Житие преподобного Максима Исповедника

Житие преподобного отца нашего Максима Исповедника взято из книги свт. Димитрия Ростовского "Жития Святых".

Великий не только по имени, но и по жизни, преподобный Максим, родился в великом царственном городе Константинополе. Происходя от высокопоставленных и благочестивых родителей, он получил серьезное научное образование. Он основательно изучил философию и богословие, достиг высшей славы своею мудростью и был уважаем даже в царских палатах. Царь Ираклий, видя его разум и праведную жизнь, почтил его, помимо его воли, званием первого своего секретаря и включил его в число своих советников. Преподобный Максим пользовался любовью и уважением среди придворных и был весьма полезен всему царственному городу.

В это время возникла ересь монофелитов, признававших в Христе Господе нашем только одну волю и одно хотение. Развилась эта ересь из прежде бывшей евтихианской ереси, которая безрассудно признавала во Христе одно только естество, вопреки православному исповеданию, требующему признавать в Господе нашем, воплотившемся Боге, два естества и две воли, два хотения и действия, особенные для каждого естества, но соединенные в одном Лице Христовом, ибо Христос есть Бог, не на два лица разделяемый, но в двух естествах неслитно познаваемый. Защитниками и распространителями ереси монофелитов были вначале: Кир, патриарх александрийский, Сергий константинопольский и даже сам царь Ираклий, увлеченный ими в эту ересь. Созвав поместные соборы, Кир – в Александрии, а Сергий – в Константинополе, они утвердили эту ересь, повсюду разослали свое постановление и совратили весь Восток. Один только Святой Софроний, патриарх иерусалимский, противился ереси, не принимая лжеучения. Блаженный Максим, видя, что ересь проникла и в царские палаты и совратила самого царя, стал опасаться, как бы и ему не совратиться в ересь по примеру многих. Поэтому, он оставил свое звание и всю славу мирскую и пошел в монастырь, отстоявший далеко от города, по название Хрисопольский, где и стал иноком, предпочитая «быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия» (Пс.83 :11). Там, спустя несколько лет, он за свою добродетельную жизнь был избран настоятелем (аввой).

Молитва, тропарь, кондаки, величание

Молитва преподобному Максиму Исповеднику.

О священная главо, преподобне отче, преблаженне авво Максиме, не забуди убогих твоих до конца, но поминай нас всегда во святых и благоприятных молитвах к Богу: помяни стадо твое, еже сам упасл еси, и не забуди посещати чад твоих моли за ны, отче священный, за дети твоя духовныя, яко имеяй дерзновение к Небесному Царю: не премолчи за ны ко Господу, и не презри нас, верою и любовию чтущих тя: поминай нас недостойных у Престола Вседержителева, и не престай моляся о нас ко Христу Богу, ибо дана тебе бысть благодать за ны молитися. Не мним бо тя суща мертва: аще бо телом и преставился еси от нас, но и по смерти жив сый пребываеши, не отступай от нас духом, сохраняя нас от стрел вражиих и всякия прелести бесовския и козней диавольских, пастырю наш добрый. Аще бо и мощей твоих рака пред очима нашима видима есть всегда, но святая твоя душа со ангельскими воинствы, со безплотными лики, с небесными силами, у престола Вседержителева предстоящи, достойно веселится, ведуще убо тя воистину и по смерти жива суща, тебе припадаем и тебе молимся: молися о нас Всесильному Богу, о пользе душ наших, и испроси нам время на покаяние, да невозбранно прейдем от земли на небо, от мытарств же горьких, бесов воздушных князей и от вечныя муки да избавимся, и Небеснаго Царствия наследницы да будем со всеми праведными, от века угодившими Господу нашему Иисусу Христу: Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем, и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

История обретения мощей преподобного Максима Исповедника

27 февраля 2012 г. 17:04

В Грузии состоялась IV Международная богословская конференция памяти преподобного Максима Исповедника

24-27 октября 2011 года в Грузии состоялась IV Международная богословская конференция памяти преподобного Максима Исповедника.

В форуме приняла участие делегация Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в составе ректора вуза протоиерея Владимира Воробьева и преподавателей ПСТГУ И.Е. Мельниковой, Н.Г. Головниной, П.Ю. Малкова и П.Б. Михайлова.

Открытие конференции 24 октября в Патриаршем центре духовного и интеллектуального развития молодежи, расположенном в подклете кафедрального Свято-Троицкого собора в Тбилиси, возглавил архиепископ Цагерский и Лентехский Стефан (Грузинская Православная Церковь).

Работа по секциям проходила в здании нового Патриаршего университета (Тбилиси), монастыре Пресвятой Богородицы (Цагери), в резиденциях архиепископа Стефана в Цагери и Лентехи.

Новые археологические исследования на месте погребения святого Максима Исповедника

Беседа с архиепископом Цагерским и Лентехским Стефаном (Калаиджишвили)

Недавно в Москве побывал архиепископ Цагерский и Лентехский Стефан (Грузинская Православная Церковь). Владыка познакомил общественные и церковные круги российской столицы с результатами изысканий, при которых в древнем монастыре близ Цагери были обнаружены мощи преподобного Максима Исповедника, его учеников и святого Арсения. О том, как было обнаружено место погребения преподобного Максима, о епархии, которую возглавляет владыка, о его пути в Церковь – беседа с архиепископом Цагерским и Лентехским Стефаном (Калаиджишвили) .

Архиепископ Цагерский и Лентехский Стефан на конференции, посвященной преподобному Максиму Исповеднику (октябрь 2010 г.)

– Владыка, расскажите, пожалуйста, как вы пришли к вере.

– Моя бабушка была верующей, и от нее я еще в детстве кое-что знал, но церковным не был. А бабушка постоянно говорила один тост: «Пресвятая Богородица, помогай нам», но мне было непонятно, Кто это – Пресвятая. Я думал, просто какая-то святая или все святые. Затем, когда подрос, понял, Кем была Богородица. Потом узнал, что вся Грузия говорит этот тост, оканчивая застолье. Бабушка по праздникам, приготовив праздничный стол, сама, раз не было священника, читала молитву; у нее всегда была святая вода, и этой водой она окропляла трапезу, затем все садились за стол. Это было в некотором смысле мое первое соприкосновение с верой.

В 1976 году я поступил на факультет автоматики и вычислительной техники Грузинского политехнического института. Появились друзья, которые ходили в церковь; иногда вместе с ними – ради интереса – заходил в церковь и я. Долго не оставался: зажигал свечи и уходил.

Максим Исповедник. Вопросы и недоумения.

Видео-обзор книги, подготовленный в передаче православного телеканала Союз "У книжной полки":

Книги преподобного Максима Исповедника

"Диспут с Пирром" - ценнейший памятник византийской литературы VII – нач. VIII вв., созданный на основе реального исторического события – богословского диспута, состоявшегося в 645 г. в Карфагене между прп. Максимом Исповедником и экс-патриархом Константинополя Пирром. "Диспут" является одним из важных источников для изучения христологических споров, волновавших Византийскую империю уже на раннем этапе ее существования. Книга снабжена материалами, знакомящими читателя с жизнью прп. Максима и особенностями его богословской мысли. ЧИТАТЬ

Иконописный подлинник

Новый сводный иконописный подлинник, подготовленный Иконописной школой при Московской Духовной академии http://www.mpda.ru/

	Афон. 1547. Прп. Максим. Тзортзи (Зорзис) Фука. Фреска. Афон (Дионисиат). 1547 г.
	Неа Мони. XI. Прп. Максим. Мозаика собора монастыря Неа Мони на острове Хиос. Греция. 2-я половина XI в.
	Византия. XII. Избранные святые (Свтт. Дионисий Ареопагит, Афанасий, Василий Великий, Иоанн Златоуст, прпп. Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин). Миниатюра "Догматическое всеоружие" Евфимия Зигавина. Византия. 1-я половина XII в. ГИМ. Москва.
	Византия. XIII. Прп. Максим Исповедник. Миниатюра из Минеи. Византия. XIII в.
	Русский Север. XVI. Минея - Январь (фрагмент). Икона. Русский Север. 1-я половина XVI в. 55.9 х 40.2. Из коллекции Н.И.Репникова. В 1964 из собрания Ф.А. Калинина поступила в ГРМ. Санкт-Петербург.
	Русь. XVII. Минея - Январь (фрагмент). Икона. Русь. Начало XVII в. Церковно-Археологический Кабинет Московской Духовной Академии.
	Русь. XVII. Строгановский иконописный лицевой подлинник. 21 января (фрагмент). Русь. Конец XVI - начало XVII в. (издан в Москве в 1869 году). В 1868 году принадлежал графу Сергею Григорьевичу Строганову.
	Сольвычегодск. XVI. Прп. Максим с житием. Истома Гордеев (?). Икона. Сольвычегодск. Конец XVI - начало XVII в. 197.3 х 157.2. Из сольвычегодского Благовещенского собора. Поставление Максима Яковлевича Строганова. Сольвычегодский музей.
	Ватопед. 1721. Месяцеслов (фрагмент). Фреска. Монастырь Ватопед (Афон). 1721 г.

3 февраля (21 января ст. ст.) Церковь чтит память преподобного Максима Грека - одного из самых известных святых в старообрядческой среде. Житие преподобного Максима стоит как бы особняком по сравнению с другими житийными повестями: здесь, в отличие от традиционного сказания об аскетических подвигах русских иноков-отшельников и пустынножителей, видим описание непреклонной нравственной борьбы, а также сугубый подвиг терпения в изгнании и суровых лишениях, ради исповедания истины.

Житие преподобного Максима Грека

Преподобный Максим (в миру Михаил Триволис) родился в 1470 году в греческом городе Арте, он был сыном богатого сановника и получил блестящее образование. В юности много путешествовал и изучал языки и науки в европейских странах; побывал в Париже, Венеции, во Флоренции, где испытал сильнейшее впечатление от проповедей доминиканского монаха и настоятеля монастыря Сан-Марко во Флоренции Джироламо Савонаролы, впоследствии жестоко казненного католическими инквизиторами. Светская суета и мирские соблазны не прельщали боголюбивую душу преподобного, после возвращения на родину он, предположительно в 1505 году, уехал на Афон и принял иноческий постриг в Ватопедской обители.

Тихо и безмятежно проводя благочестивое отшельническое житие, преподобный Максим в течение нескольких лет с увлечением изучал древние афонские рукописи, которые оставили после себя принявшие иночество греческими императоры Андроник Палеолог и Иоанн Кантакузен. Но по прошествии некоторого времени в его жизни произошла решительная перемена, навсегда оторвавшая преподобного от родного края и безмолвного пустынножительства.

В 1515 году великий князь Московский Василий Иоаннович (1505-1533) пожелал разобраться в греческих рукописях и книгах своей матери, Софии Палеолог, и обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой прислать ему ученого грека. Поначалу выбор пал на афонского инока Саву из той же Ватопедской обители, однако последний был настолько стар, что вместо него решили отправить энергичного и относительно еще молодого Максима Грека.

В 1518 году преподобный прибыл на новое место и был встречен с большою честью. Поселили ученого монаха в знаменитом Чудовом монастыре. Первой большой работой Максима был перевод Толковой Псалтыри вместе с русскими переводчиками и писцами Дмитрием Герасимовым и Власом Игнатовым, который был одобрен русским духовенством и великим князем. Однако уже тогда Максим попросил разрешения возвратиться обратно, в любимую свою обитель. Но великий князь Василий III отклонил его просьбу, и Максим должен был продолжать трудиться над книгами. Он писал также письма против магометан, папизма, язычников. Перевел толкование на книгу Деяний Апостолов, толкования святителя Иоанна Златоуста на Евангелия от Матфея и Иоанна, написал несколько собственных сочинений.

Говоря о церковно-богословских трудах преподобного Максима, нельзя обойти стороной и самого близкого друга и единомышленника его - князя-инока Вассиана Патрикеева. Ученые иноки-сподвижники имели между собою тесное сотрудничество и полное единодушие по многим непростым и злободневным для русского общества вопросам. Вместе работали они над исправлением церковных книг, оба были готовы на то, чтобы, не взирая на лица, обличать людскую неправду, за что и были преданы, каждый в свое время, неправедному суду и суровому заточению.

Митрополит Московский Варлаам (1511-1521), который изначально встретил ученого афонского монаха, высоко ценил его деятельность. Когда же, согласно воле великого князя, он был вынужден оставить кафедру и удалиться на покой, а Московский престол занял митрополит Даниил Рязанец (1522-1539), положение резко изменилось. Причина к общему неудовольствию имела как бы весьма незначительный повод: новый митрополит потребовал, чтобы преподобный Максим переводил на славянский язык церковную историю Феодорита, но он решительно отказался от этого поручения, указывая на то, что «в сию историю включены письма раскольника Ария, а сие может быть опасно для простоты». Это дало повод для митрополита, чтобы упрекать его в «непослушании», однако настоящие противоречия были намного глубже и касались, прежде всего, дискуссионного церковного вопроса относительно монастырского землевладения.

Преподобный Максим был убежденным последователем течения «нестяжателей», духовным лидером которого был в то время князь-инок Вассиан Патрикеев. Опыт Афона имел для идеологов «нестяжания» особое значение. «Вси бо монастыри без имениих, рекше без сел живут, одными своими рукоделии и непрестанными труды и в поте лица своего добывают себе вся житейская», - так писал прп. Максим об уставных порядках афонских иноков. Сопоставив с греческим оригиналом славянский текст Номоканона, Максим обнаружил, что упоминание монастырских сёл появилось на каком-то этапе славянской традиции, в оригинальном греческом тексте оно отсутствовало. По твердому убеждению преподобного, монастыри могли иметь только небольшие участки земли для пропитания собственным трудом, но ни в коем случае не принимать в собственность крестьянские поселения, ибо это было неизбежно связанно с большой мирской суетой и хлопотами к расстройству всего иноческого чина.

Общее идейное направление «нестяжателей» наиболее четко излагается в «Слове ответном», которое принадлежит перу старца Вассиана:

«Господь повелевает: «И даждь я нищим». Мы же единаче сребролю­бием и несытостию побежденыи, живущаа братиа наша убогиа в селех наших различным образом оскорбляем их, истязанми неправедными обидяще их, и лесть на лесть и лихву на лихву на них налагающе, ми­лость же нигде же к ним показуем, их же егда не возмогуть отдати лихвы, от имений их обнажихом без милости, коровку их и лошадку отъемше, самех же с женами и детми далече от своих предел, аки скверных, отгнахом; неких же и княжеской власти предаете, истреблению конеч­ному подложихом. И иже повелены есме и свое нищим роздати, даже съвръшении в добродетели будем, мы же, акы своа душа возненавидяще и аки противу заповедей господьских ополчающеся, обидим и грабим, про­ даваем христианий, наших братии, и бичем их истязуем без милости, аки звери дивии на телеса их скакающе».

Митрополит Даниил, любимый ученик прп. Иосифа Волоцкого, был, напротив, убежденным последователем своего учителя, который много писал в защиту богатых монастырских уделов. Удивительны некоторые факты его биографии. Точная дата его рождения неизвестна, наиболее авторитетные источники указывают на 1492 год. В 1513-14 гг. он был принят в Иосифо-Волоколамский монастырь, и уже в 1515 году, т.е. двадцатитрехлетним юношей, заступил на место почившего прп. Иосифа, по настоянию самого великого князя и согласно завещанию своего учителя. Через семь лет, то есть на тридцатом году своей жизни (по другой версии в тридцать семь лет), Даниил становится всесильным митрополитом московским и правой рукой великого князя, на которого тот мог полностью опереться во всех сложных церковно-нравственных проблемах того времени.

Современники недолюбливали нового митрополита, считая его излишне угодливым перед светскими властями. Так, вопреки церковным правилам и заповедям христианской морали, он согласился выдать подложную «охранную митрополичью грамоту» давнишнему недругу великого князя - Василию Шемячичу, который, однако, по приезде в Москву был тут же схвачен и посажен в тюрьму, где и окончил свои дни. Вся эта история произвела бурю негодования в русском обществе. Следующий случай был еще более показательным относительно нравственных качеств молодого митрополита, который в скором времени стал главным судьей-обвинителем преподобного Максима Грека.

В 1525 году великий князь, ввиду неплодства первой совей супруги - Саломонии Сабуровой, решился на расторжение этого брака с тем, чтобы жениться вторично на молодой красавице - литовской княжне Елене Глинской, будущей матери царя Иоанна Грозного. Митрополит Даниил, вопреки мнению всех прочих патриархов, дал свое благословение на развод и повторное венчание. Тогда отважный исповедник Максим прислал князю «Главы поучительные к начальствующим правоверных», в которых он убедительно доказал, что положение обязывает князя не покоряться животным страстям. Великий князь не стерпел столь резких обличений и велел собрать Поместный собор, чтобы подробно исследовать церковные писания преподобного Максима. Главным поводом для осуждения в «ереси» явились некоторые неточности первых его переводов, связанных в то время с еще недостаточным знанием русского языка. Никакие аргументы и возражения к оправданию не принимались, Максима признали виновным и сослали в монастырскую темницу Иосифо-Волоколамского монастыря. Шесть лет провел там страдалец в невероятно тяжелых условиях: его заперли в сырой, тесной и смрадной келье, где он претерпел многочисленные мучения от дыма, холода и голода. Это были самые трудные годы в его жизни. Его отлучили от церковной службы и причащения, запретили иметь какие-либо контакты и писать книги. Но Сам Господь не оставлял невинного страдальца: однажды к нему явился светоносный Ангел и сказал: «Терпи, старец! Этими муками избавишься вечных мук». Заключенный в темничной келье, преподобный старец написал здесь углем на стене канон Святому Духу, который и ныне читается в Церкви: «Иже манною препитавый Израиля в пустыни древле, и душу мою, Владыко, Духа наполни Всесвятаго, яко да о Нем благоугодно служу Ти выну…»

В 1531 году был созван вторичный собор для осуждения «нестяжателей». На этот раз более суровое наказание получил старец Вассиан Патрикеев: его также признали виновным в некоторых ересях и отправили в монастырскую темницу, на место преподобного Максима. Но сам преподобный, благодаря заступничеству восточных патриархов, получил некоторую ослабу: его отправили в Тверской Отроч монастырь под надзор Тверского епископа Акакия, который весьма уважал его и предоставил возможность читать и писать. Тем не менее церковное прещение оставалось в прежней силе. Тщетно умолял преподобный старец (в то время Максиму шел уже седьмой десяток лет) простить его невольные ошибки и отпустить обратно на Афон, или хотя бы снять отлучение от причастия. Последовавшая в 1534 году смерть великого князя нисколько не изменила его положения, поскольку митрополит Даниил оставался непреклонен в своем решении. В это время преподобный составил автобиографическое произведение «Мысли, какими инок скорбный, заключенный в темницу, утешал и укреплял себя в терпении». Здесь он писал в частности: «Не тужи, не скорби, ниже тоскуй, любезная душа, о том, что страждешь без правды, от коих подобало бы тебе приять все благое, ибо ты пользовала их духовно, предложив им трапезу, исполненную Святаго Духа…»

В 1538 году внезапно скончалась высокая покровительница митрополита Даниила - тридцатилетняя вдова великого князя Елена Глинская, и в 1539 году он был низложен князьями Шуйскими и удален в Иосифо-Волоколамский монастырь, где провел последние свои годы в полной безвестности. Характеризуя в целом деятельность митрополита Даниила, профессор Е. Голубинский, писал следующее:

«Митрополит Даниил как нравственная личность представляет из себя далеко не светлого человека. Но тот же митрополит Даниил занимает совершенно выдающееся положение среди других наших митрополитов в качестве учителя не делом, а письменным словом. Он написал не два-три поучения, как другие митрополиты, а целую большую книгу учительных слов и такую же книгу учительных посланий». Известно, в частности, что он переработал ряд входивших в древнерусскую литературную традицию текстов философского и филологического характера, в том числе Пролог Иоанна экзарха, Определение философии Константина-Кирила, а также «Точное изложение православной веры», или Богословие Иоанна Дамаскина.

В 1551 или 1547 году, после неоднократных обращений восточных патриархов и митрополита Макария, Максима Грека перевели на покой в Троице-Сергиев монастырь и сняли с него церковное запрещение. Святитель Макарий, еще при жизни глубоко почитавший святого старца, внёс часть его поучений в Великие Четьи-Минеи. Преподобный Максим Грек оставил после себя многочисленные сочинения разнообразного характера: богословские, апологетические, духовно-нравственные; кроме того от Максима сохранились послания и письма к частным лицам. Уже начиная с XVI века его труды распространяются в многочисленных рукописных списках, некоторые из них хранятся в библиотеке Троице-Сергиевой лавры; всего перу преподобного принадлежит до 365 текстов.

В XVII веке, в период Церковной реформы, вокруг богословских писаний Максима Грека разгорелись споры между сторонниками и противниками нововведений: в целях очернения древних чинов, реформаторы объявили подложными два сочинения преподобного, где он писал о двоеперстии и сугубой аллилуии. Историки Голубинский и Каптерев доказательно опровергли эту точку зрения, но в дореволюционные в печатные издания по цензурным соображениям эти два сочинения Максима не включали.

Чудеса и почитание преподобного Максима Грека

Преставился преподобный Максим Грек в день памяти своего небесного покровителя - преподобного Максима Исповедника. Был погребён в Троицком монастыре, у северо-западной стены храма во имя сошествия Святого Духа на апостолов (Свято-Духовского). В 1561 году у гробницы преподобного свершились первые чудеса - духовное прозрение некоего богомольца и келейника соборного старца Вассиана Иоанна. Оно вошло в предания Троице-Сергиевой Лавры. Засвидетельствовано также и еще немало благодатных проявлений, свершившихся у гробницы преподобного, на которой написаны тропарь и кондак ему. Преподобный Максим Грек почитается святым также в Константинопольской и Элладской Церквях. Лик преподобного Максима часто изображается на иконе Собора Радонежских святых.

У старообрядцев прп. Максим Грек всегда пользовался широким авторитетом, как ученый инок, богословски утверждающий истинность древлеправославных обрядов: двоеперстие, сугубую аллилуию и пр. На его труды указывают, в частности, такие выдающиеся деятели старообрядчества, как св. свщмч. Аввакум и знаменитый писатель-апологет («апостол белокриницкой иерархии») Ф. Е. Мельников. Местное почитание преподобного последовало практически сразу же за его преставлением. Святые мощи его прославлены нетлением и чудесами и ныне открыты для поклонения в Успенском соборе Свято-Троицкой Лавры.

Преподобный Максим Грек. Иконография

В многочисленных списках сочинений и переводов Максима Грека XVI, XVII и XVIII вв. нередко встречаются его изображения. Обычно это миниатюры, представляющие пожилого человека в монашеской одежде, с широкой и длинной бородой, чаще всего в профиль оплечно, иногда по пояс, впрямь, иногда же и в рост, порою с письменными принадлежно­стями, за перепиской книг. Однако эти условные «портреты» Максима Грек не остались единственными его изображениями. Трудно назвать какого-либо другого деятеля древнерусской письменности и литературы, изображению которого было бы уделено столько же внимания в XVI - XVIII вв. Здесь и миниатюры в рукописных книгах, и многочисленные иконы, отличающиеся разнообразием иконографических прототипов, и, наконец, фрески, украшающие стены соборов и церквей. При всем богатстве этого материала легко заметить различие между теми изображениями Максима Грека, в которых он представлен как писа­тель, публицист, мыслитель, и другими, в которых ему придавали значение святого, подчеркивая это не только нимбом вокруг его головы, но и надписью «Преподобный Максим Грек».

Несомненно, самыми ранними из всех дошедших до нас его изображений являются три рисунка в списках его сочинений Соловецкого собрания. Обычно их датируют концом XVI - началом XVII в. Если это и не прижизненные изображения Максима Грека, то во всяком случае они восходят к какому-то неизвестному устойчивому прототипу, который пере­дает не только вообще монашеский облик Максима Грека, в профиль, с бородой, в клобуке, но и индивидуальные его черты: загнутый книзу крючковатый нос, резкие складки на щеках, пониже скул, пышно расту­щую бороду.

О том же, что современники Максима Грека смотрели на него прежде всего как на писателя и мыслителя, позволяет судить уже упоминавшееся изображение его на фресках 1564 г., всего лишь через 8 лет после его смерти, в галерее Благовещенского собора московского Кремля. Таким образом, первый этап в истории изображения Максима Грека составляют его условные «портреты» как автора многочисленных сочинений и перево­дов, созданных им во время его почти сорокалетнего (1518-1556) пребы­вания на Руси.

Чрезвычайно интересно, что мно­гие из его требований, выраженных им в различных литературных произ­ведениях, были приняты еще на Стоглавом Соборе. Все это рисует нам Максима Грека как умного, смелого и резкого в суждениях писателя и публициста, который с твердым убеждением отстаивал свои взгляды, слагавшиеся в борьбе «нестяжателей» и «иосифлян». Обладая недюжин­ным темпераментом публициста, Максим Грек представлял собой яркую, хотя и несколько трагичную фигуру в русской культуре XVI в.

Нравственные поучения преподобного Максима Грека

Зачем, любезная моя душа, неприлично предаем забвению славу и блаженство небесных венцов, которыми Христос, всех Царь, обещает увенчать тех, кои мужественно сопротивляются бесплотным врагам? Почему не содержим в уме той божественной цели, ради которой мы были созданы Богом по образу Его, но как животные, чуждые разума, препровождаем все время нашей жизни в угождении чреву? Почему, будучи созданы для наследования небесных благ, бессмысленно, о, душа, держимся земных? Я - образ Божий: соответственно сему мы должны и мудрствовать, чтобы приобрести первообразную доброту. Но знай, что ты тогда поступаешь сообразно своему Первообразу, с которым надлежит тебе иметь и действительное сходство, когда прилежно, даже до последнего своего издыхания, направляешь свою жизнь по его Божественным заповедям; когда далеко устранишь себя от подчинения страстным пожеланиям плоти; когда всякую ложь, и льстивый нрав и губительную зависть с корнем исторгнешь из своего сердца; возлюбим же во всем истину, правый разум, святое незлобие и святолепное житие. В противном случае никто пусть не называет себя образом Божиим, если не приобрел в себе всех красот Первообраза.

Мы созданы на земле, чтобы быть радетелями бессмертной красоты и участниками тайных Божиих бесед. Познаем же, душа, высоту своей славы и не уподобим бессмысленно себя бессловесным животным. Не один и тот же конец будет нам и им, о душа, равно как и образ не один и тот же у обоих. Им свойственно всегда наклоняться к низу и постоянно наполнять свои утробы земными произрастаниями; у нас же, душа, и самый вид тела прекрасно устроен прямо премудрым Художником. О прочих же боговидных красотах твоих, которыми ты весьма боголепно украшена, я не буду говорить: они достаточно убеждают нас в том, что отечество наше есть небо, и что мы можем хвалиться, что Отцом имеем самого Вышнего Бога. Поэтому и будем стараться всегда устремлять ум горе, где наш Отец и наше жительство. Вышний называет нас Своими сынами: то почему же мы, как человеки, бесчестно изгоняемся из этой (божественной) жизни (Пс.81:6–7)? Вышнего прославим на земле, чтобы и Он украсил нас венцами небесными. Прославим Вышнего от всего сердца правым и непорочным хранением Его заповедей; возьмемся крепко за вечную жизнь. Возненавидим от всего сердца все низкое и отбросим от себя ярмо порабощения страстям. Станем на тверди высокой свободы, на тверди свободы богоподобной, которою ты обогащена была прежде того, как попала во власть губительного беса, когда, лишившись бессмертной своей славы, уподобилась скотам бессмысленным (Пс.48:21). Ты лицом к лицу с дерзновением наслаждалась божественных бесед своего Создателя: в эту славу старайся опять войти боголепными нравами истинного благоверия (Слово 1-е, весьма душеполезное для внимающих ему. Беседует ум к душе; здесь же и против лихоимства).

Святые и преподобные Отцы составили много различных молитв, и все они имеют одно содержание и одну цель: ими мы исповедуемся Владыке всех в преждесодеянных нами грехах и просим в них прощения себе и, чтобы нам отстать от них, и на будущее время утвердиться страхом Господним, и жить благоугодно пред Ним, по Его святым заповедям, а которые достигли совершенства, и пришли в меру возраста Христова, как говорит Апостол: «дондеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова» (Еф.4:13), - те просят получить силу и просвещение Божественного разума. Да будет же известно нам, благочестивым, что пока мы пребываем во грехе, то есть в преступлении божественных заповедей Христа-Бога, то, хотя бы и все молитвы преподобных, и тропари, и кондаки, и молебные каноны ежедневно и во все часы прочитывали, - мы этим ничего не достигли. Ибо Сам Владыка Христос, как бы укоряя нас и поношая, говорит нам: «что же Мя зовете, Господи Господи, и не творите, яже глаголю?» (Лк. 6:46), то есть: пока живете в преступлении Моих заповедей, до тех пор вы напрасно призываете Меня многими и продолжительными молитвами. Одна только есть благоприятная Ему и благоугодная молитва, это молитва деятельная, заключающаяся в том, чтобы всею душою отстать навсегда от всякого нарушенья святых Его заповедей и утверждаться затем в страхе Его, творя всякую правду, с радостию духовною и нелицемерною любовью (Слово 10, к тем, которые живут во грехах неисправимо, но ежедневно исполняют каноны и молитвы, установленные святыми отцами, и этим надеются спастись).

Не тужи, не скорби, не тоскуй, любезная душа моя, о том, что страдаешь без вины от тех, от которых следовало бы тебе принять все блага, так как ты питала их духовною трапезою, исполненною дарований Святого Духа, то есть святоотеческими толкованиями боговдохновенных песнопений Давыда, переведенными тобою с греческого на славный русский язык! Также и другие многие душеполезные книги, из которых одни переведены тобою, а другие, в которые вкралось много неправильных чужих слов, надлежащим образом исправлены. Напротив, благодари Владыку твоего, хвали и славь Его сознательно, что Он сподобил тебя в настоящей жизни временными скорбями воздать с избытком весь долг свой и те значительные таланты, какие ты была Ему должна. Смотри же, не считай это время - временем сетования, а напротив - временем божественной радости, чтобы тебе, окаянной, не потерпеть двойного лишения, страдая от неблагодарности. Напротив, веселись и радуйся благоразумно, стараясь проводить всегда жизнь смиренную, с благодарением, с благою надеждою и честностью, чем удобно восхищается Царство Небесное, с которым не может сравниться ничто из существующего. Если так будешь всегда себя располагать и таким образом будешь стараться вселить в себя Владыку своего, то радуйся и веселись, как повелевает Господь твой, ибо мзда твоя многа на небесах (Слово 49-е, исписанное составителем этой книги на утешение себе и утверждение в терпении, когда был заключен в темницу и находился в скорби).

3 февраля Православная Церковь празднует день памяти двух святых Максимов – двух людей, живших с разницей почти в тысячу лет, но объединенных одним именем и в чем-то схожими жизнями, которые они посвятили всецело Господу нашему Иисусу Христу. Это преподобный Максим Исповедник, живший в VII веке, и преподобный греко-русский святой Максим Грек, живший в XVI веке.

Прп. максим Исповедник. Византийская фреска. XIII век

Имя Максим переводится с латыни как «величайший», и сегодня эти угодники Божии представляются величайшими твердынями исповеднического подвига за Христа. Несмотря на почти тысячелетнюю разницу в возрасте, их судьбы удивительно похожи. Оба из знатных греческих семей, оба получили блестящее глубокое и разностороннее образование, оба избрали не мирскую карьеру, где и перед тем и другим открывались блестящие перспективы, но узкий и тернистый путь иночества, оба пострадали за Христа, претерпев тяжкие мучения.

Но не только внешние факторы сближают их жизнь. Что-то внутреннее, корневое, глубинное делает их почти что духовными «близнецами». Паче всего на свете они возлюбили истину и служили ей и видели только в этой Божественной истине жизнь. Воистину Премудрость из них сотворила Себе дом и обитала в них. И когда стал со всей остротой выбор, когда над ними довлели сильные мира сего, включая императоров, царей, патриархов, митрополитов, бояр, предлагавшим по разным историческим причинам отречься от истины, они предпочли вместо этого пожертвовать ради нее жизнью. Потому что жизнь без Бога все равно бессмысленна и обречена на распад, на умирание. Ведь только Господь и есть истинная жизнь.

Вспомним знаменитое выражение преподобного Максима Исповедника: «Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом (на то время на константинопольский патриарший престол был возведен по воле императора еретик-монофелит. – Прим. авт.), я не причащусь с ним. Дух Святой анафематствовал чрез апостола даже ангелов, вводящих что-либо новое и чуждое проповеди (евангельской и апостольской)».

Мне кажется, что у этих святых был уникальный талант чувствовать и разуметь пронзительную чистоту православных догматов, чистоту канонов. Подобно гениальному музыканту, своим острым духовным слухом они улавливали малейшую фальшь, малейшее отклонение общества от чистоты православной веры и били тревогу. Их души были своеобразными датчиками, которые с Божьей помощью не давали сбиться Церковному кораблю с верного курса.

За то, подобно и ветхозаветным пророкам и мученикам римских времен, они получали свои терновые венцы. Они закалялись в горниле страданий, превращаясь в твердое золото, достойное Царствия Небесного. Отрубленная правая рука и вырванный язык у преподобного Максима Исповедника, иные жесточайшие мучения и смерть в ссылке. Почти двадцать пять лет заключения под стражей у преподобного Максима Грека, который, будучи иноземцем, стал голосом совести русского народа.

Прп. Максим Грек. Современная икона

Житие преподобного Максима Исповедника гласит, что Бог сотворил чудо: несмотря на тяжкие увечья, он снова обрел возможность говорить и писать. В том есть глубокий символизм: голос Бога – голос истины нельзя заглушить. Он будет звучать вечно…

Но вопрос для современного общества, в том числе и украинского, мне кажется, состоит в другом. Захотим ли мы услышать этот голос? Возжелаем ли мы прикоснуться к этой прозрачности, к этой небесности и совершенно надмирной чистоте православных догматов и канонов? Захотим ли мы смиренно войти под своды неба на земле – Православной Церкви в Ее каноническом незыблемом строе, войти, чтобы очиститься в бане пакибытия, чтобы спастись в единении со Спасителем-Христом, Исцеляющим нас. Или мы возжаждем в угоду сиюминутным политическим амбициям и идеологическим влюбленностям-миражам переделать Церковь на свой земной человеческий лад? Но останется ли в таком случае в Ней Жизнь? Будет ли Она столпом и утверждением Истины? Не правды и справедливости земной, но небесной Божественной Истины?

Крушить и разрушать легче всего. Образовываться, очищать в себе то, что каждого из нас делает человеком – образ и подобие Божие, труднее всего. Труднее, но спасительней. Будем ли мы развивать в себе духовный взор и духовный слух, чтобы постичь эту величайшую вселенскую гармонию, которой есть православные догматы и каноны, на чем и зиждится Церковь.

Это и есть та красота, о которой писал Достоевский. Она, и только она спасет мир!

Преподобные Максиме Исповедниче и Максиме Греке, молите Бога о нас!

Иерей Андрей Чиженко

Пре-по-доб-ный Мак-сим Ис-по-вед-ник ро-дил-ся в Кон-стан-ти-но-по-ле око-ло 580 го-да и вы-рос в бла-го-че-сти-вой хри-сти-ан-ской се-мье. В юно-сти он по-лу-чил раз-но-сто-рон-нее об-ра-зо-ва-ние: изу-чил фило-со-фию, грам-ма-ти-ку, ри-то-ри-ку, был на-чи-тан в древ-них ав-то-рах и в со-вер-шен-стве вла-дел бо-го-слов-ской диа-лек-ти-кой. Ко-гда пре-по-доб-ный Мак-сим по-сту-пил на го-судар-ствен-ную служ-бу, зна-ния и доб-ро-со-вест-ность поз-во-ли-ли ему стать пер-вым сек-ре-та-рем им-пе-ра-то-ра Ирак-лия (611-641). Но при-двор-ная жизнь тя-го-ти-ла его, и он уда-лил-ся в Хри-со-поль-скую оби-тель (на про-ти-во-по-лож-ном бе-ре-гу Бос-фо-ра - ныне Ску-та-ри), где при-нял ино-че-ский по-стриг. Сво-им сми-рен-но-муд-ри-ем он вско-ре при-об-рел лю-бовь бра-тии и был из-бран игу-ме-ном мо-на-сты-ря, но и в этом сане по сво-ей необык-но-вен-ной скром-но-сти он, по соб-ствен-ным его сло-вам, "оста-вал-ся про-стым мо-на-хом". В 633 го-ду по прось-бе од-но-го бо-го-сло-ва, бу-ду-ще-го свя-ти-те-ля Иеру-са-лим-ско-го пат-ри-ар-ха (па-мять 11 мар-та), пре-по-доб-ный Мак-сим оста-вил оби-тель и уехал в Алек-сан-дрию.

Свя-той Со-фро-ний стал из-ве-стен к то-му вре-ме-ни как непри-ми-ри-мый про-тив-ник мо-но-фе-лит-ской ере-си. По-сле то-го, как IV Все-лен-ский Со-бор (451 г.) осу-дил мо-но-фи-зи-тов, ис-по-ве-до-вав-ших од-ну (Бо-же-ствен-ную) при-ро-ду в Гос-по-де Иису-се Хри-сте, ере-ти-ка-ми-мо-но-фе-ли-та-ми бы-ло вве-де-но по-ня-тие еди-ной Бо-же-ствен-ной во-ли и еди-но-го (Бо-же-ствен-но-го) дей-ство-ва-ния, что при-во-ди-ло к при-зна-нию от-верг-ну-то-го мо-но-фи-зит-ско-го лже-уче-ния. Мо-но-фе-лит-ство на-шло мно-го-чис-лен-ных сто-рон-ни-ков в Ар-ме-нии, Си-рии, Егип-те. Ересь, уси-ли-ва-е-мая на-цио-наль-ной враж-дой, ста-ла се-рьез-ной угро-зой цер-ков-но-му един-ству Во-сто-ка. Борь-ба Пра-во-сла-вия с ере-ся-ми осо-бен-но ослож-ни-лась тем, что к 630 го-ду три пат-ри-ар-ших пре-сто-ла на пра-во-слав-ном Во-сто-ке ока-за-лись за-ня-ты-ми мо-но-фи-зи-та-ми: Кон-стан-ти-но-поль-ский - Сер-ги-ем, Ан-тио-хий-ский - Афа-на-си-ем, Алек-сан-дрий-ский - Ки-ром.

Путь пре-по-доб-но-го Мак-си-ма из Кон-стан-ти-но-по-ля в Алек-сан-дрию ле-жал через Крит, где и на-ча-лась его про-по-вед-ни-че-ская де-я-тель-ность. Там он столк-нул-ся с епи-ско-па-том, при-дер-жи-вав-шим-ся ере-ти-че-ских взгля-дов Се-ве-ра и Несто-рия. В Алек-сан-дрии и ее окрест-но-стях пре-по-доб-ный про-вел око-ло 6 лет. В 638 го-ду им-пе-ра-тор Ирак-лий вме-сте с пат-ри-ар-хом Сер-ги-ем, стре-мясь умень-шить ве-ро-ис-по-вед-ные раз-но-гла-сия, из-дал указ, так на-зы-ва-е-мый "Эк-фе-сис" - "Из-ло-же-ние ве-ры", ко-то-рый окон-ча-тель-но по-веле-вал ис-по-ве-до-вать уче-ние об од-ной во-ле при двух при-ро-дах Спа-си-те-ля. За-щи-щая пра-во-сла-вие, пре-по-доб-ный Мак-сим об-ра-щал-ся к лю-дям раз-лич-ных зва-ний и со-сло-вий, и бе-се-ды эти име-ли успех. "Не толь-ко клир и все епи-ско-пы, но и на-род, и все мир-ские на-чаль-ни-ки ощу-ща-ли в се-бе ка-кое-то неодо-ли-мое вле-че-ние к нему", - сви-де-тель-ству-ет его жи-тие.

В кон-це 638 го-да умер пат-ри-арх Сер-гий, а в 641 го-ду - им-пе-ра-тор Ирак-лий. Им-пе-ра-тор-ский пре-стол за-нял же-сто-кий и гру-бый Кон-станс II (642-668), от-кро-вен-ный сто-рон-ник мо-но-фе-ли-тов. Уси-ли-лись на-пад-ки ере-ти-ков на пра-во-сла-вие. Пре-по-доб-ный Мак-сим ушел в Кар-фа-ген и про-по-ве-до-вал в нем и окрест-но-стях еще 5 лет. Ко-гда ту-да при-был пре-ем-ник пат-ри-ар-ха Сер-гия пат-ри-арх Пирр, по-ки-нув-ший Кон-стан-ти-но-поль из-за при-двор-ных ин-триг, по убеж-де-ни-ям мо-но-фе-лит, меж-ду ним и пре-по-доб-ным Мак-си-мом в июне 645 го-да про-изо-шел от-кры-тый дис-пут, на ко-то-ром Пирр все-на-род-но при-знал свои за-блуж-де-ния и по-же-лал да-же вру-чить па-пе Фе-о-до-ру пись-мен-ное от-ре-че-ние от них. Пре-по-доб-ный Мак-сим вме-сте с Пир-ром от-пра-ви-лись в Рим, где па-па Фе-о-дор при-нял по-ка-я-ние быв-ше-го пат-ри-ар-ха и вос-ста-но-вил его в сане.

В 647 го-ду пре-по-доб-ный Мак-сим вер-нул-ся в Аф-ри-ку. Там на со-бо-рах епи-ско-пов мо-но-фе-лит-ство осуж-да-лось как ересь. В 648 г. вме-сто "Эк-фе-си-са" вы-шел но-вый указ, со-став-лен-ный по по-ру-че-нию Кон-стан-ти-на Кон-стан-ти-но-поль-ским пат-ри-ар-хом Пав-лом - "Ти-пос" - "Об-ра-зец ве-ры", ко-то-рый за-пре-щал вся-кие рас-суж-де-ния рав-но как об од-ной во-ле, так и о двух во-лях при при-зна-нии двух при-род Гос-по-да Иису-са Хри-ста. То-гда пре-по-доб-ный Мак-сим об-ра-тил-ся к сме-нив-ше-му па-пу Фе-о-до-ра рим-ско-му па-пе Мар-ти-ну I (649-654) с прось-бой вы-не-сти во-прос о мо-но-фе-лит-стве на со-бор-ное об-суж-де-ние всей Церк-ви. В ок-тяб-ре 649 го-да был со-бран Ла-те-ран-ский Со-бор, на ко-то-ром при-сут-ство-ва-ло 150 за-пад-ных епи-ско-пов и 37 пред-ста-ви-те-лей пра-во-слав-но-го Во-сто-ка, сре-ди ко-то-рых на-хо-дил-ся и пре-по-доб-ный Мак-сим Ис-по-вед-ник. Со-бор осу-дил мо-но-фе-лит-ство, а его за-щит-ни-ки, Кон-стан-ти-но-поль-ские пат-ри-ар-хи Сер-гий, Па-вел и Пирр, бы-ли пре-да-ны ана-фе-ме.

Ко-гда Кон-станс II по-лу-чил опре-де-ле-ние Со-бо-ра, он при-ка-зал схва-тить и па-пу Мар-ти-на, и пре-по-доб-но-го Мак-си-ма. Этот при-каз был вы-пол-нен через пять лет, в 654 го-ду. Пре-по-доб-но-го Мак-си-ма об-ви-ни-ли в из-мене оте-че-ству и за-клю-чи-ли в тюрь-му. В 656 го-ду он был со-слан во Фра-кию, а за-тем сно-ва при-ве-зен в кон-стан-ти-но-поль-скую тюрь-му. Пре-по-доб-но-го вме-сте с дву-мя его уче-ни-ка-ми под-верг-ли же-сто-чай-шим пыт-кам: каж-до-му от-ре-за-ли язык и усек-ли пра-вую ру-ку. За-тем их со-сла-ли в Кол-хи-ду. Но тут Гос-подь явил неиз-ре-чен-ное чу-до: все они об-ре-ли спо-соб-ность го-во-рить и пи-сать. Пре-по-доб-ный Мак-сим пред-ска-зал свою кон-чи-ну († 13 ав-гу-ста 662 го-да). В гре-че-ских про-ло-гах 13 ав-гу-ста ука-зы-ва-ет-ся пе-ре-не-се-ние его мо-щей в Кон-стан-ти-но-поль; оно мог-ло быть при-уро-че-но к кон-чине пре-по-доб-но-го. Воз-мож-но, что уста-нов-ле-ние па-мя-ти на 21 ян-ва-ря свя-за-но с тем, что 13 ав-гу-ста празд-ну-ет-ся от-да-ние празд-ни-ка Пре-об-ра-же-ния Гос-под-ня. Над мо-ги-лой пре-по-доб-но-го Мак-си-ма но-ча-ми воз-жи-га-лись три чу-дес-но яв-лен-ных све-тиль-ни-ка и со-вер-ша-лось мно-же-ство ис-це-ле-ний.

Пре-по-доб-ный Мак-сим Ис-по-вед-ник оста-вил Церк-ви боль-шое бо-го-слов-ское на-сле-дие. Его эк-зе-ге-ти-че-ские тру-ды со-дер-жат объ-яс-не-ния труд-ных мест из Свя-щен-но-го Пи-са-ния, тол-ко-ва-ния мо-лит-вы Гос-под-ней и 59-го псал-ма, схо-лии к со-чи-не-ни-ям свя-щен-но-му-че-ни-ка († 96; па-мять 3 ок-тяб-ря) и свя-ти-те-ля († 389, па-мять 25 ян-ва-ря). К эк-зе-ге-ти-ке от-но-сит-ся так-же объ-яс-не-ние бо-го-слу-же-ния, оза-глав-лен-ное "Ми-с-та-го-гия" ("Вве-де-ние о та-ин-стве").

К дог-ма-ти-че-ским тру-дам пре-по-доб-но-го от-но-сят-ся: из-ло-же-ние его дис-пу-та с Пир-ром, несколь-ко трак-та-тов и пись-ма к раз-ным ли-цам. В них со-дер-жит-ся из-ло-же-ние пра-во-слав-но-го уче-ния о Бо-же-ствен-ной сущ-но-сти и ипо-ста-си, о Бо-го-во-пло-ще-нии и об обо-же-нии че-ло-ве-че-ской при-ро-ды.

"Ни-что в обо-же-нии не есть про-из-ве-де-ние при-ро-ды, - пи-сал пре-по-доб-ный Мак-сим в пись-ме к сво-е-му дру-гу Фа-лас-сию, - ибо при-ро-да не мо-жет по-нять Бо-га. Един-ствен-но лишь ми-лость Бо-жья об-ла-да-ет спо-соб-но-стью да-вать обо-же-ние су-ще-ствам... Че-ло-век (об-раз Бо-жий) в обо-же-нии упо-доб-ля-ет-ся Бо-гу, он ра-ду-ет-ся изоби-лию все-го, что при-над-ле-жит ему по при-ро-де, по-то-му что бла-го-дать Ду-ха тор-же-ству-ет в нем и по-то-му что Бог дей-ству-ет в нем" (пись-мо 22). Пре-по-доб-но-му Мак-си-му при-над-ле-жат и ан-тро-по-ло-ги-че-ские тру-ды. Он рас-смат-ри-ва-ет при-ро-ду ду-ши и ее со-зна-тель-но-лич-ное су-ще-ство-ва-ние по-сле смер-ти че-ло-ве-ка. Сре-ди нрав-ствен-ных со-чи-не-ний осо-бен-но важ-ны "Гла-вы о люб-ви". Пре-по-доб-ный Мак-сим на-пи-сал так-же три гим-на в луч-ших тра-ди-ци-ях цер-ков-ной гим-но-гра-фии, ве-ду-щих на-ча-ло от свя-ти-те-ля Гри-го-рия Бо-го-сло-ва.

Бо-го-сло-вие пре-по-доб-но-го Мак-си-ма Ис-по-вед-ни-ка, ос-но-ван-ное на ду-хов-ном опыт-ном зна-нии ве-ли-ких от-цов-пу-стын-ни-ков, ис-поль-зу-ю-щее ис-кус-ство диа-лек-ти-ки, вы-ра-бо-тан-ное до-хри-сти-ан-ской фило-со-фи-ей, бы-ло про-дол-же-но и раз-ви-то в тру-дах пре-по-доб-но-го († 1021; па-мять 12 мар-та) и свя-ти-те-ля († ок. 1360; па-мять 14 но-яб-ря).

См. так-же: в из-ло-же-нии свт. Ди-мит-рия Ро-стов-ско-го.

Молитвы

Тропарь преподобному Максиму Исповеднику

Правосла́вия наста́вниче,/ благоче́стия учи́телю и чистоты́,/ вселе́нныя свети́льниче,/ мона́шествующих богодухнове́нное удобре́ние,/ Макси́ме прему́дре,/ уче́ньми твои́ми вся просвети́л еси́, цевни́це духо́вная.// Моли́ Христа́ Бо́га спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Православия наставник, учитель и чистоты, светильник вселенной, архиереев украшение, Максим премудрый, учениями твоими ты всех просветил, лира духовная; моли Христа Бога о спасении душ наших.

Кондак преподобному Максиму Исповеднику

Свет трисия́нный, все́льшийся в ду́шу твою́,/ сосу́д избра́н показа́ тя, всеблаже́нне, явля́юща Боже́ственная конце́м,/ неудобопости́жных разуме́ний ты сказу́яй, блаже́нне,/ и Тро́ицу всем, Макси́ме, возпропове́дуяй я́сно,// Пресу́щную, Безнача́льну.

Перевод: Свет Трисиянный, вселившийся в душу твою, явил тебя, всеблаженный, избранным сосудом: ты открываешь Божественное концам земли, непостижимое для разума излагая, Максим , и всем провозглашая ясно, Сверхсущественную, Безначальную.

Ин кондак преподобному Максиму Исповеднику

Тро́ицы рачи́теля и вели́каго Макси́ма,/ науча́юща я́сно ве́ре Боже́ственней,/ е́же сла́вити Христа́, во дву́ естества́х, во́лях же и де́йствах су́ща,/ в пе́снех досто́йных, ве́рнии, почти́м, взыва́юще:// ра́дуйся пропове́дниче ве́ры.

Перевод: Троицы ревнителя великого Максима, научающего ясно вере Божественной, которая состоит в прославлении Христа в двух природах, волях и действиях, достойными молитвенными песнопениями, верующие, почтим, взывая: «Радуйся проповедник веры».

Величание преподобному Максиму Исповеднику

Ублажа́ем тя,/ преподо́бне о́тче Макси́ме,/ и чтим святу́ю па́мять твою́,/ наста́вниче мона́хов// и собесе́дниче А́нгелов.

Молитва преподобному Максиму Исповеднику

О, свяще́нная главо́, преподо́бне о́тче, преблаже́нне а́вво Макси́ме! Не забу́ди убо́гих твои́х до конца́, но помина́й нас всегда́ во святы́х и благоприя́тных моли́твах к Бо́гу: помяни́ ста́до твое́, е́же сам упа́сл еси́, и не забу́ди посеща́ти чад твои́х моли́ за ны, о́тче свяще́нный, за де́ти твоя́ духо́вныя, я́ко име́яй дерзнове́ние к Небе́сному Царю́: не премолчи́ за ны ко Го́споду, и не пре́зри нас, ве́рою и любо́вию чту́щих тя: помина́й нас недосто́йных у Престо́ла Вседержи́телева, и не преста́й моля́ся о нас ко Христу́ Бо́гу, и́бо дана́ тебе́ бысть благода́ть за ны моли́тися. Не мним бо тя су́ща ме́ртва: а́ще бо те́лом и преста́вился еси́ от нас, но и по сме́рти жив сый пребыва́еши, не отступа́й от нас ду́хом, сохраня́я нас от стрел вра́жиих и вся́кия пре́лести бесо́вския и ко́зней диа́вольских, па́стырю наш до́брый. А́ще бо и моще́й твои́х ра́ка пред очи́ма на́шима ви́дима есть всегда́, но свята́я твоя́ душа́ со а́нгельскими во́инствы, со безпло́тными ли́ки, с Небе́сными си́лами, у Престо́ла Вседержи́телева предстоя́щи, досто́йно весели́тся, ве́дуще у́бо тя вои́стину и по сме́рти жи́ва су́ща, тебе́ припа́даем и тебе́ мо́лимся: моли́ся о нас Всеси́льному Бо́гу, о по́льзе душ на́ших, и испроси́ нам вре́мя на покая́ние, да невозбра́нно пре́йдем от земли́ на Не́бо, от мыта́рств же го́рьких, бесо́в возду́шных князе́й и от ве́чныя му́ки да изба́вимся, и Небе́снаго Ца́рствия насле́дницы да бу́дем со все́ми пра́ведными, от ве́ка угоди́вшими Го́споду на́шему Иису́су Христу́: Ему́ же подоба́ет вся́кая сла́ва, честь и поклоне́ние, со Безнача́льным Его́ Отце́м, и с Пресвяты́м и Благи́м и Животворя́щим Его́ Ду́хом, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Каноны и Акафисты

Канон святому преподобному Максиму Исповеднику

Пе́снь 1

Ирмо́с: Пои́м Го́сподеви, прове́дшему лю́ди Своя́ сквозе́ Чермно́е мо́ре, я́ко Еди́н сла́вно просла́вися.

Припев: Преподо́бне о́тче Макси́ме, моли́ Бо́га о на́с.

Всю́ мне́ богодухнове́нную от медото́чнаго и сла́дкаго твоего́ иска́пай язы́ка, боже́ственный Макси́ме, благода́ть Ду́ха.

Огнь горя́щь яви́лся еси́ на е́реси, блаже́нне: я́ко бо тро́стие, сия́ изнури́л еси́ ре́вностию Ду́ха.

Безслове́сное предложи́ся от злочести́вейшаго произволе́ния единово́льное уче́ние, словесы́ же твои́ми, о́тче, обличи́ся.

Богоро́дичен: Ве́сь жела́ние, из утро́бы Твоея́, Богоневе́сто, благоизво́ливый роди́тися, и Сла́дость е́сть, и Све́т незаходи́мый.

Пе́снь 3

Ирмо́с: Ты́ еси́ утвержде́ние притека́ющих к Тебе́, Го́споди, Ты́ еси́ све́т омраче́нных, и пое́т Тя́ ду́х мо́й.

Велича́йший Макси́м, благочести́выя Христо́вы ве́ры всеи́стинно пропове́дник же и му́ченик показа́ся кро́вию.

Макси́ме блаже́нне, ты́ поще́нием бы́л еси́ боголе́пное любому́дрия и чи́стое жили́ще.

Излия́ язы́к тво́й реку́ Христо́вых уче́ний благоче́стне, Макси́ме всеблаже́нне, прему́дрости пита́тель.

Богоро́дичен: Да стезю́, Влады́ко, ко святы́ни веду́щую, пока́жеши на́м, во утро́бу всесвяту́ю всели́лся еси́.

Конда́к, гла́с 8

Тро́ицы рачи́теля и вели́каго Макси́ма, науча́юща я́сно ве́ре Боже́ственней, е́же сла́вити Христа́, во дву́ естества́х, во́лях же и де́йствах су́ща, в пе́снех досто́йных, ве́рнии, почти́м, взыва́юще: ра́дуйся, пропове́дниче ве́ры.

Седа́лен, гла́с 5

Гоне́ния претерпе́в за ве́ру, отгна́л еси́, о́тче, вся́ку е́ресь, отсе́чен же с руко́ю язы́к, Макси́ме, испове́дания благоле́пный от руки́ Творца́ прия́л еси́ вене́ц, блаже́нне. Его́же ны́не непреста́нно моли́ поми́ловатися душа́м на́шим.

Богоро́дичен: По Бо́зе в Тво́й, Богоро́дице, прибе́г смире́нный покро́в боже́ственный, припа́дая, молю́ся: поми́луй, Пречи́стая, я́ко превзыдо́ша главу́ мою́ греси́, и бою́ся, Влады́чице, му́к, и трепе́щу. Моле́ние сотвори́, Чи́стая, к Сы́ну Твоему́ от си́х изба́вити мя́.

Крестобогоро́дичен: Из Безнача́льнаго Отца́ рожде́ннаго, напосле́док Тя́ пло́тию Ро́ждшая, на Кресте́ ви́сяща зря́щи, Христе́, — увы́ Мне́, любе́знейший Иису́се! — вопия́ше, — ка́ко сла́вимый я́ко Бо́г от а́нгел, от беззако́нных ны́не челове́ков, Сы́не, хотя́, распина́ешися? Пою́ Тя́, Долготерпели́ве.

Пе́снь 4

Ирмо́с: Услы́шах, Го́споди, смотре́ния Твоего́ та́инство, разуме́х дела́ Твоя́ и просла́вих Твое́ Божество́.

Земноро́дных тя́ почита́ют, и небе́сных чи́ни чудя́тся, любо́вию бо му́дрости показа́лся еси́, о́тче, я́ко безпло́тен.

Су́ров у́бо мучи́тель, но терпе́ние твое́ непрекло́нно, те́м ты́ у́бо ублажи́лся еси́, вселука́вый же изве́ржеся.

Состра́ждет тебе́, Макси́ме, ученико́в дво́ица преблаже́нная, твои́м страда́нием приобщи́вшеся, те́мже и по́честей ра́вно получи́ша.

Тече́нием твоея́ кро́ве напая́ема, Це́рковь Христо́ва прозяба́ет оте́ческаго преда́ния Боже́ственное се́мя твои́м уче́нием, преподо́бне.

Богоро́дичен: Изба́вльшеся Рождество́м Твои́м грехо́внаго до́лга, Всенепоро́чная, ра́достное пе́ние возсыла́ем Тебе́, Богоневе́сто.

Пе́снь 5

Ирмо́с: У́тренююще, вопие́м Ти́: Го́споди, спаси́ ны, Ты́ бо еси́ Бо́г на́ш, ра́зве Тебе́, ино́го не ве́мы.

Ра́зум земноро́дных собра́в и небе́сных, впра́вду филосо́ф имену́ется Макси́м.

Прему́дрости безме́рным жела́нием Христа́ твоего́ подо́бник изря́днейший яви́лся еси́, сла́вный Макси́ме.

Гне́вом изгна́н бы́л еси́ мучи́теля, обре́л же еси́, блаже́нне, Иису́са утеше́ние.

Богоро́дичен: Тя́ Богоро́дицу неве́дущии, Богома́ти, Све́та да не у́зрят, ро́ждшагося из Тебе́, Пречи́стая.

Пе́снь 6

Ирмо́с: Ри́зу мне́ пода́ждь све́тлу, одея́йся све́том, я́ко ри́зою, многоми́лостиве Христе́ Бо́же на́ш.

Непреста́нно прино́сиши Бо́гу, богому́дре, мольбу́, душе́вных же и теле́сных страсте́й и тле́ния мя́ изба́вити.

Изсуши́ся ересе́й исто́чник му́тный ве́сь, сла́вне Макси́ме, загражда́емь шу́мом язы́ка твоего́.

Очи́сти мя́, Еди́не Бла́же, и исто́чник благода́ти, Христе́, се́рдцу моему́ Твоего́ преподо́бнаго моли́твами источи́.

Богоро́дичен: Красне́йший па́че все́х челове́к Сы́н Тво́й, Всечи́стая, добро́тою Божества́, а́ще и пло́ть на́с ра́ди бы́сть.

Конда́к, гла́с 6

Све́т Трисия́нный, все́льшийся в ду́шу твою́, сосу́д избра́н показа́ тя, всеблаже́нне, явля́юща Боже́ственная конце́м, неудобопости́жных разуме́ний ты́ сказу́яй, блаже́нне, и Тро́ицу все́м, Макси́ме, возпропове́дуяй я́сно, Пресу́щную, Безнача́льную.

И́кос:

Подража́тель яви́вся Спа́совых страсте́й и Того́ в души́ твое́й име́я, всеблаже́нне, восхожде́ния в се́рдцы твое́м возложи́л еси́, пребога́те. То́й же тебе́ подаде́ благода́ть с небесе́, сопроти́вил бо ся еси́ мучи́телем, му́дре, му́жески, Безнача́льную, и Боже́ственную, и Единосу́щную Тро́ицу пропове́дуя и облича́я злосла́вныя и богобо́рныя. Безчи́сленныя претерпе́л еси́ напа́сти, всехва́льне, язы́ка отре́зание богосло́внаго, преподо́бне, и твоея́ руки́ вку́пе. Не преста́л же еси́ ты́, со дерзнове́нием глаго́ля и утвержда́я ве́рныя боже́ственными твои́ми уче́нии, Тро́ицу все́м лю́дем пропове́дуя я́сно, Пресу́щную, Безнача́льную.

Пе́снь 7

Ирмо́с: От Иуде́и доше́дше, о́троцы, в Вавило́не иногда́, ве́рою Тро́ическою пла́мень пе́щный попра́ша, пою́ще: отце́в Бо́же, благослове́н еси́.

Еди́но естество́ Тро́ицы, еди́но хоте́ние ре́кл еси́, еди́но де́йство, Бо́га же, вопло́щшагося во двою́ естеству́, хоте́нию же и де́йству пропове́дал еси́. Отце́в на́ших Бо́же, благослове́н еси́.

Не во́ли две́ разделя́емыя ра́зума проти́вностию, ка́чеством же па́че пропове́дал еси́, о́тче, есте́ственным ра́знствующия. Отце́в на́ших Бо́же, благослове́н еси́.

Сто́лп правосла́вия боже́ственная твоя́ словеса́, о́тче, держа́ще, Еди́наго от Тро́ицы во дву́х существа́х и во́лях почита́ем. Отце́в на́ших Бо́же, благослове́н еси́.

Богоро́дичен: Ю́наго нося́щи Младе́нца, пре́жде все́х веко́в Бо́га, Всенепоро́чная, из Тебе́ вопло́щшагося, не преста́й моля́щи спасти́ пою́щия: отце́в на́ших Бо́же, благослове́н еси́.

Пе́снь 8

Ирмо́с: Победи́тели мучи́теля и пла́мене благода́тию Твое́ю бы́вше, за́поведем Твои́м зело́ прилежа́ще, о́троцы вопия́ху: благослови́те, вся́ дела́ Госпо́дня, Го́спода.

Весьма́ возлюби́в Превозлюби́вшаго ро́д челове́ческий, кре́ст Тво́й взя́л еси́ и Тому́, блаже́нне, сраспя́лся еси́, — благослови́те, — поя́, — дела́ Госпо́дня, Го́спода.

Устрани́вся вся́кия сла́сти, блаже́нне, смертоно́сныя, тебе́ соде́лал еси́ всего́ нескве́рно зерца́ло боже́ственное, поя́: благослови́те, вся́ дела́ Госпо́дня, Го́спода.

Живоно́сну зарю́ от Еди́наго Божества́ Триипоста́снаго прие́м, яви́лся еси́ су́щим во тме́ со́лнце заблу́ждшим, — благослови́те, — поя́, — вся́ дела́ Госпо́дня, Го́спода.

Богоро́дичен: Жи́зни Тя́ Ма́терь и Бо́га Роди́тельницу позна́вше, правосла́вною ве́рою вси́ блажи́м, Богороди́тельнице, благосло́вяще ку́пно Рождество́ Твое́, Чи́стая, и превознося́ще во ве́ки.

Пе́снь 9

Ирмо́с: Проявле́нное на горе́ законополо́жнику во огни́ и купине́, Рождество́ Присноде́вы, в на́ше ве́рных спасе́ние, пе́сньми немо́лчными велича́ем.

Еще́ твоя́, я́ко А́велева, кро́вь и во ве́ки богодохнове́нныя догма́ты гла́сом я́сным Христо́ве Це́ркви пропове́дует, Макси́ме всеблаже́нне и превели́кий.

Отсече́ся рука́, пи́шет же боже́ственным пе́рстом, я́ко тро́стию и черни́лом, отре́занным язы́ком и твое́ю кро́вию честно́ю ве́ру в сердца́х правосла́вную.

Ста́л еси́ пред престо́лом Боже́ственным с му́ченики, и́хже ре́вности и ве́ры приобщи́лся еси́, о́тче, и на́с усво́й Влады́це и твоя́ подража́тели соде́лай.

Богоро́дичен: Ты́ еси́, Богоро́дице, ору́жие на́ше и стена́, Ты́ еси́ заступле́ние к Тебе́ прибега́ющих, Тя́ и ны́не на моли́тву предлага́ем, да изба́вимся от враго́в на́ших.

Свети́лен

Труба́ яви́лся еси́ прему́дрости, благогла́сным язы́ком твои́м проти́вных ужаса́я полки́, Макси́ме, све́т мона́шествующих, те́мже, твои́ми пита́ющеся словесы́, ра́зум познава́ем су́щих.

Богоро́дичен: Све́т мы́сленнаго весе́лия возсия́ла еси́ в ми́ре, Богороди́тельнице Де́во, Изба́вителя и Влады́ку, те́мже помоли́ся души́ моея́ зе́ницы просвети́ти све́том све́тлости Боже́ственныя.

Несколькими днями ранее захвата папы, был схвачен в Риме преподобный Максим вместе с учеником своим Анастасием и в оковах был отправлен в Константинополь. Это было сделано по царскому повелению, ибо царь знал, по чьему совету и внушению был созван собор для осуждения монофелитов и его послания. Когда преподобный прибыл водным путем в Византию, к нему явились посланные царем мужи, уже в самом взоре обнаруживавшие сильную неприязнь. Они бесстыдно схватили преподобного, босого и без одежды, скованного узами, и влачили его по улицам, в сопровождении огорченного ученика его. Приведши его в одно темное помещение, они заперли его одного, не дозволив быть с ним его ученику, которого заключили особо в темнице. Спустя несколько дней, преподобный был приведен для допроса в царский дворец, в полное собрание сената, однако, без царя во главе. Когда он вошел туда, взоры всех, исполненные злобы и неприязни, устремились на него. Снять допрос было поручено одному из сановников, казнохранителю . Это был муж способный к обильному словопрению, красноречивый, хорошо умевший излагать ложные обвинения и превращать правду в неправду; в искажении же истины он был сведущ больше всех. Какой только злобы и бесстыдства он не показал, каких упреков и оскорблений он не нанес. Он не постыдился ни почтенной старости святого, который имел тогда более семидесяти лет от рождения, не смутился пред благодатью, сиявшею в его взорах, не пощадил ни кроткого и степенного, открытого и любвеобильного характера, ни звания преподобного. В то время как неправедный обвинитель говорил на неповинного многое, нисколько не соответствовавшее ни истине, ни здравому смыслу, и обнаруживал в своем многословии злонамеренную хитрость, дерзость и лукавство нрава, он проявлял тем самым во всех своих речах величайшее бесстыдство и неразумие. Конечно, он не мог отвечать основательно на убедительные, исполненные кротости и благоразумия, возражения преподобного, а только проявлял в своих речах безрассудство и сбивчивость, а потому и был побеждаем. В частности, что тогда было сказано и сделано, какие обвинения возлагались на неповинного, как лживые люди старались представить свою неправду под видом истины, – это описал подробно ученик преподобного Максима , другой Анастасий, бывший апокрисиарием римской церкви. Мы приведем здесь на память немногое из его обширного повествования.

Как только беззаконный обвинитель, по званию казнохранитель, стал пред лицом святого, он тотчас начал поносить его незлобивого бранными словами и стращать угрозами, называя его бессовестным, предателем отечества, врагом царю, и приписывать ему все постыдное и преступное. Когда же Святой спросил обвинителя, почему он возводит на него такие обвинения и в каком предательстве упрекает, – сановник возвел на него возмутительную клевету и представил заведомо ложных свидетелей. Он упрекал преподобного, будто он многие великие города предал варварам: так, отторгнув от родных пределов Александрию, весь Египет и Пентаполь , он присоединил их к владениям сарацин, к которым был дружески расположен и доброжелателен. Святой разъяснил, что возводимое на него обвинение ложно и достойно смеха.

– Какое мне дело, иноку, – говорил он, – до завоевателей городов, и мог ли я, как христианин, иметь общение с сарацинами? Напротив, я всегда желал только одного полезного для христианских городов.

Но бесстыдный клеветник обратился к иным видам лжи, сплетая их, как какие-либо сновидения, и, возвышая до неприличия голос, кричал, будто блаженный Максим хулил восточного царя, называя более достойными почета царей западных. При этом он ссылался на лжесвидетелей. Преподобный, тяжко вздохнув, сказал на это:

– Благодарю Бога моего за то, что я предан в ваши руки и терплю истязания за несправедливые вины, чтобы очистить ими свои вольные согрешения и пороки моей жизни. Но, чтобы ответить кратко на ваши ложные обвинения, спрошу вас, прежде всего: от меня ли самого вы слышали ту хулу на царя, о которой говорите, или иной кто-либо сказал вам о ней?

Они ответили:

– Мы слышали от других, слышавших это из уст твоих.

Когда же Святой просил призвать их, чтобы они засвидетельствовали лично, обвинители сказали, что их уже нет в живых.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите, что те, которые слышали хулу из уст моих, уже умерли, то почему вы не привлекли меня к допросу раньше, когда они еще были живы? Тогда и вы освободились бы от излишнего труда, и я понес бы наказание за явную вину. Но достоверно одно: как ложны ваши клеветы, возводимые на меня, так и те, которые привлекли меня к суду, не имели пред очами своими Бога, испытующего сердца человеческие. Да не буду я достоин видеть пришествие Господне и перестану называться христианином, если когда-либо я даже помыслил то ложное сновидение , выдуманное вами, или рассказал его пред кем-либо, или слышал от кого!

Тогда призвали одного лжесвидетеля, по имени Григорий, который утверждал. что слышал в Риме, как ученик Максима Анастасий называл царя «попом», а этому научился он у своего учителя Максима. Святой Максим, возражая против Григория, мужественно опроверг его лживую клевету. Он говорил:

– Когда Григорий был в Риме, то вел с нами беседу только о единоволии, предлагая нам принять догматическое сочинение, названное «типосом». Но на это мы ответили отказом, предпочитая полезное душам нашим. Того же, что вы говорите теперь, ни я не знаю, ни ученик мой никогда не говорил, – в этом Бог свидетель! Однако, я помню, как я говорил тогда, не ученику своему, а самому Григорию следующее: исследовать и определять догматы веры есть дело священнослужителей, а не императоров, потому что им предоставлено и помазывать царя и возлагать на него руки, и совершать таинство Евхаристии, и предстоять алтарю, и совершать все прочие Божественные и величайшие таинства. Вот что я говорил тогда и ныне говорю. Припомнить эти мои слова не откажется и сам Григорий, а если бы отказался, то отказался бы от самого себя. За все это пусть всякий или обвинит, или оправдает меня пред судом.

Не зная, что делать, обвинители, надеявшиеся на силу лжесвидетельства, вывели преподобного вон из собрания. Затем был введен ученик его Анастасий. Последнего они старались смутить строгими речами и резкими угрозами, убеждая его, чтобы он подтвердил клевету на учителя своего. Они вынуждали его засвидетельствовать, будто учитель его жестоко обращался в Риме с Пирром, когда состязался с ним о вере. Анастасий мужественно утверждал, что учитель его не только не сделал никакого зла Пирру, но и обращался с ним с особенным почтением. За такое прямодушие они начали бить Анастасия кулаками по шее, по лицу и по голове, желая, таким образом, победить истину насилием, – а затем отправили его в прежнюю темницу. После этого, не довольствуясь прежним ложным обвинением и пристрастным допросом, они снова призвали святого Максима и покушались победить его твердость новою клеветою. Клевета состояла в том, будто бы Святой Максим был последователем учения Оригена и соглашался с ним во всем. Святой легко и свободно опроверг их ложные обвинения, как совершенно бездоказательные. Об Оригене он выразился, как об отлученном от общения с Христом и с христианами, а последователей его учения признал достойными суда Божьего. Тогда они снова стали допрашивать святого Максима о Пирре и о тех причинах, по которым он отделился от Константинопольского патриарха и не желает вступить с ним в общение. Испытывали они святого и другими вопросами, предлагали ему принять царский «типос» и относиться к последнему с особенным почтением, как к совершеннейшему и обязательному догматическому изложению веры. Святой возражал им, а они досаждали ему многими резкими упреками. Однако, видя себя побеждаемыми преподобным Максимом во всех своих спорах и запутывающимися в собственных сетях, они распустили собрание и поспешно отправились к царю, чтобы засвидетельствовать непобедимое мужество Хрисопольского аввы.

– Максим, – говорили они, – непобедим в речах, и никто не может убедить его, чтобы он стал нашим единомышленником, – даже если бы кто-либо стал его мучить!

После этого преподобный опять был посажен в темницу. Спустя немного времени, пришли к нему другие собеседники, полагая, что если часто с ним состязаться и устрашать его грозными словами, то гораздо скорее можно будет склонить его к своей вере. Пришедшие заявили, что они посланы патриархом, и затем стали спрашивать святого:

– Какой ты церкви: Византийской, или Римской, Антиохийской, Александрийской, или Иерусалимской? Ибо все эти церкви с подчиненными им областями находятся в единении. Посему, если и ты принадлежишь к кафолической церкви, то немедленно вступи в общение с нами, – если только не желаешь подвергнуться тяжкому изгнанию и испытать то, чего не ожидаешь».

На это праведный муж весьма разумно ответил им:

– Христос Господь назвал кафолическою церковью ту, которая содержит истинное и спасительное исповедание веры. За это исповедание он и Петра назвал блаженным, и на нем обещал основать вселенскую церковь . Однако, я хочу узнать содержание вашего исповедания, на основании которого все церкви, как вы говорите, вступили в общение. Если оно не противно истине, то и я не отступлю от него.

Послы ответили ему:

– Хотя нам и не поручено говорить с тобою об этом, однако – скажем. Мы исповедуем во Христе два действия по причине различия естеств и одно действие вследствие соединения обоих естеств в одном Лице.

Святой сказал на это:

– Если вы говорите о двух действиях, что они сделались единым действием вследствие соединения естеств в одном Лице, то значит, кроме тех двух действий, вы признаете еще новое, третье действие, слиянное, или Богочеловеческое.

– Нет, – ответили послы, – мы признаем два действия, а говорим об одном по причине соединения их.

Святой возразил на это:

– Вы сами создаете себе шаткую веру и исповедуете, что Бог может существовать, не имея бытия. Ибо, если вы сольете два действия в одно, по причине соединения естеств в одном Лице, и затем разделите единое действие на два, по причине различия естеств, тогда не будет ни единства, ни двойства действий, так как двойство единением и единство раздвоением взаимно исключаются; мало того, эти ухищрения делают совершенно недействительным то, в чем пребывают действия (т. е. Богочеловечество), – даже вовсе устраняют его, как не имеющее свойственного ему по природе такого обнаружения, которое не могло бы быть ни отнятым у естества, ни измененным. В противном случае естество, как не проявляющее себя в сродных, ему действиях, по разумению святых отцов, лишилось бы всего бытия . Но этого я признать не могу, и не научился от святых отцов так веровать. Вы же, как имеющие власть, делайте со мною, что вам угодно.

Они, не зная, что возразить на это, сказали, что неповинующийся им должен подлежать анафеме и принять положенную ему смерть. Святой кротко и смиренно отвечал:

– Да совершится на мне воля Божья во славу святого имени Его.

Тогда послы отправились к патриарху и передали все, сказанное преподобным. Царь, посоветовавшись с патриархом, как некогда Пилат с иудеями, осудил святого на изгнание в небольшой городок, находившийся во Фракии, по имени Визию . Равным образом и ученика его Анастасия они послали в заточении на далекую окраину Греческого царства, в одно весьма суровое место, называемое на варварском языке Перверою . Тоже было сделано и с другим учеником преподобного, также Анастасием, бывшим некогда в Риме апокрисиарием, который впоследствии написал житие преподобного Максима . Его сослали в Месемврию , город во Фракии.

В это же время был привезен в Царьград блаженный Мартин, папа Римский, и после многих страданий сослан в заточение в Херсонес . Еще ранее его ссылки, когда он находился в Константинополе, умер Павел, патриарх Константинопольский. После него был поставлен патриархом упомянутый выше Пирр , но и тот, спустя четыре месяца, скончался. Тогда на патриарший престол вступил Петр , упорный последователь той же монофелитской ереси.

Прошло много времени, и снова были посланы от имени царя и патриарха Петра к святому Максиму почтенные мужи: Феодосий, епископ Кесарии Вифинской и два консула – Павел и Феодосий, чтобы обратить его к своему единомыслию. Они употребили к обращению святого много разнообразных способов, то льстя преподобному, то угрожая, то испытуя его в вере, то вопрошая. Когда они явились вместе с визийским епископом и повелели святому сесть, епископ Феодосий обратился к нему со словами:

– Как поживаешь, господин, авва Максим?

Он отвечал:

– Так, как Господь от века предузнал и предопределил обстоятельства моей жизни, сохраняемой Его промыслом.

Феодосий возразил на это:

– Как так? Разве Бог от века предузнал и предопределил деяния каждого из нас?

Святой отвечал:

– Бог предузнал наши помышления, слова и деяния, которые зависят от нашей воли; предуставил же и предопределил то, что должно случиться с нами, но что находится уже не в нашей власти, а в Его Божественной воле.

Епископ Феодосий спросил:

– Что же находится в нашей власти и что не в нашей?

Святой Максим ответил:

– Все это ты знаешь, господин мой, и, только испытывая меня, раба своего, вопрошаешь.

Епископ сказал на это:

– Воистину, я не знаю этого, и хочу уразуметь, какое различие между тем, что состоит в нашей власти и что не состоит и как одно относится к Божественному предведению, а другое к предопределению?

Преподобный Максим ответил:

– Все наши добрые и дурные дела зависят от нашего произволения; не в нашей же власти – наказания и бедствия, случающиеся с нами, а равно и противоположное им. В самом деле, мы не имеем власти над изнуряющею нас болезнью, или над здоровьем, но только над теми условиями, которые причиняют болезнь, или сохраняют здоровье. При этом, как причиною болезни служит невоздержание, а воздержание служит условием доброго здоровья, – так и соблюдение заповедей Божьих служит условием достижения Царства Небесного, а несоблюдение их – причиною ввержения в геенну огненную.

Епископ сказал ему:

– Зачем ты мучаешь себя этим изгнанием, совершая достойное такого бедствия?

– Молю Бога, – ответил Святой, – чтобы Он, наказывая меня: тем бедствием, простил мне грехи, сделанные преступлением святых Его заповедей.

Епископ возразил на это:

– Не для испытания ли со многими случаются беды?

– Искушаемы бывают святые, – отвечал преподобный, – чтобы обнаружились для всех их тайные добродетели, как это было с Иовом и Иосифом. И подлинно, Иов был искушаем ради обнаружения никому неизвестного в нем мужества, а Иосиф подвергся напасти, чтобы стали явными его целомудрие и воздержание, соделывающие человека святым. Да и каждый из святых, если недобровольно страдал в этом мире, то страдал для того именно, чтобы попускаемыми ему от Бога бедствиями победить гордого отступника, дьявола – змея; самое терпение в каждом святом было следствием искушения.

На это епископ Феодосий сказал:

– Поистине, хорошо и поучительно ты говоришь, и я хотел бы о подобных вещах всегда беседовать с тобою, – но так как я и спутники мои, почтеннейшие патриции, пришли к тебе, несмотря на громадное расстояние, ради другого дела, то просим тебя: прими то, что мы предложим тебе, и доставь радость всей вселенной.

– Что именно, господин мой? – спросил Святой. – Да и кто я такой, и откуда я, чтобы мое соизволение на ваше предложение могло обрадовать весь мир?

Епископ сказал:

– Как непреложны истины Господа моего Иисуса Христа, так и то, что я буду говорить тебе, а равно и сотрудники мои, уважаемые патриции, – мы слышали непосредственно от нашего патриарха и благочестивого царя.

– Скажите же, господа мои, – ответил Святой Максим, – чего вы хотите, и что вы слышали?

Тогда Феодосий стал говорить:

– Император и патриарх, прежде всего, желают узнать от тебя: почему ты удаляешься от общения с Константинопольским престолом?

Святой Максим ответил:

– Вы знаете нововведения, принятые шестого индикта истекшего круга . Они начались в Александрии чрез обнародование Киром, бывшим там патриархом, девяти глав, одобренных и утвержденных Константинопольским престолом. Были и иные изменения и дополнения (экфесис и типос), искажающие соборные определения. Эти нововведения были сделаны первыми представителями Византийской церкви – Сергием, Пирром и Павлом – и известны всем церквам. Вот причина, по которой я, раб ваш, не вступаю в общение с Константинопольскою церковью. Пусть будут уничтожены в Церкви эти соблазны, введенные упомянутыми выше мужами, – пусть будут устранены введшие их и – очистится путь спасения от преград, и вы пойдете тогда гладким путем евангелия, очищенным от всякой ереси! Когда же я увижу Константинопольскую церковь такою, какою она была прежде, тогда и я обращусь к ней, как был и раньше ее сыном, и вступлю в общение с нею без всякого увещания человеческого. Пока же в ней будут еретические соблазны и еретики архиереи, никакое слово, или дело, не убедит меня, чтобы я когда-либо вступил в общение с ними.

– Но что же худого, – спросил епископ Феодосий, – в нашем исповедании, что ты не хочешь иметь общения с нами?

Святой Максим ответил:

– Вы исповедуете, что было одно действие у Божества и человечества Спасителя, – между тем, если доверять святым отцам, утверждающим, что у кого есть одно действие, у того и естество одно, то вы исповедуете Святую Троицу, не как Троицу, а как четверицу, как будто воплощение было единосущным Слову и отступило от тождества с человеческим естеством, которое есть у нас и было у Пречистой Девы Богородицы; по отступлении же от сродного человеку тожества, как будто образовалась новая сущность, единосущная Слову в той же мере, в какой Слово единосущно Отцу и Духу; таким образом, является уже не Троица, а четверица. Равным образом, когда вы отрицаете действия и утверждаете, что у Божества и человечества Христова была одна воля, вы умаляете свободную самодеятельность его в делании добра. Ибо если то и другое естество не имеет собственного, присущего ему, действия, то если и захочет кому-либо благодетельствовать, не сможет этого, так как у него отнята способность к деланию добра. Ведь, без способности действовать и без свойственного естеству действия, никакая вещь не может что-либо произвести, или сделать. С другой стороны, признавая вочеловечение Христа, вы исповедуете одну волю в двух естествах, но тем самым вы признаете, что и Плоть Его, по своей воле, была создательницею всех веков и всей твари, совокупно с Отцом, и Сыном, и Святым Духом; между тем, по естеству, она сама создана. Или лучше сказать: плоть по своей воле безначальная, – ибо воля Божья безначальная, как и Божество не имеет начала, – а по естеству своему плоть создана во времени. Но так исповедовать не только безумно, а и безбожно, ибо вы не просто говорите об одной только воле во Христе, но называете ее Божественною, а у Божественной воли не может предполагаться ни начала, ни конца, как и у Самого Божества. Вы отнимаете также у Христа Господа все обнаружения и свойства, по которым познается Его Божество и человечество, когда экфесисом и типосом требуете не говорить ни об одной, ни о двух волях в Нем, ни о действиях Его. Эта воля не едина, потому что вы разделяете ее на две самым подчинением человеческой воли Божественной; их и не две, потому что вы сливаете их в едину.

Когда Святой Максим говорил это и многое другое, о чем подробно сообщает ученик его Анастасий, Феодосий и патриции начали сознавать свое заблуждение. Однако епископ сказал:

– Прими написанный царем типос, не как положительный догмат веры, но как способ решения сомнительных вопросов. Он и написал не в смысле законодательства, а в смысле истолкования веры.

Святой Максим отвечал:

– Если типос не есть положительный закон, утверждающий единство воли и действия Господа нашего, то зачем вы сослали меня в страну варваров и неведущих Бога язычников? За что я осужден оставаться здесь в Визии? за что сотрудники мои изгнаны: один в Перверу, а другой в Месемврию?

Когда затем вспомнили о том поместном соборе, который был созван в Риме блаженным папою Мартином для осуждения монофелитов, епископ Феодосий сказал:

– Не имеет значения этот собор, потому что он был созван не по царскому повелению.

Преподобный ответил:

– Если утверждаются только постановления соборов, созываемых по царскому повелению, то не может быть православной веры. Вспомните о соборах, созываемых по царскому повелению против единосущия, на которых установлено богохульное учение, что Сын Божий не единосущен Богу Отцу. Таковы соборы: первый в Тире, второй – в Антиохии, третий в Селевкии, четвертый в Константинополе при Евдоксии арианине, пятый в Никее, шестой в Сирмии, а спустя много времени – седьмой в Ефесе под председательством Диоскора. Все эти соборы созывались по царским повелениям; однако, все они отвергнуты и преданы анафеме, так как на них были составлены вероопределения безбожные и богопротивные. Притом, почему вы не отвергаете того собора, который осудил Павла Самосатского и предал его анафеме? Ведь во главе этого собора стояли: Дионисий, папа Римский, Дионисий Александрийский и Григорий Чудотворец, который и председательствовал на этом соборе. Этот собор происходил без царского повеления; однако, он тверд и неопровержим. Православная Церковь признает истинными и святыми только те соборы, на которых установлены истинные и непреложные догматы. И подлинно, как знает это и твоя святость, и других поучает тому же, каноны повелевают – в каждой христианской стране созывать поместные соборы дважды в год – как для защищения спасительной веры нашей, так и для исправления того, что требует исправления; однако, церковные правила не говорят о царских повелениях.

После продолжительной беседы и упорного спора с обеих сторон, уста преподобного Максима исполнились божественной мудрости и красноречия, и язык его, движимый Святым Духом, одолел противников. Последние долго сидели молча, склонив головы и опустив глаза. Затем они умилились и начали плакать, после чего встали и поклонились святому, равно как и он им. После совместной молитвы, они с радостью согласились с истинным учением святого Максима и с любовью приняли это учение, причем и сами обещали веровать согласно с ним и царя надеялись убедить к тому же. Для подтверждения же своего обещания, они облобызали Божественное Евангелие, честный крест и святые иконы Спасителя и Пресвятой Богородицы. Затем, побеседовав достаточно о полезных для души вещах, они дали друг другу целование о Господе и, пожелав взаимно мира, возвратились – епископ Феодосий и патриции – в Византию. Когда они изложили царю все сказанное и сделанное, царь сильно разгневался. Тогда Феодосий и оба патриция, убоявшись царского гнева, снова обратились к ереси. Затем опять был послан в Визию патриций Павел с поручением доставить преподобного Максима в Константинополь, однако – с почетом. Когда Святой Максим был привезен, ему повелено было жить в монастыре святого Феодора .

Наутро были посланы царем к преподобному два патриция – Епифаний и Троил. Они явились в сопровождении многих знатных мужей, с отрядом войска и слугами, с пышностью и суетным величием. Вместе с ними пришел и вышеупомянутый епископ Феодосий, его ожидал преподобный Максим и надеялся на исполнение его обещания, по которому не только он сам должен был истинно веровать, но и царя, и всех других представителей народа, возвратить православию. Но Феодосий солгал, предпочитая угождать царю земному и суетному миру, нежели следовать Царю Небесному и его святой Церкви. Когда все сели и убедили сесть преподобного, начал беседу патриций Троил.

– Царь, владыка вселенной, – начал он, – прислал нас к тебе возвестить то, что угодно его царской власти, утвержденной Богом, но прежде скажи нам: исполнишь ли ты волю государя, или нет?

Святой Максим ответил:

– Прежде я выслушаю, господин мой, что повелевает мне, государь и сообразно с этим отвечу тебе. Ибо как я могу отвечать на то, чего еще не знаю?

Троил же настаивал, говоря:

– Не скажем тебе, с чем мы явились, пока ты не ответишь нам, окажешь ли повиновение царю.

Преподобный муж, видя, что посланные требуют настойчиво, смотрят злобно и резкими словами допрашивают его, будет ли он повиноваться царской воле, отвечал:

– Так как вы не хотите сказать мне, рабу вашему, что угодно господину нашему, царю, то объявляю вам, пред лицом Самого Бога и его святых ангелов, следующее: если царь повелит мне что-либо такое, что имеет временное и преходящее значение, притом непротивное Богу и безвредное для вечного спасения души, то я охотно исполню.

Когда Святой сказал это, патриций Троил тотчас встал, и хотел уходить, говоря:

– Я ухожу, потому что вижу, что сей муж не исполнит царской воли.

Но тотчас поднялся шум, и началось сильное смятение среди пришедшего сюда множества народа. Тогда епископ Феодосий сказал:

– Объявите ему волю государя, и выслушайте его ответ, ибо нехорошо уйти, ничего не сказав ему и не выслушав его ответа.

После этого патриций Епифаний начал говорить преподобному:

– Вот, что царь приказывает объявить тебе: так как весь Восток и те на Западе, которые увлечены в соблазн, взирая на тебя, производят смуты и волнения, являясь отступниками от веры и строя козни, причем не хотят в деле веры иметь с нами общения, то да смягчит Господь кротостью твое сердце, чтобы ты вступил в общение с нами, приняв изданный нами типос. Мы же, приняв тебя с любовью, с великою честью и славою введем тебя в церковь и поставим рядом с нами, где обычно стоят цари, и приобщимся вместе с тобою Пречистых и Животворящих Таин Тела и Крови Христовых. Потом провозгласим тебя нашим отцом, и будет радость не только во всем христолюбивом граде нашем, но и во всем христианском мире. Ибо мы твердо уверены, что когда ты вступишь в общение со святою Константинопольскою церковью, то присоединятся к нам и все, которые ради тебя и под твоим руководством отпали от общения с нами.

Святой авва Максим, обратившись к епископу Феодосию, со слезами сказал:

– Все мы, владыка, ожидаем Великого дня судного. Ты помнишь, что было недавно говорено и обещано пред святым Евангелием, животворящим Крестом и святыми иконами Спасителя нашего Иисуса Христа и Пренепорочной его Матери, Пречистой Богородицы и Присной девы Марии.

Епископ, с потупленным вниз взором, кротко сказал:

– Что же могу я сделать, когда благочестивый царь хочет иного?

Авва Максим отвечал ему:

– Зачем же ты и бывшие с тобою касались святого Евангелия, когда у вас не было твердого намерения исполнить обещанное? Поистине все силы небесные не убедят меня сделать то, что вы предлагаете. Ибо, какой ответ дам я, не говорю – Богу, но моей совести, если из-за пустой славы и мнения людского, ничего не стоящего, отвергну правую веру, которая спасает любящих ее?

Когда Святой сказал это, тотчас все встали, исполненные гнева и бешенства и, бросившись к нему, начали не только ругать его бранными словами, но и возложили на него руки. Схватив его, они били его руками, терзали, туда и сюда влачили его по полу, толкали и топтали его ногами, и каждый старался достать его, чтобы ударить. Они непременно убили бы святого, если бы епископ Феодосий не укротил их ярости и не успокоил волнения. Когда перестали бить и терзать святого, то начали плевать на него, и оплевали человека Божьего с головы до ног. Смрад исходил от их гадких плевков, которыми была испачкана вся одежда его.

Тогда епископ сказал им:

– Не следовало бы делать этого; нужно было только выслушать его ответ и донести царю, ибо дела, подлежащие церковным правилам, иначе судятся.

С трудом епископ убедил их прекратить шум и снова сесть. Они, не переставая поносить святого грубыми ругательствами и оскорбительными упреками, уселись.

Тогда патриций Епифаний, дыша яростью, с гневом обратился к святому:

– Скажи нам, злой старик, одержимый бесом! Зачем ты говоришь такие речи? Не считаешь ли ты еретиками всех нас, и город наш, и царя нашего? Знай, что мы более тебя христиане и более тебя православные. Мы признаем в Иисусе Христе, Господе нашем, Божественную и человеческую волю и душу разумную, ибо всякое разумное существо всегда имеет и силу произволения, по самому естеству своему, и способность деятельности. Вообще, живому существу свойственно движение, а уму присуща воля. Мы признаем и Господа имеющим власть хотения не по Божеству только, но и по человечеству, а особенно мы не отрицаем его двух волей и двояких действий.

Авва Максим отвечал:

– Если вы веруете так, как учит Церковь Божья, и как прилично разумному существу, то зачем принуждаете меня принять «типос», который совершенно отрицает то, что вы говорите теперь?

Епифаний возразил:

– Типос написан ради улажения не совсем понятных истин, чтобы не впал в заблуждение народ вследствие особенной тонкости их выражения.

На это авва Максим ответил:

– Это противно вере, а между тем всякий человек освящается правильным исповеданием веры.

Тогда патриций Троил возразил:

– Типос не отрицает двух волей во Христе, а только заставляет молчать о них ради мира Церкви.

Авва Максим сказал на это:

– Замалчивать слово, значит, отрицать его, как об этом говорит Дух Святой чрез пророка: «Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их» (). Поэтому, если какое-либо слово не высказывается, то это вовсе не есть слово.

Тогда Троил сказал:

– Имей в сердце своем какую угодно веру; никто тебе не запрещает.

Святой Максим возразил:

– Но полное спасение зависит не от одной сердечной веры, а и от исповедания ее, ибо Господь говорит: «кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным» (). Равно и Божественный апостол учит: «сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (). Если же Бог и Божественные пророки и апостолы повелевают исповедовать словом и языком таинство веры, которое приносит всему миру спасение, то нельзя принуждать к молчанию относительно исповедания, чтобы не умалялось спасение людей.

– Подписал ли ты постановления собора, бывшего в Риме?

– Подписал, – ответил святой.

Тогда Епифаний продолжал:

– Как ты осмелился подписать и анафемствовать исповедующих веру так, как прилично разумным существам и как учит кафолическая церковь? Воистину собственным судом мы приведем тебя в город и поставим на площадь связанного, соберем всех комедиантов, и блудниц и весь народ, и заставим их бить тебя по щекам и плевать тебе в лицо.

На это Святой отвечал:

– Да будет так, как ты сказал. Если же ты утверждаешь, что мы анафемствовали тех, которые признают два естества, соединившиеся в Господе нашем, а равно две воли и два действия, соответствующие каждому естеству во Христе Господе, Который по естеству Божественному есть истинный Бог, а по естеству человеческому – истинный человек, то прочти, господин мой, книгу, заключающую в себе деяния этого собора, и если вы найдете то, что сказали, делайте, что хотите. Ибо я и сотрудники мои, и все подписавшие деяния собора, анафематствовали тех, которые, подобно Арию и Аполлинарию , признают в Господе одну волю и одно действие и не исповедуют Господа нашего и Бога имеющим два естества, в которых Он пребывает, а равно имеет силу хотения и действования, коими совершает наше спасение.

Тогда друзья Епифания и патриции, и все пришедшие с ними, начали говорить между собою:

Затем, встав, они ушли обедать. Было же в этот день предпразднство Воздвижения честного Креста и уже наступало время всенощного бдения. Отобедав, они отправились в город крайне недовольные.

На другой день (14 cентября), рано утром, явился к преподобному Максиму патриции Феодосий, отнял все книги, какие имел Святой, и сказал от имени царя:

– Так как ты не захотел почета, то иди в изгнание, которое ты заслужил.

Святой старец тотчас был взят воинами и отведен сначала в Селемврию, где он оставался два дня. В течение этого времени один воин из Селемврии, отправившись в армию, распустил по лагерю молву, возбуждая против старца народ словами: «пришел к нам один инок, который хулит Пречистую Богородицу». Начальник армии, призвав важнейших клириков города Селемврии, а равно пресвитеров, диаконов и почетнейших иноков, послал их к блаженному Максиму – узнать: правда ли то, что говорят о нем, будто он хулит Божию Матерь? Когда они пришли, преподобный встал и поклонился до земли, воздавая почет их званию. Они также поклонились святому и затем все сели. Тогда один из пришедших, весьма почтенный старец, очень кротко и почтительно спросил преподобного Максима:

– Отче, так как некоторые соблазнились относительно твоей святости, утверждая, будто бы ты не признаешь Госпожу нашу Пречистую деву Богородицу Матерью Божьей, то заклинаю тебя Пресвятою единосущною Троицею сказать нам истину и изъять соблазн из сердец наших, чтобы и мы не погрешили, неправильно думая о тебе.

Преподобный Максим преклонился на землю крестообразно, а потом, вставши, воздел руки к небу и торжественно произнес со слезами:

– Кто не исповедует Госпожу нашу, всепетую, святейшую и пренепорочную деву, честнейшую всех разумных существ, истинною Матерью Бога, сотворившего небо и землю, море и все, что в них, тот да будет анафема от Отца, и Сына, и Святого Духа, единосущной и преестественной Троицы, и от всех сил небесных, от лика святых апостолов и пророков, и бесконечного множества мучеников, и от всякой праведной души, скончавшейся в вере, ныне, всегда и во веки веков!

Услышав это, все прослезились и высказали ему благопожелания в словах:

– Бог да укрепит тебя, отче, и да сподобит тебя достойно и беспрепятственно совершить свое поприще!

После этого собралось туда множество воинов послушать благочестивые речи отцов, беседующих между собою. Тогда один из приближенных начальника армии, видя большое стечении войска, усердно слушающего слова святого и порицающего правительство за изгнание его, повелел немедленно вывести оттуда святого и вести его далее за два поприща , пока снарядятся те, которые должны вести его в Перверу в заточение. Клирики, подвигнутые Божественною любовью, шли те два поприща пешком, провожая святого. Когда пришли воины, чтобы вести его в изгнание, клирики понесли святого на руках и посадили на коня. Затем они обнимали его со слезами и, простившись с ним, возвратились в свой город. Святого же повели в Перверу и там заключили в темнице.

Тогда посланные спросили:

– Неужели совершенно необходимо исповедовать во Христе две воли и двоякого рода деятельность?

– Совершенно необходимо, – отвечал святой, – если мы хотим благочестиво мыслить, ибо никакое существо не лишено природной деятельности. Святые отцы ясно говорят, что ни одно существо не может ни существовать, ни быть познаваемым без сродного ему действования, если этого нет, и если естество не обнаруживается в действовании, то каким образом можно признавать Христа истинным Богом по естеству и истинным человеком?

На это ему сказали:

– Мы видим, что это – истинная правда, однако, – не огорчай царя, который, ради мира Церкви, составил типос не для того, чтобы отрицать что-либо из признаваемых во Христе свойств, но ради спокойствия Церкви, повелевая молчать о тех вещах, которые порождают разногласие.

Тогда человек Божий, простершись на землю, отвечал со слезами:

– Не следовало бы огорчаться доброму и боголюбивому царю по поводу моего недостоинства, ибо я не хочу прогневать Бога, умалчивая о том, что Он повелел признавать и исповедовать. Ибо если, по слову Божественного Апостола, Сам Он положил «в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями» (), то ясно, что Сам Он и говорит чрез них. Из всего же Священного Писания, из творений святых учителей и из постановлений соборных мы научаемся, что воплотившийся Иисус Христос, Господь и Бог наш, имеет силу хотеть и действовать по Божеству и по человечеству. Ибо у Него вовсе нет недостатка в тех свойствах, по которым Он познается, как Бог, или как человек, кроме греха. Если же Он совершен по обоим естествам и не лишен ничего, свойственного им, то, поистине, тот совершенно извращает тайну его вочеловечения, кто не признает в Нем самого существа обоих естеств с соответствующими им свойствами, – естеств, чрез которые и в которых Он пребывает.

Когда святой изложил это и многое другое, пришедшие похвалили его мудрость и не нашли, что возразить ему. Сергий же сказал:

– Один ты, огорчаешь всех, – именно тем, что из-за тебя многие не хотят иметь общения со здешней Церковью.

Преподобный Максим возразил:

– Но кто может утверждать, что я кому-нибудь повелевал не иметь общения с Византийскою церковью? На это Сергий отвечал:

– То самое, что ты не сообщаешься с этою церковью, сильнее всего отвращает многих от общения с нею. Человек Божий сказал на это:

– Нет ничего тягостнее и печальнее того состояния, когда совесть в чем-либо обличает нас, и нет ничего дороже спокойствия и одобрения совести. Затем Троил, обращая внимание на то, что «типос» царя Константа анафематствован по всему Западу, сказал святому:

– Хорошо ли, что толкование благочестивого государя нашего так бесславится? Святой ответил:

– Да простит Бог тем, которые внушили императору и допустили его издать этот указ!

Троил спросил:

– Кто же внушил и кто допустил?

Святой ответил:

– Предстоятели Церкви научили, а сановники допустили, и, таким образом, позор соблазна падает на неповинного и чуждого всякой ереси царя. Однако посоветуйте государю сделать то же, что сделал некогда блаженной памяти дед его Ираклий. Когда он узнал, что многие отцы на Западе не принимают «изложения» веры, а равно обличают и осуждают заключающуюся там ересь, – очистил себя от упрека в этом, разослав повсюду свои послания и утверждая в них, что «изложение» принадлежит не ему, а бывшему патриарху Сергию. Пусть сделает то же и ныне царствующий государь и тогда он будет освобожден от всякого упрека.

Они долго молчали, качая головою, а затем сказали:

– Неудобно и даже невозможно сделать все то, что ты советуешь, авва.

Побеседовав еще достаточно о разных предметах, они простились и дружелюбно расстались.

Чрез неделю после этого разговора, в следующую субботу, святого и обоих его учеников опять позвали в царскую палату к допросу. Прежде был введен более ранний ученик его Анастасий, а другой Анастасий, бывший апокрисиарий римской церкви, был поставлен вне палаты. Когда первый Анастасий был введен в залу, где сидели среди членов сената два патриарха: Фома, константинопольский патриарх, и какой-то другой, тотчас вошли и клеветники, возводившие на преподобного Максима ложные обвинения. Присутствующие заставляли Анастасия подтверждать клеветы, возводимые на его учителя. Но он дерзновенно изобличал ложь, мужественно возражая пред патриархами и сенатом. Когда же его спросили: анафематствовал ли он «типос», он ответил, что не только анафематствовал, но и составил против него книгу. Тогда сановники спросили:

– Что же? Не признаешь ли ты, что ты дурно поступил?

– Да не попустит мне Бог, – ответил Анастасий, – считать дурным то, что я сделал хорошо, согласно церковному правилу. Когда затем его спрашивали о многих других вещах, он отвечал, как ему помогал Бог. После этого его вывели, а ввели преподобного старца Максима. Патриций Троил обратился к нему со словами:

– Послушай, авва, скажи правду, и Бог помилует тебя. Ибо если мы станем допрашивать тебя законным порядком и окажется истинным хотя бы одно из возводимых на тебя обвинений, то ты будешь казнен по закону. Старец отвечал:

– Я уже сказал вам и опять скажу: настолько же возможно хотя бы одному обвинению быть справедливым, насколько сатане возможно стать Богом; но так как сатана не есть Бог и стать Им не может, будучи отступником, то и те обвинения не могут стать истинными, которые совершенно ложны. Поэтому, что хотите сделать, то и делайте; я же, благочестно почитая Бога, не боюсь обиды.

На это Троил возразил:

– Но разве ты не анафематствовал типоса?

Старец отвечал:

– Несколько раз уже я говорил, что анафематствовал.

– Но если ты, – сказал Троил, – анафематствовал «типос», то следовательно и царя?

– Царя я не анафематствовал, – ответил преподобный, – а только хартию, ниспровергающую православную и церковную веру.

– Где же ты анафематствовал? – спросил Троил.

– На поместном соборе, в Риме, – отвечал святой Максим, – в церкви Спасителя и Пресвятой Богородицы.

Тогда обратился к нему председатель:

– Вступишь ли ты в общение с нашею церковью, или нет?

– Нет, не вступлю, – отвечал Святой.

– Почему же? – спросил председатель.

– Потому что она, – отвечал Святой, – отвергла постановления православных соборов.

– Но если церковь наша отвергла соборы, возразил председатель, то как же они записаны в месяцесловном диптихе ?

– Какая польза, – отвечал Святой, – от названий и воспоминания их, если догматы тех соборов отвергнуты?

– Можешь ли ты, – спросил председатель, – ясно показать, что нынешняя Церковь отвергла догматы бывших ранее святых соборов?

– Если не будете сердиться и повелите, – ответил старец, – то я легко могу показать.

Когда все умолкли, к нему обратился казнохранитель:

– За что ты так любишь римлян и ненавидишь греков?

Святой ответил:

– Мы имеем от Бога заповедь – никого не ненавидеть. Я люблю римлян, как единоверных со мною, а греков – как говорящих одним со мною языком.

– А сколько тебе лет? – спросил казнохранитель.

– Семьдесят пять, – отвечал святой.

– А сколько лет, – продолжал казнохранитель, – находится при тебе твой ученик?

– Тридцать семь, – отвечал святой.

В это время один из клириков воскликнул:

– Да воздаст тебе Бог за все, что ты сделал блаженному Пирру.

Святой ничего не ответил этому клирику.

Во время этих, довольно продолжительных, допросов ни один из находившихся там патриархов ничего не сказал. Когда же стали распространяться о соборе, бывшем в Риме, некто Демосфен заявил:

– Не истинен этот собор, потому что созвал его Мартин, отлученный папа.

Преподобный Максим отвечал:

– Не отлучен папа Мартин, а подвергся гонению.

После этого, выслав святого вон, они советовались, что с ним сделать? Бесчеловечные мучители находили, что было бы слишком милостиво оставить его жить по-прежнему, в заточении, и что лучше подвергнуть его мучениям более тяжким, чем смерть. Поэтому предали его в руки градского воеводы. Префект велел отвести святого Максима и учеников его в преторию . Здесь беззаконный мучитель, прежде всего, обнажив святого старца и повергнув его на землю, велел бить его острыми воловьими жилами, не устыдившись ни старости его, ни почтенного вида, – не умиляясь и видом его тела, изможденного постническими подвигами. Святого били так жестоко, что земля обагрилась его кровью, а тело его было настолько иссечено, что не оставалось на нем ни одного неповрежденного места. Затем свирепый зверь с яростью обратился к ученикам преподобного и избил их в такой же степени. Когда их били, глашатай восклицал:

– Неповинующиеся царским повелениям и остающиеся непокорными достойны терпеть такие страдания.

Затем их, еле живых, ввергли в темницу.

Наутро снова привели в судилище из темницы святого и преподобного мужа с первым учеником его Анастасием. Святой был еще жив и весь покрыт ранами, так что нельзя было смотреть без сострадания на почтенного старца, святого постника, богомудрого учителя и исповедника-богослова, всего окровавленного и изъязвленного глубокими ранами, не имеющего с ног до головы неповрежденного места. Однако не сжалились над ним жестокосердные мучители, а пришли в еще большее озлобление. Извлекши его многоглаголивый язык, источавший реки премудрых учений и потоплявший еретические умствования, глубоко, у самой гортани, отрезали без всякого милосердия, и, таким образом, хотели наложить молчание на богословствующие уста святого. То же сделали и с более ранним учеником его Анастасием, а затем снова заключили их в темницу. Но Господь Бог, сделавший некогда грудных младенцев способными к восхвалению Своего святого имени, а равно давший немому способность речи, и этим Своим истинным и верным рабам, преподобному Максиму исповеднику и мученику, а равно и ученику его преподобному Анастасию, подал возможность и без языка говорить еще лучше и яснее, чем раньше, до усечения языка. О, сколь тогда устыдились окаянные еретики, узнав об этом! Воспылав еще большею злобою, они отрезали его правую руку и бросили на землю. Точно также они отрезали руку и ученику его, святому Анастасию. Другого же ученика его, также Анастасия, бывшего апокрисиария римской церкви, они пощадили, так как он по временам бывал секретарем у государей.

После этого, преподобного Максима и ученика его вывели из претории, и влачили их по всему городу с поруганием, – показывали их отрезанные языки и руки всему народу и безобразными голосами производили клик и насмешки. После такого бесчеловечного издевательства и бесчестного поругания, сослали всех троих, каждого порознь, в дальнее изгнание, без всякой заботы о них, без пищи и одежды, нагих и босых. Много бедствий и страданий испытали они в пути. Преподобный Максим, вследствие тяжких ран, не мог держаться ни на лошади, ни в повозке. Воины сплели корзину, наподобие постели, и положив в нее тяжко страдавшего старца, с большим трудом могли нести его к месту заточения. Препроводив его в отдаленную скифскую страну, которая в Европе называется Аланией , они заключили его в темнице, в городе Шемари. Преподобный же ученик его Анастасий, которому были отрезаны язык и рука, еще на пути почил своим многотрудным и многострадальным телом, а душа его перешла к Богу в жизнь бессмертную.

Преподобный Максим в своем последнем изгнании прожил, среди тяжких страданий, еще три года. Заключенный в темнице, он не пользовался ни от кого ни необходимыми в его старости услугами, ни человеколюбивым попечением. Когда же Господь восхотел положить конец его болезням и скорбям и вывести его из темницы на вечный простор и веселие Небесного Царствия, то утешил его прежде одним Божественным явлением на земле, а затем возвестил ему час кончины. Блаженный страдалец исполнился великой радости, и хотя всегда был готов к кончине, однако начал усердно готовиться к ней. Когда же наступил радостный для него час смерти, он с весельем предал душу свою в руки Христа Бога, которого возлюбил от своей юности и за которого столько пострадал.

Так исповедник Христов и мученик исполнил свой жизненный путь и вошел в радость Господа своего. Погребен он в том же городе. После погребения святого, на могиле его были видны три чудесные лампады, светившие пламенем несказанного сияния и озарявшие то место. Святой, который при жизни своей был светом миру, и по кончине своей не переставал светить и ныне; светить всем людям примером своей добродетельной и многострадальной жизни и великой ревности по Богу. Те три, виденные на гробе святого, лампады служили ясным знамением того, что Святой угодник Божий вселился в светлых обителях Пресвятой Троицы, немерцающих в Царствии Божьем, где он сияет с праведными, как солнце, и наслаждается созерцанием Троичного света. После кончины преподобного Максима остался в живых, в отдельном заточении, другой ученик его, апокрисиарий Анастасий, который впоследствии с особенною подробностью описал житие, подвиги и страдания отца и учителя своего. Из этого описания здесь взято в сокращении то, что достаточно для пользы нашей, для прославления Бога, во святых славимого, Отца, и Сына, и Святого Духа, Которому и от нас грешных да будет честь, слава и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Кондак, глас 8:

Троицы рачителя и великаго Максима, научающа ясно вере божественней, еже славити Христа во дву естествах, волях же и действах суща, в песнех достойных вернии почтим взывающе: радуйся, проповедниче веры.

Другой кондак, глас 6:

Свет трисиянный, всельшийся в душу твою, сосуд избран показа тя всеблаженне, являюща божественная концем, неудобостижных разумений ты сказуяй блаженне, и Троицу всем Максиме возпроповедуяй ясно, пресущную, безначальную.

Максим – лат. Maximus – соответствует греческому, что значит величайший. На соответствие имени святого Максима с его личными качествами и его жизнью указываете его ученик, преподобный Анастасий, в своем письме к Феодору, пресвитеру Гангрскому. – Святой Максим родился около 580 года. При втором допросе в Константинополе, бывшем в 655 году, он сказал, что ему 75 лет.

Святой папа Мартин был ранее апокрисиарием (т. е. поверенным) предместника своего папы Феодора при Византийском дворе и долго жил в Константинополе. По вступлении его в Мае 649 года на папский престол, ему был прислан из Константинополя императорский эдикт (типос) с повелением держаться его. Святой Мартин ответил отказом и вместе со святым Максимом начал изыскивать меры к искоренению ереси. В конце 649 года он созвал в Риме так называемый Латеранский собор из 150 епископов, при участии святого Максима. На этом соборе православное учение о двух волях и действиях в Иисусе Христе было утверждено, а поборники ереси – Феодор Фаранский, Сергий Константинопольский, патриархи Пирр и Павел и, наконец, Кир Александрийский, а равно экфесис Ираклия и типос Констанса были анафематствованы, а «деяния» собора были посланы императору Констансу.

По разумению святых отцов, ни одно естество не может ни существовать, ни быть познаваемым без проявления себя в сродных ему действиях. Поэтому, с признанием одной воли в Господе Иисусе Христе, одно из естеств должно было бы лишиться своего бытия, перестало бы существовать. Вместе с тем исчезло бы и Богочеловечество. Таким образом, догмат воплощения подвергся у монофелитов искажению.

Фракия граничила на севере с Карпатскими горами, от Иллирии, на юге границами ее были: Македония, Эгейское море (Архипелаг) и Пропонтида (Мраморное море), а на востоке Черное море. Таким образом, древней Фракии принадлежали: восточная часть Венгрии, Трансильвания, Молдавия, Валахия, Болгария, Сербия и восточная часть Румелии. Визия – городок на востоке Фракии, у Черного моря. Это была столица небольшого округа, называвшегося Астиком. Жители его грабили всех, подвергавшихся кораблекрушению близ их городов.

Алания находилась в Азиатской Серматии, в западной части Кавказских гор, недалеко от Черного моря.

Труды святого Максима не погибли. Шестой вселенский собор (680 года) достойно почтил Исповедника и предал анафеме еретиков и их учение. – Лучшие из творений преподобного Максима – те, которые изображают жизнь духовную, и особенно следующие: 1) О любви к пресвитеру Элпидию 400 глав; 2) Учение подвижническое, в вопросах и ответах к тому же Элпидию; 3) О добродетели и пороке 500 глав; 4) Послание к епарху Георгию о гордости; 5) К кувикулярию Иоанну – о любви и о печали по Боге. Во всех догматических сочинениях преподобный Максим имеет в виду почти одних монофелитов и монофизитов, с которыми в жизни своей столь ревностно боролся. Против монофелитов написаны им: 1) Два тома догматов к Марину в Кипре; 2) О двух волях во Христе, о действиях и волях во Христе, к тому же Марину и множество других менее пространных статей. Против монофизитов написано: 1) о правильных догматах веры и против Севера; 2) о двух естествах во Христе. Ему также принадлежит 5 разговоров о Святой Троице и письмо к пресвитеру Марину «о происхождении Святого Духа». Преподобный Максим довольно занимался и объяснением Священного Писания. Он оставил несколько опытов толкования Писания: 1) ответы на сомнительные места Писания; 2) краткие ответы о трудных предметах; 3) объяснение 59 псалма; 4) толкование молитвы «Отче наш»; 5) объяснение книги Песнь песней. Кроме того, от преподобного Максима осталось обрядовое сочинение – изъяснение литургии или тайноводство и некоторые другие сочинения: о душе, о качестве и т. д. – Сочинения преподобного Максима богаты высокими догматическими и нравственными мыслями.