Средневековый торговый союз городов на балтике. Эпоха средневековья

С XIII в. в немецких землях, прилегающих к Бал­тийскому и Северному морям, формируется система городских союзов, которые сливаются в конце концов в большой Ганзейский союз. В ранний период наи­большим влиянием пользовался Кельн, объединив­ший вокруг себя более 70 городов, но в 1355 г. гегемония в союзе переходит к.Любеку. В 1241 г. городские власти Любека и Гамбурга, заключили между собой соглашение о сухопутной транспортировке товаров из одного города в другой и, следовательно, из одного моря в другое, чтобы из­бежать нападений пиратов при прохождении кораб­лей с грузами через узкий Зундский пролив. Корабли, следовавшие из Новгорода, Риги, Данцига и других го­родов на Балтийском море, разгружались в Любеке, то­вары перевозились наиболее коротким сухим путем в Гамбург, перегружались там на корабли и далее развозились по рынкам западноевропейских стран. Тем же путем производилась транспортировка грузов в обратном направлении. Ганза не представляла собой политического союза. Она не имела союзной администрации, общесоюзных налогов и общей казны. За участниками союза оста­валась свобода выхода из него, но вступление в союз было возможно только с общего согласия участников. Единство союза скрепляли ежегодные съезды купцов в Любеке, улаживавшие спорные вопросы и принимав­шие решения, действительные в течение предстоящего года. Объединение купечества ганзейских городов виде­ло свою задачу в приобретении наибольших торговых выгод и привилегий для своих членов на чужой терри­тории. Во всех городах и странах, где ганзейцы вели торговлю, они добивались для себя льготных пошлин или полной свободы от них, право на ведение выгодной розничной торговли, которая обычно составляла при­вилегию местного купечества, защиты от произвола и поборов со стороны местной администрации. Союз обес­печивал безопасность торговых судов на море и боролся за свободный проход судов через проливу.Пользуясь исключительным положе­нием на чужих рынках, Ганза не допускала торговых людей из городов, не являвшихся членами союза, на свои рынки.Ганзейская торговля носила посреднический и в ос­новном оптовый характер. Корабли шли караванами в сопровождении конвоя для защиты от пиратов. В XV в. совокупный ганзейский флот насчитывал 800-900 ко­раблей общей грузоподъемностью 90 тысяч тонн. Последний съезд Ганзейского союза состоялся в Любеке в 1669г. Наиболее значительным из достижений купечества Ганзейского союза было умение договариваться, сотрудничать, действовать сообща.

6. Революция в торговле в эпоху географических открытий.

Революция цен

Первым следствием ВГО была «революция цен»: т.к. в Европу хлынул поток дешевого золота и серебра из-за заокеанских земель, стоимость этих металлов резко упала, а цены за товары, соответственно возросли. В первую очередь, революция цен коснулась тех стран, которые непосредственно грабили новые земли – Испании и Португалии. Испанские и португальские товары становились настолько дорогими, что их уже не покупали: предпочитали более дешевые товары из других стран. При росте цен увеличивались и производственные затраты. Следствия: 1. золото из этих стран быстро уходило за границу в страны, чьи товары покупались; 2. ремесленное производство приходило в упадок, т.к. продукция не находила спроса. Поток золота из этих стран быстро уплывал за границу. В итоге поток золота не обогатил Испанию и Португалию, а нанес удар по их хозяйству, потому что в этих странах еще господствовали феодальные отношения. Революция цен усилила Англию и Нидерланды, страны с развитым товарным производством, чьи товары шли в Испанию и Португалию. Революция цен стала экономическим ударом по сословию феодалов (крестьяне платили им прежнюю ренту, но эти деньги стоили в 2-3 раза меньше).

Вторым следствием ВГО стал переворот в европейской торговле . Морская торговля перерастает в океанскую, а в связи с этим рушатся средневековые монополии Ганзы и Венеции: контролировать океанские дороги было уже невозможно. Выиграли в этом отношении Англия и Нидерланды – производители и владельцы товаров. Центром мировой торговли стал Антверпен, куда собирались товары со всей Европы. Увеличился объем торговли, т.к. поток восточных товаров вырос в десятки раз. И сами европейцы в обмен на эти товары должны были производить своих товаров гораздо больше, чем прежде. Рост торговли требовал новых форм ее организации. Появились товарные биржи (первая в Антверпене). На таких биржах купцы заключали торговые сделки при отсутствии товаров.

Третьим следствием ВГО было рождение колониальной системы. Европа грабила и эксплуатировала колонии. Колонии сначала были объектами ограбления, источниками первоначального накопления капиталов. Первые колониальные державы – Испания и Португалия.

В целом, ВГО ускорили разложение феодализма и переход к капитализму в Европейских странах.

7. Голландия – ведущая страна торгового капитала XVII в.

Уже к началу XVI века Нидерланды называли «страной городов», потому что половину населения составляли граждане. Но по своему экономическому развитию северная и южная часть Нидерландов существенно различалась. Наиболее развитой была южная часть – полотняная и суконная промышленность, она развивалась в сельской местности, т.к. в городах ее сдерживали цеховые ограничения. Северная часть – Голландия - отставала в экономическом развитии. Были развиты в основном рыболовство и судостроение. На севере цеха не получили развития, что предоставляло наилучшие условия для развития мануфактур. Хоть возникло мануфактурное производство позже, но развивалось быстрее и мануфактуристы юга постепенно переселяются на север.

Нидерланды в XVI в. входили в состав испанских владений, подчинялись испанскому королю. К середине XVI в. положение резко ухудшилось. Испанский король настолько увеличил налоги с жителей Нидерландов. Это вызвало буржуазную революцию, которая проходила в форме национально-освободительной войны против государства Испании. Война закончилась образованием на севере Нидерландов независимой буржуазной республики. Нидерландская республика=Голландия испытывает после этого стремительный короткий экономический взлет. Голландия начинает активную колониальную экспансию. В начале XVII в. голландцы захватывают некоторые испанские и португальские колонии и создают свою колониальную империю.

После победы буржуазной революции в хозяйстве Голландии, кроме судостроения и рыболовства, развивается текстильная промышленность, также развивается табачная и сахарная промышленность на колониальном сырье.

На главную ролл а Голландии имел не промышленный, а торговый капитал. Голландия стали мировым центром торговли. Ей принадлежало 60% мирового торгового флота. Она контролировала большую часть торговых перевозок на Северном и Средиземном морях.

Главные винные склады, лесные склады располагались в Голландии. Голландия стала мировым торговым наследником, все страны торговали через Голландию на голландских судах. Голландия стала самой богатой страной, страной-банкиром. В Голландии было больше денег, чем во всей остальной Европе.

Но с начала XVIII в. Голландия постепенно теряет мировое значение. Это объяснялось тем, что ее торговое господство не соответствовало промышленному потенциалу. Текстильная промышленность, которая в Голландии занимала ведущее место, зависело от иностранного сырья, например, шерстяная – от английской шерсти. Когда Англия стала перерабатывать всю шерсть сама, голландские мануфактуры остались без работы. В XVIII в. особое значение в хозяйстве приобретает тяжелая промышленность, но для ее развития в Голландии не было ни железной руды, ни каменного угля. Но главное, Голландия перевозила на своих судах чужие товары, и когда владельцы этих товаров стали их перевозить сами, построив собственные торговые суда, голландцам перевозить стало нечего.

Короче говоря, накопленные в Голландии капиталы так и остаются в сфере накопления, в торговле, не перелились в промышленность, и поэтому Голландия потерпела поражение в соревновании с Англией, потеряла свое лидерство.

8. Протекционизм в Англии. «Навигационный акт» О.Кромвеля.

В Англии в мануфактурную стадию перешла прежде всего шерстяная промышленность. Она хватила сначала сельские районы, потому что в городе сначала действовали цеховые ограничения. Затем кроме шерстяной стали развиваться и другие отрасли промышленности: металлургическая, угольная, судостроительная.

Развитию мануфактурного производства в Англии способствовала торговая политика английского правительства – повышение импортных пошлин на промышленные товары. Цель политики: добиться активного баланса внешней торговли и притока в страну золота и серебра, т.е. увеличения богатства страны.

С течением времени политика изменилась. Теперь целью становится не накопление золота, а содействие развитию промышленности. А метод остается прежним – повышение импортных пошлин. Ограничивая пошлинами ввоз иностранных товаров, правительство создает относительный дефицит и повышение цен. Это ведет к повышению прибылей промышленников и ускоряет развитие промышленности.

В 1648 году в Англии происходит буржуазная революция. Значительная часть феодалов оказалась на стороне революции. Поэтому революция завершилась соглашением между буржуазией и обуржуазившимися феодалами. Главным актом буржуазной революции является решение аграрного вопроса – он был решен в пользу феодалов – земля оставалась их собственностью.

Одним из первых действий аграрной революции стал «Навигационный акт» - закон, по кот. товары любой страны разрешалось привозить в Англию только на английских судах или судах этой страны, а товары из английских колоний вывозить только на английских судах. Этот закон дал английской буржуазии преимущества перед буржуазией других стран (в первую очередь, голландской) и в дальнейшем способствовал тому, что англия стала крупной морской державой

9. Меркантилизм XVII в. во Франции (деятельность Кольбера).

Меркантилисты сосредоточились на символе богатства деньгах. Внутр. торговля не создавала капитала, а внешняя торговля считалась основным источников формирования капитала в стране и роста богатства. Преобладает экспорт готовых товаров – активный торговый баланс. Поощрение экспорта и сдерживание импорта основное направление политики. В 16в.- первая половины 17вв. – фискальные интересы – интересы казны (пошлины, налоги и т.п.). В Англии политика меркантилизма проявляется в запрете иностранным купцам вывозить из страны деньги. Эпоха меркантилизма (16-17вв.) – эпоха повышенной экономической активности государства. (контроль над потребительскими ценами, над социальной сферой). Постепенно из этой политики вытекла политика протекционизма- т.е. политики поддержки отечественного производителя. 16в. в Англии был установлен рыбный день, 17в. введен обычай хоронить в шерстяной одежде. Эти меры получили название протекционистскими, а политика – политики протекционизма. Наиболее законченные формы меркантилизм получил во Франции при Ришелье (17в.) Но особенно настойчиво эта политика проводилась при Кольбере (1661-1683гг.) – главный «контролер». Эта политика была направлена на замещение импорта экспортом отечественных товаров. Кольбер поддерживал обрабатывающую промышленность, а также насаждал отрасли, удовлетворяющие внешний и внутренний спрос. При Кольбере расцвела шелкотканая промышленность, началось производство шоколада, кружев, появились и новые отрасли, такие как производство зеркал, ламп, зонтов. Все меры были направлены на вытеснение, как качеством, так и количеством импортных товаров и на выход Франции на международные рынки. Новые отрасли поддерживались как денежными средствами, так и раб.силой, отечественные производители защищались и от конкуренции. В 1667г. был введен таможенный тариф на перечень товаров кот подлежали обложению пошлиной. Так как пошлины на некоторые виды товаров стали очень высокими то и значительно возросла их цена. Был ограничен сырьевой экспорт, Кольбер ввел несколько десятков регламентов=стандартов для разных отраслей промышленности (длины, ширина, цвет и т.п.). Это обеспечивало повышение качества товаров не только во Франции но и в Европе в целом, т.к. появились эталоны. Кольбер стремился наладить и внутреннюю торговлю, создавалась мощная инфраструктура (строились каналы, дороги т.п.), строился и торговый флот. При Кольбере началось расширение колониальных владений Франции. 1668г. – первые поселения в Индии, организация французской ост-индской компании. Французская армия стала самой многочисленной (что повышало возможности в колониальном дележе), а, следовательно, на ее содержание требовались огромные средства. Министр финансов Кольбер стал «отцом» государственного бюджета. Постоянно искались способы пополнения бюджета, но он все равно стал дефицитным. Была выстроена система государственных налогов: прямой налог (с земли)

но основные поступления давали косвенные налоги (налоги с продажи). Кольбер стремился снизить прямые налоги за счет повышения косвенных. Во Франции в это время полностью отсутствовал государственный финансовый аппарат для сбора налогов. Действовала система откупов, т.е. откупщик –богатый чиновник, покупал у государства право на сбор налогов с населения за цену равную необходимой бюджету. Кольбер как частное лицо и подчиненный короля, должен был предоставлять всю сумму собранных налогов, из кот короли по своему усмотрению содержал двор, армию, тратил на обеспечение ведения войн, и при всем этом бюджет по прежнему оставался дефицитным. В 1685г. Людовик 14 отменил «Каутский эдикт», кот породил ранее многочисленные религиозные войны и призвал к веротерпимости, чем развязал войну с гугенотами. Пруссия, Англия, Голландия стали странами эмиграции гугенотов.

Французское правительство положило начало практики займов у др. стран. Политика меркантилизма нанесла серьезный удар по экономике Франции. В ответ на ограничение импорта во Франции, другие страны поступили аналогично, повысив пошлины. Товары не удавалось реализовывать, из-за высоких пошлин они становились не конкурентоспособными на внешнем рынке. Вывод: в результате все страны приходили в упадок из-за главенства торгового капитала.

10. Огораживания в Англии в XVI - XVIII вв.

В XVI-XVII вв. Англия стала развиваться по капиталистическому пути. Для развития капиталистического производства необходимы капиталы, т.е. крупные суммы денег, достаточные для организации предприятии. Без капитала нет капиталиста. Также необходимы рабочие.

Основная причина разорения крестьян и превращения их в рабочих в Англии, стало овцеводство, кот. англичане считали столь важной частью своего хозяйство. В результате революции цен заниматься овцеводством стало особенно выгодно, потому что цены на шерсть выросли даже больше, чем на другие товары. И наоборот, продолжать феодальную эксплуатацию крестьян стало совсем невыгодно, потому что реальная величина фиксированной феодальной ренты резко уменьшилась. И вот английские обуржуазившиеся феодалы, чтобы увеличить пастбища для овец, выгоняют зависимых крестьян из своих феодальных владений, снося целые деревни, превращая их в пастбища для овец. Процесс этот получил название огораживание , потому что земли при этом огораживались.

Феодалы сгоняли крестьян со своей земли, но феодал не имеет права отобрать землю у крестьянина, он может только получать с него ренту: крестьянин такой же собственник земли, как и феодал. Феодальное право предусматривало двух собственников земли: крестьянина и феодала. Но английские феодалы к этому времени уже рассматривали свое право собственности на землю не как феодальное, а как буржуазное, т.е. полное.

Сгоняли крестьян с земли и другим способом. В Англии этого времени были уже широко развиты товарные арендные отношения. В отличие от ренты, арендную плату можно было увеличить. И она повышалась до такой степени, что крестьяне-арендаторы разорялись.

Масса крестьян оказалась без жилья, без источников существования.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Ганзейский союз, Га́нза , также Ганзея (нем. Deutsche Hanse или Düdesche Hanse , др.-в.-нем. Hansa - буквально «группа», «союз», лат. Hansa Teutonica ) - политический и экономический союз, объединявший почти 300 торговых городов северо-западной Европы с середины XII до середины XVII веков. Дата возникновения Ганзеи не может быть точно определена, поскольку не основана на конкретном документе. Ганзейский союз развивался постепенно, по мере расширения торговли вдоль берегов Балтийского и Северного морей.

Причиной формирования Ганзейского союза стал рост населения территорий севернее Эльбы как результат миграции, появления новых городов и независимых коммун и повышения вследствие этого потребности в товарах и рост торговли.

Ганзея начала формироваться с XII века как союз купцов , затем как союз купеческих гильдий и к концу XIII века как союз городов.

В Ганзейский союз входили города, имеющие автономное городское управление («городской совет», ратушу) и собственные законы.

Для выработки общих правил и законов Ганзейского союза представители городов регулярно собирались на съезды в Любеке . Ганзейские купцы и компании пользовались определёнными правами и привилегиями .

В неганзейских городах существовали представительства Ганзеи - конторы. Такие иностранные конторы Ганзеи находились в Бергене, Лондоне и Брюгге. На самом восточном окончании торговой системы Ганзеи была основана контора в Новгороде (Peterhof), где продавались европейские товары (вино, ткани) и закупались пенька, воск, мёд, древесина, шкуры и меха. В 1494 году по приказу великого князя Ивана III эта контора была упразднена, все её здания (включая каменную церковь Святого Апостола Петра) были полностью разрушены.

История

Рост торговли, рейды и пиратство на Балтике случались и раньше (см. викинги) - например, мореходы с острова Готланд заходили в реки и поднимались вплоть до Новгорода - но масштаб международных экономических связей в Балтийском море оставался незначительным до возвышения Ганзы.

Немецкие города быстро достигли доминирующего положения в торговле на Балтийском море в течение следующего столетия, и Любек стал центром всей морской торговли, которая связала страны вокруг Балтийского и Северного морей.

Основание

До Ганзы главным центром торговли на Балтике был Висбю . На протяжении 100 лет немецкие суда ходили на Новгород под готландским флагом. Купцы из Висбю основали контору в Новгороде. Города Данциг (Гданьск), Эльблонг , Торунь , Ревель , Рига и Дерпт жили по Любекскому праву. Для местных жителей и торговых гостей это означало, что вопросы их правовой защиты попали под юрисдикцию Любека как конечной апелляционной инстанции.
Ганзейские сообщества работали над тем, чтобы получать особые торговые привилегии для своих членов. К примеру, купцы из ганзы Кёльна смогли убедить короля Англии Генриха II даровать им (в 1157 году) особые торговые привилегии и рыночные права, которые их освободили от всех лондонских пошлин и позволили им торговать на ярмарках по всей Англии. Любек, «королева Ганзы», где торговцы перегружали товары между Северным и Балтийским морями, получил статус Имперского вольного города в 1227 году, и это единственный город с таким статусом к востоку от Эльбы.

Любек, имея доступ к местам ловли рыбы в Балтийском и Северном морях, в 1242 году заключил союз с Гамбургом, с его доступом к путям торговли солью из Люнебурга . Союзные города получили контроль над большей частью торговли солёной рыбой, особенно на ярмарке Сконе; по решению съезда 1261 года к ним присоединился Кёльн . В 1266 году английский король Генрих III даровал Любекской и Гамбургской ганзам право торговать в Англии, а в 1282 году к ним присоединилась ганза Кёльна, сформировав самую мощную Ганзейскую колонию в Лондоне . Причинами к этому сотрудничеству являлась феодальная раздробленность в тогдашней Германии и неспособность властей обеспечить безопасность торговли. На протяжении следующих 50 лет Ганза сама установила письменные отношения о конфедерации и кооперации на восточных и западных торговых путях. В 1356 году в Любеке состоялся общий съезд (нем. Hansetag ), на котором были приняты учредительные документы и образована структура управления Ганзой .

Укреплению Ганзы способствовало принятие в 1299 г. соглашения, в соответствии с которым, представители портовых городов союза - Ростока , Гамбурга , Висмара , Люнебурга и Штральзунда постановили, что «впредь не будут обслуживать парусник того купца, который не входит в Ганзу». Это стимулировало приток новых членов Ганзы, число которых к 1367 г. возросло до 80.

Расширение

Расположение Любека на Балтике обеспечило доступ к торговле с Русью и Скандинавией, создавая прямую конкуренцию скандинавам, которые до этого контролировали большую часть балтийских торговых путей. Договор с Ганзой города Висбю положил конец конкуренции: по этому договору любекские купцы получили ещё и доступ к внутреннему русскому порту Новгороду (центру Новгородской республики), где они построили факторию или контору .

Ганза являлась организацией с децентрализованным управлением. Съезды Ганзейских Городов (Hansetag ) собирались время от времени в Любеке начиная с 1356 года, но многие города отказывались присылать представителей и решения Съездов ни к чему не обязывали отдельные города. Со временем сеть городов выросла до изменчивого списка от 70 до 170 городов.

Союз сумел основать дополнительные конторы в Брюгге (во Фландрии, ныне на территории Бельгии), в Бергене (Норвегия) и в Лондоне (Англия). Эти фактории стали значительными анклавами . Лондонская контора, основанная в 1320 году, стояла к западу от Лондонского моста около Upper Thames Street. Она значительно выросла, став через некоторое время окружённой стенами общиной с собственными складами, домом весов, церковью, офисами и жилыми домами, отражая важность и масштаб производимой деятельности. Эта фактория называлась Стальной двор (англ. Steelyard , нем. der Stahlhof ), первое упоминание под таким названием было в 1422 году.

Города, бывшие членами Ганзы

Членами Ганзы в разное время были более 200 городов

Города, торговавшие с Ганзой

Наиболее крупные конторы находились в Брюгге , Бергене, Лондоне и Новгороде.

Ежегодно в одном из городов Новой Ганзы проходит международный фестиваль «Ганзейские дни Нового времени».

В настоящее время германские города Бремен , Гамбург , Любек, Грайфсвальд , Росток , Штральзунд , Висмар , Анклам , Деммин , Зальцведель в своих официальных наименованиях сохраняют титул «ганзейский … » (например, Гамбург полностью называется: «Вольный и ганзейский город Гамбург» - нем. Freie und Hansestadt Hamburg , Бремен - «ганзейский город Бремен - нем. Hansestadt Bremen » и т. д.). Соответственно и государственные автомобильные номерные знаки в этих городах начинаются с «дополнительной» латинской буквы H … - HB (то есть «Hansestadt Bremen»), HH («Hansestadt Hamburg»), HL (Любек), HGW (Грайфсвальд), HRO (Росток), HST (Штральзунд), HWI (Висмар).

См. также

Библиография

• Бережков М. Н. . - СПб. : Тип. В. Безобразов и Комп., 1879. - 281 с.
• Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV - начало XVI в. - Л.: Наука, 1975. - 360 с.
• // Ученые записки Московского городского педагогического института им. В. П. Потемкина. - 1948. - Т. VIII. - С. 61-93.
• Никулина Т. С. Совет и бюргерство ганзейского города в реформации (по материалам Любека) // Средние века. - 2002. - Вып. 63. - С. 210-217.
• Подаляк Н. Г. Могутня Ганза. Комерційний простір, міське життя і дипломатія XII-XVII століть. - К.: Темпора, 2009. - 360 с.
• Подаляк Н. Г. Социально-политическая борьба в городах Вендской Ганзы в XV в. // Средние века. - 1992. - Вып. 55. - С. 149-167.
• Рыбина Е. А. Новгород и Ганза. - М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009. - 320 с.
• Сергеева Л. П. Англо-ганзейская морская война 1468-1473 гг. // Вестник Ленинградского государственного университета. История. - 1981. - № 14. - С. 104-108.
• Хорошкевич А. Л. Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой и Западной Европой в XIV-XV веках. - М.: Академия наук СССР, 1963. - 366 с.
• Hanse. In: Lexikon des Mittelalters (in 10 Bde.). Artemis-Verlag. München-Zürich, 1980-2000. Bd. IV, S. 1921-1926.
• Rolf Hammel-Kiesow: Die HANSE. Verlag C. H. Beck. München, 2000.
• Philippe Dollinger: Die Hanse. Stuttgart. 5. Aufl. 1997
• Volker Henn: Hanseatic League. In: Hindenbrand, Hans-J. (Ed.): The Oxford Encyclopedia of the Reformation, Vol 2 (Oxford University Press). New York/Oxford 1996, S. 210-211.
• Rolf Hammel-Kiesow: The Hanseatic League. In: The Oxford Encyclopedia of Economic History, Vol. 2. Oxford 2003, S. 495-498.
• John D. Fudge: Cargoes, Embargoes, and Emissares. The Commercial and Political Interaction of England and the Herman Hanse 1450-1510.
• Jörgen Brecker (Hg.): Die Hanse. Lebenswirklichkeit und Mythos, Bd. 1 (enthalten sind ca. 150 Beiträge versch. Autoren), Hamburg 1989.
• Giuseppe D’Amato, Viaggio nell’Hansa baltica , l’Unione europea e l’allargamento ad Est (Travel to the Baltic Hansa , the European Union and its enlargement to the East). Greco&Greco, Milano, 2004. ISBN 88-7980-355-7
• Liah Greenfeld, The spirit of Capitalism. Nationalism and Economic Growth. Harvard University Press, 2001. P.34
• Lesnikov М., Lubeck als Handelsplatz für osteuropaische Waren im 15. Jahrhundert, «Hansische Geschichtsbiatter», 1960, Jg 78
• Hansische Studien. Heinrich Sproemberg zum 70. Geburtstag, B., 1961
• Neue Hansische Studien, B., 1969
• Dollinger Ph., La Hanse (Xlle - XVIIe siecles), P., 1964
• Bruns F., Weczerka H., Hansische Handelsstraßen, Weimar, 1967
• Samsonowicz H. , Późne średniowiecze miast nadbałtyckich. Studia z dziejów Hanzy nad Bałtykiem w XIV-XV w., Warsz., 1968

Напишите отзыв о статье "Ганза"

Примечания

Ссылки

• Ганза / Хорошкевич А. Л. // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров . - 3-е изд. - М . : Советская энциклопедия, 1969-1978.
• Досье Deutsche Welle
• Подраздел в библиотеке Annales.
• Форстен Г. В. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Ганза Вендский и Померанский округ Саксония , Тюрингия , Бранденбург Польша , Пруссия , Ливония , Швеция Рейн , Вестфалия , Нидерланды Основные конторы Второстепенные конторы

Древний мир Средние века Новое время Гипотетические

Отрывок, характеризующий Ганза

– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.

Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d"en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.

К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu"ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.

Укрепление позиций бюргерского сословия, рост ремесел, развитие торговли давали шанс для централизаторской политики германской королевской власти, которым она в силу приверженности имперским амбициям не смогла воспользоваться. Связи городов с центральной властью были хрупкими, корона не в состоянии была оградить города от произвола князей, обеспечить безопасность сухопутных и морских торговых путей, защитить немецких купцов за границей.

В этих обстоятельствах города, у которых были общие интересы, которым было что защищать и имелось для этого достаточно ресурсов, нередко искали поддержки и помощи друг у друга. Это привело к складыванию уже в XIII в. региональных союзов городов. Подчеркнем, что движение за создание союзов городов было прямым продолжением коммунальных движений.

Благодаря упрочению своего экономического и политического положения города смогли сплоченнее и решительнее отстаивать свои интересы в более широких масштабах. В 1256 г. образовался союз приморских городов: Любека, Гамбурга, Люнебурна, Висмара, Ростока, ставший основой будущей Великой Ганзы, которая уже к началу XV в. включала около 160 городов Северной и Центральной Германии.

Среди них выделялись Любек, Бремен, Гамбург, Росток, Штральзунд, Висмар. В 1254 г. был основан Рейнский союз городов; в начале XIV в. возник Швабский союз, в который вошли такие города, как Ульм, Регенсбург, Аугсбург, Нюрнберг, Базель и др., объединившийся в 1381 г. с Рейнским.

Каждое из этих объединений, равно как и города, входившие в них, имели свои собственные интересы. Города Северной Германии, первоначально конкурировавшие между собой, постепенно осознали необходимость поиска диалога друг с другом в совместной борьбе за иноземные рынки. Швабский союз, защищавший вольности своих членов как имперских городов, конфликтовал, прежде всего с императором, тогда как рейнские города боролись по преимуществу с мелкими и средними феодальными магнатами. Но общие интересы также заставляли вступать в диалог.

Так, в конце XIV в., когда нищавшее мелкое рыцарство стало более агрессивным и активным и начало объединяться в рыцарские общества, неприкрыто грабившие горожан (Общество со Львом, Общество святого Вильгельма и др.), швабско-рейнский союз сумел отстоять свои интересы. Началась война, в ходе которой объединенные силы городов одержали победу.

Союзы отстаивали общие торговые интересы бюргеров в их борьбе с иноземными купцами, компенсируя отсутствие необходимой государственной помощи. Особенно ярко это видно в деятельности Ганзы, основной задачей которой было обеспечение благоприятных условии для активной посреднической торговли прежде всего в Балтийском регионе.

Создаваемый Ганзой режим наибольшего благоприятствования торговой деятельности для своих членов был связан с безопасностью торговых путей, привилегиями при уплате пошлин, как проездных, так и торговых, автономией немецких торговых поселений в других странах.

Немецкий двор Ганзы в Новгороде представлял собой хорошо консолидированную самоуправляемую общину. Во главе ее стоял олдерман-старшина, избиравшийся общим купеческим собранием еще в тот момент, когда ганзейские корабли входили в устье Невы.

Суду местных властей ганзейцы подлежали только в том случае, если их тяжбы возникали непосредственно с новгородцами. Ганзейцы вносили в новгородскую казну только одну проездную пошлину - на пути в Новгород, и одну торговую - за взвешивание товаров. Столь выгодные условия торговли с Новгородом могли быть достигнуты благодаря тому, что германские купцы были самыми активными из западноевропейских соседей Руси, сумевшими воспользоваться географической близостью с ее торговыми форпостами.

Едва ли не главную роль в закреплении северогерманских городов здесь сыграла устойчивость деловых традиций и хорошая осведомленность немецкого купечества в тонкостях торгового дела.

Ганза руководствовалась прежде всего интересами торговли входящих в нее городов. Отсюда и основной принцип ее «политического поведения» - максимальные прибыли при минимальном риске. Поэтому ганзейский союз предпочитал мирные переговоры военным действиям и экономическое давление лобовому столкновению.

Лишь в самых сложных ситуациях Ганза могла пойти на такие крайние меры, как торговая блокада или военный конфликт.

Постепенное укрепление позиций северогерманских городов, наращивание торговых оборотов, все более прочное втягивание в общую торгово-экономическую деятельность основных членов ганзейского союза привело к тому, что сильные члены союза - Любек и Гамбург, находившиеся на пересечении важнейших торговых путей между Балтийским и Северным морями, стали тяготиться тем, что Дания фактически превратила Балтику во внутреннее море. Военные действия длились с 1367 по 1370 г. В результате кровопролитных сражений Ганзе удалось установить торговую монополию на Балтийском море.

В 1370 г. 23 ганзейских города вынудили Данию подписать знаменитый Штральзундский мир. По его условиям Ганза подтвердила все прежние и получила новые привилегии. Она сумела добиться для своих купцов снижения пошлин, гарантий безвозмездного возвращения владельцам грузов с кораблей, потерпевших бедствие у датских берегов. Фогты торговых факторий, находившиеся на территории датчан, получили право высшей юрисдикции. Дании запрещалось короновать своих правителей без согласия Ганзы.

Заключение Штральзундского мира создало исключительно благоприятный режим для развития ганзейской транзитной торговли, что в свою очередь скажется на развитии собственных ремесел и вывозе их продукции в другие страны. Именно в конце XIV в. расширится ассортимент вывозимой продукции германского происхождения - муки, пива, солода, грубых сукон, полотна, металлической посуды, деревянной тары, канатов и т. д.

В конце XIV в. экономические взаимоотношения Германии с Норвегией, Швецией, Данией, Фландрией, Англией, Пруссией, Польшей, Ливонией и русскими северо-западными городами определялись, в первую очередь, торговой политикой ганзейского союза. Ганзе удалось играть доминирующую роль в данном регионе и обеспечить в названных странах соблюдение интересов северогерманского купечества благодаря ряду факторов.

Ганзейское купечество своими корнями уходило в традиции сравнительно давно сформировавшихся городских устройств с большим опытом торговой деятельности, развитой правовой традицией. Принадлежа к потомственным купеческим фамилиям, оно обладало соответствующим стартовым капиталом и торговыми связями.

Это выгодно отличало немецкое купечество от торговцев тех стран, в которые они проникали, где уровень городского развития был еще относительно невысоким и, соответственно, «торговая культура» неразвитой. И, наконец, фактор консолидации сил также играл большую роль.

Сильные имперские и вольные города, городские союзы - явление неоднозначное. С одной стороны, наиболее крупные и привилегированные из этих городов в обстоятельствах, когда не возникало острой необходимости в поддержке друг друга, могли быть настроены сепаратистски, выступать носителями децентрализаторских тенденций порой не меньше, чем князья.

С другой стороны, городские союзы пытались воздействовать на короля в деле поддержания мира в стране, объективно выступая за централизацию. Князья же требовали их запрещения, так что после Мельфийского статута 1231 г. союзы существовали фактически нелегально.

Ганза и Русь: торговые войны и «военная» торговля

Ганза - Союз северо-немецких городов и Великий Новгород - две основные силы Северной Европы Средневековья. Их отношения складывались непросто, но плотно: Ганза стремилась изолировать Новгород и Псков от остальной Европы, Новгород стремился разорвать эти торговые узы. Весы качались то в одну, то в другую сторону, но все же ганзейцы почти 250 лет держали эти весы на своем прилавке.

Ганза и Любек постановляют…

«Города немецкой Ганзы» - это название становится официальным с 1358 года. Но еще в конце XII века главенствующую роль в Ганзе занял Любек и потому решения «ганзетагов» обычно начинались со слов: «Ганза и Любек постановляют…». Первый общий съезд городов Ганзейского союза состоялся в Любеке в 1367 году. Избранный ганзетаг (своеобразный парламент союза) распространял законы в виде грамот, отражавших обычаи и прецеденты. Высшим органом власти в Ганзе был общеганзейский съезд, рассматривавший вопросы торговли и взаимоотношений с государствами. В промежутках между съездами текущими делами руководил рат (городской совет) Любека, во главе которого стоял ратман.

У Ганзы не было постоянных вооруженных сил: собственного флота, сухопутной армии, ежегодного бюджета. Необходимое давление, наказание непокорных или провинившихся городов и даже стран, достигалось торговыми эмбарго, запретами и противодействием на торговлю за пределами внутреннего рынка, натравливанием союзников или подкупом, а также лоббированием влиятельных торговых людей в национальной правящей верхушке, которые оказывали в свою очередь давление на главенствующее лицо. Эти методы успешно используются повсеместно и сейчас, но Ганза в Европе весь набор применила первой и весьма удачно. Только одно государство ганзейцам подчинить оказалось не под силу - Россию, когда Новгород и Псков вошли в состав Московии, и главенствующим направлением в политике стала не торговая прибыль, а государственный интерес. Однако Новгороду и Пскову Ганза сумела навязать свой полярный торговый взгляд, хотя была вынуждена считаться. Предметом всегдашних претензий Ганзы и основой ее процветания были торговые монополии, особенно сырьевые, беспошлинная торговля, которых она добилась от Новгорода.

Формально Новгородское и Псковское княжество не входили в Ганзу, но имели теснейшие торговые связи, представительства и торговые фактории в ганзейских городах, как и Ганза - в ряде городов этих русских княжеств. В Новгороде и Пскове имелись ганзейские торговые кварталы - Немецкий и Готский дворы, которые жили, согласно договору, своим уставом - своего рода город в городе. Готский двор появился в Новгороде еще раньше Немецкого (ганзейского), основанный купцами с острова Готланд из Висбю в конце XI века с храмом Св. Олафа, а Немецкий (собственно ганзейский) в конце XIII века с храмом Св. Петра. Последний располагался у Волхова, с южной стороны Ярославова Дворища, с 1402 года ганзейские купцы стали хозяевами обоих дворов. В Пскове Любекский (Ганзейский) двор располагался в Завеличье - за рекой Великой. К началу XIV века Ганза добилась особой привилегии в торговле с Новгородом и Псковом. В дальнейшем к городам Ганзы присоединились ливонские города - Рига, Дерпт, Ревель, однако Нарва никогда не входила в этот союз.

Монополия торговли - основа благосостояния и процветания Ганзы

Прав на исключительную торговлю с Новгородом и Псковом Ганза добивалась через блокаду балтийских морских путей: запрет на торговлю в балтийских городах-партнерах и нападения на новгородские торговые морские караваны - то есть попросту пиратство, на что привлекался каперский и даже военный флот. А также мздой, которую ганзейцы выплачивали влиятельной верхушке новгородского боярства за проталкивание для себя особых прав. Конечно, при этом приходилось часто идти на компромиссы, но главного для себя Ганза добилась: немецкое купечество сумело занять в Новгороде привилегированное положение. одной из важнейших привилегий ганзейцев и источником больших прибылей являлось почти полное освобождение ганзейских купцов от уплаты пошлин. Ганзейцы при проезде через новгородские владения уплачивали лишь одну проездную пошлину - в Гостинополье, размер которой определялся «стариной». Главным образом через ганзейские города товары и сырье с Руси попадало в Средневековую Западную Европу.

Непримиримость Ганзы в вопросе самостоятельного плавания новгородцев объяснялась стремлением, и этот мотив был главным, не допустить развития заграничной торговли Новгорода, поскольку это развитие неизбежно должно было привести к установлению непосредственных экономических связей Новгорода с Западной Европой и к подрыву монополии Ганзы на посредническую торговлю между Востоком и Западом. Монополия торговли - основа благосостояния и процветания Ганзейского союза. Стремление Ганзы к полному отрыву Новгорода от Западной Европы, к искусственной задержке его экономического и военного развития (а в этом особенно была заинтересована Ливония, которая опасалась усиления Новгорода), получило свое яркое выражение в упорном нежелании ганзейских городов дать новгородцам гарантию «чистого пути» на море.

Но и новгородцы старались использовать свои территориальные возможности: с XIII века немецким купцам было запрещено пользоваться услугами собственного обслуживающего персонала при проезде через новгородские владения. На Неве, на Луге или в нижней части Волхова происходила перегрузка немецких товаров на русские суда или караваны, и начиная с этого момента и вплоть до ворот Немецкого двора они обязаны были пользоваться услугами новгородских лодочников, возчиков и носильщиков, местами временного хранения товаров - на этом, кстати, приподнялась Водская пятина, в частности Ям. Сие правило весьма стесняло немцев, но доставляло неплохой заработок части новгородского населения, занимавшейся извозом, ибо лоцманы, лодочники, носильщики, используя артели, принуждали заморских купцов к высокой оплате своего труда. Однако последующая прибыль ганзейцев была неизмеримо больше. В Новгороде немецкие купцы также не располагали полной свободой торговли: им была запрещена торговля с купцами из других русских и нерусских земель. Немцы могли заключать торговые сделки с иноземными купцами только при посредстве новгородцев. В случаях нарушения этого правила ганзейцы подвергались суровым репрессиям со стороны новгородских властей, вплоть до наложения оков.

Понятно, что себе в убыток или без просчитанного интереса никто торговать не станет.

Ганзейские гости: а зимой и летом мы идем к вам

Русь получала через Балтику из ганзейских центров серебро, железо, медь, свинец, красители, соль, добываемую под Люнебургом, для своего кожевенного производства, сельдь прибалтийских рыбаков, пряности, польское зерно и муку (на новгородских почвах много хлеба не вырастишь), шведский лес и железо, рейнское вино, кипы шерстяных и суконных тканей из Англии, Франции и Нидерландов.

Купцы из Ганзы прибывали в Новгород Великий двумя партиями: с осени до весны - «зимние гости» (их статус считался более престижным), а на протяжении навигационного периода - «летние гости», добиравшиеся по морю и рекам. Единовременно там проживали от 150 до 200 ганзейских торговцев, вносивших в новгородскую казну лишь две пошлины: проездную - по пути в Новгород, в Гостинополье на Волхове, где происходила перегрузка товаров с морских кораблей на речные суда и «весчую» за взвешивание товаров на рынке.

Главной статьей новгородского экспорта были меха второй и первой группы. Первую составляли дешевые сорта, в основном беличьи шкурки, вторую - дорогие меха: бобровые шкурки, горностаи, ласки, куницы, норки и выдры. Соболь, горностай, куница, хорек продавались сороками, белка - сороками и тысячами шкурок. Вторая статья - кожи. Кожи новгородской выделки считались лучшими в Европе. Основным предметом псковского экспорта был воск: местные леса изобиловали дикими пчелами, псковичи устраивали и пасеки. Воска в Европе не хватало, а он тогда играл роль электричества. Добытая вощина бортниками перетапливалась, очищалась и поступала в продажу. Существовало три сорта воска, высший - белый, желтый и серый. Медами (хмельными напитками) торговали и те и другие, как изделиями, очень ценились русские клинки и луки, превосходившие западные. Особой популярностью в Европе пользовались льняное полотно, русские дверные трубчатые замки - одно из самых сложных и искусных слесарных изделий. Они были известны и в Венгрии, и в Германии, и в Чехии, и даже в далекой Англии. В безмонетный период (XII-XIV веках) купцы из Руси расплачивались за крупные покупки гривнами: каждый такой брусок серебра, отлитый в Новгороде, весил 204 г, в Киеве - около 160 г. За одну серебряную гривну можно было приобрести, к примеру, 50 овчин, две свиньи, за две - корову.

И за колупание и за наддачу

К сожалению, наибольшему ущербу в торговле, согласно выторгованным ганзейцами правам, подвергались русские купцы. Так, при покупке у новгородцев мехов и воска - главных предметов ганзейского экспорта из Новгорода: ганзейцы имели право меха осматривать, а воск «колупать», то есть откалывать куски воска для проверки его качества. К покупаемому меху ганзейцы могли требовать наддачи, которая являлась компенсацией за возможную недоброкачественность товара. Размеры наддачи, так же как и отколотых кусков воска, которые, кстати сказать, в счет веса покупаемого воска не засчитывались, не были установлены юридическим путем, а определялись лишь довольно растяжимой «стариной». Пользуясь этим, ганзейцы откалывали весьма солидные куски воска, а к мехам требовали чрезмерных наддач, на что неоднократно жаловались новгородцы. Новгородцы при покупке ганзейских товаров подобных прав не имели.

Сукна же, пользовавшиеся в Новгороде большим спросом, ганзейцы продавали поставами - лакенами. Лакен сукна должен был иметь в длину 44 локтя. Но покупатель мог проверить его длину только дома, ибо при покупке осматривать и промерять сукно не разрешалось. Лакены продавались в свернутом виде, в обертке, которая служила образчиком содержимого. На обертке имелась пломба, удостоверявшая доброкачественность товара. Однако, несмотря на наличие пломбы, новгородцы, снимая у себя дома обертку, часто обнаруживали, что лакены не имеют положенных 44 локтей в длину, иногда же они оказывались сшитыми из нескольких кусков сукна. Соль продавалась мешками, мед и вино бочками. Мешки соли, так же как и бочки меда и вина, должны были содержать определенный вес - 20 ливонских фунтов, но они ни взвешиванью, ни измеренью не подлежали. Ганзейцы соль продавали не по весу, а мешками - понятно, обвес был частым явлением, а вино разбавляли водой, в 1518 году во Псков привезли низкопробное серебро, правд, через шесть лет его отправили обратно в Дерпт, в другой раз в 1300 году «гость» привез в Новгород некачественную ткань и олдерман (ганзейский старейшина) заставил своего купца увезти брак обратно. Можно представить, как злоупотребляли этим обстоятельством ганзейцы, как наживались за счет недомера и недовеса товаров. Это длинный список запрещенных к продаже русским товаров (знакомая тема), в который входили клинки, оружие, золото, цветные металлы, ряд иных товаров, однако, хитрые ревельские купцы обходили запреты, перевозя те же клинки в бочках из-под сельди.

Конечно, возникали обманы с обеих сторон, хотя со стороны новгородцев и славян такие случаи были достаточно редки. Например, в 1414 году некто купец Брюгге жаловался, что новгородский купец наложил кирпичей в проданный воск для придания ему веса.

Обходные пути иногда бывают ближе прямых

Далее Ливонии русских купцов ганзейцы редко пускали из опаски налаживания прямых связей. Точно также они старались не допустить к прямым контактам с Новгородом и Псковом англичан, фламандцев, голландцев, французов. Потому плавание для новгородцев с средние века было по дальней Балтике и Северному морю сопряжено с многими опасностями - их караулили ганзейские каперы, при этом часто и заход в прибалтийские порты, если Любеком и Ганзой было наложено вето, мало предвещал что хорошего, кроме ареста товара. Новгородские купеческие кварталы существовали с XIII века в Риге, Ревеле и Тарту, в Висбю на Готланде и крупнейшем центре Швеции - Сигтуне, где действовали русские православные храмы. С XIV-XV века русская церковь св. Николая упоминается и в Риге, где среди прихожан преобладали торговые люди из Руси.

Однако если ганзейцы накладывали какой-либо запрет на торговлю, этим успешно пользовались свеи (шведы) и датчане, которые ввозили в Новгород и Псков часть запрещенных товаров через вторые руки: покупая как бы для себя, но перепродавая с наценкой русским купцам, которые тоже пользовались этим каналом, перекупая часть товаров через Швецию, переезжая на своих судах на другую сторону залива. Обходные пути иногда бывают ближе прямых - торговые потоки не просто остановить, хотя ганзейцы всеми силами старались пресечь подобные торговые каналы, наказанием и новгородцев и западных торговых соперников. Между Ганзой и Новгородом со Псковом происходили настоящие многолетние торговый войны.

Ганза и Русь: торговые войны и «военная» торговля-2

Торговля между немецкими ганзейскими городами и Новгород-Псковской Русью, куда входил и наш город, никогда не была лощеной и гладкой, как не являлась абсолютным благом для Руси, как иногда представляют. Это были частые торговые войны с применением санкций всего спектра: Ганза всеми силами стремилась отделить Северную Русь от Европы - стать единственным между ними посредником. Но, как показала история, долго так продолжаться не могло.

Ганзейским двором в Новгороде управляли выборные должностные лица - олдерманы на правах полной автономии

Немецкий и Готский подворье в Новгороде - двор церкви Св. Петра представляли собою государство в государстве. Ганзейские купцы и их челядь обладали в Новгороде большими привилегиями в области гражданского права - обитатели Немецкого подворья пользовались полной свободой в вопросах внутренней жизни: ганзейцы судились и управлялись своими властями, по своим законам. Юрисдикции властей Новгорода они подлежали только в случаях столкновений с новгородцами. В Новгороде немецкие купцы пользовались полной свободой в вопросах внутренней жизни. Для Ганзы была характерна детальная регламентация всех сторон торговых отношений - от перевозки и погрузки товаров до их обмена.

Старосты церкви св. Петра принимали от купцов клятву соблюдать все постановления скры (устава). Выбирались старосты жилых помещений, в конторе, кроме административных, были другие должностные лица. Главной фигурой среди них был священник, проводивший богослужения, писавший официальные и частные письма. В конторе имелись переводчик, ливцы серебра, досмотрщики (контролеры) сукон, воска и вина, портной, пекарь, пивовар. До XV века пиво варили по очереди сами купцы. Главным законодательным органом конторы было общее собрание купцов под председательством старост двора и церкви св. Петра или заменявшего их управляющего. Собрание обсуждало все важнейшие дела конторы.

Ганзейским двором в Новгороде управляли выборные должностные лица - олдерманы на правах полной автономии. Немецкий двор имел свой устав - скру, регулировавшую внутреннюю жизнь немецкого двора, а также условия торговли немцев с русскими. Подворье на «немецком берегу» действовало до начала Ливонской войны, в 1562 году оно было уничтожено пожаром. Немецкий двор в Пскове был восстановлен только после окончания Ливонской войны, в 1580-х годов за рекой Великой, напротив кремля. Там же в 1588 году возникло подворье столицы Ганзы - Любека. Но это уже другая эпоха, когда Ганза уступила господство на Балтике Швеции

«Кто пьет лишнее, бьет стекла, обжирается и прыгает с бочки на бочку» - тех на скамью

Согласно IV редакции скры (1370-1371 годы), приезжавшим в Новгород «летним» и «зимним» купцам из ганзейских центров запрещалось многое: хранить гири и безмен вне стен храма. Во избежание пожаров запрещалось вносить в храм свечу без подсвечника и оставлять на ночь горящие свечи в жилых помещениях, громко шуметь и петь, мешая отдыху и делам других купцов. Запрещалось портить ножом столешницу и прочие предметы мебели, играть в кости, делать ставку выше полфернинга в других азартных играх. За любое, даже мелкое нарушение правил виновный платил штраф обычно в размере 10 марок. Слугам ганзейских коммерсантов дозволялось торговать в жилых клетях только мелочным товаром вроде перчаток. Кстати, в торговом представительстве Ганзы в Новгороде и фактории во Пскове, жившим и работавшим здесь немецким юношам, запрещалось жениться.

Весь труд и поведение ганзейца строго регламентировались: от того, как обучать подмастерьев и нанимать квалифицированного мастера до технологии производства, торговой этики и цен. Правила поведения в заграничных факториях Ганзы требовали соблюдения весьма жестких норм этикета: в клубах, которыми изобиловали города ганзейского союза, нередко выносили выговор тому, кто швырял тарелки на пол, хватался за нож, пил «ерша», играл в кости. Укоризне подвергались молодые люди «кто пьет лишнее, бьет стекла, обжирается и прыгает с бочки на бочку». Держать пари тоже не приветствовалось - это было не по-ганзейски: так в общине осуждалось поведение одного из немецких купцов, который заложил десять гульденов на спор, что год не будет причесываться. Видимо он так и ходил с «шваброй» на голове, коли дело дошло до порицания всей ганзейской факторией.

Общаясь с ганзейским купечеством в Новгороде и Пскове, выезжая в страны Балтики, новгородские и псковские торговые люди прочувствовали вкус немецкого пива и рейнского вина. Издавна на Руси употреблялись напитки из меда, прежде всего, сыто, хлебный ржаной квас и пиво местного приготовления. Домашнее пивцо (полупиво) варили в глиняных сосудах-корчагах чаще всего не из солода (проращенного зерна) и хмеля, как в Германии и других странах Европы, а из кислого теста, полученного из ячменной муки. Поэтому русский пивной напиток практически не содержал алкоголя и по вкусу был больше похож на квас. Но в XIV - XV веках в Новгороде Великом под ганзейским влиянием уже варили как легкое, так и крепкое (перевар) пиво. Если прежде в Новгороде и Пскове не было ни одного шатающегося хмельного, кроме заезжих из Европы торговых людей и наемников из варягов-готов, норманнов или викингов, теперь за столами стали хмелеть новгородцы и псковичи, правда, на улицу старались носа не казать - это изрядно осуждалось и пресекалось.

Вечного мира не вышло

Немецкие и новгородские купцы на личном уровне тесно сотрудничали и даже дружили между собой. Однако их интенсивная, взаимовыгодная деятельность протекала на фоне превентивной экономической войны между Ганзой и Новгородской республикой. Эта война была скрыта от сторонних глаз, и ее сражения редко открывались взору постороннего. Тем не менее, ставки в этой борьбе были весьма высоки, многократно превосходя трофеи некоторых знаменитых завоевателей чужих земель.

С другими соседями - шведами - у новгородцев торговые отношения складывались намного проще и свободнее, чем с немцами, поскольку между ними не было посредников. В какой-то степени, благодаря беспосреднической новгородско-шведской коммерции Ганза так и не смогла в конечном счете полностью монополизировать всю балтийскую торговлю.

О неравноправных торговых условиях, навязанных отношениях для псковичей и новгородцев в торговле уже говорилось в предшествующей статье. Но и немецких купцов в конце XIII не раз грабили на псковской и новгородской земле, в том числе в Водской пятине, а сукно, другие товары, украденные разбойниками, распродавали, выдавая за свое имущество, местные торговые люди, хотя в окрестностях Яма грабежи были редким явлением - разбойники опасались крепкого постоянного гарнизона. Новгородцы же часто лишались товаров в результате нападения ганзейских и польско-шведских пиратов на Балтике. И хотя по условиям торговых соглашений в качестве компенсаций за утраченное запрещалось отбирать товары у других, не причастных к ограблениям либо обману партнера купцов, на практике это положение часто нарушалось обеими сторонами, что порождало новые конфликты. Среди новгородских и псковских торговцев тоже встречались жулики и авантюристы. Наряду с мелкими проделками, вроде заполнения кругов воска горохом, желудями, жиром, дегтем, смолой, камнями, они совершали иногда и разбойные нападения, но это не было правилом. Конфликты вызывали взаимные запреты на торговлю, как было, например, в 1385-1391 годах: семилетняя торговая война между Новгородом и Ганзой завершилась в 1392 году подписанием нового мирного договора - «вечного» Нибурова мира, названного так в честь любекского ратмана Йоханнеса Нибура, подписавшего договор в Новгороде. Но это лишь на время сгладило противоречия между ганзейскими и новгородскими купцами, продолжавшими конфликтовать. Одна из причин столкновений заключалась в стремлении ганзейцев из-за конкуренции воспрепятствовать появлению русских торговых людей на рынках германских и прибалтийских торговых центров.

Уже в первые годы XV века новгородское правительство предъявило ганзейцам ряд требований, имевших целью изменение действовавшего в Новгороде порядка торговли между новгородцами и ганзейцами. В феврале 1402 года в Дерпте (Тарту) проходил съезд ливонских городов, послы Новгорода и Пскова предъявили жалобы на нарушения немецкими купцами установленного размера и веса товаров: сукна, продававшиеся немцами, были коротки, мешки с солью слишком малы, бочки с медом и сладким вином также меньше положенного размера, а мед и вино недоброкачественные - разбавлены водою. Послы жаловались, что немцы, покупая воск, слишком сильно «колупают» его, а при покупке мехов требуют к ним больших наддач. На все предложения и пожелания новгородских послов съезд ливонских городов ответил отказом. В 1407 году репрессии против немецких купцов в Новгороде были усилены. По распоряжению новгородских властей, на торгу было объявлено, чтобы никто из новгородцев не торговал с немцами. Власти Немецкого двора прибегли к контрмерам - запретили своим купцам торговлю с новгородцами. Лишь в 1409 году договором была прекращена вражда и восстановлены условия для продолжения торговли. Но уже в 1416 году в Любеке наложили запрет на торговлю с новгородцами: немецким купцам запрещалось не только ездить в Новгород, но вести торговлю в Пскове. Ганзейский союз прибегнул к крайней мере - экономической блокаде, дабы заставить Новгород отказаться от направленных против ганзейского купечества постановлений. Разразилась новая война.

Конец монополии Ганзы

В периоды особенно острых конфликтов ганзейские купцы закрывали церковь и дворы, забирали свое имущество, ценности, казну, архив конторы и покидали Новгород. Ключи от дворов они передавали на хранение новгородскому архиепископу и архимандриту Юрьева монастыря как высшим местным церковным иерархам - особо доверенным лицам. Новгородцы в свою очередь стремились задержать ганзейцев в городе до удовлетворения своих требований. Точка в новгородско-ганзейских отношениях была поставлена Иваном III в 1494 году, когда ганзейская контора в Новгороде была по его указу закрыта, 49 ганзейских купцов арестованы, а их товары на сумму 96 тысяч марок конфискованы и отправлены в Москву. Это произошло в ответ на казнь в Ревеле двух новгородских купцов: один был сожжен, второй сварен в котле за скотоложство, чего на Руси никогда не было. У Ивана III терпение лопнуло, и он решил положить конец сложным отношениям Ганзы с Русью. Конфликт все же стороны пытались урегулировать: в феврале 1498 года переговоры проходили в Нарве. Восстановление нормальных отношений российская сторона увязывала с рядом требований: улучшения положения русских церквей и жителей русских концов в прибалтийских городах. В претензиях, предъявленных российской делегацией, приводились факты запрещения русским освящать церкви и жить в домах при церкви. Переговоры закончились безрезультатно, и после их окончания Россия нанесла еще один удар Ганзе: был запрещен ввоз соли в русские города. Торговля прервалась на 20 лет, а после того многие прежние связи уже были нарушены.

Ганза оказалась бессильна против объединенной под началом Москвы Руси. Несмотря на свои коммерческие и ратные успехи, консервативная Ганза сама создавала себе трудности. Ее правила требовали, чтобы наследство делилось между многочисленными детьми, а это препятствовало накоплению капитала в одних руках, без чего дело не могло расширяться и начинались бесконечные раздоры между наследниками. Не подпуская к власти цеховое ремесленничество, богатое купечество подталкивало бюргеров к бунту. Вечное стремление к монополии возбуждало возмущение в других странах, где росло национальное чувство. На Ганзейский союз стали наступать западные «партнеры»: в первую очередь Англия, которая на море нанесла им поражение, Нидерланды, а позже и Франция, не говоря об извечных врагах - Дании и Швеции, Неприязненное отношение к действиям Ганзы в Европе постоянно возрастало не только у иностранных, но и у южно- и среднегерманских князей.

Большое значение имело еще два обстоятельства: начиная с 1425 года прекратился ежегодный ход сельди в Балтийское море: она направилась в южную часть Северного моря, что способствовало расцвету Нидерландов. Кроме того, ганзейцы из-за скупости упустили свой шанс с Голландией: когда там вспыхнуло восстание против испанского владычества, голландцы обратились за помощью к ганзейским купцам, те им отказали - это не простилось. Вдобавок в 1530 году разносимая блохами чума опустошала один немецкий город за другим. От ее дыхания скончалась четверть всего населения, а последовавшая Тридцатилетняя война окончательно похоронила остатки германского господства на море и все германское судоходство. Наконец, усиление Московии при Иване III и Иване IV Грозном поставило крест на ганзейской монополии в торговли с Русью и вообще на Балтике.

Политика Ганзы утратила свою первоначальную предусмотрительность и энергию. А из-за немецкой купеческой прижимистости ганзейский флот содержался в недостаточной численности. Последний съезд ганзетага состоялся в 1669 году, после чего Ганзейский торговый союз распался окончательно. Союз немецких городов, составлявший Ганзу, после 270 лет блестящего существования прекратил существование: он возводил королей на троны и свергал их, играл руководящую роль на севере Европы. Но более Ганза не возродилась.

HB, HH, HL, HGW, HRO, HST, HWI - Бремен, Гамбург, Любек... Почему автомобильные номера этих и трех других немецких городов начинаются с "дополнительной" латинской буквы H?

Бремен, Гамбург, Любек, Грайфсвальд, Росток, Штральзунд, Висмар. Автомобильные номера в этих городах начинаются с "дополнительной" латинской буквы H. В Средние века все они входили в Ганзейский союз - Hanse, играли в нем ключевую роль, за что и удостоились особых знаков исторического отличия. Их автомобильные номера: HB, HH, HL, HGW, HRO, HST, HWI, то есть Hansestadt - "ганзейский город" - Bremen, Hansestadt Hamburg...

Купеческая Ганза - предшественница Ганзы городской

В период своего наибольшего расцвета в XIV-XV веках Ганзейский союз объединял более двухсот городов. По некоторым сведениям - до трехсот. Городской Ганзе с середины XII века предшествовала Ганза купеческая - сообщества немецких торговцев, ходивших в город Висби на шведский остров Готланд, а затем в Лондон, Брюгге, Берген, Великий Новгород. Они торговали в Англии, Фландрии, Норвегии, России… И география постоянно расширялась.

Передвигаться совместным караваном было безопаснее, не говоря уже о том, что купеческие товарищества могли финансировать покупку и содержание собственных постоялых дворов - так называемых "контор", а также добиваться за границей общих торговых привилегий. На финансирование сообществ каждый купец отчислял определенный процент с прибыли.

У себя дома, то есть на территории Священной Римской империи германской нации, немецкие купцы пользовались защитой императора. В годы борьбы за власть в империи, а, в сущности, безвластья, свободные немецкие города начали сами заботиться о безопасности своих купцов. В середине XIII века возникли первые региональные союзы, было положено начало развитию городской Ганзы. Процесс был долгий и постепенный. Когда позже возникла необходимость найти договор о создании Ганзы, такого документа ко всеобщему удивлению ни в одном из архивов не обнаружилось.

Второй причиной возникновения городской Ганзы стала необходимость более эффективной защиты своих купцов и своих привилегий от нараставшей конкуренции, в первую очередь, со стороны голландских и южно-германских торговцев, в частности, из Нюрнберга.

Свободные города и средневековые феодалы

Число городов, входивших в Ганзу, постоянно менялось, но около семидесяти из них историки относят к ядру этого сообщества. Большинство находилось на северных территориях Священной Римской империи германской нации, то есть у Балтийского и Северного морей. Бремен и Гамбург относились к крупнейшим членам Ганзы. Причем, оба до сих пор сохранили свою традиционную независимость: в современной Германии они обладают статусом самостоятельных федеральных земель. Помимо этих городов такой статус сейчас имеет только Берлин, но по другим причинам. Его расцвет и превращение в немецкую столицу приходятся на более поздний период, когда Ганза уже прекратила свое существование.

Берлин входил в Ганзу, но был вынужден покинуть этот союз в 1452 году под давлением маркграфа Бранденбургского. Помимо Берлина еще несколько городов на территориях маркграфа пытались совместными усилиями укрепить свою независимость от своего земельного феодала, но потерпели поражение. Среди них были Франкфурт-на-Одере и Штендаль.

Пример показательный. Немецкие феодалы, с одной стороны, были заинтересованы в экономической выгоде от развития ганзейских городов на своих территориях, тем более, что статус свободных и соответствующие привилегии эти города получали не бесплатно. Они нередко выступали в роли кредиторов, то есть давали своим удельным князьям взаймы. Из-за границы к ним тоже обращались за финансовой помощью. Кельнские купцы кредитовали однажды даже английского короля, за что получили в залог его корону!

Конфликты интересов

С другой стороны, когда города становились "слишком" влиятельными, немецкие светские и церковные феодалы начинали беспокоиться. Они опасались подрыва собственной власти. Или просто очень хотелось получить доступ к дополнительным финансовым и другим экономическим ресурсам... Берлин был слаб и в этом конфликте интересов проиграл своему Бранденбургскому маркграфу, но многие другие свободные города такие поползновения успешно отражали с помощью экономического давления или в ходе вооруженных конфликтов как, например, Кельн.

Для борьбы с удельными князьями ганзейские города нередко создавали региональные союзы, финансирование которых осуществлялось с помощью специального временного сбора, взимавшегося с торговых операций (Pfundzoll). Такие же союзы создавались и при конфликтах Ганзы с иностранными государствами. Постоянных источников финансирования у этого сообщества не было, как, впрочем, и государственного суверенитета, чиновников, собственной армии и флота, постоянных органов управления, гербовой печати. На этом фоне торговые и политические успехи Ганзы выглядят еще более впечатляющими. Ганзу по ее мощи и влиянию можно было бы назвать сверхдержавой, которую почему-то забыли нанести на политическую карту Европы.

Любек - мать городов ганзейских

Своего рода столицей Ганзы был вольный имперский город Любек. Здесь, в частности, располагался ганзейский апелляционный суд. Там, где торговля, там и споры. Возникали они постоянно как между отдельными купцами, так и между целыми городами. Если за границей ганзейские города и купцы (за редкими исключениеми) выступали совместно, чтобы добиваться своих целей, то на территории империи они были конкурентами, действуя по принципу: дружба - дружбой, а денежки врозь.

Любек нередко брал на себя львиную долю расходов на войны и другие конфликты. Члены городского совета и бургомистры Любека часто выполняли щекотливые дипломатические миссии, отстаивая интересы сообщества на переговорах с немецкими князьями и соседними государствами. Терпение и настойчивость ганзейских дипломатов вошли в легенду...

Широкое распространение в Ганзейском союзе получило Любекское городское право (Lübisches Recht). Оно действовало, например, в Великом Новгороде - важнейшем торговом партнере Ганзы на русских землях. При этом само Любекское право было в свое время разработано на основе права немецкого города Зост (Soest). Сейчас - это небольшой окружной центр в Северном Рейне-Вестфалии с населением всего 50 тысяч жителей, а когда-то Зост был одним из важнейших членов Ганзы. Это довольно типичная судьба многих ганзейских городов, развитие которых фактически остановилось с распадом этого союза.

Красное и белое

Помимо Любека среди наиболее влиятельных и старейших членов Ганзы следует назвать Кельн и Гамбург. В их гербах, как и в геральдических знаках многих других ганзейских городов, присутствует белый и красный - традиционные цвета Ганзы.

Гамбург сейчас является, пожалуй, самым ганзейским из всех ганзейских городов и всячески поддерживает этот имидж. Однако в туристическом плане не меньший, а то и больший интерес могут представлять менее крупные города, в облике которых ганзейское прошлое читается более очевидно. Среди них можно назвать Штральзунд, Висмар и Люнебург. Этим городам будут посвящены отдельные репортажи в нашей ганзейской серии.

В отличие от Гамбурга, в Кельне о ганзейском прошлом сейчас вспоминают относительно редко. Кельн - особый случай. Один из старейших немецких городов ведет свои летописи с времен древних римлян. Он не был чисто ганзейским городом. Его купцы успешно торговали по всей Европе задолго до зарождения этого союза. В ряде случаев торговля Ганзы развивалась как раз по путям, проложенным кельнскими купцами. Наиболее показательный пример - связи с Лондоном.

Форпостами Ганзы на востоке континента стали Гданьск и Рига… Отдельного упоминания стоит так называемый Тевтонский орден (Deutscher Orden), владевший землями в Восточной Пруссии. Его интересы на общих собраниях Ганзы представлял непосредственно Великий магистр, а одним из важнейших центров торговой деятельности ордена был Кёнигсберг. Никакие другие княжества или герцогства в Ганзу не входили.

Торговля

Торговые связи и интересы этого сообщества распространялись от Скандинавии до Италии, от Португалии до России. На важнейшем торговом пути находились Лондон, Брюгге, Гамбург, Любек, Таллин (в ганзейских хрониках - Reval), Новгород.

Сукно и соль составляли основную массу товаров в одном направлении, пушнина и воск - в другом. Этим ганзейским маршрутом российские соболя попадали в Венецию, где пользовались особым спросом. Пшеница, рожь и ячмень, сельдь и вяленая рыба, смола, соленое сливочное масло, пиво, металлы и руды, древесина, украшения из янтаря, рейнское вино, - чем только и где только не торговали ганзейские купцы в средневековой Европе...

Источник