Татьяна Кравченко, урожденная Яковлева, родилась в Донецке в обычной семье. Ее папа рано умер — будущей актрисе тогда не было и одного годика. Мама во второй раз вышла замуж за экскаваторщика, он-то и стал отчимом для маленькой Тани.
Мама Татьяны была экономистом, впрочем, работала и в школе. Занята она была в том числе и ведением театрального кружка. Женщина в юности мечтала стать актрисой, но ее планам уехать в столицу, чтобы выучиться на артистку, помешала Великая Отечественная война.
Поэтому, когда она узнала, что дочь хочет поступить в театральный, очень обрадовалась. На протяжении всего творческого пути Татьяны ее поддерживала именно мама.
После школы Татьяна поехала в Москву и с первого раза, хорошо подготовленная мамой, поступила в театр-студию МХАТ. Педагоги отмечали талант молодой актрисы, но и проблем с ее украинским говором было не меньше, чем врожденных способностей.
Несколько лет Татьяна Эдуардовна боролась с акцентом, выговором и просторечиями, пока, наконец, не нашла выход из положения: особенности, делающие речь актрисы простой, могут сыграть на руку. Так Татьяна стала характерной актрисой.
Кравченко
Окончив школу-студию, она отправилась поступать в труппу Ленкома. Марк Захаров одобрил ее, как актрису, но поставил странное условие. Дело в том, что настоящая фамилия бывшей студентки — Яковлева. «Яковлевых много!», — отрезал мэтр.
Девушка с готовностью ответила, что возьмет любую фамилию, лишь бы работать в Ленкоме. Стала перечислять родственников, а на прабабушке по фамилии Кравченко, Захаров ее остановил. Говорит, в правительстве много украинцев, обязательно одобрят и звание скорее, чем с русской фамилией, дадут. Так и решили.
Ее сразу задействовали в нескольких спектаклях, но с течением времени популярность Татьяны Эдуардовны, как драматической актрисы меняла свою динамику. То она была востребованной и занятой в нескольких постановках, то, наоборот, театральная карьера останавливалась.
Бывали месяцы, когда невостребованная актриса подумывала вообще уходить из Ленкома, но ее постоянно что-то останавливало. Особенно погодить велели коллеги и друзья по театру.
Татьяна Эдуардовна с благодарностью вспоминает слова Олега Янковского, который ругался на нее за запах любимого чеснока. Актриса хорошо готовит и любит приправить блюда остреньким. Но Янковский категорически запретил, пояснив, что в царском театре за запах этой приправы могли выгнать с работы!
Александр Абдулов же делал тактичные замечания по поводу разговорчивости Кравченко. Учил «подкрутить язык». И пусть она никогда не язвила специально, но слова из простой душевной женщины выливались сами и иногда ранили других людей.
Кино
Большим подспорьем, позволяющем не отчаиваться в месяцы застоя в Ленкоме, было, конечно, кино. В конце 70-х колоритная и своеобразная актриса впервые попала в объектив кинокамеры, работая над картиной «Приезжая», но известность ей принесла другая роль — в кино «Восьмое чудо света».
Но знаменитостью Кравченко стала после пятидесяти, причем сама актриса утверждает, что такое развитие событий было ей предначертано.
Однажды, уже после развода с законным супругом, у нее появился ухажер — известный в узких кругах ученый, который впоследствии эмигрировал за границу. Влюбленный в актрису мужчина предпочитал восхищаться теплотой и очарованием Татьяны, попутно образовывая ее.
Кравченко вспоминает: он часто водил ее по красивым московским улочкам, рассказывая маленькие исторические подробности, которые знают только коренные москвичи, знакомил с миром науки, но и в сверхъестественное тоже верил. Однажды, это было 31 декабря, возлюбленный принес Татьяне книгу по хиромантии и признался, что оставить ее может только на ночь.
Пока страна лакомилась салатами и звала Снегурочку, Татьяна изучала линии на собственных ладонях, сверяясь с уникальной книгой. Мало что поняла, но отметила: после пятидесяти придет ее звездный час. Им оказалось очередное предложение сняться в сериале. Валюха из знаменитых «Сватов» сделала Татьяну Кравченко еще более любимой и узнаваемой.
Любовь
Актриса признается: это не роль, это она сама и есть. Такая же открытая и напористая, но добросердечная и теплая женщина из простых. Любит готовить и кормить всех вокруг, опекает свою дочь от единственного брака.
Брак случился еще в студенческие годы. Избранником актрисы стал однокурсник Дмитрий Гербиевский. Молодые сначала съехались, а потом узаконили свои отношения и стали растить общую дочь Анну. Однако брак продлился всего семь лет, после чего актриса больше никогда не вышла замуж.
Но это не значит, что у нее не было романов. Помимо ученого, раскрывшего перед Татьяной Эдуардовной мир хиромантии, у нее случались и другие любовные истории. Например, забавная о том, как она отбила поклонника Ирины Алферовой.
Тот приходил к Ленкому с цветами каждый вечер и однажды наткнулся на Кравченко, выходящую после спектакля с черного хода. «Нельзя ли позвать Алферову?», — спросил высокий красавец. «Она в этом спектакле не занята, — говорит Кравченко, — И вообще она замужем за Сашей Абдуловым!».
В общежитии, где чета Абдуловых жила на одном этаже с Кравченко, актриса рассказала Ирине эту историю. Та только руками развела: не знает такого. А судьба свела его с Кравченко еще раз. Стали общаться, постепенно дружеские посиделки превратились в романтические… Правда, признаний не последовало. Роман не был длительным.
Валюха
А последняя романтическая история теперь вызывает у всей съемочной группы «Сватов» добрые улыбки. Однако, когда первые сезон знаменитого сериала только начали снимать, Татьяна по‑настоящему, без шуток влюбилась в своего партнера Федора Добронравова.
Вспоминает со смехом: чего только не творила. Глаза горели, по‑настоящему плакала в подушку, в одном из сезонов даже взялась худеть, чтобы хоть чем-то быть похожей на супругу актера. Кричала ему слова любви сквозь рыдания. Все тщетно, тот не сдавался.
О любви актрисы знала вся съемочная группа. Больше всего это обстоятельство нравилось режиссеру. Он считает, что отношения героев не были бы столь теплыми и гармоничными, если бы «Валюха» не была по‑настоящему влюблена в «мужа».
Тот только удивлялся, а потом остановил партнершу по съемкам довольно резко. Дескать, я жену люблю, мы венчались с ней, семья, дети… «После этих слов как отрезало», — вспоминает Татьяна Кравченко. В тот момент она еще сильнее зауважала верного и честного Федора Добронравова, а теперь они стали отличными друзьями.
Сейчас о новых съемках Татьяны Кравченко ничего не известно. Она по‑прежнему не замужем, помогает своей обожаемой дочке и продолжает работать в Ленкоме.
«Вспоминаю — Боже мой, кошмар, что я творила из-за этой своей любви, ужас! Наконец Федор сказал мне: «Слушай, ты очень хорошая, но ты что — обалдела?! Я же женат, у меня семья, и я люблю детей своих и жену, мы с ней венчались…» Прямо — вжик! — как отсек», — рассказывает актриса. Корреспонденты «ТН» побывали дома у Татьяны Кравченко, незабываемой Валюхи из .
— Татьяна Эдуардовна, в преддверии новогодних праздников самый закономерный вопрос: было ли в вашей жизни какое-либо знаковое, судьбоносное событие, связанное с Новым годом?
— Одно время в меня был немножко влюблен очень интересный человек — океанолог, еврей. Потом он с семьей уехал, кажется, в Канаду. У нас с ним никакой близости не было, но я ему за многое благодарна. Он все время меня просвещал: давал перепечатки Набокова, Солженицына, водил по старинным улочкам Москвы, рассказывал их истории, привозил на какие-то квартиры, где собирались поэты и читали свои стихи. Однажды под Новый год он принес мне толстенную старинную книжку «Хиромантия» и сказал: «На одну только ночь могу дать». Я схватила ее и просидела до утра. Читала, сверяясь с линиями своих ладоней. И хотя мало что понимала, одно вычислила точно: после 50 лет я стану знаменитой! Ну смотрите, так и вышло — именно в этом возрасте ко мне пришла популярность. Благодаря «Сватам».
— Что в вас от Валюхи — персонажа абсолютно народного?
— Все. Мне кажется, она — это и есть я. Ну и мама моя, если иметь в виду ее колоритный малороссийский говор и перепады настроения, от которых я cама с трудом избавилась. Хотя мама своего сходства с героиней не видит, вспыхивает: «Да ладно, я университет кончала, не то что твоя Валька!» А я точно такая же — шумная, вспыльчивая, шквальная, реактивная, но одновременно душевная и хозяйственная. И совершенно беззлобная. И также не умею фальшивить, всегда откровенно высказываю все, что думаю.
— Валентина Будько искренне любит мужа, Ивана. А у вас не было влюбленности в своего экранного супруга Федора Добронравова?
— Еще как, и это было что-то ужасное! (Смеясь.) Но послушайте, меня можно понять. Знаете, как Станиславский говорил? «От физического — к внутреннему». Вот именно. Проще говоря, если даже ты не любишь человека, 100 раз погладь его — и на 101-й полюбишь. Ну правда же, как не полюбить, если у нас с Федькой бесконечные постельные сцены! То есть мне приходится все время лежать под одним одеялом с та-а-аким мужчиной. Он привлекателен, обаятелен, интересен, остроумен, все время всех веселит. А в свободное время еще играет на гитаре и поет. Елки зеленые, но я же живая! И — виновата — не сдержалась, влюбилась. Очень. Ревела даже. Прямо насквозь пробила мое сердечко стрела Амура. Федя мне говорил: «Ты какая-то сумасшедшая».
— Так вы и ему сообщили об этом?!
— А как же, конечно! «Я же люблю тебя, понимаешь?» — открыто заявляла и почему-то плакала. Вешалась на него, как последняя мерзавка, буквально атаковала. Намазывалась всякими великолепными благовониями, приставала: «Ты приглядись, какая я классная!» Изо всех сил старалась ему понравиться — самой мудрой хотела быть, самой
привлекательной. У него жена, Ирочка, — хрупкая, маленькая, так я тоже решила сделать из себя Дюймовочку. На четвертых «Сватах» даже плаванием занялась — физкультпривет такой устроила, чтобы похудеть. Вы что, это был комикс! Веселушкой нарочно прикидывалась, лишь бы завлечь его. Однажды, чтобы развеселить, станцевала такой танец, что он упал от хохота. Вот что такое любовь… Теперь вспоминаю — Боже мой, кошмар, что я творила, ужас! Наконец однажды Федор сказал: «Слушай, ты очень хорошая, но ты что — обалдела?! Я же женат, у меня семья, и я люблю детей своих и Иру, жену, мы с ней венчались…» Молодец, он был просто великолепен. Прямо — вжик! — как отсек. И хотя я еще погнула свое: «Не-е-ет, не верю-ю!», все-таки после этих слов как-то охолодилась. И как же зауважала Федю! Здорово, когда мужик так верен своей жене. Очень ему за это благодарна. И теперь мы с ним особенные друзья.
— А совесть по отношению к его супруге не мучала?
— Совести не было. (Со вздохом.) Это было настоящее наваждение. Что, конечно, чудовищно. Слава тебе, Господи, прошло. Отпустило… Но с другой стороны, если бы не это мое сумасшествие, мы с Федей не играли бы так здорово. Даже режиссер Андрей Яковлев мне сказал: «Таньк, если б ты не была в него влюблена, наверное, не получился бы между вами такой изумительный контакт».
— Окружающие тоже об этом знали?!
— Да, все знали! Думаете, я умею скрывать?
— Вы и в юности также переживали любовь со страстями?
— Сейчас это дело прошлое, но если говорить честно, не было ее, любви-то. Влюбленности были, секс. Почему-то все парни стремились только к одному — опрокинуть меня на лопатки. Причем не агрессоры какие-то, не маньяки — нормальные, мирные люди, но, видать, исходило от меня что-то такое физиологичное: крупная, спортивная, веселая…
Периодически я на кого-то западала, возможно и влюблялась, но, слава Богу, ненавязчиво. Не бегала за этими мужчинами, все внутри носила. Поэтому, как правило, мои влюбленности ничем серьезным не кончались. На самом деле я скорее ведомая. А так, чтобы кого-то завоевывать, — нет, это не про меня. Вот когда человек сам в меня
влюблялся, начинал ухаживать, я присматривалась, и если понимала, что он меня волнует, тогда у нас мог получиться роман. И мы вместе проходили какой-то отрезок жизненного пути. А нет — значит, нет, отодвигала его и шла себе дальше одна. Вот вспомнилась такая история. Выхожу из театра, вижу — у входа стоит… ну просто викинг. Красивый такой мужик, с бородой. В руках — сумка тюльпанов (потом оказалось, что он работал в оранжерее). «Простите, — спрашивает, — Ирину Алферову можно позвать?» Я говорю: «Она в этом спектакле не играет». На следующий день он звонит в общежитие — ну есть такие настойчивые поклонники. А к телефону подошла я. Спрашиваю: «Вы вообще чего хотите? Вы знаете, что Ира Алферова замужем за Сашей Абдуловым?» (С улыбкой.) Потом рассказала Иришке про ее ухажера, она посмеялась… В общем, разговорились мы с этим «викингом». Оказалось, что он мужик одинокий, и, не знаю уж как, слово за слово, мяу-мяу, ну и постепенно в меня влюбился. Что-то, конечно, случилось между нами, но для меня это было не всерьез.
— А в коллег по театру влюблялись? В окружении таких мужчин, как Янковский, Абдулов, Збруев, можно потерять голову.
— Ну, я все-таки в театр пришла за ролями, за сценическим успехом, а не за романами. Кроме того, я не была во вкусе ни Саш, ни Олега Ивановича — им нравились женщины другого плана. Но сама я, конечно же, во всех влюблялась. В Сашу Абдулова особенно — в ту пору, когда мы с ним жили в одной общаге. А кто в него не был влюблен? И я не стала исключением. Только влюблена была тихо, про себя, и недолго. Оказавшись в «Ленкоме», я поняла главное: если Господь подарил мне возможность быть рядом с такими людьми, значит, я должна до них дорасти. Олег Иванович
вообще меня многому учил, начиная с азов. (Со смехом.) Например, не есть чеснок перед выходом на сцену. Как-то обнял меня и сказал: «Не смей! Не дай Бог, еще раз почувствую от тебя этот запах!» И рассказал, как раньше в императорских театрах артистов за запах чеснока выгоняли. И за загар, кстати. Это в договоре было прописано. А я так любила чеснок! И люблю. А Саша Абдулов учил меня «прикрутить» язык. «Закрой рот», — говорил. У меня же язык — враг. Не подумав, что угодно могу ляпнуть. Мне-то кажется, что ничего страшного, а со стороны мое ляпанье — кошмар. Но я-то ничего плохого никогда в виду не имела, всех любила. Вот, например, на репетиции режиссер обсуждал с нами, актерами, понятие зла. Одна актриса давай философствовать на эту тему: мол, не понимает, как играть зло. И я вдруг возьми и брякни: «Да играй саму себя — и будет отлично!» Мертвая тишина. Через паузу ее ответ сквозь зубы: «Я услышала…» Ну вот, спрашивается, зачем я так сказала? Да, это правда: поступки этой дамы за кулисами, на мой взгляд, самое что ни на есть очевидное воплощение зла. Но могла бы ведь и промолчать, не настраивать артистку против себя. Другое дело, что сейчас мне все это по барабану. Если честно, возраст — великое дело. Вообще, у меня теперь в жизни столько всего хорошего.
— Но вряд ли больше, чем в пору юности или в детстве?
— Не скажите… Если говорить начистоту, детство у меня было не очень счастливое. Отца родного я не знала: он умер, когда мне было три месяца, — от рака. А при жизни он был в Донецке большим начальником, по возрасту намного старше мамы. Сибиряк, инженер, человек основательный, семейный: жена, две дочки — все как положено. И тут любовь с мамой моей закрутилась. И получается, что она меня от него, как это говорится на Украине, нагуляла. Рассказывала, что во время беременности он обещал: «Вот родишь мальчика — дам тебе свою фамилию». Бывает у мужиков такой принцип: хочу продолжателя рода — и все тут. «А я родила девку!» — вздыхала мама. У нее до сих пор сохранилась обида на отца… Работала мама табельщицей, потом, окончив заочно университет, стала бухгалтером, экономистом. Конечно, ей было тяжело — молодая, с ребенком, совсем одна, без поддержки: ее отца репрессировали в 1937-м, мать в том же году умерла. В общем, натерпелась. Мама была красоткой: миниатюрная, стройненькая, черненькая — я на нее совсем не похожа. Разумеется, в нее влюблялись. Но… любовь любовью, а замуж — ни-ни. Никто не брал. Понимаете, на Украине в 1953 году мужчины не сильно хотели брать в жены девушек с детками. А вот Эдик — он работал на экскаваторе — взял и дал свою фамилию. Очень уж любил маму. А она его не очень — так, в сердцах согласилась. Позволяла себя любить. Ну да ладно, это ее личное… Естественно, вся эта ситуация отразилась на мне. Когда они поженились, мне было два года, но для своего отчима я навсегда осталась маминым грехом. Когда девять лет спустя у отчима родилась собственная дочь, я это сильно прочувствовала на себе. Но поскольку долго не знала, что он мне неродной, никак не могла взять в толк, почему по отношению ко мне проявляется такая несправедливость.
— В чем это выражалось?
— Лену баловали, во всем поощряли, а меня воспитывали жестко. Я росла такой падчерицей. Причем сам-то Эдик меня не трогал, он мать накручивал, а она уже налетала на меня, лупила по пустякам. Училась-то я великолепно. А бить, допустим, за то, что я пошла к подружке, вместо того чтобы гулять на улице, по-моему, неправильно. Но мать охаживала меня нешуточно, приговаривая: «Нечего шляться по хаткам! Впредь не будешь врать!» Уборка квартиры
была моей обязанностью. И если они замечали в каком-то углу пыль, меня прямо носом тыкали в этот угол. А Ленка специально сразу после моей уборки начинала что-то разбрасывать по полу. Я просила: «Подожди, пусть родители придут и увидят, что все чисто». Но ей на мои просьбы было наплевать, все равно все раскидывала, а потом еще и жаловалась: дескать, Таня ее ударила. Хотя я не била. Но Эдик тут же, не разобравшись, давал мне затрещину… Когда я училась в 9-м классе, в меня в пионерском лагере влюбился один мальчик. У нас ничего с ним не было — просто общались. После того как разъехались по домам, он прислал мне письмо, в котором признавался в любви. А отчим имел привычку открывать мои письма, читать девичий дневник, куда я записывала сокровенные мысли. В моем представлении это должно быть неприкосновенно. А он прочитывал и накручивал мать. Показал ей и это письмо с признанием, причем еще сопроводил издевательскими комментариями. Она тут же схватила тапку и избила меня. За что, спрашивается? Я-то тут при чем?! Дикость какая-то. Кстати, после этого случая я перестала вести дневник… То есть никакого воспитания, по сути, не было, просто на меня выливалось раздражение и вешались комплексы.
— Вы отчима как называли?
— Папой, конечно, я же не знала, что он неродной. Узнала случайно. Классе в 7-м, кажется. Прибирала как-то в квартире, а они в это время ссорились на кухне. Вдруг мать выбегает, а он ей вслед кричит: «Да пишу я, пишу…» Я ничего не поняла. А оказалось, он писал в суд отказ от меня, мол, удочеряя дочь своей жены, надеялся… но не получилось — что-то в этом роде. В результате бумага эта так никуда и не пошла, а я ее увидела и прочитала. «Ну, — думаю, — вот оно в чем дело…» Раздражала я их очень. Скандал возникал на пустом месте. То вилку не туда положила, то не так вымыла его кирзовые сапоги 46-го размера. Меня, представляете, заставляли их мыть. Они
тяжеленные, всегда перемазаны глиной — то липкой, то засохшей, он же экскаваторщик. Потом, когда я уже всех их перевезла в Москву, припоминала матери: «Как ты могла так измываться над девочкой?!» Короче, дома я старалась быть как можно меньше — записывалась в кружки, ходила на все факультативы, спортом занималась. Намерение стать актрисой долго скрывала. Когда все-таки призналась, отчим подвел меня к зеркалу и сказал: «Посмотри на свою рожу, какая ты артистка?! Имей в виду, они все шлюхи, и если все-таки сунешься туда, ни копейки тебе не дам. Локти будешь кусать…» Тем не менее в 17 лет я уехала из дома в Москву поступать в театральное училище. Мама, сама в юности мечтавшая о сцене, не возражала. Более того, достала даже мне туристическую путевку, чтобы на время экзаменов мне было где жить. Поступить мне удалось в Щепкинское училище, но через год я перевелась в вуз своей мечты — Школу-студию МХАТ, откуда мне посчастливилось — единственной с курса (!) — попасть в труппу Театра имени Ленинского комсомола. Взяли меня в массовку в «Автоград XXI» и одновременно дали главную роль в спектакле «Мои надежды» по пьесе Михаила Шатрова, который потом был в меня немножечко влюблен. (С улыбкой.)
— Что значит «немножечко»?
— Ну не так, чтобы жениться. То есть замуж не звал, просто ему со мной было приятно. Да и не единственная я у него была пассия. Но это неважно. Однажды Михаил Филиппович говорит: «Вот пьеса «Революционный этюд», я написал ее для тебя». Потом-то оказалось, что это неправда: он сочинил ее давно и вовсе не для меня, она уже шла в Питере. Тем не менее в «Ленкоме» ее начали ставить, и меня назначили на главную роль. Я с воодушевлением приступила к репетициям, и тут… появляется Таня Догилева. Она прямо звездой пришла в театр. А Шатров в это время уехал в Сочи. И вот прихожу как-то на репетицию, а там висит другое распределение ролей. На мою роль Марк Анатольевич Захаров взял Догилеву, а меня снял. Причем без объяснений. Ужас! Я была ошарашена, плакала, помню, в гримерке очень горько. И тогда Татьяна Ивановна Пельтцер сказала мне: «Иди на репетиции! Сиди, смотри, слушай — глядишь, и подвернется какой-то момент». А я не могу там находиться, у меня прямо комок в горле застревает. Но Пельтцер заставила… И вот сижу, смотрю, как репетирует Догилева. Мне дурно, душа разрывается. Больно, обидно. Но… жизнь такая интересная штука. Вдруг Татьяна теряет голос. Что делать? Вспоминают про меня. А я-то готова, тут как тут, знаю все мизансцены и текст. Выскакиваю на сцену и… играю так, что мой любимый Янковский спрашивает: «Ты что, под наркотиком?» — «Я?!» Но, действительно, я та-а-ак сыграла, так выплеснула со сцены всю свою обиду, что Захаров после премьеры собрал молодежный коллектив театра и сказал: «Учитесь у Кравченко. Мы с ней не работали, а она вон как сыграла…» И теперь я сама молодых этому учу. Да, именно так: как бы ни было тяжело, сиди и жди. Кто-то скажет: ага, подсиживаешь? Да, в какой-то степени. Только со знаком плюс. Я же не хочу, чтобы кому-то стало плохо. Просто точно знаю: если что, я отлично сыграю. А это мой хлеб. В общем, спасибо Пельтцер, все это произошло благодаря ей. В моей жизни она человек очень знаковый. У меня как бы две матери: одна — которая родила, другая — духовная, Татьяна Ивановна. Она меня даже немного контролировала: «Где была? С кем? Что делала?» Поначалу меня это дергало: я уже ушла от материнского контроля, ощутила свободу, а тут опять… Но все равно испытывала к ней неискоренимое уважение. Ловила каждое слово. В этом смысле я умница — все впитываю. И мы дружили, несмотря на то что у нас разница в возрасте 50 лет… (С улыбкой.) К вопросу о Новом годе. Татьяна Ивановна часто звала меня встречать его вместе с ней. А однажды в декабре со мной случился конфуз. Она оставила меня у себя, а сама пошла играть в преферанс с Токарской и Аросевой — у них была своя колоритнейшая компания картежников. И вот сижу я, смотрю изумительный фильм Захарова «Тот самый Мюнхгаузен», и настолько меня это все заворожило, так забрало, что ужасно захотелось выпить какого-нибудь благородного напитка. А в доме полно шампанского, просто немереное количество бутылок. Пельтцер его не пила, предпочитала водочку на лимончике. Ну, я беру бутылку, открываю — бух! — пробка улетает. Ну и ладно. Смотрю кино — плачу, смеюсь, потягиваю шампанское. Так потихонечку и опустошила бутыль. Стала искать пробку. Где она, черт его знает. А следы-то надо замести. Детский такой подход типа: ничего не было, ничего не знаю. Искала, искала, но так и не нашла. Легла на диван и, естественно, вырубилась. Открываю глаза, надо мной стоит Татьяна Ивановна с той самой пробкой в руках. Оказывается, эта паршивка упала прямо перед входной дверью, и, едва войдя в квартиру, Пельтцер на нее наступила. Я заверещала: «Извините!» Она похохотала и после этого случая… полюбила меня еще больше. Своим падением я стала ей ближе.
— А как вообще вы — девочка из провинции — приноравливались к московской жизни?
— Сначала сложно было. Я же до 17 лет не знала, что такое алкоголь. Не курила, естественно, нецелована была. Помню, когда видела в общежитии девчонок с папироской или пьяных, внутри у меня все протестовало. В моем представлении это были падшие женщины, вообще беспредел. Но Москва все изменила. Жизнь закрутилась,
постепенно я и сама научилась всему. И правильно, кстати, сделала. Потому что в нашей профессии надо знать жизнь. К сожалению, многие коллеги спиваются. Да, алкоголь снимает стресс после спектакля, гасит адреналин. Но только 100-150 граммов. Выпиваешь — и ой как хорошо, Боже мой! Отпускает. А потом начинается зависимость… Меня Господь помиловал, и ангел-хранитель защитил. Всегда спасал, спасибо ему за это. Правда. Я ведь со своим темпераментом тоже могла пуститься во все тяжкие, скатиться до самого низа. А почему нет? Родители далеко, в общаге свобода нравов — гульбища, посиделки. Все доступно, никаких тормозов! Но при всем при этом я умудрялась учиться хорошо. И, принимая участие во всех общежительских загулах, в какой-то момент все веселье отодвигала и… вставала в шесть утра и ехала в Измайловский парк — успокаиваться. Лежала там на скамейке и впитывала в себя природу. Не понимаю, как меня какие-нибудь маньяки не пристукнули. А еще я ночами подрабатывала уборщицей в парикмахерской. Богатая была: стипендию получала, мать присылала 30 рублей плюс еще 60 рублей зарплата. По тем временам это были большие деньги. И я всех угощала, мне нравилось.
— Замуж вышли во время учебы?
— Ну да. Мы, актеры, часто ходили к Володьке в мастерскую на Арбате — он учился на постановочном факультете, а постановочная часть оформляла наши дипломные спектакли. И вот мы все собирались в мастерской его отца, сидели, болтали, вино пили, пели под гитару. Володя с гордостью рассказывал о том, что его отец, скульптор Лавинский, — внебрачный сын Маяковского. Мне Володя нравился, весело с ним было, постепенно, наверное, даже и полюбила его. А он почему-то сразу запал на меня, хотя другие наши девахи были красавицами. Короче, мы сошлись, какое-то время жили вместе, потом расписались, чтобы я стала москвичкой. Володька сам потащил меня в ЗАГС. Жили мы вместе с его мамой. Настоящая такая еврейская мама. Она, конечно, возражала против нашего брака, но молча. После того как мы с Володей развелись и я получила комнату в общежитии, от них выписалась, чтобы она не переживала.
— А почему развелись-то?
— Какая-то глупая ревность со стороны мужа влезла в наши отношения. Дело в том, что я все время пропадала в театре и Володя стал ревновать. Причем совсем уж на пустом месте. К Захарову, например. Я психовала: «Ты что, вообще обалдел?!» Постепенно стало понятно: нашим отношениям пришел конец.
— А дочка родилась уже во втором браке?
— Да. Второй раз я выходила замуж по настоящей любви. Когда впервые увидела Аниного отца (а тогда я еще не развелась с Володей), буквально потеряла дар речи. Ну просто принц из сказки. Очень был красив. Случилось это в Севастополе на съемках картины «Летняя поездка к морю». Дима Гербачевский работал там администратором. Он говорит: «Зайдите ко мне в такой-то номер, я передам вам билеты». Думаю: «Если зайду, точно дам слабину, потому
что нравится — прямо ах!» И не пошла. Только на следующий день заглянула, прямо перед отъездом в аэропорт — чтобы не было возможности что-то затеять. Проводил он меня до машины и на прощание вдруг вроде как поцеловал. В Москву на спектакль я летела окрыленная. Вернулась через три дня. Дима поселил меня в другую гостиницу, стал делать недвусмысленные намеки. Я вся была в преддверии зарождающегося романа, как тут моя приятельница сообщила, что Гербачевский приехал сюда с невестой. Эх, как же я тогда расстроилась, как отчаянно загуляла от обиды! Некоторое время спустя опять приехала на «Ленфильм» и встретила его. «Привет». — «Привет». — «Поехали в Пушкино… Я тебе позвоню, договоримся когда». Я продиктовала ему номер телефона, но специально назвала неправильную последнюю цифру. Зачем мне ехать в Пушкино с женатым человеком? У меня в этом смысле строгие принципы.
Дима дружил с Приемыховым и Кайдановским. Компания у них сложилась на съемках фильма по повести «Смерть Ивана Ильича», где Дмитрий был директором картины (потом он стал директором группы «Наутилус Помпилиус»), Саша Кайдановский — режиссером-постановщиком, а Валера Приемыхов играл главную роль. Позже я снималась в фильме «Васса» вместе с тогдашней женой Приемыхова Ольгой Машной. И вот как-то в Москве — я уже тогда была женщина свободная, жила в своей квартире — она позвонила мне и сказала: «Дима Гербачевский просит у тебя прощения». Я в ответ: «Прощаю». Она тут же: «Сейчас мы приедем к тебе». Я переполошилась: «Ой, не надо!» — «Ну тогда давай ты к нам». Я приехала. Они там все уже навеселе, разгоряченные. И Дима начал проявлять активность, мол, оставайся. Я говорю: «Нет, лучше проводи меня». Пошел провожать, зашли ко мне, ну… тут уже все и произошло. Все-таки он был очень большим сердцеедом, умел соблазнять. Ну и я рассудила так: раз сам Бог посылает мне такой шанс, должна же я все-таки довести эту историю до конца, узнать человека, что называется, в ближайшем рассмотрении. (Смеется.) Рассмотрела, мне все понравилось, а он сразу же сделал мне предложение. Я обалдела: «Как, ты же женат?!» А он говорит: «Я давно развелся со своей болгаркой, так что давай жениться». Ну что ж, давай.
— Отчаянно. А проверить человека?
— Нет, не до того. Чувство и так к нему было, а тут вспыхнуло с новой силой. И потом меня просто потрясло его предложение. У меня же до этого были романы, мужики даже надолго поселялись, но все присматривались, а этот прямо сразу: пойдем замуж. Понравилась мне такая решительность. И, правду говорю, любила я его. Мне казалось, эта любовь на всю жизнь… Забеременев, сразу решила рожать. Что-то сверху мне подсказало: пора. Рожала в Питере. Уверена: Аня сама выбрала себе родителей, это ее судьба. Дело в том, что при первой нашей встрече Дима своей рукой написал мне в записной книжечке свой питерский телефон и адрес — тот самый, на который 10 лет спустя я приехала с нашей новорожденной дочкой… Но, к сожалению, нормальной семейной жизни у нас не получилось.
— Муж изменял?
— Постоянно. Противно было, грязь какая-то. Сама я ему никогда не изменяла, а он продолжал гулять так, словно был свободен. Спрашивала: «Зачем ты это делаешь, мы же с тобой взрослые люди, не пристало так себя вести». Ну действительно, ему — 37, мне — 33, нагулялись уже по полной, чего бы не хранить верность друг другу? Я не маячила
перед глазами, надоесть никак не могла. Жила на два города, постоянно моталась — в Москве спектакли играла, в Питере ребенка растила. Жили мы у Димы, с его отцом. мать умерла, я ее не застала… К сожалению, мы с мужем бесконечно ссорились — необоснованные претензии с его стороны по каким-то пустякам просто доставали. Наконец они достигли пика — когда выпивал, становился агрессивным, начал распускать руки. И я по уши окунулась в какую-то безрадостную бытовуху. Что происходило? Никакого повода я не давала, клянусь. Я ничего не понимала. Он, по-моему, тоже. Но стал требовать, чтобы я ушла из профессии. Так и говорил: «Брось театр и кино, тогда и будем жить нормально». Разумеется, я не соглашалась: «Когда решил жениться, ты знал о том, что я актриса…» Но он ничего не хотел слышать. И разводиться не хотел. Однако я терпеть все это больше не могла и подала на развод. Переживала, помню, сильно, а потом рассудила: все, что Бог ни делает, хорошо. И это действительно так. Сейчас мы с Аней живем вдвоем отлично, во всяком случае, мне так кажется.
— Рождение дочки что-то изменило в вас?
— Я родила в 33 года. А до этого грешницей была — аборты делала. Мы же так были воспитаны. Театр — главное. Как это можно — уйти в декрет?! Тем более в «Ленкоме». Невозможно себе такое позволить. Какой там ребенок? Многие артистки вообще без детей остались — полностью отдались театру… Я избежала такой участи только благодаря любви. Очень уж любила Диму. Причем не скажу, чтобы он мечтал о ребенке. Не просил: «Ой, роди мне!» Ну и ладно. Знаете, за что я уважаю бывшего мужа? За то, что он из себя никого не строил и никогда ничего мне не обещал. А потому рождение Анечки — это мой выбор, и к ее отцу у меня никаких претензий нет… Когда стала матерью, мир для меня перевернулся. Роды — самое яркое в моей жизни впечатление. И еще кормление грудью — это вообще нет слов! Невероятная сила любви во мне проснулась, беззаветная, на все готовая. И она до сих пор никуда не делась. Я свою дочку дико люблю, оберегаю, никому не позволю ее обидеть… У Анечки был очень сложный подростковый период — улица, скверная компания. Она тогда ни меня знать не хотела, ни любовь мою. Конечно, я страдала, но мое чувство оказалось сильнее всех ее закидонов. Любовь может победить все. Теперь дочка говорит: «Мамочка, это было не со мной…» Со школой тоже проблем хватало, и тут уж, я считаю, совсем не по вине Ани. Никогда не забуду эпизод с учительницей по биологии. Ей надо было повесить плакат, и она спрашивает у класса: «Кто мне поможет?» А Аня высокая — она и вызвалась. На что этот «педагог» при всем классе сказала: «Ну да, ты такая дылда, что под тебя потолки нужно приподнимать». А оказывается, в детстве «дылда» — самое оскорбительное обзывание. Меня вон и толстогубой звали, и толстопузой — и ничего, но тут… Все, учебы больше у нас не было. Аня стала нещадно прогуливать уроки, мне врала, что идет в школу, а сама пропадала — знаете где? Как потом выяснилось, в Третьяковке. Вот так-то… Помню, советовалась по поводу этого случая с Чуриковой — не знала, стоит ли мне пойти в школу разбираться с этой биологичкой, но Инна Михайловна говорит: «Таня, не надо ходить — не поможет». И рассказала эпизод из жизни своего сына, который написал в сочинении о Лермонтове, как встретил Михаила Юрьевича на Тверской, поздоровался, они разговорились, и поэт поведал Ване свою историю: так и так, расстреляли, мол, меня на дуэли… Гениально, да? Так училка ему поставила двойку и еще возмущенно отчитала. После этого Инна ходила в школу заступаться за сына, они там все перед ней расшаркивались, но все равно ничего не изменилось… В общем, забрала я Аню из школы и перевела на частное обучение. И слава Богу, что так сделала. С той поры все у нас пошло «на поправку». Анечка у меня очень талантливая девочка — рисует прекрасно, учится на дизайнера… Знаете, в первый Новый год после рождения Ани, когда я поднимала бокал с шампанским под бой курантов, у меня от счастья капали слезы. Это же на самом деле семейный праздник, да? А у меня, мне казалось, теперь настоящая семья: папа, мама и маленькая дочь.
— А мысль еще раз создать семью не закрадывается?
— Нет, ни в коем случае, не дай Бог! В моем возрасте?! Я даже представить не могу, чтобы какой-то муж ходил по моей квартире. И опасно, между прочим, чужого-то мужика в дом пускать. Появится, а ты не будешь и знать толком, о чем он думает, тот, кто лежит с тобой рядом. Может, убить хочет… Я вообще не понимаю теток — моих ровесниц, которые выходят замуж, тем более за молодых. Создавать семью есть смысл только ради детей, а если это заведомо исключено, тогда зачем? По молодости я обожала секс, мужчины, с которыми романилась, мне нравились, и сама себе я нравилась — внешность, тело мое. Бесконечно смотрелась в зеркало и была довольна. Тогда все это было естественно. Но теперь-то, когда ты старуха — елки зеленые, чего тебе еще надо?! Какие движения ты собираешься совершать и как это будет выглядеть со стороны?! Это же ужас!
— Так-то оно так, однако в Федора Добронравова все-таки влюбились.
— Ой, да! (Со смехом.) Но я же призналась — и это была моя громаднейшая ошибка.
Семья: дочь — Анна (27 лет), дизайнер
Образование: окончила актерский факультет Школы-студии МХАТ
Карьера: с 1976 года актриса театра «Ленком». Снималась в фильмах и сериалах: «Сукины дети», «Небеса обетованные», «Торпедоносцы», «Ширли-мырли», «Питер FM» и др. — всего около 70
В ЖИЗНИ ОНА НЕМНОГО НАПОМИНАЕТ СВОЮ ГЕРОИНЮ - НЕЗАБЫВАЕМУЮ ВАЛЮХУ ИЗ СЕРИАЛА «СВАТЫ». ТАКАЯ ЖЕ ЯРКАЯ, ШКВАЛЬНАЯ, РЕАКТИВНАЯ, НО ОДНОВРЕМЕННО ДУШЕВНАЯ И ХОЗЯЙСТВЕННАЯ. ЖУРНАЛ ПОБЫВАЛ ДОМА У ТАТЬЯНЫ КРАВЧЕНКО И ПОГОВОРИЛ С АКТРИСОЙ В ИНТЕРВЬЮ О ГЛАВНОМ В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ КАЖДОЙ ЖЕНЩИНЫ - О ЛЮБВИ.
ЭТО БЫЛО НАСТОЯЩЕЕ НАВАЖДЕНИЕ
Татьяна Яковлева Кравченко, что в вас от вашей Валюхи - персонажа абсолютно народного?
- Все. Мне кажется, она - это и есть я. Ну и плюс мама моя, если иметь в виду ее колоритный говор и перепады настроения.
Валентина Будько искренне любит мужа Ивана. А у вас не было влюбленности в своего экранного супруга Федора Добронравова?
- (Смеясь.) Еще как! Но меня можно понять: как не полюбить, если у нас с Федькой бесконечные постельные сцены! Он привлекателен, обаятелен, все время всех веселит. А еще играет на гитаре и поет. Елки зеленые, но я же живая! В него просто невозможно не влюбиться... И я - виновата - не сдержалась, влюбилась. Очень. Ревела даже. Федя мне говорил: «Ты какая-то сумасшедшая».
Так вы ему сообщили об этом?!
- А как же, конечно! Вешалась на него, как последняя мерзавка, буквально атаковала. Изо всех сил старалась ему понравиться. Намазывалась всякими великолепными благовониями, приставала: «Ты приглядись, какая я классная!». У него жена, Ирочка, - хрупкая, маленькая, так я тоже решила сделать из себя Дюймовочку. На четвертых «Сватах» даже плаванием занялась, чтобы похудеть. Веселушкой нарочно прикидывалась, лишь бы завлечь его. Теперь вспоминаю - Боже мой, кошмар, что я творила!
Наконец Федор мне сказал: «Слушай, ты очень хорошая, но ты что -обалдела?! У меня семья, и я люблю детей своих и Иру, мы с ней венчались...». Молодец, он был просто великолепен. Прямо вжик - как отсек. И хотя я еще погнула свое, после этих слов как-то остыла. И как же зауважала Федю! Согласитесь, здорово, когда мужик так верен своей жене. И теперь мы с ним особенные друзья.
А совесть по отношению к жене Федора Викторовича вас не мучала?
- (Со вздохом.) Совести не было. Это было настоящее наваждение. Слава Богу, прошло. Отпустило... Но с другой стороны, если бы не это мое сумасшествие, мы с Федей не играли бы так здорово.
Окружающие об этом знали?
- А как же! Все знали. Думаете, я умею скрывать? Кошмар. Бедный Федя...
АКТРИСА КРАВЧЕНКО ИНТЕРВЬЮ: ЯЗЫК - МОЙ ВРАГ
Вы и в юности так же переживали любовь, со страстями?
- Это дело уже прошлое, но если говорить честно, не было ее, любви-то, никто за мной особо не ухаживал. Влюбленности были, секс. Почему-то все парни стремились только к одному - опрокинуть меня на лопатки. Причем не маньяки какие-то - нормальные, мирные люди, но, видать, исходило от меня что-то такое физиологичное: крупная, спортивная, веселая... Периодически я на кого-то западала, но не бегала за этими мужчинами, все внутри носила. А так, чтобы кого-то завоевывать, - нет, это не про меня.
Вот когда человек сам в меня влюблялся, начинал ухаживать, я присматривалась, прислушивалась к нему -и если понимала, что он меня волнует, тогда у нас мог получиться роман.
И мы вместе проходили какой-то отрезок жизненного пути. А нет - значит, нет, отодвигала его и шла себе дальше одна.
В коллег по театру влюблялись? В окружении таких мужчин, как Янковский, Абдулов, Збруев, несложно потерять голову.
- Ну, я все-таки в «Ленком» пришла за ролями, за сценическим успехом, а не за романами. Кроме того, я не была во вкусе ни Саш, ни Олега Ивановича, им нравились женщины другого плана. Но сама, конечно же, во всех влюблялась. Оказавшись в «Ленкоме», поняла главное: если мне подарили возможность быть рядом с такими людьми, значит, я должна до них дорасти.
Олег Иванович вообще меня многому учил, начиная с азов. (Со смехом.) Например, не есть чеснок перед выходом на сцену. Как-то обнял меня и сказал: «Не смей! Не дай Бог, еще раз почувствую от тебя этот запах!». И рассказал, как в прежние времена в императорских театрах артистов за запах чеснока выгоняли.
А я так любила чеснок! И люблю, хотя на самом деле чесночный «аромат» изо рта ужасен.
А Саша Абдулов учил меня «прикрутить» язык. «Закрой свой рот», -говорил. У меня же язык - мой враг. Не подумав, что угодно могу ляпнуть -съязвить, подколоть человека. Но сейчас мне все это по барабану. Успокоилась, остепенилась. Все-таки возраст - великое дело.
Т. КРАВЧЕНКО СЕМЬЯ: Я РОСЛА НАСТОЯЩЕЙ ПАДЧЕРИЦЕЙ
У вас было счастливое детство?
- Если говорить начистоту, не очень. Отца родного я не знала, он умер, когда мне было три месяца - от рака. А при
жизни он был в Донецке большим начальником, по возрасту намного старше мамы. Человек основательный, семейный: жена, две дочки - все как положено. А тут любовь с мамой моей закрутилась, и она меня от него, как это говорится в Украине, нагуляла. Во время беременности он говорил: «Вот родишь мальчика - дам тебе свою фамилию». Хотел продолжателя рода, и все тут. «А я родила девку!» - вздыхала мама. У нее до сих пор сохранилась обида на отца.
Когда мне было два года, она вышла замуж, но для своего отчима я навсегда осталась маминым грехом. Когда у них с мамой родилась собственная дочь, я это сильно прочувствовала на себе. Лену баловали, во всем поощряли, а меня воспитывали жестко. Я росла настоящей падчерицей.
Вы отчима как называли?
- Папой, конечно. Что он не родной, узнала случайно. Классе в седьмом, кажется. Прибирала как-то в квартире, а они в это время ссорились на кухне. Оказалось, он писал в суд отказ от меня: мол, удочеряя дочь своей жены, надеялся... но не получилось... В результате бумага эта так никуда и не пошла, но я ее прочитала и была в шоке.
Короче, дома я старалась быть как можно меньше - записывалась во всякие кружки, на факультативы, спортом занималась.
Намерение стать актрисой долго скрывала. Когда все-таки призналась, отчим подвел меня к зеркалу и сказал: «Посмотри на свою рожу, какая ты артистка?! Имей в виду, они все шлюхи. Если сунешься туда, ни копейки тебе не дам. Локти будешь кусать...». Тем не менее в 17 лет я уехала из дома в Москву. Поступить мне удалось в Щепкинское училище, но через год я перевелась в вуз своей мечты - Школу-студию МХАТа, а оттуда мне - единственной с курса (!) - посчастливилось попасть в труппу Театра имени Ленинского комсомола.
А как вообще вы - девочка из провинции - приноравливались к московской жизни?
- Сначала очень сложно было. Я же до 17 лет не знала, что такое алкоголь. Не курила, естественно, нецелована была. Но Москва все изменила. Жизнь закрутилась, постепенно я и сама научилась всему. И правильно, кстати, сделала. Потому что в нашей профессии надо знать жизнь.
К сожалению, многие мои коллеги спиваются. Да, алкоголь снимает стресс после спектакля, гасит адреналин. Но только 100-150 граммов. Выпиваешь, и - ой, как хорошо! Отпускает. А потом начинается зависимость... Меня Господь помиловал и ангел-хранитель защитил.
актриса Татьяна Яковлева Кравченко интервью о личной жизни, семье и дочери (фото)
ТАТЬЯНА КРАВЧЕНКО ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ: РЕВНОСТЬ СГУБИЛА ОТНОШЕНИЯ
Замуж вышли во время учебы?
- Ну да, тогда же. Мы, актеры, часто ходили к Володьке в мастерскую на Арбате - он учился на постановочном факультете, а постановочная часть оформляла наши дипломные спектакли. И вот мы все собирались в этой мастерской его отца, сидели, болтали, вино пили, пели под гитару. Володя с гордостью рассказывал о том, что его отец, скульптор Никита Лавинский, - внебрачный сын Маяковского.
Мне Володя нравился, весело с ним было, постепенно, наверное, даже и полюбила его. А он почему-то сразу запал на меня, хотя другие наши девахи были настоящими красавицами. Короче, мы сошлись, какое-то время жили вместе и даже расписались, чтобы я стала москвичкой. Володька сам предложил и потащил меня в загс. Жили мы вместе с его мамой. Настоящая такая еврейская мама. Она, ко-
нечно, возражала против нашего брака, но молча. После того как мы с Володей развелись и я получила комнату в общежитии, от них выписалась, чтобы она не переживала.
А почему развелись-то?
- Какая-то глупая ревность сгубила наши отношения. Дело в том, что я все время пропадала в театре, и Володя стал ревновать. Причем совсем уж на пустом месте. К главному режиссеру Захарову например. Я психовала: «Ты что, вообще обалдел?!». Постепенно стало понятно: нашим отношениям пришел конец.
МУЖ ТРЕБОВАЛ, ЧТОБЫ Я УШЛА ИЗ ПРОФЕССИИ
А дочка родилась уже во втором браке?
- Да. Второй раз я выходила замуж по настоящей любви. Когда впервые увидела Аниного отца (a тогда я еще не развелась с Володей), буквально потеряла дар речи: уж очень был красив. Случилось это в Севастополе на съемках картины "Летняя поездка к морю".
Дима Гербачевский работал там администратором и сразу стал делать недвусмысленные намеки. Я уже вся была в преддверии романа, как вдруг моя приятельница сообщила, что Гербачевский приехал сюда с невестой. Эх, как же я тогда расстроилась, как отчаянно загуляла от обиды!.. Некоторое время спустя приехала на «Ленфильм» и встретила его. «Привет». - «Привет». - «Я тебе позвоню». Продиктовала номер телефона, но специально назвала неправильную последнюю цифру. Зачем мне встречаться с женатым человеком? У меня в этом смысле строгие принципы. Пофлиртовать можно, но всерьез, чтобы уводить из семьи,— нет. А у меня к Диме отношение было очень серьезное....
Много позже - я уже тогда была женщина свободная, жила в своей квартире - снималась в фильме «Васса» вместе с Ольгой Машной. У них была общая компания с Гербачевским. Как-то она мне позвонила и сказала: «Дима просит у тебя прощения». Я в ответ: «Прощаю». Она пригласила прямо сейчас приехать к ним на вечеринку. Я приехала. Они там все уже навеселе, разгоряченные. Дима пошел провожать, зашли ко мне, ну... тут уже все и произошло. Все-таки он был очень большим сердцеедом, умел соблазнять. И к тому же сразу сделал мне предложение! Я обалдела: «Как, ты же женат?!». А он: «Я уже давно развелся со своей болгаркой, так что давай жениться». Ну что ж, давай.
А проверить человека?
- Нет, не до того. Чувство и так к нему было, а предложение меня просто потрясло! У меня до этого были романы, мужики даже надолго поселялись, а этот прямо сразу: пойдем замуж, и все тут. Понравилась мне такая решительность. Мне казалось, эта любовь на всю жизнь... Забеременела, у нас родилась Анечка. Но, к сожалению, нормальной семейной жизни не получилось.
Муж изменял?
- Постоянно. Продолжал гулять так, словно был свободен. Спрашивала: «Зачем ты это делаешь?». Ну, действительно, ему - 37, мне - 33, нагулялись уже по полной, чего бы не хранить верность друг другу? Но мы бесконечно ссорились, а когда выпивал, муж начал распускать руки. Стал требовать, чтобы я ушла из профессии: «Брось театр и кино, тогда и будем жить нормально». Стерпеть этого я не могла и подала на развод. Переживала сильно, а потом рассудила: все к лучшему. И это действительно так. Сейчас мы с Аней - ей уже 27 лет - живем вдвоем отлично, во всяком случае мне так кажется.
ТАТЬЯНА ЯКОВЛЕВА КРАВЧЕНКО ДОЧЬ: ЛЮБОВЬ МОЖЕТ ПОБЕДИТЬ ВСЕ
Рождение дочки что-то изменило в вас?
- Я родила в 33 года. А до этого грешницей была - аборты делала. Понимаете, мы так были воспитаны. Театр - главное. Как это можно - уйти в декрет?! Тем более в «Лейкоме». Какой там ребенок? Многие артистки вообще без детей оставались, полностью отдавались театру... Я избежала такой участи только благодаря любви. Очень уж любила Диму. Когда стала матерью, мир для меня перевернулся. Роды - это самое яркое в моей жизни впечатление. И еще кормление грудью - это вообще нет слов! Невероятная сила любви во мне проснулась, беззаветная, на все готовая. До сих пор я свою дочку дико люблю, оберегаю, никому не позволю ее обидеть... У Анечки был очень сложный подростковый период - улица, скверная компания ее засосала. Она тогда ни меня знать не хотела, ни любовь мою. Конечно, я страдала, но все-таки мое чувство оказалось сильнее всех ее закидонов. Любовь может победить все. Теперь дочка говорит: «Мамочка, это было не со мной...». Она у меня замечательная, очень талантливая девочка - рисует прекрасно, учится на дизайнера.
А мысль еще раз создать полноценную семью не закрадывается?
- Ни в коем случае! Не понимаю теток - моих ровесниц и старше, - которые выходят замуж, тем более за молодых. Как можно?! Создавать семью есть смысл только ради детей, а если это заведомо исключено, тогда зачем? По молодости я обожала секс, мужчины мне нравились, и сама себе я нравилась. Бесконечно смотрелась в зеркало и была собой довольна. Тогда все это было естественно. Но теперь-то, когда ты старуха - елки зеленые, чего тебе еще надо?! Какие движения ты собираешься совершать, и как это будет выглядеть со стороны?! Это же ужас какой-то!
Однако в Федора Добронравова все-таки влюбились!
- (Со смехом.) Ой, да! Но я же призналась - это была моя громаднейшая ошибка.
Иван VS. Федор Добронравов
В сериале: веселый, добродушный балагур с отличным чувством юмора. Мастеровитый мужик, но не упустит возможности переложить свою работу на чужие плечи, из-за чего регулярно попадает в комические ситуации. Любит чарку, внучку и жену -- даже несмотря на регулярные ссоры и на то, что она называет его в основном «скотобазой» и «алконавтом».
В жизни: « До девяноста лет буду тебе верен, а дальше, извини, начну гулять», -- заявил жене после свадьбы. По его собственному признанию, у них с супругой были разные периоды в жизни, но вместе они уже почти 40 лет и воспитали двух сыновей-актеров -- Виктора и Ивана. Последние годы Ирина по настоянию мужа не работает -- занимается домом и внучкой. Сам же по натуре трудоголик: снимается в кино, играет в театре, организовывает фестиваль «В кругу семьи».
«В отпуске не бываю годами, -- признается актер. -- Иногда день проходит -- и я понимаю, что сегодня только стакан чая выпил, потому что пообедать было некогда».
К спиртному относится абсолютно спокойно. Однако прошлогодняя история, случившаяся на съемках в Прибалтике, подмочила актеру репутацию: будучи в нетрезвом состоянии, он на пару со Станиславом Говорухиным избил украинскую туристку.
Валентина VS. Татьяна Кравченко
В сериале: с одной стороны, активная, никогда не унывающая дама -- из числа тех, которые коня на скаку остановят. С другой -- очень душевная и сентиментальная. Голосистая, но беззлобная. Ивану не дает спуску (особенно когда это касается выпивки), однако любит его до безумия. Предприимчивая, хлебосольная и хозяйственная -- стол всегда ломится от снеди, а в доме порядок.
В жизни: любит свою Валюху за то, что «обе простые и шумные». Признается, что из-за этого не сложились отношения с партнершей по Сватам Людмилой Артемьевой -- мол, раздражала коллегу своей громкостью и напористостью. Как и ее героиня, всегда эмоционально переживает неприятности. Лучшее лекарство от стресса для нее -- рюмка:
Если бы не дочь (Аня -- компьютерный дизайнер. -- Прим. ред.), я, наверное, спилась бы. Она -- мое спасение.
Дважды была замужем. Со вторым мужем рассталась из-за его пристрастия к алкоголю (вдобавок он еще и руки распускал) и измен. Все последующие отношения были непродолжительными, потому что «мужчины норовили сесть на шею и жить за ее счет».
В одном из интервью разоткровенничалась, что на каком-то этапе начала испытывать к сериальному мужу Федору Добронравову вовсе не киношные чувства, но он не ответил взаимностью. Позже, правда, назвала это не влюбленностью, а «так, симпатией».
Очень любит готовить, поэтому любимые телепрограммы -- кулинарные.
Ольга Николаевна VS. Людмила Артемьева
В сериале: обладает чувством стиля (особенно любит головные уборы и прочие аксессуары), острым языком и лидерским качествами, от которых особенно страдают ее мужья. Очень принципиальная. Помешана на правильном питании, занимается спортом. Единственный ее недостаток -- курит. Естественно, тайком от внуков.
В жизни: уверяет, что поведение Ольги Николаевны ей совсем не свойственно. Например, у нее отличное чувство юмора, ей проще находить общий язык с людьми и она отчаянная оптимистка, привыкшая жить одним днем -- сегодня и сейчас. Зато ведет здоровый образ жизни -- обливается холодной водой. После того как появились проблемы со здоровьем, которые не получалось решить с помощью медицинских препаратов, увлеклась вегетарианством.
Причем отказалась не только от мяса, но и от молочных продуктов. В студенческие годы начала курить, чем испортила себе голос (считает, что хрипотца -- именно из-за этого), но несколько лет назад о сигаретах забыла. В одежде предпочитает стиль гранж.
Замуж вышла во время учебы в институте и развелась спустя 15 лет. От этого брака есть дочь Катя, языковед по образованию. Свою нынешнюю личную жизнь не афиширует. Два года назад якобы ждала ребенка от неизвестного бойфренда, однако малыша потеряла.
Юрий Анатольевич VS. Анатолий Васильев
В сериале: профессор философии с мягким нерешительным характером. Примерный семьянин и типичный подкаблучник -- все делает с оглядкой на то, что скажет его «зая». Непрактичный, неприспособленный к жизни интеллигент. Умирает от сердечного приступа между четвертым и пятым сезоном Сватов .
В жизни: вовсе не такой бесхребетный, как Юрий Анатольевич . Именно из-за этого сценаристы и «умертвили» его героя. Оказывается, после первого сезона, когда в сериале сменился режиссер, у Васильева возникло много претензий к создателям проекта. Ему хотелось, чтобы сериал был смешным и одновременно трогательным, с ноткой драматизма, а его «переводили в сторону примитивного ситкома».
-- «А? Шо? Ха-ха-ха! Хо-хо-хо!». Я не могу так и много раз об этом говорил и режиссеру, и Федору (Добронравову . -- Прим. ред.), -- объяснят актер. -- В ответ меня начали обвинять в том, что лезу в режиссуру, затягиваю рабочий процесс своими просьбами переиграть сцену, слишком глубоко копаю. А мне не нравится, когда мы пропускаем важные моменты. Я не брюзга и не скандалист. Но молчать не буду.
Его первый брак с актрисой Татьяной Васильевой тоже распался потому, что не желал молчать. Бывшая супруга позже признавалась: она хотела, чтобы в семье все было, как она скажет, а он отстаивал свое право быть главным. Вот и развелись… После этого практически не общаются. Даже о том, что сын женился, Анатолий Александрович узнал из прессы. Зато во втором браке, где у него есть дочь, все идеально.
Беркович VS. Александр Феклистов
В сериале:
авантюрист, картежник и бабник. С женой развелся, но с дочерью прекрасные отношения. Давно любит Ольгу Николаевну
, но завоевать ее смог только после смерти Ковалева
.
В жизни:
интеллигентный человек без малейших признаков звездной болезни. Обожает природу и путешествия. Несмотря на то что в сериал попал в пятом сезоне, сразу же без проблем влился в коллектив. Кстати, именно его авторы Сватов
видели в образе Юрия Анатольевича
. Но Феклистов тогда снимался в другом проекте и не смог совмещать съемки.
Татьяна Кравченко – яркая и харизматичная личность, заслуженная артистка России. Популярность завоевала после выхода народного юмористического сериала «Сваты», где сыграла запоминающуюся Валентину Будько.
Детство известной украинки
Родилась будущая народная любимица в Донецке. Воспитывалась в простой рабочей семье. Когда Татьяне исполнилось шесть месяцев неожиданно и скоропостижно ушел из жизни ее отец. Мать девочки в скором времени вышла замуж за другого мужчину, который удочерил Татьяну. О том, что она не родная дочь, Кравченко узнала в подростковом возрасте.
Татьяна Кравченко в молодости
В школе будущая актриса училась хорошо, принимала активное участие в общественной, творческой жизни. Не стеснялась Татьяна выходить на сцену, демонстрировать артистический талант и вокальные данные. Детской мечтой девушки была театральная сцена, но всяческие попытки осуществить ее пресекались строгим отчимом. Он считал, что дочь должна получить настоящее, серьезное образование.
Не привыкшая перечить родителям, Татьяна подала документы в местный университет. Но стать химиком ей было не суждено, потому что девушка провалила все вступительные экзамены. Целый год Кравченко втайне от родных готовилась к поступлению в театральный ВУЗ. Вместе с мамой они придумали легенду, что Татьяна поедет в Москву для учебы в МГУ.
Оказавшись в столице, Кравченко спешно отнесла документы в Щукинское училище. С первой попытки и без связей, Татьяна стала студенткой актерского факультета. После завершения первого курса ее заметила знаменитая актриса, заслуженный педагог Алла Тарасова и переманила талантливую девушку к себе в МХАТ.
Главным условием принятие в культовый театр было избавление от провинциального говора. Татьяна сутки напролет проговаривала скороговорки, чистоговорки, но родной говор не покидал ее. Из-за этого будущая актриса сильно переживала, что ей не достанутся образы красивых и богатых дам. Мудрая Тарасова нашла нужные слова, и убедила подопечную в существовании множества других достойных образов.
Начало театральной и кинематографической карьеры
После окончания ВУЗа Татьяну пригласил Марк Захаров в театр «Ленком». Дебют на театральной сцене состоялся в постановке «Мои надежды», где начинающая актриса сыграла главную роль. Партнером Кравченко в том спектакле стала опытная актриса Татьяна Пельтцер. Во время репетиций женщины сдружились и продолжили общаться вне театральных стен.
Татьяна Кравченко в фильме "Сукины дети"
Кравченко и сегодня продолжает работать в «Ленкоме». Там она сыграла огромное количество главных и второстепенных ролей. Среди них спектакли «Иванов», «Они сражались за Родину», «Диктатура совести», «Женитьба Фигаро». В 2002 году Татьяна получила звание Заслуженной артистка, а через несколько месяцев – Народной артистки.
Татьяна Кравченко в роли надзирательницы в фильме "Небеса обетованные"
Роль Серафимы стала дебютной в кинематографической карьере Татьяны. После картины «Приезжая» была драма «Грибной дождь» и остросюжетный фильм «Торпедоносцы». Все героини Кравченко отличались импульсивностью, энергичностью и позитивом. В любовной комедии «Предчувствие любви» молодая актриса сыграла роль Ольги, подарила зрителям бурю эмоций.
Татьяна Кравченко в фильме "Шекспиру и не снилось"
Не остановили творческий конвейер Татьяны «лихие 90-е». На экран вышли следующие шедевры с ее участием: «Если у Вас нету тети», «Белый король, красная королева», «Шырли-Мырли», «Небеса обетованные».
Федор Добронравов и Татьяна Кравченко на съемках сериала "Сваты"
Пик популярности Кравченко настал в 2008 году после выхода на экран многосерийного ситкома «Сваты». Партнерами по съемочной площадке стали именитые российские артисты: Федор Добронравов, Людмила Артемьева, Анатолий Васильев. Веселое семейство покорило множество телезрителей постсоветского пространства.
Народная артистка России Татьяна Кравченко и Владимир Путин
Всего было снято 6 сезонов комедийного сериала, в качестве его продолжения выпустили кулинарное ток-шоу «Сваты у плиты». Ведущими проекта были Олеся Железняк, Ольга Аросева и несомненно Татьяна Кравченко.
Личная жизнь хохлушки
Первая любовные отношения Татьяны начались в 16 лет. Ее избранником был донецкий парень, старше на несколько лет. Юноша учился в местном университете. Отношения продлились не долго, из-за постоянных насмешек молодого человека, по поводу желания Татьяны стать актрисой.
Татьяна Кравченко с первым мужем Владимиром Лавинским
Первым официальным супругом Кравченко стал Владимир Лавинский – постановщик МХАТа. Брак с ним продлился 2 года. Второй муж Татьяны – Дмитрий Гербачевский, продюсер известной киностудии. Отношения молодых людей зашли в тупик через 6 лет совместной жизни. Частые скандалы стали причиной их развода. Единственное, что объединяет Кравченко с бывшим супругом - общая дочь Анна.
Татьяна Кравченко с дочерью Анной
Сейчас Татьяна все больше времени проводит с семьей, мечтает стать бабушкой. Не прекращает съемки в полнометражных картинах и сериалах. Изредка приезжает на малую родину в Донецк, но из-за нестабильной политической ситуации не может наведываться туда чаще.
О жизни других российских актеров читайте
