Года в слободе Себрове Скуришенской станицы Усть-Медведицкого округа Донской области в богатой семье Михаила Васильевича и Марии Алексеевны Себряковых. С самого раннего возраста Анна пользовалась особенной любовью своих родителей и росла тихим, ласковым ребенком.
Мария Алексеевна благоговейно чтила святителя Митрофана Воронежского , от иконы которого получила исцеление во время тяжкой болезни. С тех пор она ежегодно с Михаилом Васильевичем совершала путешествие в Воронеж . Иногда дети сопровождали их. В одну из таких поездок они взяли с собой маленькую Анету, которой шел тогда третий год. Михаил Васильевич был давно знаком с Воронежским архиепископом Антонием (Смирницким) и глубоко уважал его. По приезде в Воронеж родители Анеты и на этот раз, как всегда, поспешили посетить архиепископа, взяв с собой и ее. И вот, как только она увидела святителя, то быстро вырвалась из рук державшей ее няни, побежала к нему и поклонилась в ноги. Прозорливый старец благословил ее и, обращаясь к изумленным родителям, сказал: "Эта будет великая жена ".
В 6 лет осталась без матери, воспитывалась отцом. Овдовевший Михаил Васильевич несколько лет прожил безвыездно в своём имении Себрово, все свое свободное время отдавая детям. Он уделял особое внимание религиозному воспитание детей. Анна рано почувствовала своё предназначение, любила уединение, много молилась, всегда держала при себе Евангелие, которое постоянно читала, скрывая под обложкой светской книги. Она с детства любила Священное Писание. "Меня так поражало в детстве, - рассказывала она потом, - дивное, высокое учение Спасителя, а мысль, что мы не исполняем Его святые заповеди, глубоко возмущала мою душу".
В шестнадцать лет отец хотел сосватать Анну, но она изъявила желание удалиться в монастырь. Когда отец заговорил о замужестве, призналась: «Я люблю только Господа; не вы ли сами учили нас любить Его?» Она просила у отца благословения оставить мир и посвятить всю свою жизнь Богу. Ей была предоставлена свобода выбора, но отец старался, чтобы Анна была образованной, для чего нанимал учителей и мастеров, в частности по иконописанию, что в будущем ей пригодилось. Михаил Васильевич благословил ее, однако отпускать свою любимицу в монастырь не торопился, он создал все условия, чтобы она могла молиться в уединении, пригласил к ней мастера иконописца, выделил ей отдельную прислугу и лошадей с экипажем, чтобы она ежедневно посещала церковные службы.
Так провела она несколько месяцев в Новочеркасске , а 30 декабря года поступила послушницей в Усть-Медведицкий монастырь .
В свободное время она занималась чтением духовных книг, по ночам молилась, занималась живописью и написала ряд икон. Жила она в келье дальней родственницы М. Себрякова, монахини Леониды (Ладыгиной) . За усердное несение послушаний настоятельница Вирсавия перевела Анну в игуменский дом, что вызвало у нее стеснение в духовной жизни. Подвиги игумении показались ей бесцельными, что заставило ее искать духовного руководителя на стороне, но все безуспешно. С таким настроением она предприняла путешествие по святым местам Киева , но встретила препятствие со стороны игуменьи, опасавшейся за ее здоровье. Лишь через год ей разрешили посетить Кременской монастырь , находящийся в восьмидесяти верстах от Усть-Медведицкого, для испытания своих сил.
Сочинения
Сохранилось эпистолярное наследие игуменьи Арсении, её личные записки и поучения, содержание и дух которых, по свидетельству её современников: преосвященного Никанора (Бровковича) , впоследствии архиепископа Херсонского и Одесского, архимандрита Иустина (Татаринова) , настоятеля Николо-Бабаевского монастыря, ученика еп. Игнатия, Петра Александровича Брянчанинова, брата еп. Игнатия очень тесно перекликается с мыслями свт.
Земля моего сердца постоянно родит сорняки страстей. С трудом искоренять их, при постоянной бдительности над сердцем, решается воля, усматривая их разумом, действуя на них именем Господа Иисуса Христа.
Немощи наши не погубят нас, но может погубить нас неверие, от чего да избавит нас Господь Своим милосердием.
Нужно знать меру свою, нужно держаться того слова, которое прилично нашей мере, мере невозрождённого человека. «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (). И нам ли мечтать о духовных видениях, когда мы ещё не попотели в труде, чтоб приобрести свой насущный хлеб, когда земля нашего сердца родит постоянно сорняки и колючки? Господи! Помилуй нас по великой Своей милости!
Везде самость захватила всё себе, ничего не хочет уступить ближнему, и как же может любить душа ближнего, когда чувствует, что он у неё всё отнимает, имея на всё такие же права, как и она. Вот она и видит его врагом своим и ненавидит его. Надо всё у себя отнять, чтобы уступить всё ближнему, и тогда-то, вместе с ближним, душа обретёт и Господа.
Любовь всё носящая даётся душе по очищении её не только от пристрастий, но и от страстей. Наше же дело познать их в себе и подъять труд отречения от них. Но и увидать их в себе мы не могли бы, если б Господь, по человеколюбию Своему, не открывал бы их в нас, посылая такие обстоятельства, которые их обнаруживают в нас. Познаётся же страсть в душе, когда ощущается тягота сердца томящая, давящая, возмущающая помыслы душевные, наводящая уныние. Пока не ощутила душа свободу, пока не вкусила мира и любви, – не говорите и не думайте, что пристрастие было уничтожено. Оно только огорчено, приняло другую форму – и в этой-то форме его возможно стало узнать. Когда оно услаждает, тогда его трудно познать, а когда огорчает, тогда легко.
В труде нужно потерпеть, и ещё потерпеть, и ещё потерпеть. Чтобы цель терпения был труд, чтобы цель труда – выносливость в терпении. Дальше этого не должен идти труд, ближе этого не должно останавливаться терпение. Но без Господа, ни того, ни другого не достигнет душа и опять: трудится и терпит с немощию и самоукорением.
Нужно законно трудиться и всеми силами, чтобы не только работал дух, терпением сдерживая порывы ума, смирением – все порывы сердца, но чтобы познала душа всегда и во всём Единого Господа.
Есть путь покаяния, следовательно, есть различные степени, переходы, усовершенствования на этом пути. Не нужно только самовольно перескакивать и, находясь на низшей ступеньке, не искать того, что находится на высшей.
Во всём действует самость, она всё поправляет сама, оправдывает себя, очищается, вырывает душу несвоевременно из того состояния, куда поставило её попущенное Господом обстоятельство, в котором она могла бы поучиться и самоукорению, и смирению, и самоотречению, если бы потерпела и пождала как следует.
Ничего не может быть полезнее для человека, как узнать свою меру, где он находится. Тогда он безошибочно отнесётся ко всему и будет на неложном пути. Вот для этого-то неоценённо дорого иметь руководителя: он укажет неложно состояние и меру руководимого.
Пока мы ходим по плоти, мы видим ближнего тоже как должника нашего: мы требуем от него и правды законной, и святыни благодатной как общего достояния человечества. Мы судим его и ненавидим, гоним и мучим, когда он не отдаёт нам долг наш. Но когда мы водимся Духом, когда Дух Божий изливает в наш дух всё богатство Своей благости, тогда от ближнего мы ничего не ищем, мы прощаем ему долг его перед нами, даже перестаём видеть в нём своего должника.
Молчание очищает ум от помыслов. Познание своей греховности, своего неразумия, своего бессилия, своей недостаточности во всём приводит душу к вере разума. Отвержение своих хотений во всём приводит к деятельной вере, выражающейся в великой простоте и смирении. Первое приводит к чистоте ума, а второе – к чистоте сердца.
Есть в душе естественное стремление к добру. Это стремление я называю призванием Божиим, когда оно так сильно действует в некоторых душах, что удовлетворить его не может ничто земное.
Приводит к страху Божию частая память смерти, частое напоминание себе, что, может быть, живёшь последний день, последнюю минуту. А насаждает его в сердце благодать Божия. «Страх Твой, Господи, всади в сердца раб Твоих» , – молится Святая .
Жесток путь спасения, жестоко бывает иногда и слово, высказанное о нём, – это меч обоюдоострый, и режет он наши страсти, нашу чувственность, а вместе с нею делает боль и в самом сердце, из которого вырезаются они. И будет ли время, чтобы для этого меча не оставалось больше дела в нашем сердце? Нет, для него всегда будет дело, нет конца духовному очищению, и во всяком сердце найдётся та частица нечистоты, которую нужно очищать.
Сила истины – это живая сила; сообщаясь душам, она их образует в один образ. Господь да укрепит нас всех, и да поможет Он нам пребывать в Истине, которая – Он Сам, а путь к нему в нас через нашу немощь, через полноту греховности нашей. Да, это не лживый путь, не выдуманный, не сочинённый, и Сам Господь сказал, чтобы не искать Его нигде, ни в каких состояниях, что Он явится Сам. И действительно является, принося мир, силу, свет в душу погибшую, немощную, тёмную. Когда же мы будем гоняться за состояниями, то будем ловить одну мечту.
Когда немощь дойдёт в душе до крайних пределов, так что никакого упования не останется ни на какое делание, ни на какой разум, то в эту минуту, только в эту минуту и чувствуется, духовно ощущается особенная помощь Божия или, скорее, познание Его и сила Его действий в душе.
Господь посылает нам на земле скорби, и эти скорби нас отрывают от земли, или лучше сказать, от излишних пристрастий ко всему земному. Значит, и скорби – дар Божий.
Через неложное понимание себя человек необходимо придёт к Господу, а ища Его в своём чём-нибудь, то есть в своих добродетелях, трудах и тому подобное, не найдёт Его, Единого Спасающего, а найдёт себя. И это случается не только при общем направлении, но даже в частных уклонениях в делании самости.
Все дары Божии, спасение и помилование души мы получаем через Господа Иисуса, Единого Ходатая между Богом и человеком, и потому Его призываем с верою, без постижения Его, без рассуждения. Отвержение самости и вера вводят душу в простоту и утверждают в душе непоколебимый помысел своего ничтожества, который не изменяется ни при милости Божией, являемой душе в мире помыслов во внимании и умилении молитвенном, ни при совершенном охлаждении, рассеянности, невнимании и даже увлечении. Странно, что как в том, так и в другом состоянии, помысел, утверждённый в душе, остаётся тот же и непоколебим, хотя состояние души изменяется, и от этой непоколебимости является как бы постоянство духа, не возносящегося при хорошем состоянии и не падающего при дурном. И в том и в другом состоянии всё-таки человек один: грешник, нуждающийся помилования от Господа. Излишнее внимание к своим состояниям может обратить деятельность в область чувств, а не духа, так как изменяемость происходит больше в них, и это необходимо по их свойству. Значит, и обращать большого внимания не следует как на помыслы, так и на чувства; одно нужно знать – что они греховны и нечисты и иными быть не могут, потому что происходят от нечистых ума и сердца, и в себе лучше желать и ожидать невозможно; а чистота наша и спасение, и очищение, и освещение – Един Господь. Он неизменяем, непоколебим, непреложен. От этой двойной веры – в свою греховность и Божию непреложность, – не поколеблется и дух человека верующего.
Когда дух правильно направлен, то делается его дыханием, необходимым и правильно действуемым. А тишина помыслов и мир чувств подаётся Господом душе, прилепляющейся к Нему верою и молитвою; взять или установить этого не может никто в своей душе, и очень стараться об этом не следует.
Желание спасения, стремление к нему есть единственная деятельность духа человеческого, необходимая в деле спасения. Не оно спасает человека, но оно необходимое условие в спасении. И предваряет его призвание Божие и утверждает его сила Божия, но всё-таки оно от человека, хоть самое немощное, как и всё человеческое.
Святые отцы в своих назиданиях духовных часто увещевают нас просить у Господа премудрости, если мы её не имеем; силы, когда немоществуем; терпения, если изнемогаем в скорбях, и вообще всего доброго от Него просить.
Божественный Учитель говорил ученикам Своим: «Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам» (). И всякое истинное понятие, имеющее основанием своим Его Божественное слово, имеет отчасти ту же силу. Истина, принятая верою, очищает от заблуждений, в которых находилась, которыми жила душа. Входить же усиленно в какое бы то ни было духовное делание очень опасно. Старанием усиленно войти в понимание какого-нибудь духовного понятия – невозможно. Чтобы вполне или хоть даже несколько правильно понять дух человека, надо видеть его и беседовать с ним, по словам же другого нельзя никак сделать верного определения.
Если есть что хорошее, его нельзя не видеть, нельзя не признавать его хорошим, но можно и должно приписать его Господу, и откроется новая причина для души смиряться и благоговеть пред Единым Святым и Спасающим. Похвала, иногда и просто по-человечески приятная и ласкающая самость, бывает полезна, как ободряющая унывающий дух.
О ХРАНЕНИИ ЧИСТОТЫ
Чтобы сохранить чистоту тела, необходимо сохранить чистоту сердца и ума. Вот и нужна молитва, нужно внимание к своему сердцу, нужен подвиг над собою. Если мы не всегда можем сохранить теплоту, так как она есть дар Божий, то можем всегда укреплять в себе решимость воли подвизаться против страстей, можем возгревать в себе стремление к совершенству, можем понуждать себя к подвигу даны нам не для произвола: хотим или не хотим их исполнять; нет, мы обязаны их исполнять, иначе мы погибнем вечно. Вот я и убеждаю вас: для Бога, для исполнения Его пресвятой воли понудить себя понести недостатки ближних, а к себе, к своим недостаткам быть строгому, требовательному. Хорошо бы вам иногда читать жития святых и иметь хоть небольшое, но постоянное молитвенное правило.
Иг. Арсения, одна из наиболее известных насельниц Спасо-Преображенского Усть-Медведицкого женского монастыря.
Дочь знаменитого генерала Михаила Васильевича Себрякова. Родилась Анна 3 июля 1833 г. в Себрове Усть-Медведицкого округа в богатой и знаменитой семье. Род Себряковых старейший в области.
Родоначальник их Себр был убит во время взятия казаками Азова, но так ли это или легенда в точности не известно. Отец Анны, Михаил Васильевич, окончил математический факультет Харьковского Университета. Имел чин штаб-ротмистра и служил войсковым казначеем, асессором войсковой канцелярии, являлся почетным смотрителем Усть-Медведицкого окружного училища и войсковым дворянским депутатом.
Будучи молодым, командовал казачьим полком в Прусскую компанию. За храбрость в 1762 г. императрицею Екатериною II возведен в армейские полковники. В 1767 г. участвовал в Турецкой войне. В Пугачевский бунт был назначен начальствующим над главным ополчением казаков, в виду осложнившихся обстоятельств бежал. По указу Правительства предписано «предать Себрякова строжайшему суду... смертной казни: через повешение на виселице». Но указом императрицы был прощен.
Овдовев, с детьми переехал в основанную его предками слободу Себрово, где занялся наукой. В шестнадцать лет отец хотел сосватать Анну, но она изъявила желание удалиться в монастырь. Ей была предоставлена свобода выбора, но отец старался, чтобы Анна была образованной, для чего нанимал учителей и мастеров, в частности по иконописанию, что в будущем ей пригодилось. В 1850 г. отец отдал дочь в Усть-Медведицкий монастырь. Для монастыря было честью, принять дочь знаменитого полководца М. В. Себрякова.
Монастырь того времени представлял собой бедную, пустынную обитель с двумя Церквями и рядом крошечных келий. Анна была облачена в монашеское платье и определена на послушание. В свободное время занималась чтением духовных книг, по ночам молилась, занималась живописью и написала ряд икон. Поселена Анна была в кельи дальней родственницы М.Себрякова монахини Леониды (Ладыгиной). За усердное несение послушаний настоятельница Вирсавия перевела Анну в игуменский дом, что вызвало у нее стеснение в духовной жизни. Подвиги иг. Вирсавии показались ей бесцельными, что заставило ее искать духовного руководителя на стороне, но все безуспешно.
С таким настроением она предприняла путешествие по святым местам Киева, но встретила препятствие со стороны игуменьи, опасавшейся за ее здоровье. Лишь через год ей разрешили посетить Кременской монастырь, находящийся в восьмидесяти верстах от Усть-Медведицкого, для испытания своих сил. Год спустя в 1853 г. Анна смогла отправиться в паломническое путешествие в Киев. Она была поражена величием храмов и их церковным убранством, но внутренняя жизнь монастыря её не удовлетворяла. Это путешествие развеяло ревностное ее настроение, искания чего-то одухотворенного, будто бы Христос «в пустыне» или «в потаенных комнатах», подтверждение чего мы находим в Евангелии.
Она возвратилась в монастырь и в 1854 г. была пострижена в рясофор (низшая степень пострига, готовящегося к принятию малой схимы) с именем Арсения, в честь Арсения Великого, а в 1859 г. 11 января в мантию, видимо с сохранением имени. Вскоре она нашла себе наставницу в лице схимонахини Ардалионы. В 1862 г. по причине старости лет иг. Вирсавии Арсения была назначена владыкой Иоанном, управлявшим Донской епархией, помощницей игуменьи с назначением на должность казначеи. В 1863 г. скончалась иг. Вирсавия. Стала нужда в выборе новой игумений, выбор сестер пал на Арсению. 1864 г. стал для Арсении знаменательным. 3 января на 31 г. своей жизни, она была посвящена в сан игуменьи Архиепископом Иоанном. Свою уединенную тихую жизнь новопоставленной игуменьи пришлось сменить на бурную деятельность. Спустя некоторое время, скончалась ее духовная наставница схим. Ардалиона. Наделенная властью иг. Арсения занялась устройством обители, как с внешней стороны, так и с внутренней. Первым ее делом, было распространение грамотности в монастыре между сестрами, так как поступающие в монастырь девицы были лишены возможности получить образование, как светское, так и духовное. Ею составлена библиотека, в состав которой вошли книги духовного содержания. В 1867 г. заботами иг. Арсении, при монастыре открылось бесплатное четырех классное женское училище с преподаванием Закона Божия, русского и славянского языков, географии, арифметики и русской истории. Так же была открыта живописная школа, в которой преподавала сама игуменья. В училище обучались дети дворянские и чиновников, духовных и городских жителей, сельские, коренные и иногородние. На 1 января 1875 г. в училище обучалось: 9 из дворянских, чиновничьих и духовного сословия: 10 из городских жителей: 9 из сельских: 19 детей коренных жителей области: 13 иногородних, преподавателей в школе было 9 человек. В живописной школе обучалось до 15 детей постоянно живущих при монастыре, занятия проводились три раза в неделю по два часа. Училище действовало до 1918 г.
Живое участие в преобразовании училища принимал, и Михаил Васильевич Себряков, на его средства была устроена небольшая библиотека и приобретена школьная мебель.
В 1887 г. родной брат иг. Арсении Василий Михайлович отдал свой дом и родовое поместье под училище. Первыми преподавателями были, сама игуменья и священники монастыря, в последствии преподавали монахини, для этого обученные. В 1867 г. после открытия училища, Донской архиепископ Платон прислал иг. Арсении святительское благословение за благоустройство монастыря и открытие в нем женского училища. Но, однажды посетив обитель, отнесся к иг. Арсении, с недоверием посчитав ее молодой и не опытной в управлении монастырскими делами, даже хотел преобразовать в общежительный с определенным количеством сестер. Однако встретил сопротивление со стороны иг. Арсении, которая отрицательно отнеслась к преобразованию, вплоть до отказа от игуменской должности. Архиепископ, чтоб не вызвать отрицательного отношения к себе со стороны игуменьи отклонил свое решение и положительно отнесся к настоятельнице.
В 1871 г. с согласия сестер иг. Арсения обратилась с прошением к Архиепископу Платону о разрешении строительства храма в честь Казанской иконы Божией Матери. Получив одобрение, приступила к собиранию необходимого материала. Высокопреосвященный Платон разрешил использовать на строение храма процентный капитал, вложенный в кредитные учреждения Войсковым Правлением в количестве 8.000 руб. и монастырские в сумме 4.700 руб. Всего наличными было 17.000 руб. Было позволено снести Петропавловскую церковь и на ее месте выстроить новый храм.
Проектировал храм профессор Санкт-Петербургской академии художеств академик И.И.Горностаев. В 1874 г. 23 июня местное духовенство, при огромном стечении народа освятило место для воздвигаемого храма, а в 1875 г. в день празднования «Казанской ик. Божией Матери» была совершена закладка камня. В 1876 г. сотник Василий Борисов представил пожертвование Архиепископу Платону Донскому и Новочеркасскому, на сооружение храма в Усть-Медведицком монастыре, суммой в 3.027 руб. 60 коп. Для дальнейшего строительства храма необходимо было ездить в Москву, обсуждать вопросы с живописцем П.Соколовым о написании икон, с Зыковым проектирующим иконостасы и киоты, с Агафоновым обязавшимся все столярные и резные работы на иконостасе вызолотить червонным золотом, изготовить два престола из кипарисного дерева и два жертвенника из дуба. В 1879 г. в Москве было заказано пять медных золоченных через огонь крестов для храма, рисунки подсвечников и паникадил, винтовые чугунные лестницы. Колоннады из белого итальянского мрамора изготовлены в Петербурге скульптором Бариновым. Колоннады везли по каналам Мариинской системы, затем до Царицына по Волге, после до станции Себрово по железной дороге, со станции по степи на быках через переправы Медведицы и Дона. К началу 1877 г. были сведены под главный купол каменные и кирпичные кладки, и поставлены белые мраморные колонны. Следует так же сказать, что была положена кладка для одной духовой печи с вентиляцией. Последним штрихом в завершении работ, была покраска рам, полов, откосов, дверей обошедшееся в 8.000 руб.
В 1885 г. было завершено строительство храма и 8 сентября освящен главный предел Казанской иконы Божией Матери, Митрофаном еп. Новочеркасским. 15 сентября был освящен придел в честь апп. Петра и Павла архимандритом Иустином из Николо-Бабаевского монастыря. На столь великом событии присутствовало до 15.000 человек.
В 1874 г. еще не окончив строительство храма, иг. Арсения принялась за основание пещер подобно Киево-Печерским, помогали ей в этом ее духовные дочери Никодима, Агния и Викторина. В пещерах, она думала устроить церковь, на что ей не хватило сил, теперь там лежит плита «Покаяния». Вход в пещеры начинается из притвора Арсеньевской церкви. Над входом в пещеры изображен «Страшный Суд» в глубине пещер над другим входом располагается икона «Вход Господень в Иерусалим». Пещеры ориентированны на юг в гору, протяженность их составляет 77 сотен, стены и потолок грунтовые, цементированы, пол кирпичный залит цементом. Температура в пещерах зимой и летом примерно плюс 8 градусов. В 30-х гг. пещеры были засыпаны, в 70-х гг. местные жители раскопали заваленные входы. Как было сказано раньше, в пещерах лежит каменная плита, по своим размерам не большая, но тяжелая и прочная. На ней видны глубокие отпечатки ладоней и колен.
После окончания строительства Казанского Соборного храма, Арсения приступила к внешнему благоустройству обители. Вместо малых, тесных и ветхих келий, были построены двухэтажные корпуса, для священнослужителей, обновлены экономические постройки, за оградой монастыря построена монастырская гостиница. В 1904—1905 гг. иг. Арсения тяжело заболела, все чаще помышляла о смерти и не желала, чтобы кто-либо присутствовал в момент ее смерти. 25 июня 1905 г. она отправилась в паломническую поездку в Саровскую пустынь на поклонение мощам прп. Серафима, не смотря на свое болезненное состояние, где имела возможность посетить святые места и думала возвратиться назад. К сожалению, ей это не удалось, болезнь усилилась, и ей пришлось, задержатся на четыре дня. 19 июля в день празднования открытия мощей прп. Серафима, боль усилилась и чувствуя близкую кончину приготовилась к принятию Святых Христовых Тайн. 21 июля по принятии Святых Тайн, она думала всё-таки вернуться. Вернутся ей было не суждено, вечером того же дня, в одиннадцатом часу ночи иг. Арсения преставилась на 72 году жизни. Тело было подготовлено к погребению. Деревянный гроб был опущен в металлический, присланный из Москвы от родственницы Ладыгиной. 22 июля о смерти игумении стало известно в Усть-Медведицком монастыре. Казначея монастыря Леонида послала депешу Преосвященному Платону о перенесении тела почившей и тогда уже по его просьбе Тамбовский архиерей и губернатор дали согласие перевести тело почившей в родную обитель. В июле 30 числа гроб с почившей прибыл на платформу Себрово, через сутки погребальная процессия прибыла в Усть-Медведицкий монастырь. До 20 августа гроб находился в Казанском храме, куда все желающие могли придти и попрощаться с почившей. На погребении присутствовало 9 иереев и 3 диакона. После панихиды было зачитано завещание написанное иг. Арсенией об избрании игуменьей казначею Леониду.
Гроб с почившей был обнесен вокруг Казанского храма и опущен в склеп, в Арсеньевской церкви. Это нижний храм в честь прп. Арсения Великого.
Над могилой иг. Арсении Леонида воздвигнула памятник из белого мрамора с мраморным аналоем и выгравированной на нем «Смоленской ик. Божией Матери» и возжена лампада. За свое сорокалетнее управление иг. Арсения неоднократно получала благословение Св. Синода: имела наперсный крест и крест с драгоценными украшениями, пожалованный ей из кабинета Его Величества, Государя Императора; знак Красного креста за русско-турецкую войну в 1877 - 1878 гг.; медаль в память царствования имп. Александра III и в 1905 г. награждена Библией, выданной ей из Синода за основание монастырского училища. Кроме того, имела наперсный крест с драгоценными украшениями, поднесенный ей сестрами обители, с разрешения начальства в день тридцатилетнего юбилея управления монастырем.
21 октября 2016 года игумения Арсения Усть-Медведицкая причислена к лику местночтимых святых Волгоградской митрополии.
Анна увидела бледное лицо отца. Только перед постригом она поняла, как тяжело мужчине отпустить любимую дочь. Радость в сердце девушки смешалась с чувством потери. «Только ради тебя, Господи» - прошептала она. После церемонии девушка смотрела вслед экипажу, увозящему батюшку. Карета остановилась, мужчина вышел.
Он долго смотрел на дочь, затем, резко повернулся, и не сказав ни слова, умчался прочь. Он отпустил девушку, ведь знал, что ее призвание быть монахиней…
Любовь к Богу в маленьком сердце Аннеты
год рождения Анны Себряковой, будущей игумении Арсении
Мирское имя будущей игуменьи Анна Себрякова. Родилась в 1833г.
Родители девочки были глубоко верующими людьми. В таком же духе они старались воспитывать детей.
Когда Аннете было 6 лет, у нее умерла мать. Отец не захотел искать новую жену. Свое утешение мужчина находил в детях. Михаил Васильевич был суровым человеком с военной закалкой. Держал ребят в строгости. Он редко играл с ними, но любил собираться в гостиной и читать отрывки Священного Писания.
Долгие обсуждения затронули сердце девочки, но еще больший след оставило учение Христа.
Учения Христа сильно затронули сердце маленькой Аннеты
Аннета начала самостоятельно изучать Евангелие. Иногда она прятала его под обложкой других книг, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Заповеди Спасителя, Его наставления казались девочке мудрыми и простыми одновременно. А мысль о том, что люди не следуют заповедям, живут во грехе, причиняла душевную боль.
Не только Слово Божие изучала Аннета. Отец ее окончил математический факультет Харьковского университета и стремился дать образование детям. Михаил Васильевич нанимал учителей по разным дисциплинам. Так, девочка имела возможность научиться техники иконописи.
«Я люблю только Господа; не вы ли сами учили любить Его?»
В юности вера Аннеты стала еще крепче. Девушка стала заметно отличаться от сестер. Стремление к уединению, простым одеждам удивляли окружающих.
Однажды отец принял решение вывести Аннету в свет. Она смиренно повиновалась, но торжества, званые вечера были девушке не по душе.
Вместо замужества, Аннета попросила разрешения отца уйти в монастырь
Когда Михаил Васильевич присмотрел для дочери достойного молодого человека, она ответила, что любит только Бога и попросила разрешения уйти в монастырь.
Нелегко было мужчине отпустить любимого ребенка, зная, какие испытания ее ожидают в стенах монастыря. Какое-то время мужчина надеялся, что это временный порыв, что дочь передумает. Он выделил ей отдельный экипаж с лошадьми, дал возможность посещать службы, находиться в уединении. Но спустя полгода Аннета повторила свою просьбу, и отец дал согласие.
Послушание и духовный поиск в стенах Усть-Медведицкого монастыря
Усть-Медведицкий монастырь
Усть-Медведицкий Спасо-Преображенский женский монастырь основанный в 1638 году по просьбе казаков, направленной в 1636 году государю Михаилу Фёдоровичу, предназначался для их собратьев, вышедших на покой по старости или ввиду ранений.
По благословению Патриарха Никона между 1652-1662 годами, начинается строительство мужского монастыря, которое закончилось в 1665 году.
Освящение храма по сложившимся обстоятельствам было совершено в 1670 году.
Когда девушка приехала в обитель, большую часть монахинь составляли вдовы и осиротевшие дочери донских казаков. Сам монастырь переживал не лучшие времена. 2 небольшие церкви и ряд тесных келий, в которых монахини спали на прикрытых войлоком досках.
Аннету не пугали суровые условия, скудная пища. Она старалась трудиться наравне со всеми: колола дрова, мыла полы, готовила просвирки и пр.
Свободное время послушница посвящала молитвам, чтению духовных книг, написанию икон.
Казалось бы, Анна нашла то, что искала. Но нет. Не только внешнее смирение было нужно девушке. Путь к Богу для нее, это, прежде всего работа над собой, укрощение страстей, духовное очищение.
Она размышляла в письмах:
Арсения Себрякова
Монахиня
«Жесток путь спасения, жестоко бывает иногда и слово, высказанное о нем, - это меч обоюдоострый, и режет он наши страсти, нашу чувственность, а вместе с нею делает боль и в самом сердце, из которого вырезываются они».
Посетив Киев, Анна поняла, что ее место в родной обители
Ни монахини, ни сама настоятельница монастыря игуменья Вирсавия не были готовы вступать в сложные дискуссии, поэтому так и не стали духовными наставницами девушки. Тогда послушница Анна стала просить разрешение отправиться в паломническое путешествие в Киев. Игуменья побоялась отпускать ее в столь дальний путь. Первый, пробный поход, Анна совершила в Кременской мужской монастырь, который находился более чем в 80 км от обители.
Свято-Вознесенский Кременский монастырь, куда послушница Аннет совершила свое первое паломническое путешествие
В 1853 году послушницу отпустили в Киев. Вместе со своими спутницами, шла она пешком. Обычная серая одежда, платок, котомка – ничто не выдавало в паломнице девушку знатного рода. Для ночлега выбирали дома бедных крестьян. Порой спали на полу.
Дойдя до Киева, Анна узнала о том, что в городе началась эпидемия холеры. Невзирая на уговоры спутниц, девушка решила продолжить путь. Смело общалась с больными, старалась облегчить страдания. Благодаря помощи Божией, никто из паломников не заразился.
Путешествуя по святым местам Киева, Анна восхищалась красотой храмов. Но духовные проявления жизни не были ей близки. Тогда решила она вернуться в Усть-Медведицкий монастырь, там работать, молиться, укрепляться в вере самой и помогать обрести Бога другим.
Постриг, служение Господу и людям
в этом году Анна приняла постриг, получи имя Арсения
В 1854 г. Анна приняла постриг. С тех пор стали ее называть Арсения, в честь святого Арсения Великого. В 1859 г. Была пострижена в мантию.
В это время матушка Арсения нашла духовную наставницу. Стала ею схимонахиня Ардалиона. Несмотря на строгий обет и стремление к уединению, схимница ежедневно находила время для дискуссий с Арсенией. Однажды она сказала:
«Ты такие предлагаешь вопросы, что одним словом отвечать на них нельзя, а в церкви беседовать не всегда удобно. Если игумения благословит, то лучше тебе приходить ко мне в келлию, хотя я никого не принимаю, но тебя приму, не потому, что ты Арсения, а потому, что вижу, ты истинно желаешь спастись».
в этом году матушку Арсению избрали игуменьей Усть-Медведицкой обители
В 1862г. Владыка Иоанн назначил матушку Арсению на должность казначеи и главной помощницы игуменьи. В 1864 г. после смерти Вирсавии, Арсения избрали игуменьей Усть-Медведицкой обители. Получив должность, молодая игуменья развернула активную деятельность по благоустройству монастыря и просвещению молодежи.
За свои деяния Арсения получила награды:
- Крест с драгоценными украшениями от кабинета его Императорского Величества.
- Библию от Священного синода.
- Наперсный крест, украшенный драгоценностями, подарили сестры из монастыря в 1994г.
- Знак красного креста.
Смерть игуменьи во время паломничества
В возрасте 72 лет здоровье иг. Арсении ухудшилось, все чаще она стала задумываться о смерти. Тогда в июне 1905 г. старица решается на последнее в своей жизни паломничество.
в этом возрасте Арсения совершила свое последнее паломничество
Отправилась она в Саворскую пустынь, чтобы поклониться мощам преподобного Серафима, чье учение было близко ей по духу. Вернуться в свою обитель, старице было не суждено. Преставилась игумения Арсения Себрякова 21 июля 1905 г. Гроб с почившей доставлен в Усть-Медведицкий монастырь и помещен в склеп Арсеньевской церкви.
На посту игуменьи Арсения занималась просветительской деятельностью, инициировала возведение Казанского собора и создание пещер
За годы служения иг. Арсения преобразила обитель до неузнаваемости. Благодаря активной позиции и «не мечтательным деяниям» ей удалось:
- Создать училище. В нем могли обучаться девушки из дворянских и рабочих семей. За 4 года обучения в училище преподавали языки, историю Российской империи, Слово Божье, географию, арифметику. Так же была открыта живописная школа. Михаил Васильевич помог организовать при монастыре библиотеку, закупил мебель для классов.
- Построить Казанский Собор. Иг. Арсения обратилась к архиепископу Платону с просьбой, благословить ее на строительство храма. Просьба была услышана, после длительной подготовки в 1875 г. в основание был заложен первый камень. Строительство длилось 10 лет. В 1885 г 8 сентября был освящен храм в честь Казанской иконы Божьей матери.
- Благоустроить монастырь. Были созданы новые кельи. Обновлен зимний храм. Усовершенствованы хоз. Постройки.
- Создать пещеры. Во время паломничества в Киев, Арсению поразили пещеры под Киево-Печерской лаврой. В 1874 г игумения со своими духовными дочерьми начала рыть пещеры, вход в которые расположен в притворе церкви Арсения Великого. Общая длина – 165м, средняя температура + 8 градусов. На стенах изображен крестный путь Спасителя. Стены пещер над другим входом повествуют о страстном пути Матери Божьей. Особое место в пещерах занимает «плита покаяния» с отпечатками ладоней и колен. Существует предание, что отпечатки на плите оставила сама Богородица, явившись к Арсении во время молитвы.
Наследие Игуменьи в ее письмах и наставлениях
Об обстоятельствах жизни старицы, ее размышлениях можно узнать из книги «Игумения Арсения (Себрякова) Жизнь и наставления» из аудиокниги, и прочитав письма.
Из келейных записок и писем преподобной Арсении, игумении Усть-Медведицкой
«...вообще я избегаю говорить о молитве, потому что сама не имею ее. Но вопросы ваши не хочу оставить безответными, выскажу свои понятия для того, чтобы вы поправили их, если в них усмотрите неправильность...» Игумения Арсения (Себрякова)
Из записок игумении Арсении
:
Правильно молиться не есть выпрашивать или домогаться чего-нибудь, что нам кажется полезно для нас, а нужно иметь самое глубокое смирение души, видеть одно свое ничтожество и верить в то, что своими силами или своими внешними подвигами мы ничего достигнуть не можем; и не должны как бы распоряжаться святой волей Отца нашего Небесного, а говорить нужно так: «Господи, Ты один свят и совершен, у меня одни свои страсти, и ничего доброго я не могу сделать сама собой без Твоей помощи. Я верую, что Ты мне дашь все, что нужно для моего спасения в свое время. Буди воля Твоя, Господи, на мне».
Не нужно молить Его даже о своем спасении, потому что человеку непостижимы судьбы Божии. Господь Сам знает, когда дать спасение душе. Епископ Игнатий (1-й том) говорит: «Законом духовным назначено для нас одно духовное место для принесения Богу молитв. Это место — смирение». Нам необходима молитва: она усвояет человека Богу. Без нее человек чужд Бога, а чем более он упражняется в молитве, тем более приближается к Богу. Когда восстанешь от сна — первая мысль твоя да будет о Боге. Когда отходишь ко сну, когда готовишься погрузиться в этот образ смерти — последние твои мысли да будут о вечности и царствующем в ней Боге. Вся емка аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете, и будет вам (Мк. 11, 24), — сказал Господь. И потому, отвергнув всякое сомнение и двоедушие, неотступно пребывай молитвою при Господе, повелевшем всегда молитися и не стужати си (Лк. 18, 1), то есть не приходить в уныние от тесноты молитвенной, которая, в особенности сначала, невыносима для ума, привыкшего блуждать повсюду.
Для правильности молитвы надобно, чтоб она приносилась из сердца, наполненного нищеты духа, из сердца сокрушенного и смиренного. Произноси слова молитвы неспешно; не позволяй уму скитаться повсюду, но затворяй его в словах молитвы. Тесен этот путь и прискорбен для ума, привыкшего странствовать по Вселенной; но путь этот приводит ко вниманию. Кто вкусит великого блага внимания, тот возлюбит утеснять ум на пути, ведущем ко блаженному вниманию. Внимание есть первоначальный дар Божественной благодати, ниспосылаемый трудящемуся и терпеливо страждущему в подвиге молитвенном. Благодатному вниманию должно предшествовать собственное усилие ко вниманию: усилие должно быть деятельным свидетельством искреннего желания получить внимание.
Воспрещай себе рассеянность мыслей при молитве, возненавидь мечтательность, отвергни попечения силою веры, ударяй в сердце страхом Божиим, и удобно приучишься ко вниманию. Слова молитвы, одушевляемые вниманием, проникают глубоко в душу, убодают, пронзают, так сказать, сердце и производят в нем умиление. Слова молитвы, совершаемые с рассеянностию, касаются как бы только поверхности души, не производя на нее никакого впечатления. Не ищи в молитве наслаждений: они отнюдь не свойственны грешнику. Ищи, чтобы ожило твое мертвое, окаменев шее сердце, чтоб оно раскрылось для ощущения греховности своей, своего падения, своего ничтожества, чтоб оно увидело их, созналось в них с самоотвержением. Тогда явится в тебе истинный плод молитвы — истинное покаяние. Ты восстанешь пред Богом и будешь вопиять к Нему молитвою из бедственного состояния души, тебе внезапно открывшегося; будешь вопиять как из темницы, как из гроба, как из ада. Покаяние рождает молитву, и в сугубом количестве рождается от дщери своей (то есть от молитвы). Тягостным, скучным, сухим представляется молитвенный подвиг для ума, привыкшего заниматься одними тленными предметами. С трудом приобретается этот навык, тогда он делается источником непрестанного духовного утешения.
Многоглаголание в молитвах, осужденное Господом в Евангелии, заключается в многочисленных прошениях о временных благах. Осуждая это многословие, Господь отнюдь не осудил продолжительных молитв. Он Сам освятил продолжительную молитву, пребывая подолгу в молитве.
Спеши молитвою, жаждущая спасения душа, спеши вслед Спасителя, сопровождаемого Его бесчисленными учениками. Зови вслед Его молитвою подобно жене хананейской; не огорчайся продолжительным невниманием Его; претерпи великодушно и смиренно скорби и уничижения, которые попустит Он тебе на пути молитвенном. Для успеха в молитве непременно нужна помощь от искушений. Сознание своей греховности, сознание своей немощи, своего ничтожества — необходимое условие для того, чтобы молитва была милостиво принята и услышана Богом. Все святые полагали в основание молитвы сознание и исповедание своей греховности и греховности всего человечества. Святость человека зависит от сознания и исповедания этой греховности: потому что Тот, Кто дарует святость человекам за покаяние их, сказал: Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мф. 9, 13).
По вере твоей, за смирение твое, за неотступность молитвы твоей, Он утешит тебя исцелением беснующейся от действия страстей дщери твоей — твоих помышлений и ощущений, претворив их из страстных в бесстрастные, из греховных во святые, из плотских в духовные.
«Иди, — наставляют нас святые отцы, заимствуя наставление из святого Евангелия, — продаждь вещественное имение твое и даждь нищим (Мф. 19, 21), и взем крест (Мф. 16, 24), отвергнись себя противодействием твоим пристрастиям и твоей падшей воле, да возможешь помолиться невозмущенно и без рассеянности. Доколе живы в тебе пристрастия, дотоле наветуют молитву смущение и рассеянность». Борьба с живущею в сердце смертию, совершаемая при посредстве молитвы, под водительством слова Божия, есть распятие, есть погубление души ради Христа и Евангелия для спасения души.
Мечом молитвы сокрушается огненный меч Херувима, стерегущего путь к древу жизни, и победитель соделывается причастником живота вечного. Когда во уединении нашем и при упражнении молитвою внезапно закипят в нас страстные ощущения и движения, нападут на нас страстные помыслы, предстанут нам во обольстительной живописи греховные мечтания: это знак пришествия к нам невидимых врагов. Тогда — не время уныния, не время расслабления — время подвига. Воспротивимся врагам усиленною молитвою к Богу, и Он рассеет, прогонит врагов наших.
В невидимой брани не всегда и не скоро соделываемся победителями: победа — дар Божий, даруемый подвижникам Богом в свое время, известное единому Богу и определяемое единым Богом. Самые побеждения, происходящие от немощи и греховности нашей, а не от изменившегося произволения, и они попускаются нам к нашему смирению, для того, чтоб мы усмотрели и изучили падение нашего естества, признали необходимость в Искупителе, уверовали в Него и исповедали Его. При таких побеждениях невидимые враги наши влагают нам стыд по причине побеждения, а по причине стыда — расслабление в молитвенном подвиге, недоверие к нему, мысль о оставлении его. Не вдадимся в обман! С самоотвержением и бесстыдством (без ложного стыда. – Ред.) откроем нашу язву перед всеблагим и всемогущим Врачом нашим, заповедавшим это спасительное нам бесстыдство и обетовавшим увенчать его отмщением соперникам нашим. Положим в душе своей завет: до конца жизни не оставлять молитвенного подвига и из среды его прейти в вечность. Наша стыдливость при побеждениях чужда смысла: она — злая насмешка над нами врагов наших. Способен ли этот лист смоковничный сокрыть согрешение человека от всевидящего Бога? Бог видит грех и без исповедания греха. Он ищет исповедания единственно для того, чтоб уврачевать. Если Он завещал апостолу Своему прощать согрешившего и кающегося брата седмижды на день: тем более Сам исполнит это над нами, непрестанно приносящими Ему молитву и покаяние.
Когда от души простишь всем ближним согрешения их, тогда откроются тебе твои собственные прегрешения. Ты увидишь, сколько нуждаешься в милосердии Божием, сколько нуждается в нем все человечество: ты восплачешь пред Богом о себе и о человечестве. Святые отцы совмещают все делания инока, всю жизнь его в плаче. Что значит плач инока? Это его молитва. Плач должен быть неотъемлемым качеством молитвы нашей, ее постоянным, неразлучным спутником и споспешником, ее душою. Иноки, живущие в монастыре и желающие стяжать молитвенный плач, должны обращать особенное внимание на умерщвление своей воли. Если они будут отсекать ее и не обращать внимания на грехи, вообще на поведение ближних, то приобретут молитву и плач. Помыслы, собираясь в сердце, возбуждают в нем молитву и печаль по Богу, а печаль эта производит слезы.
«Приидите ко мне, — приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва, — ecu, труждающиеся под игом страстей, в плену у падших духов, обремененнии различными согрешениями, и аз упокою вы. Возьмите иго мое на себе, и обрящете покой душам вашим, исцеление вашим язвам. Иго бо мое 6лаго (Ср.: Мф. 11, 28), способно исцелять от согрешений и самых великих».
«Приидите, чада, — приглашает нас священная матерь всех добродетелей — молитва, — послушайте мене: страху Господню научу вас (Пс. 33, 12). Оставьте бесплодную и напрасную привязанность ко всему преходящему, с которым вы и поневоле должны расстаться! Оставьте увеселения и наслаждения обольстительные! Оставьте празднословие, смехословие и многословие, опустошающие душу! Вспомните, рассмотрите, удостоверьтесь, что вы здесь, на земле, кратковременные странники, что Отечество ваше, вечная обитель — Небо. Вам нужен туда верный и сильный вождь: этот вождь — я, никто иной. Все святые, восшедшие от земли на Небо, совершили шествие не иначе, как мною. Я открываю вступившему в союз со мною падение и греховность человека, и извлекаю из них, как из глубокой пропасти. Я обнаруживаю пред ним князей воздушных, их сети и цепи, разрываю эти сети и цепи, поражаю и прогоняю этих князей. Я объясняю Творца — сотворенному и Искупителя — искупленному, примиряя человека с Богом. Я раскрываю пред учеником и любимцем моим необъятное величие Бога и ввожу в то состояние благоговения и покорности к Нему, в котором должны быть создания пред Создателем. Я насеваю смирение в сердце, я делаю его источником обильных слез; причастников моих соделываю причастниками Божественной благодати. Не оставляю руководимых мною, доколе не приведу их пред Бога, Который — неисполнимое исполнение всех желаний в здешнем и будущем веке».
Из писем к разным лицам:
Когда дух правильно направлен, то молитва делается его дыханием, необходимым и правильно действуемым. А тишина помыслов и мир чувств подается Господом душе, прилепляющейся к Нему верою и молитвою; взять или установить этого не может никто в своей душе и очень стараться об этом не следует.
* * *
Смирением полагается печать безмолвия на все, что есть в человеке человеческого, и дух человека в этом безмолвии, предстоя Господу в молитве, внемлет Его вещаниям... До ощущения сердцем смирения не может быть чистой, духовной молитвы.* * *
Непрестанной памяти Божией препятствует рассеянность наших помыслов, увлекающих наш ум в суетные попечения. Только когда вся жизнь наша всецело направлена к Богу, человек делается способным и начинает верою во всем видеть Бога - как во всех важных случающихся обстоятельствах жизни, так и в самомалейших - и во всем покоряться Его воле, без чего не может быть памяти Божией, не может быть чистой молитвы и непрестанной. Еще более вредят памяти Божией, а потому и молитве, чувства и страсти. Поэтому надо строго и постоянно внимать сердцу и его увлечениям, твердо сопротивляясь им, ибо увлечения уводят душу в непроницаемую тьму... Молитва обнаруживает нам страсти, которые живут в нашем сердце. Какая страсть препятствует нашей молитве, с тою и должны мы бороться неотложно, и сама молитва поможет в этой борьбе, и молитвою же искореняется страсть.* * *
Светильник, с которым девы могут встретить Жениха, есть Дух Святой, Который освещает душу, обитая в ней, очищает ее, уподобляет Христу, все свойства душевные образует по Великому Первообразу. Такую душу Христос признает Своей невестой, узнает в ней Свое подобие... Чтобы не угас светильник, надо постоянно подливать елей, а елей - есть постоянная молитва, без которой не может светить светильник.
* * *
* * *
* * *
* * *
Делание, о котором я хочу говорить, приводит к принятию всего от Господа, даже больше этого - к принятию душою Господа, в Котором она находит все. Вы уже по опыту знаете, какую силу находит душа в том исповедании, что в Господе, и в Нем Одном ее спасение, что Он Сам спасение ее. Это исповедание может быть произносимо душою только при полном сознании своей греховности. Вы чувствуете силу оживляющую в этих словах, и иначе быть не может. Во время молитвы это исповедание как будто установляет отношение души, убитой грехом, к Господу спасающему. Если душа остается постоянно и глубоко в таком настроении, то она уже молится даже без слов, даже во сне. Это исповедание объемлет всю душу и всю жизнь...* * *
Когда от лености, от рассеянности нет молитвы, тогда нужно ее поискать с трудом; когда от восстания страстей отходит она, тогда надо побороться и отречься от причины страстей; когда от уныния, от помрачения душевного не находит ее душа, тогда лучше всего пребывать в исповедании Единого спасающего.* * *
В эти дни, полные страданий, и в ночи бессонные я очень полюбила молиться молитвою Господнею Отче наш. Только теперь я начала несколько видеть ее Божественное достоинство, ее высоту, ее цену для человека, для души христианской. Она для меня служит и молитвенным обращением к Богу, везде царствующему, всем управляющему, все животворящему, все освещающему. Она направляет мой дух в смирение, мое чувство - к умеренным желаниям в настоящем, мое действие - в пути Божии, мое стремление - в волю Божию. Все мое существо руководствует во спасение, носит меня, заключает в истине. Кроме этого Божественного руководства не нужно ничего; оно одно может направить на истинный путь, дать душе все то, что составляет христианское совершенство.* * *
Когда душа познает, насколько она нуждается в щедротах Божиих, и увидит, насколько Его щедроты благотворят нам и во внешней и во внутренней жизни нашей, тогда только душа способна молиться Ему с сокрушенным и благодарным сердцем, и тогда только молитва будет живым словом души. Святой пророк Давид был введен в познание Господа Милостивого и Щедрого, и потому его молитва была полна благодарения, славословия и сокрушения. Только познание греховности своей приводит к исканию милости Божией, только познание бессилия, беспомощности, полной немощи своей приводит к познанию Господа Прещедрого.Давно когда-то я посоветовала вам выучить наизусть молитвы Иоанна Златоустого: "Господи, не лиши мене небесных Твоих благ". Теперь я советую вам, начиная с первой молитвы, ежедневно держать в уме и в течение дня почаще повторять одну из этих молитв. Сегодня первую: "Господи! не лиши мене..." Завтра вторую: "Господи, избави мя вечных мук". Эту молитву вы носите в уме, и в сердце, и в воображении. Когда вы просите небесных благ, то сравнивайте их с благами земными. Вы дайте своему сердцу почувствовать всю тщету этих земных благ, их преходящность, их изменчивость. Так размышляйте об каждом прошении, пусть целый день душа живет этим созерцанием. Если придут хорошие мысли, запишите их, если придет умиление, уединитесь. Дайте пищу вашей душе, дайте занятие вашему уму, дайте направление вашему воображению. Пусть приносит плод посильный труд ваш, чтобы в будущей жизни не голодать вечным голодом.
Молитва Иисусова так творится душою, что при ней ни о чем не просит душа, сердце ничего не желает, ум молчит; только вера живая в силу Иисуса, только сознание своего недостоинства, своей немощи, греховности. При молитве Иисусовой я никогда ни о ком не молилась. Ты знаешь, как я любила своего батюшку. Я любила его больше всех и всего на свете. Я молилась за него первого, когда подходила прикладываться к чудотворным иконам, к мощам; когда дома подходила к образам, чтобы им помолиться, я призывала на помощь ему всех угодников, иконам которых молилась. Когда кончала читать Евангелие, или псалтирь, или акафист, я молилась, во-первых, за него. А молитвой Иисусовой я никогда за него не молилась. Мне кажется, я и за себя не молюсь при молитве Иисусовой. Я только чувствую силу, действующую во мне, силу имени Великого Бога, Бога Живого, Которому верует моя душа всеми своими силами, всеми жизненными действиями.
Епископ Игнатий учил своих учеников часто во время скорбных обстоятельств, также как и во время радостей, повторять слово благодарения Богу так часто и подолгу, как молитву Иисусову: "Слава Богу за все!" и опять: "Слава Богу за все!" При этой молитве отходит ропот от сердца, смущение исчезает, и так мирно становится на сердце, радостно... У Господа есть свет, который всякое смущение отгоняет. Только бы приступила к Нему душа верою!
Из писем к Петру Александровичу Брянчанинову
Вы спрашивали о молитве. Но я много говорить о ней не могу по малоопытности. Молитва веры, молитва при сознании своей греховности, всесторонней немощности и недостаточности, - вот единственная непрелестная молитва человека, не достигшего чистой молитвы. А о чистой молитве мне говорить неприлично, как не имеющей ее. Она дар Божий, она венец жизни иноческой, она возможна при действии благодати Божией в сердце, или лучше сказать - она есть само то действие благодати. Путь к ней - чистота.
Чистоту помыслов и чистоту чувств не трудно приобресть уединением, чтением, упражнением в молитве; но чистота сердца многими смертьми приобретается, она есть совлечение страстей. Попробуйте уединиться на некоторое время, попробуйте отрешиться от всякой заботы и попечения, отдайтесь молитве, и вы увидите, как улягутся смятенные помыслы, как успокоятся раскаченные чувства, вы начнете в мирном и внимательном настроении молиться. Но там, в груди, есть тяжесть непонятная, которая давит и давит. Без всяких порывов, без всяких желаний, но лежит, как камень, на сердце, производит тьму и тесноту, которая, как стена, стоит между душою и Господом. Эту стену может разрушить только благодать Божия, при нашей решительной борьбе со страстями по заповедям Божиим. А для нас, во тьме страстей живущих, необходима молитва сокрушенная при вере в Господа спасающего.
Не только для постоянного пребывания в молитве, но даже и для исполнения молитвенного правила необходим мир душевный. Если мир душевный чем-нибудь нарушен, то молитва становится или только устною, или с большим подвигом совершается умом; сердечною же она никогда не может быть. Мир душевный, как достояние "чистых сердцем", приобретается, или правильнее сказать, ниспосылается Господом по многим трудам и подвигам над душевными страстями и после многих отречений. Но мы, грешные, питающиеся крупицами со стола богатых, стремимся приобрести мир хотя во время молитвы. Для этого тоже потребен подвиг тяжелый и продолжительный. Полное отсечение помыслов во время молитвы, отречение от чувств и от всего окружающего мира, предание всего на волю Божию, непоколебимое утверждение сердца в вере, несомненное упование на силу Божию. При таком утверждении сердца молитва совершается в мире. Но если это состояние достигается нашими трудами, а не есть дар благодати Божией, то иногда наш внутренний мир подавляется и омрачается двумя противоположными состояниями: или хладом сердечным, или радостию чувственною, заменяющими и занимающими место смятение помыслов и волнение чувств. Хлад сердечный - это такой исполин, которого победить не достанет человеческих сил. Много надо подвига любви к ближнему, много милосердия к недостаткам ближних и прощения их, чтоб смягчилось сердце. А во время молитвы, упования на силу Божию, нужна молитва за ближних, за весь мир, за "вся человеки", молитва о прощении грехов всех грешников, из них же первый есмь аз. Пройдет хлад и наступает безумная радость, которая волнует внутренние чувства и нарушает мир. Тогда-то потребно глубокое смирение, временное даже оставление молитвы по недостоинству, служение самоотверженное ближним делом или словом. И только в глубине смирения и самоуничиженного чувства кроется мир внутренний, при котором совершается молитва.
Не воображение должно руководить духом молитвы, а то, что составляет корень нашей жизни, наших ощущений, наших всех помыслов, нашего духа, то, во-первых, что живет в нас, и, во-вторых, то, чем бы мы должны жить. Первое - сознание своей греховности, ощущение ее в себе в духе покаяния и сокрушении; и второе - заповеди Божии, написанные в нашем сердце при создании нашем, данные нам Евангелием, явленные во Христе. Эта постоянная работа над своим сердцем в борьбе с грехом приводит к сознанию своей полной греховности; это стремление души к заповедям Христовым приводит ее к сознанию своей полной немощи и бессилия. Молитва Иисуса при таком делании становится деланием сердца, дыханием души, духом жизни. Она естественна при таком делании, для нее не нужно ни особенного уединения, ни времени свободного; она обретается душою при самом развлеченном даже ее состоянии, она действует в сердце и тогда, когда оно, укрепленное благодатью Божиею, служит ближнему словом или делом самоотверженной любви.
В этом делании бывают уклонения только тогда, когда сердце отдается и живет страстями, или потеряет веру. В первом случае оно скоро возвращается на путь покаянием и отсечением страстей, а во втором особенная благодать Божия утверждает в нем потерянную веру. Не знаю, сумела ли я вам высказать ясно свои понятия духовного делания, но другого пути я не знаю. И оставаясь в уединении, и отделяя свободное время для молитвы, и отражая помыслы, не нужно убегать от себя, вне своего сердца искать пути ко Господу, искать умиления и сокрушения духа. В нем, в нашем сердце, в его ощущениях причина наших грехов, в нем же и причина сокрушения. Это делание приводит к глубокому смирению, к сокрушению духа, к ощущению теплоты душевной и умиления. При таком делании ничто не мешает и не рассеивает, и, как выражаются отцы, самый ад бессилен поколебать душу верующую и смиренную. Но при делании молитвы, руководимой воображением, все может помешать, даже ветер, говор голосов и тому подобное, не говоря уже о собственной немощи, которая собьет с пути и вернуться на него вновь не сумеешь. Неполезно искать того, что вне нас. Если Господь сказал, что Царствие Небесное внутри нас, то там же и путь в него.
Начало правила
(из рукописной книжечки матушки игумении Арсении * )
Величие души моея, радование духа моего, сладосте сердца моего, сладчайший Иисусе, слава моя, возносящая главу мою, буди со мною и во мне неразлучно выну, и мене всесильною Твоею десницею удержи с Тобою и в Тебе, да в Тебе, и о Тебе, и Тобою будут вся помышления моя, словеса и деяния; без Тебе бо не могу творити ничесоже: да не ктому себе живу, но Тебе, Владыце моему и Благодетелю, да вся чувства моя душевная и телесная не мне, но Тебе, Создателю моему работают, о Нем же живут и движутся; и вся силы моя душевныя и телесныя Тебе, Искупителеви моему, да служат, Имже и в Немже держатся; и все житие мое, до последняго издыхания, во славу Пресвятаго Имени Твоего, Боже мой, буди.
Откуду начну оплакивать деяния моего страстнаго жития? Какое начало положу моему настоящему сетованию? Но как Милосердый, даруй мне, Господи, слезы умиления, да плачуся пред Тобою, Создателем нашим и Богом. Пред Тобою, Творцом всех и Создателем, открываю, елика согреших окаянною моею душою и скверною моею плотию, да Твоею помощию укрепляемый, отвергнусь прежняго безсловесия и принесу Тебе слезы покаяния. Помилуй мя, Господи, не даждь мне погибнуть. Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь, посрами, Господи, борющаго мя беса. Упование мое! осени над главою моею в день брани бесовския. Борющаго мя врага побори, Господи, и обуревающия мя помыслы укроти тишиною Твоею, Слове Божий. Господи, пощади мене, немощное Твое создание. Господи, виждь скорбь мою и помилуй мя. Не попусти на мене, Владыко, искушение, или скорбь, или болезнь выше силы моея; но избави от них или даруй мне крепость переносить их с благодарением. Господи, имиже веси судьбами спаси мя, недостойнаго раба Твоего. Не воздаждь мне по делом моим, благий Господи, но милостию Твоею покрый множество грехов моих. Я знаю, что их множество со делано мною от младенчества моего, но умом не познаю их, сердцем не каюсь в них, потому что ум мой от навыков к деланию грехов омрачен, сердце же завалено тяжелым камнем нечувствия. Сам, Милосердый Господи, Присносущный Свете, просвети темноту ума и души моея, даруй мне узреть мои согрешения, и научи мя творити волю Твою.
* При публикации сохранены все особенности орфографии оригинала.
