Решил изучить оснащённость немецкой тяжёлой артиллерией. У меня появилось подозрение, что есть люди, которые у нас многие путают штатное количество, фактическое количество и количество орудий в боеспособных подразделениях. А также есть проблемы с учётом ведомственной принадлежности.
Очень часто упоминается, что в у немцев то ли 168 орудий, то ли 216. Приходится встречать упоминания о 264 орудиях и о 144 орудиях.
Откуда взялись эти орудия?
Опыт австро-венгерской оккупации Боснии, где турки оказывали сопротивление, показал необходимость выделения корпусам тяжёлой артиллерии. До появления башмачных поясов максимальный калибр де-факто ограничен мортирами 150-155 мм. Поэтому корпуса императорской и королевской армии получили 150 мм мортиры М80. Очень посредственная артсистема, зато может стрелять с грунта. С появлением башмачных корпусов перевооружили на тяжёлые гаубицы 15 cm sFH M94. Русские имели 152 мм полевые мортиры и страдали с 152 мм пушкой в 70 пудов. Предлагалось дать каждому корпусу трёхбатарейный дивизион этих орудий, когда оно будет принято на вооружение. Итого 18 орудий, восьмерка лошадей, дальность стрельбы 33 кг снаряд (боекомплект унифицирован с мортирами) 6 вёрст. Но система была доведена только к 1910 году. У Широкорада в "Истории отечественной артиллерии" упоминается, как 152 мм пушка в 80 пудов. Опыт Испано-американской показал полную неэффективность полевой артиллерии против окопавшейся пехоты. Американская шрапнель не брала даже блокгаузы.
Было решено каждому корпусу придать артиллерийский полк в составе 16 орудий, чтобы не вызывать на помощь осадную артиллерию. В 1903 году приняли на вооружение 15 cm sFH 02, которыми постепенно оснастили части.
Опыт русско-японской войны и использования японцами 120 и 150 мм гаубиц под присмотром немецких специалистов показал эффективность тяжёлой артиллерии. Японцы пришли к выводу, что каждой дивизии надо придать гаубичную батарею. Это уперлось в фактическое наличие матчасти, но выводы были сделаны правильные. Более того, подтверждались теоретические выкладки и австрийский опыт. Русские использовали гораздо больше тяжёлых орудий, только 6 дм пушек в 120 пудов было 128 штук, но это не помогло. Японская гаубичная артиллерия превосходила русскую в мобильности. У русских нормально воевали только 6 дм полевые мортиры и 107 мм батарейные пушки. Всё оказалось ожидаемо. Русская концепция применения для борьбы с полевой фортификацией осадной артиллерии показалась немцам неправильной. Если бы японцы не потеряли в самом начале единственную батарею 105 мм пушек, история немецкой артиллерии могла бы пойти по-другому. Исходя из боевого опыта был сделан упор на гаубицы, и лишь перед войной мнение изменилось, но 10 cm K 14 стала поступать только с мая 1915.
Отдельным моментом оказалось использование 203 мм лёгких осадных пушек в 190 пудов, которых в Сибирском осадном полку было 16 штук. По сути это тяжёлая гаубица. Применение орудий такого калибра в полевых сражениях считалось невозможным. Генерал Шлиффен выступил с рацпредложением: корпуса усиливаются 150 мм гаубицами, армии 210 мм. Чтобы армейское командование не вызывало осадную артиллерию для борьбы с многочисленными старыми бельгийскими крепостями. Они были в основном рассчитаны на огонь 150 мм орудий 1860-80-х гг. Штатное количество было определено в 21 дивизион двухбатарейного состава, батареи четырёхорудийные. Итого 168 орудий.
Помимо артиллерии, приданной армии, имелась осадная артиллерия, вооружённая 21 cm mörser 99. Новая мортира представляла из себя гаубицу, но по ряду причин именовалась мортирой. Для штурма бельгийских крепостей по расчётам командования надо было иметь 30 батарей.
На 1 августа 1914 года были сформированы 14 дивизионов для нужд полевых армий и ещё 4 находились в стадии формирования. Часть орудий были произведены, приняты, но находились на заводе-изготовителе. Все 4 дивизиона пришли в боеспособное состояние с октября 1914 по февраль 1915. То есть по факту 14 дивизионов при 112 орудиях.
В осадной артиллерии было 30 батарей при 120 210 мм орудиях, из которых 72 21 cm Mörser 10 и 48 21 cm mörser 99.
К концу 1915 года все 288 21 cm Mörser 10 должны были быть произведены.
В других европейских странах ситуация была хуже.
У французов в каждой армии придавался полк в составе 3-5 батальонов орудий калибром 120-155 мм. Итого 308 орудий, из них 84 весьма посредственные для Первой мировой войны гаубицы 120 mm C mle 1890. Они вели огонь снарядами 18-20 кг на дистанцию до 5,8 км. Но у них для полевых боев должны были подтянуться территориальные войска, где тоже были орудия 120-155 мм. Надо понимать, что главная проблема французов - разброд и шатание. Они к 1913 году наконец-то приняли на вооружение 105 мм пушку, которая была почти точной копией 107 мм пушки, принятой русской армией. Французы после проблем с 155 мм гаубицей CTR mle 1904 были против орудий, отличающихся от 75 мм пушек. 155 мм гаубицы были, что бы показать, что средства потратили не зря. 155 пушка 1877/14 и 105 мм пушка предназначались для осадной артиллерии. Хотя по штату у них в корпусном артполку батальон из 12 155 мм гаубиц. Обычно в наличие одна батарей, остальные две вооружались 75 мм пушками.
В 1913 году они провели маневры, по итогам которых решили принять 105 и 155 гаубицы, но там всё утонуло в болтовне. На счастье французов, у них было очень много систем, пригодных для военных действий. Только 155 мм орудий порядка 2200 штук, к этому добавлялись 2500 длинных 120 мм пушек и 330 220-мм мортир. Перед первой мировой они задумались о новых орудиях 193, 220 и 274 мм, но почти ничего сделано не было. На испытаниях был образец 340 мм мортиры, заказаны 370 мм осадные пушки, но это эти орудия в качестве полевых использовать нельзя. К счастью французов, они спроектировали для русских 280 мм мортиру и получили заказ, и в 1913 году приступили к работе по 229 мм мортире. Это позволило в 1915 году наладить выпуск 220 мм мортир.
Австро-Венгрия оказалась образцом распада. Из-за хронических проблем и своеобразной структуры расходов денег на закупку орудий не хватало. К этому добавлялись проблемы лоббизма.
Теоретически каждый корпус должен иметь 8 150 мм гаубиц, в случае необходимости привлекалась крепостная артиллерия. Она была представлена 120 и 150 мм пушками, 150, 240 и 305 мм мортирами гаубицами и 150 и 180 мм гаубицами.
В случае необходимости выделялись 50 батарей (200) орудий 15 см. SFH M94, то есть тех же, которыми были вооружены армейские корпуса, но было произведено всего 240 орудий, из которых 112 использованы в качестве корпусной артиллерии, 128 переданы в крепостную. Недостаток был покрыт 12 см Kanone M80, аналог русской 107 мм осадной пушки, выше вес снаряда, но меньше дальность стрельбы. Эти 200 орудий составили основу армейской артиллерии в первый год войны, 120 мм пушка стала самой тяжёлой системой, применявшейся Австро-венгрией в полевых боях в это время.
Надо сказать, шкода несколько раз представляла прототипы новых тяжелых орудий, но они не принимались. У австрийцев были 7 батарей (14 орудий) 240 мм мортир 98/07 на мехтяге и 12 батарей (48 орудий) 240 мм мортир 98, но бросить их в полевые сражения они не решились.
Надо отметить, что деньги на закупку новых 195 и 150 мм гаубиц и 104 мм пушек выделили, но лоббисты не договорились. Но на эти средства купили 25 305 мм мортир. Но императорская и королевская армия осталась без современных полевых тяжёлых орудий.
У англичан была армейская артиллерия из 6 дм пушек в 30 центнеров и 240 мм мортир, купленных в Чехии. Очень похожа на австрийские 240 мм мортиры 98. Всего четыре штуки, из них две в Китае. Был изготовлен опытный образец 234 мм гаубицы.
На русскую артиллерию обрушивались стихийные бедствия: то эпичный конфликт гениспарта с военным министром, пехотой и генштабом, то Государственная дума, урезавшая расходы, что бы показать, что они власть имеют, то 300-летие дома Романовых.
Большая часть считавшимися необходимыми системы были приняты на вооружение. Русско-японская война показала непригодность состоявших на вооружении систем. Было два мнения: большей части членов парткома и гениспарта в.кн. Сергея Михайловича. С корпусной артиллерией было два разных варианта: большая часть авторитетов считала, что необходимо, что корпусной дивизион состоял из трёх 6-ор батарей 122 мм гаубиц, в.кн. считал, что нужен дивизион в составе 8 152 гаубиц и 4 107 мм пушек. Однако выделенных денег хватило на формирование 20 тяжелых дивизионов на 37 корпусов, мортирные дивизионы были двухбатарейного состава. Однако в 1912-14 были выбиты необходимые средства, которые позволили бы каждому корпусу к 1(13) апреля 1915 года иметь 8 152 мм гаубиц обр.1910 года, 4 107 мм пушки и 24 122 мм гаубицы обр. 1909 года. По мнению наших генералов, русская корпусная артиллерия превосходила бы немецкую с её 16 150 мм гаубицами. Некоторые корпуса при мобилизации в 1914 смогли получить 24 122 гаубицы.
Армейская артиллерия в европейской России должна была быть представлена шестью бригадами, каждая имела по три дивизиона трёхбатарейного состава (36 152 мм гаубиц обр. 1909 года). Ещё формировались Кавказская и Сибирская бригады того же состава. Предполагалось, что Сибирская бригада через месяц после начала мобилизации будет в Харбине.
Наконец-то позволили заказать во Франции 280 мм мортиры. Было два последовательных заказа, итого 32 орудия, все должны были быть доставлены до марта 1915 включительно. Это позволило сформировать 7 дивизионов по 2 двухорудийные батареи и иметь 4 орудия в запасе. К этому при необходимости могли добавиться осадные бригады. Так, Северо-Западный фронт должен был получить 120 152 мм орудий в 120 и 200 пудов, но генштаб, ссылаясь на опыт русско-японской, отказался их развертывать на фронте, но они были отмобилизованы. Когда в.кн. Сергею Михайловичу были предъявлены претензии, он свалил вину на генштаб. Первая осадная бригада была отправлена на фронт и прибыла в начале 1915. Отличие от первоначального варианта было в замене 24 152 мм орудий в 120 пудов на 8 152 мм гаубиц обр. 1909 года и 16 107 мм пушек. На Юго-западном фронте была аналогичная ситуация.
В целом основная проблема русской армии не в матчасти, а о том, что правящие элиты забыли простою истину: они должны служить Родине "пером и шпагой"©, а у большинства на уме были "балы, лакеи, юнкера и хруст французской булки"©. Экстерминатус дворянства и прочих элит был неизбежен.
К 1914 году в большинстве армий предполагалось, что грядущая война будет носить скоротечный характер. Соответственно, характер будущей войны квалифицировался как маневренный, и артиллерия воюющих армий, прежде всего, должна была обладать таким качеством, как тактическая подвижность. В маневренном бою основная цель артиллерии – живая сила противника, в то время как серьезные укрепленные позиции отсутствуют. Именно поэтому ядро полевой артиллерии было представлено легкими полевыми пушками 75-77-мм калибра. А главный боеприпас - шрапнель. Считали, что полевая пушка с ее значительной, как у французов, так и, особенно, у русских, начальной скоростью снаряда, выполнит все задачи, возлагавшиеся на артиллерию в полевом бою.
Французская 75-мм пушка. Фото: Pataj S. Artyleria ladowa 1881-1970. W-wa, 1975.
В условиях скоротечной маневренной войны французская 75-мм пушка образца 1897 г. по своим тактико-техническим характеристикам занимала первое место. Хотя начальная скорость ее снаряда и уступала русской трехдюймовке, но это компенсировалось более выгодным снарядом, экономнее расходовавшим свою скорость в полете. Кроме того, орудие обладало большей устойчивостью (то есть несбиваемостью наводки) после выстрела, а следовательно, и скорострельностью. Устройство лафета французской пушки позволяло ей автоматически вести боковой горизонтальный обстрел, что с дистанции 2,5-3 тысяч метров давало возможность в течение какой-нибудь минуты обстрелять 400-500-метровый фронт.
Для русской трехдюймовки то же самое было возможно лишь путем пяти-шести поворотов всей батареи с затратой не менее пяти минут времени. Зато при фланговом обстреле, в какие-нибудь полторы минуты русская легкая батарея, ведя огонь шрапнелью, накрывала своим огнем площадь глубиной до 800 м и шириной более 100 м.
Русская 76-мм полевая пушка на позиции 
В борьбе на уничтожение живой силы французской и русской полевым пушкам равных не было.
В итоге 32-батальонный русский армейский корпус был оснащен 108 орудиями – в том числе 96 полевых 76-мм (трехдюймовых) пушек и 12 легких 122-мм (48-линейных) гаубиц. Тяжелой артиллерии в корпусах не было. Правда, перед войной появилась тенденция к созданию тяжелой полевой артиллерии, но тяжелые полевые трехбатарейные дивизионы (2 батареи 152-мм (шестидюймовых) гаубиц и одна - 107-мм (42-линейных) пушек) существовали как бы в виде исключения и органической связи с корпусами не имели.
Немногим лучше было положение и во Франции, имевшей 120 75-мм полевых пушек на 24-батальонный армейский корпус. Тяжелая артиллерия при дивизиях и корпусах отсутствовала и находилась лишь при армиях - общим количеством лишь в 308 орудий (120-мм длинные и короткие пушки, 155-мм гаубицы и новейшая 105-мм длинная пушка Шнейдера образца 1913 г.).
Русская 122-мм полевая гаубица образца 1910 г. на позиции
Организация артиллерии России и Франции являлась, прежде всего, следствием недооценки мощи винтовочного и пулеметного огня, а также фортификационного усиления противника. Уставы этих держав в начале войны требовали от артиллерии не подготовки, а лишь поддержки пехотной атаки.
Британия вступила в Первую Мировую войну также обладая совсем небольшим количеством тяжелых пушек. На вооружении английской армии состояли: с 1907г. - 15-фн (76,2-мм) полевые пушки BLC; 4,5-дм (114-мм) гаубица QF, принятая на вооружение в 1910 году; 60-фн (127-мм) пушка Mk1 образца 1905 года; 6-дм (152-мм) гаубица BL образца 1896 года. Новые тяжелые орудия начали поступать в британские войска уже в ходе войны.
В противоположность своим противникам, организация германской артиллерии строилась на верном предвидении характера грядущего военного столкновения. На 24-батальонный армейский корпус германцы имели 108 легких 77-мм пушек, 36 легких полевых 105-мм гаубиц (дивизионная артиллерия) и 16 тяжелых полевых 150-мм гаубиц (корпусная артиллерия). Соответственно, уже в 1914 году тяжелая артиллерия присутствовала на корпусном уровне. С началом же позиционной войны германцы создали и дивизионную тяжелую артиллерию, укомплектовав каждую дивизию двумя гаубичными и одной пушечной тяжелыми батареями.
Германская полевая 77-мм пушка на позиции
Из этого соотношения видно, что главное средство для достижения тактических успехов даже в полевом маневренном бою германцы видели в мощности своей артиллерии (почти треть всех имевшихся орудий - гаубицы). Помимо этого, германцы обоснованно учли не всегда нужную при настильной стрельбе повышенную начальную скорость снаряда (в этом плане их 77-мм пушка уступала французской и русской пушкам) и приняли в качестве калибра для легкой полевой гаубицы не 122-120-мм, как у своих противников, а 105 мм – то есть оптимальный (в сочетании относительной мощности и подвижности) калибр. Если 77-мм германская, 75-мм французская, 76-мм русская легкие полевые пушки примерно соответствовали друг другу (также как и 105-107-мм тяжелые полевые пушки противников), то аналогов германской 105-мм дивизионной гаубице русская и французская армии не имели.
Таким образом, к началу мировой войны в основу организации артиллерийских средств ведущих военных держав легла задача поддержки наступления своей пехоты на поле боя. Главные качества, предъявляемые к полевым орудиям – подвижность в условиях маневренной войны. Эта тенденция определяла и организацию артиллерии крупнейших держав, ее количественное соотношение с пехотой, а также пропорциональность легкой и тяжелой артиллерии применительно друг к другу.
Германская 150-мм гаубица
К началу войны Россия имела около 6,9 тыс. легких пушек и гаубиц и 240 тяжелых орудий (то есть соотношение тяжелой к легкой артиллерии – 1 к 29); Франция обладала почти 8 тыс. легкими и 308 тяжелыми орудиями (соотношение 1 к 24); Германия располагала 6,5 тыс. легких пушек и гаубиц и почти 2 тыс. тяжелых орудий (соотношение 1 к 3,75).
Указанные цифры наглядно иллюстрируют как взгляды на применение артиллерии в 1914 году, так и те ресурсы, с которыми каждая великая держава вступила в мировую войну. Первая мировая стала первой масштабной войной, во время которой большинство боевых потерь были нанесены артиллерией. По подсчетам экспертов, трое из пяти гибли от разрыва снарядов. Очевидно, что ближе всего к требованиям Первой мировой войны уже до ее начала находились германские вооруженные силы.
Источники:
Олейников А. "Артиллерия 1914г."
Первая мировая война стала эпохой расцвета гигантского орудия. Каждая страна-участник вооруженного конфликта стремилась создать свою сверхтяжелую пушку, которая бы превосходила по всем параметрам орудие врага. Вес таких гигантов мог доходить до 100 тонн, а масса одного снаряда превышать 1000 килограмм.
Предыстория
Сверхтяжелая артиллерия уходит корнями в античную эпоху. Так, в Древней Греции и Риме для разрушения стен фортов и крепостей применялись катапульты. Еще в XIV веке англичанами и французами стали использоваться пороховые пушки, которые стреляли огромными каменными или металлическими ядрами. Например, русская «Царь-пушка» 1586 года имела калибр 890 мм, а шотландская осадная пушка Mons Meg 1449 года выстреливала ядра диаметром в полметра.
В XIX века артиллерия начала стремительно развиваться и применяться во всех войнах. Стали образовываться специальные артиллерийские подразделения. Во времена Крымской войны (1853 - 1856 года) использовались гаубицы калибром до 8 дюймов. В 1859 году во время Сардинской войны французы впервые применили нарезные орудия (пушка Армстронга), которые по многим параметрам превосходили гладкоствольные.
Первую мировую войну по праву можно назвать артиллерийской. Если в русско-японской войне (1904 - 1905 года) от артиллерии в общей сложности погибло не больше 15% солдат, то в Первую мировую этот показатель составил целых 75%. К началу войны отмечался резкий дефицит тяжелого дальнобойного орудия. Так, Австро-Венгрия и Германия имели на вооружении небольшое количество 100-мм и 105-мм гаубиц, 114-мм и 122-мм пушки были у России и Англии. Но этого калибра было катастрофически недостаточно, чтобы эффективно поразить осаду врага. Именно поэтому все странны постепенно стали разрабатывать артиллерийское орудие огромного калибра.
1. Тяжелая 420-мм гаубица «Шкода», Австро-Венгрия
К началу Первой мировой войны австро-венгерский завод «Шкода» был крупнейшим производителем сверхтяжелых пушек. В 1911 году на нем была создана 305-мм гаубица, отвечающая всем последним европейским стандартам. Масса орудия была порядка 21 тонны, а длина ствола превышала 3 метра. Снаряд весом 282 килограмма мог поразить цель на расстоянии 9600 метров. Отличительной особенностью пушки была ее мобильность. В случае необходимости конструкцию орудия можно было разобрать на три составные части и перевезти на большое расстояние с помощью трактора.
В конце 1916 года концерном «Шкода» был создан настоящий гигант - 420-мм гаубица, общий вес которой превышал 100 тонн. Огромный сн.аряд весом 1100 килограмм летел на 12700 метров. Против такого орудия не могла устоять ни одна крепость. Тем не менее австро-венгерский гигант имел два существенных недостатка. В отличие от меньшего экземпляра гаубица не была мобильной и за час могла выстрелить только восемь снарядов.
2. «Большая Берта», Германия
Самой известной пушкой Первой мировой войны по праву считается легендарная немецкая «Большая Берта». Эту 43-тонную гигантскую мортиру назвали в честь тогдашней владелицы концерна «Крупп», который занимался производством сверхтяжелой артиллерии для Германии. Всего за период войны было сделано девять экземпляров «Большой Берты». 420-мм мортира могла перевозиться по железной дороге или в разобранном виде с помощью пяти тракторов.
Снаряд весом 800 килограмм поражал цель на внушительной дистанции в 14 километров. Пушка могла стрелять как бронебойными, так и фугасными снарядами, который при взрыве создавал воронку диаметром в 11 метров. «Большие Берты» участвовали в штурме Льежа в 1914 году, в осаде русской крепости Осовец и в битве за Верден в 1916 году. Один только вид гигантских гаубиц внушал страх и подрывал боевой дух у вражеских солдат.
3. 380-мм гаубица BL, Великобритания
Британцы ответили Тройственному союзу созданием целой серии сверхтяжелых орудий. Самым большим из них стала 380-мм осадная гаубица BL. Орудие было создано на базе уже имеющихся 234-мм пушек МК. Впервые гаубицы BL использовались морской пехотой Британского Адмиралтейства.. Несмотря на то, что подобные пушки обладали ошеломляющей убойной силой, они также имели целый ряд недостатков, из-за которых англичане в дальнейшем отказались от их разработки.
Перевозка орудия могла длиться несколько месяцев, а на обслуживание гаубицы необходимо было двенадцать солдат. Более того, 630 килограммовые снаряды летели с низкой точностью и на небольшое расстояние. Это привело к тому, что в начале войны было создано всего 12 экземпляров BL. Позже морская пехота передала 380-мм гаубицы береговой артиллерии, но и там им не сумели найти должное применение.
4. 370-мм мортира «Филло», Франция
Французы, также осознав необходимость в тяжелой артиллерии, создали собственную 370-мм мортиру, сделав акцент на мобильности. Пушка транспортировалась по специально оборудованной железной дороге к местам сражений. Внешне орудие не было громоздким, его вес был порядка 29 тонн. Тактико-технические характеристики у «Филло» были намного скромнее, чем у немецких и австрийских орудий.
Дальность выстрела тяжелым снарядом (416 килограмм) была всего лишь 8100 метров, а фугасным (414 килограмм) - 11 километров. Несмотря на свою мобильность, установка снаряда на поле боя было крайне трудоемкой задачей. По-сути труд артиллеристов ввиду низкой эффективности мортиры был неоправдан, но в то время «Филло» была единственной сверхтяжелой пушкой во Франции.
5. 305-мм гаубица, Российская империя
У России во времена Первой мировой войне дела со сверхтяжелой артиллерией обстояли несколько туго. Империи приходилось закупать гаубицы у Англии, так как до 1915 года в стране производились пушки с максимальным калибром в 114-мм. В июле 1915 года прошли испытания перовой в России сверхтяжелой 305-мм гаубицы. Всего в период войны Обуховским заводом было сконструировано около 30 экземпляров пушки образца 1915 года. Масса орудия составила 64 тонны, а вес снаряда - 377 килограмм при максимальной дальности полета в 13,5 километра. Была предусмотрена перевозка гаубицы по железной дороге.
Артиллерию называют «богом войны». Она создана и поныне существует на перекрестке многих наук. Издавна повелось, что высокое звание «артиллерист» подразумевает осведомленность в точных науках, умение быстро и безошибочно принимать решения. В книге прослеживается путь развития мировой и русской артиллерии, рассказывается о выдающихся достижениях русских конструкторов, создававших грозную боевую технику.
Артиллерия в Первой мировой войне
Не успели еще отзвучать выстрелы Русско-японской войны, как стали появляться грозные признаки новой вооруженной схватки между крупнейшими государствами мира. Империи Европы настойчиво стремились к переделу мира; каждый требовал себе почетного места среди других, наиболее сильных капиталистических государств.
Образовались две враждующие коалиции: Германия и Австро-Венгрия, с одной стороны, и Англия, Франция и Россия - с другой. Все крупные страны Европы усиленно готовились к кровавой бойне, невиданной еще по своим масштабам и ожесточенности. Она разразилась в 1914 г., превратив чуть ли не полмира в пылающий костер. Это была Первая мировая война 1914–1918 гг.
Накануне ее большинство военных теоретиков считали, что война предстоит исключительно маневренная и кратковременная. Предполагалось, что наступательные действия придется вести в обстановке, когда сам противник также будет в постоянном движении, сам будет непременно наступать, не прибегая к укрытиям. Так думали и верхи русской армии, вопреки опыту войны с Японией. А опыт этот показывал, что войска все более пользуются различными условиями местности, чтобы стать невидимыми, чтобы надежнее укрыться, - даже во время встречных боевых столкновений.
Подготовку к войне вели, исходя из идеи решительных наступательных действий. Оборона считалась чем-то предосудительным, даже позорным. Признавалась только так называемая активная оборона, назначение которой - расстроить огнем наступающего неприятеля, подорвать его силы, чтобы затем самому перейти в решительное наступление и разбить его.
Эти взгляды на характер грядущей войны наложили глубокий отпечаток на развитие русской артиллерии перед мировой войной. Подобно тому как царское правительство находилось в кабале у французских банков, так и высшие военные органы царской России были в плену теоретических взглядов французского генерального штаба. Главным образом у французских военных специалистов заимствовало высшее командование русской армии учение о маневренной и кратковременной войне вопреки урокам прошедших войн с Турцией и Японией. От французов же перешло в русскую артиллерию стремление к «единству калибра и снаряда». Известный французский артиллерист Ланглуа высказал идею, что армия должна быть вооружена в основном одним типом орудия. Поскольку считалось, что предстоит исключительно подвижная, маневренная война, то Ланглуа сделал вывод: все боевые задачи в такой войне может прекрасно разрешить скорострельная пушка сравнительно небольшого калибра, легко передвигаемая и стреляющая по наступающему противнику снарядами большой убойной силы. В качестве такого универсального орудия французы предлагали 75-миллиметровую пушку.
Подобные взгляды пришлись весьма по вкусу русскому военному министерству. Такое «единство калибра и снаряда», во-первых, удешевляло производство артиллерийской материальной части и, во-вторых, весьма упрощало обучение стрельбе и использование артиллерии в бою. А в военном министерстве соображения финансовой экономии считались часто куда важнее технической и тактической целесообразности.
В русской артиллерии уже имелась такая пушка, которая могла бы стать, согласно взглядам Ланглуа, универсальным орудием. Это была 76-миллиметровая скорострельная пушка образца 1902 г. Созданная талантливыми русскими артиллеристами-изобретателями, эта пушка отличалась очень высокими качествами. По тому времени она была одной из лучших среди подобного типа и с честью выдержала боевое испытание в Русско-японской войне.
76-миллиметровая пушка посылала свои снаряды с большой начальной скоростью по очень отлогой траектории. Благодаря этому она наносила серьезные поражения при стрельбе шрапнелью по целям, расположенным на открытой местности. Сила шрапнельного огня была настолько велика, что одна русская батарея могла в несколько минут буквально уничтожить неосторожно открывшийся батальон пехоты или даже целый полк кавалерии. 76-миллиметровая пушка отличалась и большой скорострельностью - до двадцати выстрелов в минуту.
Слепое преклонение перед заграничной военной мыслью, чрезмерное увлечение несомненно отличными качествами 76-миллиметровой пушки и соображения финансовой экономии приводили к тому, что военные верхи царской России оставались глухими к предостерегающему голосу отдельных специалистов, ссылавшихся на опыт предшествующих войн - Русско-турецкой и Русско-японской. Во время этих войн на практике, на полях сражений, уже не раз доказывалось, что нельзя обойтись лишь одним типом артиллерийского орудия, что, помимо скорострельной полевой пушки, необходимо еще иметь в достаточном количестве орудия навесного огня - гаубицы и тяжелую артиллерию. И тем не менее накануне мировой войны русское военное министерство все еще гонялось за призрачным идеалом: вооружить полевую артиллерию орудием единого калибра с единым снарядом.
Между тем 76-миллиметровая полевая пушка, столь могущественная при поражении открытых целей, была исключительно слабой при стрельбе по скрытым целям. Ее шрапнельный огонь оказался совершенно бессильным для разрушения полевых укрытий. Стоило людям, попавшим под шрапнель 76-миллиметровой пушки, залечь и набросать перед собой головной окоп в 60–70 сантиметров высотой, как они уже были почти в безопасности. Огонь 76-миллиметровой пушки не мог смести искусственные препятствия, так как ударное и разрушительное действие ее шрапнельного снаряда невелико.
Был и еще один недостаток у 76-миллиметровой пушки, который мешал ее полному использованию в новых условиях полевой войны. Очень большая настильность огня ограничивала возможность стрельбы через головы своей пехоты. Батареи 76-миллиметровых пушек приходилось располагать далеко позади пехоты - не ближе одного километра - и прекращать стрельбу по передовым линиям противника, когда атакующей пехоте оставалось еще пройти 300–400 метров.
Опыт Русско-японской войны показал, что наиболее действенное средство для поражения укрытого противника - это гаубица. Крутая траектория полета ее снарядов позволяет поражать навесным огнем противника даже в то время, когда он не показывается из-за укрытия. А мощные снаряды гаубиц крупного калибра дают возможность разрушать весьма прочные полевые укрепления.
Перед мировой войной в русской артиллерии была принята на вооружение 122-миллиметровая гаубица образца 1909 г. Она во многом превосходила подобную же гаубицу, имевшуюся на вооружении в австро-германской артиллерии. Шрапнельные пули русской гаубицы довольно хорошо поражали укрывшегося противника. Кроме того, гаубица могла стрелять еще и гранатами с мощным разрывным зарядом. Благодаря этому огонь 122-миллиметровой гаубицы действовал весьма разрушительно на полевые укрепления. Но 122-миллиметровых гаубиц было очень немного. Здесь явно сказалось пренебрежение военных верхов к орудиям навесного огня.
В русской армии имелась еще горная 76-миллиметровая пушка образца 1909 г., выпускавшаяся Путиловским заводом. Эта пушка посылала свои снаряды сначала по довольно настильной траектории, а к концу полета ее снаряды падали по очень крутой линии. Такая стрельба необходима в условиях горной войны, когда снаряды должны перебрасываться за крутые склоны.
76-миллиметровая пушка являлась, по существу, гаубицей. К тому же она отличалась чрезвычайной легкостью и поэтому могла быстрее передвигаться. Горную пушку можно было с успехом использовать в обычном полевом бою, как вполне пригодную для маневрирования и совместных действий с пехотой. Таким образом, горная пушка могла восполнить до некоторой степени недостаток в орудиях навесного огня и заменить собой 76-миллиметровую полевую скорострельную пушку в тех случаях, когда пришлось бы поражать хорошо укрывшегося противника. Сделать это было тем более легко, что обе пушки стреляли одним и тем же снарядом. Однако и в этом случае проявилась недооценка высшими военными кругами всего значения орудий навесного огня в предстоящей войне: к началу мировой войны в русской армии горных пушек насчитывалось еще меньше, чем 122-миллиметровых гаубиц.
Не следует, однако, думать, что такое отношение военного министерства и генерального штаба к проблемам вооружения армии разделялось всеми артиллеристами. На самом деле между творческими устремлениями лучших артиллеристов и официально принятым мнением существовал трагический разрыв. В армии было немало выдающихся и талантливых специалистов, которые прекрасно понимали, какие новые задачи ставит перед артиллерией современная война. Они прилагали все усилия к тому, чтобы улучшить техническое вооружение. Но часто вся их энергия уходила на бесплодную борьбу с косностью, неповоротливостью и гнилостью государственной и военной машины.
Усовершенствование конструкций орудий, снарядов и материальной части, ближайшее рассмотрение изобретений, руководство исследованиями и опытами в области артиллерийского дела - все это возлагалось на Артиллерийский комитет при Главном артиллерийском управлении. Среди членов этого комитета было большое количество ученых и специалистов, получивших известность не только в России, но и далеко за ее пределами. Многие члены Артиллерийского комитета были профессорами Артиллерийской академии и других высших учебных заведений. Некоторые имели звание академиков, - и не только российской Академии наук, но и академий Парижа и Лондона. Технический уровень русских артиллеристов стоял очень высоко, особенно в теоретическом отношении.
Для разрешения тех или иных сложных вопросов в Артиллерийский комитет приглашались наиболее крупные специалисты того времени - ученые, исследователи, производственники. Это давало возможность использовать для развития артиллерии новейшие достижения науки и техники.
Однако, несмотря на все это, инициатива новых изобретений редко исходила из недр Артиллерийского комитета. А те предложения, которые выдвигал комитет, часто либо вовсе не проводились в жизнь, либо же проводились в извращенном виде.
Представители власти, и в первую очередь военный министр Сухомлинов, явно покровительствовали крупным заграничным фирмам, владеющим мощными военными заводами, - Шнейдеру во Франции, Круппу в Германии, Виккерсу в Англии. Им отдавалось предпочтение даже в тех случаях, когда какое-нибудь предложение, исходившее от русского завода или изобретателя-артиллериста, было явно лучше и целесообразнее заграничного. Разумеется, все это ставило тяжелые преграды перед развитием русской артиллерии и глушило изобретательскую инициативу.
В какие условия работы были поставлены русские артиллеристы царскими властями, видно хотя бы из следующего примера. Тотчас же после Русско-японской войны при Главном артиллерийском управлении возникла специальная комиссия по изучению опыта этой войны. В комиссию входили весьма крупные и авторитетные артиллеристы того времени. Они внесли целый ряд важных предложений о реорганизации русской артиллерии на основе боевого опыта. Особенно остро встал вопрос о гаубицах и полевой тяжелой артиллерии. Комиссия настаивала на том, что необходимо возможно быстрее вооружить русскую армию дальнобойными пушками и гаубицами крупного калибра, стреляющими снарядами большой разрушительной силы. При этом подчеркивалось, что боеспособность русской армии в новых условиях войны может быть более или менее удовлетворительной только в том случае, если каждый корпус будет располагать по крайней мере двумя батареями 152-миллиметровых гаубиц и одной батареей 107-миллиметровых дальнобойных пушек. Военное министерство и генеральный штаб предложение комиссии формально приняли. Но даже спустя десять лет, то есть к началу мировой войны, намеченная программа была выполнена в совершенно ничтожной степени: тяжелых гаубиц и дальнобойных пушек насчитывалось так мало, что их можно было придавать только целым армиям, состоящим из нескольких корпусов.
Еще более преступное отношение военные верхи проявили к тяжелой артиллерии осадного типа. Опыт Русско-японской войны показал, что ни одно русское осадное орудие не удовлетворяет новым требованиям. Но генеральный штаб, отуманенный эффектными идеями о маневренном, наступательном характере предстоящей войны, не придавал серьезного значения тяжелой артиллерии осадного типа. Считалось, что осадная артиллерия, вследствие своей тяжести и громоздкости, будет только связывать маневренные действия войск. А для разрушения неприятельских крепостей и опорных пунктов считали возможным брать тяжелую артиллерию из своих крепостей, которые при наступлении оставались бы в тылу, вне угрозы со стороны неприятеля. Поэтому в мобилизационном расписании генеральный штаб даже не предусмотрел вовсе осадной артиллерии.
Установка генерального штаба усиленно поддерживалась военным министром Сухомлиновым и, конечно, пришлась по душе министерству финансов, так как отпадала необходимость в особых ассигнованиях на создание тяжелой артиллерии осадного типа.
В годы Первой мировой войны выяснилось, почему Сухомлинов поддерживал такие нелепые взгляды. Сухомлинов предал свою родину. Он был связан с немецкими шпионами и, где мог, проводил безнаказанно политику «разоружения» России в интересах ее будущего противника - Германии. Сухомлинов всячески зажимал военную изобретательскую мысль и нарочно ставил вооружение русской армии в зависимость от иностранных заводов, в частности от немецкого заводчика Круппа. Сухомлинов добился того, что как раз накануне мировой войны начали упраздняться русские крепости, которые должны были сдерживать напор германских войск, если бы они вступили на территорию России. Разрушение крепостей происходило под предлогом устарелости, но в число «устарелых» отнюдь не случайно попали и такие первоклассные крепости, как Новогеоргиевск и другие. Многие крепости пришлось спешно восстанавливать уже во время войны.
К началу мировой войны русская артиллерия в техническом отношении оказалась вооруженной много слабее артиллерии ее противников.
Много легенд ходило о германской тяжелой гаубице под названием «Толстая Берта», которая появилась у немцев во время мировой войны и долгое время была предметом их гордости. Калибр ее 420 миллиметров; мощный снаряд весил 800 килограммов. Это - орудие сильного разрушающего действия, перед которым не могли устоять самые прочные полевые и крепостные сооружения.
Об этом знают многие, но немногие знают о следующем факте. В 1912 г. на острове Березань в Черном море проходили опытные стрельбы русской артиллерии. Испытывалась новейшая тяжелая гаубица Шнейдера калибром в 280 миллиметров. Опытная стрельба показала, что эта гаубица не может разрушать прочные железобетонные укрепления.
Артиллеристы убедились, что для этой цели необходимо орудие более крупного калибра. В начале 1913 г. такая гаубица была сконструирована членом Артиллерийского комитета Дурляховым совместно с группой инженеров Металлического завода в Петербурге. Это была мощная гаубица калибром 420 миллиметров. Все расчеты убеждали, что действие ее даже на наиболее мощные укрепления будет необычайно сильным. Однако в России не нашлось завода, который взялся бы изготовлять такие орудия. Военное министерство, разумеется, не очень спешило с реализацией этого изобретения. Оно передало заказ на один опытный экземпляр гаубицы французскому заводу Шнейдера. И здесь не слишком торопились с его выполнением. Опытный экземпляр гаубицы сделали уже во время войны, но русской армией он так и не был получен.
Между тем в Германии стало известно об опытах на Березани и о проектировании русскими артиллеристами мощной гаубицы. И есть все основания думать, что немцы поторопились сделать из этого соответствующие выводы… Таким образом, не может идти никакой речи об оригинальности изобретения германской «Толстой Берты»; очевидно, что немецким артиллеристам особенно хвастать и гордиться этой гаубицей не приходится.
Только подозрительная неторопливость военного министерства помешали русским артиллеристам выставить на поля сражений осадную гаубицу, оказавшуюся столь необходимой во время мировой войны.
Немногим лучше была и судьба изобретения талантливого русского артиллериста В. Тарновского. Он предугадал ту огромную роль, которую сыграет впоследствии военная авиация, и еще задолго до войны предложил оригинальную конструкцию специальной зенитной пушки. Но и к этому предложению не отнеслись с должным вниманием. Тарновский в конце концов уступил свою идею Путиловскому заводу, на котором он с большим запозданием приступил к проектированию пушки совместно с инженером завода Лендером. Первые четыре зенитных орудия Тарновского и Лендера были изготовлены лишь в марте 1915 г.
Каждая крупная война вносит что-нибудь новое в военное искусство. Но ни одна война не принесла столько неожиданностей, как мировая. Она опрокинула многие предположения и теории, она поставила такие вопросы, перед которыми буржуазное военное искусство на долгое время оказалось совершенно бессильным.
Расчеты всех воюющих стран на исключительную маневренность и кратковременность войны совершенно не оправдались. Маневренный период войны закончился довольно быстро. Необычайно возросшая сила огня заставила войска зарыться глубоко в землю, возвести в поле непрерывную линию прочнейших укреплений и перейти к длительной позиционной борьбе.
Много нового внесла империалистическая мировая война и в развитие артиллерии. Никогда роль этого рода войск не была так велика, как на полях сражений 1914–1918 гг. Ни одна операция, ни одно наступление, ни один бой оборонительного характера не могли быть успешно осуществлены без достаточного сосредоточения артиллерийского огня. Судьбы многих сражений решались исключительно артиллерией. Мощь артиллерийского огня увеличивалась настолько, что часто ничто не могло устоять перед ним - ни земляные укрепления, ни железобетонные убежища, ни стальная броня, ни воля и выдержка солдат воюющих армий.
Никогда на полях сражений не было так много орудий, как в Первую мировую войну. Во время своего наступления в Галиции, осенью 1914 г., русские сосредоточили для генерального сражения, решившего исход операции, более полутора тысяч орудий. А во время неудачной попытки немцев, в конце того же года, разбить русские армии под Лодзью с обеих сторон участвовало почти три тысячи орудий. Невиданных размеров достигало массирование артиллерии в позиционный период войны, особенно на западноевропейском театре. Некоторые сражения в этой войне можно смело назвать артиллерийскими. В 1917 г. для прорыва германских позиций у Мальмезона французы сосредоточили на очень небольшом протяжении 1860 орудий. На участке главного удара насыщение артиллерией было настолько велико, что на каждые четыре с половиной метра приходилось по одному орудию.
Расход снарядов во время войны достиг неслыханной величины. В боях под Верденом, с 13 по 27 августа 1917 г., было выпущено 4 миллиона снарядов. Их общий вес достиг 120 тысяч тонн. На каждый метр фронта приходилось по 6 тонн металла! Бывали сражения в мировую войну, в которых расход снарядов достигал одного миллиона лишь за один день, - это примерно столько же, сколько израсходовала снарядов Россия за всю Русско-японскую войну.
С первых же месяцев войны стало ясно, что стремление к «единству калибра и снаряда» было неверным. Скорострельная 76-миллиметровая пушка далеко не могла разрешить все те новые задачи, которые поставила перед артиллерией мировая война. Потребовались орудия самых разнообразных типов и калибров - и в большом количестве. Нужны были и скорострельные пушки, и полевые орудия навесного огня - гаубицы, и дальнобойные пушки, и тяжелые гаубицы осадного типа. Понадобились также и специальные орудия ближнего боя - для траншейной войны, и зенитные орудия - для борьбы с воздушным врагом, а также легкие штурмовые орудия - для непосредственного сопровождения пехоты в бою. Особенно остро ощущалась потребность в тяжелой артиллерии, снаряды которой могли бы разрушать искусственные препятствия и прочные земляные и железобетонные укрытия.
Русские артиллеристы не располагали тем обилием и разнообразием технических средств, какие имелись у их главного противника - германцев.
Орудия русской артиллерии по своим боевым качествам нисколько не уступали однотипным орудиям Германии и Австрии, но почти во всех сражениях австро-германская артиллерия численно превосходила русскую. Каждый германский корпус имел 160 орудий, в том числе 35 гаубиц. А в русском корпусе насчитывалось всего 108 орудий, и в том числе 12 гаубиц. Тяжелой артиллерией русские корпуса не располагали вовсе, а в каждом германском корпусе было четыре тяжелые батареи.
Во время неудачного наступления немцев в конце 1914 г. на левобережную Польшу они имели во всех боях количественное превосходство в артиллерии. В бою у Влацславска у русских было 106 орудий, а у немцев - 324; в бою у Кутно у русских 131 орудие, а у немцев - до 400 и т. д. И так почти во всех сражениях. Это огромное несоответствие в насыщенности боевой техникой приходилось восполнять артиллеристам искусством своей стрельбы.
Для всех воюющих государств оказался неожиданным тот грандиозный размах, который приняла мировая империалистическая война. Она потребовала применения колоссального количества самых разнообразных технических средств. Расход огневых припасов превзошел в огромной степени все довоенные расчеты и показал ничтожность мобилизационных запасов мирного времени. Стало очевидным, что армии должны быть насыщены боевой техникой в несравненно больших масштабах, чем намечалось накануне войны. При этих условиях работа тыла, промышленности, состояние всей экономики страны, конечно, играли решающую роль. Все государства начали спешно перевооружать свои войска более современной, мощной техникой.
Устанавливая размеры запасов артиллерийских снарядов, военное министерство исходило из следующих соображений. За всю войну с Японией русские израсходовали в среднем по 720 выстрелов на каждую 76-миллиметровую пушку. Новая война должна потребовать большего количества снарядов. И военное министерство установило для будущей войны повышенную норму - по 1 000 выстрелов на пушку в течение года. К тому же генеральный штаб, увлеченный идеями кратковременной войны, собирался воевать не более полугода. Поэтому военное министерство благодушно полагало, что артиллерия обеспечена снарядами на все время войны с большим запасом. Не нарушал этого благодушного настроения и тот факт, что комплект снарядов для легких гаубиц к началу войны был готов далеко не полностью, а для полевых тяжелых орудий имелась только половина положенных запасов. Верхи армии не тревожились, убежденные в том, что участь войны решится быстрыми ударами в полевых маневренных сражениях, где главную роль будут играть 76-миллиметровые пушки.
Действительность жестоко разбила все эти расчеты и предположения. Уже в конце первого месяца войны начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру, что артиллерия действует успешно, но что «положение в отношении снабжения пушечными патронами критическое». А в начале сентября 1914 г. главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта срочно телеграфировал Николаю II, что вынужден приостановить боевые операции на всем фронте, пока не будут пополнены запасы 76-миллиметровых пушечных патронов.
К концу 1914 г. запас 76-миллиметровых снарядов иссяк. А пополнить его не представлялось возможным, так как мобилизация русских заводов, изготовлявших снаряды, не была заблаговременно подготовлена и производительность они имели крайне низкую. Сухомлинов выполнял задание немецкой разведки - сорвать снабжение фронта снарядами, не давать фронту пушек, не давать винтовок.
В начале 1915 г. недостаток 76-миллиметровых снарядов чувствовался настолько остро, что расход их в день боя приходилось ограничивать 5-10 выстрелами на пушку. Под угрозой предания военному суду командиры батарей и артиллерийских дивизионов должны были неукоснительно выполнять это предписание. Разумеется, в таких условиях нельзя было и помышлять о наступлении.
Снарядный голод в русской армии уменьшился до некоторой степени лишь к 1916 г., к третьему году войны. К тому времени в верхних эшелонах власти убедились в подрывной деятельности Сухомлинова. Кроме того, русские предприниматели-патриоты мобилизовали все внутренние ресурсы страны для военных нужд, и начало прибывать также вооружение, заказанное иностранным заводам. Однако, заметим, до конца войны Россия так и не смогла снабдить свою армию достаточным количеством снарядов.
С переходом к позиционной войне стало особенно остро не хватать снарядов для гаубичной и тяжелой артиллерии. А именно в позиционных условиях особенно важен огонь гаубиц и тяжелых орудий, так как никакое продвижение вперед невозможно, если предварительно не разрушены оборонительные укрепления противника и не подавлены его огневые точки, спрятанные в прочных укрытиях.
Таким образом, русским артиллеристам в течение почти всей войны приходилось считаться с недостатком снарядов и часто ограничивать из-за этого свои действия. В результате русская артиллерия израсходовала во время мировой войны значительно меньше снарядов, чем артиллерия других стран. За все годы войны русские артиллеристы выпустили не более 50 миллионов снарядов всех калибров, включая и снаряды химические. Расход этот был огромным, даже непосильным для того состояния, в каком находилась тогда экономика царской России. Но если сравнить эту цифру с расходом снарядов в других воюющих странах, то она покажется весьма небольшой. Английская артиллерия выпустила за время войны 170 миллионов снарядов, германская - 272 миллиона, а французская артиллерия израсходовала снарядов только двух калибров (75-миллиметровых и 150-миллиметровых) почти 200 миллионов.
Грандиозные масштабы мировой войны сказались не только на количестве расходуемых снарядов. Потребовалось и значительное увеличение числа орудий. Артиллерии пришлось решать самые разнообразные задачи. Артиллерия должна была останавливать наступление неприятельской пехоты и обращать ее в бегство; артиллерия должна была расчищать путь своей наступающей пехоте, подавлять артиллерийский огонь противника, разрушать его проволочные заграждения и все другие искусственные препятствия, уничтожать пулеметные гнезда, лишать неприятельскую пехоту, сидящую в окопах, ее обороноспособности; громить глубокие тылы противника, склады, станции, штабы; артиллерия должна была бороться с неприятельской авиацией… Трудно сказать, чего не должна была делать артиллерия во время мировой войны.
Общее количество орудий во время войны увеличилось в России в полтора раза, а во Франции и Германии - в три раза.
В русской армии тяжелая артиллерия особого назначения насчитывала более 600 орудий разных образцов и калибров. Среди них были и 120-миллиметровые дальнобойные пушки, и 152-миллиметровые гаубицы, и орудия очень крупных калибров, как, например, 280-миллиметровые гаубицы Шнейдера, 305-миллиметровые гаубицы Виккерса и Обуховского завода, и др. В состав ТАОН входили также несколько зенитных пушек Тарновского и большое количество английских и французских минометов. Помимо этого, ТАОН были приданы саперный батальон, железнодорожная рота, авиационные и воздухоплавательные отряды.
В состав ТАОН входили 152-миллиметровые береговые пушки Канэ, стрелявшие на расстояние до тринадцати с лишним километров, и 120-миллиметровые пушки Обуховского завода с дальностью стрельбы в 14,4 километра. Обуховские 305-миллиметровые гаубицы стреляли снарядами весом почти в 400 килограммов на расстояние до 13 километров. Снаряды 305-миллиметровых гаубиц имели большой разрывной заряд, и поэтому разрушительное действие их было весьма внушительным.
Пушки Канэ и гаубицы Обуховского завода перевозились только по железной дороге. Часть орудий ТАОН передвигалась при помощи тракторов, а некоторые пушки перевозились в разобранном виде конной тягой, и затем их собирали уже непосредственно на самой позиции.
Самой дальнобойной в русской армии была 254-миллиметровая береговая пушка. Она стреляла на двадцать с лишним километров. Несколько таких пушек, взятых из береговых крепостей, находились на австро-германском фронте. Особая железнодорожная платформа служила для каждой пушки лафетом, откуда она и стреляла. Огонь с платформы можно было вести лишь в направлении железнодорожного пути. Поэтому приходилось к основному рельсовому пути подстраивать ответвления, чтобы повернуть орудие в направлении обстрела.
Во время стрельбы рельсовый путь укрепляли дополнительными шпалами, так как путь оседал вследствие огромного давления при выстреле.
Мировая война создала новый вид артиллерии - так называемую траншейную артиллерию. Она состояла из бомбометов, минометов и штурмовых пушек. Еще во время Русско- японской войны, когда стали широко применяться окопы и траншеи, войска сами начали изготовлять кустарные орудия ближнего боя. Это были орудия с очень коротким дулом, посылавшие снаряды большой разрывной силы по весьма крутой траектории. Назвали их минометами.
Дальность стрельбы минометов очень небольшая, но такие орудия весьма удобны для поражения противника, спрятавшегося в окопах и траншеях.
Во время мировой войны траншейные орудия ближнего боя получили очень большое распространение. Бомбометы предназначались главным образом для поражения живых целей. Пехота применяла их в тех случаях, когда не представлялось возможным использовать почему-либо легкую полевую артиллерию, а одного огня винтовок или пулеметов было недостаточно. Минометы же вводились в дело для разрушения блиндажей, окопов и различных заграждений. К концу войны в русской армии насчитывалось 14 тысяч минометов-бомбометов, 4 500 легких минометов и только 267 тяжелых минометов, - последних явно не хватало, а легких бомбометов было уже больше, чем требовала армия.
Для сопровождения пехоты во время атаки и последующего закрепления ее на взятых участках неприятельской позиции понадобились специальные орудия. Полевая 76-миллиметровая пушка не могла всюду продвигаться за своей пехотой: для этого она была слишком тяжела, при перевозке ее требовалась запряжка из шести лошадей. Нужны были значительно более легкие и подвижные орудия, которые могли бы перекатывать вручную двое-трое человек. Такие орудия стали постепенно появляться в русской армии. Они находились в распоряжении самой пехоты и служили главным образом для подбития и уничтожения пулеметов и легких орудий противника. Если их не выводили своевременно из строя, они наносили огромные потери атакующей пехоте и лишали ее наступательного порыва.
Русская штурмовая артиллерия имела довольно пестрый состав. Здесь были и пушки, взятые из морского флота, и так называемые «короткие горные пушки», и пушки, взятые из крепостей, и, наконец, некоторое количество мелкокалиберных пушек в 47 и 37 миллиметров. Среди последних высокими боевыми качествами отличалась 37-миллиметровая пушка системы русского изобретателя Розенберга.
В целом штурмовой артиллерии явно не хватало. Штурмовых орудий было примерно в пять раз меньше, чем их требовалось. Технологически слабая промышленность России не могла быстро справиться с освоением производства новых видов оружия.
Во время мировой войны широко развилась военная авиация. Вначале самолеты служили только для разведки и корректирования артиллерийской стрельбы. Затем их приспособили к бомбометанию и пулеметному обстрелу земных целей.
Угроза с воздуха стала весьма серьезной.
Россия, как и другие государства, оказалась неподготовленной к борьбе с воздушным врагом. Пришлось поспешно изыскивать артиллерийские средства, которые могли бы отражать налеты вражеских аэропланов. В первое время на фронте пытались обстреливать самолеты из полевых 76-миллиметровых пушек. Для этого под хоботом их лафета подкапывали небольшой ровик, чтобы задрать дуло орудия как можно выше. Но это давало очень слабый эффект, тем более что высота и скорость полета аэропланов непрерывно возрастали.
Тогда стали приспосабливать для зенитной стрельбы морские скорострельные пушки калибром в 75 миллиметров. Они вели все же более эффективную стрельбу по аэропланам, чем простые полевые пушки. Наконец, в марте 1915 г., с большим запозданием, изготовили первые зенитные пушки Тарновского. Но это была капля в море. Производство специальных зенитных орудий было очень сложным делом. Поэтому рассчитывать на быстрое изготовление большого количества таких пушек не приходилось. Чаще всего прибегали к устройству кустарных установок, при помощи которых можно было бы вести зенитную стрельбу из обычных полевых 76-миллиметровых пушек. Такие установки изготовлялись средствами войсковых частей. И в этой области русские артиллеристы проявили немало изобретательности. Наиболее простыми приспособлениями были всякого рода тумбы, на которые пушки устанавливались так, чтобы дуло орудия смотрело как можно выше. А к концу войны был сконструирован даже специальный станок для зенитной стрельбы системы Б.Н. Иванова. Этот станок имел круговой рельс, который позволял во время стрельбы вращать орудие по кругу и следовать дулом за движением самолета.
Большинство противоаэропланных установок передвигалось в разобранном виде с помощью конной тяги. В тех же местах, которые подвергались систематическим налетам воздушного противника, расставлялись неподвижные зенитные батареи более сложного устройства. Наконец, для быстрой переброски зенитных пушек в тот или иной район приспосабливались автомобили. Каждая такая «автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту» состояла из четырех зенитных пушек Тарновского.
Пушки устанавливались на специально для этого приспособленных бронированных автомобилях. Стальная броня предохраняла шоферов, орудийную прислугу и жизненные части машины от шрапнельного и дальнего ружейного огня. Автомобили служили одновременно и зарядными ящиками. Кроме того, за каждой батареей следовало по 4 бронированных автомобиля, исключительно для перевозки снарядов, бензина и масла. Три легковых автомобиля перевозили командиров батареи и связистов; разведчики при такой батарее передвигались на мотоциклетах; и, наконец, всю эту кавалькаду замыкала кухня-цейхгауз, также установленная на автомобиле.
Автомобильные зенитные батареи представляли собой уже довольно совершенное, по тому времени, боевое оружие для борьбы с воздушным врагом. Однако за все время войны удалось сформировать всего лишь 9 автомобильных батарей - число совершенно ничтожное по масштабам мировой войны. А всего к концу войны на фронте насчитывалось не более 70 орудий системы Тарновского.
Да, русские артиллеристы во время мировой войны были значительно хуже снабжены новейшей боевой техникой, чем их противники - австро-германцы. Но зато русские артиллеристы стреляли очень метко. И нередки были случаи, когда высокое искусство стрельбы восполняло недостаток в орудиях и снарядах. Русские артиллеристы умели добиваться больших результатов при малых средствах.
Война с Японией подтвердила безусловную необходимость стрельбы с закрытых позиций при помощи угломера. После окончания этой войны русские артиллеристы принялись совершенствоваться в искусстве такой стрельбы. Вскоре все командиры батарей не только прониклись уважением к угломеру, но и вполне овладели его применением в самых различных условиях. К началу мировой войны русские артиллеристы умели стрелять с закрытых позиций превосходно. В этом отношении австро-германцы сильно отстали от русских артиллеристов. В маневренный период войны австро-германские артиллеристы занимали преимущественно полуоткрытые или совсем открытые позиции. Они часто пробовали лихо выехать со своей батареей на вершину какого-нибудь холма или пригорка и за это столь же часто были жестоко биты искусным огнем русской артиллерии. Австро-германским артиллеристам пришлось переучиваться во время войны, заимствуя русские приемы закрытого расположения батарей, а отчасти и правила стрельбы.
Артиллеристы были наиболее образованной и передовой частью русской армии. Младший офицерский состав получал в специальных училищах весьма солидную подготовку. Большинство командиров не только хорошо знали свое дело, но и имели достаточно обширные познания и в других областях науки, особенно в области математики и химии.
Рядовой артиллерийский состав набирался из наиболее грамотных и толковых людей. Помимо этого, общая работа по овладению сложной техникой, где каждое орудие представляет собой своеобразный производственный агрегат, вырабатывала у рядовых артиллеристов коллективный дух товарищеской спайки и взаимной поддержки. Недаром среди них было распространено мнение, будто происхождение слова «артиллерия» связано с тем, что артиллеристы работают «артелью».
Наиболее основательно были подготовлены фейерверкеры (младший командный состав). Они великолепно управляли всей работой орудийного расчета и могли в случае необходимости заместить командира артиллерийского взвода. Фейерверкеры не только прекрасно знали свое дело, как практики, но и разбирались в теоретических основах артиллерийской стрельбы.
Старшие командиры получали боевую подготовку в офицерской артиллерийской школе. Эта школа сыграла в свое время большую роль в воспитании основной массы русских артиллеристов на уровне современных требований войны. Через школу проводились в жизнь новые идеи в области артиллерийской тактики, техники и правил стрельбы. Всякий старший командир, перед тем как он получал в командование батарею, дивизион или батальон крепостной артиллерии, проходил курс офицерской школы.
Обучение в этой школе было поставлено очень хорошо. Много внимания уделялось практическим занятиям и стрельбам. В этом отношении русская офицерская школа выгодно отличалась от таких же школ в других странах, где преобладал чисто теоретический, лекционный метод обучения. Школа имела свой отлично оборудованный полигон возле города Луги. Полигон позволял производить стрельбы из орудий любых калибров, а также осуществлять самое различное маневрирование. Местность на полигоне сильно пересеченная и потому очень удобная для проведения самых разнообразных боевых учений. Полигон был оборудован механическими мишенями. Одни из них давали о себе знать световыми или дымовыми вспышками, другие опускались и подымались с помощью специальных тросов, а третьи даже могли механическим путем передвигаться с одного места на другое. Все это приближало обстановку учебной стрельбы к условиям действительного боя.
Старшие командиры, прошедшие эту школу, в совершенстве владели искусством стрельбы с закрытых позиций и достаточно хорошо разбирались в тактических вопросах применения артиллерии в бою.
К сожалению, такой оценки нельзя дать общевойсковым начальникам русской армии. В большинстве своем они не понимали свойств и задач артиллерии и потому не могли часто использовать ее как следует. В мировую войну нередки были случаи, когда артиллеристы поступали в бою по собственному усмотрению и по собственной инициативе осуществляли те или иные боевые задачи.
Русские артиллеристы готовились вести мировую войну в решительном наступательном духе. Они прекрасно понимали, что при современных условиях боя обстановка быстро изменяется и не всегда есть время ждать приказаний свыше. Артиллерийский начальник должен в этих случаях принимать самостоятельные решения. В бою часто бывает так, что случай для выгодного действия артиллерии представляется внезапно, исход дела решается минутами, а свойства артиллерии как раз позволяют наносить поражение в самый короткий срок. Поэтому русские артиллеристы придавали большое значение всякому проявлению личной инициативы, решительности и быстроты действий.
Ярким примером такого решительного наступательного действия могут служить маневры русской конной артиллерии. От конной артиллерии особенно требовались большая подвижность и быстрое ведение стрельбы. Всеми мерами стремились развивать у конных артиллеристов лихость и безудержный порыв вперед.
Во время маневров русские конные артиллеристы проделывали, например, такой эффектный и смелый прием. Как только кавалерия перестраивалась в боевой порядок, конные батареи выскакивали на полном карьере с какого-нибудь фланга, опережая свою кавалерию. Затем орудия быстро снимались с передков и по наступающей коннице противника открывался внезапный беглый огонь. Для исполнения такого маневра и открытия беглого огня конным артиллеристам требовалось не более двух минут. Своя кавалерия, идущая в атаку, быстро закрывала собой несущуюся навстречу неприятельскую конницу, и после этого огонь конных батарей переносился на артиллерию и пулеметы противника.
Опыт маневренного периода мировой войны подтвердил, что в основном подготовка русских артиллеристов была вполне правильной. Мировая война на русском фронте началась встречными сражениями на границах России с Германией и Австрией. Широкие пограничные пространства, не стеснявшие действия войск, позволяли осуществить самые смелые маневры. В то время русские артиллеристы имели дело преимущественно с открытой живой силой противника или с легкими полевыми укреплениями. Боевых припасов еще хватало, и артиллеристам не приходилось экономить. Огонь русской артиллерии был ужасающим, а искусство стрельбы не оставляло желать лучшего. Недаром 76-миллиметровую пушку прозвали «косой смерти».
В самом начале войны русские войска вторглись в Германию и захватили часть Восточной Пруссии. Во время этого наступления разыгралось Гумбиненское сражение.
20 августа 1914 г. сильные части 17-го германского корпуса генерала Макензена атаковали две русские дивизии. Силы встретились неравные. У Макензена было значительно больше пехоты и больше артиллерии, причем он имел в своем распоряжении и тяжелые орудия, которых у русских на этом участке фронта не было вовсе.
Сначала германские батареи открыли ураганный огонь. Они выпустили огромное количество снарядов самых разнообразных калибров. Затем германская пехота двинулась вперед и врезалась клином между двумя русскими дивизиями. Этим и воспользовались немедленно русские артиллеристы: они открыли по наступающим германцам флангово-перекрестный огонь с двух сторон - двумя батареями с севера и двумя батареями с юга. Шрапнель 76-миллиметровых пушек осыпала пулями наступающие цепи противника. Немецкая пехота понесла огромные потери.
Спустя три часа ее жалкие остатки бросились в полном беспорядке назад, оставляя на поле боя раненых и убитых.
Вслед за тем германцы попытались обойти с фланга одну из дивизий. Немецкая пехота шла густыми цепями, соблюдая равнение, как на параде. Некоторые германские офицеры ехали даже верхом в рядах своих частей. Русские артиллеристы подпустили противника на довольно близкую дистанцию и вдруг сразу обрушили на него ураганный шрапнельный огонь. Германская пехота стала сильно редеть, разбилась на отдельные группы и, наконец, залегла, продолжая нести большие потери. Неприятельская артиллерия тщетно пыталась потушить огонь 76-миллиметровых пушек, чтобы спасти свою пехоту: русские батареи стояли на хорошо укрытых позициях и были неуязвимы.
В том же сражении артиллеристы жестоко проучили германцев за их манеру выезжать на открытые позиции. Дело было под деревней Матишкемен. Две германские батареи, желая выручить свою пехоту, лихо выехали на открытое место в 1 200 шагах от окопавшейся русской пехоты. Но германцы успели сделать только один выстрел. Артиллеристы внезапно открыли свой смертоносный огонь из 76-миллиметровых пушек. Буквально в несколько минут германские батареи были уничтожены метким огнем. Перешедшая в атаку пехота захватила 12 германских орудий и 24 зарядных ящика.
В бою 26 августа 1914 г. германская артиллерия располагалась восточнее деревни Тарнаака. В первой линии стояли три легкие батареи на полузакрытой позиции. Позади них - три гаубичные батареи. Они занимали позицию, закрытую с востока, но полузакрытую с северо-востока. Русские батареи находились километрах в пяти к северо-востоку от германских. На их правом фланге стояла батарея 122-миллиметровых гаубиц. Этой гаубичной батарее была поставлена задача - уничтожить неприятельскую артиллерию. Задача не легкая, учитывая, что орудий у германцев было значительно больше.
Когда к вечеру стало темнеть, командир гаубичной батареи увидел блеск выстрелов германских орудий, учащенным огнем отбивавших атаки русской пехоты. По этим вспышкам он определил точный прицел для каждой своей гаубицы и затем перешел на поражение. Стреляли комбинированным огнем: то гранатами, то шрапнелью.
Прошел час. Огонь германской артиллерии постепенно затихал. А вскоре не стало видно ни вспышек неприятельских орудий, ни разрывов шрапнелей над русской пехотой, бросившейся в атаку. После захвата немецких позиций оказалось, что из 34 орудий три подбиты, одна из гаубиц, переброшенная взрывом гранаты через зарядный ящик, лежала в нескольких шагах от него. Рядом валялись девять взорванных и разбитых зарядных ящиков, а почти все немецкие артиллеристы были убиты или ранены.
Так одна батарея, несмотря на крайне трудные условия стрельбы, уничтожила шесть батарей германцев.
Стремление русских артиллеристов стрелять с закрытых позиций, разумеется, не дает никакого повода упрекнуть их в отсутствии храбрости. Владея вполне искусством стрельбы с закрытых позиций, они даже не думали выезжать на открытую позицию и стойко держаться под огнем противника, когда в этом не было необходимости. Но если таковая возникала…
В ночь на 10 октября 1914 г. авангардные части 25-го русского корпуса переправились на левый берег реки Вислы у Новой Александрии. Утром они были атакованы превосходными силами венгров, которых поддерживала тяжелая артиллерия. Венгры, обойдя оба фланга русских и окружив их тесным полукольцом, стали прижимать к Висле. Единственный мост, по которому русские могли отойти за Вислу, находился под сильным обстрелом неприятельской артиллерии. Ситуация сложилась чрезвычайно тяжелая. Отход грозил полной катастрофой. Положение спасли артиллеристы. Они смело выехали на открытое место и стали осыпать наседавших венгров шрапнелью. В течение почти шести часов они находились под сильнейшим ружейным огнем венгерской пехоты, подошедшей в некоторых местах уже на 400 метров. Но артиллеристы держались стойко и отбили все атаки противника.
А в апреле 1915 г. во время наступления на Черновицы произошел такой случай. Русская пехота овладела гребнем высот у деревни Рапанче. Но за гребнем ее встретил губительный пулеметный огонь противника. Подавить пулеметный огонь могла только артиллерия. Однако артиллеристы не могли видеть со своих наблюдательных пунктов, что происходит за гребнем. Тогда взвод горной батареи помчался на карьере к гребню. Когда он достиг его, русская пехота была уже почти вся сбита с гребня контратакой австрийцев. Появившиеся орудийные запряжки также были перебиты. Командир горного взвода попал в плен. Но уцелевшие солдаты орудийного расчета не растерялись. Они успели выпустить 4–5 шрапнелей на картечь прямо в упор наступающим австрийцам. Враг в смятении остановился и залег. Это дало возможность русской пехоте снова завладеть важным гребнем и удержаться на нем.
Русские артиллеристы воспитывались и духе быстрых и решительных действий, что помогало им захватывать инициативу и решать исход боя. Качество это особенно важно в условиях встречного боя.
26 августа 1914 г. в Галиции произошло встречное столкновение русской дивизии с австрийской. В авангарде русской дивизии шел артиллерийский дивизион в составе трех легких батарей 76-миллиметровых пушек. В предвидении скорого столкновения русские и австрийцы стали заблаговременно развертываться в боевой порядок. 24 орудия русского авангарда быстро заняли позицию, и артиллеристы приготовились к открытию огня. Артиллерия же австрийского авангарда сильно запоздала, и это дало русским большое преимущество. Как только на гребне впереди лежащих холмов появились стрелковые цепи австрийцев, на них сразу обрушились беглым огнем русские батареи. 44-й австрийский полк, попав под внезапный шрапнельный огонь, был почти весь уничтожен в течение пятнадцати - двадцати минут. Полтора часа спустя открыла, наконец, огонь и австрийская авангардная артиллерия. Но слишком поздно: австрийцы потеряли наступательную инициативу и им пришлось перейти к обороне. Но и это им не удалось. Русские войска использовали свое огневое превосходство и энергичной атакой окончательно разбили австрийцев.
Особенной быстротой маневра отличалась конная артиллерия. В бою с австрийцами возле города Томашева донские казачьи батареи показали пример молниеносного удара. Значительно превосходящие по численности австрийцы вынудили русских отходить к Томашевскому лесу. За стрелковыми цепями австрийцев шла сомкнутая резервная колонна из трех батальонов. В это время две казачьи батареи на полном карьере понеслись, укрываясь гребнем холма, во фланг наступавшим австрийцам. Быстро сняв орудия с передков, конные артиллеристы открыли через две минуты беглый фланговый огонь: одна батарея по резервной колонне, а другая по наступавшим цепям.
И эти драгоценные минуты решили все дело. Через две-три минуты стройно наступавшие цепи и резервная колонна были буквально сметены ураганным огнем.
Подошедшая на выручку своей пехоты австрийская артиллерия пыталась было открыть огонь, но быстро покинула занятую позицию и умчалась назад, охваченная общей паникой. Бой закончился полным уничтожением 44-го австрийского полка - одного из лучших полков, который комплектовался из жителей города Вены. Трагическая гибель этого полка в самом начале войны произвела гнетущее впечатление на жителей столицы Австро-Венгрии.
Во время Первой мировой войны противовоздушная стрельба была настолько несовершенной, что для уничтожения одного самолета, даже с помощью специальных зенитных орудий, требовалось выпустить от 3 до 11 тысяч снарядов. Однако русские артиллеристы показывали иногда примеры несравненно более меткой стрельбы по воздушному врагу.
В 1916 г. 7-я отдельная легкая батарея русских защищала от воздушных налетов румынский город Меджидие. 1 октября шесть германских бомбовозов показались в районе расположения батареи. Артиллеристы открыли огонь. Спасаясь от снаряда, два вражеских самолета тотчас же быстро ушли. Остальные разошлись по небу над городом и поспешно сбросили бомбы. Затем аэропланы вошли с разных сторон в так называемую «мертвую воронку» русской батареи, то есть в зону, куда не могли попасть ее снаряды. Самолеты снизились, и на батарею упало несколько бомб. Восемь человек русских зенитчиков были ранены и контужены. Но никто до конца боя не ушел на перевязку, все остались на местах. Германские самолеты уходили к себе. 7-я батарея выпустила по ним несколько залпов. Третий залп накрыл один из самолетов. Тот быстро пошел на снижение, затем загорелся и пылающим факелом упал в расположение соседних румынских войск.
Спустя короткое время с постов наблюдения сообщили по телефону, что снова пять германских самолетов устремились к городу. Но на самый город отважились пойти только два самолета. Летели они с большой опаской, делая все время крутые повороты и виражи. Бомб они сбросили мало и беспорядочно. В то же время остальные три самолета по очереди спускались к мертвой воронке русской батареи и пытались поразить артиллеристов бомбами и пулеметным огнем. Однако германские летчики проделывали это настолько несмело и неуверенно, что не смогли причинить никакого вреда. Улетая восвояси, германские бомбовозы поднялись очень высоко с большими интервалами друг от друга. Русские зенитчики выбрали один из вражеских самолетов и сосредоточили на нем свой огонь. Вскоре от самолета отделилась и упала крупная металлическая часть, оказавшаяся моторным капотом. Мотор замолк, и самолет пошел на снижение к позициям своих. Он пролетел над окопами сербской пехоты, опускаясь все ниже и ниже. Но через проволочные заграждения перетянуть ему не удалось, он уткнулся в них носом и беспомощно застыл на месте.
Через час снова появились германские бомбовозы. На этот раз их было четыре. Приближаясь к городу, они разделились попарно. Но первая пара тотчас же повернула под огнем 7-й батареи назад, не сбросив ни одной бомбы. Вторая пара также не выполнила задания: сбросив всего несколько бомб, она последовала за первой.
Гибель двух германских бомбовозов и бегство четырех остальных - таков был результат стрельбы русских зенитчиков в этот день. При этом было израсходовано всего лишь 364 снаряда - цифра, которая по тому времени может считаться ничтожной.
На русском театре войны маневренный период тянулся примерно до осени 1915 г., когда обе стороны, истощив свои силы и материальные средства, зарылись в землю и перешли к позиционной войне. В этих условиях всем пришлось переучиваться и вырабатывать новую тактику борьбы за укрепленные полосы. И русские артиллеристы не отстали в этом отношении. Они быстро усвоили, что прорыв укрепленной полосы противника - это не полевой бой, в котором обстановка оценивается на ходу, почти молниеносно, а заблаговременно продуманная и строго рассчитанная операция. Если при атаке в маневренных условиях, особенно во встречном бою, нельзя предусмотреть все действия артиллерии в быстро меняющейся обстановке, если в этих условиях всякая попытка точного расписания заранее обречена на неудачу и даже вредна, так как она связала бы только инициативу артиллеристов, то при прорыве укрепленных полос, наоборот, залог успеха - в строго продуманном плане, в точном распределении задач отдельных батарей, в неукоснительном и методичном выполнении боевого расписания. Русские артиллеристы не только хорошо усвоили это основное положение, но и не раз весьма удачно проводили его в жизнь. В тех случаях, когда их действия не парализовались полнейшим недостатком орудий и снарядов, они осуществляли прорывы укрепленной полосы поистине образцово. Примером этого может служить хотя бы работа артиллеристов на участке 11-го армейского корпуса во время известного Брусиловского прорыва летом 1916 г.
Благодаря могуществу своего огня и отличной подготовке личного состава русская артиллерия быстро достигала блестящих результатов. В начале сентября 1914 г. начальник штаба верховного главнокомандующего сообщил военному министру: «Вся тяжесть современных боев - на артиллерии. Она одна сметает смертоносные пулеметы противника и уничтожает его артиллерию. Пехота наша не нахвалится своей артиллерией. Стреляет она великолепно».
Даже противники должны были признать высокое искусство стрельбы русских артиллеристов. Германские генералы Франуса и Гинденбург писали в своих выводах о действиях русской армии, что русская артиллерия «стреляет хорошо», занимает исключительно закрытые позиции «с большим искусством» и уже с дальних дистанций нередко развивает «такой сильный и интенсивный огонь, что вводит в заблуждение наши войска относительно своего численного перевеса, которого на самом деле нет».
Побывавшие в германском плену русские офицеры рассказывали, что в августе 1914 г. среди многочисленных газетных статей, восхвалявших «доблесть немецкого оружия», появилась заметка, в которой, несмотря на весь шовинистический угар, автор должен был признать блестящие действия русской артиллерии. Заметка эта имела весьма знаменательный заголовок: «Шапки долой перед русскими артиллеристами».
И русские артиллеристы во время мировой войны не раз доказывали всю правоту этой высокой оценки.
Как видим, главной ценностью русской артиллерии были ее люди. Высокое искусство стрельбы, смелая инициатива и мужественный героизм рядовых русских артиллеристов приносили им немало заслуженных побед. Многие из этих людей составили впоследствии основной костяк артиллерийских кадров Красной армии.
Энциклопедичный YouTube
1 / 5
✪ Сверх пушки Первой Мировой - 130 км и 1 тонный снаряд
✪ Разведопрос: Борис Юлин об итогах Первой мировой войны
✪ Технологии Первой мировой против лаптей. Часть 2
✪ Цифровая история: Кирилл Назаренко о русском флоте в годы первой мировой
✪ 7 мифов о Красной Армии
Субтитры
Греция перед вступлением в Первую мировую войну
После победоносных для греческого оружия Балканских войн 1912-13 годов, последовал кратковременный период мира, который был использован для реорганизации страны вдвое увеличевшей свою территорию. В 1913 году была установлена временная организация армии, которая не успела стать постоянной, поскольку в ноябре 1915 года была объявлена мобилизация, в ответ на мобилизацию объявленную Болгарией, вступившей в войну на стороне Центральных держав . Греция вступила в Первую мировую войну с опозданием, в силу конфронтации короля Константина и премьер-министра Э. Венизелоса Попытка немецкой и австрийской дипломатии вовлечь Грецию в войну на стороне Центральных держав не увенчалась успехом - Венизелос ответил, что соблюдает союзные соглашения подписанные с Сербией с периода Балканских войн. Ответ Венизелоса на замечание германо-австрийцев что союзнические соглашения можно и нарушить остался в коллективной памяти сербского народа: «Греция слишком маленькая страна, чтобы совершить столь великое бесчестие» :308 . Король Константин, чья жена была сестрой кайзера Вильгельма был уверен в победе Центральных держав и настаивал что Греция должна придерживаться нейтралитета. Его решение не поколебали ни обещания Антанты на территориальные приобретения в Северном Эпире , ни обещания Британии передать Греции остров Кипр . Но нейтралитет не помешал Венизелосу содействовать эвакуации разбитой сербской армии на греческой остров Корфу и разрешить высадку войск Антанты в Салониках для организации Македонского фронта, куда затем и были переброшены сербские дивизии. Сдача сторонниками Константина фортов Рупеля на греко-болгарской границе германо-болгарам, что открыло последним дорогу в Восточную Македонию, была расценена сторонниками Венизелоса национальным предательством и привела к Национальному расколу и образованию в Салониках правительства Национальной обороны. Греция оказалась расколотой на два государства. Правительство Национальной обороны начало формирование добровольческих дивизий для участия в войне на стороне Антанты на Македонском фронте, а затем провела мобилизацию на подконтрольных ему территориях.
Отметим что наряду с Э. Венизелосом и адмиралом П. Кундуриотисом , членом триумвирата Национальной обороны был со-автор 75 мм горного орудия Шнайдера-Данглиса, генерал артиллерии Панайотис Данглис , ставший командующим добровольческой Армии Национальной обороны.
Вступление Греции в войну
С сентября 1916 года правительство Национальной обороны в Салониках усилило силы Антанты на Македонском фронте первоначально греческой Дивизией Серр, которая вступила в бои в секторе реки Аксиос и 14 мая 1917 года приняла участие в сражении при Равине. В мае ещё две греческие дивизии (Архипелага и Крита) вступили в бои на Македонском фронте. Летом 1917 года, после низложения короля Константина, переезда правительства Национальной обороны в Афины и официального объявления Грецией войны против Центральных держав, три (добровольческие) дивизии были усилены ещё 7 дивизиями за счёт мобилизации. Участие 10 греческих дивизий в боях оказало решительное влияния на ход войны на Македонском фронте, изменив баланс сил в пользу союзников, и внесли решительный вклад на исход войны на этом фронте . 27 мая 1918 года Дивизия Архипелага, которая была включена в 1ю группу дивизий, развила наступление на германо-болгарский фронт южнее отрогов Джены, поддерживаемая с флангов дивизиями Крита и Серр. Эта атака, ставшая известной как атака на Скра-ди-Леген , по имени одноимённой высоты, увенчалась полным успехом, доказала боеспособность греческих дивизий и утвердила доверие союзного командования к греческой армии.
Участие греческой артиллерии в Первой мировой войне
В том что касается артиллерии, до начала Первой мировой войны, в силе оставалась временная организация ноября 1913 года. В феврале 1914 года было определено личное оружие артиллеристов: для сержантов и капралов полевой и конной артиллерии – сабля и револьвер, для капралов горной и гарнизонной артиллерии – карабин и штык. После 1917 года артиллерия каждой дивизии увеличилась на 2 дивизиона горной артиллерии и было сформировано соединение тяжёлой артиллерии. Был сформирован транспортный корпус, куда были переведены офицеры из упразднённого материально-технического корпуса артиллерии. Греческая артиллерия в период 1917 – 1918 годов состояла из : 3 полков полевой артиллерии при каждом корпусе армии с орудиями 75 мм Шнайдера – Канэ (Канэ, Густав) и Шкода. 1 полка тяжёлой артиллерии в составе Армии, с орудиями 120 мм Де Банжа радиусом стрельбы в 11.000 м 1 полк гаубиц 155 мм в составе Армии 20 дивизионов горной артиллерии которые были предоставлены по две (2) каждой дивизии с орудиями 65 мм Шнайдера или 75 мм Шнайдера – Данглиса или Крупа (из трофеев Балканских войн).
Артиллерия Армии правительства Национальной обороны
Первоначальный состав греческой Армии (корпуса) правительства Национальной обороны,организованнойй поэтапно с сентября 1916 по апрель 1917 года и который стал стал первым греческим формированием воевавшем на стороне союзников, включал в себя 3 пехотные дивизии. Эти 3 дивизии именовались Дивизии Серр, Архипелага и Крита. Каждая из этих дивизий располагала 2 дивизионами горной артиллерии с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм (Дивизия Серр дивизионами Σ1 и Σ2, Дивизия Архипелага дивизионами Αρ1 и Αρ2 и Дивизия Крита дивизионами Κ1 и Κ2, что соответствовало начальным буквам наименования дивизий). Кроме дивизионов находившихся под непосредственным контролем дивизий, в распоряжении корпуса Армии Национальной обороны находился 1 полк полевой артиллерии насчитывавший в общей сложности 9 батарей орудий Шнайдера-Канэ 75 мм и организованных в 3 дивизиона полевой артиллерии. Поэтапно, с декабря 1917 года, началась мобилизация корпусов армии Α΄ и Β΄, которые состояли из Ι, ΙΙ, ΧΙΙI и ΙΙΙ, IV, XΙV пехотных дивизий соответственно. Артиллерия в непосредственном подчинении Α΄ корпуса армии состояла из Α΄ полка полевой артиллерии, насчитывавшего 9 батарей орудий Шнайдера-Канэ 75 мм, организованных в 3 дивизиона (Ι, ΙΙ и ΙΙΙ). Кроме этого, каждая дивизия Α΄ корпуса армии (Ι, ΙΙ и ΧΙΙΙ пехотные дивизии) располагала 2 дивизионами с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм (в общей сложности 6 дивизионов - Ια-Ιβ-ΙΙα-ΙΙβ-ΧΙΙΙα и ΧΙΙΙβ). Соответственно в непосредственном подчинении Β΄ корпуса армии находился Β΄ полк полевой артиллерии с 9 батареями орудий Шнайдера-Канэ 75 мм. Каждая дивизия и этого корпуса располагала также 2 дивизионами горной артиллерии с орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм. В общей сложности корпус располагал 6 дивизионами горной артиллерии (ΙΙΙα-ΙΙΙβ-ΙVα-ΙVβ-ΧΙVα и ΧIVβ). Кроме вышеозначенных корпусов армии отдельная (независимая) Дивизия Янин (ΙΧ пехотная дивизия), которая располагала дивизионами горной артиллерии ΙΧα и ΙXβ. В том что касается числа стволов артиллерии которыми располагала каждая дивизия, в сентябре 1918 года Дивизия Серр располагала 16 стволами, Дивизия Крита 16, Дивизия Архипелага 28, Ι дивизия 23, ΙΙ дивизия 17, ΙΙΙ дивизия 16, ΙV дивизия 22, Отдельная (ΙΧ) Дивизия Янин 28, ΧΙΙΙ дивизия 17, ΧΙV дивизия 16. Кроме этого, формирования Армии располагали 72 орудиями, в то время как вне дивизий Корпус Армии Национальной Обороны (ΣΣΕΑ) и корпус армии Α΄ располагали по 33 орудия каждый. В общей сложности в 1918 году, и с завершением мобилизации, греческая армия располагала 337 орудиями Шнайдера-Данглиса 75 мм для дивизионов горной артиллерии и Шнайдера-Канэ 75 мм для дивизионов полевой артиллерии. Полк тяжёлой артиллерии располагал тяжёлыми орудиями 120 мм типа Де Банж.
Полк полевой артиллерии Национальной обороны был подчинён Дивизии Архипелага, в то время как Α΄ полк артиллерии был предоставлен армейскому корпусу Α΄ на фронте реки Стримонас. Отдельный дивизион полевой артиллерии следовал за ΙΧ дивизией. Из полков тяжёлой артиллерии, Ι и ΙΙ дивизионы и Ι дивизион мортир (миномётов) образовывали группу тяжёлой артиллерии, под командованием полковника Маркоса Дракоса , которая была передана 1й группе дивизий. ΙΙ дивизион тяжёлых орудий и ΙΙ дивизион мортир были переданы на фронт реки Стримонас в распоряжение армейского корпуса Α΄. ΙΙΙ дивизион гаубиц был передан в распоряжении ΧΙΙ британского корпуса армии в секторе Дойрана .
Значительные бои с участием греческой артиллерии
Основными боями на Македонском фронте с участием греческой артиллерии стали бои: при Равине (14/27-5-1917), при Скра (27-5/9-6-1918), у реки Стримонас (с 18 по 28-9 и с 1 по 11-10-1918), при Дойране (5 и 19/9 1918) при Керкини (25–9 и 9-10-1918), при Джена (21-9 и 4-10-1918), при Голо Билу (16-9-1918), при Зборску (17-9-1918), при Преслап (17-9-1918) и Эригона (с 16 по 22-9 – 1918) Самым значительным из них было Сражение при Скра-ди-Леген 30 мая 1918 года .
Сражение при Скра-ди-Леген
Весной 1918 года, в рамках генерального плана союзников и с целью блокировать (отвлечь) как можно больше сил противника на Македонском фронте, было принято решение предпринять ряд широкомасштабных наступлений. Зону операций 1й группы дивизий, конкретно западный сектор, занимал армейский корпус Национальной обороны (ΣΣΕΑ), с дивизиями Крита и Архипелага на передовой. Объективной целью главнокомандующего А. Гийома было занятие горного массива Скра-ди-Леген, который являлся выступом болгарского фронта. Это была укреплённая фортификациями позиция, снабжённая большим числом пулемётов и миномётов, которая доминировала над линией греческих частей, расположенных на малом расстоянии от этой трудной для занятия позиции. Главнокомандующий хотел улучшить линию фронта в секторе где располагались греческие части и использовать возможный греческий успех для последующих более широких наступательных операций.
Дивизия Крита была развёрнута на восточном (правом) фланге сектора, Дивизия Архипелага на западном (левом) фланге. Дивизия Серр первоначально находилась на второй линии фронта, но 18 апреля была развёрнута слева от Дивизии Архипелага, принявшей сектор от Круп-ди-Бержери до Бистрицы, где начинался левый фланг Корпуса Армии Национальной обороны. Согласно приказам 1й группы дивизий, наступление Корпуса Армии Национальной обороны в общих чертах включало в себя основную атаку в центре расположения предпринятую Дивизией Архипелага (5й и 6й полки Архипелага и 1й полк Серр) и вспомогательную (второстепенную) атаку Дивизии Крита (7й полк и Ι батальон 8го полка). Кроме того были предприняты незначительные атаки Дивизии Серр (2й и 3й полки Серр) после атаки ΙΙ батальона 2го полка против Block Rocheux. Эти греческие силы поддерживались 1 полком полевой артиллерии с 3 дивизионами по 3 батареи 75 мм полевых орудий Шнайдера – Канэ. Кроме этого каждая дивизия располагала 2 дивизионами горной артиллерии с 75 мм орудиями Шнайдера - Данглиса .
Главнокомандующий Гийома усилил 1ю группу дивизий 3 дивизионами лёгкой артиллерии, 5 батареями тяжёлой 1 батарей окопной артиллерии. В общей сложности наступление Дивизии Архипелага должны были поддержать следующие артиллерийские силы: горных орудий 44 (24 французских, 20 греческих), полевых орудий 48 (французские), тяжёлых орудий разных калибров 36 (34 французских и 2 английских), 10 окопных орудий (2 французских 240 мм, 6 французских и 2 греческих 58 мм). В общей сложности 138 орудий. Кроме этого для наступления были предоставленны 9 греческих 120 мм длинноствольных орудий, 20 французских 200 мм длиноствольных орудий, 4 французских 105 мм длинноствольных орудий, 32 французских 155 мм длинноствольных орудий. В общей сложности 65 длинноствольных орудий. Общее число стволов всех типов и диаметров 203. Артподготовка союзных сил началась в секторе 22й французской дивизии за два дня до наступления и в секторе дивизий Крита и Архипелага накануне . 15 апреля приказом главнокомандующего, артиллерия предоставленная 1й группе дивизий была увеличена в 4 дивизиона лёгкой артиллерии, 12 батарей тяжёлой артиллерии и 2 батареи окопной артиллерии. Было принято решение начать операцию во второй половине мая.
В секторе наступления германо-болгарские силы были представлены в основном 5й болгарской дивизией, которая являлась правым флангом 1й болгарской армии.
25 мая союзная авиация обнаружила новые позиции вражеских батарей в регионе Хумас. Так в этом регионе общее число полевых и горных батарей германо-болгар достигло 20 (88 орудий). Если принять во внимание и 13 батарей обнаруженных в секторе Гуринчет и Гевгелия , то есть 40 полевых и горных орудий, 8 тяжёлых и 4 зенитных, общее число располагаемых 5й болгарской дивизией орудий достигало 140.
Накануне наступления, 29 мая 1918 года, была запограммирована артподготовка в секторе корпуса Армии национальной обороны, в особеннсти в секторе Дивизии Архипелага, которая началась в 05:10 всей располагаемой артиллерией. В 10:00 обстрел болгарских позиций был прерван на 30 минут, чтобы позволить аэропланам снять фотографии, для оценки результативности артиллерийского огня. В 10:30 обстрел болгарских позиций начался вновь и продолжился до 16:00, когда был вновь прерван для воздушного фотографирования и оценки результативности стрельбы. Недостаточно поражённые цели были вновь обстреляны. Их разрушение было сочтено завершённым в 19:30. Болгарская артиллерия отвечала редкими залпами против передовой и союзных батарей развёрнутых на пункте «O» и в Купа, но союзная артиллерия заставила её замолкнуть в 08:30. В 16:05, когда союзная артиллерия прервала свой обстрел на полчаса, германо-болгарская артиллерия открыла заградительный огонь на 6-8 минут и вновь замолчала. Наблюдатели союзной артиллерии подтвердили достижения брешей в заграждениях колючей проволоки уже в полдень. В 04:30 30 мая вся союзная артиллерия открыла огонь. Тяжёлая артиллерия вела огонь против линии Тумулуш – Питон - Волан. В 04:45 полевые и горные батареи окрыли заградительный огонь 8 залпами в минуту. Артиллерия продолжала поддерживать наступление греческой пехоты на всём протяжении её атаки как в секторе Дивизии Архипелага, так и в секторах Дивизий Серр и Крита. Слава победы при Скра-ди-Леген осталась за греческой пехотой, однако военные аналитики отмечают, что без участия греческой и союзной артиллерии она не была бы достигнута. Лишь в одном случае были отмечены потери от огня своей артиллерии в секторе 1го полка Серр. Успеху греческой пехоты способствовали как дождь и лёгкий туман в ходе её атаки, так и разрушение наблюдательных пунктов врага в ходе артподготовки союзной артиллерии. Кроме того, лишь немногие батареи неприятеля уцелели после разрушительного огня союзной артиллерии .
Кроме большого числа пленных (1835 человек, из них 35 офицеров), греческие части захватили 32 орудия и 12 окопных мортир болгар . Успех греческой армии был впечатляющим и для союзников, которые считали болгарские позиции на Скра неприступными, учитывая то, что годом раньше, в марте 1917 года, 112я французская дивизия не сумела занять их. Сражение при Скра-ди- Леген получило большой резонанс в Греции. Греки на время забыли о своих политических страстях Национального раскола и вспомнили о славных днях недавних победоносных Балканских войн. Моральный дух греческой армии вновь стал высоким, её боеспособность и мужество были отмечены мировым общественным мнением и, в особенности, союзым командованием. Греческим военным льстило заявление командующего Гийома, который охарактеризовал греческую пехоту «пехотой непревзойдённого мужества и исключительного (блистательного) порыва ». Но самое основное, греческая победа показала что боевой дух болгарской армии сломлен, что ускорило наступление союзников на Македонском фронте в сентябре 1918 года .
Украинский поход
Отправка греческого корпуса была произведена в спешке. Так, отправка войск из Салоник производилась поэтапно, в основном на французских транспортах и без тяжёлого вооружения, доставленного позже.
Экспедиционный корпус не имел централизованного греческого командования. По прибытии греческих частей они переходили под командование местных французских командиров и рассеивались на более мелкие соединения, батальоны и роты без связи между собой.
Однако и у французов не было какого-либо конкретного плана операций.
20 января 1919 года в Одессе высадились первые части ΙΙ греческой дивизии - 34-й и 7-й пехотные полки. 2-й полк ΧΙΙΙ дивизии высадился 24 марта в Севастополе. Через несколько дней высадились и остальные части. Однако из трёх запланированных для участия в экспедиции дивизий в конечном итоге в походе приняли участие только две, ΙΙ и ΧΙΙΙ дивизии .
Ι дивизия «не доехала» до России. Через несколько месяцев Греция была вовлечена Антантой в более масштабный Малоазийский поход , переросший в полномасштабную войну. Ι дивизия стала первым соединением, высадившимся 15 мая 1919 года в Смирне :А-178 .
Греческая артиллерия в Украинском походе
Участие греческой артиллерии в Украинском походе было ограниченным. Артиллерия была представлена двумя дивизионами горных орудий, личный состав которых насчитывал 19 офицеров и 599 рядовых . Дивизион ΙΙα (командир майор Константин Мамурис) был представлен 1й (командир лейтенант Плутарх Халофтис) и 2й (командир лейтенант Константин Василакис) батареями. Дивизион ΙΙβ (командир майор Константин Маталас) был представлен 1й (командир лейтенант Димитрис Капетанόпулос) и 2й (командир капитан Димитрис Анастасакос) батареями .
Основными боями греческих частей в поддержку Белой армии и французских войск были: оборона Херсона 7/20-3-1919 года, под Берёзовкой 18/31-3, под Сербкой с 22 по 31 марта, под Одессой с 21 по 24 марта, под Севастополем 16 апреля/29-4-1919.
С 19 марта греческие части сформировали фронт прикрытия Одессы в районе Сербки. Этот фронт стал усиливаться прибытием французских и русских частей. 26 марта фронт продвинулся на правом фланге до Капитанской, усиленный бригадой Белой армии, русской батареей тяжёлой артиллерии 120-мм и приданными двумя батальонами эвзонов . Дополнительно этим силам были приданы французский артиллерийский эскадрон 75-мм и 2 кавалерийских эскадрона (один французский и один румынский). Общее командование фронтом принял генерал Нерел, командир 30-й французской дивизии.
Непрекращающиеся артобстрелы бронепоездов вынудили левый фланг обороняющихся отойти к Большому Буялыку . Эти позиции заняли красноармейцы. Командир 3-го греческого полка, подполковник Кондилис , предпринял контратаку и вновь занял все позиции, оставленные у станции Сербка. Красная Армия, наращивая свои силы, предприняла попытку окружения обороняющихся.
2 греческих батальона 5/42 гвардейского полка эвзонов (полковник Пластирас) севернее железнодорожной станции Буялык. - 1-й греческий батальон 3-го полка на высотах восточнее села Буялык. - 2-й греческий батальон 3-го полка, в резерве, на станции Буялык. - 3-й греческий батальон 3-го полка, в резерве на станции Риендза. - Подразделение греческой горной артиллерии, с приданной ему французской батареей, за расположением двух батальонов эвзонов. - 1 греческий батальон 34-го полка, в Кремидовке, в распоряжении генерала Нерела, обеспечивая его штаб. - 3-й греческий батальон 5/42 полка эвзонов, в районе Павлинки, как прикрытие и резерв. - Русская бригада с остальными французскими силами на линии Капитанка-Александровская, восточнее Буялыка.
