ВОВ многогранна, на эту тему написано много книг, статей, мемуаров и воспоминаний. Но долгое время под воздействием идеологии эти темы освещались в основном с политической, патриотической или общевоенной точки зрения, роли каждого отдельно взятого солдата уделялось очень мало внимания. И только во времена хрущевской «оттепели» стали появляться первые публикации основанные на фронтовых письмах, дневниках и неопубликованных источниках, освещающие проблемы фронтового быта, периода Отечественной войны 1941 – 1945 г. Как жили солдаты на фронте, чем занимались в короткое время передышек, что ели во, что были одеты, все эти вопросы важны в общем вкладе в великую победу.
На начальном войны солдаты носили гимнастерку и штаны с накладками из брезента в районах локтей и колен, накладки эти продлевали срок службы обмундирования. На ногах носили ботинки и обмотки, которые были главным горем всей служивой братии, особенно пехоты так, как они были неудобными, непрочными и тяжелыми.
Вплоть до 1943 года непременным атрибутом являлась так называемая "скатка", скатанная и надетая через левое плечо шинель, доставляющая массу хлопот и неудобства от, которой солдаты избавлялись при любом удобном случае.
Из стрелкового в первые годы войны большим почтением и любовью у солдат пользовалась легендарная "трехлинейка", трехлинейная винтовка Мосина образца 1891 г. многие солдаты давали им имена и считали винтовку настоящим боевым товарищем ни когда не подводящим в тяжелых условиях боя. А вот например винтовку СВТ-40 не любили из за ее капризности и сильной отдачи.
Интересную информацию о жизни и быте солдат содержат такие источники информации, как воспоминания, фронтовые дневники и письма, менее всего подверженные идеологическому влиянию. Например традиционно считалось, что солдаты жили в блиндажах и дотах. Это не совсем верно, большинство солдат располагалось в окопах, траншеях или просто в ближайшем лесу ни сколько об этом не жалея. В дотах было всегда очень холодно в то время еще не существовало систем автономного отопления и автономного газоснабжения , которыми мы сейчас пользуемся например для отопления дачи и поэтому солдаты предпочитали ночевать в окопах, накидав на дно веток и растянув сверху плащ-палатку.
Питание солдат было нехитрым "Щи да каша-пища наша" эта пословица точно характеризует паек солдатских котелков первых месяцев войны и конечно же лучший друг солдата сухарь, любимое лакомство особенно в походных условиях, например на боевом марше.
Также солдатский быт в кроткие периоды отдыха невозможно представить без музыки песен и книг, рождавших хорошее настроение и поднимавших бодрость духа.
Но все-таки самую важную роль в победе над фашизмом сыграла психология русского солдата, способного справиться с любыми бытовыми трудностями преодолеть страх, выстоять и победить.
Пятьдесят великих подвигов советских солдат, достойных памяти и восхищения...
1) Всего 30 минут выделялось командованием вермахта для подавления сопротивления пограничников. Однако более 10 суток сражалась 13-я застава под командованием А. Лопатина и более месяца - Брестская крепость.
2) В 4 часа 25 минут 22 июня 1941 года лётчик старший лейтенант И. Иванов совершил воздушный таран. Это был первый в ходе войны подвиг; отмеченный званием Героя Советского Союза.
3) Первый контрудар пограничники и части Красной Армии нанесли уже 23 июня. Они освободили город Перемышль, а две группы пограничников ворвались в Засанье (территория Польши, оккупированная Германией), где разгромили штаб немецкой дивизии и гестапо, освободили при этом много заключенных.
4) В ходе тяжёлых боёв с танками и штурмовыми орудиями противника наводчик 76 мм орудия 636-го противотанкового артполка Александр Серов в течение 23 и 24 июня 1941 года уничтожил 18 танков и штурмовых орудий фашистов. Родные получили две похоронки, но отважный воин остался жив. Недавно ветеран был удостоен звания Героя России.
5) В ночь на 8-е августа 1941 года группа бомбардировщиков Балтийского флота под командованием полковника Е. Преображенского произвёл первый воздушный налёт на Берлин. Такие налёты продолжались до 4-го сентября.
6) Танковым асом номер один по праву считается лейтенант Дмитрий Лавриненко из 4-й танковой бригады. За три месяца боёв в сентябре-ноябре 1941 года в 28 боях уничтожил 52 вражеских танка. К сожалению, отважный танкист погиб в ноябре 41-го под Москвой.
7) Уникальнейший рекорд Великой Отечественной поставил экипаж старшего лейтенанта Зиновия Колобанова на танке "КВ" из 1-й танковой дивизии. За 3 часа боя в районе совхоза "Войсковицы" (Ленинградская обл.)он уничтожил 22 танка противника.
8) В бою за Житомир в районе хутора Нижнекумского 31 декабря 1943 года экипаж младшего лейтенанта Ивана Голуба (13-я гв. танковая бригада 4-го гв. танкового корпуса.) уничтожили 5 "тигров", 2 "пантеры", 5 орудий сотни фашистов.
9) Расчёт противотанкового орудия в составе старшего сержанта Р. Синявского и ефрейтора А. Мукозобова (542-й стрелковый полк 161 с.д.) в боях под Минском с 22 по 26 июня уничтожили 17 танков и штурмовых орудий врага. За этот подвиг воины были удостоены ордена Красного Знамени.
10) Расчёт орудия 197-го гв. полка 92-й гв. стрелковой дивизии (гаубица 152 мм) в составе братьев гвардии старшего сержанта Дмитрия Луканина и гвардии сержанта Якова Луканина с октября 1943 года до конца войны уничтожили 37 танков и БТР и более 600 солдат и офицеров противника. За бой у села Калужино Днепропетровской области бойцам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Сейчас их 152-мм пушка-гаубица установлена в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи. (Санкт-Петербург).
11) Самым результативным асом-зенитчиком по праву считается командир расчёта 37 мм орудия 93-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона сержант Петр Петров. В июне-сентябре 1942 года его расчёт уничтожил 20 самолётов противника. Расчёт под командованием старшего сержанта (632-й зенитный артполк) уничтожил 18 самолётов врага.
12) За два года расчёт 37 мм орудия 75 гв. армейского зенитного артполка под командованием гв. старшины Николая Боцмана уничтожил 15 вражеских самолётов. Последние были сбиты в небе над Берлином.
13) Наводчик 1-го Прибалтийского фронта Клавдия Бархоткина поразила 12 вражеских воздушных целей.
14) Самым результативным из советских катерников был капитан-лейтенант Александр Шабалин (Северный флот) он руководил уничтожением 32 боевых кораблей и транспортов противника (в должности командира катера, звена и отряда торпедных катеров). За свои подвиги А. Шабалин был дважды удостоен звания Героя Советского Союза.
15) За несколько месяцев боев на Брянском фронте боец истребительного отряда рядовой Василий Путчин только гранатами и бутылками с зажигательной смесью уничтожил 37 танков противника.
16) В разгар боёв на Курской дуге 7 июля 1943 года пулемётчик 1019 полка старший сержант Яков Студенников в одиночку (остальные бойцы его расчёта погибли) двое суток вёл бой. Получив ранение, он сумел отразить 10 атак фашистов и уничтожил более 300 гитлеровцев. За совершённый подвиг ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
17) О подвиге воинов 316 с.д. (комдив генерал-майор и. Панфилов) у известного всем разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 года 28 истребителей танков встретили удар 50 танков, из которых 18 уничтожили. Сотни солдат противника нашли свой конец у Дубосеково. А вот о подвиге бойцов 1378-го полка 87-й дивизии знают немногие. 17 декабря 1942 года в районе посёлка Верхне-Кумского бойцы роты старшего лейтенанта Николая Наумова с двумя расчётами противотанковых ружей при обороне высоты 1372 м отразили 3 атаки танков и пехоты противника. На другой день ещё несколько атак. Все 24 бойца погибли, защищая высоту, но враг потерял 18 танков и сотни пехотинцев.
18) В бою под Сталинградом 01,09,1943 года пулемётчик сержант Ханпаша Нурадилов уничтожил 920 фашистов.
19) В Сталинградской битве в одном бою 21 декабря 1942 года морской пехотинец И. Каплунов подбил 9 вражеских танков. Подбил 5 и, будучи тяжело раненным, вывел из строя ещё 4 танка.
20) В дни Курской битвы 6 июля 1943 г. Лётчик гвардии лейтенант А. Горовец принял бой с 20-ю самолётами противника, причем сбил 9 из них.
21) На счету экипажа подводной лодки под командованием П. Грищенко 19 потопленных вражеских кораблей, причём на начальном периоде войны.
22) Лётчик Северного флота Б. Сафонов с июня 1941 по май 1942 года сбил 30 самолётов противника и стал первым в Великой отечественной войне дважды Героем Советского Союза.
23) В период обороны Ленинграда снайпер Ф. Дьяченко уничтожил 425 гитлеровцев.
24) Первый Указ о присвоении звания Героя Советского Союза в период войны Президиум ВС СССР принял 8 июля 1941 года. Оно было присвоено лётчикам М. Жукову, С. Здоровцу, П. Харитонову за воздушные тараны в небе Ленинграда.
25) Известный лётчик И. Кожедуб получил третью Золотую Звезду - в 25 лет, артиллерист А. Шилин вторую Золотую Звезду - в 20 лет.
26) В Великую Отечественную войну пять школьников в возрасте до 16 лет получили звание Героя: Саша Чекалин и Лёня Голиков - в 15 лет, Валя Котик, Марат Казей и Зина Портнова - в 14 лет.
27) Героями Советского Союза стали лётчики братья Борис и Дмитрий Глинки (Дмитрий стал впоследствии дважды Героем), танкисты Евсей и Матвей Вайнрубы, партизаны Евгений и Геннадий Игнатовы, Лётчики Тамара и Владимир Константиновы, Зоя и Александр Космодемьянские, братья лётчики Сергей и Александр Курзенковы, браться Александр и Петр Лизюковы, братья-близнецы Дмитрий и Яков Луканины, братья Николай и Михаил Паничкины.
28) Более 300 советских воинов закрыли своим телом вражескую амбразуры, около 500 авиаторов применили в бою воздушный таран, свыше 300 экипажей направили подбитые самолёты на скопления войск противника.
29) В годы войны в тылу врага действовало более 6200 партизанских отрядов и подпольных групп, в которых насчитывалось свыше 1 000 000 народных мстителей.
30) За годы войны было произведено 5 300 000 награждений орденами и 7 580 000 медалями.
31) В действующей армии находилось около 600 000 женщин, более 150 000 из них награждены орденами и медалями, 86 удостоены звания Героя Советского Союза.
32) 10900 раз полки и дивизии награждались орденом СССР, 29 частей и соединений имеют 5 и более наград.
33) За годы Великой Отечественной войны 41 000 человек было награждено орденом Ленина, из них 36 000 - за боевые подвиги. Орденом Ленина было награждено более 200 воинских частей и соединений.
34) Орденом Красного Знамени в годы войны было награждено более 300 000 человек.
35) За подвиги в годы Великой Отечественной войны было произведено более 2 860 000 награждений орденом Красной Звезды.
36) Орден Суворова 1-й степени первым был награждён Г. Жуков, орденом Суворова 2-й степени №1 получил генерал-майор танковых войск В. Баданов.
37) Орденом Кутузова 1-й степени №1 был награждён генерал-лейтенант Н. Галанин, орден Богдана Хмельницкого 1-й степени №1 получил генерал А. Данило.
38) За годы войны орденом Суворова 1-й степени было награждено 340, 2-й степени - 2100, 3-й степени - 300, орденом Ушакова 1-й степени - 30, 2-й степени - 180, орденом Кутузова 1-й степени - 570, 2-й степени - 2570, 3-й степени - 2200, орденом Нахимова 1-й степени - 70, 2-й степени - 350, орденом Богдана Хмельницкого 1-й степени - 200, 2-й степени - 1450, 3-й степени - 5400, орденом Александра Невского - 40 000.
39) Орден Великой Отечественной войны 1-й степени №1 вручен семье погибшего старшего политрука В. Конюхова.
40) Орденом Великой Войны войны 2-й степени вручены родителям погибшего старшего лейтенанта П. Ражкина.
41) Шесть орденов Красного Знамени за годы Великой Отечественной войны получил Н. Петров. Четырьмя орденами Отечественной войны отмечен подвиг Н. Яненкова и Д. Панчука. Шестью орденами Красной Звезды отмечены заслуги И. Панченка.
42) Орден Славы 1-й степени №1 получил старшина Н. Залётов.
43) Полными кавалерами ордена Славы стало 2577 человек. После воинов 8 полных кавалеров ордена Славы стали Героями Социалистического труда.
44) За годы войны Орденом Славы 3-й степени было награждены около 980 000 человек, 2-й и 1-й степени - более 46 000 человек.
45) Всего 4 человека - Героя Советского Союза - являются полными кавалерами ордена Славы. Это артиллеристы гвардии старшие сержанты А. Алёшин и Н. Кузнецов, пехотинец старшина П. Дубина, летчик старший лейтенант И. Драченко, последние годы жизни живший в Киеве.
46) В период Великой Отечественной войны медалью "За отвагу" было награждено более 4 000 000 человек, "За боевые заслуги" - 3 320 000.
47) Шестью медалями "За отвагу" отмечен ратный подвиг разведчика В. Бреева.
48) Самым юным из награждённых медалью "За боевые заслуги" - шестилетний Серёжа Алешков.
49) Медалью "Партизан Великой Отечественной войны" 1-й степени награждено более 56 000, 2-й степени - около 71 000 человек.
50) За подвиг в тылу врага было награждено орденами и медалями 185 000 человек.
Закон и долг № 5, 2011
***
Герои Великой Отечественной Войны (1941-1945):
- Пятьдесят фактов: подвиги советских солдат во время Великой Отечественной войны - Закон и долг
- 5 мифов о начале войны от военного историка Алексея Исаева - Фома
- поБеда или Победа: как мы воевали - Сергей Федосов
- РККА глазами Вермахта: противоборство духа - Евразийский Союз Молодёжи
- Отто Скорцени: "Почему мы не взяли Москву?" - Олесь Бузина
- В первом воздушном бою – ничего не трогай . Как обучали стрелков самолетов и как они воевали - Максим Крупинов
- Диверсанты из сельской школы - Владимир Тихомиров
- Осетин-пастух уничтожил в 23 года 108 немцев за один бой - Сont
- Безумный вояка Джек Черчилль - Википедия
Владимир НАДЕЖДИН
Чем дальше уходят в историю события Великой Отечественной войны, тем больше наслаивается на них разных неточностей, домыслов, а то и фальши, и лжи.
Ветераны отмечают, что во многих литературных произведениях, теле- и кинофильмах нередко искажается правда, особенно когда речь идет о деталях военного быта. Каким он был, как солдаты выживали в морозы и зной на передовой, между боями? На эти и другие вопросы редакция попросила ответить ветерана Великой Отечественной войны, прошедшего ее от начала до конца, Михаила Федоровича ЗАВОРОТНОГО. После Победы бывший старший сержант Красной Армии и поручик Армии Людовой работал в республике на руководящих должностях - был председателем Могилевского облисполкома и заместителем председателя Госплана БССР.
Михаил Федорович, можно ли говорить о какой-то упорядоченности в солдатском быту во время Великой Отечественной войны?
- Солдатский быт можно разделить на несколько категорий, связанных с тем, где располагалась та или иная часть. Самые большие тяготы выпали людям, находящимся на передовой линии, - там не было никакого привычного умывания, бритья, завтрака, обеда или ужина. Есть расхожий штамп: мол, война войной, а обед по расписанию. На самом деле такого распорядка не существовало, а уж тем более не было никакого меню.
В связи с этим приведу один эпизод. Перед войной я был курсантом первого Киевского артиллерийского училища, и когда начались боевые действия, нас стали выдвигать на передний край обороны украинской столицы. Мы остановились на привал в расположении какой-то воинской части. Там стояла полевая кухня, где что-то варилось. Подошел лейтенант в новом обмундировании со скрипучей портупеей и спросил у повара: «Иван, что сегодня будет на обед?». Тот ответил: «Борщ с мясом и каша с мясом». Офицер вскипел: «Что? У меня люди на земляных работах, а ты будешь кормить их борщом с мясом! Смотри у меня - чтоб было мясо с борщом!»
Но такое было только в редкие дни войны. Надо сказать, что тогда было принято решение не дать врагу захватить колхозный скот. Его старались вывести, а где это было возможно, сдавали воинским частям.
Совсем по-другому сложилась ситуация под Москвой зимой 1941-1942 гг., когда стояли сорокаградусные морозы. Ни о каком обеде речи тогда даже не шло. Мы то наступали, то отступали, перегруппировывали силы, и как таковой позиционной войны не было, а значит, невозможно было даже хоть как-то обустроить быт. Обычно раз в день старшина приносил термос с баландой, которая называлась просто «пищей». Если это происходило вечером, то был ужин, а днем, что случалось крайне редко, - обед. Варили то, на что хватало продуктов, где-нибудь неподалеку, так, чтобы враг не смог увидеть кухонного дыма. А отмеряли каждому солдату по черпаку в котелок. Буханку хлеба резали двуручной пилой, потому что на морозе он превращался в лед. Бойцы прятали свою «пайку» под шинель, чтобы хоть немного согреть.
У каждого солдата в то время была за голенищем сапога ложка, как мы ее называли, «шанцевый инструмент» - алюминиевая штамповка. Но должен сказать, что она выполняла роль не только столового прибора, но и была своего рода «визитной карточкой». Объяснение этому такое: существовало поверье, что если ты носишь в брючном кармане-пистоне солдатский медальон: маленький черный пластмассовый пенал, в котором должна лежать записка с данными (фамилия, имя, отчество, год рождения, откуда призван), - то тебя обязательно убьют. Поэтому большинство бойцов просто не заполняли этот листок, а некоторые даже выбрасывали сам медальон. Зато все свои данные выцарапывали на ложке. И поэтому даже сейчас, когда поисковики находят останки солдат, погибших во время Великой Отечественной войны, их фамилии устанавливают именно по ложкам.
Во время наступления выдавали сухой паек - сухари или галеты, консервы, но они по-настоящему появились в рационе, когда американцы объявили о вступлении в войну и стали оказывать Советскому Союзу помощь. Мечтой любого солдата, между прочим, были ароматные заокеанские сосиски в банках.
- А действительно ли выдавались «фронтовые сто грамм»?
- Спиртное давалось только на передовой. Как это происходило? Приезжал старшина с бидоном, а в нем находилась какая-то мутная жидкость светло-кофейного цвета. На отделение наливался котелок, а дальше каждому отмеряли колпачком от 76-миллиметрового снаряда: он отвинчивался перед выстрелом, освобождая взрыватель. Было это 100 или 50 грамм и какой крепости, никто не знал. Выпил, «закусил» рукавом, вот и вся «пьянка». К тому же с тыла фронта эта спиртосодержащая жидкость доходила до передовой через многих, как сейчас говорят, посредников, поэтому уменьшались и ее объем, и «градусы».
- Часто в фильмах показывают, что воинское подразделение располагается в деревне, где условия жизни более или менее человеческие: можно помыться, даже сходить в баню, поспать на кровати…
- Такое могло быть только в отношении штабов, располагавшихся на некотором удалении от линии фронта. А на самой передовой условия были совершенно иными - максимально суровыми.
- А как были одеты воины?
- Нам в этом смысле повезло. Бригада, в которой я служил, формировалась в Сибири, и дай бог всем такую экипировку, которую имели мы. У нас были валенки, обычные и байковые портянки, тонкое и теплое белье, хлопчатобумажные шаровары, а еще ватные штаны, гимнастерка, стеганая телогрейка, шинель, подшлемник, зимняя шапка и варежки из собачьего меха. А когда мы приехали под Москву, то увидели другие части: солдаты были плохо одеты, многие, особенно раненые, обморожены.
- Но долго ли можно было выдержать на морозе даже в такой, как у бойцов вашей части, одежде? Где вы спали?
- Человек может перенести даже самые экстремальные условия. Спали чаще всего в лесу: нарубишь еловых веток, сделаешь из них ложе, сверху тоже накроешься этими лапами и ложишься на ночлег. Конечно, случались и обморожения: у меня до сих пор дает о себе знать обмороженный палец: им приходилось наводить прицел орудия.
- А как же пресловутая «землянка в три наката», «бьется в тесной печурке огонь»?
- За всю войну я только три раза обустраивал землянки. Первый - во время переформирования бригады в тылу под Москвой. Второй - после госпиталя, когда нас, выздоравливающих, вновь обучали военному делу под городом Пугачев Куйбышевской области. И третий - когда мне довелось служить в составе партизан Армии Людовой, сформированной из местного населения и бежавших из немецкого плена бойцов Красной Армии. Все польские офицеры служили в Первой польской дивизии, сформированной в СССР и приняли участие в боях под местечком Ленино в Горецком районе Могилевской области. После соответствующей подготовки 11 офицеров Войска польского и я (радист) были сброшены на парашютах в глубокий тыл немцев для укрепления командными кадрами партизанских отрядов, действовавших в районе Лодзи, Ченстоховы, Радомско, Петрикова. Тогда, действительно, особенно зимой, рылись землянки, делались из бочек печки, вместо кроватей в земле выкапывались лежанки, которые застилали лапником. Но такие землянки были очень небезопасным местом: если попадал снаряд, то погибали все, кто там находился. Когда вели бои под Сталинградом, то в качестве оборонительных сооружений использовали пролегавшие в степи овраги-балки, в которых рыли подобия пещер, где и ночевали.
- Но, наверное, части и подразделения не всегда находились на передовой, их меняли на свежие войска?
- В нашей армии такого не было, в тыл выводили только в том случае, когда от части почти ничего не оставалось, кроме ее номера, знамени и горстки бойцов. Тогда соединения и части направляли на переформирование. А у немцев, американцев и англичан принцип смены применялся. Более того, солдатам давали отпуска для поездок домой. У нас же из всей 5-миллионной армии, и сегодня я могу сказать об этом предельно серьезно, только за особые заслуги немногие получили отпуска.
- Есть известные слова песни из кинофильма «Щит и меч»: «который месяц не снимал я гимнастерку, который месяц не расстегивал ремней». Неужели так было и в самом деле?
- Под Москвой мы пошли в наступление 5 декабря 1941 г., и только 30 апреля 1942 г. наша бригада была выведена на переформирование, потому что от нее почти ничего не осталось. Все это время мы были на передовой и ни о какой бане, ни о каком переодевании речи не могло идти. Было негде это сделать и некогда. Могу привести только один пример, когда мне пришлось «помыться», - вынужденно. Это было при освобождении родины П.И.Чайковского - города Клина. Я увидел на льду реки Руза клок сена. А поскольку орудия у нас были на конной тяге, подумал: надо взять и покормить лошадь. И хотя мороз доходил до 40 градусов, я, пройдя всего несколько метров по льду, провалился в воду. Хорошо, что у нас были 3-метровые шомпола-банники для чистки пушечных стволов. Товарищи протянули мне такой шест и вытащили из реки. Вода сразу же на мне замерзла, и понятно, что надо было где-то отогреваться. Спас меня дом великого композитора, который горел. Я добежал до него, разделся догола и стал греться и сушить одежду. Все кончилось благополучно, лишь сломались, высохнув, варежки из собачьего меха. Только я успел одеться и выбежать из дома, как рухнула его кровля.
- Но если не получалось соблюдать элементарные правила гигиены, то, наверное, возникала опасность инфекционных болезней…
- Существовала проблема завшивленности, особенно в теплое время года. Но в войсках достаточно эффективно работали санитарные службы. Были специальные «вошебойки» - машины с закрытыми кузовами-фургонами. Туда загружалось обмундирование и обрабатывалось горячим воздухом. Но это делалось в тылу. А на передовой мы разжигали костер так, чтобы не нарушить правила маскировки, снимали нижнее белье и приближали его к огню. Вши только трещали, сгорая! Хочу отметить, что даже в таких суровых условиях неустроенности быта в войсках не было сыпного тифа, который обычно переносят вши.
- А когда войска стали одевать в полушубки, для поставок которых в СССР, как утверждается, в Монголии пустили под нож чуть ли не всех овец?
- О них очень много рассказывают, но на самом деле такое обмундирование получили очень немногие. В газете «Народная воля» в девяти номерах опубликованы заметки некого Ильи Копыла, в которых рассказывается якобы «правда» о войне. Он пишет: о каком партизанском движении могла идти речь в Беларуси? Мол, это были московские организации НКВД, которых сбрасывали с самолетов в шикарных белых полушубках. Они организовывали диверсии против гитлеровцев, скрывались после этого в лесах, а страдали от таких «провокаций» местные мирные жители, с которыми расправлялись разозленные немцы - вплоть до сжигания деревень.
Более того, этот автор, кстати, прослуживший всю жизнь в Советской армии, правда, уже в мирное время, настаивает на том, что никакой Великой Отечественной войны в Беларуси не было, что Германия в сговоре с Советским Союзом напала на Беларусь. А борьба на ее территории шла между «московскими партизанами» и полицаями. Это абсурд, ведь БССР была неотъемлемой частью СССР! Выходит, наша республика сама напала на себя?!
Получается, что этот человек, находясь в рядах Вооруженных сил СССР, а затем России, 25 лет носил камень за душой и решился на это псевдооткровение, только когда получил от государства высокую пенсию: она вдвое больше, чем у меня, ветерана войны, а в дальнейшем председателя Могилевского облисполкома и заместителя председателя Госплана БССР.
Личные воспоминания о войне этого с позволения сказать автора сводятся к тому, что его, тогда мальчика, «добрые» оккупанты угостили шоколадкой.
Ветераны войны выразили протест против этой публикации, выставив пикет у здания редакции «Народной воли», и потребовали ответа у руководителей газеты, но главный редактор газеты И.Середич объяснил это свободой слова и печати. Позор!
Надо понимать, что самые молодые ветераны, которых во время Великой Отечественной войны призвали на фронт, - 1927 г. рождения, а им уже сегодня 83 года. Пройдет максимум 10 лет, и непосредственных участников войны не останется. Кто защитит правду о борьбе нашего народа с гитлеровской экспансией? Поэтому я считаю, что в республике нужен закон, который бы ограждал память о войне от посягательств разного рода фальсификаторов. Ведь карается у нас разжигание национальной розни! Почему же остаются безнаказанными диверсии против самих основ жизни нашего народа - его истории?! Почему молчат идеологическая вертикаль, Министерство обороны?
И если вернуться к тем, прямо скажу, нечеловеческим условиям, в которых пришлось воевать, то только наш народ мог выдержать все эти испытания, никакие французы, англичанине или американцы не смогли бы перенести такие тяготы и внести решающий вклад в разгром коричневой чумы.
Одному поколению на плечи?
Не слишком ли много?
Испытаний и противоречий
Не слишком ли много?
Евгений Долматовский
Военная фото- и кинолетопись в лучших своих кадрах через десятилетия донесли до нас истинный облик солдата - главного труженика войны. Не плакатный молодец с румянцем во всю щеку, а простой боец, в потрепанной шинели, примятой пилотке, в наспех накрученных обмотках, ценою собственной жизни победил в той страшной войне. Ведь то, что нам частенько показывают по телевизору, только отдаленно можно назвать войной. «По экрану движутся солдаты и офицеры в светлых и чистых дубленках, в красивых шапках-ушанках, в валенках! Лица их чисты, как утренний снег. А где прожженные шинели с засаленным левым плечом? Оно не может быть не засаленным!.. Где измученные, невыспавшиеся грязные лица?» - спрашивает ветеран 217-й стрелковой дивизии Беляев Валериан Иванович.
Как жил солдат на фронте, в каких условиях воевал, боялся или не знал страха, замерзал или был обут, одет, обогрет, перебивался сухим пайком или был досыта накормлен горячей кашей из полевой кухни, чем занимался в короткие передышки между боями…
Незамысловатый фронтовой быт, являвшийся, тем не менее, важнейшим фактором войны, стал предметом моего исследования. Ведь, по словам того же Беляева Валериана Ивановича «воспоминания о пребывании на фронте связаны для меня не только с боями, вылазками к передовой, но и с окопами, крысами, вшами, гибелью товарищей».
Работа над темой - дань памяти погибшим и пропавшим без вести на той войне. Эти люди мечтали о скорой победе и встрече с близкими, надеялись, что вернутся живыми и невредимыми. Война забрала их, оставив нам письма и фотографии. На фото - девушки и женщины, молодые офицеры и опытные солдаты. Красивые лица, умные и добрые глаза. Они еще не знают, что с ними со всеми станет очень скоро…
Приступая к работе, мы побеседовали со многими ветеранами, перечитали их фронтовые письма и дневники и опираемся только на свидетельства очевидцев.
Итак, от организации быта солдат во многом зависел моральный дух войск, их боеспособность. Снабжение войск, обеспечение их всем необходимым в момент отступления, выхода из окружения резко отличалось от периода, когда советские войска перешли к активным наступательным действиям.
Первые недели, месяцы войны по известным причинам (внезапность нападения, нерасторопность, недальновидность, а иногда и откровенная бездарность военачальников) оказались самыми тяжелыми для наших солдат. Все основные склады с запасами материальных средств накануне войны размещались в 30-80 км от государственной границы. Такое размещение было трагическим просчетом нашего командования. В связи с отступлением многие склады и базы были взорваны нашими войсками из-за невозможности их эвакуации, либо уничтожены вражеской авиацией. Долгое время не было налажено обеспечение войск горячей пищей, во вновь сформированных частях не имелось походных кухонь, котелков. Многие части и соединения по несколько дней не получали хлеба и сухарей. Хлебопекарни отсутствовали.
С первых дней войны - огромный поток раненых, а помощь оказывать некому и нечем: «Имущество санитарных учреждений уничтожено пожарами и бомбардировками противника, формируемые санитарные учреждения остались без имущества. В войсках большой недостаток в перевязочном материале, наркотических средствах и сыворотках». (из донесения штаба Западного фронта Санитарному управлению Красной Армии от 30 июня 1941 года).
Под Унечей в 1941 г. из окружения выходила 137-я стрелковая дивизия, входившая на тот момент в состав сначала 3-й, а затем 13-й армий. В основном выходили организованно, в полной форме, с оружием, старались не опускаться. «…В деревнях брились, если удавалось. Было одно ЧП: солдат украл у местных кусок сала…Его приговорили к расстрелу, и только после плача женщин помиловали. Прокормиться в дороге было трудно, поэтому съели всех лошадей, что с нами шли…»(из воспоминаний военного фельдшера 137-й стрелковой дивизии Богатых И.И.)
У отступавших и выходивших из окружения была одна надежда на местных жителей: «Пришли в деревню…, немцев нет, нашли даже председателя колхоза… заказали щей с мясом на 100 человек. Женщины сварили, налили в бочки… Единственный раз за все окружение хорошо поели. А так все время голодные, мокрые от дождей. Спали на земле, нарубили лапника и дремлем… Ослабли все до крайности. У многих ноги распухли так, что в сапоги не входили…» (из воспоминаний Степанцева А.П., начальника химслужбы 771-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии).
Осень 41-го особенно нелегко далась солдатам: «Выпал снег, по ночам было очень холодно, у многих разбилась обувь. У меня от сапог остались одни верха, что и пальцы наружу. Обкрутил обувку тряпками, пока в одной деревушке не нашел старые лапти. Все мы обросли, как медведи, даже молодые стали похожи на стариков… нужда заставила идти и просить кусок хлеба. Обидно было и больно, что мы, русские люди, хозяева своей страны, а идем по ней украдкой, по лесам и оврагам, спим на земле, а то и на деревьях. Бывали такие дни, что совершенно забывали вкус хлеба. Приходилось есть сырую картошку, свеклу, если находили в поле, а то и просто калину, но она же горькая, много ее не съешь. В деревнях все чаще получали отказ на просьбу поесть. Случалось слышать и такое: «Как вы нам надоели…» (из воспоминаний Хмельнова Р.Г. военного фельдшера 409-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии). Солдаты страдали не только физически, но и морально. Трудно было переносить упреки оставшихся на оккупированной территории жителей.
О бедственном положении солдат говорит тот факт, что во многих частях пришлось съесть лошадей, которые, впрочем, от бескормицы уже никуда не годились: «Кони были настолько истощены, что перед походом пришлось делать им уколы кофеина. У меня была кобыла - ткнешь ее - падает, и сама встать уже не может, за хвост поднимал.…Как-то очередью из самолета убило лошадь, через полчаса солдаты растащили, что и копыт не осталось, один хвост… С питанием было туго, приходилось носить продукты на себе за много километров… Даже хлеб от пекарен носили километров за 20-30…», -вспоминает свои фронтовые будни Степанцев А.П.
Постепенно страна и армия приходили в себя от внезапного нападения фашистов, налаживалось снабжение фронта продовольствием и обмундированием. Всем этим занимались специальные подразделения - служба Продовольственно-фуражного снабжения. Но не всегда тыловики срабатывали оперативно. Командир батальона связи 137-й стрелковой дивизии Лукьянюк Ф.М. вспоминает: «В окружении мы все пооборвались, и после боя многие мои бойцы под свои шинели одели теплое немецкое обмундирование, переобулись в немецкие сапоги. Построил своих солдат, смотрю - половина, как фрицы…»
Гуселетов П.И., комиссар 3-й батареи 137-й стрелковой дивизии: «В дивизию я прибыл в апреле… Отобрал в ротах пятнадцать человек… Все мои новобранцы были усталые, грязные, оборванные и голодные. Первым делом надо было привести их в порядок. Раздобыл самодельное мыло, нашли нитки, иголки, ножницы, которыми колхозники стригли овец, и начали стричь, брить, латать дыры и пришивать пуговицы, стирать белье, мыться…»
Получение новой формы для солдат на фронте - целое событие. Ведь многие попадали в часть в своей гражданской одежде или в шинели с чужого плеча. В «Приказе о призыве по мобилизации граждан, родившихся в 1925 году и старше до 1893 года рождения, проживающих на территории, освобожденной от оккупации» за 1943 год в пункте №3 говорится: «При явке на сборный пункт с собою иметь:…кружку, ложку, носки, две пары белья, а также сохранившееся обмундирование Красной Армии».
Ветеран войны Беляев Валериан Иванович вспоминает: «…Нам выдали новые шинели. Это были не шинели, а просто роскошь, как казалось нам. Солдатская шинель самая волосатая…Шинель имела очень большое значение во фронтовой жизни. Она служила и постелью, и одеялом, и подушкой… В холодное время ложишься на шинель, ноги подтягиваешь к подбородку, а левой половиной накрываешься и подтыкаешь ее со всех сторон. Сначала холодно - лежишь и дрожишь, а потом от дыхания становится тепло. Или почти тепло.
Встаешь после сна - шинель примерзла к земле. Лопатой подрубаешь слой земли и поднимаешь целехонькую шинель вместе с землей. Потом земля сама отвалится.
Целая шинель была моей гордостью. К тому же недырявая шинель лучше защищала от холода и дождя… На передовой вообще-то запрещалось снимать шинель. Разрешалось только ослабить поясной ремень… И песня про шинель была:
Шинель моя походная, она всегда со мной
Она всегда как новая, обрезаны края,
Армейская суровая, родимая моя».
На фронте солдатам, с тоской вспоминавшим родной дом и уют, удавалось более или менее сносно устроиться на передовой. Чаще всего бойцы располагались в окопах, траншеях, реже в блиндажах. Но без лопаты ни окоп, ни траншею не соорудить. Шанцевого инструмента частенько на всех не хватало: «Лопаты нам дали в один из первых дней пребывания в роте. Но вот беда! На роту, численностью 96 человек, досталось только 14 лопат. Когда их выдавали, даже произошла небольшая свалка… Счастливчики начали окапываться…» (из воспоминаний Беляева В.И.).
И дальше целая ода лопате: «Лопата на войне - это жизнь! Вырыл себе окопчик и лежи спокойно. Свистят пули, рвутся снаряды, с коротким визгом проносятся их осколки, тебе все нипочем. Тебя защищает толстый слой земли…» Но траншея - вещь коварная. Во время дождей на дне траншеи скапливалась вода, доходившая солдатам до пояса, а то и выше. Во время обстрелов в такой траншее приходилось сидеть часами. Выбраться из нее - значит погибнуть. И сидели, иначе нельзя, жить хочешь - терпи. Будет затишье - вымоешься, высохнешь, отдохнешь, поспишь.
Надо сказать, что во время войны в стране действовали очень строгие правила гигиены. В воинских частях, расположенных в тылу, систематически производились осмотры на вшивость. Чтобы не произносить этот неблагозвучный термин, использовалась формулировка «осмотр по форме 20». Для этого рота, без гимнастерок, выстраивалась в две шеренги. Старшина командовал: «Приготовиться к осмотру по форме 20!» Стоящие в строю снимали нижние рубашки до рукавов и выворачивали их наизнанку. Старшина проходил вдоль строя и бойцов, у которых обнаруживались на рубашке вши, отправляли в санпропускник. Ветеран войны Валериан Иванович Беляев вспоминает, как сам проходил через один из таких санпропускников: «Он представлял собой баню, при которой была так называемая «жарилка», то есть камера для прожаривания (прогрева) носильных вещей. Пока мы мылись в бане, все наши вещи прогревались в этой «жарилке» при очень высокой температуре. Когда мы получали свои вещи назад, они были настолько горячими, что приходилось ждать, когда они остынут… «Жарилки» были во всех гарнизонах и воинских частях. И на фронте тоже устраивали такие жарилки». Солдаты называли вшей «вторым врагом после фашистов». Фронтовым медикам приходилось нещадно с ними бороться. «Бывало на переходе - только привал, даже в мороз все скидывают гимнастерки и ну их гранатами давить, только треск стоит. Никогда не забуду картинку, как яростно чесались пленные немцы… Тифа у нас не было никогда, вшей уничтожали санобработкой. Один раз от усердия даже и гимнастерки сожгли вместе со вшами, одни медали остались», - вспоминал Пиорунский В.Д., военврач 409-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии. И далее из его же воспоминаний: «Перед нами стояла задача не допускать завшивленности, но как это сделать на переднем крае? И мы придумали один способ. Нашли пожарный рукав длинной метров двадцать, пробили в нем через метр по десять дырок, а конец его заглушили. В бочках из-под бензина кипятили воду и через воронку беспрерывно наливали ее в шланг, она через дырочки струилась, а под шлангом стояли солдаты, мылись и ойкали от удовольствия. Нижнее белье сменялось, а верхняя одежда прожаривалась. Потом сто граммов, бутерброд в зубы, и в окопы. Таким способом мы быстро помыли весь полк, что даже из других частей к нам приходили за опытом…»
Отдых, и прежде всего сон, ценились на войне на вес золота. На фронте всегда недоставало сна. На передовой по ночам спать вообще всем запрещалось. Днем половина личного состава могла спать, а вторая половина вести наблюдение за обстановкой.
По воспоминаниям Беляева В.И., ветерана 217-й стрелковой дивизии, «в походе со сном было еще хуже. Более трех часов в сутки спать не давали. Бойцы буквально засыпали на ходу. Можно было наблюдать такую картину. Идет колонна. Вдруг один боец выходит из строя и некоторое время движется рядом с колонной, постепенно удаляясь от нее. Вот он дошел до придорожной канавы, споткнулся и уже неподвижно лежит. К нему подбегают и видят, что он крепко спит. Растолкать такого и поставить в колонну очень трудно!.. Самым большим счастьем считалось уцепиться за какую-либо повозку. Счастливчики, которым это удавалось, хорошо высыпались на ходу». Многие спали впрок, потому что знали: другой такой возможности может не представиться.
Солдату на фронте нужны были не только патроны, винтовки, снаряды. Один из главных вопросов военного быта - снабжение армии продовольствием. Голодный много не навоюет. Мы уже упоминали о том, как трудно пришлось войскам в первые месяцы войны. В дальнейшем снабжение фронта продуктами питания было отлажено, ведь за срыв поставок можно было лишиться не только погон, но и жизни.
Регулярно солдатам выдавали сухой паек, особенно на марше: «На пять дней каждому было выдано: три с половиной копченой селедки довольно крупных размеров…7 ржаных сухарей и 25 кусочков сахара…Это был американский сахар. На земле была насыпана горка соли и было объявлено, что каждый может брать ее. Я насыпал соль в банку из-под консервов, завязал в тряпочку и убрал в вещмешок. Кроме меня соль никто не взял…Было ясно, что идти придется впроголодь». (из воспоминаний Беляева В.И.)
Шел 1943-й год, страна активно помогала фронту, отдавая ему и технику, и продукты, и людей, но все равно питание было весьма скромным.
Ветеран Великой Отечественной войны артиллерист Оснач Иван Прокофьевич вспоминает, что в сухом пайке были колбаса, шпик, сахар, конфеты, тушенка. Продукты были американского производства. Их, артиллеристов, должны были кормить 3 раза, но норма эта не соблюдалась.
В состав сухого пайка входила и махорка. Практически все мужчины на войне были заядлыми курильщиками. Многие, до войны не курившие, на фронте не расставались с самокруткой: «С табаком было плохо. В качестве курева выдавали махорку: 50 граммов на двоих… Небольшая такая пачка в коричневой упаковке. Выдавали нерегулярно, и курильщики очень страдали… Мне, некурящему парню, махорка была ни к чему, и это определило мое особое положение в роте. Курильщики ревниво оберегали меня от пуль и осколков. Все отлично понимали, что с моим уходом на тот свет или в госпиталь, из роты исчезнет дополнительная пайка махорки… Когда приносили махорку, вокруг меня возникала небольшая свалка. Все старались убедить меня, что свою пайку махорки я должен отдать именно ему…» (из воспоминаний Беляева В.И.). Это определило особую роль махорки на войне. О ней слагали бесхитростные солдатские песни:
Как письмо получишь от любимой,
Вспомнишь дальние края,
И закуришь, и с колечком дыма
Улетает грусть твоя!
Эх, махорочка, махорка,
Подружились мы с тобой!
Вдаль глядят дозоры зорко,
Мы готовы в бой! Мы готовы в бой!
Теперь о горячем питании солдат. Походные кухни были в каждом подразделении, в каждой войсковой части. Самое трудное - доставить еду на передовую. Продукты перевозились в специальных термосах - контейнерах.
По существовавшим тогда порядкам доставкой пищи занимались старшина роты и писарь. И делать это они должны были даже во время боя. Иногда за обедом посылали кого-нибудь из бойцов.
Очень часто подвозкой продуктов занимались девушки-шоферы на полуторках. Ветеран войны Лосицкая Феодосия Федосеевна всю войну провела за баранкой полуторки. В работе было все: и поломки, которые она по незнанию не могла устранить, и ночевки в лесу или степи под открытым небом, и обстрелы авиации противника. И сколько раз горько плакала от обиды, когда, погрузив на машину продукты питания и термосы с чаем, кофе и супом, на аэродром к летчикам приезжала с пустой тарой: в дороге налетели немецкие самолеты и изрешетили пулями все термосы.
Ее муж, военный летчик Лосицкий Михаил Алексеевич, вспоминал, что даже в их летной столовой не всегда было хорошо с питанием: «Сорокаградусный мороз! Сейчас бы кружку горячего чая! Но в нашей столовой кроме пшенной каши и темной похлебки ничего не увидишь». А вот его же воспоминания о пребывании в прифронтовом госпитале: «Спертый, тяжелый воздух густо насыщен запахом йода, гнилого мяса и дыма от табака. Жиденькая похлебка да корочка хлеба - вот и весь обед. Изредка дают макароны или пару ложек картофельного пюре да чашка едва сладкого чая…»
Беляев Валериан Иванович вспоминает: «С наступлением темноты появился обед. На передовой питание два раза: сразу как стемнеет и перед рассветом. В светлое время суток приходилось обходиться пятью кусочками сахара, которые выдавались ежедневно.
Горячая пища доставлялась нам в зеленом термосе объемом с ведро. Этот термос был овальной формы и переносился на спине на ремнях, как вещмешок. Хлеб доставлялся буханками. За пищей у нас отправлялись два человека: старшина и писарь…
…Для еды все вылезают из траншеи и садятся в кружок. Однажды мы обедали таким образом, как вдруг в небе вспыхнула осветительная ракета. Мы все прижимаемся к земле. Ракета погасла, и все снова принимаются за еду. Вдруг один из бойцов кричит: «Братцы! Пуля!» - и вынимает изо рта немецкую пулю, которая застряла в хлебе…»
Во время переходов, на марше, противник частенько уничтожал походные кухни. Дело в том, что котел кухни поднимался над землей значительно выше человеческого роста, так как под котлом находилась топка. Еще выше поднималась черная труба, из которой клубился дым. Это была отличная мишень для противника. Но, несмотря на трудности и опасность, фронтовые повара старались не оставить бойцов без горячей пищи.
Еще одна забота на фронте - вода. Запасы питьевой воды солдаты пополняли, проходя через населенные пункты. При этом нужно было проявлять осторожность: очень часто немцы, отступая, приводили колодцы в негодность, травили в них воду. Поэтому колодцы приходилось охранять: «На меня произвел большое впечатление строгий порядок обеспечения наших войск водой. Как только мы входили в деревню, сразу же появлялось специальное воинское подразделение, которое выставляло часовых у всех источников воды. Обычно такими источниками были колодцы, вода в которых была проверена. К другим колодцам часовые и близко не подпускали.
…Посты у всех колодцев были круглосуточными. Войска приходили, уходили, а часовой всегда был на своем посту. Этот очень жесткий порядок гарантировал полную безопасность нашим войскам в обеспечении водой…»
Даже под обстрелом немцев часовой не покидал пост у колодца.
«Немцы открыли по колодцу артиллерийский обстрел… Мы отбежали от колодца на довольно большое расстояние. Оглядываюсь и вижу, что часовой остался у колодца. Только залег. Вот такая дисциплина была у охраны источников воды!» (из воспоминаний Беляева В.И.)
Народ на фронте при решении бытовых проблем проявлял максимум смекалки, находчивости и мастеровитости. «Из тыла страны мы получали только самый минимум, - вспоминает Степанцев А.П. - многое приспособились делать сами. Выделывали сани, шили сбрую для коней, делали подковы - все кровати и бороны перековали по деревням. Даже ложки сами отливали… Начальником полковой пекарни был капитан Никитин, горьковчанин, - в каких только условиях ему приходилось выпекать хлеб! В разрушенных деревнях ни одной целой печи - и через шесть часов выпекали, по тонне в сутки. Приспособили даже свою мельницу. Практически все для быта приходилось делать своими руками, а без организованного быта какая же может быть боеспособность войск…»
Солдаты и на марше умудрялись добыть себе кипятку: «…Деревня. Кругом торчали печные трубы, но если сойти с дороги и приблизиться к такой трубе, можно увидеть догорающие бревна. Мы быстро наловчились использовать их. Поставили на эти бревна котелок с водой - одна минута и чай готов. Конечно, это был не чай, а горячая вода. Непонятно, почему мы ее называли чаем. В то время мы и не думали, что наша вода закипает на несчастье людей…»(Беляев В.И.)
Среди бойцов, привыкших и в довоенной жизни обходиться малым, попадались просто настоящие мастера на все руки. Одного из таких умельцев вспоминает Гуселетов П.И., замполит 238-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона 137-й стрелковой дивизии: «У нас на батарее был дядя Вася Овчинников. Родом он был из Горьковской области, говорил на «о»…В мае ранило повара. Зовут дядю Васю: «Сможешь временно?» - «Могу. Бывало, на покосе и все сами варили». Для ремонта амуниции кожа потребовалась сыромятная - где взять? Опять к нему. - «Могу. Бывало, дома кожу и все сами выделывали». Расковалась лошадь в батальонном хозяйстве - где мастера найти? - «Могу и это. Дома, бывало, и все сами ковали». Для кухни понадобились ведра, тазы, печки - где взять, из тыла не дождешься, - «Сможешь, дядя Вася?» - «Могу, бывало, дома железные печки и трубы сами делали». Зимой лыжи понадобились, а где взять их на фронте? - «Могу. Дома об эту пору на медведя ходили, так лыжи всегда делали сами». У ротного часы карманные встали - опять к дяде Васе. - «Могу и часы, только надо хорошо посмотреть».
Да что там говорить, когда он и ложки-то наловчился отливать! Мастер - на любое дело, все у него выходило так ладно, как будто само собой и делалось. А весной он такие драники из гнилой картошки на куске ржавого железа пек, что ротный не побрезговал…»
Многие ветераны Великой отечественной добрым словом вспоминают знаменитые «наркомовские» 100 грамм. В подписанном наркомом обороны И.В. Сталиным Постановлении ГКО СССР «О введении водки в снабжение в действующей Красной Армии» от 22 августа 1941 года говорилось: «Установить, начиная с 1 сентября 1941 г. выдачу 40º водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу первой линии действующей армии». Это был первый и единственный опыт узаконенной выдачи алкоголя в отечественной армии в 20-м веке.
Из воспоминаний военного летчика Лосицкого М.А.: «Сегодня боевых вылетов не будет. Свободный вечер. Нам разрешено выпить положенные 100 граммов…» И вот еще: «Запечатлеть бы лица раненых офицеров, когда им наливали 100 граммов и подносили вместе с четвертинкой хлеба и кусочком сала».
Вспоминает Серебров М.П., командир 137-й стрелковой дивизии: «Прекратив преследование противника, части дивизии начали приводить себя в порядок. Подошли походные кухни, стали раздавать обед и положенные сто граммов водки из трофейных запасов…» Терещенко Н.И., командир взвода 4-й батареи 17-го артполка 137-й стрелковой дивизии: «После удачной стрельбы собрались все позавтракать. Разместились, конечно, в окопах. Наш повар, Маша, принесла…картофель по-домашнему. После фронтовых ста граммов и поздравления командира полка все повеселели…»
Война продолжалась трудных четыре года. Многие бойцы прошли фронтовыми дорогами от первого до последнего дня. Далеко не каждому солдату выпадала счастливая возможность получить отпуск и повидаться с родными и близкими. У многих семьи остались на оккупированной территории. Для большинства единственной нитью, которая связывала его с домом, были письма. Фронтовые письма - правдивый, искренний, источник изучения Великой Отечественной войны, мало подверженный идеологии,. Написанные в окопе, землянке, в лесу под деревом, солдатские письма отражают всю гамму чувств, которые испытывает человек, с оружием в руках защищающий свою Родину: гнев на врага, боль и страдания за родную землю и своих близких. И во всех письмах - вера в скорую победу над фашистами. В этих письмах человек предстает обнаженно, каков он есть на самом деле, ибо не может он лгать и лицемерить в минуты опасности ни перед собой, ни перед людьми.
Но люди и на войне, под пулями, рядом с кровью и смертью, пытались просто жить. Даже на передовой их волновали общие для всех житейские вопросы и проблемы. Своими переживаниями они делились с родными и близкими. Практически во всех письмах солдаты описывают свою фронтовую жизнь, военный быт: «Погода у нас не очень холодная, но морозец приличный и особенно ветра. Но мы одеты сейчас хорошо, шуба, валенки, так что морозы нам не страшны, одно плохо, что не посылают поближе к переднему краю…» (из письма гвардии капитана Карасева Леонида Алексеевича своей жене Киселевой Анне Васильевне в г. Унечу от 4 декабря 1944 г.). В письмах звучит забота и тревога за близких, которым тоже нелегко. Из письма Карасева Л.А. своей жене в Унечу от 3 июня 1944 года: «Передай тому, кто хочет выселить мою мамашу, что если только я приеду, то ему не сдобровать… Я ему голову набок сверну…» А вот из его же письма от 9 декабря 1944 года: «Нюрочка, очень тебя жалею, что тебе приходится замерзать. Нажимайте на свое начальство, пусть обеспечивает дровами…»
Из письма Кривопуска Михаила, выпускника школы №1 г. Унеча сестре Надежде: «Получил от тебя, Надя, письмо, где ты пишешь, как вы прятались от немцев. Ты напиши мне, кто из полицаев издевался над вами и по чьему указанию были взяты у вас корова, велосипед и другие вещи, если я останусь жив, то рассчитаюсь с ними за все…» (от 20 апреля 1943 года). Наказать обидчиков своих родных Михаилу не довелось: 20 февраля 1944 года он погиб, освобождая Польшу.
Практически в каждом письме звучит тоска по дому, по родным и любимым. Ведь на фронт ушли молодые и красивые мужчины, многие в статусе молодоженов. Карасев Леонид Иванович и его жена Анна Васильевна, которые упоминались выше, поженились 18 июня 1941 года, а через четыре дня началась война, и молодой супруг ушел на фронт. Демобилизовался он только в конце 1946 года. Медовый месяц пришлось отложить почти на 6 лет. В его письмах к жене любовь, нежность, страсть и невыразимая тоска, желание быть рядом с любимой: «Любимая! Вернулся из штаба, устал, ночь шел пешком. Но как увидел на столе твое письмо, вся усталость прошла и злость тоже, а когда я вскрыл конверт и нашел твою карточку, то расцеловал ее, но ведь это бумага, а не ты живая… Теперь твоя карточка приколота у меня у изголовья моей кровати, теперь имею возможность нет-нет, да и взглянуть на тебя…» (от 18 декабря 1944 года). А в другом письме просто крик души: «Дорогая, сижу сейчас в землянке, курю махорочку - вспомнил кое-что, и такая тоска, вернее зло берет на все на это… Почему мне так не везет, ведь люди получают возможность увидеться со своими родными и любимыми, а мне все не везет… Дорогая, поверь, надоела мне вся эта писанина и бумага… ты понимаешь, я хочу тебя видеть, хочу быть с тобой вместе хоть часок, а все остальное к чертям, понимаешь, к чертям, я хочу тебя - вот и все… Вся жизнь мне эта надоела в ожидании и неизвестности… У меня сейчас один исход…я приеду к тебе самовольно, а потом пойду в штрафную роту, иначе я не дождусь встречи с тобой!.. Если бы была водка, сейчас бы напился пьяным…» (от 30 августа 1944 года).
Пишут солдаты в своих письмах о доме, вспоминают о довоенной жизни, мечтают о мирном будущем, о возвращении с войны. Из письма Кривопуска Михаила сестре Надежде: «Посмотришь на те зеленые луга, на деревья у берега…девчата купаются в море, то думаешь, что бросился бы за борт и поплыл. Но ничего, добьем немца, а уж тогда…» Во многих письмах встречается искреннее проявление патриотических чувств. Вот как пишет о гибели брата в письме своему отцу наш земляк Дышель Евгений Романович: «…Валентином нужно гордиться, потому что он погиб в бою честно, шел в бой бесстрашно… В прошедших боях я отомстил за него… Встретимся, поговорим подробнее…» (от 27 сентября 1944г). Встретиться с отцом майору-танкисту Дышелю так и не пришлось - 20 января 1945 г. он погиб, освобождая Польшу.
Из письма Карасева Леонида Алексеевича жене Анне Васильевне: «Большая радость то, что мы ведем наступление почти по всему фронту и довольно успешно, взято много больших городов. Вообще успехи Красной Армии небывалые. Так что скоро Гитлеру капут, как говорят сами немцы» (письмо от 6 июня 1944г.).
Таким образом, чудом сохранившиеся до наших дней солдатские треугольники с номером полевой почты вместо обратного адреса и черным казенным штампом «Просмотрено военной цензурой» - самые искренние и достоверные голоса войны. Живые, подлинные слова, пришедшие к нам из далеких «сороковых, роковых», сегодня звучат с особой силой. Каждое из фронтовых писем, самое на первый взгляд незначительные, пусть глубоко личное - исторический документ величайшей ценности. В каждом конверте - боль и радость, надежда, тоска и страдания. Острое чувство горечи испытываешь, когда читаешь эти письма, зная, что тот, кто писал их, с войны не вернулся… Письма - своеобразная летопись Великой Отечественной…
Писателю-фронтовику Константину Симонову принадлежат такие слова: «Война не есть сплошная опасность, ожидание смерти и мысли о ней. Если бы это было так, то ни один человек не выдержал бы тяжести ее… Война есть совокупность смертельной опасности, постоянной возможности быть убитым, случайности и всех особенностей и деталей повседневного быта, которые всегда присутствуют в нашей жизни… Человек на фронте занят бесконечным количеством дел, о которых ему постоянно нужно думать и из-за которых он совершенно не успевает думать о своей безопасности…» Именно бытовые повседневные дела, на которые все время приходилось отвлекаться, помогали солдатам преодолевать страх, придавали бойцам психологическую устойчивость.
Прошло 65 лет со дня окончания Великой Отечественной войны, но точка в ее изучении еще не поставлена: остаются белые пятна, неизвестные страницы, невыясненные судьбы, странные обстоятельства. И тема фронтового быта - наименее исследованная в этом ряду.
Библиография
- В. Киселев. Однополчане. Документальное повествование. Издательство «Нижполиграф», Нижний Новгород, 2005г.
- В.И. Беляев. Огонь, вода и медные трубы. (Воспоминания старого солдата). Москва, 2007г.
- П. Липатов. Униформа Красной Армии и флота. Энциклопедия техники. Издательский дом «Техника-молодежи». Москва, 1995г.
- Фондовые материалы Унечского краеведческого музея (фронтовые письма, дневники, воспоминания ветеранов).
- Воспоминания ветеранов Великой отечественной войны, записанные при личных беседах.
Чем дальше от нас события Великой Отечественной, тем сложнее нам представить, как выживали люди в то нелегкое время. Продовольственное снабжение тогда играло стратегически важную роль - от каши или махорки зависел успех битвы. Мы решили вспомнить о том, что скрывалось за формулировкой "военно-полевая кухня" и чем кормили солдата на войне.
Если окопы находились под практически постоянным обстрелом противника, то горячее питание доставлялось в термосах, чаще всего, один раз и ночью. Чуть дальше от передовой или во время затишья в боях всегда стремились организовать двух- или трехразовое горячее питание. Сытность или, наоборот, скудность реального рациона питания во многом зависела от условий места.
Походная посуда времен ВОв
У солдат вермахта рацион был более разнообразным, но нормы были меньше, чем у Красной армии. Причем, завтрак у немцев состоял всего лишь из куска хлеба и кружки кофе, на ужин к этому добавлялся кусок колбасы или сыра, масла, иногда яйца и сардин. Основная часть рациона готовилась на обед - мясной суп, картофель, мясное блюдо и немного овощей. В общем, завтрак и ужин были скудными, а горячая пища в немецких частях была всего один раз в сутки.
Во фронтовом быту было место и алкоголю. Но, в подписанном Иосифом Сталиным Постановлении ГКО СССР «О введении водки на снабжение в действующей Красной Армии» говорилось: "Выдавать 100 грамм водки в день на человека можно было только красноармейцам и начальствующему составу первой линии действующей армии"
В военное время работа повара была очень уважаемой. Ведь кухня должна была в любых условиях кормить солдат, несмотря на постоянные атаки противника или перебои с поставками продуктов. Однако у поваров никогда не было недостатка в помощниках. Как правило, солдаты стремились находиться поближе к кухне. Наряды на кухню, обычно нежелательные в мирное время, порой становились пределом мечтаний для военнослужащих тыловых частей.
Военно-полевая кухня кормила не только солдат, но и мирных жителей. Для многих, особенно из сожженных деревень, это была единственная возможность получить кусок хлеба.
Доставка обеда на передовую
Полевая кухня передвигалась на платформе грузовика или передвижном шасси. Имела от одного до четырех котлов, в которых за 40 минут закипала вода, а через 1,5 часа был готов ужин, через три - обед из двух блюд для роты.
Одним из самых сытных блюд был фронтовой кулеш
- густой суп, которым кормили танковые экипажи. Для его приготовления необходимо: 500 граммов грудинки на костях или тушенки, 250-300 граммов пшена, три-четыре картофелины, две-три луковицы и 1,5-2 литра воды. Срезать мясо с кости или вынуть из банок тушенку, варить кости 15 минут в кипящей воде, добавить пшено, и варить до готовности (10 минут). После очистить картофель, нарезать крупными кубиками, добавить в кастрюлю. Срезанное с костей сало обжарить с луком на сковороде и отправить в суп.
Солдат на передовой кормили гороховым супом.
Количество ингредиентов зависело от наличия и количества бойцов. Брали перловую крупу, картошку, сало, лук, морковь, тушенку и горох. Горох надо с вечера замочить в холодной воде, в него же можно добавить перловку. После крупу отварить, незадолго до готовности добавить картошку и предварительно обжаренные на сале лук и морковь. В последнюю очередь добавить тушенку.
Популярным блюдом была и каша с чесноком.
В рецепте значатся стакан пшена, три стакана воды, подсолнечное масло, лук, чеснок и соль. Крупу ставили варить, параллельно обжаривали на масле лук и, когда вода в каше кипела, добавляли поджарку в кастрюлю, солили и варили пять минут. Чеснок чистили, мелко нарезали и добавляли в снятую с огня кашу, после чего кастрюлю заворачивали в шубу и давали распариться, чтобы каша получилась нежной, ароматной и густой.
Часто на фронте готовили картофельный суп
. Для его приготовления брали ведро воды, два килограмма мяса, полведра картофеля, полстакана муки и десять стаканов овсяной или перловой крупы (можно ячневой). Морковь, жир, лук, капуста, сельдерей - если есть. Очистить картошку и нарезать для супа. Заболтать муку. Обжарить лук, морковь, сельдерей. Отварить мясо. Закинуть в кастрюлю к мясу все приготовленное ранее. Варить до готовности.
Пользовалась успехом у солдат и макаловка
- особым способом приготовленная тушенка. Лук и морковь жарили на масле или сале, после чего добавляли тушенку и тушили еще пять-семь минут на слабом огне. Ели макаловку, макая в нее хлеб и накладывая сверху "густоту".
А по случаю удачных сражений готовили макароны "Балтийские"
. Ингредиенты блюда незамысловаты: 500 граммов макаронов, 500 граммов мяса на ребрышках и 150-200 граммов репчатого лука. Мясо нарезать кубиками и варить до готовности, макароны отварить, лук пассеровать до золотистого цвета на сковороде. Все смешать в кастрюле, добавить немного мясного бульона и отправить на 10-20 минут в горячую духовку.
Дефицитный чай на фронте заменяли... морковью
. Ее терли на терке, сушили или прожаривали на противне в духовке с чагой. Готовую заварку заливали кипятком и пили - от моркови чай получал сладость, а чага давала особый вкус и характерный для обычного чая темный цвет.
Хлеб, бывший на войне на вес золота, тоже заменяли, чем могли
. Существует несколько рецептов. Первый носил название хлеб "Ржевский". Для его приготовления требовалось отварить картофель в мундире, очистить и пропустить через мясорубку. Полученную массу выкладывали на противень, посыпанный отрубями и охлаждали. После добавляли отруби, солили, быстро замешивали тесто и, поместив в смазанную маслом форму, выпекали до готовности.
А в осажденном Ленинграде кормились "Блокадным" хлебом
. Мука, чаще всего ржаная обойная, составляла лишь 10-12%, остальное - жмых, шрот, сметки муки с оборудования и пола, выбойка из мешков, пищевая целлюлоза и даже хвоя. Дневная норма такого хлеба составляла 125 граммов.
В фашистских концлагерях пленников кормили "Остен-бротом" . Этот хлеб был утвержден Министерством продовольственного снабжения в Рейхе "только для русских". По рецепту брались отжимки сахарной свеклы - 40%, отруби - 30%, древесные опилки - 20% и целлюлозная мука из листьев или соломы - 10%. Из этой смеси и готовился "хлеб" концлагерей.
