Грамматика, ориентированная на описание закономерностей функционирования грамматических единиц, получила название функциональная грамматика. Функциональная грамматика рассматривает систему языковых средств разных уровней, служащих для выражения того или иного значения. В функциональной грамматике при описании языкового материала реализуется как подход «от формы – к содержанию», так и подход – «от содержания – к форме».

Функционально-семантическое поле – система разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их функций, базирующихся на определенной семантической категории. Примерами функционально-семантических полей являются поле аспектуальности, темпоральности, залоговости, локативности, персональности, залоговости, компаративности и др. ФСП включают не только грамматические единицы, грамматические классы и категории, но и относящиеся к той же семантической категории другие элементы. (Теория ФСП разрабатывается А.В.Бондарко и его учениками).

Понятие функционально-семантического поля опирается на теорию понятийных категорий. ФСП – двустороннее содержательно-формальное единство, формируемое грамматическими средствами данного языка (морфологическими и синтаксическими) вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими, словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне. В отличие от грамматической категории здесь не принимается в качестве обязательного условия стандартность способов выражения.

В основе каждого ФСП лежит определенная семантическая категория (функционально-семантическая категория) – тот семантический инвариант (семантическая доминанта поля), который объединяет разноуровневые языковые средства и обусловливает их взаимодействие. Так, семантический инвариант аспектуальности, заключающейся в передаче характера протекания и распределения действий во времени, раскрывается в системе содержательных вариантов, включающих такие признаки, как ‘отношение к пределу’, ‘фазовость’ (обозначение начала, продолжения и завершения действия), ‘перфектность’, т.е. обозначение актуальности последствий действия.

Для структуры ФСП характерно соотношение центра и периферии. Ядром (центром) ФСП является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории. Обычно центром ФСП является та или иная грамматическая категория. Так, ядром ФСП аспектуальности в русском языке является категория вида. Ядро поля – это основное значение, которое в наименьшей степени зависит от контекста. В ядре концентрируются доминирующие элементы поля, наиболее специализированные, наиболее частотные. На периферии поля появляются контекстно-связанные значения. Например, форма прошедшего времени глагола в высказывании Я ему поверил входит в ядро поля прошедшего времени, а в высказывании Так я ему и поверил эта же форма, но уже не из центра этого поля, но с его периферии со значением ‘экспрессивного отрицания факта в будущем". Помимо моноцентрических (сильно центрированных) полей, базирующихся на грамматической категории (темпоральность, модальность и др.), существуют полицентрические (слабо центрированные) поля, опирающиеся на некоторую совокупность различных языковых средств. Примерами полицентрических ФСП в русском языке являются поля бытийности, состояния, субъектности, объектности, качественности, количественности, посессивности, локативности, причины, цели, условия, следствия и др.

Поля в разных языках, базирующиеся на одной и той же семантической категории, могут существенно различаться по своей структуре. Так, в славянских языках центром поля аспектуальности является грамматическая категория вида. В немецком языке нет категории вида как грамматической категории. Центром поля аспектуальности в немецком языке являются различные лексико-грамматические средства со значением предельности/непредельности действия.

В «артиклевых» языках (английском, немецком, французском, болгарском) центром ФСП определенности/неопределенности является артикль. В этих языках данное поле является сильно центрированным. В языках, не имеющих артикля, данное поле слабо центрированно, не имеет единого грамматического центра. В русском языке в этом поле используются такие средства, как местоимения, количественно-определительные прилагательные, слово один как показатель неопределенности, порядок слов, фразовая интонация и др. Например, в высказывании Из окна выглянул старик слово старик допускает различную семантическую интерпретацию относительно признака определенности/неопределенности в зависимости от его безударности (функция темы) или ударности (функция ремы). В высказывании Старик выглянул из окна слово старик допускает лишь одну интерпретацию (определенность) при нейтральной интонации.

Выделяются зоны пересечения полей (т.е. области взаимодействия семантических элементов разных полей). Например, поле аспектуальности пересекается с темпоральным и модальным полем.

Группировки функционально-семантических полей в данном языке образуют систему. Описание системы функционально-семантических полей того или иного языка осуществляется функциональной грамматикой. Важнейшая особенность функциональной грамматики заключается в том, что в ней разрабатывается комплексный, интегрирующий подход к анализу языковых явлений.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-16

Структура функционально-семантического поля

Алиева Метанет Хыдыр гызы,

преподаватель Бакинского г осударственного университета.

The structure of the functional-semantic field in linguistics

Aliyeva Metanet Khidir gizi

В статье речь идет о структурной организации функционально-семантического поля, о его доминантных и периферийных компонентах. На основе конкретных фактов и примеров из разных языков (немецкого, азербайджанского) исследуется функционально-семантическое поле, в том числе поле страдательности в единстве с другими грамматическими системами и межполевыми связями.

Ключевые слова : функционально-семантического поля, компонент, периферия, доминанта, ядро, конституент.

The article deals with the structural organization of the functional-semantic field, its dominant and outlying components. On the basis of the concrete facts and examples from the different languages (German, Azerbaijani) are analysed the functional-semantic field including the Passive field in the unity with the other grammatical systems and interfiled connections.

Keywords: field, component, outlying area, dominant, core, constituent.

Как известно, если центр поля является морфологической категорией, то совокупность этих категориальных форм образует центр поля. Структура такого функционально-семантического поля относительно проста, ясна и определенна. Например, в реализации полей времени, аспектуальности, модальности, компаративности, страдательности и других соответствующих семантических функций конституенты, носящие более нейтральный и регулярный характер, группирующиеся вокруг системы морфологических форм и образующие функциональное поле именно данной морфологической категории, выступают в роли доминанты соответствующих полей.

В функционально-семантических полях, выступающих в доминантной позиции форм, проявляется двуцентризм (концентризм). Примером тому служит поле лица, образуемое глаголом и личным местоимением.

Структура «центр-периферия» выражает основные формы связи компонентов поля и проявляется как характерологический показатель их внутреннего порядка. Эта структура выявляет их роль в выполнении определенных семантических функций, участие в распределении инвариантно-семантической нагрузки и особый вес в пределах поля, а также выражает структурно-семантическое отношение между компонентами. Конечно, в зависимости от конкретного лингвистического материала, привлеченного к исследованию, это меняет характер пропорциональности. В лингвистической литературе это обусловливает применение различных критериев при определении структурного типа «центр-периферия».

Структура «центр (ядро) – периферия» проявляется в виде следующих дифференциональных связей: более высокая степень интеграции языковых элементов – относительно низкая степень этой интеграции; более удельный вес конститутивных компонентов – низкая количественная степень функциональной нагрузки периферийных компонентов; более высокая частота употребления – низкая степень частоты употребления.

Е.А.Гулига и Е.И.Шендельс включают в основу противопоставления «центр-периферия» следующие отношения: более высокая степень «специализации» для выражения целостности соответствующего значения – неполнота специализации этого выражения, непосредственный характер выражения значения – аморфность и многоаспектность выражения значения, частота употребления – низкая частота употребления (4; 19,42-43,113,136-137).

А.В.Бондарко рассматривает структуру «центр-периферия» на материале русского языка сквозь следующие призмы:

а) максимальная концентрация специфических признаков (центр), ослабление таких признаков, уменьшение структурной напряженности, периферия контактность – диффузия;

б) участие в наиболее максимальном количестве противопоставления (центр), аморфность и слабость сети связей, наличие определенной изолированной грани (периферия);

в) максимальная функциональная нагрузка (центр), ослабление функциональной нагрузки (периферия);

г) более высокий уровень специализации для реализации определенной семантической функции (центр);

д) регулярность определённого языкового элемента, высокая частота употребления (центр) – нерегулярность или незначительная регулярность (периферия) (3; 20-24).

С.Абдуллаев предлагает в добавление к сказанному более завершенный признак: максимальная нейтральность и оптимальность (центр) – отдаление от ядра и ослабление нейтрального стилистического пласта и усиление аффективно-психологического начала.

Принцип поля в широком смысле слова – это стилистический подход к языковым средствам. Известно, что как в пределах лексико-семантического поля – нейтрально слово – ядро, выражающее доминантное понятие, - так и в функционально-семантическом поле по мере продвижения от его доминанты вглубь, открывается относительная возможность для свободы и тем самым для эмоциональной активности. Напротив, по мере продвижения к центру поля происходит ослабление экспрессивности, нейтрализация эмоционально-произвольного начала. Стилистическое использование фигур конститу­тивного и периферического выражения, частота употребления выступают как выражение коммуникативной закономерности этого функционально-семантического соответствия.

Грамматические ядерные компоненты по максимальной нейтральности и воздействию абстрагирования употребляются во всех функциональных стилях, конституенты же, находящиеся на периферии поля, исходя из нейтральности, функционируют в относительно ограниченной сфере и находят применение в особой стилистической среде и типах контекста (1; 22). Например, усилительные модальные слова, находящиеся на периферии поля модальности в немецком языке, интенсифицирующие реальную модальность (Unbedingt halte ich dir), формальные придаточные предложения с структурным элементом «dass», выявляющие побудительную модальность в особых отношениях, междометия – предложения, односоставные предложения, формирующиеся на основе существительного и наречия, повелительные предложения, односоставные предложения (Dass du nicht wieder hier bist!, Vorsichtig и т.д.) характеризуются такой функционально-стилистической ограниченностью. Стилистические воздействия, образующие трансформацию грамматических форм, основываются на многофункциональность и многоплановости языковых-стилистических средств, и здесь проявляется динамика языковых выразительных средств, функционирующих в различных сферах выражения. Это соответствие в широком значении целесообразно назвать и коммуникативно-стилистической заменой.

Следует отметить, что в пределах лингвистического поля признаки нейтральности и экспрессивности приобретают различные масштабы. Это следует понимать так: в связи с внутренней интенсивностью побуждения, его эмоционально-чувственным характером даже внутренняя нейтральность, экспрессивность между ядерными компонентами меняется. Примером тому может послужить позиция инфинитивного предложения типа Eintreten! внутри поля императивности.

Исследование структуры центра – периферии функционально-семан­тического, грамматико-лексического, синтаксического и других типов полей должно опираться на данный принцип и рассматриваться в контексте указанных признаков.

При рассмотрении структуры различных лингвистических полей обнаруживается, что инвариантно-семантический признак по своему характеру реализуется регулярно или эпизодически языковыми средствами. Например, количественное поле (Feld der Zahl) проявляется нижеследую­щими структурными пластами полевых конституентов (6; c 51):

1)множественное число существительных (доминанта);

2)формы множественного числа причастий и деепричастий, согласующихся с существительными;

3)формы множественного числа verbum infinitum, согласующиеся с существительным в функции подлежащего;

4)числительные;

5)количественные местоимения;

6)формы множественного числа личных местоимений;

7)собирательные существительные.

Временное поле (Feld der Zeit) формируется совокупностью нижеследующих конститутивных и периферических компонентов:

1)система времён глагола (доминанта);

2)временные союзы, связывающие придаточное предложение с главным в сложноподчиненном предложении;

3)наречия времени;

4)префиксальные и беспрефиксальные существительные с временным значением.

Поле компаративности (степени) формируется внутренней совокупностью нижеследующих компонентов:

1)степени сравнения прилагательного (доминанта);

2)сложные прилагательные;

3)сравнительный комплекс с союзами als и wie;

4)сложноподчинённые предложения:

а) с сравнительными конструкциями – союзами als, als ob, выражающими нереальность;

б) реальные сравнительные формы, выражающие неравенство – конструкции с союзами als, als dass;

в) равнозначные сравнения – сопоставления, парные союзы je … desto, je … je;

г) реальные сравнения, выражающие равенство (конструкции с союзом wie);

д) конструкции нереального сравнения – союзы als, als ob, als wenn, wie wenn.

Поле одушевлённости - неодушевленности имеет следующую структуру:

1)слабое склонение существительного;

2)грамматический род субстантивированных прилагательных и причастий;

3)недостаточные (дефективные) глаголы;

4)личные, вопросительные и неопределенные местоимения (wer, was, jemand, niemand, jeder) ;

5)модель предложения с подлежащим man

6)модели безличного пассивного предложения;

7)модели предложения akkusativus infinitiv ;

8)модель предложения, употребляющегося с абсолютным аккузативом;

9)особенности валентности ряда слов – прилагательных;

10)словообразовательные средства (суффиксы, полусуффиксы, префиксы);

11)тематические группы существительных, прилагательных и глаголов (4; 19, 42-43, 113, 136-137).

Конституентный состав поля указания формируется совокупностью следующих средств выражения:

1)указательные местоимения: das (dir, du), dieser jener (доминанта);

2)ситуативы: наречие указательного корня ситуатива;

3)другие указательные местоимения;

4)местоимения 3-его лица;

5)артикль;

6)частицы типа so;

7)союзные наречия, сочинительные и подчинительные союзы;

8)притяжательные местоимения и личные местоимения 1-го и 2-го лица;

9)вопросительно-относительные местоимения и вопросительные наречия.

Так же и в азербайджанском языке грамматико-лексическое поле времени формируется единством системы времен глагола, лексических показателей времени (завтра, сейчас, днями, часто, когда и т.д.), структурно-синтаксических типов ряда предложений и подобных конституентов, глагольных и местоименных форм, на основе поля персональности и других лексических и синтаксических средств, выражающих значение лица.

Категория залога в азербайджанском языке по-разному классифицируется в научных исследованиях. В академической грамматике азербайджанского языка выделяются шесть видов залога глагола, в русском же языке – три: действительный, страдательный, возвратный. Если учесть, что в разносистемных языках категория залога имеет семантические и грамматические аспекты, то залоги глагола можно анализировать по принципу поля. В. Юнг выделяет два вида залога в немецком языке – активный и пассивный.(7; 233-237)

1)действительный залог;

2)страдательный залог.

О.И.Москальская, касаясь истории пассива в немецком языке, отмечает, что в основе развития аналитического пассива лежит оппозиция актив-пассив (aktivisch-passivisch ) в форме переходных глаголов. Далее О.И.Москальская указывает, что в древнеписьменных памятниках немецкого языка форма Partizip II переходных глаголов встречается в сочетании глаголов sin, wesan, sein и werdan-werden : Bim gesentit zi thir. “Ich bin zu dir gesandt” – Меня послали к тебе. Denne uuirdit in unic arhapan. “Dann wird ein Kampf zwischen ihnen begonnen” – Потом между ними начнётся борьба (2; c 8; 5; с. 9.).

Противопоставление видов залога в поле страдательности, оппозиции временных форм в поле тем поральности, оппозиции степеней сравнения прилагательного в поле компаративности, выступление бинарного противопоставления единственного и множественного числа как функционального центра, ядерного класса в поле количественности обусловлены максимальной грамматикализацией фигур данных полей.

Поле страдательности на основе семантических фигур отражает следующие формы:

2)vorgangspassiv;

3)zustandspassiv;

4)ersatz passiv;

5)rezepientenpassiv;

6)используемые в пассиве предлоги (von, durch, mit и др.) ;

7)модели предложений с безличным пассивом;

8)предложные и беспредложные предложения с пассивными значениями(8; 231).

В немецком и русском языках поле персональности (лица) имеет парную функциональную доминанту, в тюркских же языках оно основывается на едином функциональном центре (Cp.: Wir arbeiten – Мы работаем). Если в русском языке противопоставление одушевленности и неодушевлённости образует грамматическую категорию точному грамматическому показателю, то из германских языков в немецком, английском языках, а также в азербайджанском языке, относящемся к тюркским языкам, из-за отсутствия грамматического центра, концентрирующего все средства выражения, в реализации понятий одушевлённости существование грамматической категории одушевлённости – неодушевлённости невозможно (4; 134).

Обычно отсутствие грамматического центра ведёт к дефективности структуры поля, аморфности и многоаспектности конституентов. Примером тому служат разнообразие и многослойность конституентного состава поля одушевлённости – неодушевлённости в отдельных языках.

Если в одном языке в построении поля ведущую роль играет центростремительная тенденция, то в другом языке (или языках) преобладает центробежная тенденция.

В отношении аспектуального поля и в немецком языке проявляется не категориальная централизация, сжатие, а структурная аморфность, диффузность (1; 20-25).

Конечно, нет необходимости разъяснять, что функциональная аморфность, разнообразие количественных отношений категориальных форм в противопоставление актива – пассива, в азербайджанском же языке) в шестичленном противопоставлении) не имеют связи с уровнем развития языков и являются лишь формами специфического выражения, различными формами языкового изменения.

Отсюда следует, что выявление категориального и некатегориального структурирования в арсенале грамматических полей, количественного и качественного соотношения закрытых и открытых полей, исследование инвариантных и универсальных границ в пределах этой системы приобретает определённую теоретическую значимость в плане изучения функциональной типологии мировых языков.

Хотя разделение поля на центральные и периферийные зоны – основное структурное соответствие, однако оно не является единой моделью выражения. Иногда грамматико-лексические, функционально-семантические и семантические поля выходят за пределы структуры «центр-периферия» и основываются на специфической пропорциональности компонентов, на своеобразном порядке внутреннего функционального разделения. В отдельных же случаях функционально-семантическая структура конституентов поля, своеобразие внутренних связей делают невозможными разделение соответствующего поля на точную и однозначную структурную модель «центр-периферия». Разнообразие структуры поля регулируется отнесенностью доминанты к конкретному языковому уровню- морфология, синтаксис или лексика.

Структурная интенсивность ядра, группирующегося вокруг доминанты и создающего особую зону функционального воздействия, играет роль регулятора в структуре полей, не относящихся к единому функциональному центру, и в общем в внутреннем составе поля. Вместе с тем в сущности как в макрополе, так и в пределах формирующих его областей наблюдаются и случаи отсутствия точной функциональной централизации. Добавим, что А.В.Бон­дарко особо отмечает значимость этой теоретической концепции для исследования типологии функционально-семантического поля (3; 24). Для подтверждения и конкретного применения этого тезиса А.В.Бондарко подчеркивает научно-теоретическую значимость соотношения распределения инвариантной семантической нагрузки в полях «безъядерной» определённости – неопределённости в языках, где нет системы особых грамматических форм артикля, например, в русском языке и в ряде других языков. Следует принять во внимание, что ведущая позиция системы морфологических форм в структуре поля вовсе не означает сохранение функции центра во всех микрозонах. В отдельных микрополях синтаксические и лексические средства могут превратиться в ведущие фигуры поля, стеснив морфологические средства к периферии определенного микрополя, приобрести независимость и создать отдельный радиус воздействия.

По-видимому, следует принять во внимание следующий тезис: если функционально-семантическая категория не основывается на морфологическом ядре, возникает возможность превращения полевых конституентов других уровней в ядерные компоненты. Это возможно проследить в порядке внутреннего членения поля аспектуальности в современном немецком и азербайджанском языках.

Грамматико-лексические или функционально-лексические поля, в которых концентрируются конституенты разных языковых уровней. Эти средства формируют единую парадигму как систему. В функционально-семантичес­ком поле морфологическое средство образует доминанту поля, центральный конституент, остальные же средства выражения группируются вокруг него и выполняют функцию уточнения и дополнения.

Таким образом, по сравнению с грамматическими категориями, в функционально-семантических полях тенденция к универсальности более сильна. В лингвистике же периферийные и доминантные компоненты теории поля играют важную роль как единство внутриполевой связи и влияющих факторов.

Литература

1.Abdullayev S. Müasir alman və Azərbaycan dillərində inkarlıq . kateqoriyası.Bakı, 1968 s.15-25.

2.İ.Kərimov Alman dilində passiv konstruksiyaları və onların Azərbaycan dilində ifadə vasitələri. Ad. AZ.2005 s. 8.

4.Гулига Е.А., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке., М.,1969 с.19,42-43,113,136-137.

5.Moskalskaya O. Grammatik der deutschen Gegenwartsprache….M.75.

6.Admoni .W. Der deutsche Sprachbau.M., 1986 s.51.

7.Yung .W. Grammatik der deutschen Sprache. Leipzig, 1967 s.233-237.

8.Rösch O. Untersuchungen zu passivwertigen Funktionsverbgefügen im Deutschen im Gegenwart. Ein Beitrag zur funktionalen Beschreibung grammatischer Strukturen. Berlin: Suhrkamp Verlag, 1990, 231 S.

ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КАК ОСНОВА СИСТЕМНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ СРАВНЕНИЯ

Крылова Мария Николаевна
Азово-Черноморская государственная агроинженерная академия
кандидат филологических наук, доцент кафедры профессиональной педагогики и иностранных языков

Аннотация
В статье дан обзор истории разработки в языкознании функционально-семантического подхода, описаны его основные понятия. Рассмотрена в функционально-семантическом ключе структура категории сравнения современного русского языка.

FUNCTIONAL-SEMANTIC ANALYSIS AS A BASIS FOR SYSTEMATIC RESEARCH OF LANGUAGE UNITS. FUNCTIONAL-SEMANTIC CATEGORY OF COMPARISON

Krylova Maria Nikolaevna
Azov-Black Sea State Agroengineering Academy
PhD in Philological Science, Assistant Professor of the Professional Pedagogy and Foreign Languages Department

Abstract
The paper reviews the history of the development of functional-semantic approach in linguistics, its basic concepts are described. The structure of the category of comparison of modern Russian language is considered a functional-semantic way.

Библиографическая ссылка на статью:
Крылова М.Н. Функционально-семантический анализ как основа системного исследования языковых единиц. Функционально-семантическая категория сравнения // Гуманитарные научные исследования. 2013. № 9 [Электронный ресурс]..02.2019).

В проводимых современными лингвистами исследованиях большое значение имеет функциональный подход к языковым фактам и явлениям как «подход, при котором исходной точкой исследования признаётся некоторое общее значение, а затем устанавливаются различные разноуровневые языковые средства, которые служат для выражения данного общего значения» . Этот подход вытекает из языковых исследований в русле функциональной лингвистики.

Для функциональной лингвистики основной характеристикой является внимание к функционированию языка как коммуникативного средства. Она возникла как одна из отраслей структурной лингвистики в 50-60 годах ХХ века. Преимущество функционально-системного подхода состоит в возможности исследовать каждое явление языка с точки зрения как его внутренней структуры, так и его функционирования. Язык изучается в конкретной ситуации, в действии, в тесной связи различных языковых явлений. О необходимости обращения исследователей к функциональной стороне языка убедительно говорит М.Г. Петросьян: «Функциональный подход …позволяет исследовать объект с точки зрения не его внутреннего строения, а функционирования, его связей с окружающей средой … Даёт возможность изучить язык в его конкретной реализации, в действии, исследовать языковые средства передачи экстралингвистических ситуаций … Отвечает естественным условиям речевого общения, когда различные языковые средства используются в синтезе, в их неразрывной связи» .

Функционально-семантический подход и, соответственно, понятие функционально-семантического поля (ФСП) восходит к анализу языка как системы, являющей собой сложный механизм, что теоретически доказали И.А. Бодуэн де Куртенэ и Ф. де Соссюр. В настоящее время системный характер языка признан как российскими, так и зарубежными языковедами.

В зарубежной лингвистике теорией поля занимались немецкие учёные Й. Трир, В. Порциг. Изучая в основном лексический материал, данные учёные разработали теорию лексических полей, построенных на парадигматических (Й. Трир) и синтагматических (В. Порциг) принципах.

Отечественные лингвисты (В.Г. Адмони, И.П. Иванова, Е.В. Гулыга, М.М. Гухман, Г.А. Золотова и др.) немало сделали для разработки функциональной лингвистики и теории поля. В.Г. Адмони придавал большое значение системному восприятию языковых явлений: «Язык, взятый во всей полноте своего существования, представляет сложную, органически взаимосвязанную совокупность многообразных единиц» . Особенно важны исследования А.В. Бондарко, обосновавшего принципы функциональной грамматики, предложившего понятие функционально-семантического поля и типологию ФСП в русском языке. А.В. Бондарко сформулировал задачи функциональной грамматики как «разработку динамического аспекта функционирования грамматических единиц во взаимодействии с элементами разных уровней языка, участвующими в выражении смысла высказывания» . Он так обосновал функциональный подход к описанию группировок разноуровневых единиц: «…Господствующим началом являются потребности передачи смысла, для этого используются средства разных уровней, организованные на семантической основе» . Функциональную грамматику и понятие морфологического поля как подсистемы в поле функционально-семантическом разрабатывала И.П. Иванова: «В каждой части речи существуют единицы, полностью обладающие всеми признаками данной части речи; это, так сказать, её ядро. Но существуют и такие единицы, которые не обладают всеми признаками данной части речи, хотя и принадлежат к ней. Поле, следовательно, включает центральные и периферийные элементы, оно неоднородно по составу» .

Е.В. Гулыга предлагала другое название для ФСП – грамматико-лексические: «Разнообразные средства грамматического и лексического уровня, призванные выражать и называть общие значения, связаны между собой не случайными отношениями, а отношениями, позволяющими установить определённые закономерности. Совокупность взаимодействующих средств образует систему – Грамматико-лексическое поле» . Термин, который предложили Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс, не закрепился в языкознании, однако сформулированные ими признаки поля являются актуальными и на сегодняшнем этапе развития лингвистики.

В российском языкознании особо выделяется концепция полевой структуры явлений грамматики языка В.Г. Адмони, который выделил в структуре поля центр (сердцевину, ядро) и периферию . Эту мысль развивали многие лингвисты, к примеру, М.М. Гухман пишет: «Поле включает иерархически неравноправные компоненты: помимо единиц, образующих его ядро и занимающих центральную позицию, оно охватывает разнотипные образования, расположенные на периферии в большей или меньшей степени близости к ядру, формирующему данное поле» . А.В. Бондарко отмечает: «Ядром (центром) ФСП является единица языка, наиболее специализированная для выражения данной семантической категории» . Центр характеризуется наилучшей концентрацией всех характерных для данной языковой единицы признаков. В единицах периферии отмечается явление отсутствия одного или нескольких признаков.

Структурная типология ФСП (по А.В. Бондарко) выглядит следующим образом:

1. Моноцентрические поля (сильно центрированные) поля, которые опираются на сильный центр – грамматическую категорию. В русском языке таковы аспектуальность, темпоральность, модальность, залоговость, компаративность.

2. Полицентрические поля (слабо центрированные), не имеющие сильного центра. В русском языке это поле таксиса, бытийности, состояния, субъектности, объектности и т. п. .

Рассмотрение языковых единиц в виде поля получило название полевого подхода. Ю.Н. Власова, А.Я. Загоруйко пишут: «Изначально он применялся на лексическом уровне для изучения семантики лексических единиц. В дальнейшем понятие поля значительно расширилось, оно стало использоваться относительно единиц другого уровня, прежде всего грамматического» .

В современной лингвистике накопился значительный опыт комплексного анализа состава разнообразных функционально семантических категорий (ФСК), или полей. Л.А. Брусенская рассмотрела русскую категорию числа в функциональном и семантическом аспектах (1994); А.Г. Нарушевич описала категорию одушевлённости-неодушевлённости (2001); М.Ю. Роменская анализировала ФСП запрета в современном русском языке (2002); Е.Ю. Долгова рассматривает категорию безличности русского языка, особенности её функционирования (2008). Большой вклад в описание ФСК различной семантики внёс коллектив авторов учебного пособия «Современный русский язык: коммуникативный и функциональный аспект» (2000). В данном пособии Г.Ф. Гаврилова анализирует ФСК интенсивности (в сложном предложении) и императивности; Н.О. Григорьева – ФСК модальности и персональности, Л.В. Марченко – категорию квалитативности; Т.Л. Павленко – ФСК интенсивности; А.Ф. Пантелеев – категории темпоральности и таксиса и др. .

Появились работы, в которых анализируется определённая ФСК на материале языка конкретного автора или произведения: ; ; отдельные языковые составляющие той или иной категории, например, наречия меры и степени как выражение категории градуирования: и т. п.

Интересны работы, авторы которых сопоставляют ФСП и средства их выражения в разных языках. Е.В. Корнева рассматривает семантическую категорию возвратности с позиций теории функционально-семантических полей, выявляет национальную специфику возвратности в русском и немецком языках . В.В. Бескровная сравнивает ФСП локативности в русском и английском языке, мотивируя это тем, что «сопоставительный подход к явлениям языка позволяет глубже их понять, выявить закономерности их употребления в речи» .

Понятия ФСК и ФСП развиваются и уточняются. К примеру, С.Г. Агапова оперирует термином «функционально-прагматическое поле», понимая его как реализацию того или иного поля в высказывании, в зависимости от принципов и правил речевого поведения, принятых в обществе .

В этой ситуации оказывается своевременной и логичной разработка ФСК сравнения (компаративности), так как, по словам М.И. Черемисиной, «если посмотреть на категорию сравнения под углом зрения классического синтаксиса, она неизбежно предстанет как пёстрое множество синтаксических форм, объединённых только функциональной общностью. Все они выражают некий общий синтаксический смысл, который интуитивно улавливается и оценивается как “сравнение”» .

На языковой основе современного немецкого языка ФСП компаративности описали Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс, установив конститутиенты поля, семантические микрополя, а в качестве доминанты признав степени сравнения прилагательных и наречий . Ими также были осмыслены функции сравнения: «Было бы неверным полагать, что функция сравнения является чисто стилистической. Сравнивая между собой предметы по их качествам, устанавливая их сходство между собой, мы глубже раскрываем явления объективной действительности» .

Попытки описать функциональное поле сравнения на материале русского языка предприняты в работах Ю.Н. Власовой, М.И. Конюшкевич, О.В. Кравец, А.В. Николаевой, Е.М. Поркшеян, Е.В. Скворецкой и др. К примеру, Е.В. Скворецкая, пользуясь терминологией Е.В. Гулыга, отмечает: «Согласно теории грамматико-лексического поля, все средства выражения сравнения взаимодействуют друг с другом и функционируют совместно, образуя компаративное поле» . О.В. Кравец максимально дробит поле на микрополя разных уровней, анализирует реальное и ирреальное сравнение как составляющие микрополя сходства и делает вывод: «ФСПК (функционально-семантическое поле компаративности – М. К.) является полем смешанного типа. Его сложная, многоуровневая структура позволяет выделять на высших уровнях поля микрополя по принципу поля с онтологическим расслоением, а на низших уровнях – по принципу поля с гносеологическим расслоением» .

С позиций функционального подхода, семантическая сущность категории компаративности заключается в наличии «точек пересечения с категориями качественности и количественности» , подтверждение чему мы видим в выполнении сравнением основных функций – описательной, характеризующей, выделительной, оценочной.

ФСК сравнения характеризуется разнообразием способов формального выражения сравнительной семантики. Сравнение наблюдается на различных языковых уровнях: лексическом, морфологическом, синтаксическом. Способы выражения сравнительной семантики принято делить на союзные (с использованием сравнительных союзов как, словно, точно, будто, как будто, будто бы и под.) и бессоюзные. Также сравнения можно классифицировать с точки зрения полноты, наличия всех составляющих компонентов. Сравнения, где имеется в наличии оператор и основание сравнения, в лингвистике принято называть эксплицитными: сравнительные придаточные, сравнительные обороты. Сравнения, где опущены (формально не выражены, но подразумеваются) модуль и/или оператор, называют имплицитными: сравнения в форме приложения, сказуемого, творительного падежа и другие конструкции.

Обобщая и дополняя вышеназванные исследования, представим структуру ФСК сравнения современного русского языка в следующем виде.

Ядро ФСК сравнения составляют конструкции, максимально полно представляющие данную семантику. По нашему мнению, к ним относятся придаточные предложения (полные и неполные) и сравнительные обороты, как наиболее распространённые в языке и характеризуемые наибольшим количеством структурных и семантических особенностей синтаксические единицы. Мы считаем, что на уровне синтаксиса, построения предложения сравнение выражается наиболее ярко и адекватно, здесь в сравнительной конструкции представлены все элементы её логической структуры. Периферия ФСК сравнения включает все остальные способы выражения сравнительной семантики на грамматическом и лексическом уровнях:

Бессоюзные сложные предложения с параллелизмом частей.

Присвязочная часть составного именного сказуемого.

Предложно-падежные сочетания с предлогами вроде, подобен и т. п.

Сочетание сравнительной степени прилагательного или наречия с сущ. р. п.

Существительные в творительном падеже.

Сравнительная и превосходная степень прилагательного или наречия.

Сравнительные наречия.

Отрицательные сравнения, построенные по типу не – а .

Сравнения в форме приложений.

Генитивные конструкции.

Сочетание прилагательного похож с предлогом на .

Сравнения при помощи глаголов сравнительной семантики.

Сравнения в форме прилагательных.

Сравнения со сравнит. частицами словно , точно, будто, как и под.

Конструкции, включающие указательные слова.

Лексические средства сравнения с помощью слов в виде, цвета, формы .

При анализе языковых элементов настолько разнообразной структуры, функционально-семантический подход предпочтителен, так как «помогает критически подойти к традиционному распределению сведений о значениях, имеющих в основе общую понятийную категорию» . Тем не менее необходимо привлекать и данные, полученные о той или иной категории языка с помощью других подходов. Как мы уже отмечали ранее, «сочетание данного метода с лингвокультурологическим анализом делает возможным комплексное рассмотрение функционально-семантической категории сравнения, проявляющейся на различных языковых уровнях: лексическом, морфологическом, синтаксическом, и выявление её способности представить максимально точную картину реализации культурных коннотаций посредством языка» .

Итак, функционально-семантический подход к исследованию явлений языка предполагает комплексное рассмотрение разноуровневых языковых средств, объединённых семантически. Он позволяет увидеть полевую структуру языка, осознать строгость языковой системы, осмыслить причины оперирования средствами разных уровней при передаче смысла.

Однако ограничиваться только данным подходом при изучении такого сложного и многогранного явления, как ФСК сравнения, недостаточно; мы считаем очень важным сочетать функционально-семантический подход с лингвокультурологическим.

Библиографический список

1. Роменская М.Ю. Микрополе косвенного запрета функционально-семантического поля запрета в современном русском языке // Речевая деятельность. Текст: Межвуз. сб. научн. тр. / Отв. ред. Н.А. Сенина. Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2002. С. 185-189.
2. Петросьян М.Г. Функционально-семантический подход к изучению категории экзистенциальности // Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. Ч. 3: Филология. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 1999. С. 98-111.
3. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л.: Наука, 1988. 239 с.
4. Бондарко А.В. Функциональная грамматика. Л.: Наука, 1984. 134 с.
5. Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка: Учебник. М.: Высшая школа, 1981. 285 с.
6. Гулыга Е.В., Шендельс Е.И. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М.: Просвещение, 1969. 184 с.
7. Гухман М.М. Единицы анализа словоизменительной системы и понятие поля // Фонетика. Фонология. Грамматика: Сборник статей. М.: Наука, 1971. С. 163-170.
8. Бондарко А.В. Функционально-семантическое поле // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. С. 566-567.
9. Власова Ю.Н., Загоруйко А.Я. Принципы выделения в языке полей разных уровней // Язык. Дискурс. Текст: Международная научная конференция, посвящённая юбилею В.П. Малащенко: Труды и материалы. В 2 ч. Часть 1. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2004. С. 47-50.
10. Современный русский язык: Коммуникативно-функциональный аспект: Учебное пособие. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2000. 163 с.
11. Кокина И.А. Категории интенсивности и их стилистико-композиционные функции в художественной речи (на материале языка произведения А. П. Чехова «Степь») // Сборник научных работ аспирантов и молодых преподавателей. Ч. 3: Филология. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 1999. С. 77-84.
12. Исмагулова Д.О. Модальное микрополе возможности в романе И.С. Тургенева «Рудин» // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М.А. Кормилицыной, О.Б. Сиротининой. – Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 2008. Вып. 8. Материалы Междунар. науч.-практ. конф. «Современное состояние русской речи: эволюция, тенденции, прогнозы». С. 301-308.
13. Ким А.А. Языковое выражение категории градуирования наречиями меры и степени // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект (Материалы межвузовской конференции). Ч. 1. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2001. С. 143-145.
14. Корнева Е.В. Сопоставительный анализ функционально-семантических полей возвратности в русском и немецком языках // Теоретическая и прикладная лингвистика. Выпуск 1. Проблемы философии языка и сопоставительной лингвистики. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 1999. С. 81-94.
15. Бескровная В.В. Сопоставительный подход к исследованию функционально-семантического поля локативности // II Международная научная конференция, посвящённая юбилею профессора Г.Ф. Гавриловой: Труды и материалы. В 2 ч. Ч. I . Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2005. С. 33-35.
16. Агапова С.Г. К проблеме функционально-прагматических полей // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект (Материалы межвузовской конференции). Ч. 1. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2001. С. 145-149.
17. Черемисина М.И. Сравнительные конструкции русского языка; Отв. ред. К.А. Тимофеев. Новосибирск: Наука, 1976. 270 с.
18. Скворецкая Е.В. Система средств выражения сравнения-сопоставления в русском литературном языке XVIII века // Вопросы синтаксиса русского языка / Под ред. В.М. Никитина. Вып. 2. Рязань: РГПИ, 1974. С. 107-113.
19. Кравец О.В. Микрополе сходства (реальное сравнение) функционально-семантического поля компаративности в современном русском языке // Речевая деятельность. Текст: Межвуз. сб. научн. тр. / Отв. ред. Н.А. Сенина. Таганрог: Изд-во Таганрогского гос. пед. ин-та, 2002. С. 100-105.
20. Николаева А.В. О соотношении функционально-семантических категорий компаративности, качественности и количественности // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект (Материалы межвузовской конференции) Ч. 1. Ростов-на-Дону: РГПУ, 2002. С. 173-176.
21. Брусенская Л.А. Семантический и функциональный аспекты интерпретации категории числа в русском языке. Автореферат … доктора филол. наук. Краснодар, 1994. 43 с.
22. Крылова М.Н. Сочетание функционально-семантического и лингвокультурологического анализа при исследовании современного русского сравнения // Инновации и традиции науки и образования. Материалы II Всероссийской научно-методической конференции. Часть 2 / Под ред. С.В. Лесникова. Сыктывкар: Сыктывкарский гос. ун-т, 2011. С. 277-286.

Количество просмотров публикации: Please wait

Ерохина Елена

Теория функциональной грамматики как одно из перспективных направлений современного языкознания

В 80-х гг. XX века получило развитие такое направление в грамматической теории, как функциональная грамматика. Это не изолированная отрасль науки, но часть общей функциональной модели языка, то есть один из элементов более широкого функционального направления в лингвистике. Несмотря на всплеск интереса к этим исследованиям, общей стройной системы взглядов не сложилось, чему во многом способствовали разногласия в подходах к самому понятию функциональный и функция .

Еще А.Мартине в своем лингвистическом словаре указал четыре значения у слова функция в лингвистических работах. Современные западные исследователи, в частности, представители французской функциональной школы, говорят о нередком употреблении термина fonctionnel вместо communicatif, notionnel, réalization.

• узуальное в противоположность общему;
• актуализированное (речевое) в противоположность языковому (системному);
• ономасиологическое в противовес семасиологическому;
• семантическое в противоположность формально-структурному и т.д.

Функциональное также определяется по-разному в зависимости от языкового уровня, являющегося объектом анализа: фонологического, лексического, грамматического. Поэтому рациональным представляется не искать универсального решения, а выявить различные функциональные подходы к изучению языка и обосновать их логически.

Традиция функциональных подходов к языку восходит к работам А.А. Потебни, А.М. Пешковского, Бодуэна де Куртенэ, А.А. Шахматова, Р.О. Якобсона. Л.В. Щерба высказал очень важный для данного направления тезис о пассивной и активной грамматике. При этом он предположил, что «может быть, изложение от смысла к форме и нельзя провести до конца». И.И. Мещанинов в теории понятийных категорий выдвигал на первое место все, что связано с «языковой передачей», а В.В. Виноградов в своем грамматическом учении о слове производил анализ живого употребления словоформ, учитывая сложное взаимодействие значения грамматической функции, лексического значения словоформ и окружающего их контекста. Среди современных исследований к теории функциональной лингвистики следует отнести работы последователей пражской лингвистической школы (Ф. Данеш, М. Докулил, И. Польдауф и др.), функциональную аспектологию (Ю.С. Маслов, М.А. Шелякина, А.М. Ломов, Ф. Копечный, Дж. Форсайт, С. Иванчев), функционально-синтаксические концепции (Г.А. Золотова, Д.Н. Шмелев, И.А. Слюсарева), исследования взаимодействия грамматики и лексики (В.Г. Адмони, Е.В, Гулыга, Е.И. Шендельс) и некоторые другие.

Здесь мы рассматриваем теорию функциональной грамматики (далее ФГ) в понимании ленинградской школы, в частности, А.В. Бондарко, основанном на учении о лексико-семантических полях.

Особенности функционального анализа

В традиционной грамматике анализ значений концентрируется в пределах отдельных классов грамматических единиц и категорий, вследствие чего характеристики значений, базирующихся на одной и той же семантической категории, оказываются рассеянными по разным частям речи. Функциональная же грамматика интегрирует разноуровневые языковые средства на базе общности их семантических функций. При этом функциональная грамматика (ФГ) не порывает с системно-структурным аспектом грамматического строя языка, а «разрабатывает его в особом направлении - не по отдельным уровням и аспектам, а на базе описания структуры семантико-функциональных единств, охватывающих взаимодействующие элементы разных уровней системы языка».

Система языковых средств рассматривается на базе семантического принципа их группировки, поэтому используется описание как в направлении от формы к значению (от средств к функции), так и от значения к форме (от функции к средствам). Последнее доминирует, но сочетается в функциональной грамматике (ФГ) с подходом «от формы» - они дополняют друг друга. При этом следует учесть:

1) моделирование существенных сторон мыслительно-речевой деятельности участников коммуникативного акта, прежде всего говорящего;

2) ассиметричное соотношение семантики и формы, функций и средств, внутренние связи семантических категорий и языковых форм (ассиметричный дуализм языкового знака, обоснованный С.О. Карцевским).

Таким образом, мы должны стремиться к синтезу грамматики для слушающего (пассивной), основанной на описании «от формы», и грамматики для говорящего (активной), связанной с принципом «от семантики к средствам ее выражения». Об этом писал Есперсен.

В связи с различием, но и тесным взаимодействием этих двух подходов В.М. Алпатов предлагает рассматривать грамматику в широком и узком смысле: грамматика в узком смысле выделяется при изучении языка в направлении от формы к значению, а грамматика в широком смысле - при изучении языка в направлении от значения к форме. При этом грамматика в широком смысле должна охватывать любые значения, потенциально способные иметь грамматическое выражение.

Понятие о функции

ФГ использует при работе полисистемный анализ - это комплексное изучение сложных взаимосвязей систем отдельных уровней. Предметом анализа является функция.

В «Философской энциклопедии» функция определяется как «способ поведения, присущий какому-либо объекту и способствующий сохранению существования этого объекта или той системы, в которую он входит в качестве элемента». Для языка функция в конечном счете связана с коммуникацией, поскольку благодаря ей язык продолжает существовать и развиваться. Фердинанд де Соссюр писал: «Язык (в общении) - это корабль в море, но не на верфи: невозможно заранее по форме его корпуса определить, каков будет его ход... А изучать корабль как таковой должно только как корабль на плаву».

Таким образом, «структура служит функции». Функционирование языковой единицы будет пониматься как обусловленное строем языка и актуализированное в речи взаимодействие разноуровневых элементов языковой системы и среды.

Среда при этом рассматривается как множество языковых и внеязыковых элементов, играющих роль окружения, во взаимодействии с которыми эта система выполняет свою функцию. Соответственно различают парадигматическую (системно-языковую) и речевую (контекстную и конситуативную) среду.

Различают функции семантические, структурные и прагматические.

Семантические функции включают в себя элементы смыслового содержания и соотносятся с внеязыковой действительностью;

структурные занимаются системной организацией языковых элементов, но тоже косвенно связаны со смыслом: они включаются в соотношения носителей смыслов. Так, например, согласование прилагательного с существительным подчеркивает связь признака с его носителем;

прагматические функции передают отношение содержания языковой единицы и высказывания в целом к участникам речевого акта и его условиям.

Не следует путать семантическую функцию и значение формы : они близки, но не равны между собой. Значение формы - это ее системно значимые внутренние свойства, соотносящиеся с внеязыковой действительностью через систему знаков, то есть на уровне определенной подсистемы. Значение грамматической единицы, таким образом, относится к содержательной стороне языка и включается в понятие языкового строя. Функция имеет более открытый тип системных связей, поскольку обращена к внеязыковым целям - передаче смыслов, возникающих в ходе коммуникации. Поэтому реализация функции в речи представляет собой назначение тех или иных средств, выходящих порой за пределы языка: функция предполагает взаимодействие формы и ее окружения, а категориальное значение формы не включает того, что исходит от контекста и речевой ситуации.

Понятия функции и значения могут перекрещиваться, например, среди значений глагольных форм настоящего времени можно выделить семантические функции настоящего исторического, настоящего описательного, сценического, настоящего репортажа и т.д. Граница между значением и функцией оказывается подвижной в истории русского языка: в древнерусском языке имелось отдельное значение форм перфекта, а в современном русском языке мы используем перфектную функцию форм прошедшего времени.

В теории функциональной грамматики (ТФГ) различаются потенциальный и результативный аспекты функции.

Функция в потенциальном аспекте (Фп) - это присущая той или иной единице в языковой системе способность к выполнению определенного назначения и к соответствующему функционированию. Иногда потенциал функционирования языковой единицы содержит в себе вероятностную характеристику.

В процессе коммуникации функция в потенциальном аспекте (Фп) реализуется в функцию в результативном аспекте (Фр). Это результат функционирования данной единицы во взаимодействии со средой, то есть назначение как достигнутая цель речи. Функция в результативном аспекте (Фр) конкретнее и обогащеннее функции в потенциальном аспекте (Фп) вследствие лексического взаимодействия, влияния контекста и речевой ситуации.

Функционально-семантическое поле

Чтобы продуктивно исследовать особенности функционирования грамматических единиц во взаимодействии языковой системы и среды, вводится понятие функционально-семантического поля (ФСП). Это базирующаяся на определенной семантической категории группировка грамматических и «строевых» лексических единиц, а также различные комбинации грамматических средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. При этом семантическая категория - это некая семантическая константа, инвариантный категориальный признак, выступающий в тех или иных выражениях в языковых значениях, выраженных различными средствами. Функционально-семантическое поле (ФСП) связано с парадигматическими отношениями в языке, кореллируя с функцией в потенциальном аспекте (Фп).

Выход в речь на уровне синтагматики осуществляет категориальная ситуация (КС) - выражаемая различными средствами высказывания типовая содержательная структура, базирующаяся на определенных семантических категориях (основа - функционально-семантическое поле) и представляющая собой один из аспектов общей ситуации, передаваемой высказыванием. Категориальная ситуация (КС) кореллирует с результативным аспектом функции.

Между функционально-семантическим полем (ФСП) и категорианльой ситуацией (КС) сложные отношения взаимообусловленности:

с одной стороны, категориальная ситуация (КС) репрезентируется фактами отдельных высказываний, поэтому является более конкретным явлением и служит основой для парадигматического обобщения - функционально-семантического поля (ФСП);

с другой стороны, функционально-семантическое поле (ФСП) - языковая база для всех частных репрезентаций данного поля в конкретных высказываниях.

Наиболее очевидными и яркими семантическими категориями в русском языке являются следующие:

аспектуальность, временная локализованность, темпоральность, таксис, возвратность, активность/пассивность, взаимность, переходность/непереходность, посессивность, персональность и некоторые другие. Многие лингвисты возражают против изучения языка, основанного на таком выделении определенных групп выраженных грамматических значений, поскольку семантика языка устроена так, что в ней нет четкой грани между значениями, допускающими или не допускающими грамматическое выражение в данном языке. Иными словами, у нас нет четких оснований считать, что каждое функционально-семантическое поле (ФСП) обязательно имеет свое ядро.

Пример : в русском языке важное место среди грамматических явлений занимает выражение вежливости, его «связи с грамматическими категориями очевидны» (А.В. Бондарко), следовательно, надо включить этот предмет в функциональную грамматику. Но в японском и корейском языках существуют специальные грамматические категории вежливости, тогда как в русском такое ФСП оказалось бы рассеянным, без центра. Но и сами теоретики функциональной грамматики задаются таким вопросом: «Можно ли исчислить ФСП в данном языке? ... Важно, однако, что в принципе система ФСП должна охватить все основные грамматические категории, подлежащие ведению грамматики».

В зависимости от того, какая семантическая категория положена в основу данного ФСП, выделяются следующие группировки функционально-семантических полей:

1) ФСП с предикативным центром: аспектуальность, темпоральность, модальность и др.;

2) ФСП с субъектно-объектным ядром: субъект, объект, коммуникативная перспектива высказывания;

3) ФСП с качественно-количественным ядром: качественность, количественность, компаративность, посессивность;

4)ФСП с обстоятельственным ядром: локативность, обусловленность.

По структуре выделяют моноцентрические и полицентрические типы ФСП.

Моноцентрические ФСП делятся на поля с целостным ядром (темпоральность, модальность, активность/пассивность) и на поля с комплексным ядром, опирающиеся на комплекс взаимодействующих языковых средств, которые могут относиться к разным уровням языка (длительность, временная локазлизованность).

Полицентрические ФСП характеризуются разбивкой на несколько сфер, каждая из которых имеет центр и периферию.

Пример : бицентрическое ФСП посессивности имеет атрибутивный центр (мой дом) и предикативный центр (у меня есть дом).

Полицентрические ФСП бывают рассеянной и компактной структуры:

а) ФСП рассеянной (диффузной) структуры - множественность слабо связанных друг с другом или изолированных разнородных компонентов с нечеткой границей между центром и периферией: ФСП определенности/неопределенности;

б) ФСП компактной структуры - с явно выраженными центрами: ФСП таксиса (зависимого и независимого).

Таким образом, грамматика, построенная на анализе функционально-семантических полей, позволяет охватить практически все аспекты русского языка, поскольку ФСП отличаются функциональной полнотой и формальной неограниченностью.

Возражения теории ФГ

1. При всеохватности ФГ размываются границы между отраслями внутри данной науки. При доминанте подхода «от семантики» рассматривается использование языковых форм для выражения определенных значений, то есть функциональное соотносится с понятийным. В этом случае грамматика перестает быть грамматикой в собственном смысле термина и превращается в функционально-ономасиологическое описание языка.

2. Функция является одной из вершин треугольника любой грамматической единицы, например синтаксемы (синтаксической формы слова) - нарду с семантикой и формой. В таком случае можно сделать вывод, что «любая хорошая грамматика должна быть функциональной, грамматическая теория не может не быть функциональной. ... Функциональность неправомерно считать надстройкой над системой, она пронизывает систему языка и речевую деятельность».

Теория ФГ отвечает на эти замечания тем, что, во-первых, необходимо сочетать оба подхода («от семантики» и «от формы», о чем уже говорилось выше) с опорой на системно-структурный анализ языка, и во-вторых, грамматика функционально-семантических полей является лишь одной из сторон функционального анализа, как и коммуникативная грамматика Г.А. Золотовой. Они дополняют друг друга.

Таким образом, теория функциональной грамматики представляется нам существенным вкладом в лингвистическую науку последних лет. Она пытается описать язык с позиций синтетических, обобщая достижения формально-структурного направления и обосновывая связи разных уровней языка.

Аспектуальность - это «характер протекания действия во времени и группировка ФСП, объединенных этим признаком». Она сосредоточена прежде всего в сфере действия, но речь может идти и об аспектуальном характере высказывания в целом:

Чем больше я думал об этом, тем яснее мне становилась нелепость случившегося.

Аспектуальную ситуацию можно охарактеризовать с позиций ограниченности/неограниченности пределом, кратности, протекающего процесса или целостного факта, длительности, фазовости, перфектности (актуальности последствий действия для более позднего времени), и все эти характеристики будут представлять собой ФСП, основанные на семантической категории аспектуальности.

Синтетический характер подобного анализа подтверждают и тесные связи этих полей с другими категориями:

• Качественность : Ведь он такой : не пожалуется , не попросит ничего; слова от него не дождешься (И.С. Тургенев).
• Залоговость : Это книга легко читается . Книга прочитана .
• Локативность : Волнуясь, я ходил по комнате из угла в угол .

Центральную роль в аспектуальности играет категория вида. «Она представляет собой наиболее специализированное и регулярное грамматическое средство, интегрирующее и консолидирующее другие компоненты данного поля - способы действия, разряды предельных и непредельных глаголов, аспектуально специализированные синтаксические конструкции, лексические показатели аспектуальности, все аспектуальные элементы контекста». Доминантой аспектуальных отношений, таким образом, является глагольный предикат. В других случаях аспектуальность не выражена явно, дискретно: Он учитель. Зима.

ФСП длительности

Длительность представляется нам наиболее показательным ФСП аспектуальности, поскольку на его примере отчетливо видны связи лексических и грамматических компонентов.

Различают внутреннюю длительность действия - обусловленную его собственными аспектуальными признаками, заключенными в семантике глагола - и внешнюю детерминацию длительности, определенную показателями, находящимися за пределами глагола.

Средства внешней длительности, имеющие лексически выраженный конкретный характер, содержат в себе обобщенные семантические признаки, относящиеся к аспектуальности, о чем подробнее будет сказано ниже.

Рассмотрим лексические средства, используемые в процессе функционирования поля длительности. Специально-длительные глаголы представляют собой «строевую лексику». Эксплицированную длительность содержат в себе глаголы продолжаться , длиться ; имплицированная длительность имеется в глаголах жить , ждать , гостить , блуждать , медлить . Существуют глаголы, для которых признак длительности является непостоянным:

Мы сидели и говорили о самых разнообразных предметах (процессное значение предполагает некоторую длительность).

Ср.: Ты говорил с ним? (длительность не выражена, так как несущественна.)

В языковом отражении характера протекания действия во времени возможно отвлечение от реальной временной протяженности действий - действие может интерпретироваться безотносительно к его длительности: Его исключили из университета. Дважды два равняется четырем.

Определенная/неопределенная длительность.

Определенная длительность всегда эксплицитная, явная, она указывает на меру, объем длительности (три часа, уже долго ), степень длительности (страшно долго, какое-то время, мгновенно ), ее ограничение (сорок четыре минут, минут десять ). Неопределенная длительность имплицитна: передается лишь семантика длительности, вытекающая из оттенков аспектуальности действия и свойств передаваемой ситуации: В столовой уже кипел самовар. Тут дожидаются от Корчагиных .

Как правило, глаголы СВ выражают определенную длительность, а непредельные глаголы НСВ - неопределенную. С понятием определенной длительности тесно связана

ограниченная длительность (и неограниченная - с неопределенной). Глаголы двух способов действия - пердуративные (проболеть, пролежать ) и делимитативные (поболеть, полежать ) - сочетаются с выраженной внешними детерминантами длительности: весь день, два часа, до вечера. Эти слова конкретизируют значение ограниченной длительности самого глагола. Но иногда они указывают на длительность, хотя в самом глаголе ее нет: отсутствовал две недели .

Длительность протяженная, замкнутая, длительность сохранении результата

Протяженная длительность связана с глаголами несовершенного вида (НВС). Они отражают процессно-динамический характер действия. Глаголы совершенного вида (СВ), если выражают протяженную длительность (рассмотренные выше примеры типа проболеть , полежать ), отражают статический характер действия.

Особое место занимает негативная форма совершенного вида (СВ): Она долго не заснет . Здесь обстоятельство относится не к самому действию, а к состоянию, обусловленному отрицанием этого действия.

Замкнута (результативная) длительность связана с лимитативным элементом достижения результата, поэтому характеризуется лексической избирательностью: среди глаголов совершенного вида (СВ) использовать можно глаголы типа написать , построить , но не закричать , убежать .

Нужно отличать замкнутую длительность от фоновой , использующей е же внешние показатели. Последняя характеризует протяжение не действия, а ситуации, в рамках которой происходит действие: за два года один раз к нам пожаловал, помылся в бане, побывал в театре.

Длительность сохранения результата концентрирует внимание на последствиях действия для более позднего временного плана: Они замолчали на несколько минут.

Крое того, выделяют еще длительность темпорально характеризованную/нехарактеризованную; непрерывную/прерывную; локализованную/нелокализованную во времени; «длительность интервала».

Таким образом, центром данного функционально-семантического поля (ФСП) можно считать сочетания глагольных форм совершенного (СВ) и несовершенного вида (НСВ) с различными средствами внешней детерминации, а также пердуративный и лимитативный способы глагольного действия. Периферия представлена языковыми средствами, собственное значение которых имплицирует элемент длительности (процессное значение НСВ, значение начинательных глаголов СВ и др.).

Литература:

1.Алпатов В.М. О способах построения функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. М., 1985.

2.Бондарко А.В. К теории функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. М., 1985.

3.Бондарко А.В. Аспектуальность // Теория функциональной грамматики. Л., 1987.

4.Бондарко А.В. Длительность // Теория функциональной грамматики. Л., 1987.

5.Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Пространственно-временная локализация как суперкатегория предложения // Вопросы языкознания. М., 1989.

6. Гак В.Г. К типологии функциональных подходов к изучению языка // Проблемы функциональной грамматики. М., 1985.

7.Золотова Г.А. К построению функционального синтаксиса русского языка // Проблемы функциональной грамматики. М., 1985.

8.Проблемы функциональной грамматики. СПб., 2000.

9.Теория функциональной грамматики. Л., 1987.

1. С какой целью создаются ФСП? Как много можно их «создать»?

Ответ: Во-первых, эта технология удобна для целостного анализа языковой системы, для описания ее в динамике, в процессе коммуникации. В функционально-семантическом поле комплекс разнородных языковых средств, как ни парадоксально, приведен в систему. При этом учитывается разнообразие этих средств и принадлежность их к различным языковым уровням.

Во-вторых, с помощью такой системы удобно анализировать тексты, то есть функциональная грамматика входит в инструментарий филологического анализ текста.

В-третьих, именно это направление учитывает моделирование речевых конструкций с точки зрения говорящего, что позволяет вскрыть (или хотя бы попытаться это сделать) механизмы смыслопорождения.

В идеале сеть функционально-семантических полей должна охватить всю систему языка, но в силу разных причин сделать это практически невозможно.

1. Дайте наиболее удачное определение «функциональной грамматики».

Ответ: Мы согласны с В.М. Алпатовым и различаем функциональную грамматику в узком и широком понимании (речь не идет о традиционном соотношении морфологии, синтаксиса и других областей языкознания). Функциональная грамматика в широком понимании рассматривается в докладе на примере ленинградской школы о функционально-семантических полях. Это модель языковой системы, которая путем комплексного функционального анализа стремится описать все значения, способные иметь грамматическое выражение.

1. Направление функциональной грамматики, принято говорить, «зародилось» в 80-ые гг. XX в. А кто «послужил» предшественником? С чего началось исследование функциональных полей языка?

Ответ: Проблему поля в языке рассматривает Бюллер уже в XIX веке, однако он использовал это понятие для описания лексических, например, символических и указательных полей. Большой вклад внесли в развитие функционального подхода французские ученые.

1. Не является ли в таком случае теория функциональной грамматики просто калькой, переносом на русскую почву? Можно ли сравнить эту теорию с теорией семантических падежей в английском языке?

Ответ: Ни в коем случае. Конечно, сходные идеи наблюдаются, пожалуй, во всех национальных описаниях языка, однако теория функциональной грамматики самостоятельна и самобытна - главным образом потому, что она опирается на особенности русского языка как полноценного национального языка. В зависимости от характеристик данного языка исследователи выбирают тот или иной метод. Теория семантических падежей этому подтверждение: в какой-то степени это тоже попытка описать некие семантические категории, то есть некие значения, объединяя при этом в абстрактные грамматические группы различные с точки зрения лексики единицы. Однако эта теория гораздо у же, так как занимается только одним аспектом грамматического описания.

1. Как соотносится теория функциональной грамматики с теорией коммуникативной грамматики?

Ответ: Эти грамматические теории по-разному понимают термин функция :

В теории коммуникативной грамматики каждая лексическая или грамматическая единица ориентирована на текстовое употребление в определенной функции - создании речевой модели определенного коммуникативного регистра, который зависит от интенции говорящего и уровня обобщенности материала. В теории коммуникативной грамматики функция связана с семантическим потенциалом языковой единицы и его реализацией в конкретных контекстах и конситуациях. В целом, обе грамматики развивают целевой подход к языку: коммуникативный и функциональный можно рассматривать в данном случае как синонимы (при общей цели - исследование языка как живой работающей системы).

1. Если регистры коммуникативной грамматики имеют «выход» в анализ текста, то ради чего существуют функционально-семантические поля (ФСП)?

Ответ: Думаю, мы уже говорили на эту тему в самом начале дискуссии: функционально-семантические поля интересны как синтетическое образование, организующее разные уровни языка в единое пространство данной системы. Кроме того, они позволяют описывать механизмы отбора различных языковых средств для данного речевого акта, то есть могут быть использованы при обучении русскому языку как иностранному. Метод функционально-семантических полей позволяет удачно совмещать лексику и грамматику в сознательном акте коммуникации.

1. В статьях по функциональной грамматике часто поднимается вопрос об избирательности языковых средств (вопрос о синонимических средствах языка). А объясняет ли теория, каким образом мы делаем этот выбор?

Ответ: К сожалению, нет. В статье Т.В. Булыгиной и А.Д. Шмелева «Пространственно-временная локализация как суперкатегория предложения» приводятся различные примеры соответствий именных групп определенным видам предикатов, однако этот богатый материал лишь обобщает готовые речевые конструкции. В сущности, получается парадокс: мы хотим идти «от содержания к форме», то есть от активной грамматики, но на практике пока способны лишь анализировать готовые тексты, то есть работать «от слушающего». Мы считаем, что на этот вопрос можно будет ответить удовлетворительно, когда теория функциональной грамматики найдет применения и развитие в области методики обучения русскому языку как иностранному.

1. Существует ли иерархия средств в рамках функционально-семантического поля?

Ответ: Я думаю, что логичнее в данном случае говорить о центре и периферии. Иерархия средств предполагает большую/меньшую распространенность, продуктивность и, соответственно, большую/меньшую значимость. Однако в пределах одного функционально-семантического поля (ФСП) периферия зачастую оказывается яркой и привлекает внимание исследователей в большей степени, чем центр.

1. Может ли быть такое, что средство используется не в своей основной функции - скажем, не в центральной, а в периферийной?

Ответ: Разумеется. Как правило, одно и то же языковое средство входит в несколько функционально-семантических полей, занимая в них различные положения. Очень часто периферийное положение является, как я уже говорила, неординарным и обращает на себя внимание. Например, рассматривая поля, связанные с глагольным предикатом (аспектуальность, темпоральность, фазовость и т.д.), мы можем выбрать такие варианты:

Он посмотрел на нас и начал хохотать.

А царица - хохотать.

В первом случае имеем составное глагольное сказуемое, которое, несомненно, относится к центру интересующих нас полей. Во втором случае мы имеем дело с периферией: сказуемое выражено инфинитивом, причем такая позиция для инфинитива нехарактерна. Зато периферия эта становится в данном контексте яркой, эскплицитной, подчеркнуто выраженной, то есть для автора высказывания оказывается значимым выбор именно этой формы (а для нас, реципиентов, здесь кроется еще и модусный план. Получается, что использование того или иного средства в качестве периферийного явления функционально-семантического поля открывает для нас еще один аспект смыслопорождения).

1. Что является «крайней» точкой периферии?

Ответ: Наверное, крайней точкой периферии функционально-семантического поля можно назватьвнешний нуль, отсутствие словесно выраженных семантических категорий - в тех высказываниях, где данное поля все же работает. Например, в следующем диалоге:

- У меня, между прочим, муж есть.

- А где он есть?

-В Петербурге .

Рассматривая диалог на предмет обнаружения категории персональности, мы можем сказать, что в первой реплике находятся две ее реализации: у меня (1 лицо) и муж есть (3 лицо). Во второй очевидно персональная характеристика мужа - 3 лицо, но подразумевается и 2 лицо (ваш муж ). В третьем предложении - неполном - персональность вообще опущена. Но это видимость, потому что имплицитн

Следует исходить из большего и меньшего... если удовольствие благо, то большее удовольствие большее благо... или кажется присущим в равной мере...

Аристотель, Логика, гл. 10, с. 391.

Функционально-семантическое поле градуальности

Функционально-семантическое поле (ФСП) понимается как группировка грамматических и строевых лексических единиц, основанная на определенной семантической категории, а также разноуровневых средств языка, взаимодействующих на основе общей семантической функции. ФСП представляет собой единство плана содержания и плана выражения (см. Бондарко, 1987, с. 11-12). Данное единство дает возможность для лингвистического описания конкретно-языкового аспекта ФСП. Оно рассматривается как совокупность разноуровневых языковых средств, взаимодействующих на семантической основе. Семантическая основа отражает элементы универсального мыслительного содержания, которое определяется экстралинг- вистической действительностью и её отражением в сознании людей.

Взаимодействие разноуровневых языковых средств представляет семантическую категорию в едином градуальном комплексе и дает говорящему большие возможности градуирования в русском языке. Выбор градуальных средств обусловлен коммуникативной целью, условиями речевой ситуации, историческими и социальными факторами речевой деятельности. Избрание конкретного языкового средства зависит от говорящего (производителя речи), выступающего в роли градуирующего 5. Кроме того этот выбор создает языковуюлич- ность говорящего, связанную с понятием норма (нулевая ступень измерения). Выбор средств тесно связан с семантическими функциями, свойственными градуальному значению - функцией выражения (самой) высокой или (самой) низкой степени признака.

Функционально-семантическое поле категории градуальности (ФСПКГ) является одним из важнейших факторов формирования гранд-высказывания наряду с полями модальности, темпоральнос- ти, персональности и т. д. Исследование ФСПКГ осложняется его полицентрическим характером. ФСПКГ относится к полям с качественно-количественным ядром, охватывающим «признаки», «субстанции» и «действия» (Бондарко, 1984, № 6, с. 495). Общие семантические категории - компаративность, качественность, количе- ственность, интенсивность, оценочность - позволяют на основе семантической и функциональной общности определять и более частные значения: высокой или низкой степени признака, степени качества оценки, качественно-количественной характеристики интенсификации, обладания градуируемым О гранд-свойством, являющимся основанием выделения градуального признака.

Закономерностью поля градуальности является передача в речи имеющихся в экстралингвистической действительности мерительных отношений, связанных с передачей (самой) высокой или (самой) низкой степени признака, действия и т. д. Мерительное отношение при этом выступает в качестве промежуточного звена, связывающего комплекс градуальных языковых средств и их системно-структурную организацию с мыслительным содержанием градуального суждения. Основу понятия функционально-семантического поля градуальности представляет анализ разноуровневых языковых средств, используемых говорящим (градуирущим 5) для выражения семантики градуальности во всех разновидностях и вариантах, предложенных её единым семантическим комплексом.

Согласно теории А. В. Бондарко, необходимо выявлять и раскрывать имеющиеся в «языковой и речевой антологии» семантико-функциональные единства формы и содержания градуальности по языковым средствам, выступающим в высказываниях на русском языке (Бондарко, 1984, № 6). Выделение конкретного языкового средства и определение его значения в градационных еловах и их градуальных значениях выявляют ряддругих средств, связанных с данной семантической сферой, - качественные и оценочные прилагательные, слова-градуаторы, интенсификаторы, квантификаторы и т. д. Семантическая доминанта ФСПКГ позволяет установить соотносительность гранд-высказываний типа: Толя стар. Толя старше Коли. Толя старше (чем) Коли(-я) на пять лет и т. п. На последнем этапе выстраивается цепочка зависимости языковых средств, включающих гранд-формы, конструкции, лексические показатели, необходимые для выражения единого семантического комплекса и его вариантов в пределах выделяемой КГ.

ФСПКГ представляет собой объединение нескольких исходных грамматических (например, степени сравнения) или лексико-грамматических систем (например, наречия меры и степени). Каждая из систем выступает в сочетании со своей средой и представляет собой несколько частных комплексов «система-среда», объединенных в более общую систему (Бондарко, 1984, № 6, с. 497).

Система-среда - это «системно-функциональное» понятие, выполняющее «роль окружения» по отношению к языковой единице или категории. А. В. Бондарко выделяет два типа окружения - системно-языковые (парадигматические) и речевые (контекст и речевая ситуация) (Бондарко, 1985, № 1, с. 13-14).

Оба типа окружения («среды») неразрывны по отношению к системе, формируемой градуальной функцией. В таком единении обнаруживается взаимодействие семантики и прагматики КГ: Дверь через улицу в ярко освещенном магазине хлопнула, и из неё показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже - вернее всего - господин. Ближе - яснее - господин... (М. Булгаков) // Это был гражданин. Нет, больше товарищ, чем гражданин. А, вернее, больше (более всего) господин, чем товарищ.

Парадигматическое окружение - это сложная организация языковых единиц в отношении к КГ и градуальной функции. Специфика этого отношения обусловлена многокомпонентным характером градуальной семантики, отражаемой в градуальном высказывании - логические гранд-суждения, семантическая интерпретация КГ. Мыслительное содержание выражает приписываемый гранд-признак. Речевое окружение определяет степень зависимости гранд-признака от градуирующего S и градуируемого О, связанного с разновидностями градуирования, и влияет на грамматические парадигмы градуальных высказываний (синтаксических конструкций). См., например, градацию как изобразительновыразительное средство (Розенталь, 1974, с. 344; Квятковский, 1966, с. 133).

В настоящем пособии мы раскрываем свойства системы КГ, выявляем закономерности её функционирования последовательно в отношении к лексическим значениям, выражающим ту или иную степень признака; лексико-грамматическим разрядам знаменательных и служебных слов; синтаксическим конструкциям, с которыми связано выражение КГ; элементам окружающего контекста и речевой ситуации.

Парадигматические и синтагматические связи взаимодействуют в языке в процессе формирования и выражения представленных отношений (градационных). Например, градуальные значения как семантическая парадигма представлены значениями слов больший/меньший, больше/меньше. Синтагматические связи составляющих компонентов градуированного высказывания формируют коннотативные компоненты значения у исконно «неизмеряе- мых» и «неизменяемых» слов.

Систему высказываний можно представить как семантикограмматическую парадигму, дающую возможность выражать различные типы градуирования, а также все виды гранд-акцентиро- вания или актуализации: Жаль мне ее, жаль". Но самого себя мне еще больше жаль (М. Булгаков) // Мне жаль {жалко) ее, но себя мне жаль {жалко) больше. Себя мне жаль {жалко) вдвойне. Ее мне жаль {жалко) меньше, чем самого себя. Больше, чем самого себя, мне никого не жаль {жалко). Мне жаль {жалко) больше самого себя, чем ее. Кого больше жаль ? Себя. Конечно, себя. Кого меньше ? Ее, конечно, ее, нежели себя. Ее меньше жаль. Себя больше. Представленная парадигма объединяет стилистически разобщенные единицы. В данном случае градуальность связана с субъективной оценкой и семантический комплекс КГ представляет контаминацию разных способов выражения градуальной семантики. Взаимодействие семантики КГ со средой в семантическом комплексе категории выявлется за счет функционального подхода в исследовании. Целостная функциональная семантика КГ отражает частные (высокую или низкую степень признака) мерительные свойства, приписываемые выраженным или невыраженным градуирующим S (в приведенных примерах рассуждения Шарика).

Парадигматические и синтагматические связи градуальных языковых единиц в большей степени обусловлены внутренней структурой семем. Крайние члены градуальных оппозиций (антонимы) предполагают друг друга: большой - маленький, высокий - низкий и т. д.; градуальный синтаксический член (предикат) содержит в своей структуре виртуальные модели различных типов предложений: Он большой спортсмен. Он больше спортсмен , нем тренер (физкультурник). Он более всего спортсмен, чем тренер (физкультурник ). К сигнификативному аспекту значения относится обязательная градуальная сема-компонент (градосема), необходимая для существования разноуровневых градуальных единиц языка (гра- дотативов). Факультативная градуальная сема-компонент реализуется лишь в речи, в градуальных высказываниях и зависит от речевого окружения (второй тип «среды»). Обязательные и факультативные сема-компоненты (градосемы) КГ передают сложные связи «системы» и окружения («среды») в процессе реализации градуальной (или градационной) функции языковых единиц.

В силу того, что семемы «по причине своей недискретности выполняют наряду с отражательной и системообразующую функцию» (Маркелова, 1993, с. 72), актуализация градосемы в речи и ее генетика обусловлены ее местом в составе семантических полей (парадигм) и семантико-синтаксических моделей (синтагм). Данное явление дает возможность выделить особые типы языковых значений градуальности по их структуре. Эти типы объединяются единой градуальной (градационной) функцией - выражение мерительного отношения градуирующего S к градуируемому О по отношению к норме (нулевой ступени измерения).

Интерпретация языковой семантики КГ осуществляется градуальными типами лексических значений слов. Градуальные значения (см. толкования словарей) соответствуют прямым и переносным значениям; некоторым словам присуща фразеологическая связанность. Данные типы значений и их разновидности выделяются на основе разных признаков. Все слова, подвергающиеся градуированию, обладают качественной или градуальной характеризацией.

Анализ содержания переносных значений у слов Прометей - орел - куропатка - муха показывает, что все лексемы указывают на ббльшую или меньшую степень проявления признака и представляют собой градуальную оценку градуируемого О. Градуальный синтаксический член (предикат, обстоятельство образа действия ит.д.) заключает в себе градуальную оценку, характеристику с указанием на конкретные выделительные признаки лица: Прометей ! Высматривает орлом, выступает плавно, мерно <...>орел... куропаткой такой спешит с бумагами подмышкой, что мочи нет... (Н. Гоголь). Указание на степень признака содержит оценку лица, в результате чего значение реализуется прежде всего в категории оценки, обеспечивая тем самым пересечение ФСПКГс полем оценочности. Для усиления степени признака используются оценочные слова типа подлец, болван, балбес. (См.: болван (перен.) - тупица, неуч; балбес (прост, презр.) - бестолковый, грубый и неотесанный человек, бездельник; подлец - подлый человек, негодяй) и т. п., которые нуждаются в местоимении-градуаторе такой, указывающем на предикатное употребление оценочных слов: Он такой подлец (балбес, болван). Или такой в сочетании с производными от качественных прилагательных, например: умник, хитрец, негодяй, крепыш, лихач и т. п. Подобные сочетания свидетельствуют об обозначении определенности слов с градуально-оценочной семантикой.

Производные от качественных имен прилагательных употребляются главным образом для выполнения предикативной функции. Но тем не менее основными выразителями качественного признака являются качественные и качественно-оценочные имена прилагательные. Ср.: Он подлый (хитрый, умный и т. д.) человек // Он такой подлый (хитрый, умный и т. д.). Подобные сочетания, выполняющие в языке градуально-оценочнуюфункцию, учитывают ряд аспектов - семантический, функционально-синтаксический и деривационный. Производные имена существительные, прилагательные отождествляются оценочной семой, представляющей предикат и характер оценки. Он подлец. Он негодяй и т. д., а в сочетании с местоимением такой. выполняя градуальную функцию, (сочетание прил. +мест.) усиливают степень качества, выраженного предикатом. См.: Он такой подлец. Он такой подлый. Он такой негодяй. Он такой негодный и т. д.

Таким образом, в функционально-семантическом поле градуальности градуальный предикат находит свое место в семантической модели «градуирующий S - градуальный предикат - градуируемый О».

Поскольку выражение степени величины признака является прерогативой не только лексических (см., например, наречия меры и степени), но и словообразовательных, морфологических, синтаксических единиц, то можно говорить о существовании семантического пространства, покрываемого совокупностью языковых реалий, объединенных на основании общности выражаемого ими градуального значения или выполняемой градуальной (градационной) функции - указание на степень величины признака.