operation Enduring Freedom - Afghanistan; OEF-A) ISI сделала все возможное, чтобы эвакуировать окруженных боевиков воздушным транспортом, а прорвавшихся в Пуштунистан – на территорию Пакистана.
Сочетание этих двух факторов позволило талибам и боевикам "Аль-Каиды" настолько быстро восстановить силы после поражения осенью-зимой 2001 года, что уже в марте 2002 года они смогли оказать ожесточенное сопротивление войскам международной коалиции (International Security Assistance Force – ISAF). В ходе операции "Анаконда" (1-19 марта 2002 года) коалиционные силы планировали запереть в долине Шахи-кот (провинция Пактия, Афганистан) отступивших туда боевиков Аль-Каиды и Талибана. Фактически же начало операции было сорвано, американские войска понесли серьезные потери в людях и технике, и только дополнительные силы авиации, сыгравшие решающую роль, позволили завершить боевые действия в долине к 19 марта, гораздо позже первоначально намеченного срока. К этому времени большинство террористов успело благополучно выйти из окружения и перейти на территорию Пакистана.
Именно на севере Пакистана "Аль-Каида" и талибы сумели в период с 2002 по 2007 год восстановить свои силы и начать операции не только в Афганистане, но и в самом Пакистане. Именно в этих северных районах страны и находится вся построенная в 1970-е-1980-е годы атомная инфраструктура: по сути говоря, практически все ядерное оружие Пакистана, компоненты для его производства, гражданские и военные объекты на которых производятся, собираются и хранятся ядерные устройства находятся в зоне перманентной партизанской войны. Именно в этих регионах, расположенных к западу и северо-западу от Исламабада, наблюдается наибольшая активность движения Талибан и именно там находятся боевики Аль-Каиды, Исламского движения Узбекистана и других экстремистских группировок.
Несмотря на все меры физической безопасности, перечисленные в первой части статьи, ядерное оружие, его компоненты и объекты инфраструктуры остаются крайне уязвимыми. Опасность исходит как извне – от экстремистских и террористических группировок, так и изнутри – от отдельных сотрудников и групп из числа пакистанских военных и сотрудников спецслужб.
Угроза со стороны экстремистских и террористических группировок, которые до настоящего времени, в силу своей слабости и разрозненности, еще не смогли организовать крупную грамотно организованную операцию, вполне реальна. В их планы может входить захват ядерного устройства в сборе или всех раздельно хранящихся компонентов для последующей сборки, либо создание радиологической угрозы путем распыления, сожжения или подрыва радиоактивных материалов с достаточно высокой интенсивностью излучения. Применение "грязной бомбы" могло бы иметь катастрофические последствия в силу географических особенностей Пакистана: сочетание северо-западной розы ветров, доминирующей в регионе, с расположением ядерных объектов на северо-западе страны позволит террористам заразить огромные территории страны с высокой плотностью населения за считанные часы без необходимости транспортировать радиоактивные материалы. Катастрофичность такого сценария хорошо известна из катастроф прошлого: так, например, вода, использовавшаяся пожарными расчетами при тушении пожара на Чернобыльской АЭС утром 26 апреля 1986 года, сыграла роль в образовании облаков, которые прошли над европейской частью СССР (в основном, западной частью РСФРС, УССР, БССР), Восточной Европой и Скандинавией. В Брянской области и на территории Белорусской СССР охлажденные пары, сформировавшиеся в облака, вызвали радиоактивные дожди, в результате которых пострадало как население, так и сельскохозяйственные угодья, многие из которых будет невозможно использовать в течение обозримого будущего. Подобный сценарий весьма вероятен для Пакистана: в отличие от применения обычных ядерных боеприпасов, последствия в этом случае будут подобны взрыву мощной "грязной бомбы", а основным поражающим фактором может стать долговременное радиоактивное заражение местности. Огромный ущерб, который может быть нанесен сельскому хозяйству страны вследствие вывода из сельхозоборота пахотных земель, неизбежно приведет к дефициту продуктов на внутреннем рынке и к социальному взрыву.
Экстремистские и террористические группировки стремятся неуклонно наращивать свою силу и организованность, поэтому по мере того, как они будут отрабатывать методику нападения на отдельные гарнизоны и объекты, вероятность масштабной скоординированной атаки с целью захвата всех компонентов ядерного устройства, техдокументации, специалистов и, возможно, носителей оружия, скорее всего, будет только возрастать. Нынешняя система ядерной безопасности Пакистана, созданная в первое десятилетие XXI века, разрабатывалась на основе западных, в первую очередь, американских стандартов, в условиях террористической угрозы со стороны отдельных малочисленных и слабо организованных группировок экстремистов. Учитывая рост влияния салафистских и джихадистских сетей в пограничных районах Афганистана и их усиление на территории северо-западного Пакистана, можно с высокой степенью вероятности предположить, что существующие меры безопасности окажутся неадекватными новому характеру и масштабу задач, стоящих перед ними.
Угрозы совершенно иного характера исходят от отдельных сотрудников и групп из числа пакистанских военных и сотрудников спецслужб, как действующих в своих собственных интересах, так и сотрудничающих с террористическими группировками. Принято считать, что пакистанские военные, являющиеся в значительной степени выходцами из городов, представляют собой наиболее образованную и вестернизированную часть общества, тем не менее, многие из них сочувствуют радикальным исламистам.
Такого рода солидарность обусловлена несколькими факторами. Во-первых, разведка и военные активно сотрудничают с террористами в Кашмире, имеют успешный опыт ведения террористической войны с Индией и искреннее разделяют взгляды кашмирских боевиков. Активная пропагандистская работа джихадистов в Кашмире с момента ввода в Афганистан советских войск в 1979 году была направлена на переманивание опытных боевиков с индийского на советский фронт, а с середины 1990-х годов Аль-Каида развернула настоящую пропагандистскую кампанию в Кашмире, объясняя радикальным исламистам, что их истинное призвание – сражаться на стороне истинных сторонников веры – талибов – в Афганистане, а не служить Исламабаду пушечным мясом в его политических играх с Индией. Постоянно сотрудничающие с кашмирскими экстремистами сотрудники спецслужб проникаются этими идеями, в результате чего уже не они вербуют боевиков для борьбы с Индией, а их самих вербует Аль-Каида и пакистанский Талибан для борьбы с "предателями" из Исламабада.
Во-вторых, молодые офицеры, начавшие службу в вооруженных силах в 1990-е и 2000-е годы, исламизированы в значительно большей степени, чем старшее поколение военных. В английском языке для этого явления существует понятие “beard count” ("доля бородатых"), основанное на игре ассоциаций: бородатые боевики-исламисты и радикальные революционеры-иранцы 1970-х годов; в современном английском языке это выражение означает радикальных исламистов, готовых в ходе военных переворотов свергать правительства собственных стран. В настоящее время количество "бородатых" офицеров в пакистанской армии и спецслужбах достигло критической массы, что может способствовать созданию массовых офицерских организаций, действующих согласованно с террористами.
В-третьих, известны многочисленные факты, когда офицеры вооруженных сил и разведслужб Пакистана в течение нескольких десятилетий сотрудничали с экстремистскими и террористическими группировками, сражающимися с Кашмире и Афганистате, такими как Лашкар-и-Тойба (Lashkar-e-Toiba) и Талибан.
В настоящее время большая доля пакистанских военных являются членами основной исламистской партии страны Джамаат-и-Ислами (Jamaat-I-Islami) , а многие также связаны с экстремистами семейными узами или через "бирадари" (Бирадари (biradari) – клановая группа в пакистанском обществе. Социальные отношения в рамках бирадари играют огромную роль в пакистанском обществе. В отличие от общины, ее члены не имеют ни общей собственности ни совместных экономических обязательств (делиться заработком, платить налоги и т.д.); в основе бирадари лежит идея о том, что слава или бесчестие одного члена распространяется на всех в рамках данной бирадари. Отношения в бирадари хорошо отражены в популярной пакистанской поговорке: "Мы не делим хлеб, но мы делим ответственность". В теории, члены бирадари являются выходцами из одной деревни, однако, во многих регионах передел земли после обретения независимости от Великобритании, урбанизация, миграция в течение поколений, массовый отъезд на работу за рубеж и т.д. привели к тому, что члены бирадари оказались разбросаны по разным деревням, городам и регионам. Тем не менее, связь в бирадари по мужской линии сохраняется, они сохраняют преимущественное право на приобретение освобождающейся земли, помогают друг другу при трудоустройстве, отмечают совместно праздники и т.д.). В 2000-е годы офицеры спецслужб и военные офицеры участвовали в попытках убийства Первеза Мушаррафа, на которого было произведено не менее семи известных покушений.
Также кадровые офицеры сотрудничают с террористами, как передавая им ценную информацию, обеспечивая прикрытие, так и лично участвуя в террористической деятельности. Одним из самых известных случаев является задержание организатора атак в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, известного под именем Халид Шейх Мухаммед (Khaled Sheikh Mohammed), которому в последний момент удалось скрыться от ареста в Карачи в сентября 2002 года после того, как его предупредил сочувствующий офицер полиции. Несколько последующих попыток арестовать Халида также заканчивались провалом – он демонстрировал поразительную информированность, покидая место предполагаемого ареста за считанные минуты до приезда оперативных работников. В итоге его удалось арестовать в Равалпинди только через полгода 1 марта 2003 года, когда он скрывался в доме высокопоставленного офицера пакистанской армии. Мотив, который заставил офицера рисковать своей карьерой, жизнью и безопасностью семьи, является просто поразительным: будучи совершенно далеким от политики, он через бирадари был связан с человеком, дальний родственник которого является членом Джамаат-и-Ислами; к этому дальнему родственнику обратились однопартийцы, связанные через свои бирадари с людьми, которых попросили помочь с убежищем "одному хорошему человеку", которого они сами толком не знали. Совершенно очевидно, что при столь развитых социальных сетях, террористы могут через бирадари, сети родственных, семейных и партийных связей выйти практически на любого человека в Южной Азии; при этом существующие в обществе традиции и обязательства вынуждают людей, совершенно далеких от политики, помогать экстремистам. По сути, пакистанское общество предоставляет террористам в распоряжение уже готовую конспиративную сеть размером с целую страну или даже регион.
Эти примеры наглядно иллюстрируют раскинувшиеся по всему Пакистану и глубоко укоренившиеся в среде военных и сотрудников спецслужб сети экстремистов исламистского толка. В совокупности с заявленным намерением Аль-Каиды, талибов и других террористических организаций завладеть ядерным оружием или его компонентами, такого рода связи не могут не внушать опасений.
И, наконец, в своих попытках завладеть ядерным оружием террористы делают ставку и на гражданских специалистов, многие из которых сочувствуют или являются членами радикальных исламистских группировок. Так, например, два ведущих пакистанских ученых-ядерщика – Chaudhry Abdul Majeed и Sultan Bashirrudin Mahmood многократно встречались с боевиками Аль-Каиды и лично с Усамой бен Ладеном в 2000 и 2001 годах, последний раз – менее чем за две недели до событий 11 сентября.
Связи террористов с гражданским научным персоналом представляют собой не меньшую, а, скорее, всего, большую опасность, чем их агентурная работа в среде военных. Если военные имеют доступ к "конечному продукту", т.е. к ядерным устройствам, их компонентам, средствам доставки и т.д., то ученые являются наиболее вероятным источником неконтролируемой утечки ядерных технологий. Ничто не мешает ученым скачать английский научный материал и передать его третьей стороне. После раскрытия и частичной ликвидации сети A Кью Хана (AQ Khan), большинство участников которой так и остались "неустановленными лицами", и выявления связи пакистанского научного и инженерно-технического персонала с террористами, стал ясен масштаб агентурной работы, проводимой экстремистами внутри научного истеблишмента. Фактически, в Пакистане нет ни одного ядерного научно-технического центра, в котором не действовала бы ячейка экстремистов. Любое усиление нестабильности внутри страны, ослабление правящего режима, успехи талибов в Афганистане или на севере Пакистана могут привести к тому, что процесс ядерного распространения приобретет необратимый характер.
Дэвид Олбрайт (David Albright), президент Научного института международной безопасности в Вашингтоне (The Institute for Science and International Security) заявил, что утечка ядерных технологий из Пакистана является основным опасением США: "Если нестабильность будет [и далее] усиливаться, у [властей] будет гораздо меньше возможностей удерживать жесткий контроль над ситуацией. Утечка ключевой информации по ядерной проблематике характерна для Пакистана. Такова природа самой системы [контроля]."
Сегодня Пакистан входит в неформальный клуб ядерных держав - стран, обладающих собственным ядерным оружием. В настоящее время ядерным оружием обладают следующие страны: США (далее год первых испытаний - 1945), Россия (1949), Великобритания (1952), Франция (1960), КНР (1964), Индия (1974), Пакистан (1998) и КНДР (2005). Также к странам, обладающим ядерным оружием, относят Израиль, но Тель-Авив не хочет официально подтверждать этот свой статус.
Среди этих стран особняком стоит Пакистан, который по праву считается самым необычным и неочевидным членом ядерного клуба. С другой стороны, у Исламской Республики Пакистан, которая была образована лишь в 1947 году в результате раздела территории Британской Индии, по сути, не было другого выбора и пути для развития после того, как ядерным оружием обзавелась Индия.
Пакистан в настоящее время является шестой по численности страной мира (население около 200 миллионов человек) и второй по численности с мусульманским населением (после Индонезии). Это единственное в мире исламское государство, которое смогло создать собственное ядерное оружие. При этом Пакистан и Индия не подписывали ни договора о нераспространении ядерного оружия, ни договора о всеобъемлющем запрете проведения ядерных испытаний, что не способствует установлению стабильности в этом регионе планеты.
Противостояние между двумя странами-соседями сегодня известно как Индо-пакистанский конфликт, он продолжается с момента обретения этими странами независимости в 1947 году. Только в XX веке этот конфликт вместил три крупных индо-пакистанских войны (1947-1949, 1965 и 1971 гг.) и череду вооруженных конфликтов меньшей интенсивности. Эти вооруженные конфликты и сохраняющиеся территориальные претензии друг к другу делают две страны заинтересованными в разработке и наращивании средств взаимного «сдерживания и устрашения». Одним из таких средств сдерживания и стало ядерное оружие.
Согласно стратегическим замыслам правящих пакистанских кругов, ядерная программа этой страны преследует основной целью нейтрализацию военно-политической угрозы со стороны своего главного исторического противника - Индии, располагающей гораздо более многочисленными вооружениями и силами обычного назначения, а также оружием массового поражения. Кроме того, наличие у Исламабада собственного ядерного арсенала объективно повышает и международный статус государства, особенно в среде «братских» исламских стран. При этом пакистанское руководство неизменно подчеркивает тот факт, что ядерная доктрина Пакистана носит исключительно «оборонительный» характер с самого своего зарождения.
Что подтолкнуло Пакистан к военной ядерной программе
Пакистан, как, впрочем, и Индия, приступил к развитию собственной ядерной программы с ее гражданской составляющей, начало работ в этом направлении относят к середине 1950-х годов, когда в Пакистане была создана Комиссия по атомной энергетике. Уже в 1965 году на территории страны начал работать небольшой исследовательский реактор, топливо для которого было поставлено из США, работы проходили под контролем МАГАТЭ. В 1972 году в Карачи был произведен пуск первой в стране АЭС «Канупп» с одним реактором мощностью 125 МВт, данный реактор строила Канада. Первоначально данная АЭС работала на топливе, которое поставлялось из Канады и США, но затем станция перешла на топливо исключительно пакистанского производства. Уже в начале ХХI века при помощи КНР в Пакистане вступила в строй еще одна АЭС «Часнупп», расположенная в Чашме. На этой АЭС был установлен реактор мощностью 300 МВт, сегодня на обе эти станции распространяются гарантии МАГАТЭ.
Помимо энергетических, в Пакистане было построено и несколько исследовательских реакторов. Осуществлялась добыча урановой руды и выпускался урановый концентрат (на это производство гарантии со стороны МАГАТЭ не распространялись). Помимо этого, в стране были созданы установки для производства тяжелой воды, которые применяются с реакторами на природном уране, нарабатывающими повышенное количество плутония (также вне гарантий МАГАТЭ). В ходе развития собственной гражданской ядерной программы в Пакистане удалось создать необходимую научно-техническую базу и условия для перехода к военной ядерной программе.
Этому переходу содействовали индо-пакистанские войны. Во время второй индо-пакистанской войны 1965 года Зульфикар Али Бхутто, занимавший на тот момент времени пост министра иностранных дел Пакистана, сделал буквально следующее заявление: «Если Индия создаст собственную атомную бомбу, значит, и нам придется создать свою, даже если ради этого нам придется сидеть на хлебе и воде или вовсе умирать от голода. Атомная бомба есть у христиан, у иудеев, а теперь еще и у индуистов. Почему бы и мусульманам не обзавестись своей?»
Индийские офицеры возле подбитого пакистанского Type 59, Третья индо-пакистанская война
Процесс разработки собственной ядерной программы Пакистаном ускорило также тяжелое поражение в третьей индо-пакистанской войне в декабре 1971 года. Причиной этого вооруженного конфликта стало вмешательство Индии в гражданскую войну, которая шла тогда в Восточном Пакистане. В результате боевых действий пакистанская армия потерпела серьезное поражение, а Восточный Пакистан (Бангладеш) обрел независимость, став самостоятельным государством, чего изначально добивалась Индия, стремившаяся ослабить своего противника.
Поражение 1971 года, которое было усугублено испытанием Индией собственного ядерного устройства в 1974 году, дало зеленый свет пакистанской военной ядерной программе. Во-первых, в этих условиях руководители Пакистана посчитали, что только ядерная программа поможет сократить возросший дисбаланс сил с Индией по обычным вооружениям. Во-вторых, официальный Дели последовательно отвергал все инициативы Пакистана, которые были направлены на предотвращение в регионе ядерной гонки вооружений, в том числе предложение по созданию в Южной Азии зоны, свободной от ядерного оружия, осуществления двусторонних инспекций всех ядерных объектов двух государств на взаимной основе и принятии полномасштабных гарантий МАГАТЭ над всеми ядерными объектами Индии и Пакистана. На тот момент Пакистан был готов одновременно с Индией подписать Договор о нераспространении ядерного оружия в роли неядерного государства и предлагал подписать двусторонний договор о запрещении проведения испытаний ядерного оружия. Эти вопросы Исламабад готов был обсуждать на совместных переговорах, а также с привлечением США, СССР и КНР.
Выступая с этими предложениями, Пакистан преследовал не только пропагандистские и политические цели, он пытался удержать соседнюю страну от превращения в ядерную державу. В пакистанском руководстве отлично понимали, что в противном случае им придется пойти вслед за Индией по этому достаточно сложному, а главное дорогостоящему пути. В экономическом плане Пакистан всегда уступал Индии, а заявление Зульфикара Али Бхутто о диете из хлеба и воды не было таким уж голословным. В то же время готов ли был Пакистан действительно смириться с превосходством Индии в силах общего назначения, реально применяемых для достижения политических и военных целей, как наглядно показала война 1971 года, остается открытым вопросом. Возможно, Пакистан и Индия все равно продолжали бы свои военные ядерные программы, но уже с гораздо большей скрытностью и секретностью.
В-третьих, наряду с традиционным в пакистанской политике «индийским фактором» важной дополнительной причиной, толкавшей страну на создание военной ядерной программы, было укрепление позиций Пакистана в мусульманском мире. Став в нем первым обладателем собственного ядерного оружия, Пакистан рассчитывал получить от исламских стран необходимую экономическую и политическую поддержку. Тезис о создании «исламской бомбы», которая принадлежала бы всей мировой общине мусульман, достаточно активно использовался Исламабадом в пропагандистских целях, а также как способ привлечения в страну финансовых средств от мусульманского мира как на частном, так и на государственном уровнях. К тому же за создание собственного ядерного арсенала на тот момент выступало подавляющее большинство жителей Пакистана, которые связывали с атомным оружием укрепление обороноспособности страны, укрепление национальной независимости и усиление позиций в противостоянии с Индией.
Доктор Абдула Кадир Хан
В итоге, когда Пакистан окончательно встал на путь создания ядерного оружия он, как и Индия, начал прикрывать свои действия критикой Договора о нераспространении ядерного оружия. Исламабад следовал буквально в «ядерной колее» за своим соседом, стараясь повторять все действия и реакции Индии на внешние раздражители.
Военная ядерная программа Пакистана
Основной прорыв в ядерной программе Пакистана произошел в 1975 году и связан с появление на родине доктора Абдулы Кадир Хана. Этот физик-ядерщик несколько лет проработал в странах Западной Европы и в 1974 году вернулся назад на родину, прихватив с собой секретную техдокументацию по технологии обогащения урана. Основой любой военной ядерной программы является выпуск специальных ядерных материалов, которые нужны для создания оружия - обогащенный уран или плутоний. Основная часть ядерной программы Исламской Республики Пакистан была на тот момент времени сосредоточена на строительстве завода по обогащению урана, который использовал технологию и проект центрифуг, незаконно присвоенных Абдулой Кадир Ханом у Европейского консорциума URENCO, в который входили Германия, Великобритания и Нидерланды, производящего газовые центрифуги.
На первоначальном этапе работ Абдуле Кадир Хану удалось убедить пакистанское правительство в необходимости развития уранового направления военной ядерной программы, которое требовало меньшего финансирования и наличия более простого в техническом плане оборудования. Для того чтобы создать «урановый» заряд не нужно строить реактор по производству оружейного плутония и завод по его последующей переработке, достаточно обладать технологией обогащения урана в центрифугах. Так в 1976 году в Пакистане были основаны Технические научно-исследовательские лаборатории в городе Кахута, известные сегодня как НИЛ Хана.
На первом этапе вся работа велась под эгидой Комиссии по атомной энергетике, в рамках которой осуществлял свою деятельность Комплекс предприятий национальной обороны (КПНО). Но позднее Хан и его сотрудники были выделены в самостоятельную организацию, главной задачей которой стала реализация программы по обогащению урана. Комплекс ядерных предприятий, расположенный в Кахуте неподалеку от Исламабада был построен в довольно короткие сроки. К 1987 году здесь удалось наработать достаточный объем оружейного урана для создания первого ядерного заряда и проведения его испытаний. После первых успехов в обоих центрах - КПНО и Кахуте приступили к работам по созданию средств доставки ядерных зарядов. В КПНО велись работы над твердотопливными ракетами, в НИЛ Хана в Кахуте - над жидкостными. Создание ракет средней дальности («Шахин» и «Гхори» разных модификаций), способных доставлять ядерные заряды на расстояние от нескольких сотен километров до 1,5 тысяч километров, можно отнести к успеху пакистанских инженеров и ученых. Но этого успеха не удалось бы добиться без существенной помощи со стороны КНР и КНДР.
Центрифуги по обогащению урана в Иране
Другим ощутимым толчком в развитии пакистанской ядерной программы стало подписание в 1986 году пакистано-китайского соглашения в области проведения ядерных исследований. В рамках реализации данного соглашения Пекином была передана технология производства ядерного заряда мощностью 25 кТ. Проект переданного устройства представлял собой прототип первых неуправляемых советских и американских ядерных зарядов, весом примерно одна тонна. Помимо этой помощи Китайская национальная ядерная корпорация направила в НИЛ Хана китайских специалистов с целью налаживания газовых центрифуг. А уже в 1996 году из Китая в Пакистан были отправлены 5 тысяч кольцевых магнитов для монтажа более современных установок по обогащению урана. Такая существенная техническая помощь со стороны Китая объясняется тем, что он рассматривал Пакистан в качестве естественного противовеса набирающей мощь Индии.
Интенсивное сотрудничество с Китаем в сфере ядерных исследований подтолкнуло пакистанское правительство к развитию параллельной программы по разработке заряда на основе оружейного плутония, которая была закрыта еще в 1976 году. В середине 90-х годов прошлого века при помощи специалистов из Китая в Пакистане был построен и вышел на полную мощность первый в стране реактор на «тяжелой воде» на АЭС в Кхушаб. Данный факт, наряду с получением технологии переработки плутония, которую удалось получить от Франции еще в 1974-76 годах, позволил Исламабаду производить оружейный плутоний, необходимый для создания наиболее современных, компактных ядерных зарядов.
Интенсивность научных работ по разработке первой «исламской бомбы» характеризовалась тем, что уже к концу XX века у Исламабада было до 10 ядерных зарядов на основе урана и от 2 до 5 на основе оружейного плутония. Итогом интенсивной работы на протяжении трех десятилетий стали испытания ядерного оружия на полигоне Чагаи в провинции Белуджистан на границе с Афганистаном, которые прошли 28 и 30 мая 1998 года и были ответом на ядерные испытания Индии, проведенные в начале мая того же года.
Всего за два дня на полигоне Чагаи было проведено 6 подземных ядерных взрывов: 28 мая был подорван урановый заряд мощностью 25-30 кТ, а также плутониевый заряд мощностью 12 кТ и три урановых заряда мощность менее 1 кТ; 30 мая был подорван плутониевый заряд мощностью 12 кТ, еще одно ядерное устройство такого же типа было решено не испытывать, либо по какой-то причине оно не взорвалось. Так в мае 1998 года Пакистан официально вошел в число участников клуба ядерных держав.
Пакистан может стать третьей в мире страной по объему ядерного оружия после России и США. Такой вывод сделали американские аналитики в докладе, подготовленном для Фонда Карнеги.
По мнению экспертов, такая перспектива является реальной, если Исламабад сохранит нынешние темпы по производству — до 20 ядерных боеголовок в год. В настоящее время пакистанский ядерный арсенал, согласно данным Стокгольмского международного института проблем мира (SIPRI), является шестым в мире после РФ, США, Франции, Китая и Великобритании.
Как пишет Financial Times, высокопоставленный представитель пакистанского правительства призвал с осторожностью подходить к оценкам, высказанным в исследовании.
— Эти проекции в будущее очень сильно преувеличены. Пакистан — ответственная ядерная держава, а не государство-авантюрист, — заявил он изданию.
Пакистан присоединился к клубу ядерных держав в 1998 году. Произошло это спустя несколько недель после того, как испытания своего атомного оружия провела Индия — его главный региональный соперник. Обе страны отказались присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Напомним, согласно этому Договору иметь средства массового поражения разрешено только пяти странам: России, США, Китаю, Франции и Великобритании.
Как ядерный рывок Пакистана может отразиться на мировой безопасности? Сегодня ответ на этот вопрос волнует многих.
В мае 2015 года СМИ сообщили о том, что Саудовская Аравия приняла решение приобрести у Пакистана ядерное оружие. Причина — сделки по ядерной программе Ирана. Тогда отмечалось, что в течение последних 30 лет Саудовская Аравия финансировала пакистанскую ядерную программу, и теперь Исламабаду якобы придется вернуть этот долг — в форме готового продукта.
Отметим, что в 2003 году ЦРУ опубликовало данные о том, что Пакистан «провернул» аналогичную сделку с Северной Кореей, поменяв свои ядерные технологии на северокорейские ракетные. В подтверждении этого приводился снимок с американского спутника, который сумел зафиксировать под Пхеньяном процесс погрузки ракет в самолет пакистанских ВВС. Тогда Исламабад заявил, что это была «обычная покупка», а не «обмен».
— Пакистан ведет планомерную политику по наращиванию своего ядерного потенциала. И это является одним из мотивов, почему он блокирует на Конференции по разоружению в Женеве рассмотрение проекта договора о запрещении производства расщепляющихся материалов (ЗПРМ), — замечает бывший начальник управления аппарата Совета безопасности РФ, экс-начальник Главного штаба РВСН генерал-полковник Виктор Есин . — В Исламабаде считают, что они не накопили достаточное количество ядерных материалов для обеспечения своей национальной безопасности.
Действительно, есть оценки, что Пакистан ежегодно производит от 15 до 20 ядерных боеприпасов, в то время как его главный соперник — Индия — ограничивается 5−10. Но в то, что эта страна выйдет на третье место по объему ядерного оружия, я не верю, поскольку многие центры неправильно оценивают ядерный потенциал Китая. SIPRI и другие насчитывают у КНР около 300 боеприпасов, но эта цифра не соответствует действительности — на самом деле у Китая их 700−900. Кроме того, КНР в ответ на то, что Соединенные Штаты разворачивают глобальную систему ПРО, перешла к оснащению своих баллистических ракет разделяющимися головными частями. Соответственно, и количество ядерных боеприпасов будет существенно увеличиваться.
По моим оценкам, Пакистан в дальнейшем может выйти на уровень Великобритании, у которой официально 165 развернутых боезарядов, а с теми, которые в резерве — 180. Таким образом, к 2020 году на уровень в 180 боеприпасов Пакистан действительно может выйти.
«СП»: — Американские аналитики солидарны с SIPRI и сейчас ставят Пакистан на шестое место по объему ядерного оружия в мире. Но в 2008 году SIPRI сообщало, что у Израиля ядерного оружия в два раза больше, чем у Индии и Пакистана.
— Это была неправильная оценка. Ядерный реактор по наработке оружейного плутония в Димоне — это единственное место по наработке оружейного плутония у Израиля. С учетом того, что обычно всегда держат определенное количество ядерных материалов в запасе, скорее всего, у Израиля — 80−90 ядерных боеприпасов. Он, конечно, мог модернизировать реактор и нарастить больше, но, думаю, это ему и не нужно.
«СП»: — Пакистан не раз обвиняли в торговле ядерными технологиями…
— Да, это вскрылось в начале 2000-х годов. Руководитель ядерной программы страны, прозванный «отцом исламской ядерной бомбы», Абдул-Кадир Хан сам потом признался, что приторговывал ядерными технологиями и устройствами — центрифугами, и передавал их Ирану, Ливии и Северной Корее. После того, как это стало известно, американцы вмешались и поставили под жесткий контроль возможности ядерной промышленности страны. Понятно, что «черный рынок» существует давно и за большие деньги можно купить все, что угодно. Но применительно к этой сфере — речь может идти только о продаже технологий, но не о поставках, как говорится, в металле самих ядерных материалов, а тем более — боеприпасов.
«СП»: — Не секрет, что в Пакистане много различных группировок экстремистского толка. Одно время даже были публикации, что они могут прийти к власти легальным путем…
— Военная верхушка в Пакистане имеет сильные позиции и стоит на страже стратегических объектов. Кроме того, во многом ядерную политику Пакистана контролируют Соединенные Штаты. Конечно, нельзя исключать того, что к власти в стране могут прийти радикальные политики, но даже если это и произойдет, совсем не факт, что они решатся торговать или вообще применять ядерные боезаряды. Ведь существование Пакистана зависит не только от отношений с США, но и с Китаем, который ему помогает сдерживать Индию.
Замдиректора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин допускает, что через 10 лет Пакистан сможет обойти Великобританию и Францию по объему ядерного оружия.
— Англичане и французы не слишком напрягаются что-то наращивать. Но у Пакистана нет никаких шансов обойти Китай. Все стандартные оценки ядерного арсенала КНР в 200−300 зарядов — это абсурд, который даже трудно объяснить. Кроме того, промышленный потенциал Индии выше, чем у Пакистана, и, конечно, в Дели не допустят, чтобы их главный противник так вырвался вперед. Это совершенно исключено.
С точки зрения носителей, считается, что у Пакистана довольно много оперативно-тактических ракет (ОТР «Абдали», «Газнави», «Шахин-1» и «Шахин-1 -1А») и баллистических ракет средней дальности «Шахин-2». И ядерные заряды к ним вроде как адаптированы.
Теперь что касается использования ядерного потенциала Пакистана экстремистами. Если исламисты даже захватят ядерный заряд, то они вряд ли смогут его применить. Другое дело — если они придут к власти в стране, то есть получат арсенал в легальное распоряжение, чего исключать нельзя — вероятность этого есть.
Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров полагает, что у Пакистана нет финансовых возможностей, чтобы сильно изменить свое положение в рейтинге участников ядерного клуба.
— На мой взгляд, это доклад сделан специально на фоне возможного обострения отношений между Пакистаном и Индией для того, чтобы оказать давление на Исламабад с точки зрения американских интересов.
С носителями, способными доставлять ядерный заряд, у Пакистана все нормально — по некоторым оценкам ракета «Шахин-1А» способна поразить цель не только на территории Индии и Китая, но даже в Западной Европе. Но что касается возможного попадания ядерного арсенала в руки экстремистов, вероятность этого существует, но пока не очень большая. Да, в стране нет стабильности уже несколько десятилетий, но все равно там достаточно сильны спецслужбы и вооруженные силы, которые пока нормально справляются с террористической угрозой.
— Да, на северо-западе страны — на так называемой территории зоны племен. Дело в том, что так исторически сложилось, что этот регион пакистанские власти слабо контролируют. Но это довольно локальный участок, и не стоит сильно преувеличивать его значение.
Ведущий научный сотрудник сектора проблем региональной безопасности РИСИ, кандидат военных наук Владимир Карякин обращает внимание на парадоксальную ситуацию, в которой оказываются страны, имеющиеся ядерное оружие, но не присоединившиеся к ДНЯО.
— Как только Индия и Пакистан — эти непримиримые между собой страны — обзавелись ядерным оружием, их политика стала более осторожной и взвешенной. Стороны стали реже применять даже обычные вооружения в своих конфликтах.
Конечно, всегда есть риск того, что к власти в восточных странах могут прийти радикальные политики. Но механизм применения ядерного оружия довольно сложен. Как правило, чтобы отдать команду на запуск ракеты с ЯБЧ, нужно одновременно подать три сигнала с различных точек. То есть решение об атаке принимается путем консенсуса.
Что касается ядерного терроризма, то даже если экстремисты смогут проникнуть на объект ядерной программы, они смогут получить только отдельные элементы оружия. Потому что за исключением МБР и БРПЛ ядерные заряды не устанавливаются непосредственно на носитель, а находятся в специальных хранилищах. Для сборки нужна спецкоманда, например, из ремонтно-технического центра, люди которой знают, грубо говоря, как присоединять разъемы, процедуру тестирования всего блока и т. д. В тактическом ядерном заряде — авиационной бомбе — тоже куча различных предохранителей и датчиков.
Так что, угрозу применения террористами ядерного оружия в реальности крайне низка. Другое дело — радиологический терроризм, применение так называемой «грязной бомбы», которое предполагает радиационное заражение объектов и территорий. Вот здесь риск существенно выше.
* Движение «Исламское государство» решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, ее деятельность на территории России запрещена.
